Текст книги "С влюбленностью покончено (ЛП)"
Автор книги: Р. Л. Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Кейден поморщился, когда она произнесла последнюю часть, но он не мог винить ее. Покой был тем, в чем они оба нуждались, и хотя он устал от собственной матери, он понимал ее потребность быть со своей. А вот Сэму он не доверял.
– Ты понимаешь? – спросила она.
– Я понимаю. Это отстой, но я понимаю, – признался он и провел рукой по волосам в своей обычной сексуальной манере.
Наблюдая за ним, стоящим перед ней, она восхищалась его шестью кубиками и той буквой «V», которая очерчивает его бедра. Ее взгляд упал на его боксерские трусы, и она почувствовала, как что-то сильно сжалось в животе, боль, которую она не чувствовала уже давно. Прежде чем расстаться с ним на неделю, она хотела почувствовать его, нуждалась в нем внутри себя. Она хотела, чтобы ее руки были на нем, а рот наполнился слюной и жаждал его.
Они очень давно не занимались любовью, но сегодня вечером это закончится. Лана подползла к нему на кровати и скинула ночную рубашку с плеч, бросив ее на пол у его ног. Его глаза расширились, а тело напряглось при виде ее обнаженной идеальной груди и кружевных трусиков. Он так давно не прикасался к ней, что почти забыл, как это делается. Лана села на край кровати, свесив ноги, и притянула его за боксерскую резинку к себе.
– Ты уверена, что готова? – спросил он, не ожидая отказа.
– Тот романтический жест, что был раньше, не ускользнул от меня.
Лана вытащила его член из трусов и, используя только рот, взяла каждый дюйм, сильно посасывая, когда добралась до конца. Кейден издал стон, которого она не слышала уже несколько месяцев, и ее лоно мгновенно увлажнилось. Если ей придется вернуться домой и скучать по нему целую неделю, ей нужна хорошая практика, чтобы было что вспомнить. Кейден положил свою здоровую руку на ее макушку, пока она работала над ним ртом, используя язык, чтобы скользить взад и вперед по головке. Когда он застонал, словно собираясь взорваться, она остановилась и подвела его к краю кровати, чтобы он мог сесть.
Кейден знал, что долго это не продлится. Он был так возбужден, что чуть не достиг наивысшей точки, как только почувствовал ее мягкое влажное тело. Он потянул ее за трусики, и она помогла ему снять их. Девушка забралась на кровать, оседлала его и повела внутрь. Она поморщилась от боли. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они были так близки, и вскоре она была полна им, пульсирующим в ней, и готовая кончить.
Лана пошевелилась, медленно покачивая бедрами и опрокидывая его на спину. Она ускорила темп, подпрыгивая на нем, наклоняясь, чтобы поцеловать эти губы, мягкие, влажные. Он слегка приподнял ее и потянул за бутоны сосков, посылая потоки мучительного удовольствия по всему ее телу. Кейден крепко ухватился за ее бедро, вдавливая свои бедра в нее, подстраиваясь под ее ритм, в то время как ее сердцевина сжимала его, как в тисках. Ему казалось, что она проглотит его целиком, с каждым движением затягивая все глубже и глубже.
Лана прерывисто задышала, села и провела руками по его широкой груди, ее пальцы сжали его грудные мышцы, и на мгновение увидела, как звезды заплясали у нее в глазах. Каждый ее нерв горел огнем, и чем глубже он погружался, тем сильнее становился оргазм. Больше не в силах контролировать себя, она откинула голову назад и испустила крик, ее тело взорвалось одновременно с его телом. Она чувствовала, как он освобождается внутри нее и снова твердеет. «Ненасытный».
Лана медленно скатилась с него и легла на спину, когда Кейден схватил обе ее ноги одной рукой и поднял их в воздух. Он выпрямился, затем медленно вошел в нее и ускорил ритм. Он не мог сопротивляться желанию попробовать ее грудь, когда она подрыгивали под ним, затем раздвинул ее ноги и погрузился глубже. Она простонала, и он с делал тоже самое уже не контролируя себя.
Перевязь на его руке не давала ему приблизиться, как ему хотелось, и, словно прочитав его мысли, Лана приподнялась, обхватила его за талию ногой и подтянулась. Он скользнул в нее так глубоко, что она задохнулась, крепко держась за него и пытаясь восстановить дыхание.
