Текст книги "Хроники Хранителей (СИ)"

Автор книги: Рашид Муратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

  – И даже спасибо сказать некому, да? – негромко сказал он у дверей, обернувшись.

  Тишина. Легкое эхо пробежало по залу и растворилось в каменных колоннах.

  А у Саши сжалось сердце. Он вспомнил, что и на этот вопрос уже написал ответ, на том же листке. Он достал, развернул его и повернул другой стороной, на которой были две не менее преступные строчки:

  «И благодарить за все я могу только себя. И винить. Как я делаю, так и живу. Но делаю ведь я? И не делаю – тоже я. Какие после этого оправдания?»

  ...

  Как Саша и ожидал, теперь кнопка «КНН» перенесла его к Ядру. Туда, куда не надо. Я вам покажу «Не надо!»

  Крепко зажмурившись и даже через крепко сомкнутые веки ощущая, как слезятся глаза, Саша подошел к куполу, приложил руку. И, несмотря на нестерпимый свет, снова почувствовал: там, за стеклом, что-то настолько родное, что хочется прижать его к груди, усадить на коленки и нежно гладить за ушком. Если бы у солнца были ушки!

  Ну о какой опасности может идти речь?

  Наощупь обошел купол по кругу, нащупал на столе шлем. Надел. К шлему были прикручены темные очки – и Саша наконец открыл глаза и вытер слёзы.

  – Стой! – дверь в комнату распахнулась. Из-за купола к нему выбежала Мара. Увидела Сашу со шлемом на голове и ринулась к нему! – Не нажимай! Умрешь, дурак!

  Но Саша стиснул зубы и нажал на кнопку. По экрану побежали цифры, строчки... «Ну же, ну...» – шептал Саша, боковым зрением видя, как Мара подбегает все ближе.

  Когда Маре осталось буквально два шага, чтобы подбежать и сорвать шлем с головы мальчика, шлем загудел. Уши заложило. Экран замигал и стал ослепительно белым.

  Вспышка. Громкий всплеск – как шум прибоя...

  Саша зажмурился, ухватил шлем с обеих сторон, чтобы Мара не сорвала его! И обнаружил, что шлема на голове нет. И комнаты вокруг нет. А сам он стоит на бескрайнем зелёном лугу, в воздухе пахнет сухой травой и дует тёплый ветер.

  И тишина...

  Что-то не так. Странные тени от травы и колосков– как если свет испускает сам Саша. Тень же от Саши идёт огромной длинной полосой через всё поле.

  Саша поднял голову– на небе нет солнца.

  А где же оно?

  – Не оборачивайся. – прозвучал лёгкий женский голос, и на плечи мальчика легли тёплые нежные руки.

  – Почему? – прошептал Саша: не хотелось нарушать тишину и покой вокруг.

  – Если смотреть прямо на солнце, это может ослепить, ты разве не знал?

  Саша скосил взгляд на руки на своих плечах и увидел, что каждая из них ярко сияет. Только сейчас этот свет не слепил – глаза не болели и не слезились.

  Вдох. Выдох. Саша зажмурился. Открыл глаза. Но вокруг всё ещё было поле, а на плечах – тёплые женские руки.

  – Я умер?

  Солнце засмеялось – и от этого смеха по полю побежал ветер.

  – А разве ты чувствуешь, что мёртв?

  – Но этого всего нет... – Саша ещё раз огляделся на поле, на траву и колоски.– Если это всё видится – то там Мара в двух шагах от меня. Две секунды спустя бы уже сорвала с меня шлем, я бы снова оказался в той комнате. Но я стою и говорю с тобой...

  – Две секунды... Как интересно бежит время. – снова прошелестела звезда.– Не как нить, а как полотно тонкой ткани, которую растянули, дернули – и вот по ней бегут волны... Вот ты ещё не знаешь меня, а я – отлично тебя помню. Правда, в прошлый раз ты был чуть старше.

  – В прошлый раз? – голова Саши опять (уже в который за последнее время) взорвалась. – Мы разве были знакомы? Ох, у меня столько вопросов к тебе...

