Текст книги "Кошмар в августе"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Глава 33

Полетаев выглядел хорошо. Даже слишком хорошо. Слишком хорошо, чтобы в таком костюме и галстуке просто выпить утренний кофе с давней знакомой.

– У тебя встреча? – осторожно поинтересовалась Даша, надеясь, что полковник все же куда-то спешит и не успеет устроить ей показательную порку.

– Была уже. – Тон, в отличие от костюма, был совсем нехороший. – Даша, я тебя предупреждал, что когда-нибудь ты плохо кончишь?

Спорить было бессмысленно.

– Да, конечно. Но, как правило, в этот момент ты был чем-то расстроен или возбужден, – дипломатично заметила она. – Я так понимаю, что сейчас ты тоже чем-то расстроен?

– Да. И расстроен, и раздвоен, и, я бы даже сказал, четвертован. – В голосе позвякивала легированная сталь. – Все, надевай все чистое, пришла твоя смерть.

– Ну что ж, – Даша со вздохом отступила в глубь квартиры, – я полагаю, разговор будет обстоятельный.

– Разговора вообще никакого не будет. – При этом Полетаев все же вошел и даже прикрыл дверь. – Повторяю, ты сейчас одеваешься, как я уже сказал, во все чистое, и мы едем.

– Куда?

– Потом узнаешь. – Тут у полковника нервы, видно, сдали окончательно, и он закричал: – Ты вообще соображаешь, что наделала?!

Пытаясь сохранить дистанцию и остатки достоинства, Даша сделала еще шаг назад, при этом отвечала спокойно, даже чуть высокомерно:

– Если ты об утреннем инциденте, то я просто избавила невинного человека от необходимости сидеть в душной грязной камере. Кроме всего прочего, возможно, мой поступок заставит следствие немного расширить круг обвиняемых.

Полетаев осклабился.

– Если только за счет тебя. Даже если Паэгле и невиновна, то после твоей идиотской выходки в это уже никто не поверит.

Даша зло стрельнула глазами:

– Что ты подразумеваешь под выходкой?

– Препятствие следственным мероприятиям и помощь в организации побега.

– Значит, ты готов поверить, что я играючи смогла справиться с тремя здоровыми мужиками?

– Готов. Проблема в том, что я такой в единственном числе. Кроме меня, в это никто не может поверить, а ребята не слишком настаивают. Им проще взять вину на себя, чем потом всю жизнь выслушивать насмешки.

Даша невесело усмехнулась:

– Нет, а еще утверждают, что женщинам по определению не хватает профессионализма. Да мужскими комплексам можно...

Что можно делать мужскими комплексами, так и осталось неизвестным, ибо Полетаев оборвал очередную сентенцию.

– Меня твои жизненные наблюдения мало волнуют, ты сейчас об этом в другом месте будешь рассказывать.

– Дао чем рассказывать-то? – возмутилась Даша. – Ты и так все знаешь, я обо всем докладывала, по крайней мере, пыталась...

И опять ей не удалось договорить.

– Повторяю, не трать силы понапрасну.

Полковник явно не был настроен на задушевную беседу, но поскольку ей совершенно не хотелось сидеть в душной и антисанитарной камере вместо Паэгле, Даша попыталась воззвать к разуму собеседника:

– Господи, ну ты сам подумай своей дурацкой башкой: допустим, Юлька кокнула свою домработницу, в чем я лично сомневаюсь, но зачем ей убивать участников эксперимента, за результатами которого гоняется пол-Москвы?

– Может, поэтому и гоняются? – тихо спросил полковник.

– Почему? – осеклась Даша. – Потому что они мертвые?

– Нет, потому что такие эксперименты можно провести только раз.

– Ты что, ненормальный? – не нашла ничего другого сказать удивленная женщина.

– Послушай, – Полетаев понизил голос еще на полтона, – ты сама говорила, что Паэгле занимается чем-то странным и подозрительным, что она имеет отношение к незаконному воспроизводству детей.

Глаза цвета лесного ореха поползли в сторону. Сейчас она расскажет, на основании чего были сделаны эти выводы, и Полетаев ее точно прибьет. Полковник поднял на ноги все свое ведомство лишь потому, что она в детстве вместо того, чтобы ходить в какой-нибудь познавательный кружок, зачитывалась детективами.

– Я говорила не так, – промямлила Даша. Нет, ни про апистограммы, ни про телефонограммы она рассказывать ему не будет. – Мне просто было непонятно, как и что именно происходит, потом разобралась... И при чем здесь погибшие молодые люди?

