Текст книги "Тайна святых"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 51 страниц)

Между тем “наш род”, конечно, род Христов: в церкви нет иного рода. Как же это может быть, чтобы представители рода Христова в церкви стали, как исключение?

Изобразим это нагляднее, сравнив первоначальную церковь с семьей. Была одна любящая семья, и все в этой семье так друг друга любили, что и жить друг без друга не могли. Старшие в семье, более опытные в жизни, сострадали о младших, всячески трудились, чтобы помочь им возрасти в свой совершенный возраст. Младшие с великим доверием взирали на старших в семье, любя, проницались светом их совершенства.

В церкви последующих времен, которую невозможно сравнить с семьей, вернее с государством, где есть начальники, и подчиненные, и где соединение членов носит характер как бы установившегося законного привычного порядка, а не любви, Божиим чудом оживают по временам члены той отдаленной, любящей друг друга семьи – церкви. Они носят на себе печать Божьего избранничества, однако, не вовне, (не как генеральские лампасы или бриллиантовую панагию), а как внутренний свет.

Как же принимает этих людей церковь, убежавшая в пустыню? Она безусловно признает их святыми, но лет через сто после их смерти. Их канонизируют и создают для каждого чин церковного служения: молебны, акафисты и проч. Смысл канонизации, конечно, ясен: дать возможность братьям, еще живущим на земле, призывать в трудностях жизни на помощь своих братий умерших, о которых стало известно через церковь, что они крепки в любви (мы намеренно ограничиваем наше знание о святых за гробом их крепкостью в любви, ибо ничего не знаем о загробном существовании, кроме того, что живущие на земле вместе с душами умерших составляют одну церковь (см. гл. девятую – “Маранафа”).

Но ведь для членов земной церкви важнее жизнь этих “будущих” святых среди братий, а не их загробное прославление: ведь они (воспользуемся, чтобы не быть обвиненными в голословности, суждением о них одного из добрых иерархов – упомянутого выше архиеп. Феофилакта), – “Те светоспособные, которым Божество поручило принятый ими свет проливать на прочие состояния людей, по удобоприемлемости каждого”. И вот надобно сказать, что отношения к “будущим” святым при их жизни носит в церкви иерархической такой же неопределенный характер, как неопределенно их внешнее место в церкви. Иногда они сияют по всей земле (“во всю землю изыде вещания их”). Но это редчайшие моменты христианской истории: св. Сергий Радонежский, св. Бернард Клервовский (Франция), св. Савва, архиеп. Сербский. Но не так было во времена св. Тихона Задонского, св. Серафима Саровского и почти всегда. Обыкновенно, это были люди местно почитаемые за высокую христианскую жизнь. К ним приходит – много ли, мало ли (при составлении житии число этих посещений часто легендарно преувеличивается) – благочестивый люд – для чего? Ответим словами Христа об Иоанне Крестителе: “Он был светильник горящий и светящий, и вам хотелось малое время порадоваться при свете его”. Или еще словами Василия Великого: “Духоносные души, озаренные от Духа, и другим сообщают благодать”.

Что касается церкви во всем ее составе (священство и миряне), отношение ее к живым избранникам Божиим проникнуто как бы некоторой недоверчивостью. Это вследствие душевно-подобного состояния церкви: она не имеет дара различения духов. Епископы когда-то были призваны оберегать церковь от нахлынувших на нее лжепророков и лжеучителей и на все время своего начальствования у них остается некая боязливость, страх ошибки.

Однако, также во всей силе остается для церкви слово Христа: “Ты не узнал времени пришествия Моего”. Ведь это живой Христос в Своих служителях, Им избранных, снова и снова посещает Свою церковь. И к ним, то есть к Нему, следует приходить и учиться всем церковным людям; начиная с иерархов и кончая малым отроком. Конечно, посылая Своих верных свидетелей в Свою церковь, Господь дает всем не превозносящимся узреть их. Но превозносящиеся – антихристов дух в церкви – всячески и хитро прикрывают от соблазненного большинства малых сих живой свет Христов.

Верные традиции учительствовать все священное по записям, по книгам, законнические учителя церкви, канонизируя святого, начинают тщательно собирать все написанное святым, или записанное с его слов учениками. Этот записанный материал присоединяют к священному писанию, таким образом, продолжается писанный Новый Завет. Копится книжное богатство церкви, которое почти за 2.000 лет возросло до огромного количества целых библиотек. Прочитать его во всей полноте едва ли успевают даже несколько человек образованнейших из христиан.

