Текст книги "Кошмар в августе"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

2

Стараясь держаться в тени тополей, Даша торопливо вышагивала в сторону метро. Она все никак не могла понять, к какому разряду отнести Шувалову: сумасшедших полностью, сумасшедших частично или просто одержимых. Если бы не просьба украсть документы, она бы и секунды не размышляла над этой проблемой, но некие документы пытался заполучить и Пантелеев, а уж он-то точно нормальнее всех нормальных. Даша остановилась. Стоп. А что, если и остальным нужны были записи? Только Истомин и Валикбеев осторожничают, а эти двое раскололись сразу. Допустим. Только при чем здесь рыбы? Их-то зачем травили?

Голова шла крутом. Хорошо, допустим, дело не в рыбах, а в Юлькиной научной работе, тогда в эту версию не вписывается Истомин: он не имеет никакого отношения к науке, даже институт не закончил. Да и Шувалова под большим вопросом: сумасшедшие не заботятся о карьерном росте. А может... Впрочем, какая разница, к рыбам это не имеет никакого отношения, выяснять же отношения между учеными – дело заведомо бессмысленное. Последняя версия вызывала сомнения, возможно, потому что непонятно, как с помощью дохлых рыб можно проникнуть в компьютер или в рабочий стол. «Черт бы побрал эту компанию!»

Из сумки послышалась мелодия. Достав телефон, Даша посмотрела на табло. «Тебя только не хватало!»

– Привет...

– Привет, дорогая.

– Боже, какие нежности. – Она присела на скамейку. – Чего надо?

– Нет, и она меня еще обвиняет в грубости! – Голос у Полетаева был благодушный.

– Я тебя не в грубости обвиняю, а в отсутствии воспитания.

– А у тебя его, конечно, хоть отбавляй.

– Не пойму, ты что, от безделья не знаешь, чем заняться?

Полковник коротко рассмеялся:

– А чего такая с утра злая? Каменный цветок не выходит?

– Ты зачем позвонил?

– Хотел тебя пригласить пообедать.

– Спасибо, я уже сыта.

– Да, вижу, плохи у тебя дела. Может, и вправду подсобить?

Даша приподняла бровь:

– Ты это серьезно?

– Почему бы и нет...

– Ты же собирался ради собственной забавы заняться истреблением остатков рыбы в подмосковных водоемах.

Раздался зевок.

– Господи, как ты подвержена массовой истерии! Если тебе так жалко рыбок, заказывай в ресторанах хлеб с подсолнечным маслом. Так нет, обязательно форель требует.

Упрек был справедливым, но не соглашаться же с ним.

– Я ее уже мертвую заказываю. Если бы не предлагали, так и не ела бы.

– Если бы не заказывала, так и не убивали бы.

– Слушай, Полетаев, мы о чем сейчас разговариваем? Если тебе нечем заняться – сходи в кино, если хочешь мне помочь – помоги. Обещаю на заработанный гонорар отвезти тебя на самую лучшую рыбалку, которую можно купить за деньги.

– М-м-м, – задумчиво промычал Полетаев. – Звучит заманчиво. А денег-то хватит?

– Надеюсь. Юлька обещала пять тысяч заплатить.

– Что ж ты сразу не сказала? – Голос в трубке зазвучал куда как оживленнее. – Боже правый, такие деньжищи за пару дохлых пескарей! Конечно, я тебе помогу.

– Ты это серьезно? – Подобный энтузиазм не мог не вызывать подозрения. Полетаев никогда не был падок на деньги, тем более чужие. – Друг мой, чего это ты такой добрый, тебя там не уволили, часом?

– Тьфу-тьфу, типун тебе на язык! Просто лето, работы мало...

– Хотела бы я знать, что такое для ФСБ «лето, работы мало», – ухмыльнулась Даша.

– И не дай тебе бог узнать, – тут же парировал Полетаев. – Ладно, говори, какие проблемы.

– Да все те же. Выяснить, кто отравил рыб.

– Да-да, я помню... Хорошо, мне нужны фамилии тех, кто там был в тот вечер.

