Текст книги "Кошмар в августе"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

4

Поразительно, но увидев на пороге человека, который не далее как пару часов назад обругал ее последними словами и поклялся не возвращаться даже на похороны, Паэгле даже бровью не повела.

– Посмотри за супом, я по телефону разговариваю, – бросила она через плечо, исчезая в глубине квартиры.

Поставив сумку на пол, Даша сняла туфли, повесила пиджак.

– Стабильность – залог успеха, – недовольно пробурчала она под нос. – Вообще-то я не нанималась супы варить.

Но поскольку ни попугаев, ни рыб, ни саму Юльку ее мнение не интересовало, пришлось идти на кухню – не пропадать же продукту.

Суп на суп похож не был и пахнул почти так же, как чай, которым Юлька все это время пыталась ее напоить. Возрадовавшись тому, что уже пообедала, Даша брезгливо помешивала зеленоватую бурду, при этом искренне жалея Антошку – такому славному ребенку и такая зверская мать!

Появилась Паэгле минут через десять, довольно бодрая, и с места в карьер поинтересовалась:

– Что нового узнала?

– А почему я должна была узнать что-то новое? – спросила Даша, передавая ложку хозяйке.

– Потому что в противном случае ты бы не вернулась. Кроме того, ты чертовски самолюбива и, как мне помнится, ненавидела проигрывать. Душу вынимала, а своего добивалась.

– И что? – Несмотря на резковатость формулировок, Даша была польщена.

– И то... Ты бы все равно вернулась. Вернулась и доделала то, за что взялась. Через день, через неделю, максимум через месяц.

– Как же ты в себе уверена!

– Ерунда, – отмахнулась Паэгле,– особенности психологии и ничего личного. Так почему ты вернулась?

– По кочану. – Страшно не хотелось признавать правоту этой заумной зануды. – Захотелось на всякий случай еще раз уточнить: не приходил ли еще кто-нибудь в тот день?

– Нет, – Паэгле даже не моргнула.

– Вот как? – Больше всего Дашу удивил не сам ответ, а то, как Юлька ответила – ни на секунду не задумываясь, не размышляя, не пытаясь восстановить хотя бы тень того дня. – Но ведь ты могла забыть почтальона, соседку...

– Нет, больше никто не приходил, у меня прекрасная память.

Это становилось даже забавным.

– Но ведь кто-то мог заскочить на секунду.

– Говорю же тебе – нет.

Странно. Чем ей так вдова Шувалова не мила, что она даже мельком упоминать о ней не желает?

– Тебя что-то не устраивает? – Юлька краем глаза следила за выражением ее лица.

– В общем, да.

– Почему?

– Потому что, с моей точки зрения, а также с точки зрения здравого смысла под подозрением должны быть все, кто находился в тот день в доме.

И опять в лице бывшей одноклассницы не дрогнул ни один мускул.

– Повторяю, больше никого не было.

– А Шувалова?

Паэгле опустила руки.

– Ах, вот оно что... – Тонкие губы дрогнули. – Как узнала?

– Догадайся с трех раз. Спросила.

– У кого?

– У одного из подозреваемых.

По инерции Паэгле хотела возобновить упреки, но поняв, что это абсолютно бессмысленно, просто поинтересовалась:

– Послушай, я одного не пойму: зачем тебе вообще понадобилось общаться с ними? Ты что, мне не доверяешь?

– При чем здесь доверие? Для того чтобы во всем разобраться, прежде всего необходимо точно знать, что произошло в тот день.

Некоторое время Паэгле изучала одной ей видимую точку на столе.

– Кажется, я тебе все подробно описала.

Даша отрицательно покачала головой:

– Со слов одного свидетеля ясной картины не составишь. И потом, я же не сказала, что назвала им истинную причину своих расспросов.

– Да? А что ты им сказала? – Оторвав глаза от стола, Юлька сердито глянула на нее.

Даша выдержала паузу:

– Я сказала, что в результате их визита у тебя пропало фамильное серебро.

– Что?! – У Паэгле от удивления вся сердитость слетела. – Ты обвинила моих гостей в краже? Ты что, ненормальная? Что они обо мне теперь подумают?