Чтение жития и творений святых отцов есть праздничный отдых для благочестивых людей, материал для духовных размышлений и отчасти поучение.

Однако, это, как его называют душеспасительное чтение для неопытных бывает иногда очень опасно. Ибо следовать всему, что писано и говорено Божиими посланниками за тысячелетия христианства, не только не правильно, но бывает и зловредно. Господь посылает Своих святых жить и учительствовать в различные эпохи, при самых различных состояниях христианского общества. Многое, что они говорят, относилось только к данному времени и совершенно непригодно для иных времен, бывает, что для иных времен необходимо даже противоположное. Кроме того не следует забывать, что многое ИЗ поучений святых отцов времен после константиновских, когда монашество численно стало очень возрастать – есть поучение и советы монаха монахам и потому совершенно не полезно для мирян, и может их сбить с пути скромного несения своего собственного креста. Конечно, у святых есть истины, необходимые для всех времен и народов, но разобраться в этом могут только люди, имеющие духовное разумение.

Поэтому ужасны те законнические “пастыри”, которые учат “изречениями из святых отцов”, утверждая, что все их изречения всегда полезны; которые советуют подражать жизни святых (как часто в книгах, именуемых духовными, (потому только, что написаны людьми духовного сана), повторяется этот совет); которые к тому или иному событию личной жизни подыскивают внешне подходящую мысль из творений и жития святых.

Христианская жизнь есть жизнь в Духе Святом. Каждый христианин имеет свою стезю, свои условия жизни, свое окружение. Только тот, кому Дух Святой откроет путь данного человека, может подыскать христианину правильное решение в встретившемся жизненном затруднении. Все писанное становится законническим, а в христианстве действует не закон, а благодать.

“К стыду нашему Евангелие (Новый Завет) написано на бумаге, а оно должно быть написано в сердцах”. (Св. Иоанн Златоуст).

Еще яснее у Иоанна Лествичника: “научитесь не от Ангела, не от человека, не от книги, но от Меня от Моего в вас вселения и осияния и действия”. Так учился апостол Павел, так учились все духовные.

Святые, посланники Божии, приходят, главным образом, для того, чтобы огнем живущего в них Духа Святого неизъяснимо действовать на души людей и лаской Христовой обнимать сердца. Ибо церковь Христова прежде всего есть собрание верующих в любви, и если любовь охладела, то главное в ней – возогревание любви.

НОВАЯ ТВАРЬ В ЦЕРКВИ ДОЛГОТЕРПЕНИЯ БОЖИЯ

Смысл продолжения жизни человечества после грехопадения прародителей заключался в Божием обетовании Спасителя мира. Внутреннее состояние людей, которые были способны питать Это чувство – мысль (грядущую правду, отсутствующую в мире) даже не вполне сознательно (напр. греческие философы, вообще, язычники, не имевшие обетования, как Израиль) – внутреннее состояние Этих людей было действительностью тогдашнего мира. Все остальное, – разнообразные события жизни людей на земле: история – не имело значения; могло быть и совершенно иначе. В общем же шло строение царства земного, во главе которого стоял дьявол, “князь, владычествующий в воздухе”. Он не имел силы для созидания, но он извращал, материализовал духовные (небесные) вкусы человека, направлял его творческую способность на свое дело.

Когда Христос основал церковь – Свой род на земле, Он послал Утешителя – Духа Св., который преобразил всех членов Христовой церкви – они сделались духоносными, новой тварью: “Тот, кто во Христе – новая тварь; древнее прошло, теперь все новое”.

Недолгое время церковь Христова состояла только из тех, кто именуется новой тварью, иначе духовными, совершенными: “Было время, – говорит Григорий Богослов, – что сие великое тело Христово, церковь Его была народом совершенным”.

Постепенно проникавший в сердцевину церкви антихристов дух (“в храме Божием сядет он, как Бог”) охладил любовь братий друг к другу, – т. е. то, без чего новая тварь не может существовать, как рыба без воды.

Но согласно Своему слову: “Я с вами по все дни до окончания века”, Христос избирает верных свидетелей Себе и посылает их в мир по чину Мелхиседека, дает им силы, которых лишены члены нелюбовной церкви.