Даша посмотрела на телефон.

– Полетаев, это точно ты?

– Да я это, я.

– Странно... А чего такой добрый?

– Говорю ж тебе, в отпуске. Но если ты недовольна...

– Я довольна. – Не хватало, чтобы он передумал! – Записывай.

– Я запомню.

– Ну, запоминай. Валикбеев, Пантелеев, Шувалова, Истомин. Первые трое работают с Юлькой в одном институте...

– Подожди-ка, ты же говорила, что подозреваемых трое, и все они мужчины.

Даша переложила телефон в другую руку:

– Тут вот какое дело... Эта Шувалова тоже была в гостях в тот злополучный вечер, но Паэгле почему-то забыла об этом упомянуть.

– И чем мотивирует?

– Ничем. Хотя свидетель утверждает, что она не просто присутствовала в тот вечер, но еще и отсыпалась в той самой комнате, где стоял аквариум.

Полковник вздохнул.

– У нее уже и свидетели есть. Эта твоя Шувалова, она что, тоже разводит рыб?

– Нет, пауков.

– Так, может, поэтому ее и не подозревают?

– Не знаю. Понимаешь, она какая-то странная.

Раздался смешок.

– Тоже мне, новость! Да у тебя все знакомые странные.

– Нет, она совсем странная, ну просто на всю голову. На меня кидаться стала, все какую-то Зойку вспоминала.

– Какую еще Зойку?

– Да черт ее знает! Говорит, Паэгле Зойку убила и тебя убьет... Чокнутая. Ты не поверишь, но она трижды вдова.

– Кто – Зойка?

– Шувалова.

– Иди ты!

– Вот и я о том. Кроме того, она подбивает меня обчистить Юлькин сейф.

– Круто. А почему же тогда Паэгле ее не подозревает?

– Пес его знает. – Даша вздохнула. – Честно говоря, они обе с какой-то придурью.

– Ясно... – Полковник то ли снова зевнул, то ли вздохнул. – Ладно, по телефону толком всего не выяснишь, так что давай встретимся, пообедаем, заодно и пообщаемся. Жду тебя в четыре возле памятника Долгорукому.

Только Даша захотела поинтересоваться, что это у полковника за странная тяга к памятникам с лошадьми, как в трубке уже зазвучали короткие гудки.

Глава 20
1

Едва переступив порог квартиры, Даша оказалась в объятиях скулящего от радости Антошки.

– Тетя Даша, тетя Даша, а мне котенка купили! Такой хорошенький! Он беленький с рыжим, и еще с черным, и с серым, а вот здесь у него немножко такого... – мальчик размахивал руками, пытаясь подобрать нужное слово, – как морковка с яблоком, ну если ее сразу не съесть.

– Здорово! Прямо не котенок, а натюрморт какой-то. – Даша потрепала вихрастый затылок. – Ну, давай показывай свое сокровище.

Котенок и вправду был очаровательным. Он щерил усатую мордочку, беззвучно мяукая, и выгибал спинку всякий раз, когда к нему подносили руку.

– Ты его покормил?

– Да, и он уже написал в мамином кабинете, – гордо провозгласил малыш.

– Ну где-то же надо писать, – философски заметила Даша, почесывая котенку пузико. И как ты его назвал?

– Валико.

– Как, как?!

– Ва-ли-ко.

– Но... – Она не знала, что и сказать. – А тебе не кажется, что для кота это немного странное имя?

– Не знаю. Мне нравится. – Мальчик терся круглой щекой о пушистую спинку. – Валико, Валико, миленький...

Даша скептически поджала губы. М-да, в этой семье можно ожидать чего угодно. Вероятно, этот Валико – герой какого-нибудь героического грузинского эпоса. А может, помогал Линнею считать его кроликов. Или кто их там считал... Надо будет поинтересоваться.

– Кстати, Тотошка, ты не знаешь, когда мама вернется?

– Знаю. Поздно вечером, в двадцать три девятнадцать.

