Текст книги "С влюбленностью покончено (ЛП)"

Автор книги: Р. Л. Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Извини, – продолжал он, – я ни на минуту не доверяю этой девушке и надеюсь, что ты на это не клюнешь.

– Я нет.

– Тогда почему у тебя такой вид, будто ты вот-вот простишь ее?

– Вовсе нет. Лана потеряла ребенка, Хитклиф.

У него отвисла челюсть, и он потянулся через стол к ее другой руке.

– Как она?

– Не очень хорошо, – сказала она, не в силах сдержать слезу, которая скатилась по ее лицу.

– Полагаю, что нет.

– Если бы я с первого раза оставила их в покое, ничего бы этого не случилось.

– Ты не можешь винить себя, и, судя по всему, Ким уже ехала поездом до сумасшедшего дома, прежде чем ты взяла ее под свое крыло. Не делай этого с собой.

Морин кивнула, хотя знала, что это не так. Она действительно навлекла это на своего сына, и то, что она сейчас испытывала, было страхом. То, что она должна сделать, чтобы сохранить свои секреты такими, какие они есть, сделает все еще хуже. И впервые она могла признать, что если навсегда потеряет семью из-за своих поступков, то это будет заслуженно.

*** 

Хэтти Мэй Смит гремела кастрюлями и сковородками на кухне своей новой закусочной, без остановки, обсуждая меню дня. Сегодня они готовились к большому обеду, и персонал двигался недостаточно быстро, как она хотела. Лана слышала все это, сидя в угловой кабинке закусочной и глядя в окно. Ее холодный пирог с курицей в горшочке смотрел на нее, оставшись недоеденным. Обычно, рассуждения тети Мэй смешили ее, но в последние дни она едва могла приподнять уголок рта.

Паула потягивала чай и несколько раз безуспешно пыталась завязать светскую беседу с тех пор, как они сели. Она не знала, что еще делать, чтобы улучшить положение. Она смотрела, как ее подруга сидит и смотрит на городские улицы, словно видит их впервые. Глаза Ланы были постоянно опухшими, она не переставала плакать с тех пор, как потеряла ребенка на прошлой неделе.

– Могу ли я вообще что-нибудь сделать? Я чувствую себя бесполезной, – наконец набралась смелости сказать Паула.

Лана посмотрела на нее и выдавила из себя слабую, вымученную улыбку.

– Ты уже это делаешь, – призналась она, и это была правда. Она не хотела больше говорить об этом, потому что это ничего не изменит. Ей не хотелось оставаться одной, и по какой-то причине она не хотела оставаться наедине с Кейденом. Он изо всех сил старался быть рядом с ней, но каждый раз, глядя на его лицо, она чувствовала себя виноватой в том, что потеряла ребенка. И чем больше он пытался ее утешить, тем сильнее разгорался гнев. Она не чувствовала, что заслуживает утешения. «Может быть, если бы я не пошла в его больничную палату той ночью и не подралась с Ким, я все еще была бы беременна».

Кроме того, ему нужно было сосредоточиться на физиотерапии. Лана становилась помехой, так как он уделял ей больше внимания, чем собственному выздоровлению. Ее нога почти зажила, и, хотя она не будет бегать марафоны, она, по крайней мере, сможет передвигаться без костылей. Гипс с нее сняли и заменили ортопедическим сапожком, который Паула тоже ужасно «облестила». Лана больше не хотела, чтобы с ней обращались как с хрупкой физически, когда она уже чувствовала себя совершенно разбитой внутри.

– Ты уверена?

– Да, – ответила Лана, даже не взглянув на прекрасное лицо подруги. Она продолжала смотреть в окно, и ее взгляд упал на небольшой парк посреди кольцевой развязки перед закусочной. Именно там несколько месяцев назад проехала машина Кейдена, прежде чем врезаться в закусочную, хотя казалось, что это было вчера.

Тетя Мэй встала из-за стола и кивнула в сторону Паулы, которая тут же отодвинулась подальше. Она села и перекинула кухонное полотенце через плечо, как делала всегда, затем протянула руки через стол к Лане. Лана повернула голову и была удивлена, когда почувствовала ее прикосновение; не зная, что женщина уже сидела за столом. Тетя Мэй слегка сжала ее руки, и этот легкий жест заставил ее слабо улыбнуться.

– Закрой глаза, милая, – приказала тетя Мэй. – я не знаю, молишься ли ты, но у меня такое чувство, что да.

