Текст книги "Заботы Элли Рэйт (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 51

Я не могла понять, чего больше в неприязни Ирвина: ревности или страха. С ним пробовала говорить тетушка Ханна, но брат, при всей любви к ней, на контакт не пошел и объяснять ничего не стал.

Я пробовала говорить с ним сама, но результат тоже был какой-то невнятный. Ирвин слушал мои разглагольствования о том, что Алекс Гейл – хороший человек, что он не сделал и не сделает Ирвину ничего плохого, что нам всем интересно и хорошо вместе – и отрицательно мотал головой, предпочитая отмалчиваться, а не возражать. Мы чуть не поссорились, когда я напомнила ему про Кловиса и Увара.

– Помнишь их?! Что, лучше было бы за Увара замуж выйти? Ты представляешь, как бы мы сейчас жили?!

– Ты сама тогда говорила, что взамуж не хочешь! А теперь чего?! – он был искренне возмущен моим «предательством».

– Ирвин, мне кажется, ты сам придумываешь себе страхи… Во-первых, я еще не собираюсь замуж за господина Гейла…

– А то я такой дурной, и не понимаю, чего он сюда выхаживает! – перебил меня брат.

– Во-вторых, ты же сам видел, что с господином Гейлом очень интересно проводить время. Вы играли с ним в клеточный бой, он подарил тебе замечательную настолку. Согласись, ты любишь играть с ним в «Пещеру сокровищ». Что плохого в том, что он будет приходить к нам в гости и дальше? Я же стану от этого меньше любить тебя…

К сожалению, все это оказалось бесполезным: Ирвин не шел на контакт, иногда просто взрываясь от уговоров и собственного раздражения. Он перестал выходить со мной и Алексом на прогулки, а когда барон заметил это, он попросил у меня позволения самому побеседовать с упрямым братцем.

В один из будних вечеров, когда семья только-только поужинала, Алекс Гейл привез к нам в дом больших размеров деревянную коробку и устроился с Ирвином в столовой, где горничная торопливо убрала со стола. Дверь барон предусмотрительно закрыл, но я, не обращая внимания на недовольство тетушки Ханны, периодически подходила и прислушивалась.

Понять, о чем говорят, было совершенно невозможно. Я заметила только одно: если изначально слышался только голос Алекса, то минут через тридцать Ирвин стал отвечать ему, а ближе к концу визита голос брата звучал даже чаще, чем голос гостя.

Я вышла проводить барона в холл и не смогла удержаться от вопроса:

– Господин Гейл, скажите, о чем вы с ним разговаривали?

Алекс неловко улыбнулся и откинул крышку со своей деревянной коробки, стоящей у его ног. Там, завернутые в куски промасленной мешковины, лежали какие-то непонятные детали и инструменты. Пахло это все… Довольно противно это пахло. Сочетание смазочного масла и керосина – так себе аромат. Алекс закрыл свои благоухающие сокровища и с мягкой улыбкой ответил:

– Я поделился с ним своими мыслями о керосиновых лампах и показал, как их можно улучшить. Конечно, многие предпочитают проводить в дом газовое освещение. Но мне кажется, что керосиновая лампа удобнее хотя бы тем, что ее можно перенести, а еще она свети ярче и… – Тут он засмеялся и перебил сам себя: – Госпожа Рэйт, если я сейчас стану вам рассказывать преимущества своего изобретения, то боюсь никогда не уйду из вашего дома.

Я понимала, что это всего лишь шутка, но, пожалуй, мне уже и не хотелось, чтобы Алекс уходил. Однако мне точно нужно было знать, получилось ли у барона убедить моего упрямого братца, и я осторожно спросила:

– Как вы думаете, господин Гейл, если я приглашу вас составить нам с Ирвином компанию в прогулке по магазинам, он не будет слишком возражать? Послезавтра днём мы собираемся за покупками.

– Кстати, госпожа Рэйт! А не отпустите ли вы Ирвина со мной вдвоем?

– Но ему скоро в школу! – я даже чуть растерялась. – Я уже договорилась, и он будет посещать частное заведение на соседней улице. Я собиралась купить с ним все необходимое. Ну, всякие там тетрадки*, линейки, чернильницы и прочее.

