355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Персия Вулли » Гвиневера. Дитя северной весны » Текст книги (страница 19)
Гвиневера. Дитя северной весны
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 04:00

Текст книги "Гвиневера. Дитя северной весны"


Автор книги: Персия Вулли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

27
ЧЕСТЕР

Крепость легионеров Честер венчает массивный холм из песчаника, который стоит на страже Чеширской равнины. Место для крепости было выбрано удачно, и пока мы подъезжали к восточным воротам, рыжие стены поднимались перед нами надменно и внушительно. Недалеко от стены на фоне дневного неба круто возвышалось какое-то сооружение, и я внимательно присматривалась к нему, пока мы подъезжали ближе. Оно чем-то напоминало Стоячие Камни, которые оставили нам боги, и окружало насыпь, так же, как и те, между которыми проводились обряды, посвященные луне. Но это сооружение было иным – с отвесными стенами, поднимающимися с насыпи, и входом, заваленным обломками камней. Меня потрясло, что божий замысел оставили незавершенным, и я сотворила знак против зла.

Стражник на стене над воротами четко отдал нам честь и, нагнувшись, выкрикнул приветствие, на которое Артур ответил взмахом руки.

Когда мы въехали в Честер, я затаила Дыхание. Здесь, как и в Карлайле, под крепостными стенами были беспорядочно разбросаны хижины и кривые переулки, но вдоль улицы, ведущей к центру крепости, развалины каменных, поднимавшихся вверх крутыми уступами домов были превращены в лавки, расположившиеся одна над другой.

Нижние лавки и лотки выходили на вымощенную булыжником улицу, а над ними, на втором этаже, украшенном колоннами, жили семьи хозяев. День, должно быть, был базарным, потому что свои товары выставили золотых дел мастера и ткачи, кожевники и гончары, мастера по обработке бронзы и сборщики трав. В одном месте над улицей висела вывеска глазного лекаря, а в доме напротив балкон был украшен множеством лент, которые, несомненно, свидетельствовали о том, что здесь находится мастерская белошвейки. Дальше по улице изобретательная хозяйка развесила между колоннами выстиранное белье, и оно весело развевалось на ветерке.

День кончался, и люди деловито сновали, собирая узлы или свертывая тенты. Когда верховный король проезжал мимо, они замирали, как часовые на посту, улыбались и махали руками. Мне понравилось, что простой люд в столь отдаленном поселении относится к нему с таким почтением. Можно ожидать этого от ближайших подданных в Логрисс, но Честер был далек от центра его власти, и подобное отношение говорило о том, что люди доверяют своему правителю.

Артур подъехал ко мне, явно забавляясь моим глупым видом, с каким я таращилась по сторонам.

– Должно быть, когда-то это был изумительный город, – предположил он.

– Он и сейчас неплох, – ответила я, подумав, что город похож на ярмарку.

– Я буду здесь ночевать и хотел бы, чтобы ты пообедала вместе с нами, – продолжил он, указывая в сторону преториума, где когда-то правили предводители легионов. – Я приказал поселить тебя и твоих женщин в женском монастыре у западной стены. Он хорошо обставлен, и там есть комната для гостей.

– Я не знала, что у христиан в Британии есть специальные монастыри для женщин, – задумчиво сказала я, думая, что Бригит будет довольна.

– Их много на юге, и еще больше основывается сейчас. Это началось сразу же после Смутного времени, – добавил он, – когда многим женщинам и детям некуда было идти, поскольку их дома разрушили, а семьи уничтожили.

Мы свернули в тихую обсаженную деревьями улицу. Ровный ряд лип рос вдоль такой же ровной дороги, затеняя длинную стену, лишь в одном месте прерываемую тяжелыми воротами. За ним чередой тянулись невысокие монастырские каменные строения, соединенные крытым переходом, такие же аскетичные, как и пустой внутренний двор, в котором мы стояли. Крепостные валы города, нависающие с одной стороны, и стена монастыря с другой делали это место мрачным и неприветливым. У нас на севере дома строились по кругу или рассыпались произвольно внутри защитного частокола, и я подумала, что люди, живущие здесь, должно быть, чувствуют себя одинокими и оторванными друг от друга.

