Текст книги "Кошмар в августе"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Глава 4

Ошалевшая от полусуточной задержки Даша вышла в темноватый мрачный зал прилета аэропорта Шереметьево, чуть покачиваясь. Она так устала, что почти не помнила, кто ее должен встречать и должен ли вообще.

– Рыжая, ты куда?

Нетвердым, расфокусированным взглядом Даша обвела пеструю толпу встречающих. После окончания школы прошло больше десяти лет, но Юльку она узнала сразу: высокая, стройная, с неизменным аккуратным каре светлых волос, тонкая оправа очков. Лицо спокойного, уверенного в себе человека, ну, может, узкие, без намека на помаду губы сжаты чуть плотнее обычного.

– Господи, Юлька, привет! – Сумка выпала из обессиленных рук. – Извини, что сразу не заметила. А ты совсем не изменилась.

Даша замялась, не зная, как приветствовать школьную подругу. Обниматься – глупо, они и раньше никогда не обнимались, да и опасно, вдруг эта цихлозома все же заразная. Руку пожать – еще глупее.

По счастью, Паэгле сентиментальностью не отличалась, она просто кивнула и сделала короткий жест в сторону выхода:

– Идем быстрее, я второй раз в аэропорт приезжаю. Самолет на двенадцать часов задержался. Безобразие. Угораздило тебя именно этим рейсом вылететь.

И хотя особой вины за собой Даша не чувствовала, все же автоматически принялась оправдываться:

– Я хотела побыстрее. А оно, видишь, что получилось... Как ты себя чувствуешь?

– Отвратительно.

Наверное, сразу спрашивать было не очень деликатно, но Даша так извелась, что просто не смогла удержаться:

– Послушай, а эта цихлозома...

– Она умерла. – Юлька подошла к машине и чирикнула сигнализацией. Кнопки всех четырех дверей новенькой вишневой «Мазды» дружно подскочили.

Даша остановилась как вкопанная:

– Умерла? Что значит «умерла»? Кто «умерла»?

– Цихлозома умерла. Сегодня утром. Через час после нашего разговора.

Юлька сняла плащ, аккуратно сложила его и бросила на заднее сиденье. Даша продолжала оставаться неподвижной.

– Подожди, я что-то не поняла.

– Садись, по дороге объясню.

Сев в машину и пристегнувшись ремнем, Даша нетерпеливо спросила:

– Я, по-видимому, не совсем в курсе... Кто такая цихлозома?

– Африканская цихлида.

– Цихлида? Это что, микроб?

– Какой еще микроб? – Юлька осторожно втиснула машину в плотный поток, огибающий автостоянку. – Это рыба. Очень дорогая и редкая рыба.

– Рыба?! – Даша дернулась вперед. Проявить большие эмоции не позволил ремень безопасности. – Так это у тебя рыба заболела?

– Конечно, рыба. Я же тебе с самого начала сказала.

– Да ничего ты не говорила! – Возмущение плотной волной захлестнуло и без того истерзанную душу. – Подожди, значит, получается, из-за какой-то дурацкой африканской плотвы я, как сумасшедшая, вскочила в половине пятого, помчалась в аэропорт, потом почти сутки летела из Праги в Москву, голодная, неумытая... И все из-за какой-то идиотской рыбы! Юля, у тебя с совестью все в порядке?

Паэгле коротко глянула на разошедшуюся пассажирку.

– Рыжая, ты чего кричишь? Я тебе с самого начала сказала о цихлозоме. Ребенок бы понял, о ком идет речь.

– Я не знаю, как ребенок, – от возмущения то и дело перехватывало в горле, – может, они сейчас все продвинутые, но я лично впервые слышу...

– Очень жаль, – перебила бывшая одноклассница. – В твоем возрасте такие вещи пора бы знать.

– Но зачем? – изумилась Даша. – Какой мне с этого прок?

– А со всего должен быть какой-то прок? Что, разве просто знания теперь в Европе не в моде?

Юлька вела машину уверенно и аккуратно. Даша тряхнула головой: вот уже несколько часов ей никак не удавалось избавиться от назойливого шума в ушах, а тут еще какие-то рыбы...

– При чем здесь Европа? – Шум становился то сильнее, то тише, но пропадать не собирался. – Кроме того, не могу же я быть специалистом во всех областях.

