Текст книги "Тайна святых"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 51 страниц)

Какой же тогда смысл имеют слова великих святых богословов, нами цитированные?

Слова эти мудро и тайно раскрывают представителям иерархического строя церкви, как они должны чувствовать и в каком духе действовать как священнослужители. Эти мысли о высочайшем значении священнослужителей должны породить выборных от народа чувства собственного ничтожества и полной непригодности для апостольского служения.

Вот, приблизительно, мысли, необходимые для выборного от народа: место священнослужителя я занимаю случайно, так как во мне нет решительно ничего, что соответствовало бы этому небесному служению. Только избранник Божий, имеющий полноту Духа Святого, знал бы, как помочь братьям нашей общины. Поэтому ни в чем, требующем действия и размышления, не буду поступать самостоятельно, а всегда после молитвы о Божией помощи советоваться с братией: так поступал св. еп. Киприан, сказавший, что “епископ в церкви и церковь в епископе”, однако, ничего не предпринимавший без совещания с братией.

Приведем пример опасности собственного суждения. Яснее всего она видна в исповеди. Если исповедующий совершенно сознательно не чувствует голоса Духа Святого через него подающего советы кающемуся, как бывает у истинных (много существовало лжестарцев) , то ему лучше уклониться от желания наставить брата, и только с любовью помогать кающемуся не утаить от Господа какого-либо греха. Если же принимающий исповедь брата будет давать ему советы и делать замечания по собственному разумению, или по букве писания, или по соображению образа жизни того или иного святого*, он мешает Христу принимать покаяние и соблазняет брата.

* Образ жития всегда личный: каждый христианин по-своему водим Духом Святым. Старцы проницают в Божий образ пришедшего за советом потому могут помочь заблудшемуся.

Итак, если священнослужители возьмут на себя труд своего уничижения, они будут предохранены от опаснейшего состояния. Иначе им не миновать духа превозношения, который тотчас прекратит к ним всякий доступ света Господня. Превозносящийся священнослужитель обыкновенно думает, что самое место, которое он занимает, возвышает его и дает ему внутренне, как бы по штату – вроде прогонных денег чиновнику, посылаемому куда-либо начальством, – от Бога всё соответствующее его положению священнослужителя. Но “не место красит человека, а человек место”. Быть может, нигде так не оправдывается эта пословица, как для рукоположенного в какую-либо иерархическую степень священнослужителя.

“Если тебе кажется, что, принимая настоятельство над народом, ты восходишь снизу в высь великую, то горе тебе за такую дерзость, горе тебе по причине крайнего невежества твоего” (св. Симеон Нов. Богослов).

Рукополагаются в священнослужители и недостойные. Тогда может возникнуть вопрос – действительны ли таинства, совершаемые недостойным церковнослужителем? Вот что говорит св. Иоанн Златоуст:

“Что же скажешь, неужели Бог рукополагает все, даже недостойных? Всех Бог не рукополагает, но через всех (т. е. правильно рукоположенных по чину иерархического священства) Сам он действует (хотя бы они были недостойны) – для спасения народа” (Сочин. Иоанна Злат. т. ХI– Стр. 768). Действует Господь, конечно, в таинствах. В личной же жизни, как и все христиане, священнослужитель остается свободен. И потому в полной мере может оправдаться слово апостола к ефесским пресвитерам: “Из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, чтобы увлечь учеников за собою (Д. А. 20, 30). Но не только говорить, но, как видим в жизни, и поступать отвратительно, внося в жизнь общины не пример добродетели, а всяческое начало пороков.

* * *

Заканчивая главу о двух родах священников в церкви Христовой: (1) по чину царя Мельхиседека (избранников Божиих от утробы матери их на свидетельство верное) и (2) канонически рукоположенных по выбору от народа (или по назначению от иерархов церковных начальников, как практикуется в более поздние времена церкви), – необходимо обратить внимание на то, что у иерархического священства в противоположность апостольскому времени и приблизительно трем первым векам христианства чрезвычайно затемнено сознание о своем истинном происхождении и духовном значении в церкви. Если кое-кто из иерархического священства кое-когда и высказывает по этим важнейшим вопросам церкви правильное суждение (в следующей главе мы приведем пример такого суждения), то только, если можно так выразиться, в частном порядке, не получающем широкого распространения; но эта духовная правильность суждения немногих, совершенно подавлена и даже раздавлена торжествующим хором противоположных суждений, претендующих на церковную истину. Такими истинами пестрят догматические богословия, рекомендованные во все учебные заведения, и семинарские, и светские.

