Текст книги "Кошмар в августе"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

2

Двери вагона метро закрылись, и Даша вздохнула с облегчением. Сто рублей, заплаченные ею за вино, свидетельствовали о том, что Юрий Иванович – мелкий гаденыш, но никак не человек с размахом. Все, что ему надо, – это слямзить открытие, до которого сам никогда не дотумкает. Козел старый. Она невольно отерла руку о штанину. Но только получается, что рыбы ему совершенно не нужны. Ни живые, ни мертвые – это точно.

Пройдя в самый конец полупустого вагона, Даша упала на сиденье и, устроившись поудобнее, попыталась сосредоточиться. Если Пантелеева исключать, то получается – рыб отравил кто-то из директоров. Хотя, положа руку на сердце, директор зоомагазина тоже, скорее всего, ни при чем. Рыб он хотел купить, а не убить... Выходит, убийца – директор Юлькиного института, он единственный, кто пытался попасть в квартиру в отсутствие хозяйки.

Вагон внезапно вынырнул из духоты темного тоннеля и поплыл по мосту над Москва-рекой. Вид открывался потрясающий: широкую излучину реки заливало солнце, Воробьевы горы утопали в зелени. Даша невольно залюбовалась, она редко видела эти склоны зелеными – учебный год приходился на ненастное время года, а летом замученные зубрежкой студенты приходили к смотровой площадке, как правило, с единственной целью: целоваться и отмаливать учебные грехи перед летней сессией в местной церкви, прося ниспослать чудо.

Н-да, чудо ей и сейчас бы не повредило...

Под равномерный гул покачивающегося вагона Даша пыталась понять, какую такую выгоду мог получить доктор медицинских наук от гибели всего поголовья рыб своей подчиненной. (Не считая, конечно, мести за уязвленное мужское самолюбие.) Она прикидывала так и эдак, но мысль постоянно соскальзывала в сторону, возвращая к недавней встрече с похотливым доцентом. Ей казалось, что она что-то упустила в их разговоре, какая-то мелкая деталь назойливо цепляла, не давая сосредоточиться. «Да ну, ерунда», – отмахнулась она от собственных мыслей. Думать надо о другом, о том, что преступление фактически раскрыто и виновным является Валикбеев. Правда, неясен мотив, да и уверенности стопроцентной нет, но как бы то ни было – завтра возвращается Юлька, она быстро излагает ей факты, и пусть та сама решает, что дальше: посчитает нужным – выплатит гонорар, нет – значит нет. На то, чтобы собрать сумку и добраться до аэропорта, ей понадобится чуть больше часа. И в будущем за такие дела она не берется.

С грохотом поезд ворвался в тоннель. Даша на секунду невольно зажмурилась. Когда она открыла глаза, в вагонном окне вместо залитой солнцем реки, отражаясь, бледно-серыми тенями покачивались усталые пассажиры. Полная женщина, отключившись от внешнего мира, бессмысленно таращилась в абстрактную точку, находящуюся за пределами стекла, а может, и всей Вселенной.

И опять Даше показалось, что она что-то упустила в разговоре с Пантелеевым. Что-то очень важное, но такое неприметное, чего даже ухватить нельзя. Она снова незаметно оглядела незнакомую женщину. Ничего особенного: тетка как тетка. Сто процентов, что они никогда не встречались. Но почему тогда она кажется такой, нет, не знакомой, а существенной, что ли... Чертовщина, да и только.

Механический женский голос объявил ее станцию. Словно сбегая от своих мыслей, Даша выскочила из вагона.

3

Воистину сегодня был день сюрпризов. Открыв дверь квартиры, Даша нос к носу столкнулась с Юлькой. Та разбирала чемоданы.

– Привет! – Даша даже предположить не могла, что так обрадуется человеку, выпившему из нее столько литров крови. – Ты же завтра собиралась прилететь.

– Почему ты не убрала остатки завтрака у птиц? – сухо заметила Паэгле. – Они могли отравиться.

– Это было бы очень мило с их стороны, – разозлилась Даша. Вместо благодарности или хотя бы сочувствия ей еще и выволочки устраивают. – Не я заводила этих пернатых гадов, с какой стати мне за них беспокоиться?

– Мы все в ответе за мир, который нас окружает. Этим мы и отличаемся от животных.

