Текст книги "Резидент, потерявший планету"

Автор книги: Рафаэль Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Засада

В рефектории бывшего епископского замка мимо Бориса Лоо прошли три экскурсионные группы – Курессааре принимал столичных архитекторов, художников, историков. Оперуполномоченный Лоо уже сам мог бы рассказать посетителям обо всех этих колоннадах и обо всем прочем, что здесь можно было увидеть и что видно не было. Но нужный ему человек не появлялся. Оставалось предположить, что запущенный в банду хуторянин либо не мог выбраться в Курессааре, либо Ильп его разгадал и расправился с ним.

Испытывая чувство острого беспокойства, Борис Лоо спустился по каменным ступеням во двор. И в крепостном дворе его человека не было.

На Сааремаа Лоо приехал по командировке ЦК комсомола республики. Товарищи оценили его природную наблюдательность, отвагу, Борис не раз выезжал с отрядами народной защиты на операции по предупреждению бандитских вылазок. А вскоре уком партии рекомендовал Лоо на работу в органы государственной безопасности. Он стал оперативным уполномоченным на Сааремаа. Молодой офицер участвовал в некоторых операциях по обезвреживанию банды Ильпа, но все попытки чекистов и бойцов народной защиты пока наталкивались на обостренную интуицию главаря, умевшего обходить расставленные ему ловушки. Были у чекистов отдельные удачи, но банда перегруппировывала силы и уходила от преследований.

У ворот младшего лейтенанта дожидался невысокий черноволосый юноша с живыми чертами крупного энергичного лица. Оперативник и переводчик уездного отдела, Федор Тедре был восьмым ребенком в семье. Когда на остров вторглись немцы, в числе других советских активистов был расстрелян и его отец Юхан Тедре, скромный почтальон, которого знали все в Курессааре. Разнося почту, он пересказывал каждому, кого встречал, содержание газет и таким образом знакомил с декретами и распоряжениями молодой советской власти в Эстонии. Гестапо расправилось с ним за пропагандистскую работу на большевиков. Федор, в то время ученик инструментальщика, участвовал в сборе нужной информации для командования фронта. В сорок четвертом он попросил использовать его для борьбы с лесными братьями, совершил с добровольцами ряд смелых налетов на лесных бандитов в районе Выру и здесь, на Сааремаа.

– Что, явился ваш парень, товарищ младший лейтенант? – спросил Тедре у Лоо.

– Нет, – и, подумав, добавил: – Как бы не пришлось нам но нем тризну справлять.

– Дурные мысли прогонит утреннее солнце, – философски отозвался Тедре. – Значит, пока будем ждать привета от Илу?

– Выходит, так.

Они пошли молча в уездный отдел. Начальник отдела капитан Василий Дмитриевич Закрывалов, плотный черноволосый сибиряк с лицом, осыпанным оспинками, и его заместитель старший лейтенант Иван Ильич Гураев, которые начинали свою чекистскую службу в Эстонии в Выру, при виде вошедших подняли головы. Удрученный вид Лоо не требовал пояснений.

– Все дело в том, – сказал Закрывалов, – что многие крестьяне Сааремаа судят о силе нашей власти по тому, как мы обуздываем Ильпа. А он звереет не по дням, а по часам, кровь льется на острове. – Помрачнел. – В секретариате ЦК спрашивали, не помочь ли нам свежими силами. Скажу откровенно, это не знак большого доверия.

Гураев осторожно сказал:

– Мы немного увлеклись внедрением в банду людей. Часть их была мало подготовлена для схватки с позиций психологии и тактики. Возможно, Рудольф Илу окажется в этом отношении более подходящим человеком.

– От Илу тоже ни ответа ни привета, – отозвался Лоо, – хотя, судя по обговоренным срокам, он прибыл и уже бродит в группе Туула.

– А с самим Ильпом он виделся? – настойчиво спросил Закрывалов.

Последовало молчание.

