Текст книги "Скандал (ЛП)"
Автор книги: Пайпер Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
– Да.
Я еще несколько раз хлопнул ее ладонью по ягодицам.
– Ты поймешь, что я – воздух, который тебе нужен, жизненная сила, необходимая для процветания. Ты также поймешь, что пути назад нет. Я уже завладел всей тобой.
С этими словами стал толкаться еще сильнее, пока не смог больше терпеть. Когда каждая мышца, начиная с икр, стала напрягаться, я сжал грудь Седоны одной рукой, покручивая пальцами сосок, пока она не вскрикнула.
Только тогда я извергся глубоко внутрь.
Эта женщина никак не могла знать, что только что создала совершенно другого монстра.
Но скоро она узнает.
Седона
Смертоносное очарование.
Именно этим Джонни и обладал в полной мере. Опасность, окружавшая его, была реальной, и это было ужасно волнующе. Пока он боялся остаться в живых, я наслаждалась этим ощущением, жаждала большего. Это тоже пугало меня.
Боги улыбнулись этому человеку, настолько идеально созданному с его точеной челюстью и крепкими мускулами, что даже сейчас при мысли о нем у меня сводило живот. Меня беспокоило не только то, что мое тело предало меня, но и то, что чувствовала, как все глубже погружаюсь в темную бездну его опасного мира. Это значит, что я могла бы совершать еще более неподобающие поступки, чтобы спасти его от тюрьмы.
Тот факт, что на его теле были замысловатые узоры в самых восхитительных местах, был не менее привлекателен, олицетворяя плохого парня. Я задалась вопросом, есть ли у него «Харлей» и ездит ли он на нем. Тихо рассмеялась, проводя тыльной стороной ладони по шее, чувствуя покалывание от грязных мыслей, которые не покидали меня. Несмотря на то, что он был безупречен, пронизан сдержанной элегантностью, в нем была какая-то грубость, его ненасытная потребность во мне, нехарактерная для мужчины, который излучал самообладание.
Все, что касалось его и моего тяготения, сбивало с толку. Будь я старше, сказала бы, что у меня кризис среднего возраста, но это, конечно, не имело к этому никакого отношения. Больше всего я ненавидела то, что мне причиняли физическую боль. Не из-за того, что немного отшлепали прошлой ночью, а потому, что он не был рядом. Он не прикасался ко мне. Не целовал меня.
Не трахал меня.
Застонав, я нащупала свой телефон, страстно желая поделиться с кем-нибудь своим ужасным секретом. Убрала пальцы, прежде чем сделала что-то, о чем потом пожалею. Втягивать Дженни в мои грязные дела было, по большому счету, нечестно. К тому же, она бы наказывала меня не больше, чем я сама себя наказываю.
Как ей и следовало поступить.
Черт возьми, если бы она действительно была судебным исполнителем, она бы выдала меня, найдя способ лишить меня адвокатской лицензии.
Я потерла подбородок, постукивая пальцем по губам, что лишь напомнило мне о его необыкновенных поцелуях, о том, как он держал меня в своих объятиях. Тихо смеясь, я почти могла слышать, как он играл на пианино свое волшебное представление. От него у меня перехватывало дыхание, словно я была под водой.
Мы даже танцевали вместе, наслаждаясь ощущением свободы. Проведенное время было сумасшедшим и романтичным, страстным и удивительным.
На несколько секунд у меня в животе запорхали бабочки, мое страстное желание снова быть с ним достигло апогея. Я закатила глаза. Мне было почти двадцать восемь лет. В девятнадцать лет я прошла путь от стажера, окончившего школу лучшей в классе, до окружного прокурора, и вот теперь думаю и веду себя как первокурсница колледжа, пялящаяся на своего профессора. Это нужно было прекратить.
Единственная проблема была в том, что я не была уверена, как это сделать. Даже хуже. На самом деле я не хотела. Попыталась отогнать мрачные мысли, но это было почти невозможно.
Дождь.
Я смотрела в окно своего офиса на проливной дождь, все еще погруженная в воспоминания о времени с Джонни. Просто думая о его имени, произнося его по слогам, пока они не скатились у меня с языка, я вызывающе ощущала еще одну волну жара. Чувствовала это с тех пор, как проснулась рядом с ним ни свет, ни заря, потрясенная тем фактом, что не только позволила себе стать жертвой его тактики и метода соблазнения, но и осмелилась провести с ним всю ночь.
