Текст книги "Хроники Хранителей (СИ)"

Автор книги: Рашид Муратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

  Словно Тигр радовался, что Саша надел кольцо. И Саше тоже стало легко на душе, несмотря на последние события.

  – Красивый перстень. – сказал Ирек, обеими руками обнимая сумку на коленях. – Дай примерить?

  Но перстень снимать не захотелось. Чтобы не обижать напарника, Саша попытался снять его, но... не получилось. Он сидел на пальце свободно, но как только мальчик пытался его снять, сжимался – на тот миллиметр, который не позволял его стянуть.

  – Не получается... не могу снять! – удивленно пробормотал Саша.

  – Угу. – покивал Ирек, всем своим видом выражая «ну-ну, рассказывай тут». – Ну, не хочешь, не надо.

  – Я тебе потом дам. – рассеянно сказал Саша.

  Он смотрел из окна, пытаясь понять, куда они едут.

  Трамвай ехал размеренно, качаясь и постукивая колесами на стыках рельс. Мимо неспешно проезжали низкие домики Пригородного района – здесь было тихо и спокойно, много парков и зеленых двориков. Излюбленное место беспризорных – тишина, покой, полупустые магазины.

  Трамвай ехал через район, на другой конец Города.

  Саша помнил, что примерно в это время от Городского Парка уходят несколько трамваев, и один из них точно идет прямиком к порту. А из порта раз в неделю отходит пароход, прочь от континента и Города... Билет на него стоил запредельных денег, но деньги для них теперь не проблема!

  Может ли быть такая удача, что они сели именно на тот трамвай? И что день отплытия – сегодня?!

  Саша нажал на кнопку вызова диспетчера – на поручне спереди.

  Динамик с кнопкой отозвался приятным женским голосом.

  – Городская транспортная служба, чем могу быть полезна?

  – Скажите, а мы на каком трамвае едем? Он едет к порту?

  Три секунды промедления и девушка ответила.

  – Вы едете на сорок втором трамвае и его конечный пункт – второй морской порт. Вы прибудете на место через сорок три минуты, через двенадцать остановок.

  – Да! – Саша откинулся на спинку кресла и торжествующе поднял руки вверх.

  – У вас ещё есть вопросы ко мне? – отозвалась девушка.

  Саша спохватился.

  – Да... скажите, корабль с континента отходит сегодня?

  Три секунды, за которые Саша почти не дышал...

  – Корабль отходит сегодня в шестнадцать тридцать, через сорок пять минут после вашего прибытия.

  – Отлично! Спасибо... – Саша нажал кнопку отбоя.

  Теперь оставалось просто доехать до конечной станции, купить билеты и успеть на корабль... и все!

  – Ты слышал?! – повернулся Саша к Иреку. – Слышал? Мы свободны!

  – Что? – Ирек словно очнулся ото сна.

  – Мы свободны! Сейчас доедем до порта, купим билеты и уплывем отсюда!

  Ирек нахмурился, как будто с трудом понимал слова Саши, потом пожал плечами и кивнул. И остался сидеть, крепко обнимая сумку на коленях.

  Из двери в конце вагона вышел кондуктор, оглядел салон трамвая, увидел на заднем сидении двух пацанов. Критически осмотрел обоих, нахмурился. Мальчишки ободранные, пыльные – больше похожи на голодранцев, у которых за душой ни копейки.

  Таких нужно гнать из трамвая подальше.

  На секунду исчез в двери, после – вышел и вразвалочку направился к ним. На поясе у него висел шокер. Саша дёрнул Ирека за плечо.

  – Ирек, нужно за проезд заплатить.

  Но Ирек крепко держал сумку с купюрами, тупо глядя перед собой, и отказывался от него отлипать.

  – Ирек. Достань одну купюру и заплати за проезд.

  – Почему я? Сам плати. – огрызнулся толстый дурак.

  У Саши аж дыхание перехватило от этого идиотизма.

  Кондуктор подошёл, оглядел пацанов.

  – Билеты, пожалуйста.

  Если Ирек сейчас просто сунет руку в сумку и вытащит одну купюру наугад – их проблемы кончатся. Кондуктору до лампочки, кто и как с ним расплачивается. Можно будет спокойно ехать дальше.

  А потом – порт, билеты на пароход и прощай, Город... Здравствуй, море! Здравствуй, ветер! Здравствуй, новая жизнь!

