Текст книги "С влюбленностью покончено (ЛП)"
Автор книги: Р. Л. Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
– Все будет хорошо, – заверила Паула, поглаживая Лану по волосам свободной рукой и не обращая внимания на ее крепкую хватку.
– Ну, вот и все, – сказала доктор Белвью, глядя на маленький монитор над головой Ланы. Лана посмотрела на монитор, но не могла сказать, что именно она видит. Как по команде, доктор заговорил.
– Сейчас еще рано, но вот ваш ребенок, – объявила она, улыбаясь от уха до уха.
Лана посмотрела на нее, снова на монитор, потом на Паулу.
– Где? – спросила Лана, когда доктор опустила сонограмму ниже.
– Вот здесь, – ответил Доктор Белвью и нажал кнопку на клавиатуре, чтобы остановить кадр. Лана видела только что-то похожее на черные и серые завитки, но не могла понять, что именно.
– А, понятно, – солгала она, – значит, все в порядке?
– Пока все идет хорошо. Я напечатаю для вас несколько фотографий.
Лана кивнула, врач постучала по клавиатуре и распечатала маленькие картинки. Затем Доктор Белвью вытащила инструмент, и на этот раз было очень больно.
– Так, у нас тут немного крови, но это не повод для беспокойства. Такое часто случается в этой части процедуры, хорошо? – объяснила она. У Ланы участилось сердцебиение, и она посмотрела на Паулу.
– Все в порядке, все нормально, – заверила она, но Паула понятия не имела, лжет доктор или нет. Сдержанная и профессиональная женщина, казалось, ничуть не встревожилась, так что она не волновалась.
Доктор Белвью протянула Лане два черно-белых снимка.
– Я дам вам время одеться. Здесь есть салфетки, – она указала на стол рядом с Ланой и исчезла из комнаты. Она медленно села и посмотрела на пятно на фотографии.
– Ты можешь что-нибудь разобрать? – спросила она у Паулы, протягивая их ей.
– Ничего не понимаю, – призналась она, хихикая.
– Я тоже. Я солгала, – смеясь, ответила Лана, радуясь, что она не одна такая. – Ты не поможешь мне одеться?
Паула помогла ей сохранить равновесие, когда она начала одеваться, ее прежний стресс растаял. Если доктор говорит, что все в порядке, значит, все в порядке, и она перестанет волноваться. В любом случае она хотела вернуться к Кейдену как можно скорее, и чем быстрее она сможет одеться, тем быстрее она окажется в его объятиях.
***
Морин постукивала каблуком по бетонному полу и ждала, пока охрана откроет решетку в коридор, где находилась камера Кимберли Шоу. После того, что она натворила, у нее не было ни малейшего желания любезничать с этим чудовищем, но настойчивость, с которой она позвонила, пробудила в ней интерес. Морин вошла внутрь и жестом велела охраннику удалиться. Бетти кивнула, схватила коробку с завтраком и пошла прочь. Морин прошла дальше по коридору и остановилась, заметив Ким в камере справа от себя. Тогда она встала, и нетерпеливо подошла к Морин с улыбкой на лице.
– Что ты можешь сказать мне такого, чего нельзя было бы сказать по телефону? – спросила Морин, стальным взглядом стирая улыбку с лица.
Ким чувствовала холод, исходящий от Морин, но не позволяла ему волновать ее, так как Морин обычно была безразличной.
– Мне нужно, чтобы ты помогла мне выбраться отсюда, – заявила Ким, вызывающе скрестив руки на груди.
– Ты, должно быть, шутишь. Ты серьезно бредишь, не так ли? Не могу поверить, что никогда не видела этого раньше, – усмехнулась Морин, удивляясь ее наглости.
– Я была рядом с тобой в прошлом, когда никого другого не было. Я сидела и смотрела, как ты дергаешь за ниточки Кейдена снова и снова, и мне нужно, чтобы ты сделала то же самое для меня сейчас, – умоляла она.
– Ты уже играла эту сцену с чувством вины, а потом был шантаж, который не сработал. Что заставляет тебя думать в твоем безумном уме, что я сделаю что-нибудь для тебя? Особенно после того, что ты сделала с моим сыном и его беременной невестой? – Морин знала, что это будет больно, и была рада, что выражение ее лица изменилось.