– Твоя работа обязывает иметь хотя бы поверхностное знакомство со всеми областями современной жизни, – строго заметила Паэгле.

– А, кстати, – мысль скакнула в сторону, – откуда ты узнала, где я и чем занимаюсь?

– Ты лучше скажи, кто об этом не знает! – Впервые с момента их встречи Юлька изобразила на лице что-то наподобие улыбки. – У наших однокашников это тема номер один.

– Вот как? – Даша была искренне удивлена. – Никак не ожидала...

– Да, и ходят какие-то легенды о твоих гонорарах. – Фраза прозвучала вопросительно.

Даша засмущалась.

– Ой, ну ты скажешь тоже...

– И все-таки? – Юлька перестроилась в правый ряд. – Спрашиваю не из вежливости.

– А из-за чего?

– Хочу заранее с тобой договориться о цене. Чтобы потом не было вопросов.

– Прости, не поняла, каких вопросов?

– По оплате твоих услуг за поимку убийцы.

Даше все время казалось, что она пропускает большие и важные куски беседы.

– Убийцы кого? – ошарашенно пробормотала она.

– Моих рыб, разумеется! – рыкнула Паэгле. – Так сколько?

Возможно, в другой ситуации Даша и испытала бы чувство гордости от того, что такой серьезный человек, как Юлька Паэгле, разговаривает с ней точно с настоящим специалистом и даже готова оплатить услуги, но сейчас происходило что-то совсем непонятное: брать деньги со школьных знакомых, да еще за поиск убийцы рыбы – такого в ее практике пока не было.

– Ты подожди с деньгами. – Она помассировала виски. – Сумасшедший дом какой-то... Объясни мне все толком. Какие рыбы? Кому понадобилось их убивать?

– Да уж понадобилось. Главное – найти его, пока остальные рыбы еще живы. – Юлька бросила короткий взгляд на пассажирку. – У тебя нос в чем-то испачкан.

– Пока живы остальные рыбы? Сколько же их у тебя?

– Много. Я рыборазводчик.

Достававшая пудреницу Даша застыла.

– Это как понять? У тебя что, рыбный завод?

– Разумеется, нет. Я развожу редких африканских рыб.

– Африканских рыб? В Москве? Это твоя работа?

– Нет, работа у меня совсем другая, но к делу это отношения не имеет. Речь идет о моем хобби.

Так и не посмотревшись в зеркало, Даша захлопнула пудреницу и убрала обратно в сумку.

– И что получается?

– Среди российских аквариумистов со мной мало кто может соперничать, – последовал лаконичный ответ.

Несмотря на категоричность заявления, Паэгле можно было поверить на слово. Она всегда была лучшей во всем, по крайней мере во всем, что касалось биологии.

– Я добилась потомства у очень редкого вида цихлозомы. – Юлька помолчала. – До сих пор это еще никому не удавалось. Отсюда и цена вопроса.

– Хм!

На всякий случай Даша сделала задумчивое лицо. Ей очень хотелось выглядеть компетентной, но пока она не могла понять даже сути дела, не говоря уже о цене вопроса.

– Но почему ты думаешь, что их непременно убили? Может, просто несчастная рыбка не выдержала разлуки с родиной, тяжелых родов...

Юлька шутки не приняла.

– Не говори глупости, – прикрикнула она. – Рыбы отнерестились как положено и прекрасно себя чувствовали до тех пор, пока я не решилась обнародовать этот факт. В мой дом пришли посторонние люди, и вот, пожалуйста: сначала погибли цихлиды в одной банке, а сегодня... – Паэгле стиснула зубы. – Сегодня умерла последняя рыба во второй банке.

Чудны дела твои, Господи! Даша не могла поверить своим ушам.

– Юль, ты только не обижайся, но я подумала... может, просто надо было купить аквариум?

– Что? – Паэгле непонимающе взглянула на нее.

– Ты же сама сказала, что рыбы редкие. Зачем же таких капризных созданий держать в банке? Наверное, им там стало тесно...

На этот раз бывшая одноклассника не только улыбнулась, но даже рассмеялась.

– Ну ты даешь!.. Банкой называют аквариум. Самый маленький был на двести с лишним литров. Рыжая, проблемы содержания и ухода выбрось из головы. Смерть наступила не из-за этого, рыб инфицировали намеренно.