Закрывалов повздыхал и спросил у Лоо:

– А как до этого, внедренные нами люди быстро о себе подавали знать? Опыт что говорит, опыт?

Борис Лоо стал вспоминать. Юло Нийнепуу из волости Лейзи вышел из лесу, легализовался, предложил свои услуги сам. Чем-то оттолкнул его Ильп. Но главарь с ним свел счеты раньше, чем Нийнепуу назвал его явки. Харри Сийлак из волости Пёйде успел больше – он провалил одного из надежнейших людей Ильпа. Были и другие парни, разобрались в обстановке и решили жить одной жизнью с народом. Одних Ильп «достал», о других не подозревает. Поредели ряды бандитов. Если бы не Туул и его предприимчивость, остался бы Ильп вдвоем со своей сожительницей. Подавали о себе вести добровольные помощники чекистов по-разному: одним требовались дни, другим – недели. Но что важнее – о явке бандитов на тот или иной хутор все сообщали буквально за несколько часов, а то и за полчаса до этого.

Между тем Ильп после долгих уговоров Туула согласился встретиться с Рудольфом Илу, но оговорил условия: во-первых, ничего определенного заранее обещать пришельцу с континента не желает; во-вторых, потребовал, чтобы Рудольф Илу с момента их первой же встречи признал Ильпа безусловным главарем будущей объединенной группы лесных братьев, а в-третьих, представил доказательства своего участия в последних операциях Вяэрси. Когда Туул сообщил обо всем этом своему спутнику, он ожидал взрыва негодования, но услышал другое:

– Я уже тебе сказал, Алекс, за почестями не гоняюсь. Все же нашими будущими ударами один Ильп распоряжаться не будет. Есть ты, есть я, есть люди вроде Казеорга, есть, наконец, наши друзья, – многозначительно напомнил он, – которые помогали нам из-за моря советами, присылали передатчики, направляли к нам связных. Если у Ильпа короткая память, напомни ему об этом сам. Остальное мы уладим.

И вот теперь они встретились. Ильп не торопится. Он долго всматривается в лицо нового для себя человека, размышляет. Не просто принять решение – «впустить» к себе незнакомца. Да и дела у него, неуловимого Ильпа, из рук вон плохи. Что из того, что чекисты числят за ним сорок нападений на хуторян, что он безжалостно расправлялся в деревнях, на дорогах, лесных делянках. Он потерял за эти годы лучших своих людей. Доверившегося ему главаря крошечной банды, великолепного водителя Харди Ааслайда, 24 июня, как раз в Иванов день, заманили в ловушку. Харди ринулся на грабеж продуктового магазина и был, как дурак, схвачен вдруг выскочившими из-за прилавка парнями из батальона народной защиты. Юрго Метс сгорел в бункере – вот судьба! Его младшего брата Аренда Ильп всегда опасался и недолюбливал. То ли случайно, то ли «по наводке», Аренд, уже захваченный на хуторе у своей родни чекистами, был предательски застрелен из засады Алексом Туулом.

Эрбо Кяй, прятавшийся за женской юбкой от службы в армии и нашедший со своей любовницей приют у него, у Ильпа, был тоже убит во время грабежа хутора Тильга в окрестностях Каарма. Но кем? Самим Ильпом. На этот раз автомат в руке главаря не подвел – подвело мимолетное сходство вдруг метнувшегося Кяйа с кем-то знакомым по допросам в милиции. Когда не стало Кяйа, Лаура Куузе заявила, что ей нечего больше делать в лесу, она жила ради любви, ушел Кяй – ушла любовь. Ильп уговаривал, грозил, но однажды женщина исчезла. Старого Туула «увели» у Ильпа из-под самого носа. И увел его родной племянник, вызванный чекистами с далекой дальневосточной службы. Он объяснил дяде, что все его иллюзии о переезде в Швецию бред, а ему дается, может быть, последний шанс выбраться из опасной игры. Знал старик, что кое за что придется ответить, но знал и то, что Ильп не очень долго терпит в отряде старожилов и людей пообразованнее и подальновиднее себя. Гибель Аренда Метса ему на многое открыла глаза. И он ушел.