Лана кивнула, и ее глаза наполнились слезами. Она закрыла их, как и просила, и Паула тоже закрыла свои. Они все держались за руки за столом, пока тетя Мэй читала молитву об исцелении и восстановлении над ее жизнью и телом – и слова помогали. Когда она закончила, Лана почувствовала, что ее плечи немного расслабились, и вытерла лицо.

– В любое время, когда тебе понадобится помолиться или с кем-то поговорить, ты знаешь, что я здесь. В любое время, милая, – предложила тетя Мэй.

– Спасибо, – прошептала Лана, когда тетя Мэй встала и направилась обратно на кухню. Паула протянула обе руки к Лане, взяла их и слегка сжала.

– Ты готова идти домой? – спросила она.

Лана кивнула, они встали и пошли обратно на холм.

*** 

Кейден лежал поперек кровати и крепко спал, когда Лана вошла в комнату. Она была уверена, что после физиотерапии с Тео он совсем выдохся, и не хотела его будить. Его рука не достигла такого прогресса, как ожидалось, и она могла сказать, что Кейден беспокоился за каждый день, который проходил. Она часто думала о том, как машина сбила его, и благодарила Бога, что результат не был хуже. Большинству людей так не везло.

Она медленно забралась в постель, стараясь не двигаться слишком сильно, и легла лицом к его спине. Когда она закрыла глаза, он повернулся к ней лицом и притянул ее к себе здоровой рукой.

– Я не хотела тебя будить.

– Ш-ш-ш, ты не разбудила, как прошел обед? – спросил он, его глаза по-прежнему были закрыты. Она посмотрела на его лицо, синяки почти зажили, но у него все еще были какие-то черные и синие отметины и швы, которые нужно было снять. Они действительно были близки к тому, чтобы все закончилось по-настоящему. Если бы она потеряла его в тот день, то потеряла бы и себя, и была рада видеть его каждый божий день. Он открыл глаза и увидел, как по ее лицу скатилась беззвучная слеза.

– Прости, – всхлипнула она, теряя желание и волю, чтобы сдержать охватившее ее отчаяние. Он притянул ее ближе к себе.

– Тебе не за что извиняться, – успокоил он ее, поглаживая по спине. Она прижалась лбом к его груди и выпустила наружу всю боль, разочарование и чувство вины, с которыми она жила уже несколько недель.

– Я так тебя люблю. Ты не сделала ничего плохого, слышишь? Это не твоя вина, – повторил он и наклонил ее лицо к своему. Она кивнула и увидела, сквозь слезящиеся затуманенные глаза, как он наклонился к ней. Его губы соприкоснулись с ее губами, они были теплыми и успокаивающими. Поцелуи, которые казались знакомыми и нужными.

– Я люблю тебя и прошу прощения за то, что проводила с тобой так мало времени в последнее дни, – прошептала она, возвращая свое лицо к его теплой мускулистой груди.

Когда Лана заснула, он прижал ее к себе так крепко, как только мог, и поклялся про себя, что, как только этот кошмар закончится, ничего подобного больше не повторится. Ему все равно, что делать, он защитит ее любой ценой. Он посмотрел на свою бесполезную руку и попытался пошевелить пальцами, но она не шевельнулись. Он зажмурился и прогнал негативные мысли, понимая, что ему, возможно, придется поехать в Нью-Йорк, чтобы получить консультацию. Он задавался вопросом, поедет ли с ним Лана, но в ее нынешнем положении, она, возможно, не захочет. Он лежал так до тех пор, пока его глаза тоже не закрылись и мысли не ушли. Он просто хотел немного покоя для них обоих и найдет способ сделать так, чтобы это длилось вечно.

Глава 5

Хитклиф стоял рядом с Морин и держал ее за руку, когда Бейлиф выкрикнул: «Всем встать!» Наконец-то настал день суда, и Ким официально предъявят обвинение в ее преступлениях. Паула сидела рядом с Кирком, а Кейден обнимал за плечи Лану, сидящую рядом с ним. Руперт и Вероника присутствовали в сопровождении Сэма и Кармен, и они сидели в проходе справа, через несколько скамей в задней части зала суда.

– Председательствует достопочтенный судья Томас Хартвелл! – крикнул он. Морин довольно сильно сжала руку Хитклифа, сжав два его пальца вместе. Он взглянул на нее краем глаза и увидел, как тревога исказила ее лицо. Он нисколько не сомневался, что процесс будет долгим и затяжным, и будет вывешено много грязного белья Кэпшоу, в особенности Кейдена. Что бы ни случилось, он будет рядом с ней и поддержит Кейдена. Господь знал, что они с Ланой уже достаточно натерпелись и могли бы воспользоваться любой поддержкой, какую только смогут получить.