Она нашла его рот и слегка прикусила нижнюю губу, пока он медленно входил и выходил из нее. Он вцепился в ее талию и увеличил свои толчки, вбиваясь в нее быстрее. Она ощущалась совершенной и созданной специально для его тела, он не хотел, чтобы это заканчивалось – мужчина нуждался в ней, хотел большего от Ланы.
– Сильнее, – приказала она, и он подумал, что сейчас взорвется от этих слов.
– Да, мэм, – вздохнул он и повиновался.
Лана выгнула спину, немного соскользнула вниз и ухватилась за его талию, чтобы сохранить равновесие. Ее голова почти касалась кровати, когда она смотрела на движущийся потолок. Как будто она была на эротическом карнавале и наслаждалась каждым движением его бедер, когда он врезался в нее. Она почувствовала, как ее сердце остановилось, а по телу пробежала дрожь, и выкрикнула его имя, когда он погружался все глубже и глубже. Он яростно взревел, когда изливался в нее, и она замерла на минуту, единственная слеза удовольствия скатилась из уголка ее глаза.
Он медленно опустил ее на кровать и лег, тяжело дыша, его длинные волосы упали ей на лицо. Он нежно поцеловал ее в шею, подбородок и губы, а затем положил голову ей на грудь. Лана вытерла слезу с лица, потом улыбнулась и погладила его по макушке. Он подвинулся, слегка коснувшись подбородком ее груди, и улыбнулся ей.
– Третий раунд? – спросил он. Его хитрая ухмылка поползла вверх вместе с новой эрекцией. «Ненасытный».
***
К тому времени, как взошло солнце, Лана уже упаковала большую часть своих сумок и ждала в фойе, когда Паула отвезет ее в аэропорт. Она с нетерпением ждала возможности побыть какое-то время со своей семьей, и поездка дала ей шанс уладить дела с ее домом. Кейден немного дулся, помогая ей взять сумки в холле, но делал все возможное, чтобы поддержать ее. Он не собирался проводить неделю с Морин, но ему нужно было, чтобы его руку осмотрел лучший врач. Лана была уверена, что Морин не поскупится на расходы, даже несмотря на всю ее недавнюю вину.
Лана сидела на диване в гостиной и смотрела в камин на обугленные дрова. Женщина помнила, что месяц назад чувствовала себя точно так же – выжженной и замороженной. Кейден вошел в гостиную, вырывая ее из раздумий. Он выглядел таким же лихим, как всегда, и почти идеальным, если не считать перевязи. Он сел рядом с ней, взял ее за руку и провел костяшками пальцев по своим мягким губам.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – он поцеловал ее руку, а потом обнял и прижал к себе.
– Я вернусь раньше, чем ты успеешь подумать, – ответила она, наклоняясь и целуя его. От прикосновения его языка по ее животу пробежала дрожь, и она вздохнула. На минуту она начала жалеть об отъезде и что они не могут просто вернуться в комнату дальше по коридору. Когда она оторвалась от его губ, он посмотрел ей прямо в глаза, прижавшись лбом к ее лбу.
– Ты ведь вернешься ко мне, верно? – спросил он.
От взгляда его глаз у нее сжалось сердце, он с нетерпением ждал ответа. Он был серьезен, и это заставило ее глаза затуманиться.
– Ты, очевидно, не знаешь, как сильно я тебя люблю, если спрашиваешь, – ответила она, улыбаясь, – я буду здесь с колокольчиками и без одежды.
Он усмехнулся и притянул ее к себе, затем откинулся на спинку дивана, положив ее голову себе на грудь.
– Это обещание? – поддразнил он.
– Да, пока Паула в Лос-Анджелесе, – ответила она.
– Все будет хорошо. Я обещаю, что это безумие пройдет.
– Не пройдет. Пока эта сука не окажется в тюрьме, где ей самое место, – ответила Лана.
– Лана, – вздохнул Кейден, – я думал, мы пойдем дальше и забудем о ней. Дело сделано, мы не можем изменить решение судьи.
Слышать, как он говорит очевидное, не помогало, но от этого она злилась еще больше. Он наклонил ее голову к своему лицу, чувствуя, как напряглось ее тело, когда он произнес эти слова. Ее хмурый взгляд подтвердил его подозрения.