– В двадцать три девятнадцать? – Даша невольно рассмеялась. Уж очень забавно это было услышать от семилетнего малыша. – Она так сказала, или ты сам решил?

– Мама всегда говорит, во сколько придет, с точностью до минуты.

– Мама шутит. – Даша нажала пальцем крошечную курносую кнопку.

– Мама никогда не шутит, – возразил Антошка, подбрасывая котенка к потолку. – Ура, мы выходим в открытый космос!

Перехватив растопыренные в воздухе четыре лапы, Даша осторожно положила перепуганную зверушку на диван.

– Нельзя так с ним, он еще маленький. А ты давай приводи себя в порядок, мы сейчас с тобой, идем веселиться.

Новый крик «Ура!» затмил все предыдущие.

2

Даша задумчиво макала кисточкой в пудру, ей совершенно не хотелось возиться с макияжем. Необыкновенно теплая для московского августа погода обещала приятный вечер. И скорее всего, так оно и было бы, если бы не компания, в которой этот вечер предстояло провести. Да, разумеется, они идут в ресторан, но кто даст гарантию, что ей удастся хотя бы спокойно поесть, не то что себя показать?

– Антошка! Подь сюда! – прокричала она.

Мальчик, как всегда, оказался на месте быстрее, чем того требовали законы физики.

– Я здесь, тетя Даша!

– Бога ради, не называй меня тетей. – Взгляд невольно скакнул на зеркало. – Я что, так плохо выгляжу?

Мысль о том, что семилетний мальчик не в состоянии воспринимать школьную подругу матери как ровесницу, даже не промелькнула.

– Но тетя Даша...

– Еще раз назовешь тетей, останешься дома один, – сурово пригрозила нянька.

– Хорошо. – Не понимая причины недовольства, Антошка тем не менее был готов на все ради вечерней вылазки. – Хорошо, Дарья Николаевна.

Еще лучше!

– А за Дарью Николаевну – без конфет, мороженого и компьютера.

– А как же мне вас звать? – растерялся ребенок.

– «Как, как...» – Даша раздраженно смахнула косметику в сумочку. Она и сама не знала, на кого злится: на ребенка вроде бы глупо, на возраст – бессмысленно. – Просто по имени.

– Мама не разрешит, – с сомнением протянул мальчуган.

– Антон, у тебя есть выбор: или слушаться маму сидя дома, или пойти со мной и умереть от смеха и развлечений.

– Лучше, конечно, умереть.

– Тогда как меня зовут?

– Даша.

– Вот и отлично. Итак, надевай, что у тебя есть поприличнее, и через двадцать минут встречаемся у выхода.

– Выхода куда? – на всякий случай переспросил Антошка.

– В свет, – вздохнула Даша.

3

Как она ни старалась, Полетаев все равно выглядел на порядок лучше. Или у него была идеальная фигура, или все-таки свои костюмы он шил на заказ.

– Твой? – совершенно серьезно спросил он, протягивая ладонь Антону.

– Наш, – так же серьезно ответила Даша. – Просто не хотела до поры до времени расстраивать.

– Какое же тут расстройство, гляди, какой мордастенький получился.

– Я не мордастенький, – обиделся мальчик. – И во-обще-то у меня мама есть. Настоящая.

– Да-а? – удивленно протянул полковник. – Как же она тебя с тетей Дашей отпустила?

Антошка стрельнул огромными глазами:

– Она не тетя.

– С Дарьей Николаевной...

– Она не Николаевна.

– Правда? А кто же она тогда?

– Просто Даша.

– Понятно. – Ехидца промелькнула на гладком лице Полетаева. – Все молодишься?

Вместо ответа Даша только фыркнула.

– Дети всегда ведут себя естественно, как чувствуют. Просто он не воспринимает меня как... тетю.

– Ты думаешь, он считает тебя ровесницей? – осторожно осведомился полковник.

На этот раз Даша не посчитала нужным парировать. Просто вздернула нос на пару сантиметров выше.

– Скажи-ка, малыш, – Полетаев потрепал мальчика по белокурой головке, – это тетя Даша просила не называть ее тетей?