– А какая тебе разница? – Даша не преминула напомнить вредной подруге ее же слова: – Они ведь тебе не друзья.

– При чем здесь это!

– А при том. – Скрестив руки на груди, Даша посмотрела бывшей однокласснице прямо в глаза: – Кто-то сообщил твоим знакомым, что я детектив.

Юлька заморгала.

– Не может быть.

– Представь себе, может.

– Кто?

– Откуда я знаю! Тебе виднее.

– Черт! – Паэгле в сердцах ударила по столу. – Черт! Черт! Тем более ты не должна была с ними встречаться.

– Это почему?

– Потому! Я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцами и говорили, что я нанимаю частных детективов ради каких-то пропавших ложек!

– Успокойся, я сказала, что это не просто ложки, а бабушкино наследство.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. – Паэгле сосредоточенно сдвинула брови. – Ты приходила к людям и спрашивала: «Не вы ли обворовали на прошлой неделе квартиру вашей знакомой?» – и по выражению их глаз делала выводы о том, кто именно мог отравить рыб?

– Разумеется, нет. Как мы и договаривались, я выдавала себя за домработницу, но когда Истомин, глядя мне в глаза, заявил, что знает, кто я есть на самом деле, что мне оставалось делать? Пришлось придумать историю про серебро. И он тут же назвал мне имя еще одного человека, побывавшего в тот вечер у тебя дома. В связи с этим вопрос: почему ты мне ничего о ней не сказала?

Наверное, переход был слишком неожиданный, потому что Паэгле, не задумываясь, ответила с легкой растерянностью:

– Она здесь ни при чем.

– Откуда такая уверенность?

Но, получив несколько секунд на размышление, Юлька тут же замкнулась:

– Просто знаю, и все.

Тогда Даша разозлилась не на шутку:

– Юль, приди в себя! Если ты действительно хочешь узнать правду, то позволь мне действовать так, как я считаю нужным, и начинай говорить сама. А если по-прежнему будешь продолжать скрывать какие-то факты, то далеко мы не уедем. Итак, почему ты исключила из списка подозреваемых Шувалову?

– Ты с ней уже разговаривала? – хмуро спросила Паэгле.

– Слушай, у тебя евреев в роду случайно не было? – Даша снова скрестила руки на груди. – На вопросы принято отвечать, а не задавать встречные.

Юлька упрек проигнорировала.

– Так разговаривала или нет?

– Еще нет. Но обязательно буду.

– Ну вот когда поговоришь, тогда все поймешь сама.

– И все-таки?

Некоторое время Паэгле словно колебалась.

– Маринка немного не в себе, – нехотя выдавила она. – И помешана на животных. Я скорее поверю, что она убьет человека, а не рыбу.

Теорию о женщинах и домашних животных Даша уже слышала.

– И все-таки в чем конкретно заключается ее странность?

– В поведении, разумеется. А как бы ты себя вела, если бы все «твои мужья умирали скоропостижной смертью?

Даша в упор смотрела на подругу. Так же, как и Истомин, Юлька воспринимала биографию таинственной вдовы как должное. Но неужели такому разумному человеку в голову не приходила одна простая мысль?

– А тебе не кажется это странным?

– Что именно?

– Что все ее мужья умирали?

– Нет. – Паэгле глянула поверх очков. – Почему мне это должно казаться странным?

Даша со вздохом отвела взгляд. Видно, они там все с приветом.

– Юля, один – это случайность, два – совпадение, три – закономерность. Неужели даже расследования не было?

– Откуда мне знать! Я что, в милиции работаю...

– А в институте это обсуждали?

– Со мной – нет. – Узкие губы вытянулись полоской. – И при чем здесь мои рыбы? – Паэгле уже не скрывала раздражения.

– Пока не знаю.

– Тогда оставь Шувалову в покое. Мне нужен тот, кто отравил моих рыб.

– А если это она?

– У нее не было мотива.

– А у остальных был?

– Да, был.

– Могу я узнать какой?

– Нет, не можешь.

Это было поразительно.