  – Конечно. – руки мягко переместились на голову Саши. Звезда осторожно запустила пальцы в волосы, погладила по голове. – Ты хочешь знать, как победить Ангела. Ты хочешь знать, что такое Тоум-Ра и почему он не отвечает на зов. Ты хочешь знать, как тебе снова увидеть Ирека. Хочешь знать, как звезда может быть живой. Хочешь знать, почему ты можешь со мной общаться, а Мартин – нет. Хочешь понять, как течёт время. Хочешь узнать, что значит быть Хранителем. Хочешь знать, что ждёт тебя дальше. Хочешь знать, почему тебе сейчас так хорошо...

  Последнее было в точку. Подобие такого же покоя Саша ощущал на крыше, когда пил пуэр у костра под пальмой.

  – Ты можешь ответить?

  Трава снова прогнулась и задрожала от ветра. Звезда смеялась, а вместе с ней смеялся весь мир.

  – Могу, но стану ли? Я ведь не справочный компьютер, который выдаст тебе тысячу слов в обмен на одно твоё. Я – звезда! В старых мифах есть легенда о древнем сфинксе, который может ответить человеку на любой вопрос, но только на один. Мы сделаем так же. Спроси меня о чем хочешь – и я отвечу. Но вопрос будет лишь один.

  Саша выдохнул. Один вопрос. Уже неплохо.

  – Постой... – звезда снова засмеялась. – Герой мифа, когда попадает к сфинксу, должен сперва заслужить право на ответ. А ты хочешь получить его даром? Так не пойдёт!

  Саша сглотнул. Никогда ничего не бывает так просто, как хотелось бы...

  – Чего ты хочешь?

  – Я хочу, чтобы одно твое знание было уравновешено другим. Я хочу, чтобы ты услышал то, что я скажу тебе. Так ты облегчишь мою ношу. Ведь это Знание – самая тяжкая её часть. Ты готов?

  – Да, я готов.

  – Так слушай. – звезда сделала небольшую звенящую паузу. Мир затих в ожидании. Наконец Саша ощутил у правого уха нежное дыхание и услышал шёпот – Ангел в итоге получит то, что хочет. Все ваши усилия пойдут прахом. А вы – бессильны против него. Были, есть и останетесь.

  И замолчала. Пауза в этот раз не звенела, а давила на уши.

  – Ты так думаешь? – Саша пытался, но так и не придумал, что сказать на это откровение.

  – Я это знаю. – звезда снова отдалилась и снова держала руки на его плечах.– Теперь знаешь и ты. Ты все еще хочешь спросить? Спрашивай...

  Саша скрипнул зубами. Откровение звезды было как удар под дых. Но всё-таки – ведь не зря он здесь...

  – Как нам убить Ангела?

  Солнце вздохнуло.

  – Это просто. Ты мог бы догадаться и сам. Убить Ангела сейчас– точно так же, как и в прошлый раз.

  Портовые доки. Ангар. Пульсирующий нарастающий костер в центре ангара. Ирек. Таксист...

  Саша покачал головой.

  – В тот раз я отправил его на солнце... В этот раз не выйдет. Нет таксиста, чтобы его туда доставить.

  – «Туда» – это куда?– звезда снова рассмеялась.

  – Наверх, на... – Саша осекся. Звезду в этот раз не нужно доставать с неба. Она лежала прямо здесь – в Институте. Под стеклянным колпаком. В шаге от него.

  – Пустите Ангела в Институт. – прошептала звезда. – Дальше... Мартин придумает.

  – Он же этого и хочет! Он хочет попасть в здание и поглотить тебя!

  – Думайте. – руки загуляли по шее.– Найдите способ.

  Солнце замолчало. Саша тоже умолк. Что-то во всей этой истории не сходилось...

  – Что тебя смущает? – голос звезды стал чутким и даже печальным.

  – Ерунда какая-то. – пробормотал Саша. – Ты сказала, что он в итоге одержит верх. А ещё ранее ты оживила его, а теперь рассказала, как убить. Почему ты помогаешь то ему, то нам? Ещё и дала мне ответ после того, как его полностью обесценила? Раз мы всё равно проиграем?

  Звезда рассмеялась, и этот смех рассыпался в пространстве тысячей огненных всплесков и мириадом искр.

  – Потому что время – бескрайняя простыня, которую растянули во все стороны сразу. Потому что весь этот мир, и я в том числе – всего лишь самая смешная твоя шутка! А самое главное – потому что я люблю его...

  ...

  Шлем улетел вверх, гул приборов обиженно стих. В щеку Саше прилетела затрещина! И ещё одна!