Голубые глаза растерянно заметались. Видно было, что врать он не привык, но и без сладкого остаться не хотелось.

– Э-э-э... – промычал бедняжка, стараясь не смотреть на взрослых. – Я не знаю... Вообще-то мама...

– Не переживай, тетя Даша на самом деле хорошая. – Положив мальчику руку на плечо, полковник направился ко входу в ресторан. – Просто, понимаешь, женщины, перейдя определенный рубеж...

Даша стояла и смотрела им вслед со странным неприязненным чувством, впервые в жизни ей в голову пришла мысль, что Юлька, возможно, не так уже не права, решив оградить ребенка от тлетворного мужского влияния.

4

В течение всего вечера Полетаев вел себя как настоящий светский лев, он сыпал комплиментами, тостами, анекдотами и совершенно покорил Антошку рассказами о далеких заморских странах, где ему приходилось охотиться на диких зверей или с помощью хитрости вызволять из плена женщин, детей и журналистов.

– Ты книжки, часом, писать не пробовал? – поинтересовалась Даша после очередного захватывающего эпизода.

– Ты же знаешь, мне нельзя, – сокрушенно развел руками Полетаев и многозначительно добавил: – Пока нельзя.

Антошка совсем сомлел от восторга.

– Дядя Сережа, а можно я вас с мамой познакомлю? – умоляюще прошептал он. – Может быть, она меня с вами в следующий раз отпустит? Я тоже хочу научиться ловить гадюк двумя пальцами...

– Обязательно расскажи об этом маме, – поддержала малыша Даша. – Уверена, она непременно согласится.

Даже семилетний ребенок сумел понять иронию. Понурив головку, он загрустил: ему грезились далекие страны, дикие звери и свистящие вдогонку копья.

Полетаев с осуждением посмотрел на разрушительницу детских мечтаний.

– Зачем?

Даша только отмахнулась.

– Л ты зачем морочишь ребенку голову? Сбежит он из дома, кому отвечать?

– Я смотрю, ты так ответственно относишься к своей новой работе! Может, тебе оставить идею с агентством и сменить профориентацию? И мне спокойнее, и зарплата стабильнее.

– Не надейся. – Даша придвинула Антошке креманку с разноцветными шариками мороженого. – Я хотя по лианам с топором и не лазаю, но работу свою люблю.

– Тетя Даша, вам правда нравится проституткой работать?

Не надо было полковнику садиться напротив. Фруктовое мороженое, к которому непосредственно перед вопросом приступила Даша, безнадежно испачкало рубашку, пиджак и галстук. Лицу повезло больше – его можно было просто вытереть салфеткой. Парализованный то ли Антошкиным сообщением, то ли Дашиной реакцией Полетаев сидел не двигаясь. Быстрее всех среагировал опять-таки ребенок. Вскочив, он принялся растирать жирные сливки по всей площади костюма.

– Я сейчас все вытру, дядя Сережа, вы не переживайте...

– Спасибо, – бормотал полковник, пытаясь вырвать из его рук салфетку. – Спасибо, я сам. Налей лучше тете Даше воды.

Это было весьма кстати. Ошарашенная вопросом и поперхнувшаяся десертом тетя выглядела не лучшим образом.

– Ты... что такое говоришь? – прошипела она, украдкой оглядываясь по сторонам – не слышал ли кто из соседей.

– Я спросил, нравится ли вам работать прос...

– Да тише ты! – Даша дернула мальчика за рукав с такой силой, что чуть не оторвала руку. – Как тебе такое в голову пришло? Откуда ты такие слова вообще знаешь?

– Мама сказала, – растерянно пояснил Антон.

Извинившись, полковник встал и направился в туалетную комнату. Проводив его взглядом, Даша притянула мальчика к себе.

– Это тебе мама сказала, что я... что я... – у нее не было сил произнести весь вопрос целиком.

– Да. Когда сказала, что вы теперь у нас будете работать.

– Ты ничего не путаешь?

– Нет.

