Текст книги "Кошмар в августе"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Э-э-э...

– Тогда до вечера. – Юлька сделала последний глоток своего чудовищного напитка и исчезла быстрее, чем новоявленная домработница успела сообразить, есть ли у нее вопросы.

Глава 8
1

Даша так была обескуражена неожиданно свалившимся на нее предложением, что даже не успела обдумать все последствия своего согласия. Нет, само расследование ее не пугало: все-таки убийца рыб не маньяк из подворотни, тут другое – она упустила статус прикрытия, под которым должна была существовать. Когда-то Даша была старательной домохозяйкой и примерней матерью семейства, но последние три года ведение домашнего хозяйства заключалось в приготовлении кофе, незамысловатого салата и мытье пары тарелок после скромной трапезы. Теперь же, помимо собственно расследования, ей предлагалось взвалить на свои не жаждущие дополнительной ноши плечи еще и поддержание порядка в огромной четырехкомнатной квартире, приготовление завтрака, обеда и ужина, а также частичное воспитание пусть и милого, но весьма деятельного малыша.

Проклиная свою недальновидность, она отыскала в холодильнике куриные грудки, поджарила их, отварила картофель и соорудила на скорую руку салат. На суп у нее просто не хватило сил. «Вернется Юлька, я с ней поговорю, – успокаивала она себя. – В конце концов это ей надо, пусть сама и варит. Заодно и полы моет». Но сказалось, что мытье полов – не самое неприятное, что могло ее поджидать. Накрыв стол, Даша позвала мальчика:

– Тотошка, иди руки мыть, обед готов! – я заняла место напротив телевизора.

По телевизору давали какое-то ток-шоу, и отвыкшая от российского телевидения Даша очнулась только тогда, когда в ее тарелке закончилась еда. Мальчика за столом все еще не было.

– Да что ж такое! – Она нахмурилась и снова закричала: – Тотошка, ты где?

В ответ доносилось лишь слабое жужжание.

Юлькиного отпрыска она обнаружила под кроватью, сражающегося с роботом.

– У тебя совесть есть? – спросила она, вытягивая его за ногу. – Там уже все остыло.

– Вы подогрейте, а я пока доиграю, – спокойно сказал мальчуган.

– Сейчас!

Даша ухватила его за ремень брюк и потащила в ванную, Антошка слабо сопротивлялся.

– К детям нельзя применять силу, – отбрыкивался он.

– К детям – нет,– согласилась Даша, намыливая ему руки, – а к бессовестным поросятам – запросто.

– И обзываться нельзя.

– Обзываться нельзя, а констатировать факт можно. Хватит умничать, быстро за стол.

На пороге мальчик принюхался.

– Чем это пахнет?

– Моей загубленной жизнью. Больше всего равно есть нечего, садись и жуй.

Антошка с подозрением рассматривал холодную жареную корочку.

– Мама говорит, что есть жареное вредно.

– Твоя мама много что говорит, лучше бы она сама все приготовила.

– А подрывать авторитет родителей нельзя, – важно заявило дитя.

Даша прищурилась:

– Слушай, Тотошка, тебе кто-нибудь говорил, что ты самый нудный и противный ребенок на свете?

Мальчик задумался:

– Нет. А должны были?

Даша вздохнула:

– Закрой рот, сиди и ешь.

– Трудно есть с закрытым ртом.

Исчерпав аргументацию, Даша показала кулак. Мальчик взял вилку и принялся ковырять остывшее мясо.

– Тетя Даша, чем отличается кошка-девочка от кошки-мальчика?

Даша нехотя оторвала взгляд от телевизора:

– Ты разве сам не знаешь?

– Нет.

– Элементарно. Тем же, чем мальчики от девочек у людей.

– Чем?

– «Чем, чем...» – Она сделала в воздухе неопределенный жест. – Ну ты же отличаешь мальчиков от девочек у себя в школе.

– В школе различаю. – Белокурая головка утвердительно кивнула. – А у кошек?

– У кошек... – Даша делала вид, что увлечена рекламой и совсем не интересуется разговором. – А как ты мальчиков и девочек в школе различаешь?

Антошка задумался.

– У них голос разный.

– Правильно. А еще?

– Прическа.

– А еще?

– Одежда.

– А еще?

