Текст книги "Экономический образ мышления"
Автор книги: Пол Хейне
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 46 страниц)
Еще во второй главе мы отмечали, что спрос ни на одноблаго никогда не является абсолютно неэластичным, даже на такое благо, как чистый воздух. С чистым воздухом, как и с тишиной и покоем, мы должны решить, сколько именно мы хотим его иметь, принимая во внимание, что мы можем получить больше только отказываясь от возрастающего объема других благ, которые мы тоже хотим иметь. Проблема усложняется, когда, как в данном случае, те, кто получает выгоды, и те, кто оплачивает издержки, – это разные люди. Было бы гораздо проще, если бы нам нужно было выбирать между злостными загрязнителями и добродетельными гражданами. Такого рода выбор так прост и привлекателен, что мы часто поддаемся искушению определить проблему исключительно с точки зрения морали. Промышленность, корпорации и другие группы лиц, преследующие своекорыстные интересы, хотят загрязнить наши реки, закоптить наш воздух, срубить наши леса, истощить наши недра и разрушить наше наследие во имя «своих» прибылей. Кого хоть на минуту охватит сомнение, в чью пользу разрешить конфликт между притязаниями алчных эксплуататоров и «правами американского народа»? Но те, кто ставит проблему таким образом, – или занимаются пропагандой, или сами себя обманывают. Наш действительный выбор – это почти всегда выбор между законными ожиданиями одних и законными ожиданиями других.
Более того, мы сами запутали проблему, отождествив загрязнение и ущерб окружающей среде. Недостаток этого отождествления в том, что в нем не указывается, в каких случаях и почему загрязнение является проблемой. Все, в том числе просто дыхание, наносит ущерб окружающей среде, в то время как многие действия, приводящие к загрязнению, не наносят ущерба биологической среде обитания ни в одном из общепринятых значений этого слова. Действия, которые изменяют окружающую среду, не становятся проблемой, пока они не нарушают чьих-то прав. Безошибочный признак загрязнения – это заявление типа: "Вы не имеете права делать это, т. к. это мешает мне осуществлять мое право делать что-то другое". Загрязнение возникает, когда ожидания людей относительно того, на что они имеют право и что могут делать, приходят в противоречие. Загрязнение устраняется, когда разногласия о правах собственности разрешаются и когда те, кто ранее протестовал против действий других людей, соглашаются с этими действиями.
Недостижимая цель
"Это невозможно", – слышится скептический голос, который безмолвствовал на протяжении нескольких глав. "Ожидания людей всегда будут друг другу противоречить до некоторой степени. Люди в таком большом обществе, как наше, вынуждены вступать в разногласия по поводу того, кому принадлежат какие права. Мы не можем ожидать, что каждый будет согласен абсолютно со всем, что хотят сделать другие люди. Если придерживаться вашего определения загрязнения, то от загрязнения невозможно будет избавиться".
Совершенно верно. Самое важное, что можно выяснить о загрязнении, – это то, что загрязнение так глубоко пронизывает наше общество, что мы на самом деле не можем надеяться на его устранение. Загрязнение существует, когда подростки включают свои транзисторные приемники и таким образом нарушают право других пассажиров в автобусе наслаждаться тишиной и покоем; оно существует, хотя и в иной форме, и тогда, когда пассажиры автобуса нарушают право подростков слушать музыку, реализуя свое собственное желание ехать в тишине и покое. Загрязнение существует, когда любитель роз выращивает свои кусты и таким образом нарушает право тех, у кого аллергия на розы, легко дышать; загрязнение не исчезает, а только изменяет свою форму, когда страдающие аллергией люди нарушают право любителя роз, выкапывая его розовые кусты.
Движение на улице в жилом квартале навязывает владельцам домов издержки, которые они хотели бы устранить. Но перекрыть один конец улицы – значит навязать издержки водителям, которые теперь вынуждены использовать менее удобный маршрут. Работающая на угле электростанция, выпускающая в воздух двуокись серы, навязывает издержки людям, живущим в окрестностях станции. Но если эти люди заставляют электростанцию работать на более дорогом угле с малым содержанием серы, они навязывают издержки потребителям электричества этой станции. Загрязнение означает, что права находятся в противоречии друг с другом, и ставит вопрос: чьи права должны преобладать?