Да, приходят новые люди. Явился в банду и Феликс Вахемяэ, который заменил ему для «хождения» сбежавшего партнера. Простой паренек, из крестьянской семьи, тихий ремесленник, как говаривал Ильп, выше навозной кучи нос не задерет. Такие его устраивали, но это не лесные братья первых послевоенных лет.

Все это пронеслось подобно вихревому потоку, пока он приглядывался к этому Рудольфу Илу, его рослой крепкой фигуре, хорошей осанке и красивой аккуратно подстриженной русой бороде. Представил своих спутников – Феликса и Реэт. Протянул руку, сразу почувствовал себя в тисках великана, хмыкнул:

– Гляди ты, какие у вас на материке водятся… Что у нас на островах ищете, лесные братья? Может, угри у наших берегов жирнее?

– В Эстонии за жиром еще по свету не гоняются, – с достоинством ответил Рудольф.

Главарь банды вскинул голову, повернулся, тяжело ступая, зашагал назад в рощу, через пять шагов остановился, махнул всем рукой: мол, чего стоите, следуйте за мной.

Разговор Ильп продолжил сам, и довольно остро:

– Так вот, Рудольф Илу, надо бы вам поначалу объяснить этому островному простаку Ильпу, каким образом чекисты не ухлопали вас вместе с Вяэрси. Чего не сделали они – успею, имейте в виду, я.

«Раз на «вы» – так на «вы», – решил для себя Рудольф Илу. – А поначалу спесь я с тебя, недоумок, собью». Пригладил бородку, начал:

– Власти обидели моих лучших друзей, Ильп. Я говорю об Оясоо. Потом спохватились, не всех же стричь под одно… А с Вяэрси мы братались кровью. Еще подростками. Много Рихард для меня сделал, да и я не оставался в долгу. Продукты в его отряд завозились через меня…

– Слушок появился, – испытующе процедил Ильп, – клял тебя Рихард за что-то.

– И средь братьев бывают размолвки, – невозмутимо ответил Рудольф. – Приезжали к нам разные люди, и все по-разному говорили. Господин из Эстонского комитета велел колхозные посевы жечь, господин из Загранцентра – нападения на сельских активистов участить. А я посоветовал Рихарду на время притаиться, чуял, что нас загоняют. И сам бы попал с ними в силок, да случилось так, что господин Казеорг – слыхивал про такого? – чтоб сбить парней из НКВД со следу, подсунул мне пригласительный билет на уездное совещание по полеводству. Хорошо, Туул предупредил о вашей осторожности – пригласительный билет при мне. Нужен? Как раз, пока я на совещание ездил, Вяэрси и обложили.

Полез в нагрудный карман куртки, извлек картонку, подождал, пока Ильп посветит себе фонариком, прочтет в сумерках, сверит в уме даты.

– Там мое выступление внизу обозначено, – добавил Рудольф и вдруг, после этой спокойной тирады, жарко выдал главарю: – Но ежели ты еще раз, вожачок, мне пулей пригрозишь, я первый стрельну. Это заруби на своем горбатом носу!

Ильп вскочил, хотел взяться за оружие. Туул отвел его руку:

– Прав он, Ильп. Не горячись, прав он.

– Прав? – тяжело дыша прохрипел Ильп. – Пришел проситься ко мне и с этого начал совместное дело?

– Не он начал, Ильп, а ты.

– Я проверяю. Имею на то право.

– Он не меньше тебя по лесу шастал, – Туул не уступал. – И проверять надо умом, а не угрозой. Илу хорошо ответил, и пригласительный билет его не подделка. Есть отчеты в газетах.

Ильп долго молчал, прислонился к дереву.

– Обидчивые вы, на материке, – наконец с иронией продолжил он беседу. – Независимые… А как же с этой независимостью и обидчивостью приказы мои намерены выполнять? Или в моей группе два командира будет?