На веснушчатом лице отчетливо читалось сомнение.

– Юль, не то чтобы я совсем не верила, но все же твоя версия кажется мне несколько притянутой за уши.

Паэгле раздраженно отмахнулась:

– Твое мнение меня не интересует. Посему прекратим дискуссию и сразу перейдем к делу. Итак, я, конечно, миллионами не располагаю, но пять тысяч заплатить смогу.

– Пять тысяч? – охнул детектив без лицензии. – Ты с ума сошла. Столько за дохлую рыбу!

– Намекаешь, что мало? – Юлька забарабанила пальцами по рулю. – А сколько ты хочешь?

– Да Господь с тобой! Ты меня неправильно поняла. – Даша неловко улыбнулась. До чего они, эти прагматики, странные! – Я вообще не могу брать деньги за подобную работу. Мне совесть не позволит.

– Прекрати! – Судя по раздраженному голосу, для Паэгле совесть не была основанием для отказа. – Человека, который отравил моих рыб, обязательно надо найти.

– Зачем? Будешь судить его за жестокое обращение с домашними животными?

– Он меня практически разорил.

– Разорил? – Даша недоверчиво прищурилась. – Сколько же рыб у тебя погибло? Косяк?

Узкие губы невесело дрогнули.

– Ты, видимо, плохо представляешь себе суть дела. Каждая рыбка стоила не менее восьмисот долларов.

Даша округлила глаза.

– Сколько?!

– И это еще не все. На выставке в Лондоне я планировала взять первые места. А это тридцать тысяч фунтов стерлингов. Плюс заказы, плюс книги. Сама считай. Так что те деньги, которые я тебе предлагаю, – это справедливое вознаграждение.

– Ну хорошо. Допустим, я найду этого человека... – Редкий случай, но Даша в этом ой как сомневалась. – И что ты с ним потом сделаешь?

– Тебе какая разница?

«Какая разница». Даша отвела глаза. Паэгле в пылу эмоций его зарежет, а она потом отвечай.

– Нет, Юля, извини, но я должна знать, прежде чем...

– Прежде ты его найди. А потом я сама разберусь.

«Разберусь...» Интересно, что под этим словом подразумевает кандидат биологических наук?

– Кстати, ты употребляешь местоимение мужского рода как универсальное или...

– Или. Я уверена, что это сделал мужчина.

– Вот как?

Яростная уверенность, с какой была произнесена фраза, немного рассмешила.

– Но яд – это скорее оружие женщин.

Паэгле коротко усмехнулась:

– Ты же не думаешь, что мужчина рыбу застрелит или зарежет только на том основании, что он мужчина? Конечно, он ее отравит. Во-первых, это проще простого, а во-вторых, женщина на такую подлость не способна.

– Хорошо же ты о женщинах думаешь! – Даша рада была бы солидаризироваться с бывшей одноклассницей, но жизненный опыт говорил об обратном. – Женщина может отравить не то что рыбу, а...

– Соперницу или надоевшего мужа. Но детей и животных вряд ли.

– Почему?

– Психология. Женщина редко уничтожает тех, кто слабее. В отличие от мужчин.

– Я, конечно, не психолог, – возразила Даша, – но, насколько мне известно, женщины всего мира рыб жарят, парят и солят каждый день и вряд ли при этом задумываются о том, что...

– Рыжая, я тебе объясню сейчас самое главное. – Юльке разговор был чем-то неприятен, она постоянно сжимала губы, как обычно, когда чувствуют поблизости какой-то неприятный запах. – Запомни: рыба на сковороде – это еда, рыба в аквариуме – домашнее животное. Так вот, женщины, как правило, домашних животных не убивают. – Она стиснула зубы. – Поверь, это мог сделать только мужчина. Женщина скорее отравила бы меня.

Аргументация казалась несколько натянутой, но возражать Даша была не готова, поэтому ограничилась лишь невнятным покачиванием головы.

– Надеюсь, этого все же не произойдет. И сколько мужчин у тебя под подозрением?

Юлька ответила не задумываясь:

– Трое.

– Трое?! – Салон заполнил возмущенный крик. – Это из-за трех человек ты выдернула меня с другого конца света? Юль, ты прости, но это!.. – Печатных слов явно не хватало. – Это просто несерьезно! Да на все про все пары дней больше чем достаточно. Любой участковый милиционер справился бы, не вставая со стула.