После того как мы распаковали вещи, Бригит ушла искать часовню, а мне пришлось утихомиривать раздраженную Винни. Удивительно, но отказ от паланкина расстроил ее меньше, чем моя первая встреча с Артуром.

– Это неслыханный, варварский, вульгарный поступок, – она кипела от злости, – убежать, как обыкновенная деревенская девчонка, с мужчиной, которому тебя еще не представили.

– Он верховный король, Винни, – напомнила я ей. – Неужели мне с самого начала надо было отказаться разговаривать с ним?

– Нет, – шипела она, – ему самому следовало бы вести себя приличней. Но ты ему в этом помогла, дитя! Не забывай, что женщина обязана заставлять мужчину вести себя прилично. Ты могла бы напомнить, что негоже ему уезжать с тобой, не выказав должного уважения к твоему положению и положению твоей семьи. Только подумай, как потрясена была бы твоя мать, будь она жива!

Было ясно, что Винни не слышала истории о побеге моей матери, но я решила, что сейчас не самое подходящее время рассказывать ей об этом.

– Послушай, Винни, ничего ужасного не произошло, и я обещаю, что вечером на обеде буду вести себя подобающим образом, – весело сказала я. – Как ты считаешь, какое платье мне надеть?

Негодование доброй матроны утихло перед моим желанием обсуждать платья, а известие о том, что мы проведем здесь день или два и у нее будет время осмотреть этот явно римский город, успокоило ее окончательно.

– Артур говорит, что здесь есть амфитеатр, а Бригит уже пошла искать часовню. Может быть, тут есть работающие бани.

Когда Бедивер пришел проводить нас на обед, я была облачена в лучшее из своих дорожных платьев. На кремовой шерсти поблескивало янтарное ожерелье матери, а Бригит завила, заплела и уложила мои волосы, закрепив их эмалевой заколкой. Я рассматривала вышивку платья, на которую ушли недели труда, и впервые увидела в ней красоту, а не только тоскливые часы, потраченные на ее изготовление.

Преториум удивительно хорошо сохранился, и я с интересом и любопытством оглядывала длинный зал. В центре зала, в полу, выложенном изразцами, была сделана яма для очага, и над ней два пажа поворачивали вертела. За столами, расположенными вдоль стен, шумели придворные и горожане – воины из нескольких королевств, кузнецы, золотых дел мастера и другие ремесленники. Среди них я заметила друида в белом и священника в черном.

Женщины были также самые разные: элегантные и вульгарные, красивые и бесцветные, одни надменные, равнодушно-отчужденные, другие излучали добродушие. Они смеялись, весело переговаривались с мужчинами и отнюдь не напоминали обитательниц «женских половин» дома.

В конце зала почти по всей ширине возвышался длинный стол. Артура усадили в центре, рядом с ним стоял пустой стул, и, когда все мы появились в дверях, какой-то юноша поднял рог зубра и протрубил сигнал.

Зал затих, а Артур повернулся и, увидев нас в дверях, улыбнулся. Взоры присутствующих проследили за его взглядом. Мы медленно пробирались среди суетящихся слуг и грызущихся собак.

Когда мы дошли до ступенек, ведущих на возвышение, Артур вышел из-за стола.

Бедивер остановился и, отойдя в сторону, крикнул своим глубоким голосом:

– Артур Пендрагон, представляю тебе госпожу Гвиневеру, дочь короля Лодегранса и наследницу трона Регеда.

Артур серьезно посмотрел на меня, словно мы не были знакомы, но когда я присела в долгом, медленном поклоне и потом подняла на него взгляд, то увидела, как уголки его глаз тронула летучая заговорщическая улыбка.

– Добро пожаловать к моему двору, – важно сказал молодой король, помогая мне встать. Рука, предложенная мне, слегка вздрагивала, и я быстро посмотрела на него, подумав, что он чувствует себя далеко не так уверенно, как кажется.

Когда я стояла рядом с ним на возвышении, он обратился к людям в зале.