– Я думаю, если вы составите нам список, мы вдвоем справимся с этой задачей. Тем более, что к началу учебы я обещал подарить Ирвину настоящий ранец из телячьей кожи. Я видел однажды в магазине такой рюкзак для школьников. Он специально сделан похожим на солдатский походный! Там несколько отделений, куча всевозможных ремешков и застежек.

Я невольно засмеялась, с таким удовольствием барон вспоминал этот самый ранец. Почему-то подумалось, что или у него самого в детстве был похожий, или же он очень хотел такой для себя, но так и не получил. Возражать я не стала и в один из дней, снабдив Ирвина деньгами на покупки, а барона Гейла подробным списком того, что им нужно приобрести, отпустила их на прогулку по магазинам.

Надо сказать, что этот визит к нам в дом был вовсе не такой парадный, как обычно. Я знала, что сегодня барон зайдет за братом, но намеренно не стала переодеваться к его приходу. Это был будний день, и у меня, как обычно, было полно работы. Конечно, можно было потратить время, достать дневное домашнее платье и сделать вид, что я барыня и белоручка. Но я решила, что нет смысла прятаться и рано или поздно Алекс увидит меня в рабочей одежде.

Так что сегодня на мне было простое льняное платье, полотняный фартук, закрывающий меня от горла до коленей и накрахмаленная белая косынка, под которую я прятала волосы. Пожалуй, я выглядела так, как выглядит горничная из богатого дома, когда занимается уборкой. Пусть господин барон не думает, что я хожу между работников в шуршащем муаровом туалете и пальчиком указываю на то, что необходимо сделать.

Меня радовало, что отношения Алекса и Ирвин снова потеплели, но чисто по-женски этого визита я опасалась. Кто знает, как барон среагирует на работающую женщину. Ничего особенного в его поведении я не заметила, а когда к обеду эта пара вернулась, я уже была одета достаточно прилично для приема гостя. Они принесли из магазинов не только то, что было в списке, но и тот самый ранец, с которым Ирвин отказался расставаться даже за столом.

Признаться, я вовсе не была от этой сумки в таком восторге, как мой братец. Она оказалась тяжелой, громоздкой и далеко не такой удобной, как хотелось бы. Но Ирвин даже во время обеда поглядывал на прислоненный к его стулу ранец и, как только мы вышли из-за стола, унес свое богатство поближе к дивану и начал хвастаться Джейд:

– Э, нет! Сперва попроси Лию – пусть она тебе руки помоет! А потому уж я тебе сам всё покажу! Видала, как блестит?! Ну вот! А ты – немытыми руками… – он важно и укоризненно покачал головой, осуждая такое безобразие.

Джейд слегка хныкала, желая немедленно подергать все медные пряжки и заманчиво свисающие кончики ремней, но Лия все-таки отнесла ее помыть ручки и только после этого Ирвин доверил сестре потрогать свое сокровище.

Я вспомнила забавную штуку из прошлой жизни – бизиборд. В моем прошлом мире это был такой стенд, на котором крепились всевозможные крючки, замочки и застежки. Вот для Джейд этот самый ранец стал настоящим бизибордом. Она с упоением ковыряла ремешки, и злилась, когда не получалось отстегнуть. Ей так нравились блестящие медные заклепки, что она постоянно пыталась отковырять их маленькими пальчиками. Ирвин же несколько ревниво наблюдал за этой экзекуции и периодически даже покрикивал:

– Эй, осторожнее, что ты так сильно дергаешь! Оно вовсе и не для того1

В общем-то, после этого визита наша жизнь вошла в обычную колею. Школа, в которую я записала Ирвина, начинала свой учебный год с конца осени и до занятий оставалось около трех недель.

Школьный костюм Ирвина, с плотными штанишками, застегивающимися под коленом, с курточкой, где на нагрудном кармане был вышит школьный герб, с мягкими вязаными гольфами и новенькими ботинками висел у него в комнате и рядом, на специально вбитом крючке повис ранец. Необходимый набор перьев и карандашей, чернильниц-непроливаек и тетрадей был закуплен.