  – Мне что, полицаев позвать? – зевнул кондуктор и нащупал рукой шокер на поясе. – А ну, шантрапа! Марш из трамвая!

  Трамваи ходят по Городу раз в час. Если они выйдут сейчас – не успеют на пароход. Придется остаться в городе ещё на неделю. За эту неделю может случиться всё, что угодно...

  – Ирек... – умоляюще сказал Саша.

  Трамвай остановился на остановке. Двери открылись – из них повалил жар.

  У кондуктора кончилось терпение. Он снял с пояса шокер, помахал им перед носом Ирека – который сидел ближе и скомандовал.

  – Так, парни! Слезайте. Проехали на халяву одну остановку – скажите спасибо, что я вас не ссаживаю с трамвая на полном ходу. Давайте, идите. Мне что вас, током гнать, как собак?

  – Мы сейчас заплатим. – сдавленно сказал Саша. – Вот у него есть деньги.

  Ирек поднял голову и стал смотреть то кондуктора, то на Сашу. В его глазах горел звериный огонь.

  – Нету у меня никаких денег!!! – заорал он во весь голос.

  Он вскочил, боднул головой кондуктора и выбежал из трамвая, прижимая к груди злосчастную сумку.

  Кондуктор упал на сиденье, грязно выругался. Затрещал шокер.

  У Саши в животе словно открылась черная дыра и засвистел ветер. То, что происходило – не укладывалось в голове!

  Он вскочил и побежал следом.

  Грузный и толстый Ирек, который никогда не мог толком и шагу ступить, не запыхавшись – быстро, как голодная собака зимой, бежал вдаль по улице, по мягкому от жары асфальту. Следом за ним убегали кирпичики здравого смысла, которыми Саша уже построил себе путь к новой, свободной жизни за Городом.

  Бежали почти целый квартал, вдоль тех же низких трехэтажных домов, от которых и уехали. Пейзаж вокруг практически не поменялся, это был всё тот же район. От этого Саше казалось, что они никуда и не уезжали. Что даже трамвая не было.

  Но вот Ирек замедлился. Подбежал к автобусной остановке, тяжело ступая, влез в тень. Упал на скамейку.

  Подбежал Саша. Не в силах стоять, уперся рукой в закрытый ларек.

  Нужно было понять. Хоть что-то понять.

  – Почему ты убежал?

  – Не знаю. Испугался. – в голосе Ирека звучал неподдельный страх.

  – Чего ты испугался?? – от отчаяния Саша хотел плакать.

  – Что он отнимет все деньги.

  – Какой же ты... – не договорив, Саша опустился рядом с Иреком на скамейку.

  Дурак! Дурак! Идиот! Жирный тупой идиот! Саша почувствовал, как в горле встали слезы. Вконец обессилев, он опустил голову на колени. Нужно было понять, что делать дальше.

  Пока пароход не ушёл, не всё было потеряно. Можно вызвать такси. Для этого нужен телефон с общегородской сим-картой. Стучать во все окна, двери, искать добрую душу, которая согласится позвонить и вызвать им машину... а она уж домчит до порта, быстро и с ветерком!

  Пикнул телефон у Саши.

  Объединённый в общую сеть, работая от солнечных батарей на верхушках сосен в Лесу, он позволял бездомным и ворам переговариваться, не тратя на это ни копейки.

  С него нельзя позвонить по Городскому номеру. Нельзя вызвать такси... Но можно предупредить Стаю о патруле или засаде полицейских – если умудрился заметить её и не нарваться.

  Пикнул телефон...

  Саша на автомате достал маленький черный аппарат, открыл новое сообщение и охнул.

  Перед глазами опять встала та же картина. Двор. Трава. Лопата. Гарг.

  Но этого же не может быть...

  «Щенок гавкает – нелепо тявкает. Гиена ахнет – головы щенка не станет. Куда это вы намылились, щенки? Уж не в морской ли порт, щемиться на парохода борт? Бежать от дядюшки Гарга? Что это вы? Хорошей жизни решили на двоих хлебнуть? Ну ничего, эта болезнь очень быстро лечится... У нас и доктора отменные есть. Хирурги!»

Кант и Ёжик

  Я: Неисповедим Тоум-Ра. Как неисповедим и непознаваем сам путь вселенский и человеческий.