– Возможно, ни при чем. Но по странному стечению обстоятельств у всех четверых погибших отсутствовали гениталии. – Уголок правой губы на мгновенье изогнул нервный тик. – Хотя, конечно, может быть, это всего лишь случайность.

– А? – Даша даже охнуть не смогла, воздух так и застрял где-то посредине легких. С трудом отдышавшись, она тупо спросила: – С рождения?

Полетаев одарил таким взглядом, что ей стало не по себе.

– Что?

– Я спрашиваю, их с рождения не было, ну этих... самых? По определению?

– По какому еще определению? – Теперь у полковника дергалась и левая половина рта. В глазах было мучительное напряжение. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Отвратительно! – Мало-помалу Даша выходила из ступора. – Ты что, не можешь ответить на элементарный вопрос?

– Не могу, потому что не понимаю, о чем ты спрашиваешь!

– Я тебя ясно и четко спросила: у них, у погибших, гениталии отсутствовали с самого рождения?

– Нет! – рявкнул полковник. – Как только тебе подобная глупость в голову пришла.

– Но... – Она не знала, о чем дальше спрашивать. Все, что сказал Полетаев, было просто чудовищным, абсолютно неправдоподобным.

– Подожди, а при чем здесь Юлька? Она что, одна эти эксперименты проводила?

– Все трупы обнаружены вблизи ее дачи. Теперь понятно?

Даша почувствовала, как ее начала колотить нервная дрожь.

– Совсем вблизи или...

– Если ты имеешь в виду, не на ее ли участке, то нет. Но пешком минут десять-пятнадцать. Там карьер, а рядом возводят поселок. Вероятно, она надеялась, что в процессе строительства трупы засыплют строительным мусором и никаких следов вообще не останется.

– Я все равно не верю... Юлька на такое неспособна... Это совершенно нелогично... – в отчаянии бормотала она. Плечи тряслись от озноба, а щеки пылали, будто по ним хлестали крапивой.

– Иди ты знаешь куда со своей логикой! – Таким грубым Полетаев еще не был никогда. – Пропал мой друг, и я с тебя с живой не слезу, пока ты мне не расскажешь, где можно найти твою подругу.

– Я тебе не верю... – шептала Даша, не поднимая глаз. – Не верю...

– Да мне плевать, веришь ты или нет! – Казалось, он готов ее разорвать. – Говори немедленно!

– Не ори на меня!

– Хорошо, не буду. – Полетаев внезапно успокоился. – Я вообще сейчас уйду отсюда. А ты закончишь, как Шувалова.

– Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, – устало ответила Даша.

– Так и она не собиралась.

Повисла пауза. Какое-то время Даша смотрела на полковника в упор.

– Что?

– Шувалова убита.

– Не говори ерунду. Она сама в окно выпрыгнула.

– Если бы тебе вкололи такую дозу психотропного препарата, ты бы из собственных штанов выпрыгнула.

– Ты хочешь сказать, что кто-то намеренно ввел ей психотропный препарат?

– Я УВЕРЕН в этом. Случайно сам себе такую дозу человек вряд ли введет.

– Но... Может быть, она хотела покончить с собой именно таким способом?

– Каким? Сначала уколоться, а потом прыгнуть? Зачем? Она что, ненормальная?

Даша быстро закивала головой:

– Ненормальная, ненормальная! Кроме того, ей страшно было.

– Страшно пусть тебе будет, – перебил полковник. – Укол был сделан под углом, совершенно исключающим...

– Стоп! – В глазах впервые промелькнуло сомнение. – Разве можно установить, под каким углом был сделан укол? – спросила ошеломленная Даша.

– Разумеется. Более того, со стопроцентной вероятностью можно утверждать, что укол сделала женщина.

– Я тебе не верю! – категорично заявила Даша.

Полетаев даже спорить не стал.

– Хочешь поговорить с нашим патологоанатомом? – спросил он, доставая из кармана мобильный телефон.

– Не хочу. – Дашу передернуло.

– В таком случае слушай и запоминай: инъекцию сделал человек, который, во-первых, находился в то время в институте, во-вторых, тот, кому Шувалова доверяла, в-третьих, женщина. Паэгле замечательно подходит под все эти условия. Так ты по-прежнему ничего не хочешь мне сказать?

Даша молчала, тоскливо, со слезой глядя на белого от злости полковника.

– Так, все ясно. – Он скрипнул зубами. – Хорошо, значит, будем разговаривать в другом месте и по другим правилам. Собирайся.

– Ну уж нет. – Даша встрепенулась, огляделась по сторонам, присматривая себе какое-нибудь оружие. – Никуда я с тобой не пойду.

– Еще как пойдешь! – Достав из кармана наручники, полковник угрожающе помахал ими в воздухе.

Даша ощупывала взглядом стены, стул, шкаф – сгодился бы любой колющий, режущий или на худой конец просто увесистый предмет.

– Не подходи, я буду кричать.

Вместо очередной реплики Полетаев извлек из кармана какой-то предмет, напоминающий кляп. Весьма может быть, что это он и был.

Неизвестно, чем кончилась бы опасная мизансцена, если бы в дверь не позвонили.

– Не открывай, – одними губами произнес Полетаев.

– Открыто! – тут же во весь голос завопила Даша. – Открыто, проходите, я дома!

Дверь осторожно приоткрылась. В проеме торчала неопрятная лысина доцента Пантелеева.

– Доброе утро, я не помешал? А, да вы не одна...

– Нет, нет, что вы! Проходите! – Если бы не расстояние и застывший между ними полковник, Даша расцеловала бы его.– Господин сейчас уходит, и мы с вами сможем спокойно пообщаться.

– Никуда господин не уходит. – Полетаев по-бычьи склонил голову, показывая, что вынести его можно только с паркетом. – А вот у нас действительно важный разговор, и мы бы хотели его продолжить. Так что заходите в другой раз.

Возможно, сбитый с толку доцент так и поступил бы, но дверь приоткрылась еще шире, и густой голос произнес поверх его лысины:

– Доброе утро всем! Какое-то мероприятие? Надеюсь, я ничего не пропустил?

– Здравствуйте, профессор! – Даша обрадовалась еще больше. Каждый новый посетитель увеличивал продолжительность ее жизни. – Проходите, пожалуйста. Сейчас будем пить чай.

– Выстави их отсюда к чертовой матери, – прошипел Полетаев.

– Шиш тебе, – так же шепотом ответила Даша и для наглядности продемонстрировала фигуру из трех пальцев. – Хочешь, сам катись отсюда. Проходите, проходите, можете не разуваться. Сейчас я чаек поставлю, а вы пока руки помойте...

На кухне она почувствовала себя гораздо лучше, во-первых, здесь было много колющих, режущих, а также просто увесистых предметов, а во-вторых: в присутствии посторонних мужчин Полетаев вряд ли осмелится ее тронуть. Единственное, чего Даша не знала, как долго она сможет удерживать непрошеных гостей.

– Кому что? – суетилась сна, расставляя чашки. – Чай, кофе, какао, сок, воду...

– Если можно, зеленый чай, – попросил монументальный Валикбеев и красиво присел возле окна.

– Я что-нибудь покрепче, – недовольно процедил Пантелеев, – и водички, запить.

Валикбеев глянул на коллегу с брезгливым интересом:

– Ты разве сегодня на работу не идешь?

– Чего мне там делать? Лабораторию-то опечатали.

– А что случилось с вашей лабораторией? – вежливо поинтересовался Полетаев, уже вполне овладевший своими эмоциями. – Санобработка?

Пантелеев недобро осклабился:

– Да, вчера приехала команда дезактиваторов с Петровки и все обработала. Теперь там чисто и пусто.

Полетаев продолжал вежливо пялиться на гостей, Даша почувствовала, как засосало под ложечкой. Зря она надеялась на подкрепление, при желании эфэсбзшник может запросто арестовать всех.

– Что же у вас произошло?

– Самоубийство у нас произошло. Вам-то какое дело?

– Да так, просто интересуюсь... Дарья Николаевна, можно кофе?

– Простите, – Пантелеев встал, – сейчас вы получите ваш кофе, а пока я перекинусь с нашей прелестной хозяйкой парой слов. Дашенька, вы не выйдете со мной на минуточку?

– Юра, ты ставишь даму в неудобное положение. – Голос Валикбеева звучал спокойно, но в темных глазах переливался недобрый огонек. – Что подумают остальные?

– Да плевать мне на то, кто и что подумает. – Пантелеев сделал попытку ухватить Дашу за рукав и вытащить с кухни.

– Уберите руки, – коротко приказал Полетаев, привставая.

Недовольный доцент быстро спрятал руки за спину.

– Какого черта вы вечно встреваете! У меня к Даше разговор, я скажу ей пару слов, и забирайте ее себе хоть навсегда.

– Позвольте, – немедленно возмутился объект спора, – я вам что, пианино напрокат? Что значит «забирайте»? Хотите что-то сказать – говорите при всех.

– Я привез то, о чем мы договаривались, и даже чуть больше, – кося глазами, пробормотал Пантелеев, – но не при всех же передавать...

Валикбеев побледнел настолько, насколько позволяла его смуглая кожа.

– Что за тайны?

– Это деликатная тема, поэтому я и хотел поговорить с дамой наедине! – взвился Пантелеев. Переносицу и лоб покрыли мелкие капельки пота. – Это касается только нас двоих – ее и меня! Какое вам дело?

Пока Даша размышляла, как лучше поступить: выйти с Пантелеевым и потихоньку смотаться или делать вид, что ничего особенного не происходит, в дверь опять позвонили.

– Вы позволите? – Она собралась выйти и открыть дверь, но Полетаев ее опередил:

– Не беспокойся, я сам открою.

В его отсутствие на кухне воцарилось гнетущее молчание. И это оказалось весьма кстати, потому что было слышно, как отчетливо прозвучали слова:

– К сожалению, никого нет дома, попробуйте зайти вечерком. Не знаю, я всего лишь электрик...

– Да что же это такое! – возмутилась Даша и поспешила на помощь очередному гостю.

Несмотря на все усилия полковника, в прихожую практически просочился Истомин и уходить явно не собирался – он заметил при входе несколько пар мужской обуви.

– Ну вот! – вскричал Артем, увидев в проходе Дашу. – А вы говорили, никого нет. Дашка, с тобой все в порядке?

– Почти. Проходи, здесь уже целая делегация.

Оттеснив шипящего полковника, Истомин быстро разулся и проследовал на кухню.

– Всем привет. А чего не на работе?

– У меня лаборатория опечатана, – наливая себе виски, бросил Пантелеев. Отвечал он явно не из вежливости: лишь бы к нему больше не приставали.

– А я по личному вопросу. – Валикбеев поднял ладони, демонстрируя свою непричастность ко всему происходящему.

– Вы же едва знакомы, – бросил злой взгляд доцент. – Кому вы голову морочите?

– Вы, Пантелеев, за свое хамство еще ответите, а поясняю я для остальных, чтобы не было недомолвок. С Дашей мы действительно встречались всего пару раз, но зато с моей женой Дианой они знакомы больше двадцати лет. Мы договорились обсудить кое-какие семейные проблемы. Еще вопросы есть?

Вопросов не было бы, если б директор института не был кавказцем. Поверить в то, что он придет просить помощи у малознакомой женщины, да еще готов будет обнародовать это во всеуслышание, не мог никто из присутствующих. Что и отразилось на их лицах.

– Просто диву даешься, как вы, Дарья Николаевна, умеете расположить к себе людей, – съязвил Полетаев. Как всегда, в присутствии незнакомых он перешел на «вы». – К вам тянется и стар и млад.

– А ты, Артем, зачем здесь? – не скрывая гаденькой иронии, проскрипел Пантелеев.

– Тебе все расскажи. К Юльке я. Хочу договориться с ней по поводу рыб. У меня появился хороший покупатель. – Артем присел чуть поодаль от стола.

– Разве она не на работе? – От виски у Пантелеева появились красноватые прожилки на лице.

– А у вас там вообще никто трубку не берет. Чего случилось-то?

– Маринка вчера из окна выбросилась.

Истомин присвистнул и сделал скорбное лицо. Но Даша готова была поклясться, что он это знал. Обстановка накалялась все сильнее. Этот-цирк пора было заканчивать. Очевидно, что добровольно никто не признается в цели своего визита, а сидеть и переливать из пустого в порожнее, учитывая взрывоопасность ситуации, бессмысленно.

– Знаете что, – Даша встала, – мне надоели ваши вранье и недомолвки. Не хотите говорить, что ж, придется сделать это за вас. Итак, всем вам, в том числе и Шуваловой, нужны были кое-какие документы, хранящиеся у Юльки в сейфе. Или вы сейчас говорите мне правду, или... – она посмотрела на почерневшего Полетаева, – ...или я все рассказываю Паэгле, и пусть она дальше с вами разбирается.

Эффект был колоссальный. Валикбеев дернулся, словно в него выстрелили. Пантелеев сначала рванул к выходу, но в последнюю секунду застыл, будто наткнулся на стену. Лишь Истомин отреагировал более-менее нейтрально: он встал, постоял, глядя в упор на Дашу, и снова сел, только руки его сжались в кулаки.

За всем этим Даша наблюдала с каменным лицом.

– Я вас внимательно слушаю, – угрожающе повторила она. – И, пожалуйста, на этот раз постарайтесь – всю правду, я и так о многом догадываюсь.

Мужчины воровато шарили глазами по кухне, не решаясь встретиться взглядом ни друг с другом, ни с рыжеволосым детективом. Раньше всех взял себя в руки профессор Валикбеев:

– Даша, я не думаю, что нам сейчас стоит устраивать разбор полетов. Вам многого не понять, мы ученые, практики, и отсюда вполне естественное желание ознакомиться с результатами работ своего коллеги...

Даша не стала дослушивать:

– Думаете, я вчера на свет родилась? Если бы вам нужны были какие-то цифры или факты из ее научных работ, вы бы действовали открыто: мол, Юля, дорогая, прости, что спрашиваю, но в моей докторской диссертации не хватает пары хороших выводов, помоги, пожалуйста...

– Свою докторскую диссертацию я защитил два года назад, – сдержанно ответил Валикбеев. – А быводы, слава богу, и сам умею делать.

– Думаете, с ней легко общаться? – вдруг подал голос Пантелеев. – У Юлии Сергеевны отвратительный характер. Мы все друг с другом делились любой информацией, и только она сидит на своих наработках, как Кощей на золоте. А я, например, практик, и для меня важен любой, даже крошечный факт.

– Не морочьте мне голову, – перебила его Даша. – Как практик вы должны все делать сами.

– Речь идет не лично обо мне, – надулся доцент. – Научную работу надо проводить в коллективе. Мы же изначально были единой командой. А со временем оказалось, что она все под себя да под себя гребет. Опираясь, между прочим, на результаты анализов моей лаборатории. Я тоже хотел получить себе частицу славы. – Он развел руками. – Можете расстрелять меня за это.

Даша коротко глянула в сторону Полетаева. Если сейчас коллеги Паэгле говорили правду, то это был плохой признак – подобная скрытность Юльки свидетельствовала о многом.

– То есть вы утверждаете, что всеми вами двигало обыкновенное желание завладеть результатами Юлькиной работы? – еще раз спросила она.

– А что еще нами могло двигать? – Валикбеев выглядел по-прежнему монументально.

– По-моему, это вполне естественно, – поддержал его Пантелеев.

Цинизм, с которым мужчины пытались оправдать свои поступки, поражал. Им даже не было стыдно.

Даша переводила взгляд с одного лица на другое. Неожиданно ее внимание привлек Истомин.

– Артем, но ты же не занимаешься биологией, тебе-то зачем понадобились документы?

– Ну и что? – пожал он плечами. – Зато я умею продавать. Какая мне разница, что именно продавать.

– Ну вы и... Вы все непорядочные люди! – Дашу просто трясло от возмущения.

Пантелеев недобро повел лысоватой головой:

– Значит, мы непорядочные, и с нами дел иметь нельзя, а Шувалова святая, потому ей эти документы можно было отдать?

– Как у вас только язык повернулся такое сказать! – возмутилась Даша. – Она не могла иметь детей! Для нее это было жизненно важно.

– Для меня тоже, – спокойно заметил Валикбеев. – Хотя, конечно, из окна я выбрасываться не собираюсь.

Даша густо покраснела. Семейная проблема директора института совершенно выскочила у нее из головы.

– Вот вы теперь знаете правду. – Видя, какое действие произвели его слова, директор института постарался еще больше усилить впечатление. – И все теперь об этом знают. Вы довольны?

– Простите, – пробормотала Даша. – Просто все эти убийства произвели на меня такое впечатление...

– Убийства? – переспросил Пантелеев. – Вы сказали «убийства»?

Даша осеклась. Если сейчас она расскажет о найденных трупах, Полетаев ее четвертует. Из сложившейся ситуации следовало как-то выруливать.

– Вы так удивляетесь, будто впервые об этом слышите, – пробурчала она. – Я говорю о Шуваловой.

– Что за чушь! – возмутился доцент. – Как вам такое в голову пришло!

Валикбеев смотрел настороженно:

– С чего вы взяли, что Марину убили?

– «С чего, с чего...» – Даша с мучительным напряжением ждала реакции Полетаева.

Лицо, которое еще пять минут назад выражало целый спектр чувств, вдруг стало пластмассовым. Из опыта их долгого общения Даша знала, что не найди она сейчас выход, ей это дорого обойдется. Развернувшись к Юлькиным коллегам, она спросила:

– Вы хотите сказать, что верите в то, что Шувалова покончила с собой?

– Как же нам не верить, – раздраженно замахал руками Пантелеев, – если это произошло на глазах всей лаборатории?

– На глазах всей лаборатории? – насторожилась Даша. – Вы были все вместе? И Юля тоже?

– Да. Мы обсуждали кое-какие рабочие проблемы, когда в кабинет ворвалась Марина, крикнула что-то невразумительное, подбежала к окну и выпрыгнула. Никто не успел даже слова сказать, не то что остановить.

Даша украдкой глянула на безмолвствующего полковника.

– Скажите, а кто находился с ней незадолго до этого?

– Кто ж его знает! – Пантелеев пытался понять, к чему она клонит. – Она сидит у себя в комнатушке... Мы за ней не следили.

– А Юля к ней не заходила?

– Какое это имеет значение? – мягко спросил Валикбеев. – Какое имеет значение, заходил к Марине кто-то или нет?

– Какое это имеет значение?! – вскричала Даша. – Да на этом основании Юльку пытались арестовать!

– Юля арестована? – взметнулся Валикбеев.

Пантелеев и Истомин молча переводили взгляды с разозленной женщины на невозмутимого полковника.

– Если бы не я, она уже кормила бы вшей на нарах!

Полетаев демонстративно пожал плечами, упакованными в дорогой костюм:

– У человека высшее образование, а лексикон, как у заключенного с двадцатилетним стажем.

– Ты мне тут зубы не заговаривай! Лучше объясни людям, за что именно вы хотели Юльку арестовать...

– «Вы»? – переспросил Истомин. – Это как понять? Вы что, из органов?

– Так. – Полетаев встал. – Было приятно с вами познакомиться, но сейчас я вынужден откланяться.

Даша подалась вперед, она не поверила своим ушам – такого еще не было, чтобы полковник покидал поле боя без трофеев. Если только... Она прищурилась. Неужели обманул? Морочил голову и трупами, и убийством Шуваловой, чтобы она испугалась и выдала Юльку? Ну и скотина!

– Сергей Павлович, – она подняла руку, как бы пытаясь его задержать, – одну минуточку. Объясните мне...

Обернувшись, Полетаев выставил вперед палец:

– Еще одно слово, и ты пойдешь вместе со мной.

Угроза возымела действие.

– Напугал, – пробормотала Даша, сдаваясь.

Полковник вышел из комнаты.

– Иди, иди! – прокричала она вслед. – Ив следующий раз попробуй придумать что-нибудь поубедительнее.

– Кто это был? – поинтересовался Валикбеев, когда за полковником захлопнулась дверь.

– А... – Даша отмахнулась. – Типичное желание воспользоваться служебным положением.

– А смысл?

– У него пропал друг, и он полагает, что Юля как-то к этому причастна. Теперь шантажирует, чем только может.

– А кто его друг?

Даша изменилась в лице:

– Черт, а ведь он прав, Шувалова действительно не могла покончить с собой. Мы же с ней только-только договорились о встрече, я обещала передать ей документы, причем совершенно бесплатно.

Пантелеев зло сощурился.

– Возможно, у нее была еще какая-то причина? – предположил Валикбеев.

– Психическая, – кивнул Пантелеев.

– Да она была зациклена на этой папке! – отмела их предположения Даша. – Так же, как и вы. Если бы вам предложили эту папку бесплатно, вы бы не стали сигать в окна.

– Так то мы... – пожал плечами Истомин.

– Неужели действительно Юлька ее убила?.. – бормотала Даша. – И тогда выходит...

– Зачем Юлии выбрасывать Шувалову из окна? Только за желание получить материалы? Так их пол института хотело получить, – проворчал Пантелеев.

– Да, но я предложила именно ей.

– В таком случае убивать надо было тебя, – вежливо заметил Истомин.

Даша будто и не слышала его.

– Так почему же она прыгнула?.. Она хотела ребенка... Ребенка. Черт побери, она хотела ребенка! И почему я сразу об этом не подумала... – Даша встала. – Так, господа, не подумайте, что я вас гоню, но мне нужно уходить.

– Куда?

– К гинекологу.

Мужчины переглянулись.

– Зачем? – спросил Пантелеев.

Даша обернулась, глянула свысока:

– Хотите пойти со мной?

– Нет, нет, что вы...

– Тогда идите к черту.