  – Приходи в себя! Срочно!

  Саша открыл глаза. Он сидел на полу, в тени пульта, за которым сияло ядро. На его груди сидело две Мары.

  Саша продышался, протер глаза, сфокусировал взгляд... всё, вроде в порядке.

  – Очухался? Молодец! – Мара мило улыбнулась и отвесила ещё одну оплеуху. – Ты что это себе удумал? Хорошо хоть я успела подбежать и сорвать с тебя этот дурацкий шлем! Ещё секунда и пришлось бы тебя сметать в урну, как Мартина! Ну, что скажешь, самоубийца чертов?

  Саша ощупал горящие щеки. Плечи, с которых ещё не ушло тепло солнечных рук. Голову, которая пухла от свалившегося в неё знания...

  – Ты не поверишь...

  ...

  – Если его это убьёт, то мы обязаны...

  – Где? – простонала Мара. – Если это убьёт его, то и нас тоже... Нужно либо его как-то засунуть в колбу с ядром, либо быстро собрать вторую... вокруг Ангела и соединить её с первой...

  Её глаза широко распахнулись. Она опустилась на стул, вздохнула и мрачно спросила у Мартина, который уже радостно кивал, видя, что она поняла то же, что и он:

  – Вход в Институт?

  – Да! – ученый закивал. – Самый вестибюль! Он полностью неприступен – и это не шутка! Он и задумывался как вход для гостей – которых можно запустить в здание, но не пускать дальше. Я встречу его там, дам ему пульт. А ты тут же пустишь от ядра плазму и зальешь ей доверху весь первый этаж!

  – Это убьет вас обоих. – одним тоном проговорила Мара.

  – В этом вся идея! – ещё радостнее закивал Мартин. – Через пару дней плазма остынет. Наши останки к тому моменту полностью испарятся. Пока же – придется потерпеть.

  Динамик зашуршал и заговорил голосом Канта:

  – Внимание на экран!

  Один из мониторов зажегся и показал изображение с камеры у входа. И у всех: у Саши, Мары и даже Мартина, по спине побежали мурашки.

  У входа в Институт стоял Ангел. Стоял, мило улыбался и махал в камеру, то и дело переводя взгляд на домофон, как бы спрашивая у камеры: «Да? Могу?»

  – Мартин... – выдохнула Мара. – Ты уверен?

  – Ну как в нашем деле можно в чём-то быть уверенным? – вздохнул Мартин, поправляя очки. – Мы, ученые, лишь выдвигаем и проверяем гипотезы. Вот и пришло время проверить одну из самых рискованных... Однако, почему он не заходит?

  Мара ударила себя по лбу.

  – Потому что ты до сих пор не отдаёшь ему ключ!

  – Почему же не отдаю? – пробормотал Мартин.– Вполне отдаю... Отдаю! – вдруг решительно ударил он ладонью по столу, заставив всех вздрогнуть. – Отдаю! – повторил он уже уверенно.

  Ангел на экране кивнул, словно услышал его. Нажал кнопку на домофоне, спросил. Засмеялся. А после – открыл дверь, кивнул с экрана и вошел.

  – Мара, иди к Ядру и соедини его с вестибюлем на первом этаже! – Мартин сорвался с места и быстро зашагал из конца в конец лаборатории. – Кант, проверь, чтобы вестибюль был абсолютно герметичен. Полностью! Вы... – указал он на Сашу с Ёжиком. – Пока посидите здесь.

  – Может, вам помочь? – вскочил Саша.

  – Уже помог, мальчик мой...– Мартин вытер пот со лба. – Помог, уж так помог... останься здесь и наблюдай за происходящим. А я пойду, через полчаса мне умирать на первом этаже...

  ...

  Все убежали, даже Кант исчез с экрана.

  В лаборатории остались только Саша и Ёжик. Ёжик лежал на диване, прикрыв глаза. Саша, не зная, чем себя занять, прошелся вдоль стены. Стену вдруг тряхнуло. С полки упал механизм и две минуты жужжал, пока не замер на месте. Саша боялся к нему подойти.

  – Тоже ощущаешь себя абсолютно бесполезным? – мрачно спросил Ёжик.

  Саша кивнул и только потом сообразил, что Ёжик этого не увидит.

  – Ещё как ощущаю. – пробормотал он. – Пойду хоть кофе заварю.