– Командир будет один, – сухо ответил Рудольф. – Будете этим командиром вы. И приказы командира готовы выполнять. Но не все, как на ладошке. Время нелегкое, многие из нас растеряли своих парней. Бороться, как боролись сразу после войны, – глупо. Окрепла власть, новые пути искать надо. Может, вам самому будет легче, если все главные вопросы нашего братства обсудим вместе – вы, Туул, я… Вызовем к нам Казеорга, человек знающий, у него сильные связи с Западом. Будет вроде коллегии: как у Тыниссона-Багрового, Рандметса. А все приказы – за вами.

И снова Ильп раздумывал, подносил фонарик к пригласительному билету, который все держал в руке, к лицу Туула, Рудольфа.

– Все хорошо, милый, – шепнула Реэт.

– Закрой фортку, – лениво процедил он и повернулся к Феликсу. – Как тебе этот красавчик, по душе?

– А по душе, – резанул Феликс. – Все по правде говорит.

– Ой ли?

– А тогда чего мне от вас нужно? – вмешался Рудольф.

– А шкурку мою повыгоднее продать, – сощурился Ильп.

– Хозяйство у меня справное, хватает.

– А явку с повинной себе облегчить, – продолжал его прощупывать главарь.

– Да какая же явка, ежели я уже давно легализован, – засмеялся Рудольф. – В том-то и штука, папаша Ильп, что руководим мы своими парнями из вполне легального хутора. Была бы охота, стали бы землю вспахивать, а с остальным – под завязку, и никуда ходить не надо.

Ильп оторопел, перевел взгляд на Туула, тот кивнул.

– Другое дело, – немного веселее заметил Ильп. – Мог бы с этого и начать.

«Мы уже перешли на «ты», – отметил для себя Рудольф.

Вскоре после этой встречи Алекс отправил шифрованное сообщение:

«Мой покровитель Планетный Гость, Ваши разъяснения внушили надежду, и я первым из людей сааремааского движения протянул руку для содружества человеку из Вастселийна (Рудольфу Илу) и братьям (Оясоо). Во время визита к ним и мучительно сложного объяснения сначала с ними, потом со Скакуном (Ильпом) я сполна оценил природную сообразительность, выдержку человека из Вастселийна. Признаюсь, наша политическая программа пока расплывчата, а финансы и трещотки (оружие) весьма скудны. Жду встречи, канал связи по тем же дням. Референт».

– Выступаем ближе к ночи на 25 июля, – предупредил своих ближайших помощников Закрывалов. – Ориентир – баптистская молельня. Вопросы, дополнения?

– Таллинн извещен? – спросил кто-то.

– Это ничего не меняет, – насупился Закрывалов. – Вот закончим подготовку и доложим. К операции привлекаются…

Назвал несколько имен оперативных работников и закончил:

– С целью строжайшей конспирации засада организуется без привлечения партийно-комсомольского актива и батальона народной защиты.

Офицеры недоуменно переглянулись.

Из Курессааре вышли поздним вечером. Решили автобуса или грузовика не заказывать – у бандитов могли быть свои соглядатаи. Двигались малыми группами, по два-три человека. Лоо шел с оперативниками Тедре и Агу. Впереди, в километре, вышагивала по шоссе Курессааре – Пихтла группа подполковника Евстигнеева, еще две группы солдат, примерно с таким же интервалом, «открывали» и замыкали эту цепочку.

Тедре с увлечением рассказывал об утиных токах – эти места он знал как пять пальцев. Лоо больше молчал, не все нравилось ему в операции, на которую шли. Не выходило из головы, что Закрывалов не вызвал из Таллинна тех, кто готовил Илу к внедрению в банду, и лишь через несколько часов после получения сигнала доложил о нем в министерство. Не разделял он и мнение начальства о том, что привлечение хотя бы одного отделения народной защиты из Пихтла может сорвать всю операцию. Но приказ есть приказ. Его не обсуждают, его выполняют.