  R: Принципы работы Тоум-Ра неизвестны. Не пытайтесь понять, как он работает – просто используйте его. Или не используйте.

  Кодекс Хранителей, пункт 9.

  – Думай. Думай. Думай-думай-думай! – Ёжик хлопнул себя по вискам, дал пощечину,

  Из леска чуть поодаль по тропинке вышла парочка: парень с девушкой гуляли по пустому парку под тенями деревьев, держась за руки.

  Услыхав шаги, Ёжик резко развернулся и сделал к парочке несколько не то шагов, не то прыжков к парочке, глядя на них в упор. Те резко остановились. Девушка вскрикнула, спряталась за парнем. Тот заслонил девушку, и начал пятится обратно в лесок.

  – Чего людей пугаешь? – спокойно ответил Кант, расслабленно полусидя-полулежа на скамейке. – Дураку понятно, что вор уже далеко отсюда.

  Ёжик проводил парочку взглядом, глубоко выдохнул, прикрыл глаза, попытался расслабиться. Руки, потеряв контроль, на автомате в десятый раз прошлись по карманам: правый на джинсах, левый, задние – словно надеясь, что они попадут в параллельную реальность, где Ёжик оставил кольцо не в сумке, а сунул в карман. Точно так же юные неопытные холостяки по пять раз в день открывают пустой холодильник, словно надеясь, что там появится еда.

  Как вы отлично понимаете, еда там никогда не появляется. Кольцо тоже в карманах не образовалось, и руки, побегав там какое-то время, в итоге уперлись в бока, а после – растерли уши, закрыли на пару секунд лицо и скрестились на груди. Беспокойство из рук перетекло в ноги и Ёжик вначале заходил туда-сюда мимо скамейки, а после – остановился перед Кантом.

  – Ты-то что сидишь? А? Наставник! У твоего ученика сперли Тоум-Ра! О чём это говорит?

  Все прошлые разы Кант хранил таинственное молчание. Сейчас же вдруг коснулся пальцем совы на груди и сделал странный жест – словно дважды щёлкнул пальцами, одновременно почесав птице клюв.

  Глаза совы опять загорелись глубоким, синим светом.

  – Ты знаешь, как работает Тоум-Ра? – спросил он вдруг Ёжика.

  Тот вздохнул. Так уже сто раз было: там, где нужно было что-то делать – Кант вставал и начинал рассуждать, рассказывать, объяснять. Как бы Ёжику, но больше самому себе.

  Правда, после этого всё частенько разрешалось. На удивление быстро и изящно.

  Ёжик уже знал, что делать в такие моменты – ничего. Слушать наставника, впитывать информацию и дать всему идти своим чередом.

  Только сейчас это было сложнее, чем раньше.

  – Неисповедим Тоум-Ра. – повторил Кант прописную истину из Кодекса. – Наша работа – работа Хранителей – полностью основана на их энергии. При этом все исследования прямо гласят: никакой энергией Тоум-Ра не обладает. Но известны случаи, когда Хранители совершали при их помощи удивительные подвиги.

  – Например? – услышав монотонный бубнеж наставника, Ёжик смог успокоиться, сесть на скамейку и с удобством раскинуть руки на спинку.

  Кант же, напротив, теперь стоял и ходил взад-вперёд, словно читая лекцию аудитории.

  – Совсем недавно один Хранитель смог расколоть надвое планету – после того, как на него открыла охоту целая цивилизация. Примерно век назад один Хранитель сумел заново зажечь звезду, которая уже почти совсем погасла. Кстати, он это сделал ради любимой – во время инспекции планеты на орбите той звезды, он встретил женщину, которую полюбил.

  – А Вердикт? – недоверчиво спросил Ёжик. – Он же не смог взять её с собой, а та женщина так и так бы погибла со своей планетой.

  – Вердикт оказался положительным, планете дали жить.

  Кант вдруг замер. Ёжик навострил уши.

  Даже деревья в парке словно замерли, не решаясь шевельнуть ни одним листком. Солнце – и то закатилось в облако, приглушив жару и свет.

  И только глаза совы на шее Канта всё так же светились глубоким приятным синим.