– Знайте, все собравшиеся здесь, что эту девушку я намерен взять в жены и представляю вам будущую верховную королеву Британии.

Я смотрела на зал сверху, поражаясь тому, что все гости встали со своих мест. И, оглядывая столы, я, сама того не желая, заулыбалась, что вызвало одобрительный рев толпы.

– Гвиневера! Да здравствует Гвиневера! – крикнул кто-то, и все подхватили этот призыв. Все больше голосов нараспев произносили мое имя, и этот рев накатывался на меня подобно грому. Никогда раньше мне не приходилось слышать ничего" подобного, и я, должно быть, покраснела, потому что Артур тоже широко улыбнулся, и теперь приветственные крики предназначались уже нам обоим.

Так мы и стояли бок о бок, пока вокруг нас одобрительно ревел зал. Пребывание в центре всеобщего внимания опьяняет, и к тому времени, когда толпа притихла и Артур повел меня к столу, голова моя шла кругом. Путь нам преградил богато одетый человек. У него были такие же, как и у меня, светло-каштановые волосы, не белокурые и не рыжие, и я поняла, что это мой кузен Маэлгон.

Когда он по-родственному обнимал меня, его губы улыбались, но взгляд был холоден.

– Артуру очень повезло, – сказал он елейно, и я с трудом сдержалась, чтобы не оттолкнуть его.

Слегка улыбнувшись, я поинтересовалась:

– Где твоя королева, кузен?

– О, ей нездоровится. Боюсь, что у нее очередной приступ хандры, и неизвестно, сможет ли она быть завтра на скачках.

Я пробормотала какие-то сочувственные слова. Интересно, знает ли она о непристойном предложении, которое ее муж сделал моему отцу? А может быть, ей пришлось бы это по душе: она получила бы возможность избавиться от приторной власти этого назойливого человека.

После того как мы заняли свои места, поднялся мужчина с обликом воина и в одежде монаха и вознес молитву христианскому богу. Его манера говорить приковывала к себе внимание, и я спросила Артура, кто это.

– Аббат местного монастыря, – последовал ответ. – Маэлгон говорит, что он один из самых лучших воинов, но отказался от карьеры солдата, чтобы основать здесь монастырь. Я встречал подобных ему людей и раньше. Они многого добились в жизни, а потом отреклись от мирской суеты, чтобы посвятить себя богу. Но случай с этим человеком меня немного огорчил, – добавил он вполголоса. – Я предпочел бы, чтобы он помогал Делу как воин, а не молился о моей душе.

Маэлгон сидел с другой стороны от меня, постоянно задевая мою ногу или касаясь руки. Я отодвинулась, но приставания не прекратились, поэтому, когда мы уже немного подкрепились, я повернулась спиной к своему кузену и села лицом к Артуру.

Мы поболтали о планах на следующий день, и Артур сказал, что пригласил меня поехать с ним в амфитеатр, если, конечно, мне не будет там скучно.

– Войско согласилось устроить для нас парад, и я хочу посмотреть, что было сделано для кавалерии, – объяснил он. – А если тебе захочется что-нибудь купить, я уверен, что известие о твоем прибытии привлечет в город ремесленников и ювелиров со всех окрестностей.

– Я лучше посмотрю на всадников, чем буду торговаться из-за побрякушек, – усмехнулась я. – В конце концов, судьба королевства зависит от состояния наших войск, а не от содержания моей шкатулки с драгоценностями.

Артур хмыкнул, наклонился ко мне и доверительно шепнул:

– Кто знает? На драгоценности, которые ты купишь сейчас, можно будет в трудные времена содержать кавалерию.

Его бодрость и заговорщический вид нравились мне, и он снова заворожил меня.

Остальная часть обеда прошла так же – что-то Артур произносил для всех присутствующих, а что-то предназначалось только мне. Это усиливало непривычное возбуждение, и я внимательно слушала своего жениха и наблюдала за ним, словно котенок, следящий за мелькающей тенью. Я и не заметила, как Маэлгон прижался ко мне, пытаясь вклиниться в разговор.