– Послушай меня, Лана. Мы будем двигаться вперед и жить так, как считаем нужным. Ладно? Эта девушка никогда не сможет снова оказаться в пределах досягаемости ни тебя, ни моей семьи.
Лана слабо улыбнулась, но знала, что это не так. Сумасшедшие люди всегда находили способ получить то, что они хотели, независимо от препятствий перед ними. Когда Ким сделала свой ход – и Лана ощущала это в воздухе, что она придет – она пообещала себе, что будет готова. Перчатки были сняты.
В коридоре послышался знакомый стук каблуков, и появилась Паула, одетая так же модно, как и всегда, в темных очках от Веры Вонг. Волосы она собрала в тугой пучок, надела свободную пеструю рубашку и брюки-капри. Она сняла очки, когда вошла в комнату.
– Все готовы идти? – спросила она, улыбаясь. Она вся светилась. Паула и без того была красавицей, но по какой-то причине она выглядела просто великолепно.
– Посмотри на себя! Ты прямо светишься! Гаррет пробрался в город прошлой ночью или что-то в этом роде? – поддразнила Лана.
– Нет, это всего лишь я, – хихикнула Паула, поворачиваясь.
Лана поднялась с дивана, но Кейден снова усадил ее к себе на колени и стал осыпать поцелуями ее лицо, а потом и губы. Его язык раздвинул их и скользнул в ее в рот, заставляя дрожать пальцы ног.
– Я буду скучать по тебе, – сказал он, когда, наконец, отстранился.
– И я тоже. Я люблю тебя, – простонала она, желая повторить прошлую ночь больше, чем четырехчасовой перелет домой. Она еще раз быстро чмокнула его, прежде чем потерять решимость и встала. Когда она подошла к Пауле, Кейден почувствовал укол беспокойства в животе. А что, если Сэм будет рядом с ней, когда она туда доберется? Он не доверял ни ему, ни его козлиной бородке.
Он встал и повел ее по коридору к двери. Когда Паула открыла дверь, чтобы уйти, он развернул Лану свободной рукой и поцеловал ее по-голливудски прямо в фойе. Паула закатила глаза, но улыбнулась и вышла на крыльцо, чтобы дать им немного времени.
– Я вернусь за тобой, миссис Кэпшоу. Не задерживайся слишком долго, – прошептал он ей в губы.
Она улыбнулась, и слезы скатились с ее глаз.
– Я не буду. Я уже скучаю по тебе, – ответила она. Он еще раз поцеловал ее и отпустил. Когда она вышла за дверь, у него снова защемило в животе. Он устал от того, что его женщина бросала его, и будет бороться изо всех сил, чтобы удержать ее. Он поднял последнюю сумку Ланы, отнес ее к машине и проводил взглядом, наблюдая, как машина исчезает за поворотом и снова выезжает из Хэмби.
Глава 8
Хэтти-Мэй Смит сидела в третьем ряду библиотечного конференц-зала, где вот-вот должна была начаться «охота на ведьм». Она увидела привычных злопыхателей впереди и в центре, и теперь, когда Кэпшоу ненадолго покинули город, несколько местных дармоедов решили, что пришло время для заседания Совета. Его не было уже много лет, и от нее не ускользнуло, что выбор времени не был простым совпадением. Когда вчера она получила доставленное из рук в руки приглашение, то была искренне потрясена и напугана тем, что речь пойдет о Кейдене. Дерзость людей, затаивших на него обиду за то, что он не только не мог контролировать, но даже не был ответственен за это, разозлила ее.
Единственная причина, по которой она вообще потрудилась прийти, была в том, чтобы привести их в чувство. Даже если никто другой этого не сделает, она встанет и вступится за него. Это был позор. Она окинула взглядом душный зал со старыми книгами и увидела, что миссис Арнольд, владелица антикварных украшений, хмурится. Единственная реальная претензия, которая, казалось, была у нее к Кейдену, заключалась в том, что он никогда не уделял ее дочери времени. Затем были Джеймс и Патриция Уайтхолл, пресловутые городские сплетники, всегда ищущие повод выступить против семьи. Несколько дней назад они попытались загнать Лану в угол в отеле и вытащили свои старые мобильные телефоны, чтобы снять видео. Она поделилась с ними своими мыслями, и им это совсем не понравилось.