Кого я обманывала? Я наслаждалась этими моментами, недостаток сна был единственным минусом страсти, которая несколько раз вспыхивала между нами. В том, что между нами произошло, не было ничего романтичного: мужчина брал меня на диване и на полу, прижимал к окну, шептал непристойности о том, что люди могут меня увидеть. Мы боролись, и я немного взяла себя в руки, только чтобы снова потерять контроль.
Его властный тон запер меня в тюрьме без решеток и цепей, его собственнические потребности и то, как реагировало мое тело, чего я никогда бы не ожидала всего неделю назад. Черт, я бы никогда не позволила Мэтту взять все под свой контроль. Ни разу. Возможно, это было частью проблемы. Как сказал мне Джонни во время одной из наших жарких сессий, все мужчины, у которых яйца больше горошины, должны доминировать над женщиной.
Как часто и как долго я полностью отказывалась от этой идеи? Была так твердо настроена вести себя как мужчина, что забыла, как быть женщиной. За исключением тех случаев, когда я была с могущественным, диким, темным и восхитительным преступником. Что это говорит обо мне как о женщине? Возможно, он был прав в том, что я всю жизнь пряталась от самой себя.
Я не могла ясно мыслить, проливной дождь оказывал на меня такое же гипнотическое воздействие, какое всю ночь оказывали его глаза. Теперь я сжимала ноги вместе, опасаясь, что почувствую запах моего неутоленного желания. Или, может быть, была обеспокоена тем, что мой гель для душа оказался недостаточно крепким, чтобы замаскировать его дикий запах. Конечно, я все еще чувствовала запах нашего секса. Возможно, именно поэтому я оставалась в своем кабинете, отказавшись от более чем одной чашки кофе.
Сколько раз Джонни говорил, что я принадлежу ему? Я должна была сбежать из его логова. Я должна была оттолкнуть его всем, что у меня было.
Должна. Хотела. Могла.
Никогда не чувствовала себя настолько неуправляемой и неуверенной в том, что делать как в личной, так и в профессиональной жизни. То, что знала, продолжало мучить меня.
Первое: я хотела этого мужчину. Просто и ясно. Возможно, я была так же одержима им, как и он мной.
Второе: тот, кто пытался подставить его, использовал тот факт, что он приехал в Луисвилл, для неожиданного свержения режима О'Коннора. Я была совершенно уверена, что права в этом аспекте. Однако важно было выяснить, кто это был и насколько далеко зашли секреты и ложь в ходе покушения. Сколько людей в нем участвовало? Кому можно доверять?
Это было частью проблемы. Было ли все это политическим или чем-то более разрушительным? В этом и заключалась суть моей проблемы. Если бы не была осторожна, я бы рискнула вступить на территорию расследования, которая стала бы опасной в другом смысле. Однако не смогу смотреть на себя в зеркало, если не узнаю правду.
Могу ли безоговорочно доверять Джонни, или я обманывала себя? Он вполне мог послать своих солдат разобраться с убийствами. Я пыталась выяснить, кто они такие, но не смогла ничего найти об их личностях. Это означало, что они могли действовать за спиной Джонни после того, как он использовал меня в качестве мишени, убив Ронана и Фиону О'Коннор по его приказу. Это все равно делало его настоящим убийцей. Сомневаюсь, что такие люди, как он, вообще пачкали руки.
Блядь.
Это было плохо, очень плохо. Я не работала над его делом и все еще не могу поверить, что оказалась в таком затруднительном положении. Боже. Что мне оставалось делать? Я медленно опустила голову на руки, ненавидя все в своей жизни.
Когда услышала стук в дверь, напряглась и тут же вскинула голову. Увидев задумчивое лицо Кристины, почувствовала, как у меня поджимается задница. Она закрыла за собой дверь, подошла к окну и уставилась на дождь, как только что делала я.
– Что-то не так? – наконец спросила я. Несколько секунд превратились в целую минуту, напряжение нарастало.
– Когда я росла, мой отец часто напоминал мне, что это мир мужчин. Он был шовинистом во всех отношениях. Я не знала этого до тех пор, пока подростком не сказала отцу, что хочу стать адвокатом и, возможно, однажды президентом Соединенных Штатов. Знаешь, что он сказал? – она повернула голову, изучая меня так, словно больше не знала.