– Почему?!

– Потому что не имеет значения. Тебе это ничем не поможет, а распространяться о своих отношениях с кем бы то ни было, я не намерена.

Даша сжала кулаки, она испытывала сильное желание послать бывшую одноклассницу к черту еще раз и уехать, на этот раз окончательно. Но тогда не надо было возвращаться: начать собирать вещи по новой смешно.

Юлька это поняла.

– Ладно, не буду тебе мешать, – она подошла к плите, выключила суп, – и ты постарайся ответить мне тем же.

– Чем – тем же?

– Не мешать. – С этими словами Паэгле покинула кухню, даже не предложив, по обыкновению, отведать своей стряпни.

– Да была нужда...

Оставшись в одиночестве, Даша сварила себе натуральный кофе, который специально купила по дороге, но пила его без всякого удовольствия. Ей было непонятно, как продолжать это дурацкое расследование. Каждый из подозреваемых мужчин что-то скрывает, Юлька тоже откровенничать не собирается, а кого же тогда допрашивать? Взгляд остановился на дымящейся чашке. Что ж, этот способ ничуть не хуже, чем все остальные.

Сделав последний глоток, Даша быстро перевернула чашку с остатками кофейной гущи на блюдце. Дождавшись, пока дно чашки остынет, осторожно заглянула внутрь. На фарфоровой стенке застыл темно-коричневый женский профиль.

– Ну вот и славненько. – Даша встала и потянулась. – Вот и ответ на все вопросы.

Глава 18

– Разрешите войти? – Не дожидаясь ответа, Бакреев зашел в кабинет, плотно закрыл за собой дверь.

– Есть новости? – Генерал поднял голову от бумаг.

Адъютант быстро прошел к столу, взял стул и сел, почти голова к голове.

– Плохо, Семен Данилович, – вполголоса проговорил он.

– Что именно?

– Все плохо. Действительно, в овраге, откуда добывают песок для стройки, между строящимся коттеджным поселком и дачами Минздрава рабочими было обнаружено пять трупов: четыре мужских, один женский. Вот. – Бакреев достал из кармана схему местности, положил на стол. – Здесь крестиками обозначены приблизительные места нахождения тел...

Генерал хмурил седые брови.

– ...Преступник убивал, хоронил свою жертву, видите, синие крестики, рабочие находили, переносили в другое место, вот сюда, – он указал на красные крестики. – Через несколько недель преступник убивал новую жертву, снова здесь закапывал, а рабочие снова переносили.

Григорьев недовольно качал головой.

– Прямо цирк какой-то. Не пойму, руки у них чесались, что ли?

Понимая, что вопрос риторический, адъютант все же ответил:

– Что вы хотите, работяги, у них одно на уме – чтобы никто не трогал, пока работают, а по окончании работы – чтобы хозяева не обманули. Там половина без регистрации, а остальная половина и вовсе без документов работает. Они милиции как огня боятся. А тут такое дело. Кроме того, люди в основном темные. – Бакреев усмехнулся. – Парнишка там один, так весь чесноком обвязан, говорит, если б не деньги, давно бы сбежал, мол, вурдалаки и оборотни в окрестных лесах бесчинствуют.

– Хорошо, если вурдалаки, – вздохнул генерал. – Ладно, рассказывай, что дальше.

– Черемисин тела осмотрел, письменное заключение делать не стал, но на словах просил передать следующее: трупы разной степени давности. Первый, предположительно, был захоронен чуть больше трех месяцев назад, последний, женский, пролежал в земле не больше недели.

Григорьев автоматически перевел взгляд на календарь. Отлистал назад несколько страниц. Лицо его потемнело.

– Продолжать? – Бакреев вопросительно смотрел на шефа.

Тот кивнул.

– Продолжай, продолжай, я слушаю.

– Предварительный осмотр позволяет предположить, что все жертвы, включая последнюю, скорее всего, были отравлены – следов насилия, травм не обнаружено...

– Как не обнаружено? – Григорьев несколько оживился. – А Беляков мне рассказывал про то, что там чего-то отстрелено или отрезано...