К счастью, Артур смотрел в другую сторону, когда рука Маэлгона скользнула между моих бедер и я шарахнулась от него, как косуля из кустов, беспредельно потрясенная и возмущенная. Я инстинктивно вытянула руку, но не успела развернуться и ткнуть локтем в живот кузена, потому что Артур повернулся ко мне.

Видимо, мое лицо было разъяренным, поскольку верховный король нахмурился и спросил, все ли в порядке.

Я торопливо кивнула, что-то пробормотав сквозь сжатые зубы, и оттолкнула руку Маэлгона, притворившись, что сметаю крошки с подола. Поверившись к своему кузену, я гневно посмотрела на него, но взгляд Маэлгона был бесстрастен, словно ничего не случилось. Я подумала, что впредь мне придется позаботиться о том, чтобы не садиться рядом с ним.

Когда со столов убрали, Артур позвал Грифлета, и мальчик подбежал, ведя на поводке Цезаря.

– Прекрасный щенок и очень храбрый, – сказал Артур, забирая поводок у паренька и наклоняясь, чтобы погладить пса. – Мы с ним уже познакомились до обеда.

Цезарь довольно вилял хвостом, прижимая уши и обнажая свои щенячьи зубы.

– Готов поспорить, что он станет крупнее всех собак, которых я когда-либо видел, – размышлял Артур. – Может быть, даже потяжелее шотландских гончих. И если он будет таким же злым на охоте, как на псарне, то наверняка вырастет храбрым псом. Судя по всему, на севере есть еще собаки той же породы, и я думаю, что нам надо достать для него суку.

– Ангус с радостью пришлет ее, – уверила его я, – хотя не знаю, сумеет ли довезти. Ты не представляешь, насколько тяжело везти щенка!

– Что-нибудь придумаем, – уверенно ответил Артур, и я взглянула на Бедивера.

Первый рыцарь уже мысленно заносил этот вопрос в список своих будущих дел, готовясь к претворению в жизнь мечты Артура. Его дружба с верховным королем была так удивительна и прочна, что он делал это как само собой разумеющееся.

У меня мелькнула мысль, найдется ли в этой дружбе место для меня, но Бедивер рассказывал о приключениях Грифлета со щенком, и мы расхохотались, забыв обо всем остальном. К тому времени, когда мы пошли в монастырь, неуверенность перестала терзать меня, и я даже забыла о раздражении, вызванном непрошеным вниманием моего кузена.

28
МАЭЛГОН

Дружественный настрой прошедшего вечера не оставлял нас и на следующее утро, когда мы отправились в амфитеатр.

Я шла между Артуром и Бедивером, безжалостно издевавшимися над моими стараниями идти в ногу с их широкими шагами. Забавляясь с радостно скачущим Цезарем и поддавшись настроению всеобщей приязни, я не поняла, что мы направляемся в сторону нелепого сооружения, напоминавшего Стоячие Камни, пока не оказалась рядом с ним. Я попятилась, потому что входить в это странное место мне не хотелось, но вдруг в голове у меня эхом прозвучал голос Кевина: «Какая же ты дочь кельта…»

Когда мужчины оглянулись, не понимая причины моего замешательства, я вздернула подбородок и, вздохнув, взяла их обоих за руки. Если они рисковали, значит, и я могла это сделать.

Внутри каменной раковины поднимались крутые ряды, между которыми росли сорняки, и мы прошли почти полпути до верха. Наконец Артур сел и усадил щенка у наших ног.

– Мерлин говорит, что легионеры построили это для проведения военных занятий, – сказал Артур, обводя рукой стадион.

Я с сомнением оглядывалась по сторонам – по-моему, человеку не под силу выстроить такую громадину.

– Почему он такой большой? – спросила я, чувствуя себя зернышком, прилипшим к боку пустой миски.

– Потому что Честер был военным центром легионеров, – вступил в разговор Бедивер. – А они, наверное, устраивали развлечения и для городских людей.

– Какие развлечения?

– Скорее всего, бои гладиаторов с медведями, а может, даже со львами. Мерлин думает, что эти огромные кошки впервые появились именно здесь.