  – Тоум-Ра находит своего владельца. Или владелец находит свой Тоум-Ра... Они словно рождаются друг для друга. Всю жизнь тоскуют, ни разу друг друга не видев. А после, в один прекрасный момент – неизбежно встречаются. И никто – за исключением владельца – не знает, что Тоум-Ра – это он и есть. – голос Канта стал мечтательным. – Но вот ты, повинуясь смутному ощущению тоски и надежды, едешь в дальнюю страну, заходишь в безымянную лавку безделушек – и находишь в коробке сову на цепочке. И всё становится правильно и понятно. И словно не жил до этого. Словно спал.

  – Не знаю, у меня по-другому было. – буркнул Ёжик.

  А Кант его словно не замечал.

  – Тоум-Ра не делает ничего, что не может или не хочет его владелец. А владелец наконец-то может все, что... всегда мог. Вот, например...

  Кант снова прижал палец к сове и с лёгким усилием, словно что-то вынимая из неё – оторвал и показал на скамью, на которой сидел Ёжик.

  Синева в глазах стала ярче. От неё оторвалась искра, полетела, зависла над скамьёй и засветилась, как синий светильник.

  И в этом свете на скамье появились Ёжик и Кант. Синие, прозрачные, будто призраки.

  Ёжик встал, внимательно посмотрел на скамью. Они сидели точно так же, когда только пришли сюда.

  – Интересно. Как ты это сделал?

  – Не знаю. – мягко улыбаясь, ответил Кант. – Никогда не делал этого раньше. Просто понимаешь... меня всегда, с самого рождения, преследует постоянное чувство дежавю. Я словно всё знаю и всё помню наперед. Просто не осознаю. Что-то случается, а я не удивляюсь. И сейчас я подумал, что мне достаточно вспомнить – что было здесь после того, как мы ушли.

  В синий свет вошёл тот толстый мальчик. Он точно так же переминался с ноги на ногу, говорил.

  Призрак-Ёжик что сказал на ухо призраку-Канту. Вот оба встали и пошли. И исчезли, как только вышли за пределы синего света.

  У скамьи осталась только призрак-сумка.

  Спустя полминуты в синем свете появился другой мальчик – тощий и низкий. Он цапнул сумку и быстро побежал прочь, по дорожке!

  – Вот он! – подпрыгнул Ёжик. – За ним!

  Оба Хранителя побежали за синим призрачным мальчиком. Над ним летел всё тот же синий огонёк, держа его в области синего света, не давая исчезнуть.

  Но и летел не слишком быстро. Мальчик был прытким – гораздо быстрее двух рослых парней. Поэтому иногда огонёк замедлялся и призрачный мальчик в свету словно замедлялся, замирал. Давая Хранителям догнать его.

  Хранители выбежали из парка. У выхода стояла мороженщица, спасаясь от жары под большим зонтом, неподалеку, в тени дуба, полицейский поглощал эскимо.

  – Лучше бы смотрел в оба, а не мороженое ел – буркнул Ёжик.

  Ни полицейский, ни мороженщица, ни обратили никакого внимания на синий огонек и призрачного мальчика в его свете..

  Перебежав дорогу, Хранители побежали вверх по улице. Асфальт плавился, воздух в полуметре от него искажался, подёргиваясь. Призрачный мальчик всё бежал и бежал вверх и прыти у него было куда больше, чем у двоих взрослых! В конце очередного дома остановился и забежал на угол и осторожно выглянув на улицу Здесь Хранители, наконец, его догнали и теперь стояли, тяжело дыша и вытирая со лба пот.

  Ёжик и вовсе прислонился к стене дома, не в силах стоять.

  – Ненавижу детей... – прохрипел он. – Нет, люблю, на самом деле. Но детей-воров – точно не люблю. А уж быстрых детей-воров...

  – А вот и второй. – прервал его Кант.

  За углом дома стоял тот самый толстый мальчик, который просил их о помощи. Мальчики перебросились парой слов и быстрым шагом пошли во дворы, в тень дубов и лип.

  Хранители нырнули за ними.

  Во дворе синий огонёк полетел к дальнему подъезду, под большую липу.

  – Странно. – пробормотал Кант.

  А там, у подъезда, лежал мёртвый старик в лохмотьях. Рядом валялась лопата.

  – Слушай, он без головы... – охнул Ёжик. – Голова вон, в траве лежит.

  Кант кивнул, хмуря наблюдая за синей призрачной сценой.

  Смотрел на неё и Ёжик.