– Что он сказал? – никогда не чувствовала себя так неуютно рядом с ней.
– Что женщины не могут быть президентами Соединенных Штатов, учитывая нашу слабость. Когда я спросила его, в чем именно, он ответил, что это из-за нашего пола. Что мы используем свою красоту, чтобы заманивать мужчин, а не свои мозги, чтобы превзойти их в чем-то стоящем, включая все аспекты бизнеса. Затем он сказал мне, что из меня получилась бы неплохая королева красоты и, вероятно, я смогла бы найти себе достойного мужа. Но если бы я работала над собой, в том числе проводила больше времени в спортзале, могла бы улучшить свои шансы.
– Твой отец был мудаком. – Что, черт возьми, она пыталась мне сказать?
Кристина рассмеялась.
– Да, он был таким. Но то, что я услышала от разговора по душам, разожгло во мне огонь. Я получила полную стипендию в Колумбийском университете, где преуспела. В тот день, когда должна была хоронить отца, я стояла у гроба и сказал ему, что однажды стану президентом. Тогда я рассмеялась. С тех пор меня больше не было на могиле. Но каждый день благодарю его за то, что он был таким отвратительным человеком. И хочешь узнать маленький секрет?
– Конечно.
В ней было что-то странное, от чего у меня по спине пробежал холодок страха.
Она медленно повернулась, и я даже не была уверена, что узнала ее.
– Это я свела его в могилу.
Когда она глубоко вздохнула, чувство удовлетворения от того, что она это сделала, было ужасающим.
– Зачем ты мне это рассказываешь, Кристина?
Она подошла к моему столу, хлопнув по нему ладонями. Никогда раньше не видела ее такой, и была не только потрясена, но и рассержена. Мне стало до боли ясно, что она намекала на то, что подозревает, что я не в своей тарелке. Или детективы, которых я чуть не начала преследовать, позвонили и пожаловались. Это было все, или она знала о моем романе? Неопределенность была убийственной.
И пугающей.
– Потому что ты такая же, как я. Я почувствовала это с самой первой нашей встречи. Драйв. Стремление забыть о том, что ты женщина. Потребность и голод преуспеть во всем, что ты делаешь. Вот почему я взяла тебя под свое крыло и научила всему, что знала сама, всем советам и хитростям, как добиться обвинительного приговора. Ты превзошла мои самые смелые ожидания, осудив нескольких человек, у которых было достойное алиби. Потрясающая работа.
– Они были виновны.
– Да, большинство из них были такими. И я знаю, как тебе было больно, когда проиграла одно-единственное дело. Дэмиен Дункан.
Почему она заговорила об этом сейчас? С трудом сглотнула и кивнула. Эта женщина никогда ничего не делала без причины. Что бы это могло быть, кроме как напоминание о том, что я не непогрешима? Еще одна волна холодных мурашек пробежала по моей спине.
– Принимаются меры, чтобы подобное больше не повторилось. Его должны были осудить.
– У него было надежное алиби, – сказала я, удивленная, что защищаю этого ублюдка.
– Алиби – это всего лишь слова одного человека против другого. Это то, что ты должна четко знать. – Она улыбнулась, и выражение ее лица испугало меня.
– О чем ты говоришь?
– Только то, что наш офис пользуется большим уважением в штате и за его пределами. Это благодаря тому, что мы нанимаем таких людей, как ты, невероятных женщин, могущественных, как амазонки. Мы заслуживаем того, чтобы управлять этим миром. Я знала, что ты добьешься успеха во многих отношениях, как и планировала. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь протеже, если можешь доверять этому человеку. И, как ты можешь себе представить, всегда есть кто-то еще, кто ждет своего часа, готовый вмешаться, если представится возможность. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Да, я это поняла. Она угрожала. Меня можно было заменить.
– Это правда, Кристина. Однако за несколько лет юридической практики я поняла, что иногда ты на самом деле не хочешь того, чего, как тебе кажется, хочешь. Вы можете оказаться запертым в тюремной камере своего собственного разума, боясь выйти наружу даже ради того, чтобы попробовать что-то еще.
Она отстранилась, подняв голову. Выражение ее лица было непроницаемым, но не сомневаюсь, что она пыталась понять, на ее стороне я или нет.