Лана вцепилась в здоровую руку Кейдена и не смогла сдержать бурлящих в животе эмоций. Она чувствовала тошноту, облегчение, нервозность – но в основном беспокойство. Она больше не хотела видеть лицо Ким в своей жизни, но посмотреть, как она расплачивается за свое преступление, было необходимым. После утра, проведенного в суде, она могла двигаться дальше, зная, что сегодня ей действительно придется думать о ней в последний раз. Зал суда был битком набит жителями Хэмби. Там были тетя Мэй с мужем Джозефом, супруги Спенс, управляющий Шерман из бакалейной лавки «Fresh Picks» и даже Миссис Арнольд из ювелирного бутика. Не было слышно ни звука, кроме случайного движения ног или легкого шепота там и сям. В зале суда воцарилась жуткая тишина, когда все встали и ждали, пока выведут Ким и судья сядет.

Она была закована в наручники на запястьях, прикована цепями к лодыжкам в оранжевом комбинезоне и казалась холодной и отстраненной. Ким посмотрела на Лану, затем перевела взгляд на Кейдена и его руку на перевязи. Вспышка раскаяния промелькнула на ее лице, когда она увидела это, но Кейден избегал смотреть ей в глаза, целуя макушку Ланы. Она повернулась к судье и встала рядом со своим общественным защитником. Паула кипела и выглядела так, словно готова была перепрыгнуть через скамьи, но Кирк положил руку ей на плечо. «Где Гаррет?» – подумала Лана, наблюдая, как Кирк стоит рядом с ее лучшей подругой, такой же злой.

– Вы можете сесть, – скомандовал судья Хартвелл, стуча молотком. Все, кроме небольшой коллегии присяжных, заняли свои места, пока судебный пристав приводил их к присяге. Суд был полон сторонников и свидетелей, и она не могла дождаться, когда Ким дадут тюремное заключение, чтобы этот кошмар мог закончиться.

– Мне сообщили, что обвиняемая согласилась на досудебное соглашение о сотрудничестве со следствием, – прогремел Хартвелл на весь зал.

Лана и Кейден переглянулись, и комната начала гудеть. «Что означает досудебное соглашение о сотрудничестве?» Глаза Сэма впились в ее лицо, и она не смогла удержаться от разочарованного взгляда.

– Да, ваша честь. Подсудимая признала свою вину с гражданско-правовой оговоркой в соответствии законом о первом преступном акте штата Джорджия, – продолжил защитник.

Зал суда наполнился гулом и возгласами, когда Ким повернулась к Морин и подмигнула ей. Хитклиф нахмурился и внимательно посмотрел на лицо Морин, которое теперь стало пунцово-красным. «Что, черт возьми, происходит?» – подумал он.

Судья Хартвелл снял очки и обратился к государственному защитнику Ким.

– Знаете ли вы что-нибудь, что могло бы поставить под угрозу компетентность обвиняемой, о чем я должен быть поставлен в известность?

Лана снова почувствовала, как в затылке у нее начинало покалывать. «Что все это значит? Какое соглашение она заключила и почему мы только сейчас об этом услышали?» Эта злобная сука не обрела вдруг душу и стала испытывать угрызения совести. Что-то происходило, и это было так же ощутимо как напряжение в воздухе.

– Нет, Ваша честь. Подсудимая мыслит ясно и не находится под воздействием каких-либо веществ и в настоящее время компетентна заявить о своей вине.

– Виновна? – прошептала Лана Кейдену, нахмурив брови.

Затем судья Хартвелл повернулся к адвокату Кейдена и Ланы, застенчивого на вид мужчину, за которого Морин поручилась, когда нанимала его. Он совсем не походил на закоренелого нью-йоркского адвоката, каким она его рисовала, да и в зале суда его поведение не изменилось. Лана почувствовала, как некий обруч начал сдавливать ее голову, ожидая подвоха. Она так сильно постукивала ногой, что тряслось все тело. Кейден положил руку ей на колено, и она сбавила темп, но не отвела глаз от передней части зала. Перебрасывая взгляд от судьи к Ким и адвокатам.

– Каковы условия соглашения о сотрудничестве сегодня? – продолжал судья Хартвелл.

Теперь он стоял в своем дорогом костюме, с прилизанными и блестящими, как шар для боулинга, волосами и выглядел как неряшливый рекламный юрист. Лана впилась взглядом в Морин, которая сидела с каменным лицом, словно восковая фигура в музее Мадам Тюссо.

– Обвиняемая согласилась отбыть срок в шесть месяцев домашнего ареста, так как это было первое ее преступление. Она хотела бы отбывать наказание в округе Шелби, штат Джорджия, вдали от своего дома в Нью-Йорке.

Легкие Ланы опустели, из нее вышибло дыхание. Хитклиф сел на свое место, и все присутствующие были ошеломлены, подняв брови и обменявшись смущенными взглядами. Судья Хартвелл перевел взгляд на Ким.

– Понимаете ли вы, что если я приму ваше заявление в соответствии с первым преступным актом, вы не будете осуждены за преступление, в котором вы обвиняетесь, но любое нарушение условий вашего приговора может привести к осуждению вплоть до максимального срока, разрешенного законом? – спросил он ее на одном дыхании.

«Не осуждена?» Лана увидела белые точки, пляшущие перед глазами, и подумала, что в любой момент может упасть ничком. Зал начал кружиться вокруг нее, и она не могла дышать, не веря тому, что происходило прямо у нее на глазах.

– Я понимаю, Ваша честь, – прощебетала Ким, словно отвечая на вопрос «Мисс США» в конкурсе красоты.

– Также, знаете ли вы, что вам отказано от права обжаловать приговор и что эти обвинения станут частью вашего постоянного личного дела и не смогут, и не будут сняты?

Кейден медленно поднялся, и Морин встала рядом с ним.

– Садись, – прошептала она, и ее глаза стали размером с блюдца.

У Ланы отвисла челюсть, глаза наполнились ужасом. Она не могла поверить в это, не могла принять это.

– Шесть месяцев! – взревела Лана со своего места, ощущая себя так, как будто вышла из своего тела. Кейден посмотрел на нее сверху вниз, и Морин потянула его вниз, чтобы усадить.

– Порядок в моем суде! – закричал судья Хартвелл, стуча молотком.

– Пожалуйста, скажите мне, что вы не собираетесь это принять? – продолжила Лана, вставая со своего места. Сэм начал подниматься, но Кармен удержала его за руку, останавливая.

– Шесть месяцев? Эта женщина пыталась лишить нас жизни и заставила меня потерять нашего нерожденного ребенка! – вскрикнула она. Лана не могла сдержать нахлынувшие на нее эмоции, не в силах сдержать то, что вырвалось у нее изо рта, когда зрители с жалостью наблюдали за ней. Кейден встал рядом и обнял ее за плечи.

Ким повернулась к ней, ее глаза остановились на животе Ланы и вернулись к ее лицу. «Что это был за взгляд? Сожаление? Чувство вины? Раскаяние?» Что бы это ни было, это не имело значения.

– Пожалуйста, не делайте этого, – всхлипнула она, умоляя судью, вцепившись в скамью перед собой, чтобы не упасть. Вероника и Руперт стояли теперь рядом с ней, их лица были полны гнева, и пытались успокоить ее.

– Мисс Маккензи, пожалуйста, сядьте, или я удалю вас из зала суда, – потребовал судья.

Лана посмотрела на него, ее лицо было мрачным и потерянным.

– В этом нет необходимости, ваша честь. Я сама выйду, – ответила она так тихо, что в тишине комнаты это прозвучало как шепот.

– Пошли отсюда, – успокоил ее Кейден, уводя прочь, – это все чушь собачья. И ты уволен! – сказал он их адвокату.

Лана снова встретилась взглядом с Ким, а затем вышла из зала суда вместе с Кейденом, за которым последовали Вероника и Руперт. Она не могла поверить в то, что только что произошло, и ей нужно было убраться как можно дальше от здания суда, пока ее не арестовали.

*** 

Лана и Кейден протиснулись сквозь толпу репортеров и слепящих камер, стараясь как можно лучше спрятать от них лица. В ее теле не было ни грамма терпения для ответов на вопросы, и она просто хотела вернуться в дом Паулы, чтобы хорошенько поплакать и проспать это адское утро. Паула, Сэм и Кирк шли прямо за ней, и Паула остановилась, чтобы ответить на вопросы прессы. Лана и Кейден сели в ожидавший их внедорожник первыми, а Вероника и Руперт сели вместе с ними. Лана рухнула на плечо матери, пока Руперт и Кейден держали ее за руки.

– Как это возможно? – завопила Лана, насквозь промочив и испачкав мамину блузку слезами и тушью.

– Я не понимаю, – ответил Кейден, – что такое, черт возьми, закон о первом преступлении?

– И как ваш адвокат мог принять его наперед без вашего ведома? – вмешался Руперт.

– Не знаю, но я чертовски уверен, что узнаю, – ответил Кейден.

– Это нечестно! Шесть месяцев условно за попытку убить двух человек? В этом нет никакого смысла. Как судья может думать, что это справедливо по отношению к нам? – завопила она.

– Я не знаю, – ответил он, и его лицо исказилось от боли.

– И это все, что ты можешь сказать? – закричала она.

– Я не знаю, что здесь можно сделать, Лана! Что я могу сделать прямо сейчас?

– Ты не можешь винить его, дорогая. Все думали, что дело дойдет до суда присяжных. Никто этого не предвидел, – сказала Вероника, поглаживая дочь по голове.

– Я просто так зла! – она села, вытерла лицо, повернулась к Кейдену и обняла его за шею. – Я люблю тебя, прости. Я не сержусь на тебя, – прошептала она.

– Я знаю, детка, все будет хорошо. Я тоже тебя люблю, – прошептал он в ответ, обнимая ее. Лана смотрела в боковое окно, по лицу ее текли слезы, и смотрела, как Паула и Морин стоят на ступеньках здания суда.

*** 

Паула стояла перед репортерами и вспышками камер, а Морин и Хитклиф стояли по обе стороны от нее.

– На данный момент мы должны признать, что нас не устраивает досудебное соглашение о признании вины, но в данный момент, мы просим вас уважать нашу частную жизнь, чтобы принять то, что только что произошло, – заявила Паула.

Репортеры проигнорировали просьбу, и все равно выкрикивали вопросы, но они остались без ответа. Морин подняла голову как можно выше и направилась к внедорожнику, где ее уже ждали. Когда они сели, никто не сказал ни слова, и машина отъехала от тротуара, сопровождаемая цепочкой репортеров, делающих снимки позади них.

*** 

Все сидели в гостиной, пока Морин и Паула заваривали чай на кухне. Руперт и Вероника сидели на диване с мистером Смитом и тетей Мэй и разговаривали между собой. Лана села рядом с Кейденом на диван и молчала, положив голову ему на плечо. Никто толком не говорил, потому что не знал, что сказать. Атмосфера была больше похожа на поминки, а не на победу, которой, как они думали, закончится день.

Сэм и Кармен сидели на диване рядом с ними и тоже не произносили ни слова. Кейден ничего не сказал о Сэме, и Лана подумала, что это хорошо. Меньше всего ей хотелось, чтобы эти двое начали спорить на глазах у всех.

– Я все еще не понимаю, как штат мог согласиться на такое соглашение о признании вины. Вообще никакого тюремного заключения? – спросила тетя Мэй, качая головой.

– Ким снова победила, – ответила Лана.

– Детка, – Кейден обнял ее одной рукой.

– Не надо, – она отмахнулась от него и встала с дивана.

Как бы она ни старалась не терять самообладания, это было нелегко. Лане хотелось ударить кого-нибудь, сделать что-нибудь, но она потеряла надежду – снова. Кармен последовала за ней на кухню, чтобы составить ей компанию.

Сэм поерзал на диване рядом с Кейденом, явно испытывая неловкость. Он не любил этого парня, но сочувствовал, что они с Ланой оказались в проигрыше. Он недоверчиво покачал головой и сделал глоток бурбона.

Хитклиф посмотрел на Морин, и что-то шевельнулось у него в животе. Она имела какое-то отношение к цирку в зале суда. Он очень хорошо знал эту женщину, и это было не похоже на нее – отвернуться и смириться с тем, что кому-то сойдет с рук преступление против ее семьи. Она вошла в гостиную, держа в руках поднос с чашками и серебряный чайник с кипятком. Она поставила его на кофейный столик, и Кейден наклонился, чтобы налить себе чашку чая. Он не сводил глаз с Ланы, которая сидела на кухне, облокотившись на стойку и глядя в никуда.

– Ты молчалива, Морин, – вмешался Хитклиф, заставив всех присутствующих посмотреть на нее. Ее щеки покраснели, как свекла, и это выдало ее.

– Я так же потрясена, как и все остальные, – солгала она.

– Я не куплюсь на это ни на минуту, мама, – добавила Паула, наблюдая за странной реакцией матери. – Кирк сказал, что любой стоящий адвокат должен был получить разрешение, прежде чем совершать какие-либо сделки.

Кирк смущенно оглянулся и потянулся за чашкой чая.

– Что ты имеешь в виду? – ответила Морин, притворяясь невежественной.

– Ты плохо врешь, – возразила Паула.

Теперь во всем доме было так тихо, что можно было услышать шелест деревьев за пределами веранды. Морин посмотрела на них, изучая их ожидающие лица, затем мельком увидела испуганное лицо Ланы и замерла. Кейден уловил обмен репликами и встал.

– Ты заключила с ней сделку? – крикнул он, держа в руке чашку с горячим чаем. Кирк шагнул вперед и остановил его, не давая подойти слишком близко, затем забрал чашку.

– Я так и знала, – заявила Лана. – Это логично. Вы потянули за ниточки и согласились на эту сделку, не так ли?

– О Боже, – выдохнула Кармен, закрывая рот рукой, когда слова сорвались с ее губ.

Морин запнулась, ее дыхание стало прерывистым. Чувствуя давление их взглядов, она больше не могла этого выносить. Ее снова поймали.

– Мне пришлось, – выпалила она сквозь слезы.

– Боже Мой! – воскликнула тетя Мэй.

Лана недоверчиво покачала головой.

– Почему? Почему вам пришлось? – упрекнула она.

– Она угрожала шантажировать меня, если я не помогу ей. У нее есть улики против меня. Это правда, – признала Морин, затем встала с дивана, заламывая руки, в то время как их полные ужаса лица не отрывались от нее.

– Шантажировать по какому поводу? – возразил Кейден.

– Я не могу обсуждать это сейчас. Мы можем поговорить об этом позже, – ответила она, ее попытка казаться сдержанной потерпела неудачу. Ее глаза метнулись к Хитклифу, и если бы это были настоящие стрелы, она бы пронзила его насквозь. Он заплатит за то, что поставил ее в неловкое положение, но выражение его лица было ей незнакомо. Он выглядел преданным и измученным.

– О. Мы так и сделаем, – скомандовал Кейден.

– Вы не можете это обсуждать? – Вероника мгновенно вскочила на ноги, ее рука взлетела в воздух и ударила Морин по лицу.

Морин стояла потрясенная, держась за лицо, пока Руперт повернул жену к себе и увел ее.

– Ладно, пошли. Лана, мы будем в гостинице, – сказал он.

Сэм и Кармен последовали за ними, но он не сводил глаз с Ланы, словно не хотел оставлять ее одну.

– Что ты за мать такая? – крикнула Вероника через открытую входную дверь, прежде чем она закрылась за ними. Все стояли молча и смотрели, как Морин стоит пристыженная и никто не жалеет ее.

Лана вышла из кухни и встала лицом к лицу с Морин.

– Как вы могли? Я никогда не прощу вас за это Морин. Никогда, – Лана вышла из гостиной, и тут по тихому дому разнесся громкий хлопок двери спальни.

– Что ж, мне нужно вернуться на кухню, – прозвенела тетя Мэй, поднимаясь на ноги. Она и ее муж направились к двери, и все остальные последовали их примеру, а Хитклиф последовал за ними.

– Куда ты идешь? – спросила Морин.

– Мне нужно время, чтобы подумать об этих отношениях, Морин. Я не знаю, как быть с кем-то, кто снова и снова поступает так со своим собственным ребенком. Если ты так поступишь с ними, то что, черт возьми, ты сделаешь со мной?

Она не сказала ему ни слова в ответ, только еще больше вины и раскаяния, когда он закрыл за собой дверь. Кейден уже направился в комнату, которую делили они с Ланой, и Паула направилась наверх.

Морин стояла одна в гостиной и всматривалась в ее бескрайнюю пустоту вокруг, заслуженная пощечина обжигала ее лицо. Женщина опустилась на диван и зарыдала. Меньше всего ей хотелось говорить правду. Лгать становилось все труднее, чем раньше. Она никогда не собиралась рассказывать Кейдену правду о его отце, потому что это означало бы рассказать ему правду обо всем, а она не могла этого сделать. Когда-либо. Она должна была держать это в секрете, даже если это означало ненависть, потому что эта тайна была лишь верхушкой очень большого айсберга.