Текст книги "Скандал (ЛП)"
Автор книги: Пайпер Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– На стройке. Я проработал долгое жаркое лето, что позволило мне понять и уважать власть людей и деньги. Никогда не принимаю ни то, ни другое как должное.
То, как она прикусила нижнюю губу, было сексуально. Приглашающе. Но мне нужно было дать ей побыть одной. Я также хотел узнать все подробности того, с чем мы оба столкнулись.
– Держу пари, ты был самым красивым и богатым строителем во всем мире. Мне бы очень хотелось на это посмотреть.
– Может быть, однажды и увидишь, – сказал ей, и мы оба смогли коротко рассмеяться. – А теперь ты должна рассказать мне обо всем, что произошло. – Я вытер воду с лица, прежде чем обернуть махровое полотенце вокруг шеи. Мы оба промокли до нитки, но в тот момент это не имело значения. Я читал о деле, которое она проиграла, о том, что убийца был оправдан, а затем исчез. Весь город был на взводе, учитывая ужасающий характер преступлений. Ходили слухи, что его алиби было куплено.
Вот что подумали бы власти о моем деле.
Большую часть своей жизни я считал себя убийцей, но в этих смертях была четкая цель, враги, которые заслуживали того гнева, с которым столкнулись. Несмотря на то, что их убийства приносили чувство удовлетворения, я никогда не был кровожаден до такой степени, чтобы убивать без разбора, чтобы удовлетворить свою привычку. Ублюдок, которого она пыталась осудить, принадлежал к совершенно особому классу, и в качестве жертвы он выбрал действительно невиновного. Это меня сильно разозлило.
Возможно, весь мой мир и моя мораль изменились, когда Кристиан неожиданно появился в моей жизни. Возможно, я стал мягкотелым, учитывая, что мне было уже за сорок, хотя у меня не было ни беспокойства, ни колебаний, когда делал то, что было необходимо в бизнесе, которым я управлял, и на улицах Монреаля, но это было совсем другое. Это было почти так, как если бы зло, с которым Седона сталкивалась раньше, вернулось в полную силу.
Или какой-то мудак-манипулятор использовал преследующий ее случай, чтобы держать ее в узде.
Как и в прошлый раз, она достала из пакета остальные продукты, которые я принес, поставила бутылку вина на прилавок и провела пальцем по этикетке.
– Дорогое вино.
– Винтажное, люблю это вино.
По крайней мере, она могла слегка улыбнуться, прежде чем, насвистывая, доставать филе.
– Мясной парень. Дай-ка угадаю. Ты бы посоветовал шеф-повару не доводить мясо до полной готовности.
Теперь она заставила меня усмехнуться.
– Ты права.
– Вкусно, как раз то, что я люблю, хотя совершенно уверена, что прямо сейчас могла бы откусить голову летучей мыши. – Она положила стейки в холодильник, глубоко вздохнула и бросила быстрый взгляд в мою сторону.
Сказать, что я терял терпение из-за того, через что нам обоим пришлось пройти, было бы неточно. Я хотел установить периметр безопасности, чтобы дюжина солдат прочесывала ночь, выслеживая ублюдка. Но не мог, и это меня чертовски бесило.
– Тут особо нечего рассказывать. Не совсем. Давай посмотрим, – прошептала она, проводя пальцем взад-вперед по своей пухлой губе, которую я хотел поцеловать. – Мой босс пригрозила мне сегодня, что, если не выиграю это дело, вся моя карьера будет спущена в унитаз. Кстати, думаю, что это все политика. Полиция отказалась сотрудничать с двумя другими случаями, которые очень похожи на то, что произошло с О'Коннорами, недвусмысленно заявив мне, что они не связаны, хотя знаю, что им предоставлены доказательства, которые я нашла у судмедэксперта, моего друга. Нечто подобное произошло с шестью женщинами-жертвами четыре года назад, но виновный вышел сухим из воды, потому что я не смогла добиться обвинительного приговора. Не смогла опровергнуть его алиби. – Седона горько рассмеялась и, достав из-под шкафчика бутылку ликера, наполнила два больших бокала.