К моему ужасу, в тетрадях не было линовки, и предполагалось, что заниматься этим будут родители или гувернантки. Для того, чтобы правильно разлиновать тетрадку в клетку или линейку продавались специальные трафареты. Занятие это было нудное и муторное, но Ирвин так переживал, что я по вечерам разлиновала ему несколько тетрадей – сразу с запасом.

Оставалось дождаться только дня Святого Варфоломея: покровителя школяров, студентов и учителей. Именно в этот день начинался учебный год в местных школах и колледжах. _________________________________

*Просто для справки. Первые тетради в России появились примерно в 1850-1870 годах. И они не были разлинованы: клетка, линейка и поля делались вручную. Типографская линовка появилась гораздо позже. Сразу тетради ученикам не давали – сперва учили писать на грифельной доске. Это такой кусок черного сланца, камня. А вот стандартная зеленая обложка на школьных тетрадях стала привычной еще до Октябрьской революции.

Глава 52

Ли – Элли

Няй – дай

Асю – хочу

Иви – Ирвин

Хаха – Ханна

Исс – Алекс

(словарь Джейд)

Малышке Джейд было уже больше полутора лет, и она вовсю лепетала, смешно коверкая слова. У неё появился такой своеобразный язык, который прекрасно понимали и тётушка Ханна, и Лия, и мы с Ирвином. А вот Алекс, к которому она иногда обращалась, терялся и вопросительно смотрел на меня, взглядом умоляя о переводе. Над этой его особенностью мы все немножко посмеивались до тех пор, пока Джейд не начала преследовать Алекса, тянуть его за брюки и требовать «анес». Это было слово, которое мы все поняли не сразу.

Одному Богу известно, как уж Джейд сообразила, что школьный ранец Ирвина – это подарок Алекса Гейла! Но именно на этом слове я вдруг поняла, что малышка не выговаривает букву «р».

Разумеется, не о каких логопедах-дефектологах в этом мире ещё и речи не было. А я знала слишком мало для того, чтобы понять, серьёзная ли это проблема. Единственное, что я вспомнила из прошлой жизни – знаменитый стишок про резиновую Зину. Здесь слово «резина» тоже существовало. Но, во-первых, детские игрушки из неё не делали. А во-вторых, оно вообще было мало кому известно.

Волей-неволей мне пришлось придумывать для моей малышки некое подобие «резиновой Зины». Поэт их меня был так себе. Поэтому я просто старательно, хоть и кривовато, рифмовала пару строк, в которых присутствовала эта буква. И не только сама проговаривала их с Джейд, уча её повторять за мной, но и потребовала от Лии проводить такие же занятия. Так что из детской периодически доносилось:

– Тот, кто скушал огур-рец, р-редьку и р-редиску, тот, конечно, молодец и возьмёт ир-риску! – а следом, немного коверкая слова, звучал нежный голосок Джейд.

Мягкие ириски я варила дома сама, долго томя молоко с сахаром на печи и лично выдавая малышке небольшой шарик за старание. Были и другие стишки, такие же неуклюжие, но про ириску оказался самым любимым. Именно с ним получалось лучше всего произносить сложную «Р». Может, я и зря паниковала, но к Рождеству проблема почти исчезла.

А свой «анес» в подарок от Алекса Джейд всё-таки получила. Однажды барон пришёл к обеду в выходной день не только с привычной коробкой пирожных, но и с крошечной копией ученического ранца Ирвина. Он специально заказал в мастерской эту игрушечную сумочку, попросив повторить не только количество ремешков, но и обожаемые Джейд медные заклёпки.

Расставаться с новой игрушкой сестрёнка отказывалась категорически, и мне пришлось сшить на её коляску мягкий карман, куда и убиралась на время прогулки эта неуклюжая сумка. Немного подумав, я обратилась в мастерскую и заказала для Джейд дивную дамскую сумочку на тонком изящном ремешке. Сшили её из тонкой нежной лайки, крышку украсили ручной вышивкой, ярким шёлком: там появились два изящнейших букетика, а внутри из подкладочной ткани образовались карманы, в которые можно было спрятать конфетку или мелкую игрушку.

