Текст книги "Гвиневера. Дитя северной весны"

Автор книги: Персия Вулли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

26
АРТУР

Веселое ощущение приключения сохранилось и на следующий день. Пережив расставания и взволнованная открывшейся передо мной неизвестностью, я ехала дальше с легким сердцем и возрастающим интересом.

Вдоль берега реки протянулось убогое селение, и мы проехали через него, сопровождаемые вялыми замечаниями жителей, хотя некоторые, разглядев знак красного дракона, выкрикивали приветствия, а кузнец у речного брода окликнул Бедивера по имени.

Когда первый рыцарь Артура снова подъехал ко мне, я спросила, откуда этот человек знает его.

– В прошлом году я недолго жил здесь, – Бедивер показал в сторону холмов на горизонте. – Манчестер лежит на естественном перекрестке дорог, а сейчас, когда Артур собирается создать королевскую почту, он может стать центром почтовой службы. Передача новостей из одного конца королевства в другой – очень важное дело. На протяжении Смутного времени имперская почта заглохла, поэтому нам придется все начинать снова. Я приезжал сюда выяснить, что нужно делать.

Увлеченность Бедивера была заразительной.

– Неужели это возможно? – спросила я с надеждой.

– Конечно. Артур любит говорить, что возможно все. Но в данном случае это еще и выглядит правдоподобно. Думаю, что в следующем году мы сумеем наладить работу почты.

Я никогда не задумывалась о такой необходимости, и до меня не сразу дошло, насколько это важно.

– Он действительно намерен стать королем всей Британии? – спросила я с некоторым удивлением.

– При условии, что мы сможем остановить наступление саксов, – ответил Бедивер, утвердительно кивая. – Он много потрудился, чтобы добиться перемирия между британцами и чтобы мы могли объединить наши силы в борьбе против пиратов. Договор твоего отца с Уриеном заставил остальных кельтских королей действовать сообща. Сейчас можно надеяться, что британцы будут драться с саксами, а не друг с другом.

В такой мирный, спокойный день трудно было представить, что нам угрожают враги, убивающие просто из удовольствия и иногда сдирающие кожу с живых людей.

– А саксы действительно так ужасны, как о них говорят? – спросила я, сообразив, что никогда не видела ни одного из них.

– Как тебе сказать, – ответил он, подгоняя лошадь, когда римская дорога повернула на запад. – Некоторые из них живут на Саксонском берегу с тех пор, как Вортигерн пригласил их в качестве наемников. Они зовутся федератами. Это зажиточные крестьяне, верные Британии. И вокруг Йорка еще до ухода легионеров тоже были расположены мирные саксонские поселения.

Я вспоминала высказывание Винни: «Люди не лучше свиней, если живут в норах, выкопанных в земле». Естественно, что из-за своего римского происхождения она презрительно относилась к поселенцам, теснящимся за пределами стен ее родного города. Но моя наставница никогда не говорила о каких-либо затруднениях в отношениях с местными саксами, неприятности появились только вместе с захватчиками.

– Почему они не прекращают набеги? – недоумевала я.

Бедивер с минуту подумал.

– Я думаю, здесь земля лучше, чем на континенте. Они становятся хорошими крестьянами, как только откладывают в сторону оружие, и, в отличие от холмов и высокогорий, которые любит наш народ, предпочитают низины – пойменные луга вдоль рек.

Это казалось странным – я не могла представить себе, что кто-то намеренно селится в болотах и трясинах, которыми изобиловали низины. И овцы не любят сырости. Может быть, они не держат овец?

– Реальную угрозу представляют саксонские пираты, которые шныряют вдоль побережья на своих баркасах и опустошают все усадьбы на своем пути. – Бедивер с любопытством посмотрел на меня. – Тебе действительно это интересно, или ты просто стараешься быть вежливой?

– Конечно, интересно, иначе я бы не спрашивала, – возразила я, раздосадованная его мнением, что я поддерживаю разговор из вежливости. – Не знаю, как у вас на юге, но у нас, кельтов, королевы занимаются делом.

Тут он откинул назад голову и от души рассмеялся.

– Я запомню твои слова и передам Артуру, – сказал он, и я не поняла, хорошо это или плохо.

Все утро мы добродушно перешучивались. Бедивер время от времени отъезжал назад, чтобы проверить, не отстают ли повозки. Он даже уговорил чародея ехать чуть-чуть быстрее, а однажды я поймала на себе его радостно-удивленный взгляд, будто нас что-то объединяло. Возможно, он тоже жил в ожидании приключения.

Сразу после полудня мы увидели, что навстречу нам с грохотом мчится всадник. Бедивер извинился и отправился встречать его. Я заметила, что Мерлин внезапно насторожился и вместе с передовыми всадниками нашего отряда стал торопливо что-то обсуждать, после чего Бедивер свернул на дорогу, по которой приехал гонец, а Мерлин поехал рядом со мной.

– Кажется, нас становится больше, – лаконично заметил чародей. – Из Честера едет отряд верховного короля.

– Артура? – От неожиданности это прозвучало как икота.

– Конечно, Артура. Он единственный верховный король Британии, госпожа, – сухо заметил Мерлин.

– О… – Неизбежное появление человека, который с этого момента будет определять мою жизнь, вызвало у меня смущение и страх. Даже немногие дни свободы, которые дарила мне дорога, должны были уступить место правилам этикета и королевским атрибутам. Лошади неутомимо несли нас вперед, и меня постепенно охватывала паника.

– Если хочешь, мы можем остановиться и поставить шатер, чтобы ты могла принять его подобающим образом, – предложил чародей, и его пронзительный голос был едва слышен из-за стука копыт.

Я уставилась на него, не понимая, чего от меня хотят.

– А если мы не остановимся? – спросила я, слабо надеясь, что неминуемой встречи можно избежать. Может быть, король развернется и уедет.

На мгновение я уловила смешинку в проницательных старых глазах.

– Тогда, скорее всего, встретим его на дороге. – Мерлин пожал плечами, по-прежнему лукаво наблюдая за мной. – Это безусловно избавит всех от хлопот, связанных с разбивкой лагеря.

Я подумала о суете, которая за этим последует, и любезно улыбнулась.

– В этом нет необходимости, господин. Лучше я встречу его верхом на лошади.

Мерлин молча кивнул, и мы продолжили наш путь.

Я знала, что Винни будет в ярости, и мысленно уже слышала, как она ругает меня за то, что я приехала к будущему жениху одетая как помощник конюха, а не в наряде королевы. Но я говорила себе, что он едет за мной, а не за моими нарядами, и пусть с самого начала знает, на что ему рассчитывать.

Впереди возникло какое-то волнение, и к нам устремилась группа всадников. В толчее встречи всадники, возглавляющие оба наши отряда, перекликались друг с другом, а потом от остальных отделился юноша на гнедой лошади и остановился напротив Мерлина.

Я помнила это красивое лицо с загорелой кожей человека, много времени проводящего на открытом воздухе. Волосы были завязаны сзади кожаным ремешком, а за два года после его приезда в Регед он действительно отрастил усы, хотя и не такие густые и внушительные, как у короля Бана. У него были широко посаженные внимательные глаза, которые, похоже, одновременно видели все вокруг, и с самого начала он показался мне человеком очень самоуверенным, с характером сильным и энергичным.

Он мельком посмотрел на меня, однако широко улыбнулся Мерлину.

– Артур, – без вступления сказал чародей. – Полагаю, что ты встречался с Гвиневерой раньше.

Верховный король вежливо кивнул мне, развернул лошадь бок о бок с моей и дал знак продолжать движение.

– Есть ли какие-нибудь новости, которые не могут ждать до вечера? – спросил он чародея, когда мы снова тронулись.

– Похоже, нет, – ответил маг, – не считая того, что твоя сестра Моргана отстает от нас на несколько дней. Я сообщил, что ей будут рады, если она сможет догнать нас.

Артур ухмыльнулся и кивнул.

– Тогда, если ты не возражаешь, я хотел бы познакомиться со своей невестой.

Тут он впервые быстро и весело улыбнулся мне.

Чародей молча кивнул и, в последний раз взглянув на меня, перевел лошадь на шаг.

Артур посмотрел на скопление людей и лошадей вокруг нас и, схватив Быстроногую за узду, рванулся вперед, обгоняя едущих впереди всадников.

Когда караван остался позади, лошади сами замедлили шаг, и мой жених с улыбкой повернулся ко мне.

– Трудновато разговаривать среди толпы, – дружелюбно сказал он.

Я кивнула и спросила, откуда он узнал, где мы находимся.

– Бедивер послал гонца в Честер, поэтому я задержался на день, на случай, если ты вскоре появишься.

– Ты хотел, чтобы мы встретились? – Эта мысль заинтриговала меня. Может быть, Артур не так уж озабочен соблюдением этикета, как я себе представляла.

– Скажем так, я надеялся, что это удастся сделать. Если мы будем ждать официальной встречи накануне свадьбы, то не сумеем познакомиться. Я хотел организовать добычу меди из Грейт Орме Хед, и поэтому ждал здесь, пока Мерлин и Бедивер поехали за тобой в Регед. Мерлин не предполагал, что ты так быстро подготовишься к поездке, поэтому мне пришлось пообещать ему, закончив дела, вернуться в Винчестер, если не получу известия о том, что ты находишься в пути, через три дня после его прибытия в Эмблсайд.

Я улыбнулась про себя, думая, как, наверное, расстроился чародей, когда на следующее утро после своего прибытия обнаружил, что я собрана и готова к отъезду.

Наступило молчание, и Артур быстро взглянул на меня.

– Надеюсь, я не обидел тебя. Я понимаю, что в нашем положении это не самый разумный способ знакомства.

Я рассмеялась и покачала головой.

– Нет, вовсе нет. Я просто немного удивлена.

– Это хорошо, – удовлетворенно заявил он. Мы немного проехали в молчании, неожиданно застеснявшись друг друга. Теперь, когда мы отъехали от наших людей, Быстроногая возбужденно взбрыкивала, и мне приходилось держать ее на коротком поводе.

Артур неожиданно выпалил:

– Как я понимаю, ты любишь лошадиные гонки.

Я кивнула, услышав в его голосе добродушный вызов.

– Так чего же мы ждем? Вон там, на вершине соседнего холма, стоит одинокий дуб. Поскакали?

– Конечно, – быстро ответила я, и его гнедая рванулась вперед, а Быстроногая бросилась вдогонку. Я была рада, что Артур не сделал мне покровительственного предложения начать скачку первой, и помчалась вперед, подгоняя свою кобылу каблуками, пока она переходила с кантора на галоп.

Дорога вела нас через бугор, потом нырнула в заросли ясеня, за ними был виден длинный ровный подъем, идущий к гребню холма, где вырисовывался искривленный дуб. Артур оглянулся и показал рукой в сторону дерева, а я коротко кивнула. Его конь был большим и сильным, с широкой грудью и хорошим дыханием испытанного гунтера, и я знала, что, если хочу догнать его, это надо делать здесь, на наклонной дороге.

Я припала к шее Быстроногой, голосом и каблуками понукая ее гнать быстрей, и, когда мимо пронеслись тени зарослей, уже мчалась рядом с крестцом гунтера.

Жеребец Артура был сильнее, но я меньше весила и, кроме того, у меня не было ни щита, ни меча. Он оглянулся, и на мгновение я испугалась, что он может придержать лошадь и подарить мне победу только потому, что я догнала его. Когда мы приблизились к плавному повороту, я проскочила мимо Артура и по длинному покатому подъему дороги устремилась к цели.

Обе лошади мчались вперед, прижав уши и вытянув шеи, и, обернувшись один раз, я увидела, что Артур старается обогнать меня.

Начал сказываться неослабевающий запас сил гунтера, и я ощущала, как вздрагивает земля под ударами его копыт, когда мы с грохотом неслись вверх по склону холма. Я ни разу не участвовала в таких гонках с тех пор, как ушел Кевин, и кровь стучала у меня в ушах, когда мы приближались к финишу.

Быстроногая, как всегда, была полна отваги, но Артур дюйм за дюймом сокращал расстояние между нами.

К дубу лошади пришли голова к голове с едва заметной разницей. По лицу Артура я увидела, что он возбужден гонкой не меньше меня, и когда он одной рукой натянул поводья, я сделала то же самое.

Лошади замедлили шаг и остановились на краю вязовой рощи. Мое сердце все еще колотилось, а солнечный день искрился вокруг нас, пока мы сидели, хватая ртами воздух, и, ухмыляясь, смотрели друг на друга.

– Мои поздравления, госпожа, – сказал он наконец. – Гавейн был прав, утверждая, что ты прекрасная наездница.

– Гавейн? – удивилась я и засмеялась, вспомнив, что мы выделывали на старой дороге в Регеде.

– Конечно, – ответил Артур. – Ты же не думаешь, что я послал бы за женой, не расспросив о ней вначале? А ты явно произвела сильное впечатление на моего лучшего молодого воина. Мне казалось, что Гавейн слегка преувеличивает, но, судя по сегодняшнему состязанию, он прав.

Мы снова легким шагом ехали по дороге, теперь намного опередив караван.

– Что еще ты слышал, господин? – спросила я, гадая, знает ли он, что я вовсе не горела желанием стать его женой.

– Ну, – ответил он, медленно растягивая слова, – Бедивер, например, загадочно посмотрел на меня, как он умеет, и дал понять, что я не буду разочарован.

Я улыбнулась, испытывая облегчение и радуясь дипломатичности Бедивера.

– Из него получился бы хороший посол, – задумчиво сказала я.

Артур кивнул в знак согласия.

– Я часто думаю, как мне повезло, что рядом со мной люди, которые мне так нужны. – Это было сказано очень серьезно, и я украдкой бросила на него быстрый взгляд. Смех и веселость еще не оставили моего жениха, но по выражению его лица я поняла, что мы затронули важную для него тему.

– Предстоит сделать так много, и меня иногда раздражают люди, которые хотят уклониться от решения того или иного вопроса. Бедивер мне исключительно полезен – он умеет побудить других понять важность любого нового предложения, никого не сердя. Боюсь, что я таким умением не обладаю, – добавил он грустно, – а у него всегда все получается.

– Он рассказал мне, что вы росли как два брата, – произнесла я.

– Не вылезая из переделок, как все мальчишки, – ответил он с ухмылкой. – Но с тех пор уже много лет я действительно привык полагаться на него. Когда ты окружен самыми разными людьми, добивающимися самых разных целей, хорошо знать, что рядом есть честный и справедливый человек, на которого можно положиться. Знать, что он примет правильное решение, когда кажется, что лодка готова перевернуться. И особенно прекрасно то, что он помогает мне видеть в истинном свете жизнь двора.

Я подумала о Бригит и кивнула.

Показалась группа путников, состоящая из купцов, торговцев и одного или двух крестьян, объединенных чувством дорожного товарищества. Мы свернули в сторону, чтобы пропустить более многочисленный отряд, хотя, согласно этикету, правом первого проезда обладал король. Я снова посмотрела на Артура, гадая, на выполнении каких правил этикета он будет настаивать.

Он смотрел на проезжающих мимо людей, улыбаясь и кивая тем, кто желал нам доброго дня. В центре группы верхом на большой, высокой лошади ехал темноволосый человек, сопровождаемый слугами и вьючными лошадьми. Он был хорошо одет, а его плащ был застегнут круглой массивной брошью, очень похожей на тс, которые любят саксы. Я подумала, что это торговец с континента. Гладко выбритый и с ухоженными руками, он вполне мог оказаться приезжим из Константинополя или даже из самого Рима.

– А какой у тебя двор? – осторожно спросила я Артура, когда дорога освободилась. – Такой же, как у римлян?

Он нетерпеливо покачал головой, но заговорил скорее весело, чем сердито.

– Я не знаю, почему нас все время сравнивают. Я устал от того, что люди считают нас слишком римлянами, когда мы вообще не римляне. Империя начала распадаться сто лет назад, и с тех пор, как варвары завоевали Рим, Британии пришлось самой заботиться о себе. Тот образ жизни, та система управления, даже образ мышления давно в прошлом. Мы не можем вернуться назад и восстановить то, чего больше нет, даже если бы и очень хотели. Это просто не сработает. Нужны новые идеи, новые направления, новая система…

Он повернулся в седле и наклонился прямо к моему уху.

– Наша страна самобытна. Но нам надо заботиться о нашем народе, нашей обороне и наших талантах. Варвары грозят с востока и севера, ирландцы всегда представляют угрозу с запада. Если мы не приложим все силы, чтобы держать их в страхе, то будем преданы забвению.

Его убежденность была настолько всесильна, что я поняла, почему он сумел с самого начала привлечь людей на свою сторону.

– Итак, – горячо продолжил он, – это означает, что нужно использовать все, что может оказаться разумным, – неважно, будет ли это идти от римлян, от кельтов или даже от саксов. Если идея, система управления или что-то другое могут быть нам полезны, их следует взять на вооружение. Критиковать и отказываться учесть что-то дельное только потому, что оно исходит от римлян, глупо и недальновидно. А предположение о том, что все римские обычаи являются развращенными, изуверскими или недейственными – слепой предрассудок. И еще хуже, когда их считают непреложными и следуют им даже в том случае, если они неприемлемы для нас.

Он помолчал, и на его лице появилась застенчивая легкая улыбка.

– Мерлин говорит, что, увлекшись темой, я забываю обо всем остальном. В общем-то, я не ответил на твой вопрос, правда?

Я старалась не дышать, пока Артур рассказывал о том, что Бедивер называл Делом, но сейчас позволила себе тихо присвистнуть.

– Ну, я имела в виду несколько другое, задавая вопрос, – сказала я, улыбаясь, – но зато я узнала массу более важных вещей. Если мне предстоит стать твоей королевой, это поможет мне понять, ради чего мы работаем.

Слово «мы» вырвалось невольно, и я слишком поздно поняла, как дерзко оно могло прозвучать. Но Артур смотрел на меня долгим, внимательным, испытующим взглядом. Медленная, теплая улыбка расплылась по лицу верховного короля, словно с души его свалился камень. Мы молча смотрели друг на друга, а потом он протянул руку и на миг коснулся моей руки. Я увидела кольцо с драконом, сверкающее под весенним солнцем.

– Ну ладно, – дружелюбно сказал он, переключая внимание на дорогу. – Тогда давай вернемся к твоему вопросу. Что ты хочешь узнать о дворе?

– О… все. Множество мелочей, – поправилась я. – Позволено ли мне будет ездить верхом и правда ли, что все женщины должны путешествовать в паланкинах? Часто ли приходится принимать гостей? И должна ли я научиться есть лежа?

Последний вопрос заставил моего спутника фыркнуть.

– Мне пришлось обедать таким образом всего один раз, когда я несколько лет назад приезжал в северное королевство и у моего хозяина не нашлось ничего, кроме кушеток, – ответил он, усмехнувшись и бросив косой взгляд в мою сторону. – Гнусная привычка! Я надеюсь, что моя королева никогда не будет пытаться приучить к ней народ. Кроме того, мы обычно слишком заняты, чтобы проводить время в праздности. Если это какой-то особенный пир, я часто ем со своими людьми у общего костра, а те, у кого семьи, отправляются праздновать по домам. Наш двор не относится к таким, которые ты бы назвала изысканными, Гвен. Я не уверен, что у кого-нибудь, исключая королеву Игрейну, есть паланкин. И надеюсь, ты не ожидаешь, что тебя завалят великолепными украшениями и позволят бездельничать. В некоторых королевствах Уэльса по-прежнему сохраняется такой образ жизни, но мы живем на юге, а юг и срединная Британия гораздо беднее.

Может быть, в будущем, когда мы добьемся мира в стране и перестанем разъезжать, чтобы улаживать крупные ссоры, мы с удовольствием насладимся роскошью какого-нибудь прекрасного, величественного дворца и некоторыми удобствами, о которых южане еще помнят из жизни до Смутного времени. Но пока нам приходится обходиться тем, что есть. Конечно, – добавил он торопливо, – двор не всегда напоминает военный лагерь. Центры христианства хорошо обустроены и приятны, а в некоторых городах пытаются залечить следы войны, чумы и голода. Если повезет, вся страна будет процветать, как только мы подавим внутренние раздоры и восстановим границы. И куда бы мне ни приходилось ехать, я ищу, что можно для этого сделать.

Мы достигли подъема, где с дороги открывался вид на темный и грозный непроходимый лес на западе, а к югу и востоку лежали плоские холмы с возделанными землями.

– Ты много путешествовала? – спросил Артур.

– Только по Регеду.

– Я всю страну объездил за последние три года, – задумчиво сказал он. – Британия удивительная страна, настолько разнообразная, что я и представить себе этого не мог, когда жил у сэра Эктора. Да, вон наш лес, который ведет к Вирралу, странному, мрачному месту, полному древних духов и призраков. А на юге мягкие зеленые холмы, которые бесконечными волнами катятся к самому морю, и огромная равнина Солсбери с Танцующими Великанами, называемыми Стоунхедж. У нас есть острые утесы и широкие речные долины, освещенные солнцем берега и невероятные болота, которые тянутся на многие мили во всех направлениях. Есть высокогорья на севере и озера и горы в твоем собственном королевстве. А в Гвинедде я нашел на побережье крепость на холме, одно из самых таинственных мест в этом королевстве.

Артур разворачивал передо мной картину волшебной страны, и сейчас, когда он заговорил о северном Уэльсе, я задрожала в предвкушении интересного.

– Как она называется? – спросила я.

– Динас Диннл. Она расположена чуть дальше Каэрнарвона. В ясные дни вода там синяя и зеленая, утесы гордо вздымаются над прибоем… Я уверен, Бедивер опишет ее лучше меня. – Он помолчал и ухмыльнулся. – Это страна твоего кузена Маэлгона, поэтому, вероятно, ты ее уже знаешь.

– Нет, я никогда в ней не была. Но там прошло детство моей матери, и нянька любила рассказывать, как там красиво.

– Когда-нибудь я возьму тебя туда, и ты сама увидишь эту крепость, – сказал он радостно. – Это первое мое обещание.

Тут мы рассмеялись и от неловкости, и от удовольствия одновременно, и я вдруг уверенно подумала, что мать слышит нас и улыбается.

– Куда сейчас? – спросила я, когда мы доехали до перекрестка двух больших римских дорог.

– Всему каравану не стоит заезжать в Честер, – заметил он, посмотрев на солнце. – Думаю, обоз может продолжить свой путь, а мы с небольшой охраной поедем в город. При условии, что ты обойдешься одной вьючной лошадью.

– Конечно, обойдусь, – ответила я, думая, как отнесется Винни к тому, что придется отказаться от паланкина. Он был большим и неуклюжим, двигаться с ним быстро невозможно, но она наверняка не отпустит меня одну, а мысль о том, чтобы ехать на лошади, окончательно выбьет ее из колеи.

– Ты же только что вернулся из Честера, – отметила я, гадая, зачем он хочет вернуться.

– Свои дела там я закончил вчера, – утвердительно кивнул Артур, осматривая обочину дороги в поисках удобного места для остановки, где мы могли бы дожидаться каравана. – Кажется, в Честере очень любят скачки, и прошлым вечером туда приехал Маэлгон со своими лучшими лошадьми, поэтому я согласился остаться на завтра, чтобы посмотреть состязание. Вроде бы у него отличная порода, – задумчиво сказал он, спешиваясь.

– Наверняка! – воскликнула я, слезая с кобылы и следуя за ним к небольшой лужайке, выходящей к дороге. – Нашу породу начал разводить еще король Куннеда.

– Замечательно! – просиял он. – Мы проведем пару дней в Честере и догоним караван на дороге. Это прекрасный город, и я уверен, что тебе и твоим женщинам будет в нем уютно. Кроме того, у тебя будет случай повидаться с кузеном.

Я внутренне вздрогнула, вспоминая, как описывал характер Маэлгона мой отец. Но предложение посмотреть скачки и возможность повидать город перевесили мое дурное предчувствие. Будет интересно сравнить Честер с Карлайлем – единственным настоящим городом, известным мне.

Мы стреножили лошадей, чтобы они могли пастись, удобно расположились в тени большой липы и стали ждать караван.

День был теплым, и жужжание пчел над нами указывало на близость гнезда дикого роя. Мы говорили обо всем: об усадьбе сэра Эктора в потаенном сердце Уэльса, о землях моей семьи по обе стороны залива Солуэй Ферт, о песнях и историях, известных нам обоим, о том, как важно иметь в детстве друзей. Когда я рассказала ему о родственниках Бригит и о подарке, который они шлют ему, Артур обрадовался и настоял на том, чтобы мы обязательно взяли собаку с собой в Честер.

– Ему будет полезно побегать, – предположил Артур, – после стольких дней в плетеной клетке.

К тому времени, когда наш отряд догнал нас, мы уже избавились от первой застенчивой неопределенности и почувствовали себя в обществе друг друга лучше.

Когда разобрались, кто и куда должен направляться, и наш теперь уже небольшой отряд снова тронулся в путь, Артур присоединился к Бедиверу и Мерлину, чтобы обменяться новостями и сведениями, полученными каждым из них на этой неделе. Я ехала следом, радуясь возможности собраться с мыслями.

Артур очень отличался от того «правильного» короля, каким я его себе представляла. Не было сомнений в его приверженности Делу или любви к стране, но я улыбалась, вспоминая нашу гонку к вершине холма.