– Львы? – Это поразило меня. Катбад рассказывал мне о греческом боге, убившем льва и носившем его шкуру как плащ, но он никогда не говорил, что и в Британии водятся львы.

Я переводила взгляд с Бедивера на Артура, подозревая, что они опять дразнят меня. Артур заметил мою растерянность и ухмыльнулся.

– Льва никто не видел, но леопарда видеть могли. Рассказывают о какой-то большой кошке где-то на Англси. До сих пор выследить ее не удалось, но каждый раз, когда ее замечают, появляются новые подробности. Если они достоверны, то это животное может оказаться потомком зверей, сбежавших с арены.

На арене под нами собрались всадники, и наше внимание переключилось на них, поэтому я забыла о большой кошке и в течение следующего часа сосредоточенно следила за происходящим внизу.

– Что ты думаешь? – спросил Артур Бедивера, когда все закончилось.

– Лошади прекрасны, но если Маэлгон разгромил ирландцев с помощью этих воинов, то, скорее всего, победил он только благодаря тому, что всадниками были его люди, а не из-за выучки лошадей.

– Я тоже считаю, что человек на лошади может сделать гораздо больше того, что мы видели здесь, – согласился Артур. – После моего первого сражения на стороне короля Утера я совершенно уверен, что, если нужно, удар конных воинов может сдержать целую армию.

– Тебе необходимы, – заметила я, – длинные петли, дающие ногам всадника устойчивую опору.

Артур повернулся и посмотрел на меня так пристально, что я подумала, не отправила ли я сама себя в так называемую «женскую половину» его двора. Вероятно, одно дело чувствовать себя на равных с ним в повседневной жизни, но совсем иное – вмешиваться в вопросы, которые должен решать только король. Однако его лицо не было ни насмешливым, ни раздраженным, поэтому я торопливо продолжила:

– Я знаю, как это сделать. Бедивер, ты помнишь мальчиков, мимо которых мы проезжали в Рибчестере? Они еще носились взад-вперед по полю.

– Смутно.

– На следующее утро я познакомилась с одним из них, и он показал мне, что можно проделывать на спине лошади. Я такого никогда не видела. Он перебросил через седло длинную полосу кожи так, чтобы она свешивалась на каждую сторону, а потом пришил петли, в которые можно вставлять ноги. Эти петли не только помогают садиться на лошадь, но и служат опорой всаднику, когда он уже на ее спине. Тот мальчик мог стоять в полный рост и перенести весь свой вес на ноги. Или припадать к холке лошади, наклоняться и хватать вещи с колоды, мимо которой проезжал. Я тебе говорю, что никогда раньше не видела такой езды…

Я замолчала, потому что Артур внимательно рассматривал мое лицо.

– Кто этот мальчик? – медленно спросил он.

– Приемный сын хозяйки постоялого двора. Кажется, его зовут Паломид.

Он не отводил от меня спокойного взгляда, а я смотрела на него, пытаясь сохранить невозмутимый вид и не собираясь застенчиво отворачиваться или сожалеть о том, что сказала лишнее.

– И ты видела это собственными глазами? Может быть, он просто хвастался перед новой королевой?

– Нет, – успокоила его Я. – Он принял меня за пажа и продемонстрировал мне свое умение, когда рядом никого не было. Я собиралась пришить такие петли к сбруе своей лошади, когда мы приедем на юг, но мне в голову не приходило, что их можно использовать в сражении.

Артур обменялся взглядом с Бедивером поверх моей головы и неожиданно испустил ликующий вопль.

– Гвен, может быть, ты сейчас подсказала нам решение, которое сделает мою кавалерию настоящей боевой силой! Бедивер, как же ты упустил такую штуку?

– Наверное, потому, что меня по ошибке не приняли за пажа, – ответил его приемный брат, и оба от души расхохотались. Я присоединилась к ним, от облегчения веселясь еще пуще прежнего.