  Словно в ответ на это, что-то в глубинах НИИ загудело и загремело. С потолка в центре комнаты отвалился кусок побелки.

  Минут через двадцать вернулась Мара, а на экране опять появился Кант. Мартин уже ждал Ангела в вестибюле – изображение с ним транслировалось на каждый экран Института. С Марой прибежал Пёс, заняв позицию у дверей.

  – Я чуть с ним не столкнулась! – выдохнула Мара, упав в кресло. – Меня Пёс унес, пробив дыру в потолке! Он злой как дьявол!

  – Что делаем дальше? – спросил Саша.

  – Ждём. – махнула Мара рукой. – У него нет другого варианта – он должен взять у Мартина ключ и открыть себе дверь. Иначе возникнет парадокс – он здесь, а его сюда никто не пускал... Но где же он?

  Дверь в лабораторию вылетела из проёма на пять метров. Ангел вошёл в лабораторию, первым же ударом отправил Пса в стену. Мара закричала. Саша вскочил. Прибавил мощности прыггам, схватил стеклянную трубку и попытался добраться до Ангела...

  Но тот поднял руку – и Саша прямо посередине полёта увяз в воздухе, как пчела в меду. Попытался поднять руку – не получилось. К рукам и ногам словно привязали по десятикилограммовой гире.

  Мара схватила прибор с полки, наставила на Ангела – из него ударил яркий белый луч. В лаборатории стало жарко. Ангел присел, прикрылся рукой... и в два прыжка вышел из луча и оказался рядом с девушкой. Выбил прибор из её рук и ударил ногой в живот. Та села на пол, ловя ртом воздух.

  Кант кричал из динамиков. Ангел махнул рукой – все динамики взорвались. Запахло жженой пластмассой.

  – Вы думаете, я совсем идиот? – яростно прорычал Ангел. – Это настолько очевидная ловушка, что аж смешно! Белохалатному старичку на себя абсолютно плевать, а вестибюль – это как большая бутылка без горлышка! И вы хотите, чтобы я туда добровольно зашел?

  – У тебя всё равно нет вариантов. – прохрипела девушка с пола.

  – Это мы ещё посмотрим. – прорычал Ангел, смотря на часы и поигрывая двумя неизвестно откуда появившимися в руке лезвиями. – До временного парадокса две минуты. Всегда было интересно, что происходит после...

  Не глядя, он коротко размахнулся и кинул одно лезвие в шею девушке. Та сразу затихла. Второе – в грудь Ёжика, который всё сидел на диване, слепо озираясь вокруг. Саша заорал, попытался разорвать густой воздух вокруг, но безуспешно. Ангел поднял руку, будто поманил Сашу к себе и резко опустил ладонь. На Сашу словно упала скала.

  Он лежал, впечатанный в пол, не чувствуя рук и ног, ловил губами воздух. Вдыхать не получалось – малейшая попытка будто вырывала у него все рёбра разом. Ещё и голову, если верить ощущениям, словно раскололи надвое, как орех.

  Так и прошли худшие мгновения в его жизни. Ангел нервно смотрел на часы, не обращая никакого внимания на устроенную им кровавую баню. Саша медленно задыхался. Кант грустно смотрел на него с экрана. Мартин на втором озирался, посматривая на настенные часы.

  Десять секунд. Пять секунд. Три, две...

  «Почему солнце его любит?» – подумал Саша, чувствуя, что ещё вдох – и жизнь уйдет окончательно. – «Как такое вообще может быть?»

  ...

  ...Динамик зашуршал и заговорил голосом Канта:

  – Внимание на экран!

  Один из мониторов зажегся и показал изображение с камеры у входа. У всех: у Саши, Мары и даже Мартина, по спине побежали мурашки.

  У входа в Институт стоял Ангел. Стоял и зло смотрел в камеру. Он их не видел, но ненависть так и лилась через экран из его взгляда.

  – Кошмар какой... – выдохнула Мара. – Мартин...Ты уверен?

  – Ну как в нашем деле можно в чем-то быть уверенным? – вздохнул Мартин, поправляя очки. – Мы, ученые, лишь выдвигаем и проверяем гипотезы. Вот и пришло время проверить одну из самых рискованных... Однако, почему он не заходит?

  Мара ударила себя по лбу.

  – Потому что ты до сих пор не отдаёшь ему ключ!