В Сагаристе вошли, когда деревня засыпала. Свет горел лишь в нескольких окнах. Крошечную молельню окружал густой можжевельник. Именно в нем полковник и расположил своих людей: по одну сторону – младшего лейтенанта Лоо, оперуполномоченных Агу и Калдре, двух солдат, с остальными занял позицию напротив.

Потекли томительные часы и минуты. Первым заговорил можжевельник – зашуршали кусты, как раз посредине между двумя группами. Лоо услышал сухой щелчок автомата Агу – неисправным все-таки оказалось оружие… Наступила секундная пауза, кто-то начал с силой разрывать кусты. Подполковник крикнул: «Вы окружены! Руки!» Стрелять было опасно, в своих попадешь, – но все же кто-то пульнул наугад. Раздался женский крик. Несколько теней стремительно пронеслись к молельне и исчезли за ней прежде, чем группа успела выскочить из засады. Следов крови в темноте было не обнаружить. Подполковник, Лоо и Тедре метнулись в непроглядную мглу, где-то издалека воздух прорезала автоматная очередь, и все стихло.

– Ушли! – с тоской крикнул Евстигнеев. – Проморгали банду! Я что говорил – оцепление нужно, оцепление!

– Чего сейчас других критиковать! – хмуро сказал Лоо. – Ошибка на ошибку нашла. Нас без оцепления пустили, а мы мишень друг из друга устроили.

Возвращались молчаливые, обозленные, кляня про себя всех и все подряд. В нескольких километрах за Пихтла их подобрал автобус, посланный Закрываловым. Солдаты сошли у окраины Курессааре, остальные доехали до уездного отдела, ввалились в комнаты. Евстигнеев только и произнес: «Докладываю, упустили!» Закрывалов, бледный, не выпуская из рук телефонной трубки, задал несколько беглых вопросов.

– Бандиты прошли между нами в кустах можжевельника, – у Евстигнеева дернулась щека. – Мы замешкались, чтоб не пульнуть друг в друга. Эта секунда и провалила операцию.

– Хорош стратег! – сыпал Закрывалов. – Чему вас учат в академиях? Да любой солдат… Эх!

Созвонился с Таллинном, сообщил обо всем дежурному по МГБ, тот немедленно переключил его на квартиру полковника Пастельняка.

– Павел Пантелеймонович, – осторожно сказал Закрывалов, – простите, что ночью беспокою. Упустили его…

– А вы бы лучше вчера пораньше меня побеспокоили, – пробасил заместитель министра. – Вчера, а не сегодня! Ну, что теперь нам на воду дуть… Грибов и Мюри утром вылетают, вечер нелетный выдался, не то они уже у вас сидели бы и, наверно, промашки ваши и ошибки предупредили. Об остальном при встрече.

В министерство Пастельняк пришел с рассветом, перехватил перед самолетом Грибова и Мюри, всмотрелся в их лица.

– Не завидую нашим сааремааским коллегам, – заметил он. – Быть буре. Впрочем, напороли они изрядно… А траур при чем, Мюри?

– У Рудольфа Илу шесть детей, – у Пауля дрогнул голос. – Загребалов поставил его под удар. К тому же, без всякой страховки.

Заместитель министра ободряюще сказал:

– Именно Мюри уверял нас, что Рудольф Илу переиграет бандита Ильпа. От себя добавлю, что крестьянская сметка, как правило, выше воровской хитрости. А пограничников попросим «пощекотать» банде хотя бы пятки. Возможно, это притушит ильповскую жажду мщения.

…Совещание в уездном отделе поначалу проходило непривычно монотонно. Были приглашены первые секретари укомов партии и комсомола, председатель уездного исполкома, начальники уездного отделения милиции и погранчасти, командир батальона народной защиты. После краткого сообщения Закрывалова о провале очередной операции против банды Ильпа, приглашенные один за другим высказывали удивление, что операция проводилась без их участия. Были рассмотрены меры по ликвидации банды. Грибов предложил усилить связь с родственниками участников банды, жестче «отслаивать» от банды хутора, где она могла бы получать кров и пополнять запасы одежды и продуктов.