– Не знаю.

– Тогда какая тебе разница! – Она переключила канал.

– Я хочу купить котенка. Но только мальчика.

– Почему именно мальчика?

– А тогда у него не будет котяток, и их не надо будет топить.

Дашу передернуло:

– Зачем же их топить? Можно подарить.

– Взрослые всегда так говорят. А сами топят.

Новоиспеченная няня поспешила перевести разговор в менее кровожадное русло:

– А мама разрешила тебе заводить кошку?

– Да. Она сказала, что если я буду убирать свою комнату сам, то мне можно будет доверить животное. А я уже три дня убираю.

– Да, да, хорошо... – Даша погладила мальчика по голове. «Вот пусть Юлька сама ему и объясняет». – Поговори об этом с мамой, она в этом деле специалист.

– Она сказала, что мы с вами в магазин пойдем. Так как же мне все-таки мальчика выбрать?

Даша вздохнула. Все ясно, мальчишка не отстанет. Ну что ж, в конце концов, детям надо говорить правду. Особенно в вопросах, касающихся отношения полов.

– Знаешь, Тотошка, – начала она издалека, – все живое на нашей планете, ну или почти все живое, имеет два пола: мужской и женский.

Мальчонка устроился поудобнее:

– Знаю.

– А почему?

– Почему? Это необходимо для естественного отбора и... для эволюции. – Слова, далекие от физиологии, вдохновляли. – Представь: живут десять курочек или, например, лягушек. Все они девочки. – Рассказчица на секунду задумалась, все ли правильно. – Да. И бот три девочки-курочки хорошие – ножки у них правильные, глазки хорошо видят, крылышки чистые, а остальные птички имеют какие-либо дефекты – ну нарушение у них произошло на генном уровне, в общем, уроды... – Антошка сморгнул. – ...И вот будь они гермафродитами, то есть существами, самодостаточными для размножения, как, например, улитки, пиявки или... В общем, не важно. Так вот, в этом случае они бы родили деток, в которых их уродства бы повторились, понимаешь? А так приходит петушок и выбирает самых здоровых курочек. Таким образом происходит естественный отбор, при котором в продолжении рода участвуют только здоровые особи. Понятно?

Мальчик слушал очень внимательно.

– Понятно. Но только вы не сказали, как отличить котенка-мальчика? Чем он от девочки отличается?

В который раз Даша прокляла свою мягкотелость. Ну не могла она при семилетнем ребенке с совершенно серьезным лицом произнести слово «пенис»!

– Детородными органами, – кое-как промямлила нянька.

– Какими-какими органами?

– Детородными. Теми, которые отвечают за рождение деток.

– А какие отвечают?

Даша повела головой:

– Те же, что и у людей. – И поскольку мальчик молчал, сна спросила с отчаяньем: – Ты же знаешь, чем дяди от тети отличаются?

– Бородой?

От дальнейшего кошмара ее спас начавшийся мультфильм.

2

Лежа с холодным компрессом на лбу, Даша листала затертый до дыр дарвиновский труд о происхождении видов на земле. Дверь распахнулась, и в освещенном проеме показалась худощавая фигура.

– Привет, Рыжая. Что ты понарассказывала моему сыну?

Даша густо покраснела:

– Он сам меня спросил.

– О чем?!

– Чем мальчики отличаются от девочек.

– Так и рассказала бы. Что за чушь ты ему несла, какие еще курочки?

Даша сорвала с головы компресс.

– А на ком мне было объяснять? На себе, что ли? И вообще, я все правильно объяснила: и про эволюцию, и про естественный отбор...

– Изумительно ты ему объяснила, Антон теперь полагает, что все улитки – уроды. Это вас так на Западе учат?

– Ничему меня там не учат, – обиделась Даша. – Ты биолог, вот и объясняй своему ребенку, кто от кого и чем отличается.

– К несчастью, он спросил тебя, а не меня.

– Значит, у него ко мне больше доверия.

– Господи, он же не просил тебя объяснить процесс фотосинтеза! – воскликнула Паэгле. – Неужели в тридцать лет ты не знаешь, чем отличается мужчина от женщины?

– Знаю!

– Ты уверена?