Нервная усмешка на лице бывшей одноклассницы свидетельствовала о скептическом настрое.

– Да, да, конечно... Все гораздо серьезнее, и на твоем месте я не была бы столь самоуверенной.

Чтобы не отвечать сгоряча, Даша отвернулась. Конечно, пять тысяч – неплохие деньги, но это не значит, что ее можно, как девочку, гонять по всему свету из-за какой-то ерунды.

– Сомневаюсь, что ты и за месяц разберешься, – добавила Паэгле.

– Юль, а я ведь еще пока не соглашалась. – Даша по-прежнему старалась смотреть в сторону.

– Боюсь, что тебе придется.

– Да? – Самоуверенность бывшей одноклассницы где-то в глубине души даже вызывала уважение. – И ты можешь назвать мне хотя бы три причины, по которым я это сделаю?

– Мне больше не к кому обратиться.

Даша пожала плечами.

– Маловато.

– Я тебе доверяю.

– Спасибо, конечно, но...

– Из троих подозреваемых двое могут соблазнить кого угодно.

Рыжая голова медленно повернулась к собеседнице. Третий аргумент оказался весьма неожиданным. Хотя, возможно, именно на это Паэгле и рассчитывала.

– В каком смысле?

– В самом прямом.

– В том смысле, что...

– Именно в нем.

– Хм. – Даша испытующе посмотрела на уверенный профиль. – И тебя могут соблазнить?

– Меня – нет. У меня иммунитет.

– Тогда откуда такая убежденность?

– Да уж поверь мне на слово.

– Еще чего! – проворчал рыжеволосый детектив. – Как биолог ты должна знать, что не каждый привлекательный мужчина одинаково привлекателен для всех женщин. К тому же, для того чтобы понравиться именно мне, необходимо нечто большее, чем смазливая морда.

– Ты уверена? – Юлька свернула во двор.

– На все сто.

– Звучит обнадеживающе. Надеюсь, у меня будет возможность в этом убедиться.

– Минуточку, – Даша подняла руки, – я еще не дала согласия.

– Прекрати. – Заглушив двигатель, Юлька вынула ключи из замка зажигания. – Не полетишь же ты, в самом деле, обратно... Тем более что это дело, по твоим словам, можно раскрыть за пару дней. Пять тысяч за два дня – неплохое предложение. Разве на так?

– Деньги никогда не были для меня решающим фактором, – холодно заметила Даша. – Кроме того, все, о чем ты говорила, кажется мне каким-то... – ее так и подмывало сказать «бредовым», – несерьезным. Просто не верится, что кто-то в здравом уме станет убивать рыб, пусть даже чертовски дорогих.

– А я и не прошу тебя верить, – оборвала Юлька. – Речь идет только о том, чтобы выяснить, кто из троих убил моих рыб, и получить за это пять тысяч. О чем ты будешь при этом думать, меня не касается. Так ты согласна?

Даша размышляла. Найти преступника среди троих подозреваемых в принципе не такая уж и сложная задача, но какое-то шестое чувство подсказывало, что не все так просто.

– Сначала ты ответь мне на вопрос: почему именно эти трое? У тебя что, возникали с ними конфликты? Может быть, кто-то из них открыто угрожал?

– Разумеется, нет. Просто с Нового года, кроме этой троицы, у меня в доме никого больше не было.

Даша обнаружила, что постепенно теряет способность к удивлению. За окном август, а с начала года в доме побывало всего три человека! Не слишком-то хлебосольно.

– Понятно. Ты живешь одна?

– Нет, с сыном. Его зовут Антон.

– Антошка? – невольно улыбнулась Даша. – Рыжий, рыжий конопатый?

– Нет. Светло-русый. – Юлька шутку не приняла. – Мы живем вдвоем.

Если бы они случайно встретились и разболтались за чашкой кофе, то Даша, конечно, промолчала бы, но в данной ситуации любопытство не было праздным: бывший муж – это почти всегда конфликт. Кроме того, Паэгле мало походила на женщину, стремившуюся к браку, но еще меньше она походила на женщину, допустившую развод.

– Извини, что спрашиваю, а его отец...

– У него не было отца. – Фраза прозвучала обыденно, словно речь шла не о втором необходимом составляющем, а о каком-нибудь запасном колесе.