  Когда перстень выкатился из сумки, он задышал сильнее и сделал шаг, желая поискать его здесь, но тощий мальчик поднял его, и он снова горестно вздохнул.

  А потом толстый мальчик огрел старика по голове и отрубил её, Ёжика передёрнуло.

  Кант же только поднял бровь и хмыкнул.

  Призрачный старик упал на место настоящего. А мальчишки убежали. Сразу после этого синяя искра вдруг погасла. И опять послышался глубокий приятный голос.

  «Терпение. Милосердие. Мудрость.»

  – Боль. Отчаяние. Мерзость. – в тон сове язвительно проговорил Ёжик. – Зачем ты отключил искру? Скорее идём отсюда, мы стоим рядом с трупом. И убил его один из наших молодчиков.

  – Это не я. – помотал головой Кант. – Тоум-Ра привёл нас сюда, мы нужны здесь.

  Ёжик хлопнул себя по лицу.

  – Ты не забыл, что мы сейчас гоняемся за моим украденным Тоум-Ра? Мальчишка поднял перстень и убежал!

  Но Кант подошёл к трупу, коснулся совы, начертил перед ней какой-то символ и стряхнул пальцем на тело.

  Тело засветилось синим изнутри.

  Голова потянулась к шее, встала на свое место. Безобразная щель засияла небесной голубизной, а после – заросла.

  Кровь на траве втянулась в тело тонкими пунцовыми нитями.

  – Мы сюда пришли. – заговорил Кант. – И знака идти дальше пока нет. А раз уж здесь тело старика, который пытался отобрать нашу сумку у мальчишек, то, возможно, его стоит оживить. Не забывай «Терпение. Милосердие. Мудрость.». Мудрость. Похоже, сейчас нужно проявить именно это.

  – Полный бред. – уныло процедил Ёжик. – Похоже, мне крышка. Останусь без Тоум-Ра. Хранитель без Тоум-Ра – вот смеху-то...

  Он опустил голову и сел на скамейку рядом с подъездом.

  Тело старика издало громкий звук, словно кто-то щёлкнул пальцами.

  – Кстати, не знал, что умеешь оживлять.

  Кант ответил не сразу. Скосив на него взгляд, Ёжик увидел вдруг, что напарник сидит и смотрит в одну точку, перебирая в воздухе пальцами, не то пытаясь нащупать что-то, не то секундой ранее упустив что-то ценное.

  – У меня жена погибла. – Ёжик не узнал Канта: голос словно шел откуда-то из погреба.

  – Давно? – брякнул Ёжик первое, что пришло на ум и тут же пожалел.

  – Ты ведь знаешь: когда обретаешь Тоум-Ра, он воплощает первое, о чем его просишь. – Кант словно не заметил вопроса. – Этим и раскрывает себя для Хранителя – и то первое делает нормой для него, всегда доступной силой. Никто об этом не знает, разумеется, поэтому каждый и желает черт-те знает чего... А Рита умерла неделей раньше. Сам понимаешь, как я себя тогда ощущал...

  – И ты захотел, чтобы она вернулась?

  – Это было единственное, о чем я просил. – скрипнул Кант зубами. – Но, если бы я, конченный болван, просил только об этом... Я просил всего один день рядом с ней, чтобы она снова стала моей звездой. Я цедил это про себя день и ночь... Сам не заметил, как в какой-то лавке увидел сову на цепочке – протянул руку... А сам ничего толком не вижу, и повторяю про себя «Всего день, всего день, и пусть она дальше снова светит мне...» И тут смотрю: рядом она. И говорит: «Милый мой, у нас есть один день».

  – То есть, после...

  – После прошел день. – глухо ответил Кант. – И она снова умерла. И стала звездой. Моей звездой.

  Ёжик поежился и примерно минуту сидел молча. Впервые за полгода совместной работы ему стало чуть понятнее, отчего Кант такой мрачный, молчаливый и постоянно погружен в себя.

  – Тебе нужно стихи писать. – искренне сказал он.

  – Зачем? – задумчиво спросил Кант.

  Ёжик поперхнулся.

  – Ну, это... Красиво говоришь... А, не суть! – махнул он рукой. Всё-таки, Кант есть Кант. – Какие у нас дальше планы? Дождёмся, пока он встанет?

  – Да. – кивнул Кант, встряхиваясь и снова возвращаясь в обычное состояние. – обычно это происходит в течение пятнадцати минут, но зависит от возраста... А это ещё что?