– Да, вот здесь самое интересное. У всех мужчин действительно удалены гениталии.

– Удалены?

– Именно удалены. Черемисин особо подчеркнул, что действовал медик, в этом сомнения нет. И еще – со стопроцентной уверенностью можно сказать, что операции проводились посмертно и, скорее всего, непосредственно перед захоронением. То есть картина преступления могла выглядеть следующим образом: преступник давал жертве некий одурманивающий препарат, доводил до места преступления, уже там дожидался смерти или давал новую дозу яда, после чего удалял гениталии и закапывал.

Григорьев, сцепив руки, быстро вращал большими пальцами.

– Сами гениталии обнаружены?

– Нет. Видимо, преступник забирал их с собой. Послышался тяжелый вздох.

– Господи... А что с женщиной? У нее есть какие-либо повреждения, травмы?

Бакреев отрицательно покачал головой.

– Совершенно ничего. Возможно, она просто оказалась в ненужном месте в ненужное время.

– Возможно, возможно. Отпечатки пальцев брали?

– Да. По нашей картотеке никто из пятерых не проходил.

Генерал неподвижно смотрел в полированный глянец стола.

– А как покойные выглядели? Я имею в виду, может, они бомжи или там какой ориентации...

– Не похоже. Нет, насчет ориентации твердо утверждать нельзя, но Черемисин говорит, что непохоже. Все четверо молодые, здоровые мужчины. Хорошо одеты. И что интересно, не пропали даже дорогие вещи: часы, кольца, у одного булавка на галстуке с бриллиантом.

– А кошельки?

– Кошельков не было. Может, преступник забрал их, но не с целью наживы.

– Я понял... – Григорьев принялся растирать шею, словно его что-то душило. – В кошельках всегда полно документов, бумажек... Значит, преступник не хотел, чтобы трупы идентифицировали. Это плохо. Очень плохо.

Бакреев слушал внимательно:

– Я понимаю, что дело поганое в принципе, но почему именно это плохо?

Генерал со вздохом откинулся назад:

– Потому, что ставит под сомнение версию о маньяке. Маньяк или все забрал бы, или ничего. В любом случае его скорее привлекли бы ценные вещи, а раз пропали только документы, то это означает одно...

– Что?

– Что преступник не хотел, чтобы между убитыми была установлена связь. Понимаешь?

– Понимаю. Вы имеете в виду, что через связь между убитыми можно выйти на убийцу.

– Точно.

– Так что же дальше делать, Семен Данилович? Надо возбуждать дело. – Бакреев по-прежнему не мог понять, в чем заминка.

– Дальше... Ты мне вот что скажи: кто еще об этом знает?

– Пятеро, включая Белякова. Но мужики хоть и простые, но держаться, как кремень, даже просить не надо, чтобы молчали. Хотя, думаю, они просто здорово напуганы. Боятся сесть.

– То, что боятся, – это хорошо... – Григорьев смотрел в пустоту. – Это очень хорошо, – в каком-то оцепенении повторил он. – Ты вот что, Бакреев, свяжись сейчас с Забелиным, передай, что нам с ним надо встретиться, желательно прямо сегодня.

Адъютант удивленно вскинул голову:

– Вы хотите передать дело федералам?

– Не твое дело, что я хочу. – Григорьев придвинул к себе папку с документами, раздраженно стал листать страницы. – Как свяжешься с Забелиным, сообщишь мне. Свободен.

– Слушаюсь!

Оставшись один, генерал оттолкнул ненужные бумаги. Несколько секунд сидел неподвижно.

– Что ж ты, милая, цветы не сажала, – едва слышно пробормотал он, повернув голову, с грустной нежностью посмотрел на фотографию красивой моложавой женщины, стоящую перед ним на столе. Развевающиеся темные волосы обрамляли смеющееся лицо, властное и вместе с тем необыкновенно открытое. – Что же, милая, мы теперь делать будем?

