Текст книги "Скандал (ЛП)"
Автор книги: Пайпер Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Усталость была реальной, и мне нужно было хорошенько выспаться, чтобы прояснить мысли. К сожалению, я не могла закрыть глаза, чтобы не увидеть лицо Джонни. Я была потрясена, что он не попытался связаться со мной. Возможно, мне следует сказать, что мне повезло, что он этого не сделал. Понятия не имею, что бы ему сказала.
Направляясь к своей машине, не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Могу поклясться, что, выглянув из окна своего офиса, видела Джонни ранее в тот же день, и была настолько обеспокоена, что решила встретиться с ним лицом к лицу на парковке. Однако, к тому времени, как пролетела четыре лестничных пролета, он исчез.
Или, может быть, мне это показалось.
Теперь навязчивые мысли отказывались уходить.
Приближались сумерки, молодая луна отбрасывала слишком много теней, хотя парковка была хорошо освещена.
Я была всего в двух шагах от своей машины, когда заметила, что под дворниками что-то лежит. Резко останавливаюсь, осматривая парковку, но тошнотворное чувство не проходит. Подойдя ближе, понимаю, что это записка в идеальном белом плотном конверте.
Трясущимися руками я схватила его, отперла машину и скользнула на водительское сиденье, вручную заперев двери, как будто это могло помешать страшиле проникнуть внутрь. Я смеялась над собой, пытаясь открыть клапан конверта.
Записка была напечатана крупными буквами красного цвета, как будто автор хотел обратить всю ситуацию в шутку. Я почувствовала гнев, а не страх, когда несколько раз перечитывала эти слова.
Вам следует отказаться от участия в деле. Очевидно, я знаю, что вы сделали.
Я расхохоталась. Если бы мне пришлось гадать, то сказала бы, что за угрозами вполне мог стоять Джонни. Единственное слово, которое заставило меня так подумать. Очевидно. Единственным человеком, который знал, что у нас был бурный роман, был сам этот мужчина. Раньше находила это маленькой невинной ложью, в которую верил Джонни.
Это очень разозлило. Он что, пытался заставить меня рассказать всем о нашей ночи? Честно говоря, я не была уверена. Завела двигатель, ненавидя все в своей жизни. Я была судебным исполнителем. Я должна была сказать правду. Я нутром чуяла это, но независимо от того, как преподнесу информацию, это меня погубит.
Мне нужно было все тщательно обдумать. Я всегда лучше всего размышляла на берегу реки. Это именно то, что мне было нужно в данный момент. Чтобы самой выбраться из привычного окружения.
Затем мне нужно будет что-то предпринять, рано или поздно. На карту может быть поставлена жизнь человека.
Или, по крайней мере, его средства к существованию.
Однако я дам понять этому мужчине, что не приму никаких дополнительных угроз.
Точка.
Джонни
Никто никогда не назвал бы меня терпеливым мужчиной. Это было бы просто ложью. Однако я сделал все, что было в моих силах, чтобы держаться подальше от этой потрясающей женщины и даже не вступать с ней в контакт. С помощью моего Капо я узнал, где работает прекрасная Седона Беккет, и рисковал тем, что меня не выпустят под залог, стоя у ее здания и наблюдая за окном, где, как я знал, находился ее офис.
И жаждал ее больше, чем следовало бы.
В тот момент, когда она выглянула из окна, мне захотелось увидеть ее снова. Желание было непреодолимым, но не в моих интересах. На данный момент было бы лучше, если бы я залег на дно, хотя тот факт, что нанятому Бароном новому адвокату отказывали в предоставлении информации о том, какие улики у них есть, кроме моих отпечатков пальцев, был чертовски неприятен. Достаточно, чтобы я оставался на взводе.
Майкл и Зефир были моими самыми доверенными людьми, Капо, которые работали на мою семью в течение двадцати лет. Теперь они служили под моим началом. Я поручил им попытаться собрать информацию о том, почему меня подставили, в том числе узнать, есть ли в городе другой игрок. Они уже определили, что Лиам О'Коннор жаждал крови и уже делал нелепые заявления о стремлении отомстить.
Это была еще одна веская причина, по которой я должен был держаться подальше от Седоны, несмотря на то, что каждая частичка меня хотела не только обладать ею, но и защищать ее. Из того, что знал о Лиаме, он был настолько кровожаден, насколько это возможно, и считался горячей головой в семье О'Коннор. Если бы он заподозрил, что я провел с ней ночь, не сомневаюсь, что ее жизнь была бы в опасности. Черт возьми. Я никогда раньше не попадал в такую паутину.
Седона. Одна мысль о ее имени превратила мои желания в навязчивую идею. Она преследовала меня во сне, пока я немного поспал. Я никогда в жизни не испытывал такой реакции на женщину.
Я потратил время на изучение своей настоящей соперницы, используя свои контакты в Штатах, чтобы узнать о ней все, что мог. Было удивительно, что можно узнать из социальных сетей. Я вникал во все, что касалось ее карьеры, ее успехов и ее единственной реальной неудачи. Она была великолепна в том, что делала, но я уловил в ней чувство уязвимости, истинный уровень невинности, который напрашивался на разврат.
И я был как раз тем человеком, который мог это сделать.
Я смотрел на воды реки Огайо, надеясь обрести хоть какое-то ощущение покоя. Учитывая мой тип личности «А» (прим перев.: Тип личности «А» в психологии означает набор черт и поведения, характерных для конкурентоспособных, амбициозных и целеустремлённых людей), я сомневался, что это произойдет. Мой отель находился через дорогу от набережной, в районе, где было полно ресторанов и баров, звучала веселая музыка, а еда была великолепной. К сожалению, с момента приезда у меня почти не было аппетита.
Кроме того, мой голод был по Седоне.
Отель. Это был тот самый, в котором Седона остановилась на ночь. Я посмеялся про себя, когда подошел поближе к воде, пытаясь представить все в перспективе. Это было непросто – создавалось впечатление «рыбы, вытащенной из воды», к чему я не привык. Когда услышал звук входящего сообщения, схватил телефон, почти ожидая, что оно от Барона.
Смеясь, замечаю дюжину смайликов, мое сердце бешено заколотилось. У меня было все, к чему можно было вернуться домой, что добавляло осторожности моему поведении. Эти два слова от Кристиана были именно тем, что мне нужно было прочитать.
«Спокойной ночи, папочка».
Он понятия не имел, как сильно я хотел услышать, как он произносит эти слова вслух, но он не произносил их с тех пор, как потерял свою мать, женщину, которую я едва знал. Кого я обманываю? Маленький мальчик совсем не знал меня, вынужденный довериться незнакомцу. И несмотря на все деньги, которые у меня были, на врачей, к которым я обращался, ответ был один и тот же.
Кристиан заговорит, когда будет готов, травма от того, что у него на глазах умирает мать, была слишком трагичной для его юного сознания. Я никогда не давил на него, но в такие моменты мне хотелось быть лучшим отцом. Он не заслуживал того, чтобы родиться в мире, где его отец был таким жестоким человеком.
И вообще, я никогда не хотел иметь ребенка.
Иногда жизнь может быть жестокой.
Вздохнув, печатаю ответ, добавляя столько же дурацких смайликов, сколько и он. Нажатие кнопки отправить растрогало мое сердце сильнее обычного. У меня были командировки раньше, его няня заботилась о нем, но я всегда мог сказать, когда вернусь, и никогда не лгал и не подводил его.
До сих пор.
Это еще больше усилило мой гнев.
Я должен был поддерживать свою семью, а не находиться здесь по надуманному обвинению. Однако не мог винить Седону за то, что не давала о себе знать. Почему она должна? Она предположила, что я жестокий убийца, учитывая ту ограниченную информацию, которую нашла. Об этом уже я узнал от Барона. То дерьмо, которое накопали на меня и мою семью, было нелепым. Даже если бы я рассказал о нашей совместной ночи, это было бы ее слово против моего. К сожалению, если кто-то из нас признается в своей причастности, она окажется в центре такого ужасающего внимания, от которого ее карьере не оправиться. Обычно мне было бы наплевать, если бы эта девушка мне не нравилась.
Все касалось ее.
Я пытался убедить себя в обратном, в том числе и в том, что она была слишком молода для меня. Ничего не получалось. Я хотел ее. Каждый дюйм. Я уже почти принял решение относительно этой ужасной ситуации.
Сунув телефон в карман, прислонился к перилам, глядя на темную воду. Сомневаюсь, что смогу легко поговорить с Седоной. Однако вскоре она узнает, что я сдержал свои обещания. Я найду способ заявить на нее права.
Помня об этом, я направился в один из ресторанов и баров, больше всего на свете желая отвлечься от этой ужасной ситуации. Завтра выслежу свою вкусную добычу, и у нас будет долгий разговор. Она выступит в мою защиту, понравится ей это или нет. Но это поставит ее жизнь под угрозу.
Может быть, именно поэтому я не стал давить сильнее. На данный момент анонимность была ее единственной защитой. Я неторопливо направился к праздничному заведению, от аромата еды, доносившегося из ресторана «River House и Raw Bar», у меня потекли слюнки. Направляюсь внутрь и сразу же прохожу мимо официантки к бару.
Заведение было переполнено, смех доносился со всех сторон. Я заметил открытую зону отдыха и что-то похожее на очаг. Ночь была приятной, в воздухе чувствовалась легкая прохлада, учитывая время года. Возможно, наслаждение видом на реку внесло бы ясность или ослабило бы гнев.
Заказав бокал «Макаллана», я неторопливо направился к виду на реку, вышел на крытую веранду и погрузился в атмосферу. Внезапно меня охватили странные вибрации, те же электрические ощущения, что и с очаровательной блондинкой. Повернул голову, и на моем лице появилась хитрая усмешка. Я узнал бы ее длинные ноги где угодно.
Казалось бы, судьба склонилась в мою пользу. Она изучала воду, бесцельно вертя в руках бокал с вином, и было очевидно, что она очень одинока. Ее длинные ноги были вызывающе скрещены, а волосы слегка развевались на ветру. Я уловил аромат ее духов, и мой член мгновенно возбудился. Не колеблясь, я опустился на стул напротив нее.
Почти сразу же рука Седоны застыла на бокале, а тело напряглось. Когда она начала отодвигать свое кресло, словно собираясь уйти, я схватил ее за руку.
– Отпустите меня, – прошипела она, тут же оглядываясь по сторонам.
– Ты боишься, что кто-нибудь увидит нас вместе?
Она сбросила салфетку с колен на стол, пытаясь высвободить другую руку.
– Мы не вместе, мистер Джеймс. Мне все равно, что вы думаете или что произошло между нами.
– Я думаю, нам пора серьезно поговорить вдали от посторонних ушей. Удача предоставила нам такую возможность.
– Удача, мистер Джеймс? Вы следили за мной?
– Нет, я этого не делал. Ты прекрасно знаешь, где я остановился. И у нас нет причин быть такими официальными, Седона. В конце концов, мы действительно знаем друг друга физически.
Мне не нужно было никакого дополнительного освещения, ни огня, исходящего из ямы, ни подвесных светильников, чтобы понять, что она покраснела. Затем она намеренно изобразила на лице улыбку, делая все возможное, чтобы скрыть свое волнение.
– Мы совершили ошибку, мистер Джеймс, которая больше не повторится. А теперь, я предлагаю вам перенести свой напиток за другой столик, или я буду вынуждена вызвать полицию.
– Пожалуйста, Седона, сделай это. Так мы сможем предать гласности нашу маленькую интрижку. Если, конечно, ты не собираешься лгать о том, что была со мной, когда произошли убийства. – Когда она ничего не сказала, я сжал ее руку. – Ты хорошая маленькая девочка, не так ли? Ты всегда следуешь правилам. Ты не допустишь, чтобы невиновного человека отправили в тюрьму. Ты не такая.
Я позволил ей высвободить руку, и она повела себя так, словно мое прикосновение обожгло ее, и потерла его пальцами другой руки.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– О, нет? Хочешь, я расскажу, в какой школе ты училась, о том, что закончила ее с отличием, оставаясь при этом стажером на полный рабочий день? Или ты бы хотела, чтобы я рассказал о том, как гордятся тобой твои мама и папа, о том, что твой младший брат решил стать адвокатом из-за твоих успехов? Или, может быть, ты хотела бы рассказать мне все интересные подробности о том, как росла на Гавайях. Твой отец служил на флоте. Не так ли? Затем его повысили в должности и перевели в Вашингтон. Держу пари, вам было неприятно покидать свой тропический рай.
Ее глаза широко раскрылись, и она покачала головой, откидываясь на спинку стула и поднося бокал к губам. Сделав глоток, она, как и прежде, посмотрела на реку, еще более встревоженная, чем в комнате для допросов.
– Как ты это выяснил?
– О, я считаю своим долгом узнавать все, что можно, о людях, с которыми я общаюсь, особенно о таких увлекательных людях. – Мне понравилось, как задрожала ее нижняя губа после моего заявления.
– Чего ты хочешь от меня, Джонни? Это скользкий путь.
– Кроме того, чтобы ты рассказала правду правоохранительным органам, которые держат меня под замком? Этот ответ прост. Тебя.
– Я не могу быть твоей.
– И почему же так, Седона? Дело в том, что у тебя есть парень? О, нет. Мэтт порвал с тобой. Разве он не удалил тебя без колебаний со всех своих социальных сетей? Кстати, тебе будет лучше без него. Он трахает всех, кто в юбке, в этом городе.
– Будь ты проклят, – прошипела она. – Ты гребаный сукин сын. Ты шпионил за мной. Ты соблазнил меня, решив, что самый перспективный прокурор в этом городе будет твоим лучшим алиби?
– Ты переоцениваешь мои возможности. Я не знал, кто ты такая, когда подсел к тебе в том баре, точно так же, как и ты ни черта не знала обо мне. Однако, как только я попробовал тебя на вкус, мне захотелось узнать все, что можно, о твоей жизни, твоих страстях и потребностях. – Медленно опустил свой разгоряченный взгляд и наклонился, чтобы еще раз вдохнуть ее экзотический аромат. Мои яйца были напряжены, как барабаны.
– Зачем, чтобы ты мог шантажировать меня? Уверяю тебя, у меня нет денег. К тому же я не настолько влиятельна в этом городе.
Я наклонился вперед, водя пальцем по краю своего бокала, и пристально посмотрел ей в глаза.
– Это то, что ты думаешь, что это шантаж? Уверяю тебя, мне ничего не нужно, особенно деньги. И мне трудно поверить, что ты до конца не изучила мое прошлое.
Она поджала губы.
– Не знаю, что это, кроме как гребаная катастрофа. Да, я изучила тебя настолько, насколько позволил твой тайный мир.
По крайней мере, она позволила себе немного расслабиться.
– Мой тайный мир. Интересная фраза. То, что у нас было, не обязательно должно стать катастрофой ни для кого из нас. Однако ты прекрасно понимаешь, что меня подставляют. Вот почему ты так злишься.
– Я злюсь, потому что совершила ошибку. – Она отвела взгляд. – Если ты невиновен, не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму.
– Уверяю тебя, так или иначе, но этого не произойдет.
– Почему это звучит как угроза?
Рассмеявшись, наклоняюсь еще ближе, желая ощутить вкус ее сладких губ.
– Не угрожаю, моя прелесть. Я даю обещания.
Седона фыркнула, отодвигаясь от меня так далеко, как только позволял стул.
– Ладно, Джонни, раз уж ты настаиваешь на нашем разговоре, то кому по-твоему нужна твоя подстава? У тебя должно быть какое-то представление, раз приложил все усилия, чтобы узнать все, что только можно, о моей жизни. Кто твой злейший враг, кроме семьи О'Коннор?
– Твоя жизнь – великолепная открытая книга, Седона. Люди в моем мире не всегда такие.
– Вау. Как будто это меня удивляет. Ответь на вопрос. Ты считал О'Конноров одними из своих многочисленных врагов?
– Нет, не считал. На самом деле, я пытался заключить с ними союз.
– Как интересно. Что ж, возможно, ты захочешь пересмотреть свои варианты, учитывая, что младший брат Лиам, похоже, вышел на тропу войны. – Она использует это, как приманку, будто для меня это новость.
– Это я и так знаю. Однако, Лиам не был ответственен за то, что меня подставил.
Она кружит пальцем по бокалу, изучая меня так пристально, словно нахожусь в зале суда.
– Для него это была бы прекрасная возможность получить контроль над властью своего брата, над его феноменальной властью в Луисвилле.
– Очевидна, твоя хорошая подготовка, но ты не понимаешь, насколько близкими могут быть некоторые семьи. О'Конноры – та самая семья, особенно учитывая их происхождение.
Она горько рассмеялась.
– Нет. Ты прав в том, что мне никогда не приходилось сталкиваться с представителями организованной преступности. Наверное, я вела слишком замкнутую жизнь. Хорошие, законопослушные родители, прекрасное воспитание.
Несмотря на дурной тон, я страстно желал ее. Всю ее.
И я имел в виду то, что сказал ей раньше.
– Не обманывай себя, Седона. Ты блестящая, сообразительная женщина. Чувствуешь, что происходит более серьезное преступление. Вот почему ты вымещаешь свой гнев на мне. Слишком умна, чтобы оставить все как есть. Не так ли?
– Теперь комплименты, Джонни? Не кажется ли тебе, что это немного ниже твоего достоинства?
Мы оба были вынуждены откинуться на спинку стула, когда официант принес поднос, полный устриц в половинках раковин.
– Мне жаль. Не знала, что к вам присоединится кто-то еще. Принесу еще один набор столового серебра, – сказала девушка.
– Не беспокойтесь. Он как раз собирался уходить, – едко ответила Седона.
– Мне еще один «Макаллан», без льда. И убедитесь, что все за мой счет, – проговорил я девушке вместо этого.
– Да, сэр. Сейчас принесу.
Седона скривила губы, и, да поможет мне Бог, я сделал все, что смог, чтобы не схватить ее за горло и не прижаться губами к ее губам.
– Ты не можешь этого делать, – сказала она.
– Что именно я делаю?
– Пытаешься вести себя так, как будто между нами что-то происходит.
– А это не так? Разве ты не почувствовала, как между нами пробежал электрический разряд, неоспоримую связь?
Она была совершенно расстроена и делала все, что было в ее силах, чтобы не наслаждаться моментом и не показывать своего крайнего возбуждения. Она нервничала из-за того, что ее заметили, но я ее не винил.
Я схватил одну из устриц, поднес ко рту и намеренно издал чавкающий звук, извлекая нежный морепродукт из раковины. Она пристально наблюдала за мной, и у нее снова начался тот же нервный тик. Проглотив, я пососал пальцы.
– Ты знала, что устрицы считаются мощным афродизиаком?
– И почему это должно меня волновать?
– Верно. В этом нет необходимости, учитывая наше невероятное влечение друг к другу. – Взял еще одну, на этот раз поднося к ее губам. Когда она плотно сжала губы, я приподнял бровь. – Открой рот, Седона. – Со своим мрачным и повелительным голосом я понимал, что испытываю судьбу. И все же, когда она приоткрыла губы, ее глаза закатились, когда я позволил устрице скользнуть в ее рот, мой член немедленно начал пульсировать.
Она жевала нежное мясо, не торопясь, чтобы насладиться вкусом, как делала, когда сосала мой член. Я мог часами наблюдать, как она ест устриц, и этот соблазнительный способ поедания блюда невероятно возбуждал.
– Хорошая девочка. Да, ты можешь быть моей очень хорошей девочкой. Не так ли?
Сделав глоток вина, она положила руки на стол.
– Чего ты хочешь, Джонни? На этот раз твое обольщение на меня не подействует.
– Это сложный вопрос. Свободы. Возможность вернуться к своей работе и семье в Монреале. – Я дразнил ее, но ничего не мог с собой поделать. Наслаждался игрой в соблазнение больше, чем следовало, особенно в сложившихся обстоятельствах. – Мир не так уж плох, cherie. Ты должна присоединиться ко мне.
– Пожалуйста. Это все, чего ты хочешь? – она повторила мое движение и провела указательным пальцем по краю своего бокала с такой силой, что хрусталь запел.
– Нет, это еще не все, – сказал ей, перегибаясь через стол так, что нас разделяли всего несколько дюймов. – Я хочу тебя. Всю тебя. И это именно то, что я собираюсь поиметь. Нравится тебе это или нет.
– Ты можешь попробовать, но, уверяю, у тебя ничего не получится.
Конечно, она тоже играла со мной, но я чувствовал, что ледяной щит, который она воздвигла вокруг себя, чтобы защититься от меня, трескается. Скоро он расколется на множество частей.
В этот момент я сделаю ее полностью своей.
До скончания веков.
Седона
Будь проклят этот мужчина. Будь проклято все в нем, включая потрясающую внешность и гребанную похвалу, которая задевала меня каждый раз.
Будь проклято то, как он вызывал волну возбуждения, поднимающуюся от самого моего сердца, голод, захлестывающий меня, как приливная волна. И особенно проклинаю его за то, что он соблазнил меня своим доминированием. Когда он завладел моим ртом, я осознавала, где сижу: во внутреннем дворике, а вокруг меня было около двух десятков других людей, каждый из которых мог узнать меня даже в темноте. Но мне, казалось, было совершенно все равно.
Сочетание вкусов – от остроты устриц и его виски до насыщенности моего вина – стало настоящим афродизиаком, заставив мою кожу покрываться мурашками, а киску пульсировать сильнее, чем накануне. Я затаила дыхание, в глубине моего сознания пульсировали огоньки.
А еще я была сумасшедшей из-за того, что не ушла, как только он сел, отказываясь разговаривать с ним, но он был неотразим во всех отношениях. И его мастерство просто зашкаливало.
Как только его язык проник внутрь, он обхватил меня сзади за шею, впиваясь пальцами и удерживая на месте. Почему-то я сомневалась, что он позволит мне куда-нибудь уйти. Я должна бежать. Я должна закричать. Мне следовало бы привести в исполнение свою угрозу вызвать полицию, но он был прав. Мне нужно было честно признаться в своем участии.
Он овладел моим языком, как уже делал это со всем остальным, доводя меня до исступления от желания, от столкновения между моей карьерой и страстным желанием быть с мужчиной, который находился так близко. Джонни точно знал, что делал со мной, разрушая мой разум так же, как и мое тело.
И я возненавидела его за это.
Прервав поцелуй, он продолжал крепко держать меня, отодвинувшись всего на несколько дюймов.
– Мы собираемся приятно провести некоторое время вместе за этим столиком, Седона. После этого ты перейдешь со мной улицу и пойдешь в отель, который ты очень хорошо знаешь, где проведешь со мной ночь. Утром мы обсудим, как я могу наилучшим образом защитить тебя.
– Мне не нужна защита. – И если он действительно верил, что я осмелюсь пойти с ним за закрытые двери, то этот человек был не в своем уме от любви. Мне пришлось объяснять, почему дверь в ванной моего номера была разбита. Меня ужаснуло, что он признался и заплатил за причиненный ущерб.
Почему этот мужчина так удивлял меня? Это было безумие. Он был чудовищем, безумцем. И все же я хотела его до такой степени, что все внутри меня болело, а все тело сотрясала дрожь.
– Ни за что.
– Да, ты это сделаешь.
– А если я этого не сделаю?
Он откинулся на спинку стула, схватил еще одну устрицу и принялся уплетать ее точно так же, как делал это раньше. Боже, мне захотелось сбить с него самодовольный вид, и по выражению его лица поняла, что он это знает.
– Если ты этого не сделаешь, то будешь наказана. Ясно и просто. Однако знаю, какой хорошей девочкой тебе нужно быть, так что ты меня не разочаруешь. Правда?
Я рассмеялась, и это прозвучало так же нервно, как и то, что чувствовала внутри. Я хотела набраться смелости и сказать «нет», но Джонни был единственным человеком, который не поддавался никакой логике. Когда ему принесли напиток, молодая официантка, очевидно, была в восторге от него. И на несколько безумных секунд меня пронзил укол ревности.
– Какого рода опасность ты уверен мне угрожает?
Он допил свой первый напиток, прежде чем ответить, отодвинув стакан в сторону.
– Как мы уже говорили, у меня повсюду враги, cherie. Они не остановятся ни перед чем, чтобы добраться до меня, независимо от того, в какой стране я нахожусь, и кто бы ни был рядом со мной. В некоторых из них еще меньше человечности, чем, как мне кажется, во мне, и их не волнует, что их целью является женщина. Если бы они могли причинить мне вред каким-либо образом через тебя, они бы сделали это в мгновение ока.
Я подумала об угрозах и глубоко вздохнула.
– Ты угрожал мне в последние пару дней?
Вопрос, казалось, удивил его.
– Нет. Мне не нужно угрожать тебе, Седона. Между нами есть взаимопонимание. Да? А теперь расскажи мне. К чему ты клонишь? Мне нужно точно знать, что произошло.
Я колебалась, говорить ли ему что-нибудь, но мне нужно было увидеть это в его глазах, если он врет. Не была уверена, что это что-то изменит, но именно так я вела свои дела.
– Я получила угрозу по телефону и записку, оставленную в моей машине. Кто бы это ни был, он вел себя так, как будто знал о том, что произошло между нами. Я никому не рассказывала. Ни единой живой душе. Ты хочешь сказать, что это был не ты? Ты не пытался применить свою власть, помыкать мной?
Когда его глаза вспыхнули яростью, я поняла, что он ни в чем не виноват. Это означало, что настоящий убийца все еще на свободе. Наблюдающий. Ожидающий. Блядь.
Джонни несколько секунд смотрел на воду.
– Нет, моя cherie. Что бы ты обо мне ни думала, у меня нет привычки угрожать красивым женщинам, независимо от обстоятельств. К сожалению, я был прав, сказав, что ты в серьезной опасности.
– Что ты предлагаешь мне сделать? У тебя должна быть какая-то идея.
– На данный момент не уверен, кто может стоять за этим, в чем мне трудно признаться. Однако, позволь выполнить свою работу и защитить тебя. Ты совершенно не представляешь, с чем, возможно, имеешь дело.
Я рассмеялась, хотя меня трясло от осознания того, что оказалась в эпицентре войны.
– Тебе нужно подумать о том, кто несет за это ответственность. Дай мне список, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти их.
Его смех прозвучал так же горько, как и мой.
– Уверяю тебя, моя милая cherie, у меня есть связи и люди, которые изучают то, с чем мы имеем дело. Не могу и не буду взваливать это бремя на тебя. Это только еще больше навредит. Люди, которыми я себя окружаю, недолюбливают тех, кто занимается их изучением.
– Тогда я ничем не смогу тебе помочь.
Джонни приводил меня в бешенство, но, по правде говоря, чем больше говорил, тем больше я склонялась к мысли, что он невиновен в этом конкретном преступлении.
Почему его слова не удивили? Я сделала еще глоток вина, размышляя, как, черт возьми, мне от него отделаться. И это именно то, что должно было случиться. Больше никогда не смогу поддаться влечению или своим желаниям.
Когда он потянулся через стол и провел пальцем от одной стороны моего подбородка к другой, мои соски затвердели еще больше, проступая сквозь блузку. Когда я повесила пиджак на спинку стула, у него появилась четкая картина того, что он со мной делал. Мне нужно было отодвинуться, чтобы между нами оказалось как можно больше пространства, но когда я посмотрела в его завораживающие глаза, меня еще больше затянуло в темноту.
От Джонни божественно пахло, его лосьон после бритья был идеально острым, как будто он вышел из леса дождливым весенним днем. Он был настоящим мужчиной во всех смыслах этого слова, и на несколько секунд вокруг нас никого не осталось. Мы были только вдвоем в тот момент, за которым, несомненно, последует чистый, непристойный грех.
Наконец, я нашла в себе смелость отстраниться, разорвав гипнотическую связь, и уставилась на воду в надежде найти какой-нибудь другой метод спасения.
Но его не было.
Уродливая правда заключалась в том, что его прикосновения задержались, преследуя меня еще долго после того, как его присутствие исчезло.
– Ешь устриц, Седона, – скомандовал Джонни, позволив мне снова услышать сексуальный чавкающий звук. – Нравится тебе это или нет, но я есть в твоей жизни.
Боже, этот мужчина приводил меня в бешенство.
Я медленно повернула голову, не в силах отвести от него глаз. Не было ничего сексуальнее, чем то, как он ел сырых устриц, словно это была самая сочная вещь на свете. И когда он провел языком по губам, собирая капли острого сока, я была вынуждена с трудом сглотнуть, а мое сердце бешено колотилось в груди.
В моих действиях не было ни логики, ни причины, я сымитировала его, схватив одну из оставшихся ракушек, медленно поднесла ко рту, не торопясь слизала рассол, прежде чем запрокинуть голову.
– Ммм… Tout ce que vousfaitesestsensuel, élégant et pourtantcedontj’aienvieest brut et sale.
– Что ты сказал? – прошептала я, осознавая, что во время разговора позволила капельке сока скатиться по подбородку.
У меня вырвался смешок, но когда Джонни поднялся со своего места, наклонился и слизнул каплю, прежде чем захватить мой рот, я уронила ракушку и схватилась за край стола. В момент страсти он был нежен, несколько раз мягко приоткрыл мои губы, прежде чем проникнуть внутрь языком. Как и прежде, сочетание вкусов было неотразимым, настолько, что пульсация в моей киске стала взрывной.
Когда он отстранился, схватил салфетку и вытер рот, я обнаружила, что наклоняюсь вперед. Что этот мужчина делал со мной?
– Я сказал, что все, что ты делаешь, чувственно и элегантно, и все же то, что я жажду сделать, грубо и непристойно. Заканчивай с едой и вином, cherie.
– Затем что? – осмелилась спросить, испытывая странное волнение, охватившее меня. Я ненавидела себя за покалывающие ощущения и за то, что он заставлял меня чувствовать. Меня так тянуло к нему, что не была уверена, кто из нас больше увлечен другим.
Джонни поднял свой бокал, словно провозглашая тост за то, что мы пережили вместе, и за то, что он планировал сделать со мной.
– Затем я трахну тебя так, как того заслуживает каждая женщина. С такой силой, что у тебя потом несколько часов будет перехватывать дыхание. Таким образом, от которого ты вспотеешь, твой пульс участится, а желание достигнет такого уровня, о котором и не подозревала. А когда ты будешь удовлетворена и достигнешь наивысшего уровня эйфории, я сделаю это снова.
***
Не было ничего разумного в том, что я последовала за Джонни через улицу, или в том, что, когда мы дошли до лифта, я позволила ему положить руку мне на поясницу. Этот мужчина был больше, чем сама жизнь; когда он входил в комнату, не было ни мужчины, который не хотел бы им стать, ни женщины, которая не хотела бы трахнуться с ним.
Я видела, как за ним наблюдали, когда мы входили в вестибюль. Пока стояла на несколько шагов впереди него, пытаясь не дать любопытным взглядам узнать и меня, почувствовала, что на нас обратили внимание. Это заставляло мое сердце биться быстрее, а сильное желание между ног – еще больше запульсировать. Казалось, что рядом с ним мне было наплевать на степень опасности как для моей личности, так и для моей карьеры.
Простая истина, которую невозможно отрицать, заключалась в том, что этот человек сделал это только ради меня. До этого момента я желала его больше, чем что-либо в своей жизни. Никакие деньги или власть не могли заставить меня передумать.