  Во двор въехали машины с мигалками. По одной из каждого выхода – с краев домов и из арки. Машины затормозили примерно в двадцать метрах от Хранителей, из них высыпал десяток людей в форме, на Хранителей наставили пистолеты и автоматы.

  – Кант... – в легкой панике начал Ёжик.

  – Стоять на месте, руки держать на виду! – из центральной машины вышел подтянутый накачанный мужчина с погонами офицера. Не доставая пистолета, бодрым шагом подошел ближе.

  Цепко и оценивающе оглядел обоих парней, быстро оценил обстановку, после чего быстро прошёл мимо, подошёл к телу старика, проверил пульс.

  – Мёртв. – крикнул он в сторону машин.

  – Это он сейчас мёртв, но скоро... – начал Ёжик, тут же понял, как это глупо звучит, обернулся за помощью к Канту и с изумлением увидел, что тот уже стоит с заведенными за спину руками.

  Офицер не обратил на Ёжика и толики внимания, вместо этого поднял с земли блокнот, повертел и сунул старику в карман.

  – Этих двоих в участок, труп – с ними. – бросил офицер в сторону машин. – В отделении разберемся.

  Ёжик похолодел. Мысли забегали как муравьи в развороченном муравейнике. Офицер стоит спиной. Кант, похоже, ничего не собирается делать. Если их сейчас повезут в отделение – всё кончено. Кант оттуда ещё смотается – а он, без Тоум-Ра, останется там навсегда.

  За офицером, в трёх метрах, была приоткрытая дверь подъезда. Одним прыжком мимо оперативника, рвануть, добежать до верха, на крышу и далее по ним – этот район был хорош тем, что дома здесь строили в упор друг к другу, и крыши соединялись в целые поля, по которым можно было гулять часами.

  На крышу. И бежать. Ждать, пока освободится Кант – и найдёт его.

  Команда сзади не должна стрелять, пока здесь их офицер.

  И Ёжик рванул! Мимо офицера, который изучал тело старика. К подъезду. Вот уже дверь рядом, руку протяни...

  Вдруг чуть ниже затылка резко и неприятно щёлкнуло. В глазах потемнело, ноги подогнулись, и Ёжик лбом встретил дверь, до которой так и не дотянулся.

  Последнее, что он услышал – команда офицера. У него даже тон не изменился. всё это было для него буднично и привычно.

  – Грузите их в машину!

Саша и Ирек

   Я: Один Тоум-Ра – один Хранитель. Они рождаются вместе, тоскуют друг без друга и ликуют, когда соединяются – уже навек, безраздельный и неисчислимый век!

  R: Каждый Тоум-Ра появляется для одного конкретного Хранителя. Когда Хранитель рождается, в это же время во Вселенной появляется Тоум-Ра для него. Никто другой, кроме конкретного Хранителя, не может использовать его Тоум-Ра.

  Кодекс Хранителей, пункт 44.

  Всё шло псу под хвост. Нет такси, и они не могут уехать в порт. А если и уедут, там их будет ждать Гарг. Если останутся здесь – то не уедут в порт и не сядут на корабль. И останутся здесь, в Городе, с полной сумкой денег.

  Абсолютно бесполезных денег, так как потратить их здесь всё равно не дадут. Если уплыть на Острова, то там можно жить как короли... А здесь же их быстро поймают.

  Неделя до следующего корабля. За эту неделю нужно как-то окольными путями купить билет. Переодеться. Нарядиться какими-нибудь артистами. Да за эти деньги можно купить билеты на теплоход целому маскараду и затесаться в толпе!

  У Саши аж голова разболелась от потока мыслей. Но варианты, что делать дальше – всё равно были.

  – Надо прощаться. – сказал Ирек. – И разделяться.

  Это было как гром среди ясного неба. И идиотизм на этом не кончился. Ирек упрямо продолжил чеканить слово за словом – как гвозди в доски вбивал.

  – Мы деньги взяли, теперь дальше каждый сам по себе. Ты оставляй себе это кольцо если хочешь, я возьму деньги.

  Перед глазами Саши пролетели последние три года совместных вылазок, воровства и афер. Все планы до единого составлял он, он же всегда решал, что делать в сложных ситуациях. Их могли уже десять раз арестовать и схватить. Все «деловые пары» в лесу распадались и погибали, попадали в засады полицаев и исчезали в Питомнике.