Даша помассировала виски. Нет, у Паэгле много недостатков, но идиотизм в их число не входит. Ну не могла она семилетнему ребенку, да еще собственному сыну, такое сказать. Мальчик явно что-то перепутал. Потянувшись за водой, молодая женщина долго соображала, в какой стакан ей наливать. Так и не решив, выпила прямо из горлышка.

– Тотошка, – мягко начала она, – то слово, которое ты употребил, – нехорошее слово. И ни ко мне, ни к тому, кем я работаю, не имеет никакого отношения. Оно означает совсем другое.

– А что оно означает? – Мальчик тоже, видимо, был озадачен. Он понимал, что сделал что-то не то, но никак не мог понять, что именно.

– Это не важно. Просто я не хочу, чтобы ты его еще когда-то употреблял.

– А почему?

Как это часто случается с детьми, Антошку переклинило. Ему страсть как захотелось узнать, что же все-таки означает загадочное слово.

– По кочану и по кочерыжке, – рассердилась Даша. – Будешь вредничать, маме расскажу.

– Тетя Даша, – продолжал ныть мальчонка, – ну что такое проститутка...

– Да тише ты! – Даша была просто в отчаянии, ничего объяснять она не собиралась, но вместе с тем не знала, как успокоить разгулявшееся любопытство ребенка. – Больше никогда тебя с собой не возьму.

Угроза возымела действие. Мальчик умолк, но в глазах читалась обида. До возвращения полковника они сидели молча.

Полетаев вернулся почти чистый и крайне сдержанный.

– Антон, – строго произнес он, – ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, какие слова можно употреблять за столом, а какие нет.

– А тетя Даша не хочет говорить, что это за слово, – незамедлительно съябедничал малыш.

– Проститутка – это женщина, которая предлагает свои услуги за деньги, – ответил полковник быстрее, чем Даша успела его остановить.

– Ну вот! – Голубые глаза обиженно вспыхнули. – Тетя Даша, вы же настоящая проститутка.

На этот раз соседи все-таки услышали. Два стола с интересом рассматривали покрытые веснушками пунцовые щеки.

– Спасибо большое за проведенный вечер! – Сорвав салфетку с колен, Даша бросила ее на стол и, не глядя на повеселевшего Полетаева, приказала: – Идем, Антон, нам пора.

– Одну минутку. – Полетаев почти силой усадил ее на место. – Сейчас я все объясню. Антон, речь идет не о всякой работе, а о вполне конкретной.

Даша демонстративно заткнула уши.

– Проститутки – это женщины, которые берут деньги за любовь.

– Как это? – озадаченно переспросил Антон.

В отличие от переполошенной няньки, Полетаев чувствовал себя вполне комфортно, открывая малышу тайны мирозданья.

– Видишь ли, Антон, иногда мужчине бывает скучно, и тогда он платит деньги женщине за то, чтобы та провела с ним какое-то время. Это как няня, только для взрослых.

Мальчик размышлял.

– А почему тогда мама тетю Зою проституткой назвала?

Даша и Полетаев как по команде повернулись к нему.

– Кого? – хором переспросили они. – Какую тетю Зою?

– Ту, которая у нас раньше работала.

– У вас до меня была домработница? – Даша жестом остановила Полетаева.

– Да. Тетя Зоя.

За столом воцарилось молчание. Сказать, что Даша была потрясена, ничего не сказать. Даже предыдущий эпизод не мог сравниться с неожиданно открывшимися обстоятельствами. В голове будто световая ракета разорвалась, озарив все, что доселе скрывалось во мраке. Только сейчас стало понятным недоумение всех троих подозреваемых при первой встрече с ней: буквально неделю назад в гостях они видели одну домработницу, и вдруг с чиста ясна возникает совершенно другая, непонятно откуда взявшаяся, ничего о своей предшественнице не знающая, да еще с какими-то дикими предложениями. Понятно, о какой Зое бубнила Шувалова. Ну почему Даша сразу не восприняла ее слова серьезно?! Сумасшедшие тоже иногда говорят истину.