Эта удивительно красивая сумочка вызвала полный восторг у всех жильцов дома. Тетушка Ханна помяла мягкую лайку и даже понюхала сумочку, с восхищением говоря:

– Изумительно! В моё время у детей таких прекрасных игрушек не было, а жаль… Надеюсь, малышке она понравится.

Одобрили сумочку и Лия, и Руби, и Нэнси. Даже Мила, забежавшая к нам однажды после работы. Сумочка и в самом деле выглядела восхитительно, и сестрёнка вполне одобрила её. Но, к моему глубокому сожалению, на прогулку она продолжала требовать именно ранец. Сумочка оставалась дома, а коляска Джейд смотрелась несколько нелепо из-за того, что сбоку горбом мотылялся карман с ранцем.

Я посмеялась и смирилась. Нельзя заставлять детей играть тем, что им не нравится. Если Джейд вместо уютного шерстяного мишки и фарфоровой куколки будет предпочитать солдатиков, значит, так тому и быть! И хотя мои педагогические приёмы тётушка Ханна не слишком одобряла и даже иногда поджимала губы, недовольная таким баловством, но всё же своё мнение держала при себе, за что я была ей очень благодарна.

Мне было очень жаль, что здесь нет такой традиции, как «День знаний». Нет торжественных линеек и нарядных детишек, которые дарят учителям цветы. Но ничто не могло мне помешать устроить маленький праздник дома. Именно так я и сделала, пригласив барона на обед в неурочный день.

Утром я сама отвела Ирвина в школу и отстояла с ним молебен, который служили прямо на улице перед зданием. Потом священник прошёл по классам, побрызгав везде святой водой, а потом меня и таких же взволнованных мам и сестёр попросили удалиться: у детей начинались занятия. И первым назначен был урок слова Божьего.

А маленький пир в этот день мы устроили дома. На нём Ирвин получил от всех небольшие подарки: запасной лаковый пенал с выжженной на крышке картинкой, цветные карандаши и дополнительный альбом для рисования, а также всяческие ластики, цветные промокашки и прочую канцелярию.

Вообще, программа местных школ не блистала разнообразием, а уроки слова Божьего были обязательны в каждом учебном заведении. Однако, поскольку школы были частные, каждая из них сама составляла программу обучения и выбирала предметы, которые будут преподавать. Я выбрала эту школу не только потому, что она находится сравнительно близко от нашего дома, и Ирвин сможет ходить в неё самостоятельно. Кроме чистописания, начал математики, слова Божьего и чтения, был там ещё один предмет, который я сочла важным: география.

Сама я, к стыду своему, до сих пор даже не представляла, как устроен этот мир. Но у меня хотя бы сохранились знания о том, как устроена моя бывшая планета. А Ирвин, который большую часть своей маленькой жизни провел в крошечном селе и не имел представления о том, что существуют другие страны и государства, в этот предмет влюбился очень быстро.

К концу первого месяца обучения я сделала брату подарок – большую разноцветную, отпечатанную в типографии карту мира. Иногда перед сном мы вдвоём сидели у этой карты, рассматривая разные континенты и страны, и я слушала о том, что именно брату рассказывали в школе. Как ни странно, моё представление об этом мире начало меняться достаточно быстро.

Учителем географии в их школе был совсем молодой мужчина – мэтр Оливер. Кроме знаний о том, где расположен какой материк и как называются страны, он ещё с удовольствием рассказывал детям о технических новинках в этих странах. О том, что в стране Шо-син-тай умеют пускать не просто фейерверки, какие запускают и у нас в дни государственных праздников, а достаточно сложные системы, которые расцветают в небе не светящимися фонариками, а собираются в фигуру летящего дракона или огромной бабочки! Рассказывал о том, что во Франкии изобрели самоходную коляску, которая движется без помощи лошадей, а на силе водяного пара. Что в Англитании появилась удивительная машинка, которая умеет шить быстрее самой опытной портнихи...