Когда повернулась ко мне лицом, в ее глазах стояли слезы, но я чувствовал, что это были слезы гнева и разочарования.
– Вот что забавно. У того парня было точно такое же алиби, как и у тебя. Разве это не безумие? Казалось, что все это было так хорошо спланировано, когда использовали мое прошлое против меня. Я просто не могу понять, как мой босс к этому причастна. И, по правде говоря, уже не уверена, что знаю, кому можно доверять. В том числе и тебе. – Протягивая мне стакан, она подняла голову и окинула меня взглядом. – Могу ли я доверять тебе, Джонни? Или ты тоже использовал мою уязвимость? Ты выследил меня в том баре той ночью, соблазняя, чтобы у тебя было алиби? Скажи мне гребаную правду, или да поможет мне Бог. – Седона потянулась за другим ножом и взяла его в руку.
Если она думала, что я собираюсь отступить, то ошибалась. Я сократил расстояние, обхватив ее руку своей и приставив острие к своей яремной вене.
– Давай, Седона. Если ты веришь, что я такое чудовище, что могу использовать тебя таким образом, то сделай это. У тебя есть все основания убить меня.
Она поджала губы и покачала головой, словно пытаясь убедить себя, что не может мне доверять.
– Сделай это. Я заслуживаю провести вечность в аду за то, что натворил, но не за это. Я бы никогда не причинил тебе вреда. Никогда. Тебе нужно либо полностью довериться мне, либо нет. Все очень просто. Это твой выбор. Решай.
На ее лице и в глазах было столько страха и тревоги, что эта властная и очень сильная женщина делала все, чтобы сдержать свои эмоции. Нервный тик в уголках ее рта вернулся, но в то же время в ней была твердая решимость, за которую она ухватилась.
Когда она медленно высвободила свою руку из моей и положила оружие на прилавок, я почувствовал, что она доверяет не только мне, но и своей жизни. Она продолжала дрожать и смотрела на меня, не мигая.
Я взял у нее из рук стакан, поставил оба на стойку и поднял ее на руки.
– Давай согреем тебя, детка. После этого мы вместе придумаем план. Возможно, мы останемся вдвоем против всего этого чертова мира.
Когда она поглядела мне в глаза, я понял, что могу по уши влюбиться в эту решительную женщину. Если бы это было так, что, черт возьми, мне оставалось делать?
Седона
Рабочий-строитель.
Я не могла выбросить из головы этот знойный образ. Зациклилась на этой мысли, возможно, потому, что это было предпочтительнее, чем напоминание о том, что он носил с собой пистолет. Что это за фраза? Никогда не выходить из дома без него. Я хотела смеяться, хотя было желание плакать. Не могла сделать ни того, ни другого.
Розы были прекрасны, стейки и вино – приятным сюрпризом. Я только жалела, что Джонни не смог преподнести их при более благоприятных обстоятельствах. Теперь все вышло из-под контроля, что я ненавидела.
Я чуть не убила его. Намеревалась это сделать. Секунд тридцать. Слава Богу, пришла в себя. Никогда еще не была так напугана, в том числе и в присутствии Дэмиена Дункана. Может быть, потому, что я никак не могла взять в толк, что происходит. Единственное, в чем была уверена на тот момент, так это в том, что мне казалось, что один из немногих людей, которым я могла доверять, был известным убийцей. Человек, которого я никак не могу выбросить из головы. Что еще более странно, присутствие Джонни в моем доме казалось естественным.
Я хотела не доверять Джонни, ненавидеть все, что связано с ним, по совершенно неправильным причинам. Но это было невозможно, потому что он прижимал меня к себе, а мои пальцы крепко сжимали его мокрую одежду. Когда-то мне не нужно было чувствовать, что кто-то способен защитить меня.
Это именно то, что мне было нужно в тот момент.
Я была потрясена до глубины души, слезы продолжали наворачиваться на глаза, и я ненавидела себя за это. Я была сильнее этого. Позволить своей защите пасть перед известным убийцей было самой нелепой вещью из всех, кроме того, что прямо сейчас мне требовались его сила и крепкие руки.
Он легко нашел ванную, включил свет и, все еще прижимая меня к себе, пустил воду в душе. Когда, наконец, поставил меня на ноги перед собой, я не смогла подобрать нужных слов. Возможно, в тот момент их просто не было. Даже если бы Дэмиен не вернулся в Луисвилл, тот факт, что какой-то ужасный монстр использовал этот жуткий опыт, чтобы обуздать меня, как обезумевшее животное, не выходил у меня из головы.
Я не должна была испытывать ничего, кроме гнева, но к этому чувству примешивалась грусть и страх, которые не изгладились бы ни горячим душем, ни бутылкой спиртного. Только выследив ублюдка и восстановив справедливость в моем мире и в городе, я смогла бы добиться этого. А что насчет Джонни? Что, черт возьми, мне оставалось делать? Одной недели было недостаточно, чтобы подготовиться к любому судебному разбирательству, но, учитывая все улики против него, любое жюри присяжных признало бы его виновным.
И у меня было отчетливое ощущение, что присяжные для суда над безжалостным человеком будут отобраны тщательно, независимо от того, что я скажу или сделаю. Независимо от того, что смогут сделать его адвокаты. Они были настолько не в своей лиге, что не смогли бы достичь даже минимального успеха. Нет ничего лучше хорошей работы на железной дороге, чтобы осознать, что все мы просто рабочие, которых используют.
– Как ты нашел мой дом?
– Что ты имеешь ввиду? – спросил Джонни.
– Имею ввиду, что его нигде нет в списке. Это сделано специально, учитывая мою работу и людей, с которыми работаю. Таких, как ты.
Он глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
– Как я, да? Ты должна знать, что если кто-то захочет тебя найти, то он это сделает.
Я снова почувствовала, что дрожу всем телом.
– Вот как человек, который преследовал меня, узнал, где я.
– Если человек, которого ты пыталась осудить четыре года назад, находится в розыске, он умрет от моей руки. Но давай не будем делать поспешных выводов на данный момент.
– Не говори так. Не хочу думать о тебе как об убийце. Не сейчас.
– Справедливо, но нам нужно поговорить, – он провел тыльной стороной пальцев по моей щеке.
– Знаю.
У меня все еще были проблемы с тем, чтобы доверять ему во всех деталях и в своих убеждениях, но какой у меня был выбор на тот момент? Весь мой мир сгорел в мусорном баке, и я понятия не имела, что мне делать дальше. Вся подготовка, общение с жестокими преступниками и различные занятия, которые я посещала на протяжении многих лет, должны были подготовить меня к чему-то подобному. Но этого не произошло. Внутри я все еще была больна, боялась смерти и жаждала жить. Что это говорило обо мне?
– Все будет хорошо, – заверил меня Джонни и начал расстегивать мою блузку, каждые несколько секунд бросая на меня взгляд. – Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Как все будет хорошо? Ты не можешь оставаться со мной круглосуточно. Ты отправишься в тюрьму. О, боже. Я обязана доказать твою виновность. За мной охотится сумасшедший. Ты сказал мне, что мы оба в опасности. И убийца все еще на свободе.
Джонни ухмыльнулся, стягивая мокрую ткань с моих плеч. Я не сдвинулась с места, позволяя ему снять с меня рабочую одежду. Почему я должна возражать? Он все равно все видел.
– Этого не произойдет, – сказал он, почти прорычав.
– Ты так в этом уверен?
– Уверен. Кроме того, похоже, что все недооценивают наши возможности.
– Нет никаких «мы». – Я посмотрела ему в глаза, не мигая. – Этого не может быть. Я не смогу спасти тебя.
– Вот тут ты ошибаешься, cherie. Во-первых, меня не нужно спасать. Тебя да. И единственный способ, которым мы можем пройти через это, – быть вместе. И ты ничего не сделаешь без моей защиты.