Лицо Ким стало пустым – это было новостью. Эта сучка была еще и беременна. Ее удача становилась все больше и больше. Если Морин не поможет ей, то, сбив беременную женщину машиной, она наверняка проведет остаток жизни в тюрьме.
– Я не знала, что она беременна.
– Очевидно. Но ты врезалась в обоих на машине Хитклифа, а это значит, что тебе было наплевать, выживут они или умрут, не так ли?
– Я обезумела, Морин. Я видела мужчину, который буквально уходил из моей жизни, чтобы быть с кем-то еще, после того как выбросил меня, как мусор. Каждый получает свое «долго и счастливо». Паула, ты и Хитклиф, черт возьми, даже Кирк. Когда я увидела их стоящими на тротуаре, я потеряла контроль, – умоляла Ким. Она всхлипнула, лицо ее было мокрым, и она едва могла вымолвить хоть слово.
– Это ложь, и ты это знаешь! Машина показалась из-за угла, Ким. Ты ее вела и ждала, пока они выйдут, а потом сбила их.
– Откуда, черт возьми, ты это знаешь?
– Ну, во-первых, бывший парень Ланы был на улице и видел тебя. И я наблюдала из окна своего гостиничного номера, – Морин подошла ближе к решетке камеры, – есть свидетели того, что ты сделала, и на этой планете нет никакого временного безумия, которое спасет твою задницу.
Ким кивнула, и ее слезы внезапно прекратились. Прошло несколько напряженных секунд, пока они стояли глаза в глаза, прежде чем Ким заговорила.
– Ты все равно мне поможешь, – сообщила она, и злая усмешка скользнула по ее лицу.
– Он живет своей жизнью, и ты должна поступать так же. Не то чтобы у тебя была большая часть жизни, к которой можно вернуться, – Морин покачала головой, стыдясь того, что когда-то направила эту умственно отсталую девушку к своему сыну. Она повернулась на каблуках и пошла прочь.
– Не забывай, что я знаю, что на самом деле случилось с Винсом, – крикнула Ким, уперев руки в бока.
Эти слова заставили Морин резко остановиться. Она оглянулась через плечо, и все следы ее прежней бравады сменились страхом.
– Ты не посмеешь, – в ужасе прорычала Морин.
– Посмею, Морин, потому что мне нечего терять, кроме свободы. И ты должна быть уверена, что этого не случится.
Морин повернулась к ней, ее тело физически дрожало от серьезной угрозы, стоящей вне пределов досягаемости.
– Не забывай, кому ты позвонила после того, как нашла Винса без сознания. Или кто помог тебе скрыть тот факт, что его смерть была самоубийством, – насмешливо добавила Ким. Она наслаждалась эмоциями, бурлящими на лице Морин, наконец-то имея что-то на «королеву», чтобы заставить подчинить ее своей воле, для разнообразия. – Я знаю все твои скелеты, Морин, потому что помогала тебе зарыть кости. И на этот раз ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы помочь мне.
Эти слова вылетали из ее рта и ударяли Морин так, словно она попала под обстрел. Ее лицо было багровым, а вена на лбу выступала так сильно, что Ким казалось, она вот-вот лопнет. Морин посмотрела на нее с таким сожалением, какого и представить себе не могла. Впервые за долгое время она оказалась в опасной ситуации и должна была быть очень осторожной, когда имела дело с Ким. Это была уже не та девушка, которую она знала раньше, или, возможно, она просто хорошо скрывала это. Морин повернулась на каблуках и вышла из коридора, когда охранник открыл дверь и выпустил ее.
Ким села на койку и улыбнулась про себя. Она никогда не понимала, почему Винс покончил с собой, но знала, почему Морин держала это в секрете, и гордилась тем, что сохранила улики на черный день.