  Менялись года, менялись улицы, менялись законы. От лучшего, к худшему. От страха к ужасу. От плохого, к безнадежному.

  И только идиотизм Ирека оставался неизменным. Как и сейчас, проявляясь не вовремя и не к месту.

  Только это уже было слишком...

  – Ты свихнулся?

  – Нет... – казалось, Ирек чуть не плачет.

  Что происходит?

  Саша вытянулся на скамейке и закрыл глаза. Ну что за дурак его напарник? Или он всерьёз думает, что один сможет уйти от полиции и от Стаи? Держаться вместе им сейчас – самое верное дело. Осталось донести это до Ирека.

  Подъехал автобус, шумом мотора и лязгом закрывающихся дверей оборвав мысли Саши.

  Саша выждал пару секунд и открыл глаза, собравшись объяснить напарнику, что на самом деле сейчас происходит и почему им нужно держаться вместе.

  В автобусе стоял Ирек, с сумкой в руках. Закрылась дверь, и автобус стартовал и исчез в конце улицы.

  И опять наступила тишина.

  Асфальт всё так же плавился от жары. На улицах по-прежнему не было ни души.

  На третьем этаже у дома через дорогу распахнулось окно, из него высунулась девушка, восторженно ухнула: «Ну и жара!». Увидев Сашу на остановке, она помахала ему. Саша слабо улыбнулся, тоже поднял руку.

  Из того же окна высунулся голый по пояс парень, хмуро оглядел Сашу, что-то шепнул девушке на ухо. Та посерьёзнела, исчезла в окне. Парень захлопнул ставни.

  Саша опять почувствовал, что он абсолютно один. Город против него. Даже Ирек его бросил.

  Ни денег, ни напарника. Ничего.

  Одно бесполезное кольцо, которое, к тому же, не снимается.

  Хотя его можно загнать... В лесу краденые драгоценности обменивали за бесценок. Там орудовал кузнец, который примет кольцо – даже если его придется снимать вместе с пальцем.

  Ну а что потом?

  Сейчас самое верное – ехать за Иреком. И уговорить хотя бы дать ему денег на билет. Ведь не настолько он жаден, чтобы не поделиться с бывшим напарником, с которым четыре года делил хлеб, одной купюрой?

  А там... острова и море. И плевать. Уж лучше жить там, чем загинаться здесь.

  Но чтобы попасть в порт, нужны деньги.

  Саша вздохнул и пробормотал:

  – Как бы я хотел уметь вызывать такси – где угодно, откуда угодно... чтобы БАЦ! – и появилось. А потом БА-БАХ! – и увезло куда нужно...

  Вдруг раздался щелчок – из кольца на пальце: глаза тигра горели ярким огнем!

  Мгновение Саша смотрел в глаза тигру, не в силах отвести взгляд. На секунду его обуял страх, он попытался снять кольцо. Но вот свет потух.

  Раздался хлопок. Рядом с остановкой затормозило желтое такси, засигналило как бешеное. Окно опустилось, из него по пояс высунулся тощий долговязый парень в клетчатой кепке.

  – Такси заказывали? Ехать будем? Парень, тебе куда?

Кант и Ёжик

   Я: С готовностью принимайте трудности и невзгоды, которые ждут вас на пути Хранителей. Помните, что каждая трудность – ступенька к завершению вашей миссии.

  R: Инспектируя мир, вы можете столкнуться с преступностью, несправедливостью или завышенными ценами на чай. Продолжайте следовать миссии, несмотря ни на что.

  Кодекс Хранителей, пункт 62.

  Пробуждение было жёстким. Голова гудела, словно внутри играл духовой оркестр с барабанами. Виски пульсировали.

  Руки связаны за спиной и прикованы наручниками к стене. Ноги тоже – к скамье, на которой Ёжик сидел.

  Перед ним – Кант, на противоположной скамье.

  Справа на скамье пристегнуто тело старика. всё ещё мёртвого.

  Под потолком скупой свет плоской энергосберегающей лампы. Слева – наглухо запертая дверь, справа – ещё одна, без ручки. Похоже, в салон автомобиля.

  Качает. Они внутри металлической камеры на машине, которая, видимо, использовалась для перевозки задержанных. Ёжик припомнил, что когда приехал отряд их арестовывать, чуть поодаль остановился крупный черный грузовик с контейнером вместо кузова. Скорее всего, они были внутри него.