Не могла понять, почему у меня вырвался смех. По чьим-то меркам, это был не самый смешной момент, но я больше не хотела плакать или жалеть себя. Я была большой девочкой, принимавшей решения, которые изменили мою жизнь и карьеру. Пришло время признаться в этом. Самым отвратительным фактом было то, что я все еще хотела этого мужчину. Жаждала его, всего целиком. Так сильно, что моя киска болела при одной мысли о нем.
Когда он обнял меня за талию, расстегивая молнию на юбке, его запах был настолько пьянящим, что я едва могла дышать. И мне захотелось поцеловать его. Нет, я хотела, чтобы он овладел мной, как делал это раньше, отказываясь принимать отказ в качестве ответа. Я жаждала его полного господства, которое вознесло бы меня на новые высоты наслаждения и позволило забыть об ужасах хотя бы на час. Ладно, может, и дольше. Улыбнулась, чувствуя, что теряю остатки рассудка, когда он стянул обтягивающий материал с моих бедер, приподнимая сначала одну ногу, затем другую, чтобы снять ненужный материал.
– Помилуй меня, – пробормотал он, делая глубокий вдох, освобождаясь от необходимости раздевать меня, чтобы снять свою рубашку и расстегнуть воротник. Я не могла не любоваться его великолепным животом, грудными мышцами, по которым могла бы проводить пальцами часами напролет. Эта мысль вызвала на моем лице еще одну безумную улыбку, позволив всего на несколько драгоценных секунд забыть о страхе. Когда провела кончиками пальцев по небольшому порезу, который сделала, меня охватило еще большее чувство вины.
В своей обычной манере он обхватил мою руку, поднес мои пальцы к губам и поцеловал их. Горячо кивнул мне, как будто прощал.
Я только надеялась, что смогу простить себя.
Он вернулся к своим обязанностям, развернув меня с такой нежностью, что я перестала чувствовать свои ноги. Возможно, это было из-за ледяного холода, который почти перекрыл мои кровеносные сосуды. Когда смотрела в зеркало, пока он расстегивал мой лифчик, я почувствовала ту близость между нами, о которой всегда мечтала, но никогда не думала, что найду. Это было странно. Это усиливалось. Это было ядовитое и извращенное чувство, но оно было настолько сильным, что я почти поверила, что мы сможем пройти через это вместе.
Джонни оставался нежным в своих действиях, спуская бретельки вниз по моим рукам, не торопясь снимать белье. Когда потянулся к моим стрингам, я почти ожидала, что он разорвет кружево в клочья, но он этого не сделал, просто скатал тонкий материал вниз по моим ногам. Сделал то же, что и раньше, приподнимая мои ноги по очереди. Только на этот раз он провел шершавыми подушечками пальцев по внешней стороне моих ног, медленно проводя ими вверх по ногам, затем по бедрам. Он был так близко, что я почувствовала разряд электричества, который, казалось, никогда не ослабнет, и, Боже, помоги мне, я возжелала этого мужчину еще больше.
Он заполонил мое пространство, прижимаясь ко мне всем телом, и холод сменился жаром, несмотря на то, что его брюки промокли насквозь. Я не могла прочесть выражение его лица, но чувствовала, что его голод растет так же, как и мой, его потребности становятся неконтролируемыми. Может быть, то, что мы разделили, было греховным, скандальным, но это было единственное устойчивое чувство, позволявшее мне парить высоко над беспокойством и страхом.
Через несколько секунд Джонни отошел, не сводя с меня глаз, пока снимал оставшуюся одежду, отбрасывая ее в сторону.
– Я положу твою одежду в сушилку, – сказала я, как будто это было совершенно нормально. Как будто в моей маленькой ванной комнате не стоял голый обвиняемый в убийстве. Как будто не существует какого-то сумасшедшего убийцы, который охотится на невинных жертв. Только трое из четырех недавних жертв не были невинными ни по чьим стандартам.