Когда учения закончились, Артур предложил мне вывести Цезаря на прогулку по стенам крепости, пока Бедивер и Грифлет будут обсуждать с Маэлгоном лошадей. Поэтому мы с верховным королем поднялись по лестнице около караульного помещения над воротами и медленно пошли вдоль парапета.

Стены были широкими; для солдат, которым приходилось здесь сражаться, места было достаточно, а вид, открывающийся сверху, захватил нас. Мы стояли лицом к востоку, в углу, где грудой лежали остатки какого-то громоздкого приспособления.

– Думаю, что это была катапульта, – сказал Артур, хмурясь при виде обломков. – Я просил Мерлина посмотреть на нее и решить, можно ли ее восстановить. Род Маэлгона крепко ухватился за весь северный Уэльс с тех пор, как твои предки выгнали Ирландцев, но сейчас, когда кумбрийцы передали мне в пользование эту крепость, я хочу быть уверен, что она может служить защитой для уязвимых чеширских земель.

Он показал на мирные, отвоеванные от леса ухоженные поля, которые тянулись к северу, где темнели леса полуострова. Уиррал.

– Я рассчитываю на верность Маэлгона и потому, что он твой родственник, и потому, что полагаюсь на его честь, – продолжал Артур. – Меньше всего мне бы хотелось получить удар в спину, когда саксы грозят с юга и с востока.

Я вспомнила предупреждение отца о том, что Маэлгон будет ненадежным союзником, и начала было говорить об этом Артуру, но они с Цезарем уже убегали от меня по стене, и я поспешила за ними.

– Вон там, – крикнул он через плечо, указывая на башню из облаков, – находятся вершины Сноудона. Это громадные горы с зелеными долинами и прозрачными ручьями! Люди там замечательные, гордые, независимые и намерены драться за сохранение своего образа жизни. Мерлин говорит, что они никогда не подчинялись Риму, но я уверен в их верности. Горцы всегда надежные союзники, когда понимают, что ты не собираешься угнетать их.

Я обернулась и посмотрела в сторону Уэльса, вспоминая сказки Нонни о пещерах, драконах и великих богах, которые вместе с орлами живут среди зубчатых пиков.

– Важно, чтобы кумбрийцы поняли: я не хочу навязывать им свою волю. Без их помощи я ничего не добьюсь, – говорил Артур. – А с ними мы сможем творить чудеса. До тех пор пока они будут защищать мой фланг от ирландцев, я смогу все внимание обратить на саксов.

Он замолчал, ожидая, пока я подойду к нему, широкой улыбкой стирая серьезность королевских рассуждений.

– Иди сюда, смотри, какая красота.

Мы молча стояли на углу крепости, глядя вниз на остров Руди. Этот прелестный плоский луг покоится между рукавами реки, и скаковой круг по его краю утоптан многими поколениями. Вдоль дальней стороны луга виднелись ивовые рощицы. Место казалось идеальным для спортивных состязаний.

Наездники уже собирались, обмениваясь впечатлениями и оценивающе осматривая лошадей соперников. Знать разоделась в яркие одежды, и под легким ветерком развевалось несколько штандартов. Зрелище было удивительно красочным.

Мы с Артуром оставались на крепостной стене, играя со щенком и обсуждая достоинства лошадей. Это были уэльские горные лошади, очень похожие на Быстроногую, и я отметила сходство между ней и изящной белой кобылой внизу.

– Откуда ты так много знаешь о лошадях? – спросил меня Артур, когда мы стояли, облокотившись на парапет.

– Во-первых, мне повезло. У нашего главного конюшего не было семьи, поэтому он стал мне почти вторым отцом. В детстве я провела с ним много времени. А во-вторых, моя мать была прекрасной наездницей. Она выросла в Северном Уэльсе и гордилась тем, что была правнучкой Куннеды.

– Да, женщины из рода Куннеды… – тихо сказал Артур. Королева-мать, Игрейна, тоже вела свою родословную от Куннеды, хотя от южной ветви.

Артур немного помолчал. Интересно, какие чувства он испытывает к женщине, которая родила его, но не имела никакого отношения к его воспитанию? Как можно тактичней я спросила, что она собой представляет.