Уменьшение загрязнения: первые шаги
В оставшейся части этой главы мы хотим обратить внимание на четыре процедуры, которые служат для уменьшения загрязнения или сдерживания его в допустимых границах. Первая состоит в воспитании гражданских добродетелей – взаимопонимания, вежливости, скромности и терпимости – среди членов общества. Цивилизация была бы просто невозможна среди людей, которые не обладают в значительной степени этими добродетелями. Если люди будут настаивать на обладании абсолютно всем, на что, как они считают, у них есть право, цивилизация уступит место военным действиям. Но как воспитать или возродить эти добродетели там, где они утрачены, – этот вопрос выходит далеко за рамки данной книги. Однако нам полезно было бы запомнить, что другие процедуры для контроля за загрязнением – переговоры, вынесение судебных решений и законотворчество – предполагают в определенной мере существование этих добродетелей, т. к. они предполагают прочное общество, и чем шире распространены эти добродетели, тем лучше они работают.
Уменьшение загрязнения посредством переговоров
Наша повседневная распространенная процедура минимизации загрязнения – это переговоры. Мы заключаем друг с другом сделки. Люди соглашаются нести издержки, связанные с производством определенных благ, потому что другие люди, которые хотят получить эти блага, предлагают им компенсацию, которая окупает их усилия. Вот почему носильщики не жалуются на шум самолетов, смазочное масло на одежде автомеханика не является загрязнением, а владелец собачьей площадки любезно позволяет собакам других людей делать то, что вызывает ярость у любителей городских газонов.
«Решите этот вопрос сами», – гласит мудрый совет. Поскольку люди так широко различаются в своих вкусах, способностях и других обстоятельствах, они во многих случаях могут договориться об обмене издержками, который улучшит благосостояние каждого из участников. Более того, необходимость решать вопрос самим будет стимулировать сотрудничество между людьми, которые очень хорошо знают все альтернативные возможности. Когда от людей не требуется вести переговоры, они часто занимают позицию, которая чревата для других слишком высокими издержками. Например, они требуют принять закон, который бы запретил курение в ресторанах, вместо того чтобы попросить столик, куда не будет доноситься табачный дым. И они с возмущением указывают на малейшие следы табачного дыма в воздухе, забывая об опасных выбросах в атмосферу, которые они производили, добираясь до ресторана на своей машине.
Переговоры позволяют получить взаимный выигрыш от обмена.
Мы бы, возможно, прониклись гораздо большим уважением к переговорам как к общественной процедуре, служащей для уменьшения загрязнения, если бы научились распознавать те бесчисленные случаи, когда мы в действительности их используем. Люди, которые ненавидят городской шум и грязь, переезжают в удаленные от центра районы. Люди, которые питают отвращение к образу жизни в пригородах, живут в небольших городках. Люди, которым не нравится изолированность сельской жизни, выбирают городскую жизнь. Глуховатые люди приобретают жилищную собственность в районе аэропорта. Любители водного серфинга находят себе товарищей по увлечению и таким образом добровольно отделяются от пловцов, которым не нравится увертываться от серфинга. Человек, любящий вздремнуть после обеда, платит 1 долл. 59 центов за упаковку ушных тампонов и после этого мирно уживается с не имеющим глушителя мотоциклом соседнего подростка. Не каждый испытывает полное удовлетворение. Но добровольный обмен уменьшает сумму издержек, навязываемых окружающим помимо их воли.
Однако переговоры не могут быть эффективными, если не определены четко права собственности. Любой добровольный обмен хорошо работает тогда, когда ни у кого из вовлеченных в него участников нет разногласий по поводу того, кому что принадлежит. В некоторых случаях необходимость уточнения прав собственности может быть единственным препятствием на пути к взаимоприемлемому соглашению.
Предположим, например, что Смит и Браун спорят о разнице в два фута в расположении границы, разделяющей их владения. Этот вопрос не имел бы большого значения, т. к. оба хотят выращивать цветы на спорной полосе, но дело в том, что Смит хочет выращивать циннии, а Браун предпочитает петунии. До тех пор пока вопрос, кто на что имеет право, не будет разрешен, ни один из них не будет выращивать цветов, и оба будут жить, довольствуясь худшей альтернативой – сорняками.