– Насколько я помню, Экзюпери предлагал отвечать только за тех, кого мы приручили. Я твой зоопарк не усыновляла, так с какой стати?

– Что нового?

Все-таки Юлькина привычка игнорировать вопросы, пусть даже риторические, была отвратительна. Даша напустила задумчивый вид: сразу обо всем рассказывать было опасно, сначала надо подготовить почву.

– Много чего нового. – Она села на диван и сдвинула в сторону разбросанные листы. – Вот, изучала личные дела твоих друзей.

– Они мне не друзья.

– А они у тебя вообще есть?

– Кто?

– Друзья.

Юлька на секунду отвлеклась от чемодана:

– Ты что, собираешься стать моим психоаналитиком?

– Нет, просто интересно.

Тогда Паэгле выпрямилась и строго глянула поверх очков.

– У меня есть друзья, если тебе интересно, но к нашему делу это не имеет никакого отношения. Еще вопросы есть?

– Есть. Знаешь, в этой истории мне кое-что показалось странным.

– Что именно?

– Что в такой знаменательный день у тебя собрались люди, к которым особой симпатии ты не испытываешь. Не друзья, не любовники... Зачем ты их вообще позвала?

– Я уже отвечала на этот вопрос.

– Рыбы у тебя отнерестились? Так ведь радостью делятся с друзьями, а не с посторонними.

– Прекрати говорить глупости! Друзья, не друзья... Что за терминология? Просто это были люди, которых могли заинтересовать результаты моих экспериментов.

– В самом деле?

Паэгле пожала плечами.

– Не понимаю, какая тебе разница. Я, кажется, ясно дала понять, что подозреваю именно этих троих. И тебе всего-навсего нужно выяснить, кто конкретно...

– Валикбеев.

– Что – Валикбеев?

– Твоих рыб отравил Валикбеев.

Паэгле медленно опустилась на стул:

– Не поняла.

– Чего тут непонятного? Если хочешь, могу произнести его фамилию по буквам.

– Ты уверена?

– На девяносто девять процентов.

– В результате чего ты пришла к такому выводу?

– В результате проведенных следственных действий.

– Что ты называешь следственными действиями?

– Допрос подозреваемых.

Даша прекрасно отдавала себе отчет в том, что произойдет дальше, но решила – лучше будет, если Юлька обо всем узнает от нее.

Сенсации не произошло.

– Ты... Ты что, разговаривала с ними? – Паэгле побледнела как полотно. – Как ты посмела?.. Я же просила! Я запрещала тебе...

Даша отрицательно покачала головой.

– Прежде всего ты просила меня раскрыть преступление. Признаться, я не знаю иного способа...

– Тебе надо было ждать, когда они сами придут!

– Юль, пять тысяч, конечно, большая сумма, но все же не настолько, чтобы согласиться на уборку птичьего дерьма в течение трех лет.

Издав тихий стон, Юлька схватилась за голову.

– Ты ни при каких обстоятельствах не должна была с ними разговаривать!

– Да я особо и не разговаривала, – спокойно ответила Даша. – Просто предложила им навестить твою квартиру в надежде, что кто-то попытается добить твоих рыб. Согласился только Валикбеев.

Закрыв глаза, Паэгле сжала челюсти:

– Точно, ненормальная...

Даша решила не обижаться:

– А вообще, я должна сказать, что ты так запугала окружающих, что с тобой особо связываться никто не рискует. Кстати, что у тебя с ним было?

Паэгле застыла:

– Что?

– Я хочу знать, не было ли у вас с Валикбеевым конфликтов на эротической почве?

– А... почему ты спрашиваешь?

– Потому что я никак не могу понять мотив столь странного преступления. Ну, за исключением твоего грубого ему отказа.

Раздраженно, даже с какой-то ненавистью Паэгле отмахнулась:

– Если бы ты только могла представить, насколько дико звучит твое предположение.

– Да бога ради! – Даша и не собиралась спорить. – Мне вообще все равно. Но если тебя интересует мое мнение, то рыб отравил именно Валикбеев. Если их вообще кто-нибудь травил...

Юлька сцепила зубы:

– Мне нужны доказательства.

– Пожалуйста: твой начальник вчера собирался прийти сюда и споить меня.

Уголок тонких губ нервно изогнулся:

– Что за ерунду ты говоришь! Ираклий никогда не станет спаивать женщину...