– Похоже, что она женщина гордая, благородная, и, должно быть, люди хорошо относятся к ней, иначе не признали бы во мне ее сына. – Он сказал это жестко и глухо, и на мгновение его лицо стало растерянным. – Я очень мало ее знаю и сомневаюсь, что в будущем что-нибудь изменится. Она неважно себя чувствует и живет отдельно от двора.

– А моя приемная мать, Друзилла, совсем другая, – добавил он восторженно. – Несмотря на свое римское имя, она была ласковой и сердечной, как кельтские женщины. Она умерла от тяжелой работы около двух лет назад. Но, по крайней мере, дожила до того, чтобы увидеть своего приемного сына королем Британии.

Артур впервые упомянул свое королевское звание, но в его голосе не было высокомерия, в нем звучала только радость от того, что он доставил удовольствие приемной матери.

Когда солнце достигло середины небосвода, мы покинули крепостной вал и медленно пошли по направлению к Бриджас-гейт. Здесь дорога под названием Уотлинг-стрит ведет через речной брод и уходит на юг. Сразу за плотиной широкую реку, серебристую от спинок лосося, перекрывает деревянный мост, и к дальнему берегу, заросшему ивами, прилепились десятка два рыбачьих хижин. За деревьями была видна каменоломня, и мне почудилось, что в скале вырезана какая-то фигура.

– Место поклонения Минерве, – сказал Артур. – Солдаты, покидая город, идут сюда отдать почести богине войны. Говорят, что она смотрит не только на крепость, но и на верхнюю точку, до которой доходит прилив. Ты когда-нибудь обращала внимание, – спросил он, – что римляне располагали свои прибрежные города как раз над верхней точкой прилива, чтобы пользоваться им для судоходства, не полагаясь на обычный уровень? Замечательные инженеры…

Я смотрела на реку, думая о том, может ли Артур когда-нибудь просто отдыхать и получать удовольствие. Ведь так приятно стоять и смотреть на рыбаков, ловящих сетью лосося, и на их жен, которые потрошили рыбу и развешивали ее на раме для сушки. Но Артур взял щенка и уже спускался по лестнице, стремясь на скачки в Руди, поэтому я вздохнула и побежала следом.

Обед в тот вечер превратился в праздник, без церемонности прошлого вечера, но пронизанный добродушием и весельем. Артур и Бедивер были очень довольны сделками с владельцами лошадей, заключенными днем, а сидевший рядом с Винни Маэлгон хвастался недавно купленной красивой столовой посудой.

Его двор славился своей изысканностью, и, хотя сам Маэлгон слыл грубияном, его богатство было известно во всех торговых городах Средиземного моря.

– Ты должна уговорить свою госпожу посетить дом предков, – мурлыкал он. – Я обещаю, что стол будет замечательным.

Ангельское личико моей наставницы сияло от удовольствия в предвкушении такой роскоши. Маэлгон поймал мой взгляд и любезно улыбнулся, и мне пришлось вежливо кивнуть ему. Я заметила, что его жена по-прежнему отсутствует.

Мерлин присоединился к нам после окончания трапезы, и Артур с Бедивером втянули чародея в воспоминания о днях, проведенных вместе при дворе сэра Эктора. Лицо мага светилось любовью, когда он переводил взгляд с одного своего подопечного на другого, и время от времени Бедивер объяснял мне то, чего я не понимала. Было удивительно наблюдать, как холодная и высокомерная сдержанность чародея исчезает в присутствии двух его воспитанников.

– Бедивер не рассказывал тебе о любителе верховой езды из Рибчестера? – неожиданно спросил Артур. Мерлин покачал головой, а верховный король обнял меня за плечи, тем самым привлекая к участию в беседе.

– Гвен говорит, что там ребята изобрели новый вид сбруи, – сказал он и стал описывать новшество.

Мерлин, задумчиво кивая, предложил пригласить Паломида, чтобы тот продемонстрировал свое мастерство.

– Я тоже об этом думал, – согласился Артур, – потому что хочу начать тренировать своих всадников как можно скорее.