Вот типичнейшие образцы таких истин:

“Поставление в звание пресвитера и епископа не есть дело человеческое (Сам Дух Св. поставляет людей пасти церковь)”.

“Пока Христос оставался на земле, Он Сам был епископом и апостолы были пресвитерами-проповедниками”.

“Господь дал власть рукополагать и совершать таинства апостолам и их определенным преемникам, но отнюдь не всем христианам” (Православное догматическое богосл. Филарета, арх. Чернигова) .

“Через епископов в особенности Продолжается в церкви служение апостольское” (История Правосл. Церкви, Петра Смирнова).

“Рукоположение (епископов, как преемников апостолов) продолжится до скончания века” (Очерки христ. вероуч., составил прот. П.П.).

Теперь спросим: если епископы суть истинные полномочные преемники апостолов, продолжать апостольское служение поставлены Духом Св. (значит, избраны и руководимы Духом Св.) на это служение, то каким образом великие отцы церкви в самых резких выражениях постоянно свидетельствуют о поразительной немощности современных им епископов (канонически рукоположенных) – причем вовсе не имеют в виду того или иного епископа (т. е. не называют поименно), а говорят вообще об епископских грехах своего времени?

Письмо к епископам св. Григория Богослова: “Вы, приносящие бескровные жертвы, доставленные приставники душ, вы, которые восседаете на знаменитых престолах, превознесены, а в делах внутреннего благословия не отличаетесь от прочих (курсив наш), говорите с важностью о том, что делаете слишком легкомысленно. Было время, что сие великое тело Христово было народом совершенным, а что ныне – смешно то видеть. Всем (курсив наш) отверст вход в незапертую дверь (т.е. к сану епископа)... Приходите сюда утучневшие, винопийцы, одевающиеся пышно, обидчики, снедающие народ, льстецы перед сильными, двоедушные, рабы переменчивого времени – приходите смело: для всех готов широкий престол. Все толпитесь около Божественной трапезы и теснясь, и тесня других. Если ты силен, гони другого, несмотря на то, что он совершен, много трудился на престоле, престарел, изможден плотью. Кто смотрит на вас, тот пойдет противоположной стезей. И это единственная польза от вашей испорченности”.

Св. Иоанн Златоуст (том I, стр. 437): “Что может быть беззаконнее, когда люди негодные и исполненные множества пороков получают честь за то, за что не следовало бы позволить им переступать церковного порога, – за это они возводятся в священное достоинство”. (Том ХI.) Беседа посл. к Ефесс.: “Коринфян (не рукоположенных) апостол обвиняет в бесчисленных преступлениях, однако, хвалит за ревность. Но того, что он хвалит в коринфянах никто не заметит даже и в учителях (рукоположенных) нашего времени. Ныне грехами страдают начальники церкви. Правильно живущие удаляются от нас, как общества чуждого им и враждебного, а не родственного (курсив наш). Беззаконники же, обремененные тысячью преступлений, вторглись в церковь, откупщики сделались настоятелями. Это бесчиние получило некоторый законный вид и особенно распространяется: если, кто согрешил и обвиняется, то такой старается не о том, чтобы доказать свою невинность, а о том, чтобы найти сообщников для своих преступлений” (иначе сказать, создается круговая порука нечестия).

Св. Василия Вел. Толков, на прор. Исайю (гл. 3, стр. 7): “Да не будет сего в рассуждении начальств церковных. Боюсь, что в настоящее время иные и не облекшиеся во Христа и во утробы щедрот (Кол. 3, 13), если кто пригласит, не откажутся, а если никто не пригласит, во множестве будут втесняться и окажется много самопоставленных соискателей власти, гоняющихся за настоящим блеском и не предвидящих будущего Суда”.

Св. Симеон Нов. Богослов (11-ый век) Гимны, гл. 50: “Из епископов есть многие из немногих (курс. наш), которые высоки и смиренны худым и противным смирением, которые гоняются за славой человеческой, превозносятся над всеми внизу сидящими. И Творца всех презирают, как нищего и презренного бедняка. Незванно входят внутрь Христова святилища.