  – Почему же не отдаю? – пробормотал Мартин. – Вполне отдаю... Отдаю! – решительно ударил он ладонью по столу, заставив всех вздрогнуть. – Отдаю!..

  ...

  Минут через двадцать вернулась Мара, а на экране опять появился Кант. Мартин уже ждал Ангела в вестибюле – изображение с ним транслировалось на каждый экран Института. С Марой прибежал Пёс, заняв позицию у дверей.

  – Я всё боялась столкнуться с ним! – выдохнула Мара, упав в кресло. – Иногда казалось, что он стоит за спиной! Но обошлось.

  – Что делаем дальше? – спросил Саша.

  – Ждём. – махнула Мара рукой. – У него нет другого варианта – он должен взять у Мартина ключ и открыть себе дверь. Иначе возникнет парадокс – он здесь, а его сюда никто не пускал... Но где же он?

  – На экране. – прошуршал Кант.

  И действительно – на экран вошел Ангел, подошел к Мартину. Они о чем-то говорили. После – Мартин достал брелок-пульт и протянул его Ангелу.

  – Кант, все готово? – сказала Мара так тихо, словно Ангел мог её услышать.

  – Да. Пущу плазму сразу, как только он откроет себе дверь. Может потрясти, осторожно.

  Ангел посмотрел на брелок, оглянулся на двери, посмотрел в камеру – у Саши опять волосы встали дыбом. Потом взял брелок, нажал кнопку, сказал в него и нажал ещё раз.

  И загремел оглушительный гул! Экран отключился.

  Здание затрясло. Мара завизжала и вцепилась в подлокотники кресла. Запахло озоном и горелой резиной. От дальней стены лаборатории пошёл сильный жар, она раскалилась...

  – Все на пол! – проорал Кант усиленным голосом.

  Прогремел оглушительный взрыв.

Саша, Кант и Ёжик

  Мир вокруг очень-очень быстро крутился. Саша видел, что все состоит из маленьких деталек – пазлов, и их можно сложить воедино, если хоть на секунду замедлить этот вихрь...

  В ушах звенело.

  А потом вихрь замедлился. Пазлы сложились – сначала в Сашу, он ощутил свое тело, руки, ноги, а потом увидел...

  Лес. Не такой, как в его мире – здесь ветви не сплетаются в одну непреодолимую паутину, нет колючей чащи. Через кроны деревьев пробиваются лучи солнца. Легкий ветер шелестит листвой.

  Справа послышалось глухое, утробное сопение. Саша медленно повернул голову и увидел... лося.

  Он был точно такой же, как на картинках: упитанное брюхо, мощные ноги, длинная морда с умными глазами и широкими ветвистыми рогами.

  А на лосе сидел Кант. Верхом, как на лошади, только без седла.

  – Саша, это лось. – сказал Кант. Лось наклонил морду, обдал мальчика влажным дыханием и лизнул лоб.

  – А... Э... М... – Саша пытался найти слова, но на месте разума – зияла чёрная дыра.

  – Однажды ты сказал, что никогда не видел лосей. – невозмутимо сказал Кант. – Я и решил, что сейчас – хорошая возможность тебе его показать. Так сказать, «вживую». Как тебе лось?

  Сзади хрустнула ветка. Саша обернулся – аж шея хрустнула.

  Там стоял Ёжик – в светлом длинном балахоне, в тростью в одной руке, и с крупным надкушенным яблоком, сок которого капал с руки в траву – в другой. Ёжик с интересом смотрел то на Сашу, то на Лося, то мельком оглядывал лес. Он был зрячий.

  – Не пытайся его понять. – умудрённо пожал плечами Ёжик. – Он просто решил показать тебе лося – вот и показал. Я к нему полгода привыкал. А отвыкнуть не могу до сих пор.

  – Что происходит? – наконец нашел слова Саша.

  – Да, что происходит? – включился Ёжик. – Лес вокруг, я снова вижу... Мы в программе? Как мы сюда попали? Последнее, что я помню – как мы Ангела залили плазмой... Мальчик очнулся – теперь объясняй давай.