Слушая восторженные отзыва Ирвина об уроках географии, я понимала, как права была, выдернув детей из деревни. По моим представлениям, если сравнивать с земной историей, здесь примерно середина или конец восемнадцатого века. Слишком много лет пройдёт до того, как на поля и огороды выедет первый трактор. Слишком большой разрыв между познаниями мира у детей селян и горожан. Если я хочу хорошего будущего для своих малышей, жить нужно в городе.

Я бы, конечно, справилась и с огородом. Со временем подтянула бы хозяйство, и голод, как явление, не коснулся бы нас. Но крестьянский труд всегда очень тяжёл, а без техники ещё и почти беспросветен. У Ирвина и Джейд не было бы возможности получать знания, менять своё представление о мире и меняться самим. Максимум они могли бы дорасти уровнем до сельского старосты Кловиса. А это не просто маленькая власть и возможность ей злоупотреблять, но и грязь, которую им пришлось бы пустить в свои души.

Так что, глядя на восторженного брата, который аккуратно водил не заточенной стороной карандаша по карте, рассказывая мне об очередной стране, я понимала: всё не зря!

С тех пор как я уговорила тётушку Ханну сшить первую шелковую блузу, чтобы за обеденный стол она могла садиться нарядной, тётушка как будто начала просыпаться от долгого-долгого сна. И я не могу сказать, что меня не радовали эти перемены.

Во-первых, со временем она стала переодеваться к обеду каждый день. Во-вторых, аккуратно и ненавязчиво следила за тем, чтобы Ирвин привыкал за столом пользоваться ножом и вилкой, а не метал в рот всё подряд с помощью ложки. В-третьих, она стала заботиться о том, чтобы не только сервировка была правильная, но и по центру обеденного стола располагался хоть небольшой и скромный, но свежий цветочный букет.

Пусть здоровье иногда и подводило её, и нога болела все сильнее, но эти маленькие уютные детальки обычной жизни делали наш дом настоящим семейным гнездом. И появление Алекса только добавило в нашу жизнь тепла и стабильности. Все мы ждали воскресный обед, как небольшую награду за наполненную работой неделю.

Глава 53

Розовые очки всегда бьются стёклами внутрь…

Последнее время перед праздниками Алекс казался мне несколько уставшим и обеспокоенным, но на прямой вопрос ответил, что слишком много хлопот в мастерской.

– Дело вроде бы налаживается и лампы даже взяли в несколько магазинов, но вот сами продажи идут пока не очень.

Одну из первых ламп Алекс подарил мне. Сейчас она стояла в комнате Ирвина и при свете этой керосинки брат делала уроки. Она действительно давала света существенно больше, чем даже пара свечей, и я подумывала, приобрести в магазине такую для нашей столовой. Конечно, с керосинкой немного больше возни, чем со свечами, да и запах от них, как ни старайся, все равно есть. Но и светила керосинка значительно лучше, спасая наши глаза от лишних нагрузок. Так что с мелкими неудобствами я готова была смириться.

Однако, расстроенный вид Алекса меня огорчал, и я спросила:

– Господин Гейл, а вы не хотите немного изменить дизайн лампы?

– Дизайн? Но она создана максимально удобной и компактной…

– Я же не спорю! Она прекрасно работает и замечательно светит! Но она выглядит… господин Гейл она выглядит слишком утилитарно. Такую лампу можно использовать в кабинете, где человек работает по вечерам или поставить на стол ученику, например. Ирвину, кстати, она очень нравится. Но вот если бы я захотела пользоваться ею в столовой… Не обижайтесь, но она не выглядит красиво, а женщины, которые и выбирают для дома такие вещи, предпочтут взять что-нибудь с росписью, с чеканкой, с красивым уютным абажуром, чтобы украсить дом. Понимаете?

– Какое-то рациональное зерно в ваших словах безусловно есть, госпожа Рэйт, – задумчиво пробормотал барон. – Признаться, я думал, что достаточно просто яркого света и безопасности… – он потёр двумя пальцами висок и несколько растерянно добавил: – Я не слишком понимаю, как её можно украсить.

– Пройдитесь по магазинам, где не продают вашу лампу. Посмотрите на те, которые стоял на витрине. Вы увидите, как их отделывают и какой нарядной может быть ваша керосинка. Я бы, например, с удовольствием купила такую лампу со стеклянным цветным абажуром.

– Что ж, госпожа Рэйт, я благодарен вам за совет и обязательно им воспользуюсь, – улыбнулся Алекс Гейл.

***

Эта зима была не слишком снежная, но морозная и яркая. Мы замечательно справили Рождество и каждый из нас получил небольшие подарки и сувениры от других членов семьи. Только малышка Джейд, ещё не озабоченная социальными нормами, не мучилась выбором, с радостью принимая подарки и не волнуясь об ответном.

Мне же пришлось очень постараться, чтобы подобрать каждому то, что ему понравится: тонкая шерстяная шаль, вывязанная ажурными цветами для тётушки Ханны и большой глобус плюс перочинный нож для Ирвина; лёгкая беличья шубка для Джейд, которая привела её в восторг своей мягкостью и элегантный серебряный брегет* для Алекса Гейла. Подарок не из дешёвых, но носил его барон с удовольствием, иногда позволяя Ирвину открывать их и слушать мелодичный звон.

Своим рабочим я тоже сделала небольшие подарки, начиная от тёплого вязаного пояса из собачьей шерсти для мэтра Огдена, и отрезов хорошей ткани для всех продавщиц и служанок. Сложнее всего было сделать подарок для Эйнса. Хейзел, его мать, как и все, получила отрез ткани на юбку и была растрогана чуть не до слез, а вот для него я почему-то купила забавную меховую кепку с козырьком и заполнила её конфетами.

Эйнс так обрадовался, что даже бросил любимую мясорубку и, исключительно от щедрости души, каждому из нас дал примерить свою новую шапку. Старую потёртую меховушку от наотрез отказался забирать и даже поскандалил с матерью, упираясь. Так она и осталась висеть в прихожей на гвоздике, пока в один прекрасный день я не догадалась завернуть её и убрать с глаз,а уж потом тихонько передать свёрток Хейзел.

Я тоже получила замечательные подарки: изящный золотой браслет с жемчугом от Алекса, серьги с жемчугом от тётушки Ханны и, неожиданно – три батистовых носовых платочка – от брата. Он копил карманные деньги, а Алекс помог ему выбрать. Я обняла его крепко-крепко, а брат, уткнувшись мне носом в плечо, счастливо посапывал, растроганный моей радостью.

Мы все вместе ходили на Рождество в церковь, а потом, пока ещё не кончились каникулы, я несколько раз раз выводила Ирвина на каток. Там можно было взять напрокат коньки, которые бечёвкой или специальными ремнями крепили прямо к обычной обуви. Барон, к моему удивлению, оказался совсем неплохим конькобежцем и потратил почти всю первую прогулку на то, чтобы обучить Ирвина стоять на коньках.

Именно там, у небольшого расчищенного озера на окраине города, где продавали горячий травяной взвар с мёдом и прямо на месте пекли хрустящие вафли и произошёл у нас разговор, который разбил мою жизнь на «до» и «после»…

Это было второе посещение катка и Ирвин, уже худо-бедно державшийся на ногах, неуклюже скользил по льду, периодически крича мне:

– Элли! Смотри! Смотри, как я могу!

Я сидела на длинной лавочке для зрителей и терпеливо ждала, пока он накатается, не забывая махать ему рукой и, иногда, изображать аплодисменты – он действительно очень старался. Алекс, слегка запыхавшийся от пробежки, неуклюже дошёл до скамейки и принялся отвязывать коньки. День был на удивление хорош: лёгкий морозец, яркое солнце, и звонкие голоса развлекающихся детей и взрослых. От дыхания в воздухе клубился полупрозрачный пар, завиваясь причудливыми виньетками. Я даже слегка прижмурила глаза – такой счастливой себя ощущала.

– Элли… – некоторое время назад наше общение с Алексом стало менее формальным и, оставаясь с глазу на глаз, мы обращались друг к другу просто по имени. – Элли, скажите, вы давно заглядывали в газеты?