– Возможно, но мне больно напоминать тебе, что нужно быть осторожной в выборе, который мы делаем. Он может привести тебя к значительному успеху или к проклятию. Промежуточного варианта нет.
– Понятно.
– Надеюсь, понимаешь. И я надеюсь, что не ошиблась в тебе. Иногда исправление ошибок может быть очень болезненным.
Исправление ошибок? Еще один холодок пробежал у меня по спине.
Она медленно подошла к двери и открыла ее, как будто открывала ящик Пандоры.
– Кстати, на следующей неделе я планирую окончательно оформить твое назначение на должность окружного прокурора. Как можешь себе представить, это связано со значительным повышением зарплаты и другими льготами. Вот что случается с теми, кто считается командным игроком.
Я втянула воздух и затаила дыхание. Никогда не чувствовала, чтобы по телу пробегал такой ледяной холод.
– Это потрясающе. Спасибо.
–Не благодари. Ты была очень хорошей девочкой, великолепным командным игроком. Итак, Седона, ты знаешь, что назначена дата судебного разбирательства по делу Джеймса. Через неделю. Как ты можешь себе представить, мэр, начальник полиции и вице-губернатор с нетерпением ждут, когда ты посадишь этого отвратительного преступника. С наступлением ноября, это будет хорошим предзнаменованием. Очень надеюсь, что ты готова встретиться лицом к лицу со своим противником. Хотя понимаю, что мистер Джонни Джеймс столь же безжалостен, сколь и обаятелен, ты не можешь позволить его обаянию или привлекательности повлиять на тебя. Это не сулит ничего хорошего ни нашему офису, ни твоей карьере. Уверена, ты можешь это понять. – Она слегка повернула голову, на ее лице появилась все та же маниакальная улыбка.
– Конечно, Кристина. Я бы не стала делать ничего, что могло бы поставить под угрозу чью-либо многообещающую карьеру.
Хорошая девочка? Это прозвучало чертовски снисходительно. Нет, все гораздо хуже. Это звучало…
Как явная и неоспоримая угроза.
– Нет, я так не думаю. Ты командный игрок.
Перевод. Она думала обо мне как о своей клонированной марионетке, которой она могла манипулировать.
Только когда она вышла, с тихим щелчком прикрыв за собой дверь, я глубоко вздохнула. Вице-губернатором была женщина. Все это было ради политической выгоды.
И меня тоже использовали в качестве козла отпущения.
К черту все это. Никто не станет меня использовать.
Включая Джонни.
Это все изменило.
***
Джонни
Сочные фрукты.
Вот о чем я думал с тех пор, как зашел в закусочную и нашел свободное место без приглашения. Заказал что-то из меню, которое было абсолютно безвкусным, потому что был избалован соком, исходившим от женщины, которая меня раздражала. Седона пробудила во мне что-то, чего нельзя было изменить, даже несмотря на то, что ситуация была близка к полной катастрофе. Мой отец назвал бы меня дураком. Мой брат рассмеялся бы мне в лицо.
Я видел, как все мужчины смотрели на нее, как будто хотели поглотить ее точно так же, как это делал я. Это вызывало во мне ревность и злость, чувство собственничества, чего не должно было происходить, но я был совершенно не в состоянии это контролировать. Я заметил, как Майкл подошел ко мне от входа, его лицо стало задумчивым, когда он приблизился.
– И? – спросил я, откидываясь на спинку стула.
– Хотите знать, что я нашел, босс? Ничего. Насколько я могу судить, ни в Луисвилле, ни в Сент-Луисе, ни где-либо еще поблизости нет другой организации, – проговорил он, опускаясь в кресло напротив меня. У него всегда была склонность к драматизму, что обычно забавляло меня, но не в этот мрачный день. – Я проверил южноамериканцев, русских. Черт возьми, я проверил Коза Ностру, используя все связи, которые у меня были. На горизонте ничего нет.
Я взглянула на Зефира, которому поручил быть рядом, пока провожу кое-какое расследование.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты нашел что-то стоящее. – Я покрутил в руках тарелку с едой, внезапно почувствовав, что больше не хочу есть. Может быть, из-за серого дня у меня испортилось настроение, или из-за того, что Седона уехала, не попрощавшись.
Возможно, я был настолько помешан на контроле, что мне нужно было, чтобы она спросила моего разрешения. Однако я понял, что она была не из тех женщин, которых легко сломить. Возможно, мое поведение с ней было слишком мягким, слишком романтичным. Больше не потерплю ее действий и стремления сбежать от меня.
– Ничего такого, что ты хотел бы услышать, – добавил Майкл. – У прокурора тоже нет никаких доказательств, которые я смог найти.
– Каждому есть что скрывать, друг мой. – Искренне верил в это, но меня не огорчало, что моя cherie была такой невинной, какой я ее считал. И все же ситуация становилась все более тревожной. Я хотел провести с ней несколько часов, и ничего больше.
Страсть не входила в мои планы на этот день. Только если Майкл был прав, мне не на ком было выместить свой гнев или отомстить. Я подозвал официантку, собираясь заказать один-единственный напиток. Вот что случалось, когда я оказывался не в своей тарелке.
– Слышал, что Лиам О'Коннор собирает свои войска, – сказал Зефир.
– Этого следовало ожидать, – ответил ему.
Возможно, мое настроение также было связано с тем, что Барон позвонил и сообщил, что судебный процесс назначен на неделю позже. Обычно меня это радовало, и я мог вернуться к своей жизни. Вместо этого, это либо говорило мне о том, что моя cherie– отъявленная лгунья, либо кто-то дергал ее за ниточки. В любом случае, моя жизнь продолжалась, и меня планировали привлечь к ответственности в соответствии с буквой закона.
Это означало бы пожизненное заключение без возможности условно-досрочного освобождения, а апелляция заняла бы месяцы. Я знал, что судебные разбирательства такого рода обычно занимают месяцы, чтобы попасть в календарь. Только мой краснеющий ангелочек, единственная слабость, которую я приветствовал в своей жизни, знала правду.
И, возможно, ответы.
Это означало, что мне нужно было занять более жесткую позицию по отношению к ней, требуя от нее полной капитуляции более чем одним способом.
– Это означает именно то, что я говорю. Не происходит ничего очевидного, никаких войн между организациями, о которых мы не слышали, нет ощущения, что вы стали мишенью. Никто не говорит, кроме Лиама О'Коннора, который чуть ли не выступил с требованием вашей смерти.
– Ты поощрял людей к разговорам? – я бросил на него взгляд, изо всех сил стараясь говорить тише.
Он поднял руку, показывая свои ушибленные костяшки пальцев.
– Да, сэр. Как обычно и делаю. Никто не дрогнул. Они могут испугаться того, что произошло. Я не знаю.
Обдумав заявление Майкла, я понял, что мне нужно сделать, барабаня пальцами по столу.
– Назначь встречу с Лиамом на завтра. Пусть это будет публичное мероприятие.
Шок и трепет были очевидны из-за того, что мои Капо не дали устного согласия.
– Какие-то проблемы, джентльмены? – перевел сердитый взгляд с одного на другого, когда подошла официантка.
– Да, сэр. Что вам принести? Что-нибудь с собой? – она была слишком нетерпелива, пока не разглядела мое лицо как следует. Теперь она была в ужасе.
– Просто убери это, но мы выпьем по стаканчику скотча. Чистый. Самый лучший ликер, который у вас есть.
Она нахмурилась, побледнев.
Я наклонился вперед, и она чуть не выпрыгнула из своей кожи.
– Не волнуйся, Джоди, – сказал я, прочитав ее бейджик с именем. – На самом деле я не кусаюсь. Все, что хочу, – это выпить. Понятно?
Христос. Меня изобразили кровожадным монстром. Я видел выражение лиц, когда шел по улице, направляясь в закусочную. Увидел обновленный выпуск новостей, в котором меня связывали с двумя другими преступлениями, к которым я не мог иметь никакого отношения. Состояние, близкое к истерике, становилось смешным. Хуже всего было то, что я сомневался, что есть способ очистить свое имя. Не знаю никого влиятельного, кроме прекрасной Седоны Беккет, хотя теперь был вынужден усомниться в ее достоверности. Это причиняло боль. К счастью, было одно исключение.
Лиам.
Майкл наклонился вперед, осматривая периметр, и покачал головой.
– Вы уверены в этом, босс?