– Ха-ха-ха. Между прочим, я к тебе в гувернантки не нанималась. Кстати, – Даша заставила голос звучать тверже, – я как раз хотела с тобой говорить на эту тему. Юля, я соглашалась вести расследование, но никак не домашнее хозяйство. Я совершенно не могу сосредоточиться.

– Агата Кристи, между прочим, сочиняла свои книги за мытьем посуды, – примирительно заметила Паэгле, устраиваясь в кресле.

– Так и приглашала бы ее. И потом, она писала, мне же надо читать. А я так умаялась с твоим дитем, что не помню, как меня зовут, не то что фигурантов по этому делу.

– Значит, ты еще не приступала?

– Интересно, когда бы я это сделала?

В приоткрытую дверь просунулась белокурая взлохмаченная голова:

– Мама, так почему же все-таки существуют мальчики и девочки?

– Это необходимо для естественного отбора, – механически ответила Паэгле.

– Иначе всю нашу планету заселят уроды?

Паэгле выразительно посмотрела на Дашу.

– К сожалению, не всегда и естественный отбор помогает.

– Почему?

Юлька очнулась:

– По кочану. Все, хватит. Чисть зубы и готовься ко сну. Я сейчас приду.

Вихрастая голова исчезла. Даша ухмылялась:

– Ты уверена, что твое объяснение намного убедительнее моего?

Поспешно прикрыв дверь, чтобы сын не услышал, Юлька прошипела тихо и недовольно:

– Рыжая, предупреждаю тебя в последний раз: делай все, что хочешь, кроме двух вещей – не, лезь ко мне в душу и не рассказывай моему ребенку о строении Вселенной. И вообще, занимайся делом.

Даша демонстративно закрылась книгой. Где-то в глубине души медленно росло глухое раздражение.

– Лучше подумай, на кого повесить свое хозяйство, – проворчала она из-за потертой обложки. – Я к тебе в домработницы не нанималась.

Ни слова не говоря, Юлька вышла.

3

Оставшись одна, Даша отбросила книгу и поворочалась с боку на бок, пытаясь понять, хочет она есть, пить или, может, подремать с полчасика. Спать не хотелось, впрочем, вставать тоже, и потому, поправив подушки, она просто прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на предстоящем расследовании.

Дело казалось простым и безнадежным одновременно. Простым оттого, что подозреваемых всего трое и все они известны, а безнадежным из-за поставленных заказчиком условий: подозреваемых нельзя расспрашивать, нельзя допрашивать, нельзя с ними даже знакомиться. Этот пункт смущал Дашу больше всего. Если нельзя вести нормального расследования, зачем вообще для такого задания детектив? Да еще за такие деньги? В душе росло сомнение, может, никакого преступления и не было? Просто Юлька свихнулась от напряжения. В самом деле, кто в здравом уме станет убивать каких-то там хордовых! Но даже если и станет, разве это настоящее убийство? Собаку убить или лошадь – это еще куда ни шло, но рыбы... Кому они вообще нужны?

В душе расползалась тоска. Нет, не стоило браться за ото дело. Его социальная значимость мизерная, да еще Юлькин характер... Кстати, вот еще-одна причина, по которой, возможно, никогда не удастся найти преступника (если он, конечно, существует): Юлька противная, рыбы дорогие – почему не доставить себе маленькую радость?

Не слезая с дивана, извернувшись, как змея, Даша достала со стула листы с биографиями. Сверху лежало досье па Истомина, директора зоомагазина с неоконченным высшим образованием. Она еще раз пробежала глазами незамысловатую биографию и покачала головой. Ну зачем владельцу бурно развивающегося бизнеса мстить несостоявшемуся поставщику, да еще женщине? Что бы ни воображала Юлька о своих рыбах, это всего лишь одна из сотен, если не тысяч единиц товара. Тем более что своих зубастых тварей она производит не в промышленных масштабах, в лучшем случае их появляется десяток в полгода. Нет, на этом ни имени, ни оборота не сделаешь. За такую стоимость, да еще под заказ Истомину дешевле рыб из Африки привезти, чем у Юльки выклянчивать.

Она отбросила лист на пол.

Профессора Валикбеева, если он не псих ненормальный, тоже тяжело представить шныряющим с пузырьком яда из одной комнаты в другую. На кой черт директору института, заслуженному работнику медицины и лауреату всяких там премий, травить чужих рыб? Это масштаб соседки по коммунальной квартире. Валикбеев скорее выгнал бы саму Юльку из института, чего уж там мелочиться...