– Да? А зачем тогда он спрашивал, что из спиртного я предпочитаю? И почему назначил свидание именно в твоей квартире?

– Понятия не имею. Мне нужны доказательства, которые я смогу предъявить, не боясь быть выставленной на смех... То-то он со мной так разговаривал!

– Сомневаюсь, что такие доказательства удастся добыть и... Одну минутку, ты что, говорила с Валикбеевым?

– Разумеется, я с ним разговаривала.

– Когда?

Паэгле отвела светлую прядь с лица.

– Вчера.

– И сказала ему, что возвращаешься раньше?

– Сказала.

– Ну вот! – Даша хлопнула в ладоши. – Вот тебе и доказательство: ты предупредила его, что вернешься раньше, потому он и не пришел.

– Не знаю, не уверена. Кроме того, я приехала сегодня, а прийти он должен был вчера.

– А ты уточнила, когда именно собираешься приехать?

– Не помню.

– Вот именно. Он просто перестраховался. Возможно, если бы ты ему не позвонила, у меня уже были бы доказательства.

Юлька мрачно растирала пальцы.

– Повторяю: твои умозаключения меня мало интересуют, мне нужны стопроцентные доказательства.

– Но...

– У тебя есть еще что сказать по существу?

– Нет, но...

– Тогда позволь мне заняться делом и займись чем-нибудь полезным сама. – Паэгле продолжила разбирать вещи.

Пожав плечами, Даша уже хотела сообщить, что никакой работой она больше заниматься не собирается, а вовсе даже наоборот – собирается домой, как вдруг вспомнила о неожиданном визите их бывшей одноклассницы.

– Кстати, забыла сказать. Юркевич заходила. Как всегда, с истерикой.

Паэгле вздрогнула, как будто ее ударили.

– Что ей было надо? – глухо спросила она, не поднимая лица от чемодана.

– Ты не поверишь, но на этот раз она рыдала по поводу своей беременности. Представляешь?..

– По поводу чего? – Юлька медленно подняла чуть затуманившийся взгляд.

– Беременная она, а...

– Чушь.

– В каком смысле? – удивилась Даша.

– Они не могут иметь детей. – Тонкие пальцы чуть подрагивали. – Это все ее фантазии.

– Но она сказала, что ее муж лечился...

– Нельзя лечить руку, которой нет, – резко бросила Юлька.

– Ты это в каком смысле? – опешила Даша. Перед глазами возникла вполне конкретная картина.

Паэгле это поняла.

– Не в том, в каком тебе представилось. Все, что касается возможностей ее мужа, безнадежно. К сожалению.

Странно, но Даша готова была поклясться, что слова «к сожалению» Юлька произнесла без всякого сожаления. В принципе это объяснимо, Паэгле всегда презирала Юркевич и, судя по всему, перенесла свое отношение и на ее мужа. Но только непонятно, зачем тогда Дианка сюда ходит? Какой бы тупой она ни была, за двадцать лет можно бы догадаться, что здесь ее не шибко любят.

– А чего это она к тебе ходит? – не удержалась от вопроса Даша.

– Надеется на чудо, наверное.

– На какое?

– Слушай, Рыжая, я очень устала, а мне еще надо много что сделать, давай перенесем все разговоры на завтра. И постарайся больше меня не тревожить. Лучше займись делом.

– Что значит – займись делом? – недовольно осведомилась Даша. – Я все дела уже закончила. Рыб отравил Валикбеев, других идей у меня нет и не будет.

– А ты все-таки постарайся.

– Что? Родить другие идеи?

– Получить доказательства.

– Слушай, Юль, – Даша старалась быть терпеливой, – ты всегда была разумным человеком. Даже слишком разумным. Но сейчас, извини, в твоих мозгах что-то разладилось. Я, кажется, тебе все популярно объяснила: ни Пантелеев, ни Истомин не изъявили желания попасть в квартиру в твое отсутствие, Истомин хотел купить мальков, но это и понятно, Пантелеев же вообще не проявил к рыбам никакого интереса. Из троих один только Валик-беев вел себя неадекватно. Под надуманным предлогом он хотел проникнуть в твой дом, потом резко передумал, теперь уже ясно почему... Чего тебе еще нужно?

– Доказательств. Надежных, стопроцентных доказательств.