– Не надо... – прошипев, я вынужден был подавить ярость, чтобы не устроить сцену. – Никогда больше не подвергайте сомнению мои полномочия. Это ясно?
Что я также не мог выбросить из головы, так это то, что мой приезд в Луисвилл был использован против меня и против О'Конноров. Возможно ли, что Лиам нарушил протокол и воспользовался встречей, чтобы убрать собственного брата? Идея Седоны была хорошо продумана. Достаточно, чтобы встреча с Лиамом раскрыла его намерения, по крайней мере, я на это надеялся.
– Никогда больше, сэр, – тихо сказал Майкл. – Просто хочу напомнить, что с вами двое солдат. У него их десятки, и многие из них не прочь пролить кровь своего врага.
Девушка приблизилась, ее рука, державшая поднос, дрожала так сильно, что бокалы с напитками звенели друг о друга, когда она шла. Она больше не могла смотреть мне в глаза, когда ставила передо мной напитки. Затем положила счет и почти мгновенно отступила.
– Извините, сэр. Мой босс сказал, что вы можете допить свои напитки, но после этого вам нужно уйти. И он не хочет, чтобы вы возвращались, – произнеся эти слова, она съежилась, как будто я мог возложить вину на нее.
Бросил взгляд через плечо и заметил крупного толстого парня, который, скрестив руки на груди, смотрел на наш столик. Выдохнув, схватил бумажник и вытащил три стодолларовые купюры.
– Оставь сдачу себе, Джоди. Передай своему боссу, что мы будем рады помочь.
– Оу. Спасибо, сэр. Я ценю это. – Она схватила деньги и убежала, прежде чем я успел сказать что-нибудь еще.
– Вы хотите, чтобы я разобрался с этим засранцем, босс? – спросил Зефир, хрустя при этом костяшками пальцев.
– Зефир, бывают времена, когда жестокость – единственный способ справиться с бандитами, потому что это все, к чему они прислушиваются. Однако он не более чем владелец закусочной, пытающийся заработать на жизнь в окружении волков.
– Не уверен, что это значит, босс, но я его не трону. – Зефир был не самым умным человеком, которого я когда-либо нанимал, но его преданность не вызывала сомнений.
– Назначьте встречу на завтра. Пусть Лиам знает, что я могу и сделаю так, чтобы это стоило его усилий.
Майкл внимательно посмотрел на меня.
– Да, босс. Вам еще что-нибудь нужно?
– Возможно, мне придется ненадолго уехать в другое место. Найдите мне безопасное убежище, где нет посторонних глаз. Цена меня не волнует.
– Дом? Квартира? Другой номер в отеле? Что?
– Мне все равно. Просто найди что-нибудь. И пусть пилот будет наготове на случай, если я передумаю.
– Ого. – Он взглянул на Зефира. – Вы подумываете о том, чтобы уйти, несмотря на выдвинутые против вас обвинения?
– Это может оказаться необходимым. В любом случае, у меня будет кое-кто в качестве гостя. Мне нужно защитить ее, так как же, как я это делаю с Кристианом.
Ни один из них не издал ни звука, но Майкл кивнул. Они знали, что лучше не задавать вопросов о моей личной жизни, и точка. Кроме того, он понимал мои обязанности, которые стали самыми важными в моей жизни почти два года назад. Конечно, я был не из тех людей, которые убегают от любой ситуации, но я давным-давно понял, что, когда у тебя нет системы поддержки, часто лучше отступить и перегруппироваться.
Я думал об этой прекрасной женщине, понимая, что мне нужно оградить ее от действий и влияния ее коллег. К тому же, если то, что она рассказала мне об угрозах, было правдой, то вскоре они усилятся, пока она полностью не возьмется за это дело и не начнет настаивать на моем заключении.
– Я дам вам знать, что произойдет с обоими заказами, босс, – произнес Майкл.
Залпом выпил виски, горький привкус которого напомнил мне о том, что я был во власти людей в этом городе, и это не предвещало ничего хорошего ни для моей личности, ни для моего будущего.
– Надеюсь, что ты это сделаешь. – Пока стоял, застегивая куртку, знал, что единственный способ покончить с этим фарсом – это обратиться к очаровательной блондинке.
Только мне нужно придумать, как заставить ее доверять мне безоговорочно.
Потому что, если этого не произойдет, я буду вынужден взять ее против ее воли.