Когда в комнате остались одни чекисты, поговорили о проведенной операции начистоту, страсти разгорелись с новой силой.

– Да вы же опытный контрразведчик, Василий Дмитриевич, – с укоризной заметил начальнику отдела Грибов. – Вы отлично знали, сколько усилий все мы затратили, чтобы подобрать и подготовить хуторянина для внедрения в банду. И вот человек Центра вам просигналил, а вы извещаете Таллинн через три с лишним часа.

– А что бы изменилось, Алексей Иванович?

– Что изменилось бы? В пять вечера аэродром Курессааре еще мог нас принять, в десять это было невозможно.

– Мы ждали указаний по телефону, – пробормотал Евстигнеев.

– По телефону много не скажешь, – возразил Грибов. – Да и кто мог предположить, что вы откажетесь от традиционного в таких случаях оцепления местности или хотя бы нескольких засад. Опасались огласки? Да разве нельзя было произвести скрытого оцепления? И не такое придумывали, когда требовалось.

– Я другого не понимаю, – добавил Мюри, – только прошу не обижаться, мы все не безгрешны. Как могла горстка чекистов отказаться в такой трудный момент от батальона народной защиты? Да ее бойцы доложили бы вам о приходе банды за четверть часа до этого. А почему обошли погранотряд с его техникой, рациями, служебными собаками? Все хотим сами. Вот и получается, бдительны парни, да волки в овчарне.

– О тактике самой операции – вопрос более сложный, – Грибов тяжело вздохнул. – Грубо говоря, сосредоточили всю оперативную группу на одном локальном участке, как остроумно заметил товарищ Лоо, в виде двух мишеней друг против друга.

Встал, посмотрел на часы:

– А самое главное, друзья-товарищи… Мы подарили вам внедренного в банду человека, и молите бога, если верите в такового, чтобы этот человек после провала операции уцелел.

Мюри обратился к Закрывалову:

– Через полтора часа мы вылетаем, Василий Дмитриевич. Я хотел бы побывать на озере Каали. Найдется свободная машина?

И вот они стоят на берегу маленького озерца, а точнее – на краю огромной, будто врытой в землю чаши. На дне глубокого кратера блестит рябь темной воды, а по его стенам вздыбленные, взъерошенные породы залегли между стройными соснами бесформенными глыбами, страшными массивными оборотнями, застыли в момент своих фантастических перемещений, от удара мощной массы небесного камня…

– В двадцать седьмом году, – поясняет таллиннским гостям старожил острова Тедре, – горный инженер Рейнвальд заявил: сюда упал гигант-метеорит. Через десять лет он нашел здесь или в соседнем кратере метеоритные осколки.

– С чего это ты ударился в планетологию? – подозрительно спрашивает у Мюри Грибов.

– Версию одну проверяю, Алексей Иванович.

Мюри оглядывается, что-то высматривает, наклоняется к вывороченным известняковым глыбам, поднимает с земли осколок…

– Есть тут поблизости почта, гостиница? – спрашивает он.

– Рядом только школа и магазин, – отвечает Лоо. – Кстати, как раз его-то и ограбила когда-то банда.

– А можно узнать, кто был в последние месяцы зачислен на работу в школу или магазин?

Лоо раздумывает:

– Учителя и завхоз в школе уже давно. Завмаг и продавщица здесь тоже старожилы. Иногда нанимают для погрузки людей, но они не в штате, им выплачивается за дежурства…

– Я бы хотел знать их поименно, – Мюри задумывается. – А что здесь еще есть по соседству? Музей какой-нибудь или что-либо подобное?..

– Музея нет, а у дороги есть павильон с небольшой экспозицией: фотографии, описания кратера…

– Пройдемте в павильон, – предлагает Мюри.

Он заходит в легкую летнего типа постройку, направляется к маленькому столику, на котором лежит большая книга отзывов. Пауль нежно берет ее в руки и широко улыбается.