Вступают без хитона благодати Духа Св., который они никоим образом не восприняли. Входя же они показывают себя близкими Христу лицами. Дерзко и самонадеянно они прикасаются к божественным тайнам”.

Вот что говорят истинные преемники апостолов – свидетели верные, тайно избранные на это свидетельство от утробы матери своей Христом – говорят о канонически рукоположенных священнослужителях своего времени. Каким образом можно было бы в апостольские времена, чтобы одни апостолы, апостольские мужи, пророки и учителя могли бы так и в таких выражениях говорить о других апостолах, пророках и учителях. Тогда бы, значит, и церковь Христова разделилась бы духовно. Дух Св. разделился бы Сам в Себе, ибо одни, Им поставленные и руководимые, признавали бы негодными других, Им поставленных и руководимых.

Если бы церковным начальникам, иерархам надлежало бы быть действительно духовными, какими были всегда апостолы, пророки и учителя, -то как можно было бы, по выражению св. Василия Великого, втесняться, т.е. всякими неблаговидными способами, достигать рукоположения? Невозможно втиснуться в апостолы, пророки и учителя, а в епископы, оказывается, можно.

Только душевные способны были на такие поступки, какие читаем мы об епископах в истории. Может ли, – не говорим – духовный, а только благоговеющий перед духовностью, – представить себе, что ап. Павел, или Франциск Ассизский, или Тихон Задонский способны были, подобно папе Григорию VII, предписать императору целовать свою туфлю, или подобно папе Иннокентию IV подписать буллу о введении пыток при расследовании ересей, или подобно Никону, патриарху Московскому, ссориться из-за власти – преобладании в государстве с царем, или подобно Московскому митрополиту Филарету изощренно оправдывать телесное наказание.

Итак, вот внутреннее отличие священников по чину Мельхиседека от иерархических священнослужителей: первые духовные, вторые – душевные (как исключение среди них святые, т.е. те же духовные) .

Так называемые священные степени иерархического строя (епископ, пресвитер, диакон), различаясь внешней властью и кругом обязанностей, нисколько не возвышают одного служителя перед другим духовно. Диакон может быть духовным, а епископ и пресвитеры в той же церкви – нет, и обратно. Одним словом, духовность нисколько не зависит от сана.

Власть епископов не духовная (как мы характеризовали духовную власть в г л. “Время благодатное”) , а дисциплинарная, каковой ни Христос, ни апостолы никогда не имели, потому что не хотели иметь.

Единственная духовная власть, которую имеют священнослужители – право разрешать грехи (прощать) и право не разрешать грехи (вязать духовно) – они получают, как полномочие от народа, т. е. всего собора церкви, всех ее членов целокупно. Ибо всей церкви даровано это право от Христа: “что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе” (Матф. 18, 17,18).

Но необходимо сказать, что эта власть не только чрезвычайно ответственна, но и не вполне ясна. Неясность ее заключается в таинственности последствий ее применения: “будет связано на небе”. Чтобы действительно пользоваться какой либо властью, нужно, чтобы разум властвующего отдавал себе точный отчет к чему ведет действие его власти. С этой стороны насколько понятно и желанно для разума христианина (разум христианина основан на завете Христа: “Любите друг друга” ) последствие прощения грехов: “Будет прощено на небе”, настолько не понятно и тяжко сердцу указание на следствие не прощения: “будет связано на небе”. Что это значит, церковь земная не знает, ибо жизнь церкви потусторонней с особой тщательностью скрыта от сознания живущих на земле. Мы даже не знаем, угодно ли Богу, чтобы мы кого-либо из братьев связывали, не прощали всегда грехов. Указано только на последствие: “будет связано и на небе”. Также и в Евангелии от Иоанна: “на ком оставите грехи, на том останутся” (Иоанн. 20, 23). Мучительность сомнения возрастает, если обратим вниманием на то, что сказано в Евангелии от Матфея немногими строка ми выше цитированного нами текста о прощении и не прощении; именно: “Нет воли Отца нашего небесного, чтобы погиб один из малых сих” – и тут же как бы особенно подчеркнуто, что если пропадает одна овца из стада, то необходимо оставить девяносто девять овец и искать одну (Матф. 18, 12-14).