– Зачем? – Даша прищурилась. – В суд на него подашь?

– Нет.

– Пристрелишь?

– Не говори глупости.

– Тогда какого черта...

– Выражайся прилично, – оборвала ее Паэгле, – и постарайся уяснить одну простую вещь: я плачу – я выставляю требования. Когда будет наоборот, тогда и будешь качать права.

Даша смотрела на бывшую одноклассницу тяжелым взглядом. То, что легко прощалось в школе, становилось абсолютно недопустимым в зрелом возрасте. И человеку с высшим образованием следовало бы об этом знать.

– Знаешь что, Юля, – раздельно произнесла она, – иди-ка ты в жопу. И деньги свои можешь засунуть туда же. Я прилетела только потому, что хотела помочь, а ты ведешь себя, как обыкновенная свинья.

Громко хлопнув дверью, она отправилась в свой чулан собирать вещи.

Глава 17
1

Машина медленно тащилась в пробке на Садовом. Даша тупо смотрела в окно, она была просто убита. Нет, ей не было жалко потраченного времени и уж тем более денег, в самое сердце ее ранила человеческая неблагодарность. Пусть для Паэгле она никогда не была подругой, но все-таки человеком, с которым бок о бок прошли десять не самых плохих лет жизни... Ведь она приехала по первому зову, а с ней обошлись, словно с мусорным ведром. Как можно так поступать? Едва сдерживая слезы, Даша упивалась обидой, ей было ужасно жалко себя. Обида переживалась тем острее, что ее давно уже никто не обижал: в Праге она вела уединенный образ жизни – ни друзей, ни любовников у нее не было, следовательно, и обижать было некому, а немногочисленные знакомые в основном были людьми спокойными, солидными, и встречались они только для того, чтобы сходить в театр или в ресторан, и никаких претензий, разумеется, при этом друг к другу не предъявляли.

Достав бумажный платок, Даша промокнула глаза. Две черные капли медленно расплывались на белой поверхности. «Мои слезы черны от горя», – подумала она, и тут же ее передернуло: мысль за версту отдавала декадансом, к слезам, пусть и черным, примешивалось раздражающее чувство неловкости – что ни говори, а Юлькино хамство в немалой степени было спровоцировано ее собственной неадекватностью. Она уже готова была часть ответственности взвалить на себя, но губы упрямо сжались: да, возможно, следствие проведено не лучшим образом, однако это все равно не значит, что об нее можно вытирать ноги.

Такси тем временем окончательно увязло в пробке. Прогорклый воздух московского асфальта бессильно дрожал, лишая веры, надежды и последних капель кислорода. Сквозь пыльное окно Даша тоскливо взирала на таких же, как и она, несчастных, безнадежно окольцованных Садовым кольцом.

«И чего Юльке еще было надо? – продолжала она в мыслях бесконечный диалог с самой собой. – Да, следствие проведено не идеально, но всегда важен в первую очередь результат – преступник выявлен. Так зачем же зря нервы трепать и себе, и людям?..» Конечно, Паэгле можно записать в холодные, бессердечные эгоисты, только это все равно не объясняло того ослиного упорства, с которым та пыталась докопаться до истины. Зачем нужны стопроцентные доказательства, если с преступником и сделать-то ничего нельзя?

Духота в салоне не давала сосредоточиться, хотя на чем тут сосредоточиваться... Холодными пальцами Даша сжала виски. Проклятие какое-то...

– Девушка, может, вы на метро пересядете? Быстрее получится. А?

Она не сразу поняла, что водитель обращается именно к ней.

– Простите?..

– Я говорю, вы на метро быстрее доедете, смотрите, что перед нами творится...

Картина и в самом деле удручала: десятки, сотни машин, автобусов, грузовиков плавились в сизом дыму, а они еще не преодолели и десятой части пути.

– Наверное, вы правы. – Даша достала деньги и протянула водителю. – Если и не быстрее, то по крайней мере там прохладнее. Вам счастливо выбраться.

2

Погруженная в невеселые размышления, с сумкой наперевес, Даша брела по тротуару, не замечая ни прекрасной погоды, ни окружающих. Нет, наверное, не права она. Ведь Юлька с самого начала поставила четкие условия, все разложила по полкам, претензий своих не скрывала... Сама же она мало того что вела себя как бог на душу положит, так по большому счету и работу не выполнила, отделалась каким-то невнятным умозаключением.

Сумка врезалась в плечо и с каждым шагом весила все больше. «...А может, плюнуть на гордость, вернуться и доделать то, за что взялась?» Легко сказать – вернуться! Только как это сделать после прощальной сцены, которую она устроила?..

Неожиданно Даша заметила, что за ней явно следит какая-то машина. Водитель ехал вдоль тротуара демонстративно медленно, почти не скрывая своего интереса. На мгновенье Даша замешкалась, но потом, высоко вздернув голову, ускорила шаг, показывая, что никого бояться не намерена. Водитель не отставал. Тогда, перекинув сумку на другое плечо, преследуемая сделала резкий разворот и свернула в переулок. С трудом, но таинственному автомобилю удалось повторить маневр. Даша уже собралась было нырнуть в более темный и узкий проулок, как послышался веселый окрик:

– Девушка! Девушка, что же вы на меня внимания не обращаете?

«Совсем народ совесть потерял! – Ореховые глаза нервно выискивали милиционера или мужчину покрепче. – Уже средь бела дня на хорошеньких женщин набрасываются».

– Дарья, да подождите же...

Ноги невольно замедлили ход. Чуть подумав, Даша обернулась. Из черного «Пежо» вышел высокий темноволосый мужчина в широком свитере и направился прямо к ней.

– Артем? – она удивленно улыбнулась. – А я-то думаю, кто же это так надрывается.

– У вас поразительная нервная система. – Истомин взял Дашину руку и поцеловал, легко, по-дружески, без намека на интимность. – Оборачивались все, кроме вас.

– Так уж и все! – Она автоматически выпрямила спину и поправила ремешок сумки.

Первоначальное удивление от случайной встречи понемногу проходило – а случайна ли она?

– Ну, почти все. Куда путь держите? Давайте я вас подвезу.

– Да мне тут недалеко. – Директор зоомагазина опять поймал ее врасплох. – Пять минут пешком, ерунда...

Истомин невольно покосился на внушительную дорожную сумку.

– В химчистку?

– Ну да, что-то вроде этого, – промямлила Даша, стараясь не смотреть в глаза собеседнику. Одновременно она пыталась понять, каким образом Истомин вообще здесь появился. Неужели он следил за ней? – Химчистка, прачечная, туда, сюда...

– Тем более. Садитесь. – Артем открыл дверцу пассажирского сиденья и почти насильно усадил ее в машину. – Вы так грыжу заработаете. Так куда вам? – спросил он, заводя двигатель.

– А знаете что, – тут Даша сделала вид, что задумалась, – химчистка может и подождать. Давайте лучше где-нибудь перекусим.

Расчет быть прост. Если Истомин оказался поблизости не случайно, значит, ему есть что сказать. А если так, то следует предоставить симпатичному директору шанс.

– Давайте, – с легкостью согласился Истомин. – Я, честно говоря, со вчерашнего вечера ничего не ел. Кстати, тут неподалеку есть неплохой ресторанчик японской кухни. Ты не против?

Случайно или намеренно он задал вопрос, перейдя на «ты», и, отвечая согласием, Даша невольно выразит согласие на более дружеское общение. В принципе это возражений не вызывало.

– Я – «за», поехали.

3

– Здесь очень хорошо готовят, даже японцы хвалят. – Артем взял горячую влажную салфетку, аккуратно, стараясь не обжечь пальцы, развернул. – Рыбу доставляют самолетами прямо из Японии, все самое свежее... Кстати, о рыбе: я слышал, ты и Пантелееву мальков предлагала?

Даша невольно улыбнулась – ненавязчивость последней фразы просто умиляла.

– А не далековато – с другого конца света? – игнорируя вопрос, весело поинтересовалась она. – Так и протухнуть недолго. Из Европы ближе.

– Да, наверное, – рассеяно согласился Истомин. – Так что насчет Пантелеева?

– А что насчет Пантелеева? – Она пожала плечами. – Ну ходила я к нему. Ты же отказался. Что мне оставалось делать?

– И он согласился?

«А то ты не знаешь».

– Увы. Более того, чуть концы не отдал, когда услышал, сколько я хочу.