  Ёжик прокашлялся, Кант поднял глаза.

  – Он всё ещё... – указал на него бровями Ёжик.

  – Да, мёртв. Он стар, а время оживления зависит от возраста. Моя невеста ожила через пять минут, но ей было восемнадцать лет. Старик может ожить через час, а может через два.

  – А куда нас везут?

  – В местное СИЗО. – пожал плечами Кант. – Либо в тюрьму. Не знаю, как у них здесь всё устроено.

  – Восхитительно. – пробормотал Ёжик. – Как же болит голова... Ты можешь нас отсюда вытащить?

  – Не могу. – огорошил его Кант. – У меня руки связаны. Но не переживай, мы здесь не случайно. Тоум-Ра нас сюда привёл – и значит, нас что-то ждёт.

  Ёжик взревел и в одной громкой и красноречивой фразе высказал наконец Канту все, что он думает про волю Тоум-Ра, его овечью покорность судьбе и выкрутасы с инспекцией. Про жару этого чёртового мира, его звериных обитателей и волшебные «Терпение. Милосердие. Мудрость», которыми Тоум-Ра Канта кормил их с самого начала дня.

  Фраза длилась пару минут, во время которых Кант не повёл и бровью.

  – А знаешь, меня всегда удивляло, насколько ты близко всё принимаешь. – ответил он, когда у Ёжика кончилось дыхание и он осел на скамью, красный и потный. – Обычно, когда Хранитель находит Тоум-Ра, его уже мало что волнует.

  – Значит, я какой-то не такой Хранитель. – огрызнулся Ёжик. – Какого лешего мы тут сидим?

  Раздался громкий щелчок. Старик на скамейке заворочался, поднял голову. Осмотрелся. И задёргался изо всех сил!

  – Полицаи! Крысы! Букашки! Прыгай, таракан, на любого таракана придется капкан! Замуровали! Сволочи! Мальчишки, щенки! Убью!

  – Ты уверен, что не зря его оживил? – кинул Ёжик Канту. И участливо обратился к старику. – А вы знаете, где сейчас эти мальчишки?

  Но старик всё вертелся на скамье, как уж, прижатый камнем. И продолжал ругаться во всё горло, перемежая оскорбления злыми поговорками.

  Полицейские не подозревали, что всё так обернется и пристегнули его не крепко – только чтобы тело не болталось. И старик быстро высвободил руки и снял цепи. Вскочил, первым делом пробежался по машине, ощупывая цепкими костлявыми руками каждую щель.

  Ёжику он напомнил паука, который мечется по банке в поисках выхода.

  – Дверь заперта... – шипел он сквозь зубы.

  – Ты бы нас освободил. – укоризненно заметил Ёжик.

  – С какой это стати... – процедил Старик, щупая дверь в кабину и осторожно нажимая на ручку, его лицо просветлело. – Открыта... Открыта! Каждый таракан получит свой капкан!

  Он обернулся, выдохнул. Прильнул к щели под потолком.

  – Ещё долго ехать. – шипел он сам себе под нос. – Довольно долго.

  Одним прыжком он оказался у Ёжика и принялся шарить по его карманам.

  – В свои залезь. – буркнул тот.

  Старик остановился, хмыкнул, запустил руку в свой карман. Вытащил блокнот, который сунул ему офицер. Повертел. Открыл, пролистал до последней исписанной страницы. Вчитался. Лицо его озарила улыбка! Порывшись в карманах, он достал старенький мобильник, что-то кому-то написал.

  – Глупые щенки, смешные глазенки... – пропел старик почти любовно. – Свободы хотят, в море на тепло летят. Кто счастья на двоих пожелает, тому железо бок прошибает. Дух вышибает!

  – Где они? – спросил Кант.

  – Не твое дело! – зло рявкнул старикан. – Я – смотрящий за щенками! Сам поймаю, за шкирку повожу. А там и в гроб положу... Ха!

  Машина остановилась. В кабине послышались голоса. В замке снаружи загремел ключ.

  Старикан завертел головой, заметался по коробке. Ёжик не без злорадства наблюдал за ним. Но старик прыгнул к своей лежанке, как ящерица вполз под цепи и лег в прежней позе – словно и не вставал.