Вызывая положение на небе: “будет связано на небе” (если свяжем на земле), мы не знаем, не способствует ли это положение гибели непрощенного. Поэтому невольно приходит мысль на сердце: не сказано ли о непрощении грехов для того, чтобы предупредить церковь о тяжелом следствии этого непрощения; и чтобы всегда разрешая (и никогда не связывая), церковь таким образом последнее решение предоставляла бы Богу.

Итак, священнослужители, получая право от церкви: разрешать грехи и их не разрешать – вернее призываются к милосердию, чем к применению права не разрешать.

* * *

Епископы, как мы сказали раньше, призваны охранять истины веры. Обязанность их указана в апостольском завещании: “Храни то, что получил, ничего– не прибавляя и ничего не убавляя”. Они получили записанную истину, изложенную в формулах-догматах, – эту истину, зафиксированную в точных словах (можно было бы сказать не живую истину, ибо духовная истина – откровенная – не может иметь словесного выражения, будучи открываема на нечеловеческом языке Божией премудрости (“слышал глаголы, которые пересказать нельзя” ) – иерархия и хранит*.

* О том, что такое догмат, будет сказано в главе "Два крыла большого орла".

Следует заметить, что охранение истины христианской от возможности извращения ее в основном учении о воплощении Сына Божия, как было в первые века церкви, когда черные вихри свирепствовали в церкви и разделяли ее, – в настоящее время (время длящееся после вселенских соборов) не представляет особых трудностей, что свидетельствуется отсутствием необходимости в новых догматах (догматы возникали, как противоположение ересям). Причину этого исчезновения опаснейших ересей открыть не трудно: виновник ересей ныне всецело поглощен главнейшим своим занятием в церкви: угашением любви. Оставляя как бы в покое истины веры, не вдохновляя своих сынов на великие их извращения, диавол усыпляет церковь в сознании ею своего благополучия. Между тем зверь, т.е. материализм в тиши совершает свое убийственное дело. При возрастающем материалистическом состоянии церкви любовь постепенно как бы сама собой исчезает. Что касается не злых ересей второго тысячелетия церкви (начиная, скажем, с вальденцев и альбигойцев на западе и кончая нашими духоборами) – ересей, которые возникли от мучительного неудовлетворения обычной внутри церковной жизнью, не духовной и безлюбовной, то иерархи стараются искоренить эти ереси государственными методами воздействия, т.е. насилием материальным. Их ученые проповеди также не имеют никакого успеха, так как против подобных ересей нужна проповедь любви, а не сухая схоластика.

Такая же, хотя в данном случае, и не злая, но бессмысленная борьба ведется иерархическим священством с атеистами. С атеистами спорят, стараются им доказать словесно истину. Между тем атеизм родился не из уклонения от истины, а от омертвения церкви, от превращения церковного общества в не духовное сборище не любящих друг друга людей.

Напрасно думать, что иерархическое священство лишь после вселенских соборов разучилось бороться с ересями. Нет, оно и всегда было беспомощно. И именно из его среды явились главные ересиархи (“из вас самих восстанут лютые волки” – ап. Павел). И споры священнослужителей чрезвычайно раздували зачинавшийся пламень ереси. От разных толков арианства пламень перекидывался к несторианству, от несторианства к евтихианству и т. д. И вовсе не епископы прекращали дальнейшее распространение ересей, как им теперь это кажется: “Из нас, епископов, главным образом составлялись соборы”. Не они, а те избранники Божии, которых Господь посылал в церковь – вот кто были победителями ересей в церкви. Вот что читаем в житии св. Кирилла Иерусалимского: “По Божьему изволению в местах особенно пораженных ересью являются великие светильники церкви, вооруженные силой веры и знания, и в жизни, и в творениях, истинные учители и пастыри. Каждый из них силой истины своего дарования, данного ему Богом, и примером своей жизни ограждал свою паству от нападений ариан и был один в состоянии сохранить данную ему церковь. Православная Галлия обязана была своим существованием св. Иларию, Египет– св. Афанасию; Малая Азия дала трех великих учителей: Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского”.

Соборы, окончательно отвергавшие ереси, всегда были послушны святым мужам, избранникам Божиим. Там, где таких мужей не было, соборы часто блуждали во мраке. Оттого и было много, так называемых, разбойничьих соборов. На всех соборах заседало множество епископов, но эти названные преемники апостолов, отнюдь не могли защитить истину, если Господь не посылал на соборы своих свидетелей верных, – избранников по чину Мельхиседека.

* * *

Особое внимание необходимо обратить на то, что Дух пророчества в церкви иерархическим священством если не угашен, – ибо гасить нельзя огонь Духа Святого в церкви Христовой, – то умален, задержан, можно выразиться так: взят под подозрение, объявляется противоречащим смирению. Причина этому следующая: иерархическое священство, как мы и3Ъясняли, утвердилось в церкви – было призвано Духом святым – занять главенствующее место в устроении церковном, когда наплыв в церковь лжеапостолов, лжепророков, лжеучителей поставил под угрозу важнейшие истины христианства. Откровение почти перестали различать от лжеоткровений. Тогда поставлено было во главу угла откровение записанное-то, что передано было от ранних апостолов, учителей, пророков и всегда признавалось бесспорным. Эту истину и стало охранять иерархическое священство. Они и повели борьбу со всеми, кто ссылался на откровение, пророчество, внушение Духа Святого, не прежнее апостольское, всем известное, а на новое, личное, данное живому лицу. Поэтому, хотя свидетели верные, святые, и продолжали получать откровения и не переставали пророчествовать, их слово подвергалось цензуре священнической иерархии по преимуществу душевной (а не духовной) и потому, если принималось это слово, то как бы с опаской: не заразил бы малых сих опять какой-нибудь монтанистический дух. Отсюда признание свидетелей верных через сто с "лишним лет после смерти – канонизация – когда и слово их становилось как бы консервированной истиной, не свободно льющейся живой речью, а давно записанной на бумаге, закованное в словесную ограду.

В конце концов, ревнуя о своем служении охранять истину, иерархическое священство стало накладывать свое вето – запрет и на пророчества евангельские на Апокалипсис св. Иоанна Богослова. Пророчество не то, что отвергается, а толкуется, так сказать, в безопасную сторону.

Происходит это потому, что в сознании иерархического священства вследствии непривычки к живому пророчеству, утвердилась мысль, что само оно – иерархическое священство – суть нечто незыблемое в церкви Христовой: иерархический строй ведет свое начало от Христа (Первоиерарха) и 12 апостолов (вроде пресвитеров) и будет продолжаться до конца света, до страшного суда (многим кажется, что и после суда на новом небе и новой земле) . Для такой мысли – по их мнению канонической, на самом деле ошибочной, прокравшейся в сознание вследствие отсутствия духовного разумения, – конечно, невозможно допустить новое устроение церкви Христовой на земле, ничего общего с иерархическим существующим строем не имеющее (как ничего общего не имело с ним первоначальное устроение (одно сердце и одна душа у всех) и времена апостолов (апостолы, мужи и апостольские, пророки и учители – т. е. духовные исключительно). Отсюда в догматических богословиях, повествуется, что видимое тысячелетнее царство Христово на земле невозможно. Чтобы успокоить свою совесть (ибо в Апокалипсисе не в шутку, конечно, сказано: “если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и во святом граде и в том, что написано в книге сей” (Откров. 22, 14) – чтобы успокоить свою совесть, они объявляют грядущее тысячелетнее царство не будущим, а настоящим состоянием церкви. Пророк де, говоря о тысячелетнем царстве, не пророчествовал о будущем ее состоянии, а изображал церковь, как она есть – от начала, до страшного суда. Нелепость этого “канонического” утверждения видна уже в первом условии тысячелетнего царства: “диавол будет связан” (Откр. 20,2, 3). Предполагать, что диавол связан в жизни церкви, как она протекала в истории, значит вносить совершенный соблазн в умы верующих. Но жив Господь наш Иисус Христос и Его любимый ученик Иоанн, конечно, не празднословил, пророчествуя о грядущем царстве святых на земле.

О задаче иерархического священства хранить церковь от лжепророчеств и об истинном пророчестве можно сказать следующее. Иерархическое священство по душевности своего состояния должно прежде всего соблюдать чрезвычайную скромность и не впадать в превозношение, думая; что оно призвано толковать евангельские истины такого рода, который разуметь ему не дано. Смиренному иерарху Господь всегда поможет в разумении данной ему задачи; превозносящегося же священнослужителя с радостью объемлет дух антихристов и сажает его на престол лжепастырства.

* * *

То же самое следует сказать и о призвании иерархического священства учительствовать в церкви.

Не имея Духа Святого, чтобы просвещать души людей благодатно, иерархическое священство просвещение отождествляет с образованностью, с проповедью – методами мира сего, т.е. учености. Этими методами созданы десятка два так называемых богословских наук, которые усердно (часто в зубрёжку) преподаются в училищах, подготовляющих будущих священников. Образованность такого рода нимало не способствует духовности – внутренней просвещенности Духом Святым – напротив, часто иссушает сердце. Поэтому, как это, впрочем, давно всеми признано, чтобы быть хорошим священнослужителем, вовсе не нужно получать семинарское образование, можно быть и медиком, и юристом, и кем угодно, но иметь расположение сердечное (как указание Духа Святого) к священническому служению. Мы не возражаем здесь против образованности, только предполагаем, что излишняя богословская загруженность – эта надутая гордыня схоластики, по выражению св. Франциска Ассизского, скорее вредит малым сим, чем способствует духу истины (любви). Рассуждение ученого священника с амвона может назваться христианским учительством только в том случае, если поучающий имеет духовный дар учительства, если он его не имеет, то лучше вообще воздержаться от такого учительства, а помогать ближним примером доброй жизни.

* * *

Как понять, что иерархическое священство и само убеждено (конечно, не все) и народ церковный уверяет, что оно наделено духовными дарами (учить, пастырствовать). Происходит это от того, что иерархическое священство уже очень давно (приблизительно с века Юстиниана – шестого века) перестало разуметь, что христианин значит внутренне помазанный, т.е. имеющий, руководство Духа Святого – отсюда и понятие духовный. и таковым делает человека только Сам Дух Святый, который дышит, где хочет, и никакой священный чин не может посягать на это руководство как на особую принадлежность своего сана: это значило бы регулировать свободу Духа Святого.

Таинство благодатно способствует, но не преобразует из душевных в духовные. Церковный язык выражает это так: таинство действительно, но может быть не действенным. Другими словами, человек недостойный хотя и получает через таинство благодать Св. Духа, но непрерывно отталкивает ее от себя, не может пользоваться благодатью, а ходит вне ее.

Таинство священства благодатно способствует каждому рукоположенному скромно служить церкви в меру сил и способностей, дарованных ему от Бога. Но может и не способствовать, если рукоположенный не имеет расположения в сердце к приятию Божией благодати.

* * *

Преследуем ли мы какие-либо реформаторские цели, рассматривая трудные вопросы в церкви и печалясь о несовершенствах иерархического строя? Никаких! В церкви невозможна никакая реформация, и никакие внешние перемены и переустройства не могут привести ее к совершенному порядку. Члены церкви, сами внутренне преображаясь, подвигают и устроение церкви к более совершенному. Тот или иной строй церкви органически вырастает из жизни всех ее братьев. Очищение церкви, как указано в Откровении св. Иоанна, возможно только при ее страданиях. Но и страдания могут ни к чему не привести, только к еще большей сложной запутанности церковного пути. Но Глава Церкви Христос, – и это тоже сказано в Откровении, – имеет попечение о Своей Церкви. И в свое время наступит очищение (разрушение великой блудницы), которое послужит ее святому переустройству. Это утешительное пророчество каждый верующий имеет в сердце своем, как оживляющий свет в тяжкой действительности.

Когда наступит время преображения церкви, то благодатные силы Духа Святого, харизмы, сотворят всё так, как бы новое явится само собой.

До тех пор нам необходимо подчиняться современному строю церкви. На великом терпении и смирении святых (конечно, всё понимающих) зиждется церковь, ее непоколебимость, внутренний адамант. Если иерарх никуда не годен – то “будь послушен ему, как труп” – завет величайшего святого, жившего во времена величайшего бесчестия иерархии.

Бог победит.

ЦЕРКОВЬ ДУШЕВНО-ПОДОБНАЯ

““Жена убежала в пустыню” (Откр. 12,6).

В нескольких главах нам приходилось уже говорить о различных духовных состояниях церкви. Таких состояний с соответственным устроением наблюдается три. Первое как мы назвали его: огненная церковь, было первоначальное бытие, вернее сказать инобытие христиан, когда все имели одно сердце и одну душу и великая благодать была на всех их (Деян 2-4).

Великое гонение после убийства первомученика Стефана и всеобщее рассеяние (Деян. 8) явилось началом второго состояния церкви – мы назвали его благодатным временем, длилось оно во все время жизни апостолов; тогда среди членов церкви как старшие братья были апостолы, пророки, учителя и, вообще, духовные, имеющие полноту Духа Святого, иначе рожденные свыше (т.е. те, к каким Апостол Павел обращался в послании к Галатам: “Если впадет человек в какое согрешение, – вы духовные исправляйте такого в духе кротости”). В огненной церкви все были духовными (“Церковь некогда была народом совершенным”, – св. Григорий Богослов) . Теперь, же, кроме духовных, оказалось много душевных, которым надлежало переродиться в духовных. Но церковь еще была полна сознания цели христианства. и потому все силы старших братьев были направлены на помощь еще не родившимся свыше – преуспеть в этом труде.

Начавшееся затемнение духовности у огромного большинства членов церкви, все большая и большая трудность разумения цели христианства – рождения свыше – характеризует наступившее третье состояние. Еще следующие два столетия и отчасти четвертое, в котором жили три великих отца церкви, духовность еще светится, не вполне угасла. Но уже горчайшие обличения служителей церкви этими отцами говорят о глубоких внутренних переменах. Свидетельство св. Симеона Нов. Богослова в одиннадцатом веке и в девятнадцатом веке св. Серафима Саровского дает возможность установить главное Отличие третьего состояния церкви: утрата сознания, что цель христианства – рождение свыше (по слову св. Серафима: стяжание Духа Святого). Духовные при этом состоянии церкви являются как некое исключение – они даже не именуется духовными. Благочестивый люд называет их людьми Божиими праведниками. По общераспространенному мнению, святые (т.е. люди, канонизированные после смерти) при жизни были угодниками Божиими, за свои особые труды удостоившиеся от Господа особых наград.

Устроением этой церкви является не свободное общение любящих, как прежде, а послушание членов церкви строго проведенной иерархической власти. Смирение и терпение святых дают, можно сказать, тон всему Этому длительному состоянию Церкви, поскольку она жива. Постепенно же она материализуется и мертвеет*.

* Все три духовные состояния церкви указаны в пророчестве св. Иоанна. (Откр. 12, 1-17).

ПОД ВЛАСТЬЮ ЗВЕРЯ

Причина неспособности церкви рождать духовных, осуществлять цель христианства, кроется в недостатке любви, в охлаждении ее сердечной деятельности. Только любя друг друга, члены церкви помогают, или точнее, дают возможность друг другу осуществлять христианство. Без общей любовной поддержки никто не в состоянии возрастать в меру возраста Христова, все как бы скованы холодом, и не выходят из детского или отроческого состояния. Церковь не животворится, не возрастает в святый храм в Господе.

В каком же состоянии находятся члены церкви? Они почти бессильны бороться с ядами мира сего, бесконечной сложностью и очень тонкого и очень грубого зла. И человек снова втягивается в могущественный процесс созидания царства земного. Весь уходит в интересы мира, в ревущую и стонущую, сверкающую и вертящуюся жизнь.

Как бы вырываясь иногда из потока своих стремлений, христианин приходит в храм, где встречается с братьями во Христе. Но братьями ли мы встречаемся в храме или светскими знакомыми? Без сердечного общения со всеми молящимися в храме, почти нет общения с Богом.

В этом собрании людей (мучительно трудно назвать его Церковью), человек брошен на самого себя, одинок. Самое страшное: в обществе мало любовном слабеет и благодать Божия, становится как бы бездейственной (церковное выражение: действительна, но не действенна). Одиночество порождает: мстительные мысли, зависть, ненависть. Куда при таком обществе деться человеку, которого постигло горе? Где ему искать сердечной милостыни? Все здесь боятся чужой беды. На каждом перекрестке бездушных улиц стережет отчаяние. Праведник в нелюбовном обществе томится, тоскует о правде, но никто не понимает его, ибо все заняты созиданием вещей и своим (и общим) внешним благоустройством.