Потом были Хартвеллы и, наконец, Спенсеры, владельцы отеля. Спенсеры изменили свое мнение о нем, как только Кейден проявил интерес к бесплатному ремонту их здания. Они восторгались его работой в закусочной и с нетерпением ждали проекта, поэтому она надеялась, что хотя бы они смогут сказать что-то приятное. Как только все, кто пожелал прийти, расселись, а их собрал сын судьи Хартвелла – Джошуа, все говорили об одном – несчастный случай. Мэйвис Симпсон, хозяйка комиссионного магазинчика на краю улицы, стояла, положив руку на бедро, и двигала языком.
– Я все еще злюсь из-за потери электроэнергии почти на два дня!
– Да! – крикнул кто-то из глубины зала.
– А как насчет материального ущерба? – спросил Кевин Уилсон. Он владел обувным магазином напротив отеля, в котором никогда не было много покупателей.
– Какой материальный ущерб? Единственный ущерб был нанесен этим детям, столбу и машине! – вмешался Джозеф Смит.
Кевин смущенно оглядел зал, затем сел, без возражений.
На мгновение в зале воцарилась тишина, и все, что можно было услышать, – это случайное шарканье ботинок по ламинату.
– Ну, мне не нравится эта девушка. Она довольно грубая и очень высокомерная, – добавила Патриция Уайтхолл.
Тетя Мэй больше не могла сдерживаться и встала лицом к толпе.
– Я прожила в Хэмби всю свою жизнь и до сих пор горжусь этим фактом. Как вы можете?
Когда она заговорила, раздалось несколько вздохов, но все отнеслись к ней с уважением, которого она заслуживала, и позволили ей говорить. Она посмотрела на двадцать или около того лиц и убедилась, что каждому заглянула в глаза. Некоторые отводят в сторону взгляд, некоторые закатывают глаза.
– Мы все собираемся сидеть здесь и вести себя так, как будто все, что Кейден сделал за последние несколько месяцев, включая то, что его чуть не убили, не имеет значения? – она повысила голос и, сжав кулаки, продолжила. – А как насчет его невесты? Я сижу здесь и слушаю, как ты жалуешься, что она была «высокомерной»? Что, черт возьми, она должна кому-нибудь из вас? Ничего, вот что!
Тетя Мэй неуклюже подошла к трибуне и выхватила микрофон из рук Джошуа. Он ушел с ее пути и отодвинулся в сторону.
– Ее издергали, она сбежала из города, попала под машину и потеряла ребенка. И все на наших улицах и почему-то, вы люди, являетесь жертвами?
Она обвела взглядом душную залу и посмотрела на них всех. Некоторые неловко заерзали на своих местах, а кто-то сзади встал и вышел из комнаты.
– Если бы я была на ее месте, я была бы более чем высокомерна, если бы кто-то сунул свой телефон мне в лицо! – ее глаза встретились с глазами Патриции Уайтхолл, и она опустила взгляд на свои колени.
Тетя Мэй почти кипела, ее пышная грудь вздымалась, когда она пыталась отдышаться. Джозеф встал и подошел к ней, положив руку ей на плечо.
– Не надо повышать давление Хэтти-Мэй.
Джошуа сделал несколько неуверенных шагов вперед и повернулся к небольшой группе.
– Все, что она только что сказала, является доказательством того, почему им нужно покинуть наш город! Кэпшоу вызвали все это. Не мы! – воскликнул он, повернувшись к Хэтти-Мэй.
Следующим встал Джеймс Уайтхолл.
– И мы все знаем, что Морин тоже дергала за ниточки, чтобы вытащить эту поехавшую девчонку! Эта женщина – чистое зло!
– Конечно, Морин не святая, но ее грехи – не грехи ее сына, и наоборот. Я больше не буду сидеть здесь и слушать, как ты его поносишь. Он оплатил свой долг обществу, он уже не тот человек, которым был когда-то, и пришло время отпустить это! – с этими словами она ткнула микрофон в грудь Джошуа, вызвав громкие помехи, и заняла свое место с помощью Джозефа.
– Они хотят восстановить отель, и я должен сказать, что с нетерпением ждал этого, – сказал мистер Спенс, вставая.
– И что помешает следующей сумасшедшей бывшей подружке все испортить? – крикнул Джошуа, возвращаясь на свой пост за трибуной.
– О, пожалуйста, Джош, – вмешалась тетя Мэй, – мы все знаем, что ты ревновал к Кейдену с самого детства. Почему это так, всегда ускользало от меня, но не притворяйся, что то, что ты сейчас делаешь, это из-за беспокойства за город или его собственность.
– Действительно. Сколько раз ты вызывался починить что-нибудь здесь без каких-либо затрат для людей в этой комнате? – крикнул Джо следующее.
Присутствующие обменялись взглядами, и кто-то даже хихикнул в глубине комнаты. Джош покраснел, оглядывая комнату в поисках союзника, который поддержал бы его.
– С юридической точки зрения у тебя нет никаких реальных причин останавливать мой проект, а нам это нужно в Хэмби. Мне не нужна ловушка для туристов, просто чтобы было понятно, но я хочу иметь здание, которое хотело бы посетить больше людей. И обеспечить мою возможную отставку, – ответил мистер Спенс.
– Хорошо. Если вы хотите, чтобы он контролировал ваш бизнес, это ваше дело. Но я думал, что все здесь хотят избавиться от Кэпшоу. Такова была цель этой встречи.
– Лично я не приму их, – крикнул Джеймс Уайтхолл.
– И что они с тобой сделали? Помнится, Кэпшоу дали твоему сыну стипендию на обучение в любом колледже, за пределами штата. Они же не виноваты, что он не закончил учебу, – возразил Джозеф.
– Ты за них, просто потому что они переделали закусочную. После того, как Кейден ее разгромил, – он с жаром сплюнул.
– Да, он врезался в нее, но это не помешало тебе питаться там все это время, пока ее чинили, не так ли? Он сделал ее лучше. Иногда из пепла возрождаются розы, – ответил он, схватив тетю Мэй за руку.
Все, что Джеймс мог сделать, это фыркнуть, а затем снова сесть. Лейтенант Брайан Уотсон стоял теперь в штатском, уперев руки в бока, его закрученные усы были более заметны, чем когда-либо, на его бледной коже.
– Я, например, не хочу, чтобы они были рядом, но это не наше дело. Что сделано, то сделано, и все, что мы можем сделать, это продолжать быть хорошими гражданами и поддерживать образ жизни, который мы живем здесь, в Хэмби.
Затем миссис Арнольд заявила.
– К тому же он строит этот особняк стоимостью в десять миллионов долларов и собирается остаться здесь, и никто из нас ничего не может с этим поделать, – сказала она, нахмурившись.
Тетя Мэй закатила глаза. Брайан начал уходить с собрания, его кожаные ботинки скрипели вслед за ним.
Вместе с этим все начали крутиться и потихоньку расходиться. Джошуа не стал закрывать собрание – оно было окончено. Миссия провалилась. Тетя Мэй улыбнулась, когда Джошуа вышел из библиотеки на холод, такой же, как температура его сердца.
***
Ким мерила шагами свою маленькую гостиную, время от времени выглядывая из-за драных штор в поисках Клинта. Он должен был быть здесь час назад и перестал отвечать на звонки. «Где же он?» – подумала она. Она снова села на диван и потерла кожу вокруг браслета на лодыжке. Теперь устройство действительно раздражало ее, и ее нервы были на пределе, будучи заперты внутри, как и она сама. Легкий стук в парадную дверь заставил ее вскинуть голову, и она подбежала к ржавому глазку.
Заглянув в него, она увидела Клинта в толстовке, нервно озирающегося по сторонам. Она открыла дверь, и он быстро вошел внутрь, закрыв за собой дверь. «Ему не больше девятнадцати», – подумала она. Его светло-рыжие волосы выглядывали из-под толстовки, на лице были темные очки.
– Почему ты не брал трубку? – захныкала она.
– Я оставил ее дома. То, что я делаю, не совсем законно, и я не хочу, чтобы здесь мой номер засекла какая-нибудь сотовая вышка, – ответил он. Он плюхнулся на диван, бросив рюкзак на кофейный столик.
Она не была уверена, что все это значит, и на самом деле ей было все равно. Ее волновало только то, что он принес с собой. Ким села рядом с ним, и ее сердце забилось в предвкушении. Ее старый друг дал ей деньги, необходимые для оплаты его услуг, так как ее финансы были арестованы. Она была благодарна за помощь и удивилась, что не все дома полностью отвернулись от нее. Ей нужен был настоящий хакер, а у ее старого знакомого не было навыков, необходимых для этого – или это, или он был напуган.
– Положи ногу на стол, – приказал Клинт, роясь в школьном рюкзаке. Он вытащил точно такой же браслет на лодыжке, как и тот, что был на ней.
– Хм, что это такое? – спросила она в замешательстве.
– Это копия браслета, – прошипел он.
– Ты хочешь сказать, что я все еще должна что-то носить? В чем, черт возьми, смысл?
– Чертов смысл в том, что ты не можешь работать или дышать без надсмотра полицейских. Я не собираюсь рисковать, – он вытащил маленький пульт, похожий на брелок.
– Так, подожди, что?
Он вздохнул.
– А то, что я вообще не буду к нему прикасаться, – он поднес его к лодыжке Ким и нажал кнопку, удерживая его над браслетом, который она носила. – Имей в виду, что нет ничего надежного, но это чертовски близко к истине.
– Как это работает?
– Это похожая версия того, что ты носишь, – он коснулся нового устройства. – Только я могу его включать и выключать. В настоящее время этот брелок копирует программу с браслета на твоей ноге на этот. Пока он копирует, я подсунул вирус, который обманывает твое устройство, думая, что оно включено, но на самом деле выключено.
– Значит, я могу уйти, а они будут думать, что я дома, верно? – спросила она легкомысленно.
– Да, – ответил Клинт, закатывая глаза. Она его раздражала, и он не хотел оставаться здесь дольше, чем это было необходимо. Брелок трижды пикнул, и Клинт бросил его ей на колени.
– Вот. Держи это при себе. Это буквально ключ к твоей свободе. Нажми зеленую кнопку, и твой браслет на лодыжке выключится, а этот включится. Нажми еще раз, чтобы переключить его обратно. – Он встал, схватил рюкзак и закинул его за плечи.
– А если я нажму его по ошибке вдали от дома?
– Ты должна быть на расстоянии пятидесяти футов от этого нового браслета, так что будь осторожна, пока не окажешься хотя бы на таком расстоянии. Ах да, и не звони мне больше. Если тебя поймают, я тебя не знаю.
С этими словами он вышел и закрыл за собой дверь, прежде чем она успела задать еще один вопрос. Ким не волновал риск. Ей нужно было на время вырваться из крошечной квартирки – и увидеть Кейдена. Во-первых, ей нужно было добраться до аптеки, чтобы как-то замаскироваться. Ей придется попрощаться со своими белокурыми локонами, и она решила, что рыжий будет отлично смотреться на ней. Ким встала и нажала на кнопку брелка. Имитированный браслет засветился, а ее браслет на лодыжке отключился. Она сидела на диване, казалось несколько часов, ее сердце колотилось в груди, боясь, что дверь будет выбита. После еще одного часа хождения взад и вперед, высматривая в окне полицейские огни, она заметила, что солнце начало садиться. Ким отперла входную дверь, глубоко вздохнула и вышла в мир.
***
Кейден уже много лет не бывал в своей старой квартире, и она казалась ему знакомой и чужой одновременно. Полет в Нью-Йорк прошел нормально – он слушал музыку и спал, а мать смотрела в окно. Он ждал, что она заговорит о Лане и их разговоре, но этого так и не произошло. Он заставит ее говорить до конца недели, и что бы она ни сказала, он узнает правду. Когда он шел по верхнему этажу, ничего особенного не изменилось.
Квартира все еще казалась холодной и стерильной, слишком белой с хромированными светильниками. Белые мраморные полы и белоснежные детские стулья у окон от пола до потолка тоже были на месте. Все было таким же, вплоть до семейного портрета, висевшего над камином. Он был огромен. Винсент стоял позади Морин, которая сидела рядом с Джоэлем. Кейден стоял рядом с ним, а Паула сидела слева. Он вспомнил, как его заставляли стоять перед портретом и как он был зол в тот день.
Он хотел делать обычные вещи, которые делают другие мальчики – играть в видеоигры, бегать на улице, пачкаться, но он должен был сидеть и позировать на этот портрет. Обычные люди фотографировали, но не Морин Кэпшоу. Они были вынуждены сидеть за этой картиной месяцами. Глядя на отца и брата, он вспомнил, почему так и не вернулся. Это было слишком тяжело – как будто время остановилось. Он повернул налево по коридору и вошел в свою старую спальню. Он улыбнулся, глядя на плакаты Blink 182 на стенах, на ставшие уже древними игровые приставки, и вспомнил, какие соревнования они с Джоэлем проводили, играя в них.
Они жили на тридцатом этаже здания Leviathan, так что вид оттуда открывался изумительный. Он хотел бы, чтобы Лана была с ним, чтобы увидеть это. Она благополучно прибыла во Флориду, и они поговорили после того, как приземлился его собственный самолет. Распаковав вещи, он собирался позвонить ей до того, как займется делами с Кирком об отеле «Спенс». Паула тоже решила воспользоваться случаем и уехать домой в Калифорнию. Он был уверен, что она скучает по Гарретту, проведя так много времени с ним и Ланой. Они были благодарны, но у нее был муж, и, в конце концов, ей пришлось вернуться к своей собственной жизни.
Кейден открыл шкаф и фыркнул на свой старый гардероб. На него смотрели огромные разноцветные дутые куртки и рваные джинсы девяностых годов. В углу лежал его старый скейтборд с наклейками NWA, Nirvana и Lost Boys. Он не посмел бы сейчас заняться этим. Легкий стук в дверь прервал его ностальгию, затем она распахнулась, и в комнату просунулась голова Морин.
– Ты голоден? Я могу попросить Рошель приготовить что-нибудь? – спросила она. Рошель была домоправительницей его матери. Она прекрасно справлялась с обслуживанием большой квартиры в одиночку, что в последнее время случалось часто.
– Нет, я в порядке. Я могу выйти и взять что-нибудь, если понадобится, – ответил он.
– Хорошо, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.
– Мама, – позвал он.
– Да? – спросила она, глядя на него.
– Мы поговорим о том разговоре, который состоялся у вас с Ланой. Она не сказала мне, о чем вы говорили, но ты скажешь, – невозмутимо произнес он.
– Понятно, – ответила Морин и закрыла за собой дверь.
Проходя по фарфорово-мраморным полам в свою огромную гостиную, она огляделась вокруг и на мгновение задержала дыхание. Вот оно. Она потеряет все, как только ужасная правда, наконец, выйдет наружу. В данный момент у нее не было ничего, кроме Хитклифа, и отношения с ним тоже были непростыми.
Все устали от нее, и она не могла их винить. Если бы они знали, что она сделала, она бы потеряла их всех много лет назад. Морин должна была решить, какую часть настоящей правды она сможет контролировать, как только проболтается. Она вошла в свою комнату на другом конце пентхауса и закрыла дверь, которую когда-то делила со своим любимым Винсентом.
Когда она посмотрела на кровать, то все еще видела его лежащим там – холодный как лед, со слабой улыбкой на губах, его голова была повернута к окну. Она часто думала о том, какими были его последние мысли, когда он уходил в неизвестность. Мысль о том, что он покончил с собой, чтобы избавиться от хаоса, который она создала, и ее бесконечной паутины лжи, была той, с которой ей приходилось жить каждый день.
Морин лишь жалела, что Ким провела здесь ночь и была тем утром, но ее возможности сохранить тайну были ограничены. Теперь она заплатит самую высокую цену за то, что доверилась ей, и ей придется смириться с потерей всего этого. Это убьет ее, но все равно лучше, чем сказать Кейдену правду. Правда в том, что Винсент не был его настоящим отцом.
Это был судья Томас Хартвелл, и его жена Ребекка ненавидела ее по праву, когда узнала о романе и о ребенке в результате. Стук в дверь прервал ход ее мыслей, она встала и схватила пальто с туалетного столика. Без сомнения, это Рошель, пришла узнать, нужно ли ей чего-нибудь до конца вечера.
Ее мысли продолжали нестись, пока она медленно шла к двери спальни. Как она вообще могла все это объяснить? Морин повернулась и уставилась на кровать «Кинг Сайз», гадая, не убьет ли ее то же самое надвигающееся горе. Она знала, что на ее лице не будет улыбки, когда это случится. За исключением, может быть, ее детей, когда они узнают, насколько ужасным человеком она была на самом деле – и это будет скоро.