– В газеты? – к стыду своему я даже не знала, что ответить. Никакие газеты не интересовали меня абсолютно. Последнее время я получила заказы ещё от двух контор на коробки с бутербродами и подумывала о том, что нужны дополнительные рабочие руки. Дома все было совершенно спокойно и замечательно, новая мазь, которую втирала в колено тетушка Ханна, приносила ей облегчение и… зачем бы мне вообще понадобились газеты?!

Алекс повернулся на скамейке так, чтобы видеть моё лицо и, разглядывая меня с каким-то сожалением и грустью, тихо сказал:

– Дай Бог, чтобы я ошибался… Дай Бог… Но я очень боюсь, Элли, что весной начнётся война…

Это жуткое слова настолько не вязалось со всем этим счастливым днём, с криками и смехом на льду, с разрумянившейся моськой Ирвина, который накатался вдоволь и сейчас, неуклюже переваливаясь, двигался к нам, что я отрицательно тряхнула головой, не желая принимать новость, не желая в неё верить...

Ирвин взахлеб рассказывал, как он удачно обогнал мальчишку в синем пальто, безудержно хвастаясь при этом. Я-то видела, что сопернику Ирвина помешал молодой парень, неловко растянувшийся на льду рядом с ним. Отметив про себя, что надо будет дома обсудить это с братом поподробнее, я спросила:

– Ты будешь вафли?

Потом Ирвин хрустел горячими вафлями: на свежем воздухе у него всегда просыпался зверский аппетит, потом мы заехали в кондитерскую, но оставаться там не стали, просто купили коробку пирожных к обеду. Затем – долгий и спокойный обед дома завершился таким же долгим и уютным чаепитием...

И все это время барон Алек Гейл вел себя абсолютно обыкновенно: он охотно болтал с тётушкой Ханной, лично помог Джейд выбрать одно пирожное, а после еды засел в настолку с Ирвином…

На какой-то шальной миг я даже успела убедить себя, что он просто неудачно пошутил. Я даже успела поверить в это!

Однако, провожая барона и дождавшись, пока горничная подаст ему пальто, я незаметным жестом отправила её в комнату и тихо уточнила:

– Господин Гейл, вы уверены в том, что…

Он мгновенно понял, о чем я спрашиваю, и вздохнув ответил:

– Я очень не хотел пугать вас, Элли. Очень не хотел… Но даже мой вчерашний заказ на поставку ламп для армии убеждает меня в том, что я прав. Он очень выгодный, но военные торопятся. Вы же знаете, что у наших соседей была небольшая гражданская война и к власти пришла боковая ветвь? Это сильно не нравится нашему королю и...

Я промолчала. Ничего подобного я, разумеется, не знала, уютно спрятавшись в свой крошечный мирок. Страны-соседи на карте, которую мы частенько рассматривали с Ирвином, до сих пор были для меня некой абстракцией, на изучение которой у меня не хватало ни времени, ни желания. Но то, о чем говорил Алекс, пугало меня, и пугало сильно. Я тихо спросила:

– Как вы думаете, что мне нужно сделать, Алекс?

– Пока не стоит слишком сильно пугаться, Элли. Может быть, я ещё и ошибаюсь. Да и живем мы не слишком близко от границы, вряд ли войска доберутся сюда, случись самое страшное… Но, если всё же начнется… Может случиться так, что продовольственные поставки в город станут невозможны. Если нам перережут морские пути… вы же знаете, что наша область закупает более тридцати процентов зерна? Это и корм для лошадей и скота, и просто еда. Вряд ли начнётся голод, но, если уж думать о самом худшем…

Я смотрела на его абсолютно серьёзное лицо и страх перед будущим пеленал меня сильнее с каждой минутой.

– Алекс, может быть мне стоит забрать детей и переехать в деревню?

– Никто не знает, где вам будет безопаснее, Элли… ____________________________ *Брегет – это старинные карманные часы с боем. Они отличались большой точностью и, кроме всего прочего, показывали ещё и числа месяца.