Они также были убийцами, которых неоднократно обвиняли в том, что они лишили жизни нескольких человек в Луисвилле и за его пределами. Сделало ли это их смерти менее важными, поскольку их убийца не стоил того? Конечно, нет. Я дала клятву защищать тех, кто не может защитить себя сам.
А как же я?
Приблизившись еще раз, Джонни провел кончиками пальцев по обеим рукам, вызвав такую волну горячего покалывания, что ощущение холода в моей крови отступило на второй план.
Мы оба молчали, не нуждаясь в словах в этот момент. Моя киска пульсировала, а его член был твердым, как камень, и ощущение того, как он прижимался к моей попке, было совершенно невероятным.
Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, его губы покусывали мою кожу. Одного его горячего дыхания было достаточно, чтобы на мгновение выпустить пар. Мне захотелось рассмеяться, но я не смогла издать ни звука.
Каждое прикосновение погружало меня все глубже в прекрасную волну тьмы, в вожделение, которое отказывалось быть удовлетворенным. Он обнял меня одной рукой за талию, крепко прижимая к себе, как делал это раньше, но в том, что он делал, был особый смысл, его попытка дать мне почувствовать себя в безопасности.
Я не могла не задаться вопросом, смогу ли когда-нибудь снова чувствовать себя по-настоящему в безопасности. Очередная волна грусти угрожала разрушить этот сладкий, страстный момент, но я не позволила этому случиться, двигая бедрами назад-вперед. От этого прикосновения перехватывало дыхание, желание пронзало меня, как приливная волна энергии. Как что-то настолько неправильное может казаться таким правильным?
Когда закрыла глаза, мне показалось, что электрические разряды только усилились, его дыхание стало обжигающим, а потребности – стремительными. Когда Джонни повернул меня к себе, обхватив ладонями мое лицо, я почувствовала себя такой маленькой в его руках, но в то же время такой уютной.
– Ты такая красивая, Седона. Такая идеальная. Я никогда не потеряю тебя. Никогда не отпущу тебя.
Я открыла глаза и впервые смогла заглянуть в душу этого жестокого мужчины. Внутри него был хороший человек, и это противоречило логике. Но я это чувствовала. Чувствовала это всем своим существом. Он защищал тех, кто был ему дорог, и я знала, что это было нечто большее, чем просто женщина, стоящая перед ним обнаженной. Я вдруг засомневалась, смогу ли жить без него.
Его грудь вздымалась и опускалась, когда он провел большими пальцами по моим щекам, а затем провел ладонями по моим плечам к ягодицам. Без колебаний он поднял меня на руки, крепко прижимая к себе, и повел нас обоих в душ, задернув за собой занавеску. Когда убедился, что струя горячей воды попадает мне на голову, я откинула ее назад, позволяя горячему потоку стекать каскадом по всей длине моего тела.
Это почти сразу же успокоило, но не так сильно, как то, каким образом он прикасался ко мне, будто я была собственностью, которой нужно дорожить. Эта мысль странным образом приносила удовлетворение, доводя мое вожделение до такого уровня, что его невозможно было отрицать.
С моих губ сорвались прерывистые стоны, когда я прижала руки к его груди, медленно поднимая взгляд к его пронзительным глазам.
– Займись со мной любовью, Джонни. Не отпускай меня.
– Я уже говорил тебе, детка. Никогда не планирую отпускать тебя. Ты принадлежала мне с того момента, как вошла в тот бар. А я всегда держу свои обещания.
Если бы он только знал, что сотворила со мной его собственническая натура, внезапная радость, сменившая уродство вечера, гнев и страх. Он приподнял меня над полом ровно настолько, чтобы, когда я наклонила голову к нему, почувствовала себя сильной и красивой, как он столько раз называл меня. Обвила руками его шею, тяжело дыша, когда наши губы почти соприкоснулись.
Тогда уже не было никакой возможности сдерживаться, голод был настолько сильным, что я не могла ясно мыслить. Я завладела его ртом, удерживая наши губы на месте, как это делал он раньше, страстно желая потратить время на радостное исследование. Этот удивительный момент, возможно, был всем, что у нас было до того, как нас оторвут друг от друга.