Получалось, что в сухом остатке – один лишь Пантелеев. Он и противный, и мелочный, и с рыбами не слишком удачлив. Даша с хрустом потянулась: «Ну, допустим, это он, и что? Встречаться-то с ним все равно нельзя».

Неопределенность раздражала больше, чем хозяйка квартиры. Если в ближайшие день-два никто из предполагаемых преступников не попробует с ней связаться, надо будет собирать чемоданы и возвращаться восвояси – ни славы, ни денег на этом деле не заработаешь.

Сбросив одеяло, Даша присела на кровати. Однако пару дней тоже как-то заполнить надо. Вопрос только – чем? И тут впервые за весь день она улыбнулась. У нее появилась неплохая идея.

Глава 9
1

– Привет, Полетаев!

В трубке раздался сдавленный стон:

– Господь всемилостивый, надеюсь, мои уши обманывают меня, надеюсь, мои глаза тоже...

Даша задумалась:

– Ну насчет ушей – это я понимаю. А глаза-то здесь при чем?

– При том, что ими я вижу номер, с которого ты звонишь.

– И что?

– Это московский номер.

– Сообразительный юноша, – хмыкнула Даша.

– Я уже давно не юноша, – с достоинством ответил голос. – И потому мне такие переживания вредны. Признавайся, ты зачем здесь, маленький рыжий монстр?

– Трубку повешу.

– Сделай одолжение.

Даша замолчала, думая, как бы позловреднее ответить. В результате ей пришла в голову потрясающая мысль – сообщить полковнику Полетаеву правду о цели своего визита в Москву.

– Я здесь по поводу убийства, – совершенно серьезно произнесла она и, понизив голос до интимного придыхания, добавила: – Серийного.

Тишина на другом конце провода заставила сердце сладостно сжаться: стрела достигла цели. Оставалось надеяться, что ранение окажется не смертельным.

Вслед за тишиной в трубке что-то злобно заклокотало.

– Сергей Павлович, голубчик, говорите громче, я ничего не слышу! – пропела Даша.

– Я спрашиваю, где и когда мы можем встретиться, – рыкнула трубка.

– Через полчаса в торговом центре под Манежем.

– А чего там? – Без всякого логического объяснения голос полковника неожиданно стал почти ласковым. – Там слишком много народа. Давай лучше в полночь где-нибудь на окраине Москвы, в укромном уголке...

– Это еще зачем?

– Затем, чтобы придушить тебя там, паршивая! – взревела трубка. – Через полчаса возле Жукова. – И раздался отбой.

– Возле какого Жукова? – спросила Даша у трубки. Но та, как и она, была не в курсе.

2

Памятник Жукову Даше совсем не понравился. Лошадь явно страдала каким-то врожденным пороком и парила в воздухе, неестественно выпрямив ноги.

– У лошадки-то полиомиелит, – констатировала она, заметив рядом с собой темно-синие, как грозовое небо, глаза.

– А ну пошли. – Полетаев крепко взял ее под локоть.

– Что за обращение, мужчина! – начала было возмущаться Даша. – А где «Здравствуй, дорогая, как ты поживаешь»?..

– Я тебе сейчас устрою «как ты поживаешь»! – Полковник шипел и пенился. – Ты что, не соображаешь, что по моему телефону нельзя нести что попало?

– А что особенного я сказала?

– О каком серийном убийстве ты говорила?

– Хордовых.

– Хордовых? – Мужественный лоб перерезали две не менее мужественные морщины. – Это семья?

– Да, семья. Цихлидовых.

– Так хордовых или цихлидовых? Они кто, кавказцы?

– Африканцы. – Даша развлекалась от души.

– В смысле негры?

– Фу, как неполиткорректно! Афро-американцы.

– Вот ненавижу эту западную пропаганду! – досадливо поморщился полковник. – Запомни: латиноамериканцы есть, татаро-монголы есть, афро-американцев нет.

Даша возмутилась:

– Тоже мне, знаток! Во-первых, татаро-монголов уже давным-давно нет, то есть татары есть и монголы есть, но в отдельной упаковке, а во-вторых...