Четко определенные права собственности служит основой для переговоров.
Если они затем наймут землемера, который докажет, что именно Смиту принадлежит оспариваемая полоса, то наконец смогут распуститься цветы. И не обязательно это будут циннии! Если четко определить, что Смит является владельцем и, следовательно, имеет право решать, что будет расти на пограничной полосе, то Браун сможет купить у него это право. Любовь Брауна к петуниям может оказаться столь сильной, что он предложит Смиту 25 долл. в год за право выращивать их между участками. И если Смит предпочтет петунии плюс 25 долл. цинниям без 25 долл., цветы, которые распустятся, будут петуниями.
Уменьшение загрязнения посредством вынесения судебных решений
Упомянув о землемере, мы затронули еще одну важную общественную процедуру, направленную на уменьшение загрязнения: вынесение судебных решений,т. е. процесс принятия решений о том, кому в действительности принадлежат какие права. Людям не удастся улучшить свое положение посредством обмена правами, если они не уверены, какими правами с самого начала каждый обладает. Четко определенные права собственности не являются достаточным условием для успешных переговоров, но они, несомненно, являются необходимым условием.
Права собственности, которые могли быть однажды ясно и четко определены, могут стать расплывчатыми и неопределенными, когда изменятся окружающие обстоятельства. Развитие дешевой фотокопировальной техники, например, создало много неясностей в том, что реально могут надеяться продавать держатели авторского права, принимая во внимание новые возможности, которые фотокопировальные машины открыли для каждого обладателя книги. Когда изменяющиеся обстоятельства превращают ранее совместимые права в несовместимые, единственным способом разрешения этого конфликта является судебное разбирательство.
Мы используем термин вынесение судебных решенийдля определения именно такого решения проблемы, которое обеспечил землемер: решение, которое выясняет, кому принадлежат какие права. Землемер ответил на вопрос о собственности, проведя расследование, а не путем выбора. Если бы Смит и Браун договорились подбросить монетку, они бы положились на процедуру, которая ничего не выясняет, а скорее создаетправа собственности. Это различие между выяснением и созданием прав собственности очень важно, поскольку выяснение или судебное разбирательство нацелено на поддержание непрерывности ожиданий. В конце 12-й главы мы подчеркивали значение стабильных ожиданий для обеспечения эффективной совместной деятельности членов общества. Когда ожидания радикально изменяются, радикально изменяются также решения о спросе и предложении. Это, в свою очередь, приводит к непредсказуемым изменениям относительных издержек и выгод от всех видов действий и, таким образом, вызывает дополнительные изменения в спросе и предложении. Короче говоря, если никто не знает, чего ожидать, никто не знает, что делать или что будут делать другие. В результате наступает хаос. Стабильные ожидания – это еще одно из тех явлений, чье значение мы не привыкли признавать, т. к. мы не замечаем, как работает общество, когда оно работает хорошо.
Вынесение судебных решений о правах собственности.
Случай с жалующимся домовладельцем
Мы еще раз можем использовать пример с аэропортом, чтобы выявить значение судебных решений, т.е. выяснения, а не создания прав для разрешения споров о правах собственности. Полли Сай <Фамилия Сай (Sigh) звучит по-английски как "вздох", "тоска". – Прим. перев.>, которой принадлежит дом в десяти милях от крупного аэропорта, но точно под главной подлетной трассой, однажды утром – когда ее сон будет прерван шумом реактивных самолетов – может решить, что она заслуживает компенсации. Она решает, что аэропорт или авиакомпании должны что-то ей заплатить за то, что они лишают ее возможности использовать свою кровать для отдыха и восстановления сил. Она является жертвой эагрязнения, издержек, которые навязываются ей без ее согласия. Поэтому она возбуждает иск с требованием компенсации.
