Текст книги "Кошмар в августе"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

2

Даша приготовилась увидеть жар-рыбу. Она даже разволновалась. Шутка ли, аквариумная рыбка ценой в несколько сот долларов! Это как же надо выглядеть за такие деньги!

Реальность, как всегда, превзошла все ожидания.

В большом угловом аквариуме, наполовину засыпанном камнями, плавали две зверского вида рыбины. На первый взгляд, они напоминали обыкновенных карпов, плавающих в любом мало-мальски приличном супермаркете. Ржаво-коричневые, губастые, с бессмысленно вытаращенными глазами. Одна из рыб повернула морду к хозяйке и вытянула толстые губы трубочкой. Даша содрогнулась. В образовавшееся отверстие можно было засунуть руку.

– Они хищные? – спросила она, на всякий случай пряча руки за спину.

– Разумеется, хищные, это же цихлиды! – Юлька приблизила лицо к аквариуму и постучала пальцем по стеклу. – Здравствуй, моя хорошая, как ты себя чувствуешь?

Рыбина завиляла хвостом, как собака.

– Она видит тебя? – удивилась Даша.

– Естественно. – С человеком Паэгле разговаривала куда как менее любезно. – Они прекрасно видят и слышат.

– Никогда бы не подумала, – удивилась Даша. – Мне казалось, что они сидят там и...

– И что? – Юлька даже обернулась.

– И ничего. – Даше стало неловко. Внутренний мир аквариумных рыб никогда особо не интересовал ее. Хотя, наверное, такие вещи даже школьники знают. – Неужели эти уроды могут занять первое место? – не удержалась она.

Паэгле изменилась в лице.

– Как ты их назвала?

– Я имела в виду... – Не найдя подходящих слов оправдания, гостья попыталась воззвать к справедливости: – Юль, ну согласись, красавицами их назвать сложно.

– Да они великолепны! – В голосе звучало искреннее возмущение. – Роскошней рыб ты в природе не найдешь. Это самые красивые цихлиды, которых мне когда-либо доводилось видеть. Спроси у кого хочешь!

Даша еще раз с сомнением посмотрела на губастых красноглазых и крайне непривлекательных рыбин.

– Ну, не знаю... На самом деле я думала, что это какие-нибудь разноцветные рыбки. Вот недавно по телевизору показывали – ярко-синие с желтым брюшком, и носик такой длинный.

– Хирурги. – Юлька чуть скривила губы. – Морская рыба. Ничего особенного.

– Ну да, ничего особенного, – протянула Даша. – Цвета потрясающие. Интересно, а сколько они стоят?

– У самого зарвавшегося продавца не больше тридцати долларов.

– Так мало?! – удивилась гостья. – Но почему? Они такие красивые...

Паэгле только отмахнулась.

– Попса.

– И еще мне одна рыбка понравилась: ярко-оранжевая с волнистыми коричневыми полосками, а вдоль них такие тоненькие белые и...

– Это клоуны.

– Может быть. Я видела, они в каком-то розовом растении живут. Потрясающе.

– Анемон не растение, это животное. – Паэгле откровенно скучала. – Одиночный коралл. У клоуна и анемона симбиоз.

– Симбиоз чего?

– Симбиоз чего не бывает. Просто симбиоз. Анемон защищает клоуна от врагов ядовитыми щупальцами, а тот проветривает вокруг него воду.

– Интересно! – Даша уже с большим интересом смотрела на двух бультерьеров подводного мира. – И все равно, я бы на твоем месте разводила морских рыб.

Юлька раздраженно отмахнулась:

– Мнение дилетанта. Это неоправданно хлопотно: требуется постоянно поддерживать большое количество химических показателей – соленая вода разъедает оборудование, кроме того, морская фауна в любую секунду может дать выброс метана...

– Как это? – невольно перебила Даша.

– Так это. Ну вот цапнет твой хирург морского огурца, а тот возмутится – и все твои прекрасные рыбки кверху брюхом всплывут.

– А как же их тогда разводят?

– В том-то и дело, что их практически не разводят. Привозят.

Даша скосила глаз на неприветливый аквариум.

– А этих тварей разве трудно привезти?

– Тут другая история. Эти цихлиды живут всего в одном месте – в маленьком африканском озере. И, к сожалению, вскоре они могут вовсе исчезнуть.

– Чего так?

– В это озеро завезли окуня. И тот их медленно, но верно истребляет. Может так случиться, что этот вид останется только в аквариумах. Теперь понимаешь, что означает их разведение?

Окуня Даша представляла в основном по детским книжкам, и потому было не совсем ясно, как милая улыбающаяся рыбка могла пожирать этих монстров. Разве что ночью, когда те спят. Она пожала плечами:

– Ну не знаю. Я никак не могу понять, почему ты думаешь, что твоих рыб непременно отравили? Может, они и в самом деле того...

– Ерунда. Рыбы жили у меня долгое время и прекрасно себя чувствовали, пока я не рассказала, что добилась потомства. Естественно, мне сначала не поверили, но когда я пригласила гостей, то буквально на следующий день заболели первые рыбы. Ну что?

И тон хозяйки, и ее скрещенные на груди руки недвусмысленно намекали, что пора заканчивать глазеть на рыб и переходить к делу.

– Ладно, разберемся...

Чем дальше, тем больше возникало ощущение, что бывшая одноклассница чего-то недоговаривает. Одно можно было утверждать наверняка – Юльке жизненно необходимо знать, кто же отравил ее рыб. Но почему для этого надо было звонить в Прагу? Разве в Москве нет частных детективов? Странно все это...

Возможно, если б не усталость, Даша плюнула бы на все транспортные расходы и, даже не созвонившись с друзьями, первым рейсом улетела обратно. Но сейчас она была просто вымотана, ей хотелось принять душ, поесть и лечь спать. Или хотя бы просто поспать.

– Ладно, разберемся... – повторила она, массируя переносицу. – Для начала составь мне на каждого из этих троих досье – все, что может понадобиться: возраст, состав семьи, адреса, телефоны, разумеется.

– А как ты собираешься действовать? – Юлька строго свела брови.

– По обстоятельствам.

– Но ты будешь держать меня в курсе?

Даша приняла ироничный вид.

– Юль, ты будешь со мной советоваться, чем кормить на завтрак этих тварей?

– Они не завтракают. Разумеется, нет.

– А почему?

Паэгле несколько секунд изучала веснушчатое лицо.

– Я поняла. Но учти, Рыжая, если что-нибудь сорвется – тебе не поздоровится.

– Как приятно начинать в условиях полного доверия и взаимопонимания! – Даша все-таки решила обидеться. – Юль, я тебе не навязывалась, и если...

– Я послезавтра уезжаю, поэтому и нервничаю.

– Куда уезжаешь?

– В Англию, на неделю.

– Отдыхать?

– Отдыхать? – Паэгле словно впервые услышала это слово. – Нет, разумеется. Я уже говорила, там проводится выставка. Участвовать я уже, конечно, не буду, но очень хочу посмотреть. Кроме того, у тебя будут полностью развязаны руки.

– Да ты мне и не мешаешь.

Паэгле сдержанно вздохнула.

– Пока меня нет, с тобой может связаться тот, кому мои рыбы оказались поперек горла, – пояснила она.

Но Даша все еще сомневалась:

– Но этот человек меня совершенно не знает. Я ведь могу отказать, вызвать милицию...

– Рыжая, не усложняй. Все намного проще. Что такое домработница с высшим образованием?

– Что?

– Человек, у которого не сложилась судьба. Человек с маленькой зарплатой и большими амбициями.

– А ты плати мне большую зарплату. – Высококвалифицированная домработница сморщила нос. – И амбиции у меня, если хочешь знать, совсем в другой области.

– К моему делу это имеет отношение?'– перебила Паэгле.

– Нет.

– Слава богу. Давай я тебе покажу твое новое рабочее место.

3

Квартира, в которой Юлька жила вдвоем с сыном, оказалась неожиданно большой – кроме гостиной, где стоял аквариум с оставшимися в живых цихлидами, еще три комнаты, огромная кухня и даже что-то вроде чуланчика. Учитывая стоимость квадратного метра в этом районе, приходилось только удивляться, откуда у скромного биолога такие средства.

– Я смотрю, разводить рыбок и впрямь выгодно, – протянула Даша, заглядывая в кабинет.

Кабинет, он же библиотека, выглядел просторным, как и гостиная, несмотря на высокие, от пола до потолка, книжные шкафы и массивную кожаную мебель. Ощущение несколько портили два огромных аквариума – пустые и темные, они напоминали гробы.

– Ничего себе... – присвистнула гостья.

– Да, не жалуюсь. – Юлька слегка подтолкнула ее сзади. – Проходи, вот здесь все и произошло.

– Я поняла. – Став так, чтобы пустые аквариумы не бросались в глаза, Даша спросила: – Интересно, а почему погибли рыбы только здесь? Почему в гостиной остались целыми и невредимыми?

Очевидно, Паэгле над этим вопросом уже размышляла.

– В гостиной был накрыт стол, и мы все были друг у друга на виду, – пояснила она. – А вот в кабинет любой мог зайти незаметно.

– Ясно.

Как Даша ни старалась, но взгляд против воли все равно сползал на аквариум. Она не выдержала:

– Слушай, Юль, ты бы накрыла их чем-нибудь... А то какое-то неприятное ощущение. Гроб напоминает.

Юлька поджала губы.

– У тебя фантазия работает явно не в том направлении. Впрочем, если тебя это нервирует...

И все же, несмотря на кажущуюся невозмутимость, хозяйке квартиры, вероятно, тоже было не по себе, потому что и она на аквариумы старалась не смотреть.

– Кстати, а где я буду спать? – Даша вдруг как-то суетливо заозиралась. Ей совсем не улыбалось ночевать среди пыльных рукописей и стеклянных гробниц.

– Можешь здесь, если хочешь.

– А если не хочу?

– Тогда... – Паэгле на секунду замялась. – Есть у меня небольшая комнатка, скорее, чулан. Там, правда, нет окна, но диван вполне удобный.

– Вот и отлично, – решительно заявила Даша. – Лучше в чулане, чем в колумбарии. Показывай.

4

Чулан и впрямь оказался совсем крошечным: едва вмещал диван и шкаф, но выглядел на удивление уютным и каким-то обжитым.

– Интересное помещеньице, – заметила Даша, обегая глазами нежно-розовые обои, симпатичные эстампы и букетики искусственных цветов в изящных настенных вазах. – Это ты для гостей держишь?

Паэгле неопределенно повела головой:

– Да, что-то в этом роде... Так тебе подойдет?

– Вполне.

Даша рухнула на диван, откинула голову на спинку и закрыла глаза. Тело от усталости разламывало, а спать хотелось так, что даже голода не ощущалось.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Юлькин голос звучал размыто, глухо, будто сквозь ватный матрас.

– Нормально, – едва слышно выдохнула Даша.

Юлька, очевидно, поняла состояние своей гостьи, потому что произнесла неожиданно ласково:

– Ладно, не буду тебе мешать, разбирай свои вещи, как закончишь, приходи на кухню, там все подробно и обсудим. Кстати, ты ужинать будешь?

– Обязательно, – пробормотала Даша, не открывая глаз. – Через пять минут.

Глава 6
1

Семин стоял у размытой дождем ямы, и в глазах его была тоска. Из ямы торчала нога. Но на этот раз труп, без сомнения, был женским. Прорабу стало по-настоящему страшно. Он проклинал тот первый день, когда смалодушничал и принял решение закопать труп подальше от стройки. Тогда казалось, это просто досадная случайность, нелепое стечение обстоятельств, которое может задержать строительство: милиция замучит допросами, а начальство башку оторвет. По той же причине спрятали и второй труп, потом третий... И вот только теперь до Семина стал доходить весь ужас складывающейся ситуации: в милицию хода нет – это срок при любом исходе дела. Даже если не обвинят в самих убийствах, то пришьют препятствие в ходе расследования, уничтожение улик и еще пару статей, чтобы скучно не было. Выход один – идти к шефу и все ему как на духу выложить.

День был подходящим: к обеду должен приехать начальник с зарплатой. Выкурив не меньше пачки, Семин перекрестился, попросил Бога помочь ему не ради себя, а хоть ради детей его и, прихватив Филина, отправился на покаяние.

2

Белое круглое лицо шефа стало еще белее. Отвернувшись от ямы, он подошел к дереву и, опершись о ствол, изогнулся. Никогда до того Семин не видел, как выворачивает здорового трезвого мужика. Вместе с Филиным они держались чуть поодаль, хмуро опустив глаза. Но даже не сомневаясь в предстоящем разносе, оба чувствовали облегчение: хоть на кого-то можно переложить часть ответственности. Шеф достал платок и дрожащей рукой отер мокрое лицо. Повернувшись к рабочим, он прошелестел белыми от злости губами:

– Почему сразу не доложили?

Мужики молчали. Семин – от отчаяния, он действительно не понимал, почему три месяца назад не позвонил начальству, какого черта взял на себя всю ответственность. Филин же скорее пребывал в безмолвном раздражении – шеф не оценил их поступка, а они ведь не для себя старались, прежде всего о деле думали.

– Да трепа лишнего не хотели, – сплюнув на запорошенную бетоном землю, буркнул рабочий.

– Ты что, дебил? – Шеф вытянул короткую шею и сразу стал похож на потревоженного бобра, даже зубы скалил похоже. – При чем здесь треп?

– Труп пришлось бы оставить, вы приехали бы, с вами еще кто... Пошли бы разговоры, а там, гляди, и легавые примчались. И что хорошего? Стройка стоит, ребята без дела сидят, время идет, а всем платить надо...

Фарфоровые, явно впрок сделанные зубы угрожающе клацнули:

– Да твое какое собачье дело? – Зашвырнув испорченный платок, Беляков медленно попер на мужиков: – Ты здесь кто, чтобы решения принимать? Президент компании? Главный прокурор? – Остановившись в паре сантиметров от рабочего, он приподнялся на цыпочки и прошипел в закопченное солнцем лицо: – Запомни, козел, раз и навсегда запомни: у меня для таких дел есть свои люди, они бы и разбирались, им по штату и по мозгам положено.

– Разбирались бы, как же... – огрызнулся Филин, стараясь не смотреть шефу в глаза. – У покойников вон у всех яйца отрезаны, а я здесь по ночам за главного. С кого бы с первого спрашивали?

– Я вам, педерастам, самим яйца поотстреливаю! – взвизгнул Беляков. – Ты мне, мне сразу должен был доложить. – Толстый короткий палец бил в шелковый галстук. – Ну ладно, ментов вызывать не стали, это еще понятно, но мне почему не позвонили? А? Умные стали? Вот теперь сами и расхлебывайте. – Стараясь не смотреть на торчащую из ямы ногу, он быстро засеменил к времянке. – Тело закопать, сами немедленно ко мне.

3

Несмотря на комичную внешность – круглое тельце, короткие руки и толстые короткие ножки, – Беляков слыл человеком жестоким, подчас беспощадным. Рабочие его не любили, старались лишний раз на глаза не попадаться, и потому было страшно даже предположить, что произойдет в кабинете. Впрочем, Семин был и без того сломлен. Очередной труп, к тому же женский, лишил его остатков сил. Только Филин еще кое-как держался, он был мрачен, но признавать своей вины не собирался.

– Ты, Михаил Анатольевич, на нас зря не дави, – заявил он, войдя в кабинет. – Мы не для себя это делали. Сам говорил: «Кровью плюйте, а к зиме работы закройте». А как их закрыть, если каждую неделю менты оцепление выставляли бы?

– Ты мне тоже на мозг не дави! – оборвал его Беляков. За полчаса он слегка поостыл и теперь пребывал в мрачной сосредоточенности. – За стройку он болел... Прежде всего должны были мне сообщить.

– Я же еще и виноват, – огрызнулся рабочий.

– Заткнись! – клацнули фарфоровые зубы. – Будешь возникать, я тебя первого лично за шкирку отволоку куда надо. – Некоторое время слышалось лишь тяжелое дыхание. – Ладно. – Беляков встал и прошел к окну. Через тонкие планки жалюзи пробивались косые лучи заходящего солнца. – Так, значит, каждую неделю труп появлялся?

Впервые за все время разборки Семин слегка оживился:

– Да нет, пореже. Скорее раз в месяц.

Филин выступил на подмогу:

– Точно. Мы первый раз че подумали? Ну попортил из местных кто девку или бабу чью, вот и разобрались мужики по-свойски, чего бучу-то поднимать? Покойника не вернешь, а за просто так такое не сделают. – На секунду он задумался, видно, прикидывая правоту своей мысли, затем кивнул: – Нет, не сделают. Выходит, ему поделом, а нам за что страдать?

Беляков зло стрельнул глазами.

– ...Вот и перевезли тело в карьер. Решили как: найдут, значит, судьба, повезло покойничку, пусть его убийцу ищут, но уже без нас... Так вот, значит, закопали мы этого бедолагу и забыли. А тут, – Филин невольно понизил голос, – снова полная луна и снова труп. И опять все хозяйство начисто. – Он сделал выразительный жест. – Ну, тут нас оторопь взяла. Все, думаем с Михалычем, приплыли, не иначе как маньяк какой завелся, а может, и того хуже...

– Куда хуже-то? – сквозь зубы процедил Беляков.

– «Куда, куда...» Туда. – Видно было, что версия не вызывает у рабочего восторга. – Мало ли кто при полной луне мозгами-то едет? Что, если среди наших мужиков тоже умом кто тронулся? А что? Баба далеко, некоторые по полгода в одиночку кирпичи кидают, всякое может случиться... В общем, перекрестились и второго туда же, в карьер, определили. А через месяц опять покойничек. Тут-то нам совсем поплохело. Обратно оглобли поворачивать поздно. – Он оттянул ворот рубахи. – Неделю назад еще одного нашли, а сегодня и бабу эту... Тогда решили, что пора докладывать. – И, помолчав, добавил: – Страшно тут становится.

– Не стало бы страшно, по-прежнему лопатой работал? – Сев за стол, Беляков достал телефонную книжку и зашелестел страницами. – Всю стройплощадку мне трупами бы заложили?.. Эх, самих бы вас закопать, козлов, чтобы в следующий раз мозгами думали. Ладно, идите, и чтобы никому ни слова. Вякнет кто – своими руками башку оторву.

Понимая, что хотя бы на сегодня пронесло, рабочие поспешили убраться из кабинета.

Глава 7

Так и не поужинав, Даша проспала до утра. Возможно, она проспала бы и дольше, если бы под утро ей не приснился бряцающий доспехами рыцарь с огромным копьем и пустыми глазницами жестяного шлема. Рыцарь с маниакальным упорством бегал за ней по лесу и пытался проткнуть ей копьем желудок. Как ни странно, желудок не протыкался, но было так больно, что Даша не выдержала, развернулась и плюнула рыцарю прямо в шлем. Рыцарь тут же растаял, вместо него возникли незнакомая комната без единого окна и мокрая от слюны подушка. Протирая заспанные глаза, Даша щурилась, пытаясь сообразить, что это за комната, куда подевались окна и кто заплевал подушку. В это время желудок свело так, что, не дожидаясь результатов мыслительного процесса, она скинула ноги на пол и, нащупав тапки, поспешила на кухню в поисках холодильника.

За порогом чулана чирикали птицы и светило солнце. Вместе с солнечным светом вернулись воспоминания о вчерашнем дне: она в Москве, в квартире бывшей одноклассницы, та наняла ее найти убийцу рыб. Немного успокоившись, Даша зевнула и с хрустом потянулась. Желудок вновь протяжно завыл. Есть захотелось так, что даже зубы решено было отложить на потом, в смысле почистить после завтрака.

Кухню она нашла отнюдь не по запаху. Более того, на огромной, по московским меркам, современно обставленной кухне вместо подкопченого, дразнящего запаха яичницы с беконом или аромата только что спаренного кофе витал запах то ли бинтов, то ли лекарственной травы, а большой обеденный стол был безнадежно пуст. Если, конечно, не считать того, что за столом сидела Юлька и сосредоточенно просматривала какие-то бумаги.

– Чай будешь? – не поднимая головы, спросила она. Даша принюхалась и опасливо поинтересовалась:

– Это им пахнет?

– Да.

– М-м-м... – Глаза выискивали хоть что-нибудь съестное. – Тогда лучше бы кофе.

Паэгле оторвалась от документов и строго глянула поверх оправы:

– Ну если сердца не жаль...

– Не жаль, – поспешил ответить оголодавший детектив. Не хватало, чтобы в результате медицинской дискуссии ее лишили завтрака. – Где кофе?

– В шкафу, справа от плиты.

Кофе оказался растворимым и к тому же без кофеина, но это все равно лучше, чем цедить полынь. Добавив в ничем не пахнущую жидкость молока и пару ложек сахара, Даша присела на табурет, поджала ногу.

– А поесть что можно?

Сложив бумаги, Паэгле размяла пальцы рук:

– Сначала поговорим о деле, а затем спокойно позавтракаешь.

Даша начинала понемногу привыкать к причудам хозяйки:

– Чтобы не мешать процессу пищеварения?

– Именно. Вот, посмотри. – Юлька развернула бумаги на сто восемьдесят градусов. – Хочу, чтобы ты прочитала прямо сейчас. Если возникнут какие-то вопросы, сразу и разберем.

– Я бы, конечно, сначала поела. Но раз ты настаиваешь...

Юлька не настаивала, она молчала, но это молчание звучало красноречивее всех уговоров. Пришлось смириться, хотя желудочные соки и грозили прожечь изнутри огромную дыру. Облизнув ложку, Даша с недовольным видом положила ее на край блюдца и подтянула листы к себе.

– Ладно, давай посмотрим, кто у тебя там. Итак, Валикбеев Ираклий Имранович, 1963 года рождения... Значит, сколько ему сейчас? – Она на секунду задумалась. – Понятно, мужчина в самом расцвете сил. Ладно, смотрим дальше. Директор института, ого, какие у тебя, однако, подозреваемые, доктор медицинских наук... так, так, так... женат, детей нет, специалист в области разведения африканских цихлид... – Она подняла голову. – Здорово! Профессор, автор множества монографий, учебников, заслуженный работник медицины – прямо похвальная грамота, а не личные данные предполагаемого преступника.

Юлька шутки не приняла.

– А кто, по-твоему, может прийти ко мне в дом? Чикатило?

– Чикатило-Мукатило. Просто я никогда не встречала отравителей со степенью доктора наук.

– Это еще ничего не значит. Читай дальше.

Даша вздохнула. Ей очень хотелось есть. Хорошо хоть подозреваемых всего трое, а не весь Юлькин институт в полном составе.

– Следующий. Пантелеев Юрий Иванович. 1960 года рождения. Этот постарее будет. Да и звание пониже – кандидат биологических наук, доцент... Заведует лабораторией... Недавно разведен, двое детей. Чего развелся?

Задумавшаяся о чем-то Юлька непонимающе сморгнула:

– Откуда я знаю?

– У него что, плохой характер, другая женщина?

– Характер омерзительный, про другую женщину ничего не знаю. Хотя, на мой взгляд, у него слишком длинные руки.

– Ты в том смысле, что... – Даша сделала не очень приличный, но вполне выразительный жест в районе собственных бедер.

– Именно в этом, – Паэгле состроила неодобрительную гримасу. – Кстати, постарайся быть более сдержанной в своих проявлениях, в доме ребенок.

– Я же не с ребенком разговариваю, а с тобой. А если не хочешь, чтобы я уточняла, выражайся более конкретно.

– Так ты сначала дочитай до конца, а потом задавай вопросы.

Посчитав в уме до десяти, Даша продолжила чтение анкеты:

– «...Аквариумистикой увлекается недавно. Завистлив, амбициозен, недалек. Нездоровое влечение к женскому полу...» Что значит – нездоровое?

– Отличается от нормы.

– А что есть норма? – философски поинтересовалась Даша.

– Когда на одного нормального мужчину приходится одна нормальная женщина.

Даша хмыкнула:

– Это не норма, а идеал. Причем весьма условный. Просто одним хватает ума скрывать свои полигамные амбиции, а у других душа и штаны нараспашку.

Паэгле посмотрела на бывшую одноклассницу долгим непроницаемым взглядом:

– Хорошо. Пусть нормой будет, когда штаны и душа застегнуты на все пуговицы. Так вот у Пантелеева их нет ни одной.

– Понятно. – Воображение тут же нарисовало расхристанного субъекта со сползшими штанами. – А они как бы оторваны или их изначально не было?

После секундной паузы Паэгле неожиданно психанула:

– Рыжая, иди ты со своими пуговицами знаешь куда! Что за дикие вопросы из тебя прут?

Даша немедленно обиделась:

– Если у тебя проблема с аллегориями, нечего на других орать, за моим вопросом стоит глубокий психологический смысл.

– Господи, какой еще смысл?!

– Таким, как он есть, я имею в виду Пантелеева, он всегда был или его сформировали обстоятельства? Для хода расследования это очень важно.

– Если для хода расследования это так важно, – сдерживаясь, ответила Паэгле, – то и спрашивай по-человечески. Без дурацких аллегорий. А то какие-то пуговицы, штаны... Чего тут непонятного? Лезет ко всем бабам подряд. А уж родился он таким или молния ему в одно место ударила – понятия не имею. Его по этой причине из практикующих врачей сослали в лабораторию, анализами командовать, лишь бы подальше от пациенток. У нас хоть и не Америка, но тоже народ нервный.

– Теперь все ясно, – сухо произнесла Даша и, возвратясь к отложенному листу с биографией доцента, продолжила чтение: – «Подвержен конъюнктуре, последние три года занимается африканскими цихлидами, заметных успехов нет. Возможно, хотел поставить хобби на коммерческую основу, но не хватает терпения и интуиции...» Понятно.

Даша прикрыла глаза. Очевидно, что завлабораторией не был Паэгле симпатичен. Оно в принципе понятно, но если чувства к Пантелееву Юлька демонстрировала со всей прямотой своего характера да еще при посторонних, то подверженный конъюнктуре доцент вполне мог травануть рыбешек просто так, из вредности. Тем более что биологу не составит труда подсунуть какую-нибудь редкостную инфекцию.

Она взяла в руки третий, последний, лист.

– «Истомин Артем. 1972 года рождения. Образование неоконченное высшее. В настоящее время является владельцем зоомагазина. Огромные связи с аквариумистами всего мира. Регулярно посещает международные выставки, сам разведением не занимается, но умеет продавать и добиваться своего».

Взгляд невольно задержался на последней фразе:

– Юль...

– Да?

– Вот здесь, по поводу Истомина. Что значит – умеет добиваться своего?

Паэгле сняла очки и устало потерла глаза:

– В зависимости от успехов своих поставщиков меняет моду. Довольно ловкий парень.

– Прости, не поняла, какую моду?

– На рыб, разумеется. Основные покупатели зоомагазинов – простые обыватели. Умерла рыбка – купили другую. А вот какую они захотят поселить в своем аквариуме, во многом зависит от моды. Рыбы – товар недорогой, деньги делаются на обороте. Я понятно излагаю?

– Вполне. Это все? – Даша еще раз пересмотрела бумаги.

– Да. Основные факты все здесь. Если что-то непонятно – спрашивай.

Отложив бумаги, Даша подперла подбородок и задумалась. На самом деле что читала, что не читала – ясности никакой. Все эти биографии – полная ерунда. Они, по сути, вообще ничего не дают. Наличие или отсутствие дипломов и регалий ничего о человеке не говорит. Ни о его характере, ни о страстях – ни о чем. Ну ладно еще Валикбеев с Пантелеевым – коллеги, за годы работы могли осточертеть друг другу, мало ли какие обиды накопились, да и зависть исключать нельзя, но при чем здесь директор зоомагазина? Ему-то какая радость от смерти Юлькиных рыб?

– Юль, скажи, зачем этому Истомину травить твоих рыб? Мне кажется, ему выгоднее их продавать.

Паэгле отрицательно покачала головой:

– Только в том случае, если я буду их ему поставлять.

– А ты будешь?

– Не буду.

– Почему?

– Не сошлись в условиях. – Юлька отвела взгляд.

– То есть в цене?

– То есть в условиях. – Ответ прозвучал как-то угрожающе.

Даша насторожилась. Брови чуть приподнялись, крылья носа дрогнули, глаза принялись пытливо изучать собеседницу. Поняв, что хватила лишку, Юлька пояснила уже чуть более вежливо:

– Разводчики – страшные собственники, некоторым очень важно продавать своих рыб самим. Так оно и было, пока существовала «Птичка»...

– Что значит – существовала?

– Это значит, что ее больше нет.

У Даши перехватило дыхание. Наверное, так же она отреагировала бы на сообщение, что больше не существует Красной площади.

– Ты хочешь сказать, что Птичьего рынка больше нет? – недоверчиво переспросила она.

– Именно.

– А что есть?

– Рынок «Садовод».

– Там же?

– Нет, за МКАД.

– Какой ужас, – только что и нашла сказать Даша. – Это кому же в голову пришло?

– Рыбам и птицам, – коротко отрезала Юлька и добавила уже навязшую в зубах фразу: – К нашему делу это отношения не имеет. Речь идет о том, что посетителям стало неудобно туда ездить, и многим заводчикам тоже. Но основная проблема, конечно, в мелких потребителях. Согласись, ради одной рыбки или птички не очень-то хочется тащиться за пределы Кольцевой, особенно если у тебя нет машины.

– Надо думать! – Даша почесала рыжий загривок. – Ну надо же...

– Так вот Артем пошел, что называется, напролом. Он взял отличное помещение в центре и пытается создать что-то наподобие зоосупермаркета западного образца: разнообразный ассортимент рыб, огромный выбор сопутствующих товаров.

– Здорово.

– Как сказать. – Юлька побарабанила кончиками пальцев по столу. – Конкуренция велика. Есть несколько похожих магазинов, но далеко от центра. И конечно, не тот размах.

– А от тебя-то он чего хотел?

– Эксклюзивное право продавать моих рыб.

Прозвучало пафосно и смешно одновременно. С трудом сдерживая ухмылку, Даша сочувственно покачала головой:

– Поразительная дерзость. Я так понимаю, ты ведь планировала сама стоять с ними в переходе...

– Если ты думаешь, что это смешно... – снова начала злиться Паэгле.

Даша отмахнулась:

– Я просто не могу понять, тебе-то какая разница – один он их будет продавать или вместе со всеми остальными?

– Я вообще не собиралась продавать их через кого-то. Моя рыба слишком дорогая, штучная. Она идет в серьезные аквариумы.

– Ну и что?

– А серьезные аквариумы сами не создают и не содержат. Обычно все делает какая-то фирма или специальный человек. Вот через них-то я хотела поставлять рыб.

– А что, разве этот Истомин не оформляет серьезные аквариумы?

– Оформляет.

– Так в чем же дело?

Юлька промолчала.

Даша перевела взгляд на окно. Деревья уже начали желтеть. В Москве осень наступает раньше, чем в Праге. Не досидеть бы здесь до зимы с такими клиентами...

– Юль, скажи прямо, кто из этих троих тебе больше всего неприятен или вызывает наибольшее подозрение? Может, с кем-нибудь произошла ссора?

Паэгле хранила каменное выражение лица.

– Мои личные пристрастия и эмоции не имеют к делу никакого отношения.

– Да как же не имеют? Убийство зверушки можно совершить только на почве сильной личной неприязни к ее хозяину или в силу особенностей собственного характера. Поэтому тебе лучше знать, кто из них способен...

– Рыжая, если бы все было так просто, я бы не обратилась к тебе за помощью. Этот человек отравил моих рыб не в порыве гнева, а заранее все рассчитав. Поэтому повторяю – особенности характера здесь ни при чем. Кто-то из них троих решил меня уничтожить. И если ты мне не поможешь, ему это удастся наверняка.

Поверить в то, что кто-то может погибнуть из-за пары бестолковых рыбин, Даша по-прежнему не могла, однако поднимать эту тему заново не хотела. Ей хотелось есть и обратно домой.

– Ладно, поживем – увидим, – вздохнула она и снова оглядела кухню в поисках притаившейся еды. – Когда ты меня с ними познакомишь?

– Никогда.

– ?!

– Повторяю, ты ни в коем случае не должна искать с ними встречи, надо чтобы они сами захотели с тобой связаться.

Даша растерялась.

– Но... Но они могут не захотеть! Или захотеть через полгода. Я должна буду все это время ждать?

– Не думаю, что расследование продлится так долго, но какое-то время тебе, безусловно, придется пожить у меня.

– Какое-то время? Какое?!

– Я знала, что ты согласишься. – Юлька встала. – Значит так. Мне надо на работу, вернусь в семь. Моя мама приведет Антона ровно в четыре. Продукты в холодильнике, приготовь все, что посчитаешь нужным – главное, чтобы это было отварным или тушеным, – накорми себя и ребенка. Если понадобятся деньги, возьмешь в этом ящике. Здесь же записаны мой рабочий и мобильный телефоны. Вопросы есть?