  – Когда Ангел рухнул, от него пошла странная ударная волна. – Кант похлопал лося по холке, тот – благодарно засопел. – Вам повезло: Мартин слабый, умер на месте. Мара потеряла сознание – Мартин через две минуты прибежал и откачал её очередным устройством с полки. Всё это время её Пёс поддерживал. Вами никто не занимался – мозги уже начали умирать. Все системы, через которые я мог взаимодействовать со внешним миром, отрубило. Я всё видел, но ничего сделать не мог. Вас спасла Мара – как только пришла в себя, сделала с вами то же самое, что и со мной...

  – Мы что, мертвы? – быстро переспросил Ёжик, выронив яблоко. У Саши аж дыхание спёрло.

  – Формально – да. – кивнул Кант. – По факту, Мара перенесла ваше сознание в цифровую симуляцию. На сервер Института. Я здесь уже довольно давно... Пока что мы с вами программы.

  – Мы жить будем? – от волнения у Саши начали неметь руки и ноги. – Или... как ты теперь?

  – Сейчас даже обидно было. – Кант скорчил рожу, потрепал лося за холку. – Но вы отсюда довольно скоро выйдете. У меня-то мозг повредился, а у вас – нет. Тела поддерживает компьютер Института, дышит за вас, кровь гоняет... Опасности нет – через пару часов придёте в себя. Как только такая возможность будет, я вас мигом запулю обратно! Но без Мары вы бы погибли... А пока у нас есть такая чудная возможность побеседовать абсолютно наедине – надо её использовать!

  Он слез с лося, потрепал его за холку, развернулся и хлопнул в ладоши.

  Лес рассыпался, словно деревья, листья и трава были из цветного порошка. Секунду вокруг не было ничего. Потом – возникли стены, оформились в большую белую комнату с трёхметровым потолком. Если убрать огромный, на всю стену монитор с клавиатурой у одной стены, здесь можно было бы устроить баскетбольный матч. Вместо другой стены – огромное окно от пола до потолка. За ним... Город.

  Ёжик выкинул трость, которая тут же рассыпалась и исчезла, подошел к окну, попытался открыть форточку. Потом дошёл до двери, потянул за ручку. Дернул с силой...

  – Не получится. – развел руками Кант. – Это всё иллюзия – как и лес. Только пространство чуть поменьше. Фантазия программы. И самую капельку – моя. Вначале здесь вообще ничего не было, это уже потом я освоился, сделал себе интерфейс общения с реальным миром... ещё и окно прилатал. И форточку, и дверь... Кстати, за окном – трехмерное изображение из камер Института, которые смотрят на Городе.

  – И все как раньше?

  – Да, только... – Кант осекся. Потом повернулся и похлопал по груди и Ёжик только сейчас заметил – на нём не было зеленоглазой совы. – Тоум-Ра со мной больше нет. Он и так не говорил с момента, как мы сюда попали. Но сейчас он и вовсе пропал. Я словно ехал с горы на велосипеде, а дорога взяла и оборвалась, и я упал в обрыв... вот так и лечу теперь.

  – А дверь тебе зачем с форточкой? – продолжал допытываться Ёжик. – Всё равно же открыть нельзя.

  – Но иллюзия есть. – вздохнул Кант. – Пусть и мимолетная... Однако, хватит обо мне. Наконец-то мы одни, и нас никто не может подслушать. То, что я вам сейчас расскажу, не мог рассказать ранее. Потому что был жив Ангел, потому что мы находились в мире, где даже если закрыться в самой темной и глухой комнате – часть её тьмы может оказаться живой.

  Экран у дальней стены замигал и из белого стал абсолютно чёрным. Неожиданно из темноты экрана на них посмотрели два лунно-голубых глаза! Ёжик и Саша вздрогнули.

  Под глазами появился большой титр: «Ангел. Начало.»

  – Здесь все подчиняется моей фантазии, а то, что не могу представить в деталях я, додумывает компьютер Института. – ухмыльнулся Кант. – Вот я и решил в формате блокбастера показать всё на экране. А то своими словами – затянется до вечера...

  – Давай по-простому, а? – взмолился Ёжик.

  – Как скажешь. – Пожал Кант плечами. – Будет – проще некуда.

  Экран почернел, а потом раздался в высоту и ширь, заняв собой всю стену. А затем и всё пространство: стены, потолок и пол – аккуратно проникнув под подошвы кроссовок. Только Ёжик, когда чёрный экран пополз к нему, быстро сел обратно на кровать и поджал ноги.

  Парни оказались внутри кубического экрана. Он замигал...