Должнали она ее получить? Получитли она ее? Предположим, что Полли купила дом даже до того, как аэропорт был задуман, так что никто не может сказать, что она знала ситуацию, когда совершала покупку, и уже получила свою компенсацию в форме более низкой продажной цены. Поэтому, согласно нашему определению, она является жертвой загрязнения. Шумовое загрязнение, которому она подвергается, могло бы быть устранено, если бы ей выплатили сумму, на которую уменьшается рыночная цена ее дома из-за соседства с аэропортом. Но следует ли в этом случае платить компенсацию?
Проблема в том, что есть тысячи домовладельцев с равно обоснованными требованиями. Если один получит компенсацию, то и все должны получить компенсацию. Но если все получат компенсацию, высокие издержки будут навязаны аэропорту и авиакомпаниям, которые переложат эти издержки на авиапассажиров в форме более высоких цен на билеты.
На первый взгляд, это может показаться достаточно справедливым. Более высокие цены заставят авиапассажиров оплачивать издержки, связанные с шумом, который создается как побочный продукт их путешествия. Но теперь перед нами встает новая проблема. Экстерналии возникают повсюду в обществе. Нужно ли исправлять их все? Должны ли домовладельцы получать компенсацию за движение автомобилей, которые ездят мимо, за одуванчики, которым позволяют расти соседи, за «сувениры», которые оставляют владельцы собак и их питомцы, за шум соседских детей, за звук электрокосилок, за каштановое дерево, которое разрастается по соседству и закрывает вид из их окон, или за то, что оно больше не затеняет их, если сосед срубит каштан, т. к. он закрывает вид из егоокон? Покончив с домовладельцами, нам придется начать выплачивать компенсацию пешеходам, многие из которых страдают от таких же некомпенсированных издержек, что и те, которые доставляют огорчение домовладельцам. Вероятно, на завершающих этапах наших усилий по созданию совершенного мира мы могли бы наложить штраф на слишком угрюмых людей, чтобы выплатить компенсацию тем, кого они раздражают.
Мы просто не можем этого сделать. Существует слишком много побочных эффектов; определить должные компенсации было бы слишком трудно. Часто невозможно будет даже понять направление, в котором следует выплачивать компенсацию. Например, разве не столь же правомерным будет наложить штраф на невнимательных людей, чтобы выплатить компенсацию занудам, чьи чувства они оскорбляют? Кто сказал, что зануды хуже грубиянов?
Важность прецедентов
Мы готовы ответить на вопрос: должна ли Полли Сай, владелица дома в 10 милях от аэропорта, получить компенсацию от пассажиров авиалиний за неудобства, которые она испытывает в результате полетов, приносящих им выгоду? Наш ответ: было бы необычайно трудно и, вероятно, невозможно придумать практически осуществимый и одновременно справедливый способ, чтобы это сделать.
Однако вначале мы задали двавопроса. Во втором вопросе спрашивалось, получатли домовладельцы компенсацию при таких обстоятельствах. Почти не сомневаясь, на этот вопрос можно ответить отрицательно. В суде постарались бы разрешить эту проблему, выяснив, какими правами обладают спорящие стороны, и в конце концов домовладельцы смогли бы привести в свою пользу очень мало доводов. Можно почти не сомневаться, что судебное решение было бы таким, долгое время домовладельцы и те, кто занимается предоставлением услуг авиационного транспорта, действовали, основываясь на ожидании, что подобная компенсация выплачиваться не должна. Эти ожидания служат признаком соответствующих прав собственности домовладельцев и авиакомпаний.
Мы могли бы даже доказать, что владельцы домов в 10 милях от аэропорта не имеют по закону права на компенсацию за шум, просто показав, что рыночная цена домов под подлетной трассой резко взлетела бы, если бы было вынесено судебное решение в пользу домовладельца. Это было бы неожиданным событием, которое создало бы прибыли для домовладельцев и потери для держателей акций авиакомпаний. Проявление этих неожиданных изменений в ценах было бы убедительным свидетельством того, что затронутые лица не считали, что такая компенсация должна была быть выплачена, и что поэтому судебное решение создалоправа собственности, которые ранее не существовали.
Необходимо сделать оговорку, которая еще раз подтверждает нашу точку зрения. Если бы судья выступил в подобном деле на стороне домовладельца, цена затронутых домов могла бы подняться совсем немного, поскольку будущих покупателей домов, вероятно, предупредили бы, что судья ошибся в своем решении, и оно может быть пересмотрено после апелляции. Смысл ошибки поучителен. Ошибки не может быть, когда решением создаются права. Ошибка возможна только, когда стремятся выяснить: какие права действительно существуют и, следовательно, должны определить исход дела.
Где заканчиваются права домовладельца?
Вынесение судебных решений или попытка выяснить существующие права и разрешить конфликт между различными претензиями, всегда связано со стремлением избежать неожиданных решений или событий. Оно связано со стремлением уладить разногласия относительно прав собственности, поддержав и укрепив самые прочные ожидания, которые наиболее широко распространены. Таким образом, вынесение судебных решений – это попытка поддержать непрерывность ожиданий в условиях изменяющихся обстоятельств. А стабильные ожидания, мы еще раз вам об этом напоминаем, – это основа эффективной совместной деятельности в любом большом сложном обществе.
Проблема радикальных изменений
Вынесение судебных решений представляет эволюционный подход к проблеме загрязнения. Но иногда изменения происходят не эволюционным путем. Когда нас настигают такие новые события, что устоявшиеся принципы и методы оказываются при столкновении с ними недостаточными, судебное разбирательство не решает проблемы. Технический прогресс часто приводит к быстрым изменениям в самых разнообразных ситуациях. Снегоходы, пестициды, оснащенные радарами китобойные суда, антибиотики, атомные реакторы – вот всего лишь несколько из множества примеров последних лет, которые можно назвать. Когда технический прогресс существенно расширяет наши возможности навязывать другим издержки, не получая их согласия, для сдерживания уровня загрязнения в допустимых границах могут понадобиться новые правила.
Потребность в новых определениях прав собственности была также создана ростом доходов. Не так давно среди американцев существовало, кажется, соглашение о том, что преимущества для общества от использования атмосферы в качестве промышленной свалки были больше, чем ущерб. Нашими законами и обычаями диктовалось, что атмосфера принадлежит каждому, и поэтому никому, так что владельцы предприятий могли свободно использовать ее для выброса промышленных отходов. Люди могли уехать подальше от предприятий или купить место для жилья поблизости от предприятий по низкой цене, если они предпочитали сэкономить на удовольствии дышать чистым воздухом. Тем временем предприятия удерживали на низком уровне свои издержки, выпуская отходы в атмосферу, и это означало большую доступность благ, которые производили предприятия. Но ситуация изменилась. Блага, которые производят предприятия, доступны сегодня в гораздо больших количествах, и многие люди стали придавать им меньшую относительную ценность. Когда мы начинаем придавать большую относительную ценность голубому небу и чистому воздуху, мы начинаем думать о них, как о нашем праве. Мы начинаем предъявлять право собственности на эти блага окружающей среды и требовать, чтобы другие прекратили использовать их такими способами, которые не позволяют нам ими наслаждаться. Это требует создания новых правил, а не просто применения старых правил к новым ситуациям.
Уменьшение загрязнения посредством законотворчества
Создание новых правил мы называем законотворчеством. Граница между вынесением судебных решений и законотворчеством на практике не такая четкая, как здесь представляется. Но важно принципиальное различие, т. к. законотворчество создает изменения в существующих правах собственности, а изменение правил игры всегда связано с проблемой справедливости и часто вынуждает серьезно корректировать поведение. Нелегкая задача, стоящая перед обществом, которое хочет уменьшить загрязнение, – это создавать законы таким образом, чтобы избежать грубой несправедливости и минимизировать издержки, связанные с достижением целей. Мы сосредоточим внимание на втором из этих критериев не потому, что он более важен, а потому, что экономическая теория может больше сообщить о минимизации издержек, чем о максимизации справедливости.
Физические ограничения на загрязнителей
Законодательное установление единых физических ограничений – это распространенный подход к проблеме загрязнения. Называется это – "прикажи и контролируй". После такого-то числа никому не разрешается выпускать больше, чем столько-то частиц того или иного вещества в воздух или в водную систему. Этот подход обычно не приводит к минимизации издержек на единицу уменьшения загрязнения. Он игнорирует разнообразные способы, с помощью которых обычно может быть достигнута данная цель, и поэтому слабо стимулирует людей искать и внедрять самые дешевые альтернативные возможности. Мы собираемся использовать весьма упрощенный пример, чтобы проиллюстрировать некоторые принципы контроля за загрязнением, которые заслуживают лучшего понимания и более широкого признания.
Предположим, что воздух над городом Спрингфилд портят три источника: автомобили, электростанции и предприятия. Приводимая ниже таблица показывает количество загрязняющего вещества, выбрасываемого в воздух Спрингфилда ежемесячно каждым источником. Она также показывает издержки каждого загрязнителя по устранению запрещенных выбросов. (Вы заметите, что каждый из трех источников рассматривается как отдельно принимающий решение агент, для простоты и пользы анализа.)
Количества вредного вещества, выбрасываемые ежемесячно
Удельные издержки по устранению выбросов
Автомобили
20.000
5 долл.
Электростанции
30.000
10 долл.
Предприятия
40.000
20 долл.
Теперь предположим, что Агентство по охране окружающей среды (АООС) принимает решение улучшить качество воздуха над Спрингфилдом, обеспечив ежемесячное уменьшение выбросов с сегодняшней величины в 90.000 до допустимой в 60.000. (Пока мы опустим вопрос о том, как АООС решает, что 60.000 – это допустимый уровень.) Существует много путей для достижения этой цели. АООС могло бы установить 20.000 в качестве максимально допустимого уровня выбросов для каждого источника или потребовать от каждого источника сократить его выбросы на 10.000, или принять решение о сокращении на одну треть выбросов каждым источником. Давайте сравним издержки, соответствующие каждому подходу.
Установление потолка в 20.000 единиц позволило бы добиться цели, затратив сумму в 500.000 долл. Электростанции потратили бы 10 долл. на каждую из 10.000 единиц, на которые они сокращают свои выбросы; предприятия потратили бы 20 долл. на каждую из 20.000 единиц, на которые они сокращают свои выбросы; а автомобили вообще избежали бы издержек, т. к. они уже находятся на целевом уровне.
Предъявление к каждому источнику требования сократить выбросы на 10.000 единиц позволило бы добиться цели, затратив всего 350.000 долл. Автомобили потратили бы 50.000 долл., электростанции – 100.000 долл., а предприятия – 200.000 долл. Очевидно – это более дешевый путь достижения цели.
Решение о сокращении выбросов на одну треть всеми источниками привело бы к совокупным издержкам в 400.000 долл.: 33.333 долл. для автомобилей, 100.000 долл. для электростанций и 266.667 для предприятий. С точки зрения минимизации издержек, это решение лучше, чем первое, но не так хорошо, как второе.
Однако есть еще более дешевый путь. АООС минимизировало бы затраты на достижение своей цели, если бы оно приняло решение о 20-тысячном сокращении выбросов автомобилями и о 10-тысячном сокращении выбросов электростанциями, а предприятия оставило бы в покое. Совокупные издержки по снижению уровня загрязнения с 90.000 до 60.000 единиц таким способом составили бы 200.000 долл.: 100.000 долл. потратили бы автомобили, и 100.000 долл. – электростанции. Следует ли ожидать, что Агентство выберет этот подход?
Затраты при едином"потолке":
Для электростанций:
10.000*$10=$100.000
Для предприятий:
20.000*$20=$400.000
$100.000
$400.000
$500.000
Затраты при уменьшении загрязнения на одинаковую величину:
Для автомобилей
10.000*$5=$50.000
Для электростанций:
10.000*$10=$100.000
Для предприятий:
10.000*$20=$200.000
$50.000
$100.000
$200.000
$350.000
Затраты при уменьшении загрязнения на одинаковую процентную величину:
Для автомобилей
1/3(20.000)*$5=$33.333
Для электростанций:
1/3(30.000)*$10=$100.000
Для предприятий:
1/3(40.000)*$30=$266.667
$33.333
$100.000
$266.667
$400.000
Решение с наименьшими затратами:
Для автомобилей:
20.000*$5=$100.000
Для электростанций:
10.000*$10=$100.000
$100.000
$100.000
$200.000
Еще один подход: налогообложение выбросов
Давайте отложим этот вопрос и продолжим исследование проблемы. Предположим, что АООС не знает в действительности, каковы единичные издержки по уменьшению загрязнения у каждого источника. Это немного более правдоподобно, чем наша первоначальная предпосылка, по нескольким причинам. Сами загрязнители должны лучше всех знать о действительных издержках, но у них также есть стимул преувеличить свои издержки, отвечая на обвинения АООС или общественности. Более того, преувеличение не будет полностью нечестным, т. к. никто не может с уверенностью судить об издержках, связанных с чем-то, что еще не пробовали делать, и просто обычное благоразумие требует оценить их высоко, особенно если более высокие оценки означают, что издержки будут навязаны с меньшей вероятностью. Наконец, хотя издержки обычно можно сократить путем исследования и эксперимента, никто не может предсказать результатов исследований и экспериментов. Какое из решений самое дешевое, когда АООС сталкивается с подобной нехваткой информации?
АООС снискало бы одобрение многих экономистов, если бы в такой ситуации установило налог на единицу загрязнения и затем позволило каждому загрязнителю реагировать так, как он сочтет нужным. Если вы готовы согласиться, что загрязнение – это внешние издержки, которые не несет их создатель, то налогообложение деятельности, которая является источником загрязнения, очень разумно. Если каким-то образом может быть установлен налог на единицу загрязняющего вещества, равный единичным внешним издержкам, то издержки будет нести их создатель, который, предположительно, получает также выгоду от их создания.
Если при этом продолжение вызывающей загрязнение деятельности окажется слишком дорогим делом, она будет прекращена, и так и должно быть, если связанные с ней издержки больше, чем выгоды. Если выгоды все еще перевешивают издержки после уплаты налога, тогда вызывающая загрязнение деятельность будет продолжена, хотя и в меньших масштабах, т. к. теперь это стоит дороже. Но в этом случае выручку от налогообложения можно будет использовать для выплаты компенсации – покупки согласия – тем, на кого падают внешние издержки.
В примере со Спрингфилдом введение любой налоговой ставки между 5 долл. и 10 долл. уменьшит загрязнение на 20.000 единиц в месяц. Это побудит владельцев автомобилей избежать уплаты налога, выбрав более дешевую альтернативу – устранение своих вредных выбросов. Электростанции сочтут выгодным избежать налога, когда он поднимется выше 10 долл. на единицу загрязнения, так что налоговая ставка в 11 долл. уменьшила бы загрязнение на 50.000 единиц в месяц, одновременно принеся 440.000 долл. выручки, чтобы из нее компенсировать жителей Спрингфилда, страдающих от продолжающегося загрязнения предприятиями.
При принятых нами исходных условиях не существует такой ставки налога, при которой бы достигалось уменьшение точно до 60.000 единиц: 9,99 долл. понизили бы загрязнение только до 70.000 единиц, а 10,01 долл. понизили бы его сразу до 40.000 единиц. В реальном мире издержки не были бы одинаковыми для всех объемов уменьшения загрязнения, а были бы относительно низки при уменьшении на небольшой процент для каждого источника и очень высоки по мере приближения к 100%. Стремление к совершенству почти всегда оказывается непозволительно дорогим.
Но невозможность с помощью какой бы то ни былоналоговой ставки достичь некоторого определенного физического уровня – это скорее не критика налогового подхода, а критика физических уровней. Почему целью являются 60.000 единиц? Каждаяединица – это зло, так почему бы не устранить их все? Ответ, как вы уже знаете, в том, что существуют издержки по устранению тех издержек, которые мы называем загрязнением. Задача АООС заключается в сравнении предельных издержек по устранению загрязнения с предельными издержками, от которых удастся избавиться, уменьшив загрязнение, или с предельными выгодами. Использование налогов позволяет АООС получить информацию об этих издержках и выгодах, наблюдая за тем, что происходит, когда загрязнители облагаются различной платой за загрязнение. Это подход, который основан на экспериментировании. А получение достоверной информации об издержках и выгодах необходимо для любой программы по защите окружающей среды, которая касается благосостояния людей.