Таким образом, новая тварь чудесной (вернее сказать непостижимой) милостью Божией продолжает жить в церкви, где жить не может.

И действительность мира заключается в борьбе избранников Божиих с антихристовым духом в церкви, в их любви к ближним в ответной любви братий к ним. Их успех обозначает приближение человечества к цели христианства, их неуспех – замирание жизни на земле, угроза небытия.

Приблизительно наблюдается три состояния, в которых святые прибывают на земле. Первое – они на горе, явлены в славе Божией. Второе – они удалены от мира, светят издалека. Третье – они в рабском виде, как бы скрыты от людей. Эти состояния могут повторяться во времени.

“И мы видели славу Его”.

Бывают времена, – веяние счастья проносится по лицу земли. Святые живут среди людей, они беседуют с ними запросто, посещают семьи, принимают угощение; подобно Господу Иисусу, участвуют в их скромных торжествах: свадьбах, именинах, крестинах, утешают в скорбях. Сопутствуют на церковных службах. И чудным видением становится человеческая жизнь. Воистину переживают люди то чувство, о каком сказал Христос: “придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас”.

Беседа со святыми! Ведь у них нет своих слов, они не в состоянии говорить праздно. Их речи – это обращение Духа Святого к сердцам людей, беседа Христа.

В настоящее время нам знакома лишь фальсификация истинных чувств. Но, если мы попробуем выправить понятия, то скажем в блаженные времена прославления Господом своих верных свидетелей люди могут общаться не с благовоспитанными, а с благостными, не с гуманными, а с любящими, не с умными (богатыми разнообразными идеями), а с просвещенными Духом Святым.

– Он был светильник горящий и светящийся, а вы хотели малое время порадоваться при свете его, – сказал Господь Иисус об Иоанне Крестителе.

Тоже самое следует сказать о каждом святом, прославляемом великими дарами, подвигами, учением, чудесами. Светильники Божии! Созерцая их, люди сами начинают святиться, сердца летят горе.

Но разве в состоянии мы представить себе, что делалось с нашими счастливыми братьями, жившими в ту пору, когда человек Божий открыто предстоял миру. Мы привыкли в истории искать катастроф; героев, громоздящих одни события на другие; великих деятелей, сотрясающих государства и народы и направляющих их будто бы по новым путям.

И мы не подозреваем, что лишь шумно-пустое и лживое вопиет к нам из дали прошлого, а праведные времена молчат, они исчезают из внимания века сего. Чтобы открыть истинную жизнь народа, следует читать жития святых.

Вот говорит светский историк о ХIV веке: “То было порой всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, мелких, ничтожных характеров”. Но мы знаем, что никогда не горела столь великим огнем Московская земля, как в ХIV веке.

Святые митрополиты один за другим благовествовали в ней правду и мир. Ни один князь московский ничего не предпринимал без благословения святых. Торжественная тишина царила в Малом городе, и Москва крепла, ширилась и святилась. Взоры всех были устремлены к ней, как к Божьему месту и спасительнице. Св. Сергий Радонежский приходил к св. митрополиту Алексию, как к другу. Сын Симеона Гордого был святой (Михаил Клопский). Жена Дмитрия Донского св. Евдокия творила чудеса. Явление святых или движение чудотворных икон Пресвятой Богородицы внезапно изменяли неминуемый, казалось, ход событий. Когда в конце века ужасный Тамерлан с бесчисленными полчищами, как раньше Батый, появился на Руси и стал у недалекой границы, князь московский (Василий I, сын Дмитрия Донского) отправился навстречу ему с небольшим войском, просил у митрополита заступничества перед Господом. И вот большой крестный ход, преднося чудотворную икону Владимирския, двинулся из Владимира в Москву. В тот день, когда далеко за городом народ московский с великой радостью встречал грядущую пресвятую Богородицу Владимирския, Тамерлан вдруг снялся и ушел назад в свои степи (исчез навсегда)*.

* Степенная книга говорит о переживании Тамерлана: Тамерлан дремал в своем шатре, и вот точно наяву видит. будто он находится у подножья высокой горы. С вершины этой горы стремилось к нему множество мужей в блестящих одеждах, с жезлами в руках, а над ними он увидел пресвятую Деву, в лучезарном сиянии, окруженную тьмами Ангелов с пламенными мечами. Обратившись к Тамерлану, она сказала: “Оставь Русскую землю. Уходи, иначе я не в состоянии буду спасти тебя от бедствий”. И на Тамерлана напали молниеносные воины, которые поражали его мечами. Он в ужасе проснулся. Не понимая сна, Тамерлан созвал старейшин – и те предполагали, что вероятно Тамерлан видел Св. Деву, заступницу русских. “И так мы не одолеем их”, сказал Тамерлан, и приказал отступление.

Как бы небесный мост раскинулся над Русью Святой и Московской, и по нем текли туда и оттуда массы людей...

Конец ХII-го века и первая четверть ХIII-го, в Югославии были чудесным временем; о нем сербы вспоминают, как о свете, в котором зачиналась их родина. Великий жупан соединил под своей властью враждующие племена. Стефан (так звали правителя) торжественно принял крещение по православному обряду, усердно строил церкви и монастыри, был великодушен и нищелюбив. У него было несколько детей, но потом долго никто не рождался, и они с женой дали обет: если родится третий сын, остаток жизни провести в чистоте телесной. Родился сын. Семнадцати лет он тайно ушел на Афон и принял там монашество (Савва). Между отцом и сыном происходит как бы любовное состязание. Отец, горюя, умоляет сына вернуться. Но сын зовет его к себе: “Молитвенно взываю к тебе, – пишет он отцу, – ты устроил великое государство и апостольски подвизался в нем, проявил свое страннолюбие и милосердие, но теперь оставь все красное мира и последуй моему примеру, также и мать моя.”

И отец отказался от власти и постригся сначала в Сербии (передав престол старшему сыну), и затем отправился на Афон. Там отец и сын подвизались некоторое время, и умер отец. Через год Господь прославил властителя ради любви к Богу, бросившему свое царство: во время утрени мраморный гроб Симеона (его иноческое имя) исполнился благовонным миром, которое текло из него ручьями и все исполняло благоуханием.

Старший брат, правитель Сербии, не в состоянии справиться с междоусобной войной, звал Савву на родину.

И прибыл Савва, неся торжественно прославленные останки отца. И с этого времени все изменяется в Сербии. Сначала простым иноком, потом первым Архиепископом сербским Савва благостно преобразует родину. Двенадцать любимых его учеников епископов проходят по всей стране и везде несут мир, правую веру, благоденствие. Великий свет струится от Саввы не только по всему государству, но проникает и в соседние земли. Все враги покоряются любовью. Когда угорский князь (Венгрия) собирается войной. Савва приходит к нему, сначала убеждает словом, потом творит чудеса, и злобно настроенный князь угорский не только прекращает вражду, но поучается у Саввы и становится тем королем Владиславом, которого венгры доселе считают святым.

И текут счастливые времена Сербии, и нет событий, царит тишина праведности, никто не хочет оскорбить память своего святого князя и огорчить любящего архиепископа.

Вспомним еще непонятную для последующих веков, исполненную любви, встречу Карла Великого и папы Льва III в Риме в 800 г. Как поверглись они друг перед другом ниц, горя благодарностью и счастьем взаимного служения Христу, которого любили всем сердцем. Это не были прославленные святые, но время было святое. Великий христианский король распространял христианство до пределов земли. И германские дикари приносили на лоно церкви горячую веру. Был век чистосердечия, глубокого покаяния, детской набожности. Хотя не канонизированный, Карл долго жил в памяти народа как святой.

И еще иное время: высшая католическая иерархия вступала на мрачный и безумный путь: приказывала во имя истинного учения Христа пытать веру, истязая людей утонченными пытками, и жечь всех непокорных – тогда среди народа появляется великий святой, сияющий любовью не только к людям, но ко всей твари земной и даже к деревьям, цветам и камням – ко всему сотворенному Богом. Он покорен церкви и всюду проповедует святое послушание, однако живет не там, где земной церковный престол, а бродит среди народа. “И куда бы он не пришел, сказано в летописи, – у священников становилось весело на сердце, колокола звонили, мужчины радовались, женщины ликовали, мальчики хлопали в ладоши, одни из них влезали на деревья, чтобы видеть святого среди огромной толпы, всегда окружавшей его, другие устремлялись к нему навстречу с хвалебными песнями”.

И в другом месте летописи: “Бежали мужчины, бежали женщины, спешили священники, чтобы видеть и слышать Божьего Святого” – и вся Италия, и за него весь мир озарился светом солнца любви Христовой.