Рука Артура по-прежнему как бы случайно лежала на моем плече, и, наклонившись вперед, чтобы прислушаться к разговору с другой стороны, я обнаружила, что теснее прижимаюсь к изгибу его руки. Это казалось вполне естественным, но мое сердце почему-то забилось чаще.

Бедивер вызвался съездить на север и пригласить Паломида к нам, а по пути заехать на усадьбу Ангуса за подружкой для Цезаря.

– Но надо будет назвать ее по-кельтски, – весело сказал Артур, – чтобы нас не обвинили в слишком ревностном отношении к римским традициям. – Озорная быстрая улыбка тронула уголок его рта, и он искоса глянул на меня. Я удивленно затаила дыхание. Каким-то образом он превратил мои страхи в некую интимную шутку, понятную только нам двоим.

Я вспыхнула и уставилась на свои колени, отчетливо ощущая мурашки, побежавшие у меня по спине. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы это полуобъятие замкнулось, но вместо этого я сидела глядя в стол, застыв от напряжения и желания. Артур ласково, доброжелательно сжал мое плечо и убрал руку.

Бедивер выразил желание взять с собой Грифлета, чтобы тот помог привезти подружку Цезаря, так как, по его мнению, пригласить юного любителя лошадей к верховному королю – это одно, а просить его быть нянькой только что отнятого от матери щенка – совсем другое дело.

Мальчика пригласили к столу, и тот, узнав, что ему предлагают, сказал, что будет счастлив сопровождать Бедивера и привезти второго волкодава.

Мое возбуждение не спадало, и, слушая, как они обсуждают будущую поездку, я думала только о том, как Артур будет вечером провожать меня домой. Я исподтишка наблюдала за ним, гадая, испытывает ли он то же самое, что и я. По его поведению понять это было невозможно, и я подумала, что царственные особы должны учиться скрывать свои чувства.

– Могу ли я проводить даму домой, господин? – Маэлгон вклинился в нашу беседу под конец вечера. – В скором времени ты будешь каждый вечер проводить в обществе моей кузины, но накануне отъезда я хотел бы пожелать ей доброго пути от имени семьи.

Я быстро взглянула на Артура, надеясь, что он заявит о своем праве лично проводить меня до монастыря, но он вежливо улыбался Маэлгону.

– Это будет справедливо, – сказал он любезно и повернулся ко мне, говоря что-то по поводу раннего отъезда. Было не заметно, что он огорчен так же, как я, и у меня не было возможности сказать ему, что общество моего кузена не доставляет мне удовольствия, поэтому я чопорно пожелала ему спокойной ночи и закуталась в плащ.

Когда мы пробирались по тенистым улицам, Маэлгон взял меня за руку, и я ускорила шаг, чтобы избавиться от сопровождающего как можно быстрее. Бригит и Лавиния ковыляли за нами, и к тому времени, когда мы дошли до монастыря, все запыхались.

Дверь отворила молодая послушница, явно испытывая облегчение от того, что гости оказались наконец дома и она может ложиться.

– Твоя госпожа подойдет через минуту, – сказал Маэлгон, обращаясь к Лавинии. – Был счастлив познакомиться с тобой. Моей кузине повезло, что у нее такая мудрая наставница, которая поможет ей в первые трудные дни на новом месте.

Слушая эту откровенную лесть, Винни глупо улыбалась, играя ямочками на пухлых щеках. Послушница проводила моих спутниц через двор, идя впереди с факелом, а Маэлгон еще сильнее сжал мою руку и затащил меня в темноту свода ворот.

– Ну, юная госпожа, – ехидно сказал он, – в конце концов, ты, кажется, поймала в сети прекрасного мужа. Но я не против, если бы ты стала моей.

Он прижал меня к стене и так плотно навалился на меня, что я чувствовала его дыхание.

– Какая жалость, что созревшая юная девушка достанется невинной горячему мальчишке. Он, конечно, не сможет всему обучить тебя, как это сделал бы опытный любовник. Я могу встретиться с тобой через полчаса у маленькой калитки в углу задней стены, – добавил он, проводя тыльной стороной руки по моему подбородку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю