355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Персия Вулли » Гвиневера. Дитя северной весны » Текст книги (страница 17)
Гвиневера. Дитя северной весны
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 04:00

Текст книги "Гвиневера. Дитя северной весны"


Автор книги: Персия Вулли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Я много слышала о тех днях, когда процветала торговля с Римом и по всей империи можно было встретить библиотеки, ювелирные лавки и большие магазины, полные стеклянных вещей. Родная бабушка Винни родилась в Риме и обычно подробно рассказывала ей о величии этого города. Рим, по мнению Винни, по-прежнему был законодателем вкусов и хороших манер, и по сравнению с ним наша северная часть «британской провинции», безусловно, была очень отсталой.

К возвращению Катбада наш образ жизни вполне устоялся. Друида приняли при дворе очень доброжелательно, но одновременно известили, что мое образование теперь доверено вдове из Йорка.

Меня при разговоре не было, но, когда он крупными шагами вышел из комнат моего отца с гневным выражением на красивом лице, я была в зале.

– Плохо, когда дочь кумбрийца учится только римским обычаям, – бросил он коротко, зло посмотрев сначала на Лавинию, потом на меня. – Придет день, когда ты пожалеешь об этом, девочка, помяни мое слово.

Он вышел из комнаты, ни разу не оглянувшись и ни с кем не попрощавшись. К сожалению, у меня не было возможности объяснить ему, что это придумала не я.

После приезда Винни основная часть домочадцев оставалась в Карлайле, а отец ездил по северу, по-прежнему намереваясь предстоящей весной сообщить королю Артуру окончательное решение по предложенному договору. Я подозревала, что он использовал эту поездку как предлог, чтобы сбежать от перемен в нашей домашней жизни, потому что Лавиния, хотя и не настаивала на кушетках, в первую же неделю своего пребывания при дворе приказала подавать к столу чаши для мытья рук и полотенца.

Устроившись, моя наставница сразу же завела разговор о том, что мне пора учиться письму и чтению. Я открыто восстала, и мы договорились только тогда, когда Бригит позволили учиться вместе со мной – и за компанию, и потому, что ей тоже этого хотелось.

Я тосковала по прежней свободной жизни, вспоминая не только приключения с Кевином, но и уроки Катбада. Мне недоставало его рассказов о самых разных вещах, долгих прогулок по лесу при хорошей погоде и повествований о других странах и временах. Все это стало частью мечты, к которой я снова и снова мысленно возвращалась.

К тому времени я уже убедила себя, что Кевин вернется к Белтейну, когда объявляется всепрощение, и ему не придется бояться наказания за наше неудачное приключение с Владычицей или за его бегство. Это делало жизнь более или менее терпимой. Медленно текли месяцы. Пришла зима, и рыночная площадь иногда недели подряд стояла пустой. В этом году было холоднее, чем в прошлом, и я не однажды просыпалась по ночам, дрожа не от стужи, а из-за того, что где-то в темноте ночи был Кевин, лишенный семьи, дома и тепла.

Иногда ко двору заезжали путники, и время от времени приходило известие от отца, но, по сравнению с годами, наполненными поездками и празднествами, тесным общением с людьми и замечательными вечерами с пирами и песнями, жизнь стала тусклой и скучной. Я терпеливо ждала, наблюдая за возвращением солнца после зимнего солнцестояния и цепляясь за мысль, что в праздник Белтейна вернется все, о чем я тосковала, – свобода и смех и, конечно, Кевин.

Винни вознамерилась обучить меня всем видам рукоделий, и в скором времени в доме скопилась куча вышитых материй. Тем не менее они никогда не использовались, а наоборот, тщательно складывались в кедровый сундук, который бабушка Винни привезла из Рима. Наконец я поинтересовалась, зачем она накапливает столько вещей вместо того, чтобы их носить.

– Но, дитя, они предназначаются для твоей свадьбы. Это – часть твоего приданого.

Я тупо уставилась на нее, гадая, почему она решила, что мне потребуется приданое. Когда отец с матерью убежали вместе, приданого не было вообще. Все случилось слишком быстро, чтобы что-то готовить заранее. В зависимости от того, кто рассказывал мне эту историю, все выглядело либо как похищение, либо как побег с возлюбленным. Когда вернется Кевин, меня приданое тоже не будет волновать. Значит, не стоит тратить ни время, ни силы. Мне казалось нелепым проводить свои дни за вышиванием одежд, которые никогда не понадобятся, и я бездельничала, долгими часами представляя, какой будет наша встреча во время Белтейна.

Иногда мне думалось, что он неожиданно подъедет на Быстроногой, и, прорвавшись сквозь ошеломленную толпу, задержится только для того, чтобы помочь мне сесть на ее спину. Потом мы вместе скроемся, прежде чем кто-нибудь поймет, что произошло.

Или, быть может, он смешается с толпой крестьян и ремесленников, ожидающих наступления темноты, и мы встретимся в хороводе, обменявшись лишь сдержанными улыбками. Пока все будут кружиться при свете праздничного костра, мы ускользнем в сумерки, как любая другая парочка, и скроемся незамеченными.

Ясно было одно: независимо от того, как мы встретимся снова, это нарушит установленную Лавинией «правильную» жизнь двора.

Дни становились длиннее, и я с тайным ликованием замечала, что на дорогах становится все больше путников, и уверяла себя в том, что каждый новый день приближает ко мне моего любимого.

Наконец установилась замечательная погода: благоуханная и тихая, с дымкой цветущей ольхи над рекой. Я никогда в Жизни не ждала Белтейна с таким нетерпением, как сейчас, и даже согласилась с Винни, что мне следует надеть по этому случаю длинное платье с ярким тканым шелковым поясом и браслет с эмалью из шкатулки с драгоценностями матери, тем более что для этого был совершенно особый повод.

Когда я оделась, Бригит принесла мне зеркало, и я удивилась, посмотрев на свое отражение. В зеркале я увидела не девочку, а молодую женщину, хотя волосы ее были не рыжими, а лицо не безмятежным, как у моей матери. Так или иначе, я стала достаточно взрослой, чтобы самой распоряжаться своей жизнью, и, хотя мне никогда не суждено быть королевой, я проведу остаток жизни с тем, кого люблю. Этого более чем достаточно, чтобы возместить потерю королевского трона.

Колокольчики на концах пояса мелодично позвякивали при каждом движении, и я засмеялась, подумав, что это платье вполне может считаться моим подвенечным нарядом.

Огонь, добытый трением, почти мгновенно разгорелся на священном холме, и началась ночь танцев.

Радость и предвкушение лета отбросили прочь все остатки земной тоски, когда мы кружились и кружились вокруг маленького солнца, горевшего в центре хоровода. Жар костра и разбуженная любовная страсть рвались во вселенную, превращаясь в непрерывное лихорадочное веселье. Парочки, сбросившие с себя зимнюю подавленность, приходили вместе, охваченные желанием, и одна за одной исчезали в ночи. Я провожала их глазами, страстно желая, умоляя богиню, чтобы Кевин сейчас же появился передо мной. Иногда другие мужчины протягивали ко мне руки, но ни один из них не был моим ирландцем, поэтому я улыбалась и отрицательно качала головой.

Праздничный костер прогорел слишком рано. Темные скелеты обугленных бревен обрушились вниз, превратившись в кучу тлеющих углей и выбросив в ночь снопы искр. К костру вывели коров и свиней, лошадей, овец и гусей, даже крикливых коз и глупых кур, и всех их осторожно провели через золу, пока хозяева просили благословения богов, чтобы животные не болели в предстоящие месяцы. Я всматривалась в каждую темную фигуру, готовая броситься в объятия, но среди мужчин не было того, кого я искала, и меня понемногу начала охватывать паника.

Я с трепетом ждала, когда последние гуляки соберутся возвращаться в город. Боясь остаться в одиночестве, я присоединилась к ним, поющим и орущим, несущим к очагам только что зажженные факелы.

Сейчас я исступленно молила: «Кевин, пора! Ты должен появиться прежде, чем мы дойдем до каменных домов, из которых я никогда не смогу исчезнуть незамеченной».

Я нетерпеливо обшаривала взглядом лица всех, мимо кого мы проходили, но видела вокруг только обычных людей, веселых и добродушных. Они могли жить как им хочется. На них не лежал груз королевских обязанностей.

Когда наконец последние участники праздника угомонились, я медленно пошла в спальню; пребывая во власти растерянности и неверия. Кевин не пришел, и какой-то частью своего сознания я понимала, что он не появится никогда. Это понимание леденило душу и туманило глаза, и я устало тащилась по коридору без надежд, желаний, полностью безучастная к будущему.

Бригит откинула одеяла на кровати и начала помогать мне раздеваться, сонно говоря о завтрашнем майском танце. Когда она складывала шелковый пояс, колокольчики звякнули в последний раз. Все мои мечты рухнули в этом легком серебристом звуке, и долго сдерживаемая скорбь прорвалась в отчаянном рыдании.

– Что, Гвен, что случилось?

Не дожидаясь ответа, она обняла меня, дав моему горю излиться в потоке слез и порывистых всхлипываниях. Она внимательно слушала, укачивая меня, как мать укачивает дитя, пока я облекала в слова свои страхи, вину и раскаяние из-за ухода Кевина и все надежды, которые я питала в течение долгих месяцев с той поры.

– Он ведь никогда не вернется ко мне, правда, Бригит? – шептала я, обессиленная от слез и отчаяния.

– Похоже на то, Гвен, похоже, – ответила моя подруга, по-прежнему прижимая меня к себе. – Тебе надо перестать верить в то, что он жив, потому что он, конечно, ушел навсегда, как если бы умер.

А ты должна продолжать жить и сама строить спою жизнь.

Я устало представляла себе дни, наполненные аккуратными маленькими стежками и красивым бельем, И годы, проведенные в покорном сидении у очага. Мне не верилось, что от меня ждут смирения пополам со скукой, которыми хотели заменить настоящую жизнь.

Но, Бригит, безусловно, была права, и к осени я забыла обо всем, кроме воспоминаний о своей мечте. Да и Лавиния заставляла меня делать слишком многое, чтобы можно было горевать об утраченной свободе, и я не осмеливалась думать ни о прошлом, ни о будущем. Только иногда ясной, летней ночью, когда звезды паутиной раскидывались в северном небе, я вспоминала поездку домой из святилища и любовь, которой не случилось.

25
ОБРУЧЕНИЕ

В течение следующего года жизнь при дворе Регеда была безмятежной, вялой и скучной. Я жила с домочадцами в большом доме в Карлайле, усердно изучая латынь, аккуратно вышивая и время от времени решая арифметические задачки. Последнее основывалось на знаниях, полученных от Катбада, и немало озадачивало Винни. Может быть, это являлось единственной причиной, по которой я получала удовольствие от занятий.

К нам и вправду зачастили королевские особы, особенно после подписания договора Артура с Уриеном. Большинство наших гостей были королями, ищущими жен для себя, своих сыновей и иногда даже для внуков. Изредка появлялись и женщины, заботливые матери или сестры, оценивающие меня и мое окружение даже тогда, когда болтали о пустяках. Однако в основном мужчины приезжали одни.

Иногда, если погода была хорошей, а обстановка подходящей, и отец чувствовал, что я могу научиться чему-то полезному, он брал меня с собой в деловые поездки. Я радовалась возможности уехать из Карлайля, и мне нравилось наблюдать, как наши северные соседи относятся к политике. Это занятие было, конечно, куда более серьезным, чем вышивание, и я пыталась научиться различать разные диалекты, чтобы улавливать оттенки дипломатических переговоров.

Винни, почувствовав, что окончательно надела на меня узду, завела разговоры о церкви. Когда-то в Карлайле был большой приход, и обветшалое здание, построенное римлянами специально для отправления святых обрядов, стояло полуразрушенным, но, тем не менее, это была церковь. Моя воспитательница начала прилагать усилия, чтобы оживить интерес к церкви не только среди местных жителей, но и среди самих церковников. Она рассылала деревянные таблички с нацарапанными на них письмами, прося, умоляя и уговаривая любого священника, о котором хоть раз слышала, и в конце концов была вознаграждена письмом из Лондона, в котором говорилось, что из монастыря святого Ниннана в Карлайль будет прислан епископ для выполнения обязанностей духовного пастыря агнцев. Я никогда не считала христиан овцами, а священнослужителей их пастухами, но Винни заверила меня, что в Риме именно так и делается.

После того как она пообещала, что в будущем это меня ни к чему не обяжет, я согласилась сопровождать ее на празднества, связанные с приездом епископа. Я надеялась, что им будет отец Брайди, монах-пикт, которого мы приютили в Лох-Милтоне, но епископ оказался худым, недовольным человеком, который злился на весь мир, а на женщин смотрел так, будто они и вовсе не существовали. Я не могла не удивляться, почему одни христиане относились с любовью и заботой к своим ближним, тогда как другие постоянно осуждали их и были весьма неуживчивы. Ответа, похоже, найти было невозможно, и в конце концов я поблагодарила Винни за заботу о моей душе, после чего старалась держаться подальше от ее религии.

Винни была убеждена, что женщины должны жить и работать в своем изолированном мирке, и я обнаружила, что все больше и больше погружаюсь в ту трясину, которую она называла «женской половиной». Она была настолько оторвана от жизни двора, что я часто не знала, кто у нас в гостях или когда приехал. Именно поэтому, не будучи предупрежденной, я вошла в зал и увидела на почетном месте, рядом с моим отцом, Мерлина.

Поспешно поклонившись, я заняла свое место по другую сторону от короля, гадая, что же привело в Регед королевского мага. По крайней мере, войну начинать в этом году было слишком поздно.

Наблюдая за главным жрецом, я вспоминала замечание Кевина, что его следовало бы назвать совой. Молчаливый, немигающий и все знающий, он даже тень отбрасывал, похожую на тень этих беспощадных ночных хищниц.

Я радовалась, что отец сидит между нами, поскольку не имела ни малейшего представления, о чем можно говорить с таким гостем, а по его сдержанному отношению подозревала, что и ему не особенно хочется общаться со мной.

Но еще больше я удивилась, увидев его в комнате, где решались государственные дела, когда, по просьбе отца, пришла к нему после обеда. Я сказала было, что приду попозже, но отец остановил меня.

– Нет, нет, дитя, я… дело в том, что мы пригласили тебя специально. Мерлин хочет поговорить с тобой. – Отец указал мне на стул, и я села, переводя взгляд с него на чародея и обратно.

– Послушай, девочка, – ворчливо сказал Мерлин, – не надо так волноваться. Я просто хотел узнать, сколько тебе лет.

Меня гораздо меньше поразил бы вопрос о яйцах дракона, и я тупо уставилась на него. Он вполне мог спросить об этом и моего отца.

– Мне будет пятнадцать в этом декабре, – ответила я, удивляясь, почему он начал качать головой.

– В начале декабря? – спросил он и, когда я кивнула в ответ, начал что-то бормотать о лучниках и недостатке такта.

В конце концов Мерлин все же повернулся к отцу и, угрюмо поблагодарив за гостеприимство объявил, что намерен ложиться спать. Я почтительно встала, когда он величаво выходил из комнаты, и в полном смятении посмотрела на отца.

– Ух! – Отец глубоко вздохнул и втянул голову в плечи, потом медленно выпрямился, выдохнул воздух и кивком пригласил меня подойти ближе.

– Думаю, Гвен, что тебя только что выбрали в качестве жены короля Артура.

– Что? – Слово эхом отразилось от стола, винной бутылки, сундука для карт и изразцового пола.

– Мерлин для того и приехал, чтобы узнать… соглашусь ли я на такой брак. Я сказал, что мне надо поговорить с тобой. – Он смотрел на свои руки, и тяжелое молчание повисло между нами.

– Ну? – спросил он наконец.

– Что ну? – В мои легкие хлынул воздух, а вместе с этим яростным потоком полились несвязные слова и обвинения. – Ты спрашиваешь, как я к этому отношусь? Ты что, хочешь услать меня из Регеда против моей воли? Я считала, что у нас с тобой договоренность…

– Так и есть, – сухо сказал он, – вот почему я и пригласил тебя, а не просто приказал, что тебе делать. Поэтому давай начнем с начала. Каковы твои возражения против брака с верховным королем?

– Возражения? Я даже не знаю его. Мне придется ехать в Логрис, чтобы выйти за него замуж, и жить среди незнакомых мне людей. Я не хочу быть верховной королевой… я просто хочу остаться здесь, в Регеде, с моим народом. И что самое главное… – я помолчала, чтобы придать важность следующему доводу. – Согласно договору, если я покину Регед, Уриен после твоей смерти может стать королем, а я не хочу этого.

– Хорошо, – уступил отец, – давай нальем вина и более внимательно рассмотрим твои доводы. Пора решать, кому ты отдашь предпочтение.

– Предпочтение? – пискнула я, чувствуя, что будущее вплотную приближается ко мне.

– Да, предпочтение. Я могу объяснить Мерлину твой отказ только тем, что ты уже выбрала кого-то другого. Положение и так трудное, даже и без того, что мы сразу отвергнем предложение верховного короля. Послушай, ты познакомилась с большинством из тех, кто заинтересовался тобой… давай посмотрим список и подумаем, что можно сделать для тебя, девочка. Желательно, – добавил он, – решать такие вопросы за стаканом вина.

Итак, я наполнила кубки, и остаток вечера мы провели, обсуждая достоинства и недостатки каждого возможного брачного союза. Оказывается, мной интересовалось множество мужчин, и такого разного возраста, что выглядело это просто смешно. Даже исключив тех, кто был на пять лет моложе меня, и всех, кто уже приближался к полувековой отметке, мы обнаружили, что список все равно гораздо длиннее, чем я ожидала.

На первом месте стояло предложение Уриена выйти за его сына Увейна.

– Это, – подчеркнул мой отец, – объединит оба наши королевства и положит конец напряженности на границах. Но я не могу представить, чтобы такой брак оказался для тебя счастливым. Мальчик еще очень юн, а Уриен, хотя и хороший вождь, но очень властен по натуре и выше всего ставит происхождение и родственные узы. Человека, подобного ему, лучше иметь союзником, чем врагом… но он захочет править всем, а когда придет время, он просто ототрет тебя плечом и назовет регентом себя, пока твои дети не вырастут. Нет, – заключил он, – тебе гораздо лучше выйти замуж за верховного короля, достаточно могущественного для того, чтобы держать Уриена в узде, чем находиться во власти мелкого правителя.

Я кивнула, думая, что брак с Увейном сделает меня одновременно невесткой феи Морганы, а я вряд ли вынесу подобный удел.

– Потом, – продолжил отец, осушая кубок, – король Кау всегда хотел видеть тебя замужем за одним из своих сыновей. Он недавно предложил тебе в супруги своего младшего сына.

– Гильдаса? – Я негодующе фыркнула, потому что слишком хорошо помнила вечно хнычущего мальчишку, который немилосердно докучал мне во время официального визита прошлой весной. Он был настолько туп и самодоволен, что мне меньше всего хотелось бы иметь его в мужьях.

– По-моему, он больше говорит, чем делает. Кроме того, у него глаза посажены слишком близко, и его дети наверняка будут безобразными.

Отец кивнул, и в его голосе послышался смех.

– Мне почему-то всегда казалось, что он слишком учен для тебя.

Мы обсудили еще несколько имен, большей частью с севера, а потом всплыло имя Гавейна.

– Нет, – поспешно сказал отец, – он не просил твоей руки. Но, если ты предпочтешь его Артуру, мы можем это обсудить.

Я рассмеялась, вспомнив ураган рыжеволосой решимости, все лето бушевавший на Трелкелд Ноттс.

– Надеюсь, ты говоришь это не всерьез? – спросила я, и отец громко захохотал.

– Это напоминало бы пару упрямых солуэйских баранов, – сказал он. Потом вздохнул и поморщился.

– Маэлгон из северного Уэльса тоже хотел бы в один прекрасный день получить это королевство. Из-за его родства с твоей матерью он рассчитывает после моей смерти объявить регентство, особенно если ты будешь королевой в каком-нибудь отдаленном месте. Он даже предложил отослать свою теперешнюю жену, если ты согласишься выйти за него замуж, и объединить наши страны.

Я в отвращении ахнула, и отец протянул ко мне руку и накрыл ею мою.

– Ну, ну, девочка, я сказал ему, что это невозможно и я не буду беспокоить тебя таким непристойным предложением. Хотя внимательно следи за ним в будущем. Он жадный дьявол, считающий свой королевский сан скорее правом, нежели долгом, а людей – вещами, которыми можно пользоваться и манипулировать вместо того, чтобы уважать их. Боюсь, ему суждено стать тираном, а его наследие будет горьким для любой страны, правителем которой он станет.

Я запомнила эту мысль, и мы стали обсуждать следующее имя из списка.

К тому времени как бутыль с вином опустела и масляные светильники начали чадить, мы с отцом пришли к согласию в одном: предложение Артура менее всего чревато неприятностями. И, кроме того, оно решало проблему отказа сыну Уриена, не задевая его гордости, и означало, что Регед получит дополнительную защиту из-за особого интереса верховного короля.

– Но почему, – устало спросила я, – верховный король вообще решил попросить у тебя моей руки? Какие возможные выгоды открываются для него?

Отец вздохнул и заглянул в пустой кубок.

– Ты кумбрийка, а как лучше положить конец обидам северян, если не жениться на девушке с севера? Мерлин, конечно, говорит, что ты совершенно пленила Артура, когда он приезжал с визитом после Великой битвы, поэтому это предложение сделано не только по политическим причинам…

– Может быть, и так, – проворчала я, – но у меня нет никаких других причин, кроме политических, чтобы принять его предложение. Этот брак нельзя назвать браком по любви, он будет, например, совсем не похож на отношения между тобой и мамой…

Наступила долгая пауза, и отец удрученно начал разглядывать свои руки.

– Поверь мне, дитя, если бы среди возможных претендентов был хотя бы один, который тебе нравился, за которого ты действительно хотела бы выйти замуж, я бы не колеблясь отказал Мерлину. Но мы обсудили каждого, и, судя по твоим словам, ни к кому из них ты не испытываешь особой нежности. И мне тяжело просить тебя выходить замуж из чувства долга, тем более что я сам знаю, каким необыкновенным может быть брак по любви…

Он умолк и беспомощно посмотрел на меня. На его лице были написаны жалость и сочувствие.

– Есть еще одна вещь, Гвен, которую следует принять во внимание. Я не… не так молод, как прежде. Бывают дни, когда я едва могу стоять и устаю гораздо быстрее, чем обычно. Лекарка делает все, что может, но снадобья давно не заглушают боль, и мне будет спокойнее за твое будущее, если ты выйдешь замуж за сильного молодого человека, который, я уверен, будет заботиться о тебе. Возможно, это не то же самое, что устроить для тебя брак по любви, но ничего лучшего я не могу тебе предложить…

И в конце концов я согласилась поехать следующей весной на юг, чтобы стать верховной королевой Британии.

* * *

Это было шесть месяцев назад, и сейчас, в лесу, рядом с моим шатром, кукушка громко объявляла, что весна и вправду наступила.

Не сумев заснуть от возбуждения, я встала и, накинув плащ, подошла к выходу из шатра.

Небо было усыпано множеством звезд. Все мои сопровождающие, спали вокруг костра, за исключением часового, сидевшего около лошадей.

Ночь была тихой и не слишком холодной, поэтому я прислонилась к веревкам и уставилась на небо. Позади во времени и пространстве осталось мое детство в Регеде и любовь, о которой я когда-то так мечтала. Впереди лежали противоречивые нити моей судьбы… королевы при дворе, не нужном мне, жены человека, которого я не знала.

Но сейчас я была свободна и от прошлого, и от будущего, ощущая связь с ними, но не принадлежа ни тому, ни другому. Впереди замаячила надежда на приключение, которую я не оценила раньше, потому что ехала в неизвестные мне места, о которых знала только понаслышке. Моя жизнь с Артуром, возможно, будет ограничена чопорными римскими правилами поведения, но до этого оставалось еще две недели, и глупо терять драгоценные дни, погрузившись в размышления о прошлом и о будущем и забыв о настоящем. Кроме того, мне следовало быть наготове, чтобы не пропустить нечто примечательное, способное изменить мою судьбу.

На окраине лагеря появился человек, перекинулся словом с часовым и зашагал к шатру. Прежде чем он заговорил, я узнала Бедивера.

– Поздновато, госпожа, – сказал он, увидев меня, и остановился.

– Ночь красивая, – тихо объяснила я.

– Да, и рассвет будет ранний. Завтра у нас долгий день, поэтому тебе лучше лечь спать.

Я кивнула, мечтая найти какой-нибудь способ разделить с ним восторг, овладевающий моей душой.

Укладываясь, я сонно улыбнулась голосу Кети, тихим эхом зазвеневшему в ушах: «…жизнь везде удивительная штука»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю