Текст книги "Экономический образ мышления"
Автор книги: Пол Хейне
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 46 страниц)
Все эти обстоятельства приводят к тому, что валютные курсы движутся вверх и вниз, и это делает международные сделки более рискованными, чем они могли бы быть. Такого рода неопределенность затрудняет производителям оценку будущего спроса на их продукты: даже когда эти продукты не экспортируются, им приходится конкурировать с импортными товарами, цены которых могут внезапно и значительно измениться из-за движения валютных курсов. Следовательно, учащаются дорогостоящие ошибки, и спады, причиной которых они являются, становятся более частыми и суровыми. Было бы куда лучше, если бы валютные курсы оставались стабильными.
Бреттон-Вудская система
Именно для того, чтобы создать систему стабильных валютных курсов, западные страны после второй мировой войны создали Международный валютный фонд (МВФ). МВФ должен был помогать каждой стране-участнице, валюта которой начинает обесцениваться, и рекомендовать проведение девальвации, если существующий валютный курс значительно завышен и не отражает реальной ценности данной валюты. Поскольку темпы экономического роста и инфляции в разных странах различны, то время от времени валютные курсы приходится пересматривать. Но основной целью Бреттон-Вудской системы (названной так по имени городка в штате Нью-Гемпшир, где в 1944 г. были заключены первые международные валютные соглашения) были именно стабильные валютные курсы. Чтобы их поддерживать, каждая страна должна была по мере необходимости покупать и продавать собственную валюту. (Курсы всех валют были фиксированы по отношению к доллару, а курс доллара – по отношению к золоту.) Создатели системы надеялись, что все это поможет развитию международной торговли.
Система принесла свои результаты. Международная торговля в условиях Бреттон-Вудской системы росла примерно вдвое быстрее, чем внутреннее производство стран-участниц. В свою очередь, преимущества международной специализации способствовали росту реальных доходов населения. Но международную систему твердых валютных курсов трудно поддерживать, если страны-участницы проводят у себя различную экономическую политику. Ведь тогда в этих странах разными темпами растет промышленное и сельскохозяйственное производство, по-разному складывается структура относительных цен, с неодинаковой скоростью протекает инфляция. Все это вызывает большие колебания спроса на те или иные валюты. Чтобы предотвратить обесценивание или завышенную оценку своей валюты в этих условиях, правительства часто были вынуждены производить массированные и длительные интервенции на валютных рынках.
Правительства тех стран, валюта которых росла в цене, обязаны были скупать валюту других стран. Но они расплачивались за нее своей собственной валютой, что означало накачивание в экономику собственной страны дополнительных денег и подстегивание инфляции. Центральный банк, обязанный не допускать повышения курса отечественной валюты, фактически был лишен возможности проводить антиинфляционную денежную политику. Ценность валюты растет, если существующий фиксированный валютный курс занижен, а последнее обычно означает, что центральный банк данной страны лучше других справляется с инфляцией. В итоге страны, замедлившие инфляцию с помощью внутренней политики, вынуждены были ускорять ее под давлением извне.
Правительства тех стран, валюта которых обесценивается (обычно в результате более быстрой инфляции), согласно Бреттон-Вудской системе должны были закупать свою собственную валюту, чтобы предохранить ее от дальнейшего обесценивания. Но на какие средства се покупать? Ведь быстрая инфляция, породившая обесценивание валюты, привела к тому, что стране стало труднее продавать товары и, следовательно, труднее приобрести достаточную сумму иностранной валюты, на которую можно было бы покупать собственную. Заем у Международного валютного фонда (МВФ) может быть лишь временным выходом. В конце концов, дело кончится девальвацией, если не будет пересмотрена ведущая к обесцениванию валюты экономическая политика внутри страны. Обычно это политика, при которой государственные расходы превышают налоговые поступления, а дефицит финансируется за счет создания новых денег, что в конечном счете ведет к инфляции. МВФ предоставлял займы как раз для того, чтобы правительства могли сократить бюджетный дефицит и притормозить создание новых денег. Но это в значительной степени были лишь благие пожелания. Внутренние факторы, порождающие бюджетные дефициты, не исчезали оттого, что Международный валютный фонд объявлял дефициты нежелательным явлением.
Незапланированные последствия
К сожалению, у правительств, имеющих дело с обесцениванием валюты, есть и другой выбор. Они могут объявить, что их проблемы – результат "дефицита платежного баланса", и ввести контроль над импортом, чтобы сократить этот "дефицит". Таким образом, обесценивающаяся валюта дает правительству повод для того, чтобы, прикрываясь общественными интересами, пойти на уступки лобби производителей, которые всегда заинтересованы в том, чтобы избавиться от конкуренции импортных товаров. В 60-е годы правительство США частенько играло в эту игру. На протяжении последнего десятилетия существования Бреттон-Вудской системы мы неоднократно повышали пошлины на ввоз американскими туристами купленных за границей товаров, облагали налогом займы иностранным корпорациям из американских источников, ограничивали кредиты, предоставляемые американскими банками иностранцам, вводили вначале добровольный, а затем обязательный контроль заграничных инвестиций американских корпораций, отзывали из-за границы членов семей размещенного там американского военного персонала, угрожали применить импортные квоты к тем странам, которые не захотят "добровольно" ограничить свой экспорт в США, и применяли бесчисленное множество других способов для того, чтобы ограничить импорт и стимулировать экспорт. Все это делалось ради того, чтобы "защитить доллар" от "дефицита" платежного баланса, который якобы угрожал международной валютной системе. Да, парадокс заключался в том, что мы проделывали все это для сохранения международной валютной системы и свободной торговли!
В 1971 г. США прекратили свои усилия по поддержанию фиксированного курса доллара к золоту, а другие страны с большей или меньшей охотой отказались от поддержания постоянного курса своих валют к доллару. Валютные курсы освободились, им было разрешено плаватьв ответ на меняющиеся ожидания продавцов и покупателей валюты. Некоторые эксперты тут же объявили о крахе международной валютной системы и грядущем мировом валютном кризисе. Центральные банки всех стран призвали к срочному проведению конференций, которые должны были создать новую систему или восстановить старую, прежде чем международный экономический обмен окончательно развалится.
Фиксированные или плавающие валютные курсы?
За пределами академических кругов, и особенно среди экономистов, работающих в центральных банках, считалось, что плавающие валютные курсы либо неэффективны, либо нежелательны. Они, как утверждалось, создадут дополнительную неопределенность для иностранных торговцев и инвесторов. Увеличат неопределенность для производителей и инвесторов внутри страны: изменение валютных курсов может быстро и круто изменить потенциальную прибыльность отраслей, которые производят экспортную продукцию, а также продукцию, конкурирующую с импортной. К тому же правительства вряд ли стали бы бездействовать, если бы неожиданное обесценивание валюты главной торговой страны привело к внезапному увеличению стоимости импорта или угрожало бы сложившимся экспортным связям. Скорее всего, правительства установили бы в ответ контроль над внешней торговлей и инвестициями, что, в конце концов, привело бы к краху международного обмена.
Тем не менее, защитники плавающих курсов одержали верх. Произошло это скорее вынужденно, чем умышленно: противоречия между интересами разных стран просто не позволили им договориться о новой системе фиксированных курсов. Сегодня большинство стран не пускают свои валюты в свободное плавание, а стараются поддерживать определенную связь между ними и какой-либо из «главных» валют или их набором. Несколько международных соглашений, вроде основанной в 1979 г. Европейской валютной системы, преследовали цель ограничить колебания валютных курсов, по крайней мере для группы стран, ведущих оживленную торговлю между собой. Несколько малых стран, чья внешняя торговля ориентирована на какую-либо из крупнейших держав, стремились зафиксировать курс своей валюты по отношению к валюте своего основного партнера. Система, сложившаяся после 1971 г., имеет свои недостатки, переживает локальные кризисы, но работает. Плавающие валютные курсы вовсе не привели к катастрофе, как это предсказывали центральные банки.
Видимо, наиболее справедливо было бы сказать, что правы и защитники фиксированных курсов, и сторонники плавающих. Конечно, идеальной была бы система фиксированных курсов. Попробуйте только представить себе, что произошло бы, если бы ценность доллара различалась и все время менялась в каждом из пятидесяти американских штатов! Сколько дополнительных издержек и дополнительной неопределенности это создало бы для американских фирм! Наше национальное богатство в большой мере есть следствие специализации различных районов, которая стала возможна потому, что на всей территории страны можно было вести торговлю, не связанную со значительными издержками и неопределенностью. Фиксированные обменные курсы между штатами – доллар, который платит любитель кино из штата Мэн, всегда обменивается на доллар, который получает кинофирма из Калифорнии, – играют огромную, хотя и недооцененную роль в обеспечении специализации и торговли внутри страны.
Но защитники плавающих курсов тоже правы. Независимые государства имеют два существенных отличия от штатов США. Во-первых, никакая конституция не запрещает им ограничивать движение через границы товаров, услуг, финансовых активов и людей. Во-вторых, они имеют право проводить независимую денежную политику. Администрации же наших штатов не могут создавать условия для изменения курсов алабамского или аляскинского доллара по отношению к доллару гавайскому или нью-гемпширскому. Правительства национальных государств имеют и полномочия, и побудительные мотивы действовать так, что это неминуемо ведет к различным изменениям покупательной способности их валют. Стремление сохранить систему фиксированных валютных курсов в мире, где разные страны проводят совершенно различную экономическую политику, почти наверняка принесет больше вреда, чем пользы. Это стремление будет толкать правительства на вмешательство в международную торговлю, когда такое вмешательство представляется им единственным средством согласовать внутреннюю экономическую политику с заданными соотношениями обмена валют.
Частные интересы, национальные интересы, общественные интересы
Из всего сказанного кто-нибудь сделает вывод, что в мире больше не существует никакого международного экономического порядка. Такое высказывание будет справедливым только в том случае, если мы понимаем под "порядком" систему законов, а под "международным порядком" – международные договоры. Но оно неверно, если понимать под "порядком" просто сохранение и расширение международной торговли. Иногда мы настолько погружаемся в поиски решения, что забываем, в чем заключается сама проблема. В чем состоит наша цель? В том, чтобы потребители, инвесторы, производители, туристы, любители игры на волынках – одним словом, люди – могли свободно общаться и сотрудничать друг с другом, несмотря на национальные границы? Или проблема в ином – в том, что люди совершают международные сделки, которые противоречат целям правительства страны?
Разумеется, может быть и так, что интересы широких слоев населения потребуют некоторых ограничений международной торговли. Но проницательный наблюдатель наверняка поинтересуется: почему ради национальных интересов обязательно нужно вывозить из страны больше, чем в нее ввозится? Почему рабочие места предпочтительнее дополнительных благ? Почему никак нельзя позволить более эффективно работающим производителям вытеснить их менее умелых и удачливых коллег? Почему вообще людям нельзя увеличивать свое благосостояние путем свободного обмена? Этот проницательный скептик, наверное, пришел бы к выводу, что национальные интересы, по крайней мере, в том виде, как их формируют руководители внешнеэкономической политики, отличаются от общественных.
Нападки на принцип сравнительной выгоды
Принцип сравнительной выгоды, обосновывающий преимущества международной торговли, был впервые в явном виде сформулирован в начале XIX в. Однако нельзя сказать, чтобы он пользовался широким признанием. Ведь "каждый знает", что импорт подрывает позиции отечественных фирм и уничтожает рабочие места, тогда как экспорт приносит отечественным производителям прибыли и создает новые рабочие места. Понятно, что политика ограничения импорта и субсидирования экспорта на протяжении столетий пользовалась поддержкой, особенно в периоды спадов, когда сокращались продажи и росла безработица.
Утверждение, что импорт уничтожает рабочие места, обладает опасной привлекательностью всякой полуправды. Если американцы покупают японские радиоприемники, значит, они приобретают меньше приемников отечественного производства. Поэтому увеличение импорта радиоприемников может привести к сокращению производства и увольнению рабочих в отечественной радиопромышленности. Фирмы, производящие радиоаппаратуру, и занятые в них рабочие, очевидно, заинтересованы в ограничении импорта. Когда они просят Конгресс ввести квоты на импорт радиоприемников или обложить его налогом, они убеждают конгрессменов, что это выгодно для страны, т. к. поддерживает занятость. Но этот довод является ложным.
Во-первых, рабочие места создаются не только в отраслях, испытывающих конкуренцию импортных товаров, но и в отраслях, работающих на экспорт. Если же иностранцам не будет позволено продавать свои продукты в США, то рано или поздно американским фирмам тоже будет закрыт доступ на внешние рынки. Торговля – это улица с двусторонним движением.
Во-вторых, рабочие места нельзя автоматически приравнивать к благам. Безусловно, некоторые виды работы приносят удовлетворение сами по себе, независимо от производимых с их помощью товаров или услуг. Но это встречается весьма редко. Полезность рабочего места обычно состоит в том, что оно обеспечивает рабочих доходом, а всех остальных – полезными благами. Лозунг "защитим американские рабочие места" не учитывает приращение реальных доходов, которое может быть вызвано специализацией. Если японцы могут делать приемники лучше и дешевле американцев, американцы должны производить другие продукты, а приемники импортировать из Японии. Попытка оправдать защиту менее эффективных производителей под предлогом сохранения рабочих мест легко приводит к абсурду. В самом деле, почему бы не быть в этом вопросе последовательными и не производить у себя дома весь потребляемый нами кофе? Конечно, почва, климат и другие географические условия для выращивания кофейных деревьев в США хуже, чем в обширных районах Бразилии или Колумбии. Зато подумайте, сколько рабочих мест можно создать, если мы будем строить и эксплуатировать огромные теплицы, в которых поддерживались бы такие же благоприятные условия для выращивания кофе, как в названных странах! Да и зачем ограничивать себя только сегодняшним импортом? Подумайте, сколько новых рабочих мест можно создать, если, к примеру, запретить употребление автоматического оборудования в телефонной связи!
Интересы производителей и национальные интересы
Уже два столетия экономисты выдвигают эти аргументы против сторонников ограничения импорта, но нельзя сказать, чтобы им удалось добиться большого успеха. Французский экономист Фредерик Бастиа (1801-1850) в 1845 г. написал остроумный памфлет в форме жалобы французских изготовителей свечей на несправедливую конкуренцию солнца. Их просьба, чтобы Палата депутатов защитила рабочие места свечных дел мастеров, запретив устройство в домах окон, великолепно показывает всю абсурдность протекционистской логики. Памфлет Бастиа переиздавался множество раз, но высмеиваемые им аргументы живы и по сей день.
Отчасти это объясняется противостоящими здравому смыслу групповыми интересами. Люди охотно верят аргументам, которым хотят верить, и с большим трудом воспринимают рассуждения, противоречащие их интересам. И что еще важнее: политический процесс почти всегда приводит к тому, что голос тех, кто хочет получить выгоду от ограничений международной торговли, звучит громче, чем голос более многочисленных групп населения, которые на этом теряют. Значительные трансакционные издержки мешают покупателям радиоприемников организовать эффективное сопротивление отечественным производителям, не говоря уже о зарубежных производителях, влияние которых на внутреннюю политику страну-импортера, конечно, незначительно. В демократическом обществе можно с большой уверенностью предсказать, что когда правительству придется выбирать между интересами американцев-покупателей и американцев-производителей радиотехники, то сквозь шум вопящих кругом производителей до него почти не донесется слабый голос потребителей. Совершенно ясно, к чему прислушиваются в таких условиях государственные чиновники, если они, конечно, хотят сохранить свои посты.
Справедливый, хотя и ограниченного применения аргумент в пользу протекционистской политики можно привести, если принять во внимание издержки, связанные со структурными изменениями в экономике. Закрытие предприятий отрасли, не выдержавшей иностранной конкуренции, конечно, приведет к потерям как для их владельцев, так и для занятых на них работников. Величина этих потерь зависит от того, насколько узко специализированными являются высвободившиеся таким образом ресурсы. В данном случае действительно может возникнуть повод для протекционистской политики. Однако заметьте, что точно такую же логику можно применить и к отрасли, пострадавшей от внутренней, а не иностранной конкуренции. Разумеется, конкуренты внутри страны имеют большее политическое влияние, и против них труднее принять ограничительный закон. И все же если ограничения импорта привлекли в данную отрасль дополнительные ресурсы, было бы несправедливо внезапно убрать протекционистский зонтик, который держит над ней государство. Следовательно, есть основание сохранять эти долгое время существовавшие ограничения или, по крайней мере, снимать их достаточно медленно. Из соображений справедливости (вместе с политическими реалиями) можно также оправдать политику временных субсидий, нацеленных на частичное возмещение ущерба рабочим и собственникам закрытых предприятий. Но из этого аргумента нельзя вывести необходимость введения новых или дополнительных ограничений импорта.
Число неубедительных аргументов, которые можно придумать в поддержку ограничений импорта, бесконечно, и было бы бессмысленно стараться предвидеть и опровергнуть каждый из них. Тот факт, что в большинстве этих аргументов есть рациональное зерно, лишь усложняет их анализ: прежде чем показать ограниченную применимость этого "рационального зерна", его надо извлечь из окружающей шелухи. Если бы мы твердо придерживались принципа сравнительной выгоды, это явно пошло бы на пользу ведущейся в обществе дискуссии и помогло бы поднять ее на более высокий уровень.
Принцип сравнительной выгоды показывает, почему и как обмен порождает богатство. Он гласит, что издержки сделки равны той ценности, с которой мы расстались, а ее выгоды – ценности, которую мы приобрели. Поэтому бессмысленно утверждать, что страна может стать богаче, экспортируя больше, чем импортируя. Принцип сравнительной выгоды опровергает утверждение, будто одна страна может производить все блага более эффективно, чем другая. Это логически невозможно, исходя из самого определения эффективности как отношения между ценностью того, что произведено, и того, что не произведено, между полученными благами и благами, от производства которых пришлось отказаться, потому что оно было сопряжено со слишком большими альтернативными стоимостями. Сосредоточивая внимание на реальных процессах производства и обмена, принцип сравнительной выгоды рассеивает туман, который неминуемо появляется, как только мы начинаем обсуждать торговую политику в чисто денежных терминах.
К сожалению, многие заинтересованные стороны надеются извлечь из этой неразберихи личную выгоду: если бы не она, не было бы и шансов "пробивать" соответствующие их интересам законы. Поэтому вы можете встретить людей, которые изобретают дефицит торгового баланса, заявляют, что у них есть доказательства завышенности или заниженности валютного курса, и время от времени обвиняют своих иностранных конкурентов в использовании нечестных приемов. В сфере политической экономии такие аргументы имеют вес. Этой проблеме посвящена гл. 22.
Повторим вкратце
Движение благ через границы может либо мешать, либо помогать проведению внутренней экономической политики национальных государств. Политика стабилизации экономики чрезвычайно тесно связана с внешнеторговой политикой.
Сумма доходов платежного баланса стран всегда должна равняться сумме расходов, все расхождения между ними вызваны статистическими погрешностями. Неравновесие платежного баланса означает, что желаемые (неизвестно кем) суммы доходов и расходов не равны. Утверждать, что существует дефицит платежного баланса, – значит заявлять, что какие-то статьи доходов либо возникли неожиданно, либо не могут сохраняться в будущем, либо являются нежелательными, одним словом, не могут считаться полноценными. Таким образом, утверждение о дефиците платежного баланса только кажется простой констатацией факта; на самом деле оно является комплексной политической оценкой.
Валютные курсы – это цены, которые связывают наборы относительных цен, существующие в разных странах. Движение валютных курсов – важный фактор координации международных сделок и платежей.
Валютные курсы складываются под действием сил спроса и предложения, которые, в свою очередь, определяются соотношением покупательных способностей валют внутри стран и модифицируются ожиданиями их сравнительной будущейценности.
Валютные курсы могут произвольно устанавливать лишь те правительства, которые способны вводить произвольные ограничения внешней торговли.
Фиксированные валютные курсы облегчают торговлю, уменьшают неопределенность и, таким образом, создают богатство. Но фиксированные курсы предполагают координацию внутренней экономической политики разных стран.
В мире, где экономические политики разных стран не согласованы, плавающие валютные курсы приводят к меньшей неопределенности и большему объему торговли, чем фиксированные курсы, которые к тому же на практике часто пересматриваются.
Большинство аргументов в пользу ограничения внешней торговли игнорируют фундаментальный принцип сравнительной выгоды, который в сфере международной торговли часто не мог устоять против хорошо организованных групп производителей, эксплуатирующих невежество широкой публики и националистические сантименты.
ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ
1. Предположим, вы решили составить "платежный баланс" своих отношений с торговыми партнерами (т. е. со всеми людьми, с которыми вы имеете дело).
а) Если вы "импортируете" новый телевизор, то должны что-нибудь "экспортировать", чтобы расплатиться. Что именно вы экспортировали, если заплатили за телевизор наличными? Если выписали чек? Если расплатились с помощью кредитной карточки? Если просто пообещали владельцу магазина расплатиться этим летом, как только раздобудете деньги?
б) Можете ли вы иметь дефицит или избыток вашего платежного баланса?
в) Как вы оформите сделку, если дядя Милти подарил вам этот телевизор на день рождения?
г) Если вы за последние месяцы сделали много крупных покупок с помощью кредитной карточки, а на банковский счет добавили лишь немного денег, можно ли сказать, что у вас образовался какой-либо дефицит? Почему его нельзя назвать дефицитом вашего платежного баланса? Почему этот дефицит не может сохраняться бесконечно?
2. Американец посылает 100 долл. в виде пяти хрустящих двадцатидолларовых бумажек в подарок своему родственнику в Вену. Это действие увеличивает расходную часть платежного баланса США. Какая статья дохода увеличивается при следующих событиях?
а) Австрийский родственник обменивает доллары на шиллинги в венском банке. Банк оставляет доллары у себя, потому что у него есть клиенты, часто меняющие шиллинги на доллары.
б) Венский банк продает доллары за шиллинги Австрийскому центральному банку.
в) Австрийский центральный банк продает доллары Центральному банку ФРГ в обмен на хранившиеся там шиллинги.
г) Центральный банк ФРГ продает доллары за марки компании "Фольксваген".
д) Компания "Фольксваген" дает доллары на дорожные расходы своему сотруднику, командированному в американский штат Пенсильвания. Он тратит их в мотеле города Скрэнтон.
е) Если бы доллары навсегда остались в Европе, означало ли бы это, что у США образовался дефицит платежного баланса?
3. Что лучше для страны: когда экспорт товаров и услуг больше импорта, или наоборот? Если вы сомневаетесь в ответе, задайте тот же вопрос применительно к отдельной семье, хотя бы вашей собственной. Что лучше: превышение вашего личного экспорта над импортом товаров и услуг, или наоборот?
4. Какие последствия имеет превышение иностранных инвестиций в США над американскими инвестициями за границей?
а) Значит ли это, что иностранцы приобретают контроль над нашей экономикой?
б) Какие преимущества получают США от иностранных инвестиций в условиях большого бюджетного дефицита?
в) Если иностранцы инвестируют свои средства в американские сельскохозяйственные угодья, могут ли они контролировать наше производство продовольствия? Если они покупают акции американских корпораций, приобретают ли они таким образом власть, которую могут использовать во вред национальным интересам США?
г) Кто выиграет, а кто проиграет, если иностранцы будут скупать большие участки сельскохозяйственных угодий на Среднем Западе? Кто заинтересован в росте цен на эти земли, а кто нет?
5. Иногда канадские фирмы, стремясь привлечь туристов из США, сообщают в рекламе, что американские туристы смогут получить выгоду от низкого курса канадского доллара.
а) В каком случае на 1 американский доллар вы сможете купить в Канаде больше товаров, если канадский доллар стоит 75 центов США или если 1 канадский доллар обменивается на 1 американский доллар ?
б) Если обмен одного канадского доллара на 75 центов США отражает паритет покупательной способности, сколько канадских долларов американец заплатит за номер в гостинице, который в США стоит 30 американских долларов в сутки? Почему номер в гостинице может стоить значительно дороже или дешевле этой суммы, даже если валютные курсы точно отражают паритет покупательной способности?
в) Предположим, вы – канадский розничный торговец, который хочет выручить как можно больше денег, продавая товары туристам. Как вы думаете, окупится ли выставленный вами в витрине плакат: "Курс американского доллара при всех покупках – 1,5 канадского доллара"?
6. Многие годы Мексика поддерживала курс песо на уровне 1 песо – 8 центов США.
а) Как вы думаете, мог бы поддерживаться этот фиксированный курс, если бы в течение нескольких лет темпы инфляции в Мексике были намного быстрее или, наоборот, медленнее, чем в США?
б) В период 1963-1972 гг. средние темпы инфляции в Мексике составляли 5% в год; в США в это же время они равнялись 4%. Однако в 1972-1975 гг. темпы инфляции в США были 8%, а в Мексике подскочили до 17%. Могло ли мексиканское правительство каким-либо образом сохранить прежний курс песо (1 песо = 8 центов) после 1975 г.?
в) В 1982 г. после ряда девальваций, начавшихся в 1976 г., мексиканское правительство оставило всякие попытки поддерживать обменный курс песо к доллару на постоянном уровне. В течение этого периода денежная масса в Мексику возрастала почти на 30% в год. После того как фиксированный курс был официально отменен, цена песо в долларах покатилась вниз. Через несколько месяцев американцы обнаружили, что мексиканские товары очень дешевы. Почему американцам стало выгодно покупать мексиканские товары в 1982 г.? Почему эти выгодные условия сохранялись не очень долго?
7. Что имеется в виду под завышеннымкурсом валюты? К примеру, в 1985 г. многие утверждали, что курс доллара к йене (1 долл. = 250 йен) был завышен.
а) Если люди думают, что на самом деле доллар стоит меньше, чем можно судить по его цене на валютных рынках, то как они могут с выгодой использовать это свое знание? Что произойдет с ними, если они ошиблись?
б) Как установить их правоту или ошибку? Как мы можем узнать правильную ценность одной валюты относительно другой?
8. В 1986 г. японцы стали жаловаться, что курс йены, при котором 1 долл. можно было обменять на 160 йен, завышенный.
а) Как вы думаете, на каком основании японцы пришли к такому выводу?
б) Если курс йены к доллару завышен, значит ли это, что курс доллара к йене занижен?
9. Как вы думаете, что произошло с ценами японских автомобилей в США в тот период, когда курс йены возрос с 250 йен за доллар в 1985 г. до 160 йен за доллар в 1986 г.?
10. Какое влияние оказывают значительные изменения валютных курсов (такие, как резкий сдвиг в 1985-1986 гг. обменного соотношения между долларом и йеной) на фирмы, активно участвующие в международном экономическом обмене? Кто и с какой целью оказывает давление на правительство, когда курс национальной валюты существенно растет?
11. С 1980 по 1985 г. американский доллар подорожал более чем на 50% по отношению к средневзвешенной стоимости других валют. Как это повлияло на следующие группы людей:
а) на американцев, желающих купить иностранный автомобиль?
б) на американцев, желающих купить отечественный автомобиль?
в) на производителей американских автомобилей и рабочих автомобильных заводов?
г) на американцев, собирающихся в заграничное путешествие?
д) на американские фирмы, обслуживающие иностранных туристов?
е) на американские фирмы, экспортирующие большую часть своей продукции?
ж) на американские фирмы, производящие продукцию из импортного сырья и с применением импортных деталей?
з) на американские фирмы, к которым одновременно подходят оба предшествующих пункта?