  – Просто смотрите. – тихо сказал Кант. – И поймете.

  По экрану пробежали чёрно-белые волны. Они хаотично передвигались по пространству во все стороны – казалось, что из бесконечности в бесконечность.

  Потом волны забегали быстрее и начали как оригами складываться в простые и понятные вещи, людей, обстановку...

  И они увидели...

  Увидели всё, что было в «прошлый раз». Кант ярко и в деталях передал, как это выглядело – с момента, когда они с Сашей оказались за столиком, до его разговора с Ангелом в кафе. И его финала. Как он выпил коктейль от таинственного официанта. Как отдал Тоум-Ра Ангелу. Как зелёный огонь поглотил все вокруг и все началось заново.

  Где не происходило ничего важного, события ускорялись и проматывались. В важных местах – замедлялись. Весь «фильм» занял, как мог судить Ёжик – часа полтора.

  Потом экран погас и снова сжался и уменьшился до размеров телевизора.

  – Что дальше? – спросил Саша.

  – Инспекция продолжается. – пожал плечами Кант.

  – Опять ты со своей инспекцией... – Ёжик вскочил со стула, пнул его и отошел к окну. – У меня даже Тоум-Ра нет! И из прошлого мира я переместился без него – с таксистом! Слышишь? Меня довез сюда таксист! Таксист!!! И твой Тоум-Ра теперь где?

  Кант машинально провел пальцам по верху груди – туда, где должен был висеть медальон с совой.

  – Я знаю только, что Инспекция проходит по правилам реальности, поэтому в ней нет ни правил, ни законов. Она идёт так, как идет. Исход может быть любым и повернуться она может в любую сторону, в любой момент. Есть только Кодекс, но там нет правил, только принципы... Но всё всегда идет только в одну сторону – к финалу. Как червячки на глобусе, ползущие из южного полюса к северному – куда ни поверни, а все равно приползут вниз.

  При слове «кодекс» Ёжик плюнул, нервно переступил и пропустил все остальное:

  – Кодекс... Ты помнишь хоть строчку оттуда?

  Кант помотал головой.

  – Нет. Впервые в жизни. А значит, правил нет. Мы сейчас абсолютно сами по себе. Но пока мы делаем свое дело, мы – Хранители. И обязаны довести инспекцию до конца.

  – Сказал мне человек, который умер, возродился, сошел с ума, стал программой и утратил Тоум-Ра. – буркнул Ёжик, глядя, как догорает несуществующий закат.

  Саша заметил, что у Канта опять дернулась рука – в направлении шеи, но в последний момент он справился с собой и оставил её на колене.

  – Путь продолжается, пока мы идём? – спросил Саша.

  Кант внимательно посмотрел на него и кивнул.

  – И очень многое сейчас зависит от тебя. – сказал он, поправив несуществующий костюм. – Я хоть и способен на некоторые вещи... но за пределы этой программы выйти не могу. Ёжик – не Хранитель...

  – До поры до времени... – проворчал тот.

  – Пока снова не отыщет свой Тоум-Ра. – продолжил Кант, не заметив комментария. – Так что живой активный Хранитель сейчас – ты.

  – В чем суть инспекции?

  – В постановке Вердикта. Мы решаем – будет мир жить, или нет.

  – Так сделайте это прямо сейчас! – крикнул Ёжик. – И дело с концом!

  – В том то и дело. Тоум-Ра молчит. А значит, время ещё не наступило. Я думаю, раз уж мы победили Ангела, то теперь должны разрушить его творение – Солнечную башню.

  – Либо мы его не победили. – тихо сказал Ёжик.

  – Я проверил – датчики показывают: он труп. Холодный и мертвый.

  – Он уже был холодный и мертвый. – упрямо процедил Ёжик. – А потом восстал, и я ослеп.

  Кант отмахнулся и снова повернулся к Саше.

  – Лень и Мара прямо сейчас там – у Башни. Я веду их по крышам, а их финиковый приятель им помогает. Они собрали самую детальную базу маршрутов по крышам. По ней действительно можно добраться практически откуда угодно, куда угодно. Если на ногах прыгги. Кстати, у тебя ведь они тоже есть?

  Саша кивнул. И ещё раз осмотрел Канта с ног до головы.

  – А как ты их можешь вести – ты ведь сейчас с нами говоришь?

  – У компьютера всегда несколько процессоров... Давайте, я лучше экран включу.