Некоторое время Даша смотрела сквозь лобовое стекло, пытаясь сформулировать вопрос так, чтобы он не прозвучал глупо или бестактно.

– Гм. Это, конечно... но... – На большее ни ума, ни деликатности не хватило. – Господи, ну не в капусте же ты ребенка нашла?

Юлька опять сжала губы:

– Не в капусте. В банке доноров.

Хрюкнув, Даша неловко поинтересовалась:

– А что, с живым мужчиной, м-м-м... никак нельзя было?

– Напрасно иронизируешь. – Голос звучал напряженно, но ровно. – Ребенок – это слишком серьезно, чтобы доверить такое дело первому встречному.

– Первому встречному?! – вырвался невольный крик. – Что ты такое говоришь? Дети – это прежде всего плоды любви-.

– Плоды любви – это прежде всего целый букет половых инфекций, – сухо отрезала Паэгле. – А также генетические заболевания. У меня же слишком мало времени, чтобы экспериментировать над собственным организмом. Я хочу иметь троих детей, а это возможно только в том случае, если будет совпадать с моими рабочими планами и, разумеется, если дети не будут болеть.

– Да как же дети могут не болеть?!

– Я не имею в виду формирование иммунной системы. Детские болезни – явление естественное, и для этого существуют няни. Речь идет о патологии. То, что можно лечить всю жизнь и абсолютно безуспешно. У нас и так население генетически загрязнено.

Генетически и гигиенически загрязненная пассажирка испытала приступ внутренней агрессии, а Юлька тем временем продолжала:

– Болезни, от которых еще в недалеком прошлом люди погибали, теперь вылечиваются. Вернее, подлечиваются. Эти люди имеют потомство, естественно, еще более ослабленное и нездоровое, чем они сами. И так далее, по нарастающей. Не удивлюсь, если через пару сотен лет нашу планету сплошь заселят мутанты.

– Так что же, теперь людей не лечить, что ли? – ворчливо осведомилась Даша, радуясь, однако, что сама она до столь радужной перспективы не доживет.

Юлька пожала плечами:

– Я бы запретила лечить определенный набор болезней. Или запретить после их лечения воспроизводство.

«Воспроизводство»!

– И сколько твоему Антошке лет?

– Семь.

– А что ты ему говоришь про отца?

– Пока ничего.

– Почему?

– Он не спрашивает. – В голосе послышалась досада. – Наверное, еще не подошел возраст.

– А о чем же он тогда спрашивает?

– В рамках программы.

«В рамках программы...» В такой ситуации спрашивать, на кого похож ребенок, было глупо, и Даша решила переменить тему.

– Значит, ты предлагаешь мне взять этих троих в оборот и...

– Ни в коем случае. – Как всегда, Паэгле не стала дослушивать. – Тебе ни в коем случае нельзя первой идти с ними на контакт. Ни у кого не должно возникнуть даже малейшего подозрения.

Даша удивленно покачала головой:

– Да, но как же тогда проводить расследование?

– Очень просто. Ты станешь моей домработницей.

– Кем?!

– Домработницей, не кричи. Разумеется, не реальной, а номинальной. Это самый простой путь. Тебя никто из моих знакомых не знает, поэтому ничего не заподозрит. Тот, кто задумал меня пустить на дно, должен довести дело до конца и потому через какое-то время наверняка попытается вступить с тобой в переговоры.

– С какой это стати?

– С такой. Ты кто?

– Кто я?

Поскольку Даша непонимающе моргала глазами, Паэгле снисходительно пояснила:

– Ты моя домработница. Потенциальный предатель.

Дашу так и подмывало послать бывшую одноклассницу в какое-нибудь неадекватное место, но вместе с тем она не могла не отдать должное самой идее – задумка была неплоха.

– Это еще ничего не значит, – все же возразила она. – Ты ведь не думаешь, что предполагаемый преступник тут же побежит ко мне с соответствующим предложением?

– Как раз думаю. Тот, кто отравил рыб, знает, что больше я никого в квартиру не впущу, значит, остаешься только ты. – И, не скрывая раздражения, добавила: – Слушай, Рыжая, давай решай быстрее, а то время идет, а мы ни с места. Речь идет о неделе, максимум месяце, не о всей же жизни...

Даша посмотрела на часы. День клонился к закату, а она еще толком не спала, не ела и даже руки не мыла уже часов шесть. В конце концов, какая разница, как она проведет следующие семь дней: неделю на это дело потратить можно, а больше... А больше и не понадобится. Или пусть все катятся к чертям.

Она потянула ручку двери.

– Ладно, считай, что мы договорились.

– Спасибо. – В голосе Юльки не было и капли теплоты, но Даше было уже все равно.

Перед дверью подъезда Юлька на секунду замешкалась:

– Да, у меня к тебе еще одна просьба.

– Давай.

– Разговаривай с моим сыном, как со взрослым. Пожалуйста, никаких там сюси-пуси и агуканий.

– Я постараюсь. – Светло-карие глаза глянули удивленно. – Ноя вообще-то детей люблю.

Паэгле сжала губы строго, недовольно:

– Настоящая любовь заключается не в этом.

Даша хотела промолчать, но не смогла:

– Юля, извини, но человек, сталкивающийся с мужчиной только в виде пробирки, вряд ли может давать советы касаемо любви.

Паэгле даже не обиделась:

– Рыжая, то, что ты называешь любовью, имеет совершенно другое название.

– Хочется надеяться, что я его никогда не узнаю, – проворчала Даша, на чем спор и закончился.

Глава 5
1

В прихожую вышел мальчик лет семи и чинно поздоровался:

– Добрый день, мама. Рад вашему приезду, Дарья Николаевна.

Даша на всякий случай обернулась назад, не идет ли за ней следом еще одна Дарья Николаевна, с которой можно здороваться подобным манером.

– Привет! – Она протянула руку и осторожно пожала маленькую теплую ладошку. – Откуда знаешь, как меня зовут?

– Мама мне о вас рассказывала.

– Могу себе это представить, – попробовала пошутить Даша. – Еще в школе твоя мама регулярно ябедничала на меня классной руководительнице.

Юлька дернула гостью за край пиджака:

– Дарья Николаевна шутит. Я никогда ни на кого не ябедничала.

Осознавая собственную бестактность, Даша все же не удержалась от желания припомнить старые обиды:

– А что же ты тогда делала?

– Сообщала классному руководителю о вашем поведении, которое угрожало прежде всего вам самим. – Юлька дернула за полу пиджака еще раз и выразительно повела бровью. – Если бы не я, неизвестно, чем закончилась бы твоя эпопея с башенным краном.

– Да чем же она могла закончиться?

– Например, падением с тридцатиметровой высоты. От тебя бы даже мокрого места не осталось.

– Вы лазили на башенный кран? – Взгляд мальчишки на секунду вспыхнул, но, заметив строгость в глазах матери, тут же спрятался за пушистыми ресницами. – Страшно, наверное...

– Нет, что ты! Это абсолютно безопасно. Дело в том, что кран состоит из нескольких ячеек. Поднялся пролет по лестнице – оказался на площадке, закрыл люк и поднимаешься по следующей лестнице; опять закрыл люк – и так, пока не залезешь на самый верх, в кабину. Так что это не более опасно, чем просто подниматься к себе домой, ну, скажем, на десятый этаж.

Паэгле сдержанно перебила:

– Ты только забыла добавить, что из кабины пыталась перебраться на стрелу.

– Но ведь не перебралась же?

– Благодаря мне.

– Ты настучала на нас! – Старая обида вспыхнула с новой силой.

– И правильно сделала. Разве сейчас ты поступила бы по-другому?

Даша отвела глаза.

– Это некорректный вопрос, – с неохотой отступила она. – Двенадцатилетние дети не могут и не должны поступать, как взрослые люди. Именно потому, что они дети. У них другие представления о мужестве и благородстве.

Паэгле поправила сыну воротничок:

– Иди, Антон, приготовь для проверки тетради, я сейчас вымою руки и приду.

Дождавшись, пока сын закроет за собой дверь, Юлька обернулась к бывшей однокласснице:

– Рыжая, ты всегда была ужасным ребенком, и потому неудивительно, что так плохо кончила.

– О чем это ты?

Заявление бывшей одноклассницы несколько озадачило.

– Закончив факультет искусствоведения Московского университета, ты занимаешься ремеслом по меньшей мере странным.