Но, как и Юлька, Полетаев не собирался ее дослушивать:

– Да плевать мне на твое и во-первых, и во-вторых, лучше скажи, где этих негров убили – в Москве или в Праге?

– А кто сказал, что речь идет о... неграх?

– Ты же сама сказала – африканцы.

– Ну так не негры же.

– Слушай, детка, зови их как хочешь, только скажи, кто, где и когда.

Видимо, что-то висело в воздухе: судя по Юльке и Полетаеву, люди в Москве явно стали более раздражительными. Даша медленно покачала головой:

– Нет, так дело не пойдет. Либо ты перестаешь на меня шипеть, либо я больше не произнесу ни слова.

Полетаев некоторое время смотрел так, словно примерялся, не ударить ли ее по темечку, но в конце концов выбрал более миролюбивую тактику.

– Я все понял. – Он поднял руки. – Африканцы так африканцы. Хочешь, я и цыган буду звать индо-славянами, мне все равно. А в детстве я вообще состоял в клубе интернациональной дружбы.

– С кем дружили? – на всякий случай поинтересовалась Даша.

– С афро-испанцами.

– С кем, с кем?!

– В обществе своих шовинистически настроенных знакомых я бы, конечно, сказал – с кубинцами, но в твоем присутствии не решаюсь.

Веснушчатый нос сморщился.

– Ой, как смешно!

– Зато мне не до смеха. – Полковник снова перешел на шипение. – Так ты расскажешь о... об африканцах или мне идти за клещами?

– За клещами не надо. Кстати, знаешь, что меня удивляет больше всего?

– Нет, не знаю.

– Вот вроде рыбы как рыбы, а губы в точности, как у коренных жителей черного континента. – Для наглядности она вывернула губы. – Как это может быть?

Полетаев смотрел диковато:

– Детка, у тебя с головой все в порядке?

Нечасто рыжеволосому детективу выпадало счастье блеснуть эрудицией в присутствии всезнающего эфэсбэшника, и она с удовольствием воспользовалась выпавшим шансом.

– С головой у меня все отлично, – высокомерно заметила молодая женщина, – а вот у тебя с зоологией, видимо, не очень. Цихлиды – это такие африканские рыбы.

Некоторое время Полетаев молчал.

– И что, из-за них произошло убийство? – спросил он.

– Нет. Это их убили.

– Прости, их что?

– Их убили.

– Убили?

– Да.

– Рыб?

Достав из внутреннего кармана сшитого на заказ пиджака роскошный золотой портсигар, полковник откинул крышку с выложенной камнями монограммой, выбрал сигарету, постучал о крышку и не торопясь прикурил.

– Поправь, если я ошибаюсь: убили рыб, а тебя наняли расследовать это убийство?

– Совершенно верно.

В синих глазах заплясали искры. С трудом удерживаясь от ехидной улыбки, Полетаев достал мобильный телефон и набрал чей-то номер.

– Костик, отбой, все в порядке. Я немного прогуляюсь, потом перезвоню. Спасибо, передам. – Спрятав телефон, он обнял Дашу и поцеловал в висок: – Тебе привет от Кости.

– Спасибо. – Даша была спокойна, она догадывалась, что произойдет дальше. И интуиция не обманула.

– Как хорошо быть известным детективом! – Полетаев с удовольствием попыхивал сигареткой. – Можешь сам выбирать дела для расследования. Представляю, сколько первоклассных детективных агентств боролись за право расследовать это рыбное дело. Кстати, убийство наверняка было совершено с особой жестокостью? – Он вдруг понизил голос до шепота: – Признайся, трупам вспороли животы, выпотрошили все внутренности, а потом медленно зажарили с морковью и луком? – Полковник вздохнул. – Моя бабушка когда-то так делала, было безумно вкусно... Правда, она называла это не убийством, а рыбной поджаркой, но ты на всякий случай будь осторожна. Скорее всего, преступник ни перед чем не остановится, и когда ты выйдешь на его след... – он ободряюще приобнял спутницу за плечи, – держись.

– Полетаев, – Даша стряхнула ухоженную руку, – убери свой маникюр и не пытайся меня дестабилизировать, я наизусть знаю все, что ты сейчас скажешь, поэтому можешь не стараться.

– Как хочешь. – Полковник с любовью осмотрел тщательно отполированные ногти. – Тогда зачем звала?

– Хотела с тобой посоветоваться.

– Со мной? – Он рассмеялся. – Весьма польщен, но я действительно не силен в ихтиологии. Хотя... Слушай, а может быть, их просто забыли покормить?

Даша недовольно поморщилась:

– Если бы ты стоил восемьсот долларов, тебя бы кормили по секундам.

– Ого, как нынче рыба-то подорожала, – присвистнул полковник, разом теряя интерес и к своим ногтям, и к пробегающим мимо студенткам. – Они хотя бы красивые?

– Ты про рыб? Они отвратительны. На мой взгляд. Но о вкусах, как говорится...

– Слушай, дай угадаю: тебя наняла какая-нибудь полоумная старушка, у которой аллергия на кошек, и потому она завела рыб?

– Нет, не угадал. Это моя бывшая одноклассница. Кандидат биологических наук, доцент, умнейшая женщина, крупнейший рыборазводчик в России.

Гладкое лицо чуть помрачнело:

– Н-да? И чего же хочет твоя умнейшая женщина?

– Очевидного. Найти убийцу.

– Хочешь, я скажу, кто это сделал? – Полетаев щелчком забросил сигарету в урну.

Не ожидая действительно серьезного ответа, Даша едва кивнула:

– Ну?

– Ее домработница. У нее ведь есть домработница?

От неожиданности Даша споткнулась:

– А... почему ты так решил?

– Все очень просто. У дам, зацикленных на науке и бизнесе, обычно бывают домработницы и плохой характер. Подобное сочетание опасно для домашних животных. Еще я подозреваю, что у нее кет ни мужа, ни детей.

– Мужа нет, ребенок есть.

– Странно. – Полетаев на секунду замедлил шаг. – Такие дамы, как правило, не разводятся.

– А она и не выходила замуж.

Некоторое время полковник шел молча, о чем-то сосредоточенно размышляя.

– Хм, – многозначительно произнес он наконец. – Только не говори, что ребенок у нее из пробирки.

– Угадал.

Тут Полетаев уже не выдержал, остановился и строго посмотрел на свою загрустившую подругу.

– Дашка, ты это брось. Дурной пример заразителен.

– Ты о чем?

– Детей надо делать в постели. И раз уж мы встретились...

– Полетаев, – Даша показала ему кукиш, – брось свои непотребные намеки. Кроме того, таким, как ты, вообще нельзя размножаться.

– Это еще почему?

– Земля не выдержит еще одну такую ехидну, как ты.

– А может, наш ребеночек в тебя пойдет и... – Осекшись, он махнул рукой. – Ты права, лучше нам с тобой не размножаться. Ну что, пойдем, выпьем чего-нибудь?

– Не могу. – Даша вздохнула. – Я на работе.

Полетаев от души рассмеялся:

– Ты знаешь, я на тебя уже даже не злюсь. И самое приятнее, что к твоим фортелям привык не только я, но и мое начальство. Даже отпустили с работы пораньше.

– А ты что, уже доложился? – Даша неприязненно сощурилась.

– Нет, я сразу решил прикрыть тебя! – не удержался от ехидной реплики Полетаев. – Что такое серийное убийство по сравнению со старой дружбой? Отпросился помогать тебе закапывать трупы. – Он покачал головой. – Завтра ребята будут рыдать от смеха. – Кстати, – он придержал дверь кафе, пропуская даму, – не удивлюсь, если кто-нибудь ради развлечения поможет тебе найти ихтиокиллера.

– Было бы весьма кстати. – Даша никогда не упускала шанса задеть зловредного полковника. – А если он будет похож, например, на Костю...

– К сожалению, Костя женат, – отрезал Полетаев.

– А при чем здесь его семейное положение? Он мне не для штампа в паспорте нужен.

– Могу себе представить. – Полетаев изысканным манером усадил даму спиной к залу и, не спрашивая, заказал пару бокалов вина. – Ладно, день все равно пропал, рассказывай про своих рыб.

– Про чужих.

– Без разницы.

– Ну раз без разницы, тогда слушай.– Стул был неудобным, с маленьким круглым сиденьем и очень высокой прямой спинкой. Так и не найдя удобного положения, Даша облокотилась о столешницу. – Юлька, так зовут мою одноклассницу, разводит рыб, они ужасно дорогие, ужасно страшные и в неволе абсолютно бесплодные. Так вот, ты не поверишь, но она заставила их метать икру...

– Отчего же не поверю? – Полетаев выразительно пожал плечами. – Лично я знаю таких женщин, они кого хочешь заставят икру метать. Что там рыбы...

– Не смешно. В общем, у нее это получилось. И она уже собралась ехать на какую-то там выставку и даже плакировала чего-то выиграть, как рыбки неожиданно дали дуба.

– Подумаешь... У нее первой, что ли? – Приняв более свободную позу, полковник пустился в воспоминания: – Помнится, лет десять назад один мой приятель тоже пытался вывести новую породу рыб. Им не надо было менять воду и давать еду. И у него почти получилось.

– Что значит – почти?

– Буквально за два дня до завершения эксперимента рыбки издохли. А ведь тоже мог бы получить приз.

Даша недовольно качала головой. Ей не нравился подобный настрой полковника.

– Караси твоего приятеля сдохли от голода и грязи, а Юлька за своими бульдогами следила, как за родными. И если она утверждает, что их отравили, то так оно и есть. И убили их сразу же после того, как она объявила о своей удаче.

Полковник нервно передернулся:

– Слушай, я могу тебя попросить не употреблять слова «убили и убийство»? Поверь, в данной ситуации это звучит несколько... нелепо.

– Да, пожалуйста. Только дело не в терминах.

– А в чем?

– Юлька уверена, что знает, кто отравил ее рыб. Она подозревает в преступлении одного из троих своих знакомых...

– Подожди, подожди, – Полетаев потряс головой, – так она знает, кто это сделал?

– Заявляет, что уверена в этом на сто процентов.

– Потрясающе. – Полковник сдержанно усмехнулся. – Все-таки у женщин непостижимая логика. Послушай, если она сама знает, кто преступник, зачем ей детектив?

Даша повела бровями, мол, кто его знает.

– А что конкретно она хочет от тебя?

– Чтобы я узнала, кто из них троих это сделал.

– Зачем?

– Как понять – зачем?

– Зачем она хочет это знать? Что она планирует потом с ним или с ней сделать?

– Не знаю. – Даша пожала плечами. – Устроит разборки, наверное. Всем расскажет, как с ней поступили.

– Но рыб ей это не вернет?

– Скорее всего, нет.

– Тогда какая разница? – Полетаев помолчал. – Впредь пусть не доверяет никому. Если я правильно понял, ее открытие представляет большой коммерческий интерес, потому не один, так другой, а потом, скорее всего, и третий, и пятый, и десятый захотят перейти ей дорогу. Посему выход только один: соблюдать меры предосторожности, обычные для любой коммерции. Это урок, который надо извлечь, а не преступление, которое жизненно необходимо раскрыть. Так что выброси все из головы, и давай выпьем за нас.

Даша с легким вздохом приподняла бокал. В чем-то Полетаев был прав. Паэгле меньше всего походила на человека, подверженного мстительным страстям. Она вообще никаким страстям подвержена не была. Но, с другой стороны, всегда важно знать, кто копает под тебя.

«За пять тысяч долларов? Зная, что все равно не сможешь отравить его и всех его близких? А что, если...»

– А что, если твоя подруга не совсем здорова и после твоего расследования отравит этого человека или его близких?

Даша невольно вздрогнула. Полетаев, как всегда, читал ее мысли и, как всегда, был на полшага впереди.

– А что же мне делать? – захныкала она. – Я ради этого сюда приехала и уже пообещала ей...

– Ну, женское обещание – дело поправимое, – философски заметил Полетаев. – А свой приезд можешь воспринимать как долгожданную встречу со мной. Я могу даже оплатить расходы.

Даша крутила в руках бумажную салфетку, отрывая от нее мелкие кусочки.

– Нет, Палыч, так уже не получится. У меня в жизни слишком мало принципов, чтобы я жертвовала ими просто так, за здорово живешь.

– Позволь узнать, что ты называешь принципами?

– Я хочу стать профессиональным детективом.

– Ты им не станешь.

– Это твое частное мнение. А я свой выбор уже сделала...

На ухоженном лице полковника застыло скептическое выражение.

– ...Кроме того, у меня нет другого смысла в жизни. Вряд ли я когда-нибудь снова выйду замуж...

Прямые брови Полетаева удивленно дрогнули.

– ...Я не хочу заниматься ничем другим. Мне нравится докапываться до истины, от любопытства ли, из жажды справедливости, не важно, но если я даю слово, если я обещаю человеку помочь раскрыть тайну, отравляющую его существование, я обязана это сделать.

– Кому обязана? – вежливо поинтересовался полковник.

– Себе. – Ответ прозвучал просто и незамысловато. – Если Юлька позвонила мне, значит, для нее это очень важно, даже если я до конца не понимаю, что ею движет: ненависть к людям или любовь к рыбам.

– Сумасшедшая, – коротко констатировал Полетаев, и было непонятно, кого он имеет в виду. – Кстати, о рыбах. У меня через три дня должен начаться отпуск, поехали куда-нибудь порыбачим?

Предложение прозвучало как издевка.

– Я активный противник бессмысленного истребления животных, – после продолжительной паузы холодно заметила молодая женщина. – Поэтому я против охоты, рыбалки и натуральных мехов. В связи с чем твое предложение меня глубоко...

– Да, все забываю спросить, – вежливо перебил полковник, дотрагиваясь до бледной руки своей собеседницы, – что стало с той роскошной собольей шубой, которую ты приобрела по дороге в кожвендиспансер? Не побила ли ее на тебе моль? Не побили ли тебя в ней зеленые?

В ореховых глазах промелькнули две молнии:

– Какой же ты... гад! Прекрасно знаешь, что я купила эту шубу только потому, что...

– Господи, да какая мне разница! – Полетаев приложил руку к груди. – Ходи хоть в мехах, хоть в пухах, только не занимайся охраной окружающей среды в моем присутствии. Я же предложил просто посидеть с удочкой на берегу подмосковного водоема, а не охотиться на китов в Северном Ледовитом океане! Только представь: тишина, природа...

– У меня дела, – холодно ответила Даша. – Я должна найти преступника. Если действительно хочешь сделать мне приятное, то просто помоги.

– Чем именно?

– Проверь по своим каналам, может, на кого-нибудь из этих троих у вас существует досье, и, кстати, у меня есть одна идея…

Полетаев посмотрел на часы:

– Значит так. Про досье, я надеюсь, ты пошутила, а что касается твоих идей...

Понимая, что сейчас с ней распрощаются, Даша ухватилась за последнюю соломинку. Главное, чтобы полковник не сказал «нет».

– Согласна, – поспешно проговорила она, – твоя идея на порядок лучше моей.

– Ты это о чем? – с подозрением поинтересовался полковник.

– Ну у тебя же есть какая-то идея?

– У меня?! – Полетаев выглядел потрясенным до глубины души. – Ты меня, наверное, дурачком считаешь. Думаешь, я попадусь на такую жалкую уловку?

– Я не понимаю, тебе что, так сложно мне помочь? – разозлилась Даша.

– Детка, помочь несложно, – голос полковника стал мягче, – неохота потом все разгребать. Твои просьбы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Для меня по крайней мере. Ты как бы между прочим просишь прикурить, а потом оказывается, что у Газпрома половина акций пропала.

– Ну что за чушь ты несешь! – возмутилась Даша. – Не спорю, иногда я оказываюсь в плохом месте, в плохое время, но не я создаю эти обстоятельства.

– Как же, не создаешь, – проворчал полковник. – Иногда у меня складывается впечатление, что ничем иным ты и не занимаешься.

– Но ведь попытка не пытка, – попыталась настоять Даша.

– А вот тут ты ошибаешься! – Полетаев неожиданно вспылил. – Все, что связано с твоей дурацкой детективной деятельностью, сущая пытка.

– Палыч, ну будь человеком, – снова захныкала зануда.

– Прекрати, бога ради... – раздраженно отмахнулся Полетаев. – Ладно. Эти два дня у меня заняты, а вот третьего, если не случится ничего экстраординарного, смогу целый вечер посвятить тебе. Но предупреждаю сразу – только один вечер, ибо на следующее утро я отбываю в чудный пансионат с удочками и кремом от комаров. Большего предложить не могу.