  Телевизор в углу снова мигнул, пополз в стороны, снова занял все пространство потолка и стен.

  Город. От горизонта до горизонта, с высоты птичьего полета! Пронзительный ветер. Парни словно стояли в прозрачном кубе, который летел по воздуху. А внизу плыли дома, а между ними – ниточки улиц, с людьми-муравьишками и игрушечными машинам.

  Это уже не был ускоренный фильм, который замедлялся в нужных моментах, как в прошлый раз.

  – Это камера? – прокричал Саша, перекрикивая ветер.

  – Квадрокоптер. – ответил Кант и молча указал вниз.

  А там внизу, по крышам, над проспектом, скользили две точки: красная и зелёная. Кант махнул рукой и они начали быстро снижаться. Точки приблизились, выросли и стали Марой и Ленью.

  Они бежали – легко и непринужденно. И очень быстро. Квадрокоптер опустился ещё ниже, теперь парни летели метрах в десять над парочкой. Мара посмотрела вверх, помахала им рукой. Саша машинально поднял руку, прислушался. Каждый шаг что-то легко ухало под подошвами парня и девушки и легко подкидывало их вперед и вверх, словно они бежали по натянутой резиновой мембране. Но это был обычный металлический крышный настил, вот только на ногах у каждого из ребят были прыгги – волшебное изобретение Мары.

  А впереди, уже совсем близко – высилась Башня Солнца.

  Саша никогда не видел её так близко.

  Как вам её описать?

  Представьте себе, что самые лучшие учёные планеты получили задачу: построить самую большую ракету в мире, которая отправит в космос население десяти городов. Десять лет крупнейшие заводы производили детали обшивки и внутренностей. Строители десять лет возводили исполинское здание, прямо посреди города. Город позже было запланировано разобрать – чтобы дать ракете стартовую площадку.

  Ракету построили. Пропитали мечтами об исполинском космическом путешествии, которое ей предстоит совершить.

  А за день до старта сказали, что она никогда не полетит в космос. Что ни один космонавт никогда не прильнет к её иллюминатору, с тёплой тоской глядя на родную планету. Что холодный бескрайний космос так и останется для нее мечтой.

  Что из неё сделают офисное здание, в которое каждый день будут ходить толстые менеджеры и бухгалтеры – чтобы в светлых залах, возведенных для мозговых штурмов покорителей космоса, для космических будней – вести скучные разговоры о финансах и экономике. Что она проведет остаток дней на пропахшем бензином асфальте и никогда не узнает, как плавится бетон под нарастающей мощью стартового огня, дающей ракете свободу от притяжения.

  Представьте себе, что ракета взбунтовалась и попыталась сбежать. Запустила двигатели, зашумела, заскрежетала... А её поймали, слили топливо, пробили тело навылет толстыми штырями и приковали к земле. Пробили в обшивке стройные ряды офисных окон, застеклили. Молотками отбили антенны и крылья – выровняли неровности и вправили выпуклости.

  Вынесли огромные двигатели и сложные приборы для векового путешествия, вместо них вставили внутрь огромный кафетерий, чтобы менеджерам было где пить кофе в перерывах между совещаниями.

  Не стали красить. Оставили холодный металл, способный выстоять перед натиском вселенской пустоты, тускнеть под светом солнца.

  Вот и стоит ракета, глядя в космос. Мечтая о бескрайнем и бездонном холоде. И путешествии, которого никогда не случится.

  Башня Солнца была такой ракетой. Широкая у основания, сужалась к верху.

  Она была пропитана тоской. Желанием оторваться от земли. Жаждой движения. Яростью, от которого хотелось задохнуться. У Саши аж дыхание перехватило, когда он посмотрел наверх. Потом не выдержал, опустил взгляд, выдохнул. Понял, что Башню невозможно увидеть всю разом. Либо основание – либо устремленную ввысь верхушку.

  Саша зажмурился, потом посмотрел на Канта с Ёжиком. Кант смотрел на башню прямо и не моргая. Ёжик – исподлобья, держась за невидимую стену. Вытер пот и тихо сказал.

  – Дружище, переключи канал. Мне не по себе.

  – Мы должны быть здесь. – покачал головой Кант. И вдруг громко рявкнул: – Стойте!

  Мара и Лень на бегу остановились и даже упали, тормозя подошвами.