– Ага. – Даша недобро прищурила карий глаз. – Я так понимаю, ты имеешь в виду мою карьеру детектива?

– Именно это я и имею в виду. Разумеется, за исключением того, что у детектива не может быть карьеры. Повторяю – это странное занятие, если не сказать больше.

На Паэгле обижаться не имело смысла. В ее присутствии любые эмоции выглядели слишком жалким аргументом. Но Даша не была бы сама собой, если бы оставила последнюю реплику без ответа.

– В таком случае ты удивительно непоследовательна.

– Вот как?

– Именно так. В мою искусствоведческую бытность ваше величество обходило меня вниманием, а стоило мне стать детективом, как ты готова поселить меня в своем доме и даже платить деньги. – Ореховые глаза мстительно прищурились. – Посему полагаю, что самое правильное в данной ситуации – это вернуться обратно в аэропорт...

По лицу Паэгле было видно, что она хочет сказать что-то убийственно меткое, но губы ее дрогнули, и бывшая одноклассница бессильно опустилась на скамеечку возле вешалки.

– Рыжая, – доселе прямой взгляд стал усталым, загнанным, – у меня действительно кошмарная ситуация. Я беру все слова обратно. Более того, я готова просить тебя на коленях, только помоги мне.

– Но как? – Даша развела руками. – Не силой же мне выбивать из них признание, из трех здоровых мужиков...

– Просто останься и поживи у меня. Оно само все на место встанет.

– Так если само все встанет, я-то зачем? – пыталась вразумить ее Даша.

Юлька отвела глаза.

– Если погибнут остальные рыбы, – она сглотнула, – я уже не восстановлюсь. Я потеряю все.

Даша присела рядом:

– Юль, ну что ты такое несешь? Чего ты потеряешь, жизнь, что ли? Хочешь, я слетаю в Африку и привезу тебе сто таких рыб?

Юлька помотала головой:

– Не надо. Это не поможет.

– Да что, жизнь твоя от этих рыб зависит, что ли? – рассердилась Даша.

Паэгле сидела, безвольно свесив руки между колен.

– Зависит, – еле слышно прошептала она.

Даше показалось, что она ослышалась.

– Моя жизнь зависит от того, будут жить эти рыбы или нет, – раздельно произнесла Юлька.

– Ты... это в каком смысле?

– В самом прямом.

Даша пыталась сообразить, что же конкретно ее одноклассница имеет в виду.

– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что покончишь с собой из-за каких-то там хордовых?

– Нет, конечно. Но моя жизнь находится в прямой зависимости от того, выживут они или нет.

– Подожди, подожди, ты...

Юлька подняла усталые глаза.

– Рыжая, не спрашивай меня. Я больше все равно ничего не скажу. Просто найди мне человека, который инфицировал моих рыб. Пяти тысяч будет мало – заплачу, сколько скажешь.

Даша покачала головой:

– Нет, Юля, так дело не пойдет. Я должна знать, за что берусь. Одно дело, когда речь идет об эмоциях: растила, растила рыбок, они померли, и мне жалко. Или если их гибель нанесет пусть даже огромный, но все же только финансовый урон. И совсем иной разговор, если из-за этих рыб может погибнуть человек.

Паэгле нервно обкусывала губы.

– Так на каком варианте мы остановимся? И очень тебя прошу: не пытайся меня обмануть. Последствия могут оказаться...

– Не надо меня пугать. – Юлька резко выпрямилась. – Я уже такая пуганая, дальше некуда. Одного не пойму: тебе-то какая разница? Существует факт – рыб отравили, и я хочу знать – кто.

Но и Даше упрямства было не занимать.

– А я для начала хочу понять, зачем кому-то вообще понадобилось убивать рыб, – с не меньшей резкостью заявила она. – Не думаю, что твои знакомые страдают какой-то острой формой ихтиофобии. Тогда что же их могло толкнуть на подобный поступок? Ненависть? Зависть?

– Зависть. – Паэгле не дала развить мысль дальше. – Зависть в чистом виде. Мне удалось то, чего не удавалось еще никому.

– Разведение рыб? – насмешливо переспросила Даша. – Да что это за рыбы такие?

– Вот такие рыбы. – Юлька с завидным упорством уклонялась от комментариев.

– А можно на них посмотреть?

Паэгле некоторое время размышляла:

– Да. Разумеется. Пойдем.