– Могу себе представить. – Истомин мягко рассмеялся. – Тебе надо было со мной посоветоваться, прежде чем... – Он вдруг запнулся. – Кстати, а почему ты пошла именно к нему?

– А какая мне разница, к кому идти? – Даша отвечала спокойно, понимая, что каждый вопрос имеет свой смысл. – К тебе, к нему...

– Я имею в виду, почему ты не обратилась в другие зоомагазины? Это было бы логично.

– Я же там никого не знаю.

– Да и мы вроде как не были знакомы. – Смеющиеся голубые глаза смотрели вопросительно. – А Пантелеев, так тот вообще в рыбах ничего не смыслит.

Не зная, что ответить, Даша пожала плечами, с видимым интересом разглядывая фотографии роллов и суши.

– Как аппетитно выглядят.

– Да, совсем забыл. – Истомин взял палочки и принялся внимательно их изучать. – Оказывается, у нас есть общие знакомые.

Невероятным усилием Даша удержала взгляд на меню.

– Общие знакомые? – медленно переспросила она. – Не может быть... – Если ты, конечно, не имеешь в виду Юльку.

– Нет, я имею в виду не ее. – И поскольку собеседница молчала, задал следующий вопрос. – Знаешь, что я узнал?

– Понятия не имею.

– Оказывается, ты частный детектив.

Несмотря на исправно работающий кондиционер, Даше стало душновато. Вот когда понимаешь, насколько Москва маленький город.

– И кто же такое тебе сказал?

– Секрет. А разве это не так?

Отпираться было бессмысленно. Соврать сейчас – и на дальнейшем расследовании, если она, конечно, решится его продолжить, можно будет ставить крест: враг предупрежден, значит, враг вооружен.

– Что ж, твой агент не ошибся. – Она тоже взяла в руки палочки, расщепила их и попробовала пощелкать, как щипцами. – Я действительно частный детектив.

Судя по реакции, больше всего Истомина удивило не то, что она призналась, а то, что она не стала отпираться.

– Интересно, что же такого у Паэгле случилось, что она сразу тебя специально из Праги пригласила? – спросил он.

А вот это был блеф чистой воды: о том, что Юлька ее пригласила специально, знала только Юлька, а та вряд ли советовалась с Истоминым.

– Скажешь тоже, «специально», – хмыкнула Даша. – Я приехала в Москву по своим делам. А когда созвонилась с Юлькой, она действительно попросила ей помочь.

– Помочь? Ей? – Истомин был готов поверить во что угодно, только не в то, что Паэгле нуждается в чьей-то помощи. Он даже не подумал о том, что бывшие одноклассники вряд ли станут звонить бесчувственной, эгоистичной ведьме, у которой ни в прошлом, ни в настоящем никаких друзей нет и не было. – Интересно, чем госпоже Паэгле можно помочь?

– У нее в доме произошла одна неприятная история, – нехотя сказала Даша.

Артем смотрел испытующе, не скрывая своего недоверия.

– Допустим, хотя и маловероятно, – не удержался он от реплики. – У госпожи Паэгле не бывает неприятностей. Но, в любом случае, при чем здесь я или, скажем, Пантелеев?

– После вашего визита из дома пропало фамильное серебро.

Как известно, лучший способ против икоты – обвинить человека в краже, например, кошелька. Несправедливо обвиненный икающий моментально перестает не только икать, но и дышать. Прием сработал: Истомин хоть и не икал до этого, но дыхание у него точно сперло.

– Чего у нее пропало? – с трудом проскрипел он.

– Фамильное серебро, – повторила Даша. – Ты же не будешь отрицать, что по случаю рождения мальков Юлька устроила вечеринку? Вот после этой вечеринки серебро и пропало. Она ужасно расстроилась – все-таки бабушкино наследство. – Поджав губы, Даша сокрушенно вздохнула. – И очень просила ей помочь. Я согласилась, мы же все-таки бывшие одноклассницы...

– Подожди, подожди, так ты хотела выяснить, кто из нас двоих спер вилки? – За очевидным облегчением звучало не менее искреннее недоумение. – Но почему именно мы двое?

– Не двое, а трое. Третий – Валикбеев.

– Ираклий? – вскричал Истомин. – Да она что, на солнце перегрелась?

– Ну вы же были на этой вечеринке! Так кто, кроме вас? – Даша старалась, чтобы ответ прозвучал шутливо.

– «Кроме нас»! Ну Паэгле и дает! – Казалось, Истомину просто не хватает слов. – Нет, я, конечно, понимаю, что Маринка с пауками в голове, но уж если на то пошло, то и она могла прихватить пару ложек.

– Маринка? – Даша вскинула голову. – Какая Маринка?

Истомин смотрел растерянно:

– Шувалова.

– Кто это? – последовал быстрый вопрос.

– Так она ничего про Маринку не рассказывала? – Истомин или время тянул, или действительно не мог поверить в то, что Паэгле обвинила его в краже имущества. – Нормально. Значит, я могу стащить вилку, Валикбеев, доктор медицины, тоже может, а Черная вдова – нет. Паэгле на своем феминизме точно с ума съехала. Уж если кому посуду красть, так скорее женщине. Мне-то она зачем нужна? Аквариумы украшать?

Даша не знала, что и ответить. Действительно странно, что Юлька ничего не рассказала еще об одном человеке, посещавшем в тот день ее дом. Однако больше всего поразило прозвище неизвестной. В нем чудилось нечто зловещее, заранее связанное с преступлением.

– А почему ты ее называешь Черной вдовой?

Директор зоомагазина постепенно приходил в себя:

– Шувалова – специалист по паукам. Видела бы ты, каких красавцев она мне поставляет!

– Да, но почему вдова?

– Так муж у нее два года назад умер.

– Ну... и что? – осторожно спросила Даша. – Мне кажется, это не повод для шуток.

– Мне тоже. – Тут Истомин ухмыльнулся как-то нехорошо. – Особенно учитывая, что он третий.

– Кто третий?

– Покойный супруг. Мрут они у нее, и все тут. Страшное дело.

Даша смотрела, не в силах произнести ни слова. Ясно, что хозяин зоомагазина не шутит, не та тема, но поверить, что существует человек, который хоронит третьего мужа и все еще пребывает на свободе, было нелегко. К тому же Паэгле о Черной вдове и словом не обмолвилась.

– А... – Даша не знала, о чем и спросить. – А мужья от чего умерли? От яда?

Истомин на секунду задумался.

– Ты имеешь в виду паучьего? Нет. Первый утонул, второй заболел пневмонией, ему что-то не то вкололи, а третий... – он побарабанил пальцами, – ...третий, кажется, разбился на машине.

– Страсти-то какие, – только и нашлась сказать Даша. – Правда, Черная вдова. А она красивая?

Истомин пожал плечами:

– Так себе. Лично мне не нравится. Только значения это не имеет. От нее и без того все шарахаются, как от зачумленной.

– Надо думать! – Даша взъерошила челку. – А ты уверен, что она тоже была на том вечере?

– Конечно была. Более того, Маринка, как всегда, перебрала и какое-то время отсыпалась в Юлькином кабинете. И если свою посуду она хранила именно там...

Именно в Юлькином кабинете и стояли аквариумы.

– Ты можешь дать мне ее телефон? – перебила Даша.

– Да, пожалуйста... – Похлопав себя по карманам, Истомин достал кожаную визитницу, вынул нужную карточку. – Держи. Можешь оставить себе, у меня еще есть. Только... – он чуть прищурил глаз, хитро, с лукавством, – на всякий случай не говори, кто тебе ее дал.

– Идет. – Даша осмотрела визитку с двух сторон. Оказывается, неизвестная вдова работала в том же институте, что и Юлька. Любопытно. – Так говоришь, она рыбами не занимается?

– Насколько мне известно, нет. А что?

– Зачем же тогда Паэгле ее пригласила? Они что, дружат?

Истомин с интересом посмотрел ей в глаза:

– Паэгле ни с кем не дружит. Маринка сама пришла. Зачем – не знаю. Это имеет значение?

«Хотела бы я сама об этом знать». И, уклоняясь от ответа, спросила:

– Кстати, как ты меня раскусил?

– В смысле?

– Почему передумал покупать мальков?

Истомин смешно сморщил нос, будто собирался чихнуть:

– Потому что я понял: никаких рыб ты продавать не собиралась.

– Но как ты догадался?

– У этой породы цихлозом мальки в таком возрасте не плавают, – улыбнулся директор зоомагазина.

– Как это не плавают? – поразилась Даша. – А что же они делают?

– Родители хранят их во рту.