Глава 19
1

Дверь открыло странное существо. Невысокая, лет тридцати пяти женщина – круглое бледное лицо, круглые, в черной оправе очки, стриженые черные волосы ежиком, в руке сигарета. Черные джинсы, черный свитер. Обычно в таком наряде тинейджеры хоронят свою молодость, но для зрелой женщины одежка выглядела мрачновато. Посмотрев сквозь Дашу, Шувалова отрешенно вымолвила:

– У меня небольшой беспорядок, статью доканчиваю, так что проходи сразу на кухню. Туфли не снимай, я все равно в воскресенье собиралась мыть полы...

Воскресенье наступало через три дня, а полы следовало вымыть позавчера. Скорее автоматически, чем с какой-то гигиенической целью, Даша вытерла ноги о коврик и прошла за хозяйкой.

Кухня выглядела так, словно убирались здесь в последний раз по случаю празднования-трехсотлетия дома Романовых. Обеденный стол был завален бумагами, книгами и грязной посудой. На облупившемся подоконнике умирали полузасохшие цветы, подставкой им служил покрытый пылью старенький двухкассетный магнитофон. Дальше вперемешку шли пакеты из-под сока, разномастные чашки, рассада и множество иных предметов, не имеющих ни формы, ни смысла. Между столом и плитой притулилась гладильная доска с ворохом мятой одежды, треснутым стаканом и забитой окурками пепельницей. Единственная свободная табуретка была чем-то закапана.

– Садись. – Прислонившись к стене, Шувалова с прежней отрешенностью смотрела на гостью. – Ты кто?

– Спасибо. – Обычно деликатная, Даша не выдержала, достала из сумки салфетку и протерла табурет. Только после этого присела. – Я домработница Юли Паэгле.

Последовало долгое молчание. Даша уже ожидала традиционных расспросов, но хозяйка лишь как-то неприятно ухмыльнулась.

– Понятно. А ко мне зачем?

– У меня к вам небольшое предложение, – медленно сказала Даша, пытаясь нащупать дальнейшую линию поведения.

Направляясь сюда, она не имела четкого плана. Ей просто хотелось увидеть Черную вдову, посмотреть, что это за зловещее существо такое. Кроме того, не давал покоя вопрос, почему, несмотря на то что Шувалова длительное время провела в комнате с аквариумами, Паэгле не только ее не подозревает, но даже не сочла нужным о ней упомянуть. В отличие от Истомина Даша не очень верила в феминистические настроения бывшей одноклассницы.

Шувалова едва заметно шевельнулась, в глазах появился ленивый интерес.

– Говори.

– Я работаю у Юли всего несколько дней. Признаться, до того никогда не была ни домработницей, ни зоологом... А тут сразу и птицы, и рыбы. Рыбы к тому же такие дорогие и редкие... – Вопреки обыкновению, Даша с трудом подбирала слова, впервые в жизни она не могла даже приблизительно прогнозировать реакцию собеседника. Возможно, оттого, что Шувалова сама походила на рыбу – такое же немое равнодушие, абсолютное округлое безразличие к происходящему вокруг. – Простите, я вас не от чего не отвлекаю?

Черная вдова медленно сморгнула и чуть заметно качнула головой.

– Я слушаю, слушаю...

– Не скажу, что слишком дорожу работой, но в данный момент для меня это единственный источник дохода. – Даша старалась походить на типичную горничную начала двадцатого века, планирующую продать брошь своей хозяйки. – И тут вот какое дело: незадолго до моего прихода случилась неприятность – часть рыб у Юли погибла... К счастью, в одном аквариуме рыбки все-таки выжили и даже дали потомство. – Она подняла голову и вопросительно посмотрела на Шувалову.

Черная вдова равнодушно накручивала на палец длинную серебряную цепочку, казалось, ее совершенно не интересует происходящее. Выругавшись про себя, Даша набрала воздуха и бодро повторила:

– У нее мальки появились. У рыбы, в смысле. Вот, подумываю, не продать ли парочку.

Отделившись от стены, Шувалова смахнула откуда-то сверху пачку «Marlboro», медленно вытряхнула пару сигарет. Одну взяла себе, вторую, не спрашивая, протянула Даше.

– Что она тебе сделала? – спросила она.

– Кто? – не сразу поняла Даша. – Рыба?

– Какая еще рыба...

– А, в смысле, Юлька-то? – Прикурив от протянутой зажигалки, Даша пожала плечами. – Да ничего особенного... Ничего она мне не сделала. Просто деньги понадобились.

– А ведь она тебя убьет. – Шувалова неожиданно засмеялась. – Зойку убила и тебя убьет.

Ореховые глаза испуганно дрогнули:

– Какую Зойку?

– А то ты не знаешь...

Повисла пауза. Несмотря на то что и Паэгле, и Истомин предупреждали о странностях вдовы, Даша несколько растерялась.

– Зойку?.. – пробормотала она, пытаясь вспомнить всех Зой, которых когда-либо знала. – Признаться откровенно, что-то не припоминаю...

Единственная Зоя, о которой остались хоть какие-то воспоминания, ходила с ней в один детский сад, но с какой стати Паэгле было ее убивать? Они даже знакомы не были.

– Вы уверены, что я должна ее знать?

– Ерунда. – Черная вдова зевнула, зубы у нее были мелкие, желтые. – Говорю тебе, Зойка отравила Юлькиных рыб, а та ее убила и закопала.

Постепенно становилось понятным, почему Юлька не упомянула Шувалову – у той с головой явные неполадки. Не зная, как реагировать, Даша попробовала рассмеяться, показывая, что шутка ей понравилась, но получилось это не очень хорошо и больше походило на аллергический кашель.

– Смешно, – на всякий случай пояснила она свое кхеканье. Про себя же подумала, что вдове не мешало бы показаться паре хороших врачей.

– Не веришь? Вот увидишь. – В отличие от гостьи странная вдова даже не улыбнулась. – Ладно, рассказывай, что продать хочешь.

– Да, в общем, рыб и хочу продать.

– Рыб? – Впервые у Шуваловой появилось хоть немного сосредоточенное выражение. – А на кой они мне?

Изнутри полоснуло чем-то теплым. Только сейчас Даша вспомнила, что Шувалова не разводит рыб. Даже Истомин, который и назвал ее имя, несколько раз повторил, что Черная вдова поставляет ему пауков. Елки-палки, может, именно поэтому Юлька ее и не подозревала? На губах промелькнула жалкая улыбка:

– А разве вы не приходили к Юле посмотреть на мальков? Я просто подумала...

Рука с сигаретой застыла на отлете.

– Я приходила смотреть на мальков? – переспросила Шувалова. – Не было такого. Кто тебе сказал?

Тепло поднималось все выше. Ситуация становилась совсем идиотской. Она ведь действительно не знает, как дело было. Истомину не известна истинная причина расследования, и потому он просто назвал всех, кто тогда был у Юльки в квартире, а ведь Черная вдова могла этих проклятых мальков вообще не заметить. Кроме того, она, кажется, сразу напилась и уснула.

– Мне Артем сказал, – пробормотала Даша, понимая, что своим ответом только усугубляет положение.

Полузакрытые отрешенные глаза вдруг глянули пытливо и недобро:

– Что именно он тебе сказал?

– Что ты тоже приходила. – От растерянности Даша переходила то на «ты», то на «вы». – В тот день, когда Юлька своих мальков показывала.

– Ах, вот оно что. – Шувалова вспомнила про сигарету и глубоко затянулась. – Так я просто заходила книгу отдать. При чем здесь рыбы... – Она снова выглядела погруженной в сон. – И, кстати, почему предлагаешь именно мне? Ты бы их Артему и предлагала.

– Уже... – Рыжая голова быстро закивала. – Но он почему-то не захотел купить.

– Не захоте-е-ел? Не может быть! – Удивление вдовы выглядело явно наигранным. Да и появившийся странноватый блеск в глазах неприятно настораживал. – В жизни не поверю, что Истомин не захотел купить краденых рыб. – Шувалова скептически поджала губы, помолчала и вдруг добавила с издевкой: – Надо же, не захотел купить рыб, которых в Москве можно найти только в одном месте и за которых их хозяйка горло перегрызет. Вот странный парень.