И память о нем, как о неизреченном счастье, как об истинном образе Христа, остается навсегда. Св. Франциска ласково звали: беднячок; но все сердца, видевших его, исполнялись блаженством любви.

Вот не героические, а святые времена истории, святости. Господь дает крылья обтекать мир, и чудесный свет сияет целым странам. “И мы видели славу Его”.

“И свет во тьме светит, и тьма не объяла его”.

Но скудеет любовь; благочестие обращается в привычку. Ползет лицемерие. Худые помыслы гнездятся в сердцах.

И Дух уводит новую тварь в пустыню. Святые могут жить и среди общества, но вид их становится более суровым, как бы неприветливым, иногда отталкивающим.

Между мирским обществом и святыми вырастает некая стена. Господь не разрешает своим верным свидетелям посещать братьев в миру запросто. Святые как бы уходят в себя. Двери их келий не только притворены, но часто бывают заперты наглухо. Среди тяжких аскетических подвигов праведники молятся о братьях христианах; своей жизнью являют противоположность миру. Один из главнейших подвигов – безмолвие.

Как бы уже в неприступной, но все еще видимой дали горит и поддерживается свет Христов.

Многие еще имеют чудные дары прозрений, исцелений, но все реже слышно о чудесах. Святые охотно исполняют просьбы об исцелениях, но редко о позволении их повидать.

Вот типичные случаи такого рода (“Древний Патерик”).

Однажды блаж. Архиепископ Феофил с каким-то начальником пришел к Авве Арсению. Старец спросил их “Исполните ли что скажу?” И на их обещание исполнить, оказал: “Если где услышите об Арсении, не ходите к нему”. В другой раз старец ответил: “Если придешь, отворю тебе двери; но если для тебя отворю, то и для всех отворю, и тогда уже не останусь здесь”. То же самое и у нас в России в начале XV-го века. Св. Кирилл Белозерский пишет князю Юрию Дмитр.: “Извещаю тебя наперед, что нельзя тебе видеть нас: оставлю монастырь и уйду, куда Бог наставит”.

Одна женщина, больная раком, искала Авву Лонгина и неожиданно встретила его самого. На ее вопрос, где живет Лонгин, Авва сказал: не ходи к нему, он обманщик. Чего тебе нужно? Женщина показала болезнь. Старец, знаменав крестным знаменем больное место, сказал: “Ступай, Господь исцеляет тебя, а Лонгин не может помочь”. Женщина поверила и ушла, и вскоре исцелилась.

К Авве Сисою пришел мирянин, имея на руках мертвого сына. И он припал к ногам старца, а затем вышел, оставив отрока у ног старца. Старец же, думая, что отрок кланяется ему, говорит: встань и иди вон. И тотчас же он воскрес и вышел. Отец прибежал благодарить старца. Но Авва Сисой, услышав о чуде, опечалился, ибо не хотел, чтобы так было.

Один человек, зная, что Авва Пимен откажет исцелить его больного сына, просил другого старца помочь ему. Тот, взяв на руки отрока, пришел в собрание. старцев, где был и чудотворец, подошел к самому младшему брату и сказал: знаменуй крестным знаменем отрока. И, заставив всех по порядку знаменовать его. После поднес к Авве Пимену. Он же не хотел знаменовать. Но вся братия просила: сделай, как и мы все. И, вздохнувши, встал Пимен и помолился, говоря: “Боже, исцели создание Твое”. И знаменовавши его, исцелил. “Вздохнувши” – значит, нет Божьего благоволения к творению чудес. Как бы натуга некая необходима для этого дела. Почему так?

Лукавое благочестие было бы очень радо близко общаться со святыми. Но, вместо пользы, такое общение приносит только вред. Легкомысленные люди, погрязшие в суете мира, забывают о страшной ответственности дерзающего беседовать с Духом Святым без глубокого сокрушения о своих грехах. При отсутствии насилия со стороны святых (ибо Господь дает свободу и никогда не приводит к Себе не возжелавшего) Божии глаголы, не воспринимаемые сердцем, превращаются в пустыню слов.

Встречи людей Божиих и людей мира сего становятся мукой для первых и приятным развлечением (одними из многих развлечений) для других.

В эту эпоху в населенных местах появляется особый род святых – юродивых во Христе. Своим поведением, нестерпимым для общества, юродивый лишает возможности встречных вступить с ним в обычные человеческие отношения. Юродство, как броня, защищает исполненный любви и радости во Христе, внутренний мир блаженных от льнущего к Божьему человеку сластолюбивого общества.

Однако, благодатная сила любви, действующая в святом, производит глубокое впечатление на встречных еще не вполне утративших истинное благочестие. Сердца содрогаются при виде Христа, глянувшего на них через юродство, и спешат покаяться и вернуться к любви.

Не простые, трудные отношения между новой тварью и людьми мира сего, в изображаемую нами эпоху, являют как бы видимый образ той пропасти, которая начинает разверзаться Между Царством Божиим и царством мира сего.

Однако, Эта эпоха принадлежит еще к доброму, хотя и не святому, времени в жизни народов. Свет Христов не в полной тьме. Святые еще видимы на земле. Люди верующие знают, что где-то живут великие светильники Божии; время от времени миряне глубоко задумываются, начинают стыдиться своей суетной жизни.

“И свет во тьме светит, и тьма не объяла его”.

* * *

“Удрученный ношей крестной, в рабском виде Царь Небесный…”

Разгорается злой пламень, похотливое марево объемлет души. Люди жаждут одних наслаждений и ненавидят все, напоминающее о кресте.

Между тем праведность святого как бы вопиет ко всем ближним о необходимости отказаться от греха и принести покаяние. Видимая праведность мешает свободе греха.

И постепенно ожесточаясь, люди начинают злобиться на праведников. Тогда Господь тушит свои светильники. Нет ни подвигов, ни великих даров, учителя забывают о цели христианской жизни, и неслыханным делом кажутся чудеса. Ибо все это стало бесполезным.

Свет Христов прячется в глубине душ. Верные свидетели не имеют никакого отличия, кроме креста житейского, ставшего непосильным. Сердца их горят Христовым состраданием к братьям, но они бессильны помочь им, как бессилен Агнец среди тех, кто ничего не ищет, кроме наслаждений.

Не чувствуя теперь в праведниках силы Божией, мир людской изливает на них свою злобу. Грешные высмеивают праведников.

Апостолы на земле, еще не просвещенной светом Христовым, были странники, всюду несущие благую весть. Святые в мире, потерявшем Христову любовь, – странники отовсюду изгнанные и презренные.

Злой мир радуется их унижению, а бесчисленное количество малых сил, соблазненных антихристовым духом, мучающим Церковь, не могут найти своих спасителей, ибо ослеплены страшным дурманом жизни мира сего.

Труд этих святых самый тяжкий – долготерпение, нескончаемое терпение без просвета.

В Апокалипсисе сказано, что когда Агнец снял пятую печать, то св. Иоанн услышал, как души убиенных за свидетельство Божие, громко взывали к Богу: “Доколе, Господи, не судишь землю?” Но им сказано, чтобы они успокоились, пока их сотрудники и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число” (Откр. 6, 9-11).

Мы, живущие в исходе второго тысячелетия христианской эры, видим, как долго длилось и продолжает длиться это дополнение числа замучиваемых злобой мира святых. В них живет Христос, удрученный крестной ношей, вновь и вновь распинаемый в лице Его меньших братьев на земле.

“В рабском виде Царь Небесный”.

СВИДЕТЕЛИ ВЕРНЫЕ

В церковь, утратившую совершенство, охлажденную отсутствием любви настолько, что она не может рождать духовных, Господь, – как мы говорили, – по чудесной Своей милости, посылает духовных, – священников по чину Мелхиседека, верных Христовых свидетелей, – продолжать дело тех, кому Он сказал при Своем вознесении на небо: “Вы будете Мне свидетелями в Иерусалиме, и даже до края земли”.

Кого из членов церкви Господь избирает на апостольское служение? Можно ли ответить: всех самых лучших. Мы видели, что две безвестные женщины, по своей жизни как бы ничем не выделявшиеся, были указаны Макарию Великому, как 6олее близкие Христу, чем он, прославленнейший избранник Божий.

Нужно думать, что Господь избирает тех из достойных, кто по своим качествам наиболее подходит к служению в данное время церкви. Бог видит сердца людей до их рождения и находит тех, кто Ему необходимы; еще в утробе материнской избирает Своих верных свидетелей.

В жизни и действиях Божиих людей, явленных в церкви долготерпения Христова (церкви иерархического строя), замечаем некоторые особенные черты.

НЕПРЕОДОЛИМАЯ БЛАГОДАТЬ

Божий свидетель, конечно, не может грешить. Однако мы знаем, что только в церкви великой благодати членам ее усваивается чудная способность не грешить. Ап. Иоанн говорит: “Всякий рожденный от Бога не грешит” (1 Иоан. 3, 9; 5, 18).

С отходом великой благодати члены церкви, незащищенные любовью друг к другу, все снова подпадают греху.

И вот, избранным на служение Богом дается особая сила, избавляющая их от роковой необходимости грешить.

Ап. Павел говорит об этом так: “И кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего; а кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил”. Оправдал: значит, простил грехи, которые могли бы совершить призванные на служение, и дал чрезвычайную защиту.

Василий Великий говорит: “Чтобы более, нежели ясно, видеть, что значит быть под защитой, объясним следующим примером: кого-нибудь ищут враги, а свои охраняют его в таком доме, который трудно найти. Надобно себе представить, что нечто подобное бывает со святым, когда покрывает его это божественное облако, чтобы он не впал в руки врагов (под божественным облаком разумеется то светлое облако, которое окружало учеников при преображении Господа)”. Толков. на Исайю, гл. 4, 5.

Макарий Великий говорит так: “Для облеченных Духом Святым, если наступает брань, делает пририражения сатана, то внутренне ограждены они Господнею силой и не тревожатся при нападении сатаны” (Добротолюбие I Макария 13, 275).

В “Откровении Св. Иоанна” находим следующее образное выражение: “Дракон (диавол – грех) стал перед женой (церковью), чтобы пожрать (соблазнить ) ее младенца; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его” (Откр. 12, 4-5). Святой Андрей Кесарийский так изъясняет этот образ: “Святые (дитя церкви) во время искушений восхищаются (т. е. как бы вырываются из страстных объятий мира сего), чтобы не были побеждены нападениями свыше сил”.

у Симеона Нов. Бог. читаем следующие строки: “С того времени, как Адам стал рабом греха, все люди до скончания века рабы суть, кроме тех, которые освобождены бывают Христом (Слова Симеона Нов. Бог.: I, 61-62).

И русский недавний праведник Иоанн Кронштадтский* тоже сообщает о себе: “Благодарю Тебя, Господи, за непорочную жизнь мою; хотя каждый день соблазнял и томил меия грех, и я непременно совершил бы его, но Ты хранил меня всегда, как зеницу ока”. – Это не есть превозношение, а сознание своей призванности Богом на особое служение ближним. Бог дает Своим избранникам ясное сознание своего призвания с которым соединена чрезвычайная трудность креста (крест Святых). Как сказал Господь Анании про Савла (будущего ап. Павла): “Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое” (Деян. 9, 16).

* Об Иоанне Кронштадтском мы будем говорить во втором томе.

Чтобы образно представить себе состояние святого, защищенного особой благодатью, приведем изумительное свидетельство по этому поводу Симеона Нов. Бог.: “Но мерзкие деяния и сладострастные желания Ты изгладил из сердца моего, Боже мой, и ненависть в них вложил в мою душу. Хотя произволением своим я и прилежал к ним, но Ты делал так, что или желания мои были неисполнимы, или, напротив, действия мои нежеланными, что было величайшим, конечно, чудом. Много, много раз, когда я и склонялся уже волею к этим вещам, Сам Ты не попускал состояться соизволению моему на что-либо из этого”. (Гимны Симеона Н. Бог. ХХХIХ).

Такую сверхъестественную помощь: когда Господь чудесно останавливает человека на самом пороге падения (не дает грешить) – вполне допустимо назвать непреодолимой благодатью. Это удачное определение благодати святых принадлежит святому Августину. Ему выпало на долю опровергать неверное учение Пелагия, который утверждал, что человек собственными силами может успешно бороться с грехом и достигать праведности. Опыт собственной жизни говорил св. Августину обратное. Известно, что он в молодости вел разгульную жизнь. Но наступил момент призвания и Господь дал Своему избраннику силу оставить всё старое и облечься во всё новое. Чудесное изменение и последующая, с Божией помощью, праведная жизнь воочию раскрыли перед Августином бесконечную силу Божией помощи и немощь человека. Оттого он и мог так ревностно бороться с пелагианской ересью и свидетельствовать перед церковью Божию истину. Господь, конечно, знает какого свидетеля верного, и когда, послать на защиту правой веры.