***
Джошуа Хартвелл сидел, закинув ноги на стол, в городском кабинете по принудительному исполнению закона (сотрудники прокуратуры и следственных органов) и читал газету так, словно это был журнал сплетен. В последнее время все заголовки были о Кейдене Кэпшоу и его невесте, которую сбила его сумасшедшая бывшая подружка. Он отложил газету и покачал головой. Сколько он себя помнил, этот парень всегда был в центре внимания в городе Хэмби. Проект, который он закончил с закусочной, возможно, обманул всех остальных, но последний драматический инцидент был слишком знаком, и Джошуа знал, что это только вопрос времени, когда что-то еще произойдет.
Он не одобрил планы с закусочной, но что он мог поделать, когда на его столе лежали бумаги? Отрицать это без всякой видимой причины значило бы только выставить его плохим парнем, а он слишком много работал, чтобы заслужить одобрение отца, чтобы иметь еще одну причину относиться к нему как к гражданину второго сорта. Судья Томас Хартвелл был его отцом и близким другом Морин, и она всегда нуждалась в «одолжении». Он мог только гадать, какие услуги будут запрошены в связи с этим недавним событием. Прежде чем он успел подумать о чем-то еще, на его компьютере появилось электронное письмо.
Он наклонился ближе к экрану, щелкнул, чтобы открыть его, и нашел электронное письмо от KDN Properties, через Taylor and Associates. Очевидно, они были заинтересованы в некоторой реконструкции отеля «Спенс». Джош фыркнул. «Итак, началось», – подумал он. Он нажал на кнопку «Удалить» и снова взял газету. «Не в этот раз, Кэпшоу, не в этот раз».
***
Все сидели вокруг роскошного обеденного стола Паулы, пока нанятый ею персонал приносил ужин. У Ланы не было аппетита, но все выглядело прекрасно. Бараньи отбивные с мятным желе и жареным чесночным картофелем с петрушкой и печеньем чеддер-бей. Кейден сидел рядом с Ланой, потирая ее руку и потягивая чай со льдом.
– Ну и как все прошло? – громко спросила Морин. Никто не произнес ни слова. – Что ж, не говорите все сразу.
– Прием… – начала Лана.
– Как закончилась терапия, дорогой? – грубо перебила ее Морин.
Кейден пристально посмотрел на нее, затем кивнул Лане, чтобы она закончила. Она улыбнулась, но не из благодарности. Она видела, что что-то в Морин действительно изменилось с того утра, и, честно говоря, слишком устала, чтобы вступать с ней в битву умов.
– Все прошло хорошо, – ответила Лана.
– Ну, вот и хорошо, – прощебетала Морин, откусывая лакомый кусочек ягненка и улыбаясь Кейдену.
– Мама, я думаю, тебе следует остаться в отеле «Спенс» до конца твоего пребывания в Хэмби, – заявил Кейден.
Паула усмехнулась, когда улыбка исчезла с лица матери.
– Для чего? – ахнула Морин, удивленная неожиданной просьбой.
– Ты вмешиваешься в мою физиотерапию, продолжаешь грубить Лане, и я думаю, что это поможет всем лучше расслабиться, не заставляя бороться с тобой целыми днями, – ответил он на одном дыхании.
Кейден чувствовал, как боль возвращается к ноге, этот медленный пульсирующий огонь боли, постепенно достигающий бедра.
– Это никогда не входило в мои намерения, Кейден, – ответила она.
– Кейден, все в порядке. Ты не должен делать это из-за меня. Пожалуйста, – ответила Лана.
– Нет, это для меня, – он повернулся к Морин, – Тео не чувствует себя комфортно с тобой, и ты заставляешь меня нервничать во время моих процедур, – невозмутимо ответил Кейден.
– Ладно. Я могу это понять, – соврала Морин, ее лицо стало чуть-чуть краснее.
Все продолжили есть, и Лана помогла Кейдену с едой. Он не мог использовать свою руку, чтобы разрезать ягненка, но продолжал пытаться, несмотря на свой недостаток. Морин смотрела на Лану, наблюдая, как та заботится о сыне, но только потому, что хотела показать Кейдену, что ей не все равно и она хочет быть рядом с ним. В некотором смысле, она почувствовала крошечную часть того, что Ким объяснила ей ранее, и это задело. Как бы то ни было, правда заключалась в том, что ее сын был мужчиной, и она должна была позволить ему им стать.
– Итак, когда назначена дата суда для предъявления обвинения Ким? – выпалила Паула, меняя тему разговора.
– Через три недели. Где она останется в тюрьме, поскольку у нее нет никаких связей, – ответила Морин.
– Где же она будет сидеть в тюрьме? Здесь или в Нью-Йорке? – с любопытством спросила Лана, поскольку понятия не имела, как работает этот процесс.
– В конечном счете, это будет решать судья, но я не удивлюсь, если они разрешат ей вернуться в Нью-Йорк. В Хэмби нет никаких тюрем, – вмешался Хитклиф.
– Думаю, это понятно. В любом случае, тюрьма там будет намного тяжелее, чем в Хэмби, – размышлял Кейден.
– Я все еще не могу поверить, что она была настолько сумасшедшей, чтобы сделать то, что сделала, – призналась Лана вслух, глядя на свою тарелку с недоеденной едой, после чего все замолчали.
– Я тоже, – согласилась Морин и сделала большой глоток вина. До сегодняшнего дня Морин не очень-то верила в Ким, но теперь она была уверена, что Ким способна на все.
***
После ужина персонал убрал остатки еды, Паула поднялась наверх, а Морин с багажом прошла в коридор, чтобы зарегистрироваться в отеле. Пока Кейден и Морин обменивались словами на крыльце, Лана медленно вышла на веранду на своих костылях и посмотрела вниз на город. На мгновение она забыла о постоянной боли в ноге и о том, что Кейден выглядел так, словно только что вернулся из зоны боевых действий.
Воздух был сладким и свежим, пахло сиренью, когда солнце скрылось за верхушками деревьев. Мелькание огней внизу начало усиливаться, когда один за другим зажглись уличные фонари, напомнив ей о городах в маленьких снежных шарах, запертых под стеклянными куполами. Медленное открывание французской двери за ее спиной прервало ее мысли, и Кейден выкатился наружу рядом с ней.
– Эй, привет, – сказал он, схватив ее за руку.
– Привет, – ответила она.
– С тобой все в порядке?
Она пожала плечами в ответ на его вопрос. Все было не в порядке. Ее тело болело, ее сердце болело, и она действительно начала скучать по своей семье дома.
– Я просто устала, – только наполовину ложь. Он притянул ее к себе и усадил к себе на колени.
– Кейден, нет, – запротестовала она.
– Я в порядке, вот, сядь на здоровую ногу, – он похлопал себя по правому колену. Она ухмыльнулась и немного опустилась, но потеряла равновесие, слишком сильно приземлившись ему на колени.
– Прости, – извинилась она, пытаясь встать, но он удержал ее.
– Перестань, ты в порядке, и я в порядке, – ответил он.
Она немного расслабилась и позволила ему обнять себя, пока они смотрели на город внизу.
– Я боюсь, Кейден, – призналась она через несколько мгновений.
– Из-за ребенка?
– Даже не знаю. У меня просто плохое предчувствие.
Он повернул ее голову к себе и посмотрел прямо в глаза.
– Тебе нечего бояться, слышишь? Я никогда больше не впущу кого-то или что-то подобное в нашу жизнь.
Из ее глаз брызнули слезы, и она поверила ему. Но это все еще не избавляло ее от ощущения, которое она испытывала внизу живота.
– Я знаю, – сказала она и поцеловала его в губы.
– Мы, то еще зрелище, да? – пошутил он, морщась от боли в разбитой губе.
– Я знаю, – улыбнулась она в ответ, – но мы пройдем через это лучше и решительнее, чем раньше, верно?
– Чертовски верно, Миссис Кэпшоу, – ответил он.
На мгновение слова Миссис Кэпшоу застали ее врасплох, поскольку она не думала об их свадьбе с тех пор, как все произошло. Она снова повернула голову к городу и пожалела, что не может перемотать время на полгода вперед, чтобы посмотреть, что ждет ее в будущем.
– Знаешь что, я последовал твоему совету, – прошептал он ей на ухо.
– Какому совету? – она была искренне смущена.
– Я попросил Кирка прислать мне планы реконструкции отеля «Спенс».
– Почему?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, как можно начинать такой большой проект в таком состоянии?
– Это начнется не завтра. Мы должны получить одобрение планов и сделать массу других вещей, прежде чем будет назначена дата начала строительства.
– Хорошо, когда ты так объясняешь, я понимаю. Только не пытайся перенапрягаться, пожалуйста. Полегче, – приказала она и поцеловала ему руку.
– Я люблю тебя. Я уже говорил тебе об этом сегодня?
– Вообще-то да, но это приятно. Когда тебе напоминают, – ответила она и встала с его колен. – Становится холодно, пойдем в дом.
– Слава Богу, потому что моя нога вот-вот отвалится, – рассмеялся он, морщась.
Она хлопнула его по плечу
– Что? Почему ты мне не сказал? – Лана согнула здоровую ногу и снова поцеловала его. Он схватил ее за зад и крепко сжал, а потом шлепнул.
– Не жалуюсь, – ответил он и вкатился внутрь.
Когда она закрыла за собой двери, ей стало немного лучше. Может быть, она вела себя глупо, и ей просто нужно было расслабиться и перестать думать обо всем. Она присоединилась к Кейдену в их комнате, где она помогла ему лечь спать, и они оба приняли необходимые лекарства. Как старая супружеская пара, они включили телевизор, и оба заснули до того, как начались титры телешоу, которое они согласились посмотреть.
Глава 4
Хитклиф Джексон сидел за своим столом в полицейском участке, его желудок скрутило узлом. До суда оставалось всего две недели, а ему предстояло сидеть на скамье подсудимых. Присяжные должны были бы знать, как Ким села за руль его машины, что означало небрежность с его стороны. Честно говоря, он был удивлен, что все еще работает в полиции Хэмби после того, что Ким сделала с его патрульной машиной и сцены, которую Морин устроила в офисе. Он встал из-за стола и затянул вельветовые брюки, которые с каждым днем становились все свободнее и свободнее. В последнее время еда не стояла на первом месте в списке его приоритетов, и его тело начало показывать это.
Он вышел из своего кабинета и прошел по коридору, чтобы наполнить свой термос кофе, и заметил вездесущие взгляды своих напарников, братьев в синем, которыми они одаривали его с тех пор, как все это произошло. Никто не знал, что они с Морин встречались раньше, а теперь, когда кот выпал из мешка, они обращались с ним как с парией. Как только приговор будет вынесен и пройдет какое-то время, сплетни, в конце концов, утихнут, и он сможет снова стать полицейским.
Впрочем, он мог на время распрощаться с повышением до командующего округом. Когда он вошел в комнату отдыха, грязный кремовый холодильник издал свой обычный гул, громче, чем телевизор на стене напротив. Он поставил термос на заляпанную кофе стойку, когда лейтенант Брайан Уотсон вошел следом за ним. Хоть он и стоял спиной, но поскрипывание кожаных ботинок всегда выдавало его, и он отказывался менять их, сколько бы Хитклиф ни говорил ему об этом.
– Доброе утро, капитан, – сказал Брайан, скрестив худые руки на груди. Хитклиф оглянулся назад, и единственное, что он мог увидеть, это его закрученные усы.
– Чего ты хочешь, Брайан? – проворчал он, выливая горячую черную жижу в термос, а затем бросил туда слишком много сахара, чтобы разбавить его.
– Могу я поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной? – если это и был вопрос, то он прозвучал совсем не так, когда он закрыл за собой дверь и сел, не дожидаясь ответа.
Хитклиф вздохнул. У него было слишком много бумаг на столе, чтобы закончить их до свидания с Морин через несколько часов. Он повернулся, завинтил крышку и прислонился к мойке.
– В чем дело?
– Я думал, что я твой приятель. И я буквально на улице узнаю о тебе и Кэпшоу?
– Какое тебе до этого дело?
– Мне кажется, это просто предательство. Ты же знаешь, как этот департамент, черт возьми, этот город относится к ним, и ты был в постели с зачинщицей… – начал он.
– А теперь позволь мне остановить тебя, лейтенант! – лицо Хитклифа покраснело, но не от смущения – он был чертовски зол. – Моя личная жизнь не имеет ни малейшего отношения ни к тебе, ни к кому-либо еще в этом департаменте или городе, и я не обязан никому ничего объяснять. Понял?
– Тебя засосало в их образ жизни, со всей их самонадеянностью и всем прочим…
– И как это влияет на тебя, сынок?
– Я просто не могу смотреть, как хорошего человека, которым я восхищаюсь и которого уважаю, тащат через ад, как этот, капитан.
– Я уже большой мальчик, Брайан, и сам справлюсь со своими делами. Ты поступишь мудро, если сделаешь то же самое.
Хитклиф пронесся мимо него и вышел из комнаты отдыха. Каждый из присутствующих в зале перестал работать, их взгляды были прикованы к нему. Он остановился и повернулся ко всем, прежде чем войти в свой кабинет.
– Возвращайтесь к своей работе, если вы все еще хотите иметь ее к утру! – рявкнул он, врываясь в кабинет и захлопывая за собой дверь. Будь он проклят, если его будут преследовать из-за чего-то, что выходит из-под его контроля. Самое важное, что он должен был сделать, – это убедиться, что такой человек, как Ким, навсегда покинула Хэмби и что жители этого города вернулись к нормальной жизни. Он плюхнулся в кресло и принялся за кипы бумаг, лежащие перед ним, гордясь своей работой офицера и женщиной, которую любил.
***
Лана даже не понимала, что чувствует, пока не стало слишком поздно. Она лежала на смотровом столе в приемном покое больницы «Shelby General» и безутешно рыдала. Кейден сидел рядом с ней в инвалидном кресле, его лицо исказилось от боли, когда она отвернулась от него. Разочарование, которое она чувствовала в себе из-за того, что, вероятно, причинила, было слишком велико.
В это утро она чувствовала сильные судороги, которые усиливались и становились все более частыми. Каждый час, потом каждые полчаса. Она знала, что что-то не так. То, что она приняла за судороги, на самом деле были небольшие родовые схватки из-за случившегося выкидыша. К тому времени, когда ее положили на кровать в смотровом кабинете, плод, к ее крайнему ужасу и смятению, был абортирован прямо на кровать. Шок был такой, словно та полицейская машина ударила ее снова, ее тело корчилось в агонии, ее чувства вышли из-под контроля, когда все медсестры бросились на помощь. Выражение лица Кейдена было смесью страха и недоверия, но он держал ее за руку и пытался утешить, как только мог, но этого было недостаточно.
Теперь они ждали ее выписки после того, как сделали еще одну интравагинальную сонограмму, чтобы подтвердить, что плод полностью исчез.
– Лана, – пробормотал Кейден таким тихим голосом, что ей на мгновение показалось, будто он ей померещился.
Она неохотно повернула к нему голову, он поднес ее руку к губам и поцеловал. Она глубоко вздохнула и прогнала новые слезы, думая о ребенке, которого они никогда не встретят, молясь и желая, чтобы она все еще была беременна. Она не хотела, чтобы ее выкатили из больницы – жуткое зрелище для местных репортеров, – и отказалась от кресла, когда его принесла медсестра. Как только принесли бумаги о выписке, Паула и Морин вошли в кабинет с опухшими от слез глазами, явно взволнованные.
Видеть, как Морин демонстрирует искренние эмоции, было для нее в новинку, но она отбросила эти мысли подальше. Сейчас не время анализировать ее намерения. Она сомневалась, что эта женщина была настолько злой.
– Мне так жаль! – проголосила Морин. Она обняла Лану, заставив ее буквально зажмуриться и задержать дыхание. Если она этого не сделает, то упадет на пол в рыдающем месиве. У Ланы не было поблизости собственной матери, чтобы утешить ее, и хотя Морин не была ее намеренным выбором, она приняла плечо, чтобы поплакать.
– Спасибо, – всхлипнула она.
– Давай я помогу тебе одеться, – вмешалась Паула, и Морин отпустила ее.
– Спасибо. Я просто хочу вернуться в дом и немного поспать, – сказала Лана.
Кейден выкатился из приемной вместе с Морин, которая следовала за ним по пятам. Они ждали в холле, и Морин посмотрела на сына с отчаянием в глазах. Как она могла предать его и помочь монстру, который поспособствовал этому? Кейден посмотрел на нее слезящимися глазами, словно прочитал ее мысли, и покатил по коридору к выходу.
***
Теперь, когда боль стала немного терпимее, Кейден сидел на диване, а не в инвалидном кресле. Морин сидела рядом с ним, пока он наливал себе стакан бурбона из причудливого графина и выпил его одним глотком.
– Тебе не следует пить при медикаментозном лечении, – упрекнула его Паула и убрала графин из его рук.
– Не доставай меня сегодня. Пожалуйста, – взмолился он, и она поставила его обратно.
– Я обещаю тебе, что Ким заплатит за это, – заявила Морин, схватив его за руку.
– Длительный тюремный срок должен сделать свое дело, – ответил он.
– По-моему, ей нужно нечто большее, чем тюрьма, – добавила Паула.
– Я сожалел о многом в своей жизни, но ничто не сравнится с сожалением о том дне, когда я встретил ее. Она причинила так много вреда за такое короткое время. Как будто она все это спланировала, – ответил он.
Морин очень хотелось сказать что-нибудь, чтобы облегчить его боль, но ей нечего было добавить. Она, конечно, не могла сказать, что Ким пыталась шантажировать ее, чтобы она вышла из истории безнаказанной, это значило бы посыпать солью его многочисленные раны.
– Справедливость восторжествует, – наконец ответила она.
Кейден вытянул руку, сейчас, когда она была свободна от перевязи, но все еще оставалась в гипсе. Он будет снят через неделю, как только рука заживет окончательно, и он сможет начать терапию, чтобы восстановить свои силы.
– Болит? – спросила Паула, потягивая воду из бутылки.
– Все в порядке. Все еще не могу пошевелить пальцами, и моя рука становится тощей в этом гипсе, – ответил он.
– К этому времени ты должен был вернуть подвижность, по меньшей мере, на семьдесят пять процентов. Так сказали врачи, – удивленно констатировала Морин.
– Там еще и нерв поврежден, не только перелом, мама. Я уверен, что все будет хорошо, – объяснил он.
– Завтра я позвоню доктору Менделю для консультации, – заявила она, вставая с дивана.
– Мам, пожалуйста. Мне не нужна еще одна консультация. Сейчас единственное, что мне нужно, это позаботиться о Лане. Кроме того, он в Нью-Йорке.
– Значит, мы поедем в Нью-Йорк, – парировала она.
– Я не оставлю ее, – повторил он медленно и спокойно.
– Хорошо, но ты можешь хотя бы согласиться, что если через несколько недель не станет лучше, мы поедем?
Он вздохнул и удовлетворенно кивнул головой.
– Значит, договорились, – прощебетала она, перекидывая сумочку через плечо. – Я собираюсь вернуться в отель и встретиться с Хитклифом за ужином.
– Хорошо, желаю хорошо провести время, – ответил он, когда она поцеловала его в макушку. Морин прошла по коридору и заколебалась, увидев открытую дверь спальни, за которой скрылась Лана. Она почти вошла в комнату, чтобы проверить ее, но передумала. Ей нужно было поспать, и не было никаких сомнений, что бедняжка, вероятно, просто отключилась. Она вышла и пошла навстречу с Хитклифом.
Паула сидела рядом с Кейденом и молча смотрела на него, пока он потягивал свой бурбон. Он поставил свой стакан и посмотрел на нее.
– Что? – он провел здоровой рукой по волосам, все еще отчаянно нуждаясь в стрижке, и ждал, что она скажет.
– Мне очень жаль, братишка, – сказала она, и ее большие глаза наполнились слезами.
Кейден отвел глаза, увидев ее такой печальной, у него в горле образовался комок. Он сморгнул слезы, когда заговорил.
– Это все моя вина. Лана уже пострадала, а теперь еще и ребенок? – теперь он смотрел на свою сестру, не в силах скрыть свои эмоции, переходя от ужаса к неверию и печали, пока он боролся, чтобы удержать их вместе.
Паула схватила его за руку, когда он положил голову ей на плечо.
– Это не твоя вина. Вы оба не виноваты. Ким получит именно то, что заслуживает, не волнуйся, – сказала она, утешая брата.
***
Лана лежала на боку в темной комнате и беззвучно плакала, глядя в открытую дверь. В доме было тихо, и она слышала разговор между Паулой и Кейденом. Ее лучшая подруга и жених. Она была благодарна Пауле за то, что та была рядом, чтобы поддержать его, потому что у нее не осталось ни грамма сочувствия. Она лежала, потерявшись в бездне физической и эмоциональной боли.
Выслушивание ободряющих слов Паулы делало ее вдвойне ответственной. Все вокруг нее по-прежнему менялось, независимо от того, через что они прошли раньше, или как они пытались собрать все воедино после. Боль прошлого не шла ни в какое сравнение с нынешней болью. Скоро все это превратится в плохое воспоминание и сменится годами хороших воспоминаний, надеялась она.
Затем ее сотовый телефон завибрировал на подушке. Она лениво подняла его и увидела текстовое сообщение от Сэма.
Сэм: твой акушер позвонил мне. Ты в порядке?
Лана удалила сообщение по нескольким причинам. Одним из них был Кейден, а другим – то, что Сэма это не касалось. Он, должно быть, добавил себя в качестве ее главного врача, когда произошла авария, и она отменит это как можно скорее! С одной стороны, она оценила его заботу, но хотела, чтобы он понял намек и оставил все как есть. Она закрыла глаза, думая обо всем плохом, что случилось, несмотря на то, что изо всех сил старалась не думать об этом.
Свежие горячие слезы жгли ей веки. Она действительно скучала по матери и хотела, хотя и не нуждалась в этом, вернуться домой и побыть с ней какое-то время. Лана решила, что подождет после судебного заседания, когда все успокоится, прежде чем сообщить об этом Кейдену. Она заставила себя перестать представлять лицо потерянного ребенка и вскоре заснула.
***
Хитклиф отрезал свой стейк на косточке и обмакнул кусочек мяса в соус для стейков. Он сунул его в рот, нежная говядина практически не нуждалась в жевании. Морин принялась гонять макароны по тарелке, и ее живот скрутило при мысли о том, что она может положить что-нибудь в свой беспокойный желудок.
– Что с тобой сегодня происходит? – спросил Хитклиф, снова кладя в рот кусочек стейка.
– О, ничего. Просто у меня нет аппетита, – солгала она. Тут происходило что-то еще, и он понял это по выражению ее лица. Он вспомнил это ее выражение несколько месяцев назад, после того, как его команда арестовала Кейдена за антиобщественное поведение. Проглотив, он положил вилку на стол.
– Морин, поговори со мной, – выпалил он, злясь на то, что она все еще думает, что может ему солгать.
Морин улыбнулась ему так же, как всегда, когда хотела сменить тему, но не смогла довести дело до конца. Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Это было бесполезно. Он следил за ней, а она слишком устала, чтобы придумать убедительную ложь.
– Это Кимберли, – призналась она.
– Что с ней?
– Я навестила ее на днях, – ответила она, ожидая, что он разозлиться.
Он глубоко вздохнул, потянулся за пивом и сделал большой глоток. Аппетит к сочному обеду, стоявшему перед ним, пропал.
– Что заставило тебя сделать это?
– Она позвонила и сказала, что это срочно. Я была заинтригована.
– Заинтригована? Что она может сказать такого, что заинтриговало бы тебя?
Видя, как изменилось его положение – с расслабленного в напряженное, как его глаза сверлили дыру в ее лице, а лоб покрылся испариной, она поняла, что говорить ему правду на людях было бы глупо.
– Она хотела проверить Кейдена и извиниться за то, что сделала.
– Неужели? Она хотела извиниться, ну-ну. Эта девушка почти отобрала у твоего сына и его невесты жизни. Не говоря уже о том, что она поставила мою карьеру шерифа под удар и все, что ей нужно было сказать, это «прости»?!
Его голос в закусочной повысился, и люди начали оборачиваться на него. Морин широко раскрыла глаза, призывая его успокоиться. Она накрыла его руку своей, и он остановился, все еще раздувая ноздри. Последнее, что она хотела сделать, это дать людям тему для сплетен.