– Марина, мне очень нужны деньги, – в отчаянье выдавила гостья. С каждой секундой ей становилось все больше и больше не по себе. – Нет, если вы не хотите покупать, тогда, конечно...

Шувалова неожиданно резко выпрямилась, от былой апатичности не осталось и следа. Бесцветные губы сжались, зрачки темных глаз пульсировали.

– Не знаю, сумела ли ты обмануть Истомина, – звенящим голосом произнесла она, – но со мной у тебя этот номер не пройдет, забудь. Тебе нужны вовсе не деньги!

У Даши похолодели кончики пальцев. На крошечной кухне стоял совершенно другой человек, преображение было настолько внезапным, что становилось по-настоящему страшно.

– А что, по-твоему, мне надо? – сдерживая дрожь в голосе, спросила Даша.

– Что тебе надо? – Шувалова так резко качнулась в ее сторону, что перепуганная женщина невольно вскрикнула. Белое круглое лицо застыло всего в паре сантиметров. – Все дурочкой прикидываешься? – шипела она с каким-то скорпионьим придыханием. – Тебе нужен тот, на кого можно будет все свалить, козел отпущения тебе нужен. Но со мной этот номер не пройдет, и не надейся!

Посеревшая Даша сидела ни жива, ни мертва. На какое-то мгновенье ей даже показалось, что Шувалова сейчас бросится на нее, вопьется своими желтыми зубами в горло и выпьет всю кровь до капли. Как, возможно, выпила ее до этого из трех своих мужей. А ведь даже никто не знает, куда она, Даша, пошла.

– Ну, чего молчишь?

Хлюпнув несколько раз безмолвным ртом, Даша затрясла рыжими кудрями:

– Я не... Я не...

– Ты не что?

– Я не собиралась ничего красть, – заблеяла она, – в том смысле, что ничего, кроме мальков, но это ведь не настоящая кража, это...

– А ну прекрати морочить мне голову своими мальками! – окончательно рассвирепела вдова. – Какой идиот поверит, что ты устроилась работать к Паэгле ради каких-то паршивых рыб?

– А ради чего?!

– А ради чего все целуют задницу этой заносчивой суке!

Вопли разносились по квартире, отскакивали от стен, врезались в уши. Вцепившись ногтями в колени, Даша с содроганием следила за мечущейся безумной женщиной, совершенно не понимая, чем спровоцирован этот приступ. Ужас ситуации заключался еще и в том, что она не знала, когда он должен закончиться и сможет ли она вообще выбраться отсюда живой.

– Тебе нужно то же, что и всем остальным! – продолжала орать Шувалова. – Только не надо идти по трупам! Не надо принимать меня за идиотку!

– Я абсолютно с вами согласна, – блеяла Даша, пытаясь хоть как-то успокоить хозяйку. – Конечно, мне нужно то же, что и всем остальным, только ради этого я и устроилась работать. Извините, что не сказала сразу...

– То же, что и всем остальным... – Удовлетворенная признанием, Шувалова вдруг успокоилась так же внезапно, как и завелась. Подойдя к плите, она принялась греметь посудой. – То же, что и всем, – повторяла она в какой-то депрессивной задумчивости. – То же, что и всем... Кофе будешь?

Даша кивнула.

– Да-да, конечно, с огромным удовольствием.

Все еще не придя в себя от страха, краем глаза она следила за черной покатой спиной. Пока было не понятно, совсем Шувалова отошла или это только временное затишье. Даша прикидывала расстояние от того места, где сидела, до двери. Интересно, успеет она добежать до двери в случае повторного приступа? Если нет, придется прыгать в окно. Конечно, второй этаж не шестнадцатый, может, и повезет... А если нет?

– Как же ты догадалась? – Пыталась она задобрить хозяйку в надежде, что та отвлечется и квартиру все же удастся покинуть нормальным способом, не переломав рук и ног.

– Тоже мне, тайна за семью печатями! – Шувалова обернулась, окинув гостью коротким взглядом. – У тебя на лице все написано.

Судя по внутреннему состоянию Даши, ничего хорошего на ее лице написано не было.

– И все-таки, может, поговорим откровенно, без недомолвок? – мужественно предложила она.

– Еще чего! Тебя сама Юлька, наверное, и послала. – Запах закипающего кофе был какой-то кислый, прогорклый, от этого стало еще муторнее. – Нашла дурочку. Я сейчас с тобой по душам поговорю, а завтра меня найдут с перерезанным горлом.

Последние сомненья улетучились, у вдовицы стопроцентно не все дома. Сейчас она или отравит кофе, или вспорет ей живот. Бежать отсюда, бежать, пока не поздно, пока не начался новый приступ агрессии!

– Марина, – Даша старалась выглядеть спокойной, – даже не знаю, что вам сказать. Вы, наверное, не совсем меня поняли. Я действительно очень нуждаюсь в деньгах и только поэтому...

– Сколько тебе надо?

– Что?

– Я спрашиваю, сколько тебе надо денег?

Как и с Пантелеевым, Даша брякнула первую пришедшую в голову сумму:

– Три тысячи.

– Не слабо, – апатично заметила Шувалова. – Губа не дура.

С трудом сдерживаясь, чтобы не расплыться в счастливой улыбке, Даша попыталась подняться:

– Как жаль, что вам не подходит мое предложение. А мне так нужны деньги, так нужны... Ну, на нет и суда нет. Что ж, спасибо за гостеприимство, позвольте попрощаться и...

– Не суетись. – Вдова преградила дорогу. – Отдай мне ее записи – и получишь свои три штуки.

Последняя фраза заставила уже поднимавшуюся с табурета гостью замереть.

– Записи? – медленно переспросила она, опускаясь. – Какие именно?

– Те самые, ради которых ты устроилась к ней на работу.

Впервые за все время нахождения в этой квартире у незадачливого детектива промелькнула мысль: а может, Шувалова не такая уж и сумасшедшая, как кажется?

– Послушай... те, – больше всего сейчас Даша боялась сказать что-нибудь не то. – Я не буду утверждать, что помыслы мои были чисты, но клянусь, я и правда не понимаю, о чем идет речь...

Заметив, что глаза Черной вдовы вновь стали стекленеть, она поспешно выставила ладонь вперед:

– Подожди секундочку! Я действительно хотела Юльку ограбить и свалить на других, но я совершенно точно не собиралась красть никакие документы, хочешь верь, а хочешь нет.

Шувалова смотрела все еще с подозрением, но уже несколько иначе.

– Ты хочешь сказать, что никогда не видела у нее такой темно-коричневой кожаной папки?

Даша отрицательно покачала головой:

– Честно?

– Честно.

– Мне нужна именно она.

Даша растерянно смотрела снизу вверх:

– Ты же с ней вместе работаешь, неужели нельзя улучить момент и...

– Она не приносит ее на работу.

– Откуда же ты знаешь про эту папку?

– От верблюда. Какая тебе разница? Она у нее дома, в сейфе.

– А сейф где?

– В ее кабинете.

В голове что-то неприятно зудело.

– Ты ее там видела?

– Нет.

Шувалова вытащила сигарету, но на этот раз гостье предлагать не стала.

– Зойка видела, а Юлька ее за это и убила.

Не произнеси Шувалова последней фразы, Даша, может быть, и переменила бы свое мнение по поводу душевного состояния хозяйки, но не далее как десять минут назад Черная вдова уже дала одно заключение относительно предполагаемой причины смерти неведомой Зои.

– Ты же сказала, что она ее за рыб убила.

– За рыб, за документы, какая разница... – В безжизненных глазах снова появилась тоска. – Достань мне эту папку, и я заплачу, сколько скажешь.

– А что в ней?

– Тебе это не интересно.

– Как это не интересно? Очень даже интересно. Как я узнаю, сколько стоит хранящаяся в ней информация на самом деле?

Шувалова мрачно дымила носом.

– Когда достанешь, раскрой посмотри... Я куплю ее за любые деньги. Но надо сделать это быстро.

– Я подумаю. – Даша встала. – Мне понадобится дня два-три.

– Хоть неделю. Только будь осторожна. А то отправишься в гости к Зойке.