Полетаев с интересом наблюдал за замешательством рыжеволосого детектива. Сама же Даша боялась смотреть в его сторону. Наверняка он получал удовольствие от того, каким идиотским способом она ведет расследование. Он даже комментировать ничего не стал, полагая, что лежачего бить бесчеловечно.

– А куда же тогда Зоя делась? – спросила Даша, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и доброжелательно. Ей не хотелось излишне беспокоить ребенка и уж тем более не хотелось доставлять полковнику дополнительную радость.

– Не знаю... – Мальчик выглядел очень грустным. – Тетя Зоя такая хорошая была, всегда мне мороженое покупала. И пистолет обещала купить. Мама не разрешает...

– А когда она у вас работала?

– Всегда.

«Всегда». Хороший ответ.

– Так что же с ней произошло?

Мальчик как-то сжался.

– Мама на нее накричала, и тетя Зоя ушла, – нехотя сказал Антон. – Она добрая была... А пистолет мне вовсе и не нужен.

Полетаев улыбнулся по-отечески, потрепал мальчика по белокурым вихрам.

– А почему мама на нее кричала? – спросил он как бы между прочим, словно помогая ребенку выговориться.

– Не знаю. Просто сказала, что проститутки ей в доме не нужны. Поэтому она, наверное, расстроилась и ушла...

– Ну не переживай, я думаю...

Зло зыркнув на полковника, Даша осторожно взяла мальчика за руку:

– Скажи, Тотошка, а тетя Зоя при тебе ушла?

Мальчик склонил головку.

– Нет, я уже у бабушки был.

– То есть тетя Зоя ушла, не попрощавшись с тобой?

– Угу. – Он чуть не плакал.

– Не переживай, – снова сказал Полетаев, – в жизни всякое бывает. – Он встал. – Я вас на секундочку покину, а вы пока закажите десерт еще раз.

Глядя на поспешно удаляющуюся спину, Даша вдруг ощутила смутную тревогу.

– Скажи-ка, Тотошка, – обратилась она к мальчику, – а мама рассердилась на тетю Зою из-за того, что заболели рыбки?

Антон задумался, он явно никак не связывал эти два события.

– Не знаю...

– Ну хорошо, а когда именно мама с ней поссорилась?

– Перед вашим приездом.

Все ясно. Юлька взбесилась на домработницу из-за болезни рыб. Но почему тогда она назвала ее проституткой? Паэгле не имеет привычки сквернословить, да и слово это не совсем матерное. Но при ребенке... И тут из глубины подсознания выплыла скабрезная физиономия доцента Пантелеева и слабым эхом: «Эта толстая дура ни черта не понимала... Эта толстая дура...» Крепко сжатые ладоши повлажнели. Так вот что не давало ей покоя после разговора с доцентом. Он явно проговорился, что обращался еще к кому-то с просьбой достать для него документы.

Даша оттянула воротник свитера.

– Антон, а тетя Зоя была полной?

– Да. – Он кивнул. – Толстой. Но дядя Юра сказал, что ему такие очень нравятся. И даже то, что она хромает, ему тоже нравится.

– Подожди, подожди, какой дядя Юра?

– С маминой работы.

– Пантелеев?

– Да.

Даша едва удержалась от желания крепко выругаться. Нет, Паэгле или дура, или... действительно дура. Если все так, как рассказал Антон, а зачем бы ребенку выдумывать, то картина преступления ясна и понятна любому идиоту: противный доцент Пантелеев, желая заполучить документы, повел себя с ее предшественницей так же, как и давеча в кафе с ней самой: попытался соблазнить и, судя по всему, успешно. Происходило это непосредственно в квартире, Юлька вернулась не вовремя, застукала их in flagranti и домработницу рассчитала. Последней ничего не оставалось, как собрать свои вещички, а напоследок досадить хозяйке по полной программе: травануть ее рыб. Таким образом, бедные цихлозомы пали безвинной жертвой противного Юлькиного характера. Вопрос в одном: почему Паэгле об этом умолчала?

К столику незаметно подошел Полетаев.

– О чем беседуете? – Вид у него был озабоченный.

– Антошка, – Даша потянулась за кошельком, – там, в холле, стоит автомат с игрушками, сходи достань какого-нибудь зверя, потом маме подаришь.

Мальчик некоторое время колебался, но азарт взял свое. Взяв деньги, он исчез за стеклянными дверьми.

– Полетаев, ты сейчас умрешь.

– Очень в это верю, – полковник кивнул. – Рассказывай.

– Я поговорила с Антоном, все указывает на то, что рыб отравила бывшая домработница…

Полетаев со вздохом закатил глаза кверху.

– Я же тебе сразу сказал, кто убийца, – снисходительно бросил он. – Стоило весь этот огород городить...

– Когда сразу? – нахмурилась Даша.

– Да при первой же нашей встрече. У таких вздорных дамочек, как твоя подруга, обычно неважные отношения с домработницами. Поверила бы мне сразу, давно какого-нибудь судачка коптили бы. Я же профессионал, мне достаточно пары деталей, чтобы сделать надлежащие выводы.

Еще секунду назад Даша готова была сделать полковнику комплимент, но после такого хвастливого заявления сна скорее проглотила бы собственную ногу, чем признала его правоту.

– Минуточку, – холодно произнесла она, – я сказала, что все указывает на это, но совершенно не факт...

– Да факт, факт!

– А я так не думаю, – упрямо повторила Даша.

– Почему?

– По кочану. Во-первых, это слишком очевидно...

Полетаев задумчиво грыз зубочистку.

– Ты когда-нибудь слышала о бритве Оккама?

– О чем?

– О бритве Оккама, – повторил полковник.

– Какая-то особая штука для бритья?

– Особая штука для мозгов. – Полетаев с усмешкой бросил зубочистку в пепельницу. – Темнота. Это логический принцип, который гласит: не надо усложнять простое. Первая идея, пришедшая в голову, как правило, является верной.

Даша недоверчиво наморщила лоб. Сентенция звучала слишком простенько, чтобы произносить ее с таким важным видом. Может, за ней скрывается какая-нибудь более сложная мысль?

– Например? – на всякий случай поинтересовалась сна.

– Например, – Полетаев смотрел поверх ее левого плеча, – например, ты сейчас повернешь голову и увидишь за спиной бронтозавра...

Даша резко обернулась. Полетаев рассмеялся.

– Я сказал «например». Что первое тебе придет в голову?

На веснушчатом лице отчетливо читалось, что именно первым пришло в голову, но, подавив раздражение, Даша пожала плечами.

– Ну не знаю... Наверное, испугаюсь.

– Да я не о реакции тебя спрашиваю. Когда к тебе вернется способность размышлять здраво, о чем ты подумаешь?

Здравое размышление заняло секунд двадцать.

– Что кто-то вырядился в костюм динозавра.

– Правильно. И если, обернувшись сейчас...

Даша почти силком удержала голову на месте.

– ...ты столкнулась бы нос к носу с бронтозавром, то именно так оно и было бы. То есть не из-под земли он вылез и не с небес спустился, а кто-то надел такой костюм. Это и есть принцип Оккама: самое простое объяснение, как правило, является самым верным. – Полковник сделал нравоучительное лицо и подвел итог: – Так что если в доме что-то происходит, а потом исчезает человек, живущий в этом доме, то, скорее всего, он причастен к этому событию.

– Но домработница не могла не понимать, что первое подозрение падет именно на нее! – упрямствовала Даша.

Полетаев увел версию прямо из-под носа, и она не могла этого простить.

– Допустим, понимала. Ну и что из того? Чем лично ей это угрожало? Федеральным преследованием? Ведь даже если б наше государство оставило все дела и бросило все силы на поиск домработницы, разыскало ее и – о чудо! – доказало причастность к страшному убийству, что дальше? Посадить ее вряд ли посадят, а что твоя Юлька с ней сделает? Убьет? Выставит счет? Ерунда это. Через полгода уже все быльем порастет.

Версия полковника была убедительна с точки зрения здравого смысла, но он упускал из виду, что женщины живут по своей логике.

– Все правильно, но только ты забываешь, что эта Зоя не так сильна в юриспруденции, как ты. И потом, ты не знаешь Юлькин характер, а она знает. Знает, что та за своих рыб в землю закопает без всякого разбирательства. Кстати, Шувалова сразу заявила, что Паэгле домработницу убила.

Полетаев только плечами пожал.

– Да бога ради. Мне, честно говоря, вообще все равно.

– А мне не все равно, я за это хочу деньги получить.

– За что за это?

– За поимку преступника.

– И как ты собираешься это сделать?

– Очень просто. И Пантелеев, и Шувалова пытались через домработницу заполучить Юлькины разработки, и поэтому, возможно, дело не в рыбах, а именно в этих документах.

Полковник возражать не стал.

– Очень даже может быть! На то они и ученые, чтобы воровать друг у друга идеи.

– Тогда тем более надо эту Зою разыскать и допросить.

– Блестящая идея. – Полетаев попытался подняться. – Могу дать последний совет: обратись с заявлением в милицию и...

Даша почти силком усадила его обратно.

– Я этого сделать не могу, я эту Зою в глаза не видела. А Юлька этого делать не станет. Слушай, может, тебе попробовать?

– Мне? – Полетаев поперхнулся. – Мне-то с какой радости?

– Ты же обещал помочь.

– Я не обещал, а сказал «может быть, если будет время».

– Ты же в отпуске, чем тебе еще заниматься-то?

– Ну знаешь!.. – Возмущение так и лезло из всех щелей сшитого на заказ костюма. – Да чем угодно. С девушками на свидания ходить. Все лучше, чем о дохлых рыбах часами разговаривать.

Даша примирительно похлопала его по руке.

– Во-первых, ты для девушек уже старый, во-вторых, если уж тебе настолько приспичило, то, так и быть, могу тебе отдаться...

Полетаев сердито выдернул руку.

– Мне «так и быть» не надо. «Так и быть» предлагай кому-нибудь другому. Ни стыда, ни совести.

– Слушай, Палыч, для тебя ведь это пара пустяков, – продолжала канючить Даша.

– Если это пустяк, тогда дойди до ближайшего отделения милиции и напиши заявление.

– Ты же знаешь, у меня его не примут.

– У тебя?! – Полковник заухал, словно филин.– О-хо-хо! Хотел бы я посмотреть на того бедолагу, который тебе откажет.

– Хватит упражняться в остроумии! – взорвалась Даша. – Так поможешь или нет?! В конце концов сколько я для тебя сделала...

– Об этом лучше не вспоминай. Сделала она для меня! Ты всю мою карьеру чуть коту под хвост не спустила.

– Значит, дерьмовая у тебя карьера! Хорошего работника никто не уволит...

– Так поэтому меня и не уволили!

Даша схватила сумочку:

– Последний раз тебя спрашиваю: поможешь или нет?

– Ну ладно, – отмахнулся полковник, – успокойся, попробую. – Видно было, что ему этого страсть как не хочется делать. – Но не из сострадания к тебе, а исключительно из любви к животным. – Он достал из кармана телефон, отстегнул от него прозрачную пластмассовую палочку и что-то чиркнул на экране.

Даша смотрела с подозрением.

– Ты хочешь сказать, что так можно что-то записывать?

– Я ничего не хочу сказать. Но вообще-то техника далеко ушла вперед. Сообщи полное имя домработницы, дату и место рождения, особые приметы...

– Откуда я могу их знать! – возмутилась Даша. – Я же никогда ее не видела! Знаю только, что зовут ее Зоя, фамилии, отчества не знаю. Но есть две приметы: она была полной и хромала.

– На какую ногу? – без особого интереса спросил Полетаев. Судя по всему, он думал о чем-то своем.

– Не знаю. Но то, что хромала, – точно.

– Понятно. – В голосе полковника по-прежнему никакой радости не ощущалось. – С сегодняшнего дня постараюсь примечать всех хромых и толстых. И ребят попрошу, авось кто увидит.

– Опять остришь?

– Да какое там...