Когда его дыхание стало прерывистым, властный мужчина издал серию рычаний, я вздрогнула в его объятиях, и это не имело никакого отношения к тому, что мне было холодно. Наконец он взял себя в руки, овладев моими губами и языком. Ничто не могло сравниться с ощущением того, что я нахожусь в его объятиях, зная, что он не отпустит меня и не допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось.
Мне было позволено снова стать собой, свободной. Я двигалась назад и вперед, когда поцелуй превратился во взрыв страсти, доведя нас обоих до точки невозврата. Жар продолжал нарастать, потребность стремительно возрастала, момент близости был именно тем, о чем можно мечтать.
Его член пульсировал напротив меня, пока он не спеша исследовал мой рот, водя языком взад и вперед. Джонни держал нас обоих под струей воды, поглаживая рукой вверх и вниз по моей спине. Мы были так близки, как только могут быть близки два человека, и все же я хотела, чтобы он был внутри меня, заполнял меня полностью.
Джонни, казалось, почувствовал мою потребность, прервал поцелуй и провел языком от одной стороны моего подбородка к другой. Прикусив мою нижнюю губу, он прикоснулся губами к моему уху, скользнув кончиком в раковину, прежде чем прошептать:
– Сейчас я собираюсь трахнуть тебя, детка. Ты моя. Полностью.
Я не должна была испытывать восторг от его собственнических слов, но это было так, что я снова задрожала, когда он лизнул меня в шею, издавая мрачное и опасное рычание. Его горячее дыхание смешалось с клубами пара, и я уже перешла от ледяного озноба к взрывному огню, ярко пылающему внутри.
В том, как я запрокидывала голову, открывала рот и позволяла воде стекать внутрь, было что-то бодрящее, напоминающее о том, что я еще жива. Джонни целовал и облизывал мои груди, посасывая то один сосок, то другой. Этот мужчина точно знал, как заставить меня чувствовать себя желанной, как будто я была для него единственной женщиной в мире.
Возможно, я была кем-то особенным в его жизни, но могли ли мы когда-нибудь надеяться на взаимные обязательства? Мысль была нелепой, это было нечто, о чем можно только мечтать.
И Джонни Джеймс не был прекрасным принцем.
Но в этот момент он стал для меня всем.
Защитником.
Любовником.
Хозяином.
Мысль была до смешного восхитительной. Он посасывал мой затвердевший бутон, казалось, целую вечность, прежде чем прикусить его. Вспышка боли не должна была быть такой приятной, но она была мощной сама по себе, такой же освобождающей, как ощущение того, что его член глубоко проникает в мой тугой канал.
Секундой позже он провел руками по моему животу, не торопясь, и скользнул кончиками пальцев по моему обнаженному холмику, прежде чем раздвинуть мои ноги. Как только его рука протиснулась между ними, он коснулся моего клитора, очень медленно двигая по нему туда-сюда. Через несколько секунд он стал чрезмерно чувствительным, что только усилило мои потребности.
– О, ты сведешь меня с ума, – выдавила я, несколько раз моргнув, когда краем глаза увидела сверкающий свет.
– Хорошо. Это то, что я планирую делать каждый божий день.
– Всю оставшуюся жизнь? – я провела ладонью по груди Джонни, изо всех сил стараясь обхватить пальцами его член, но все, что смогла сделать, это подразнить его, проводя кончиком среднего и самого длинного пальца по его чувствительной щелке.
– Конечно. Ты даже не представляешь, на что я способен.
Его заявление рассмешило меня.
– Кажется, начинаю учиться. Готова поспорить, ты даже готовишь.
– Как ты догадалась?
– Почувствовала.
Джонни провел губами сначала по одной груди, потом по другой, прежде чем оторвать меня от пола.
– Ты слишком много узнаешь обо мне. Введи мой член внутрь, детка. Мне нужно почувствовать твой влажный жар.
Мне никогда раньше не нравилось, когда мужчина называл меня деткой, но каждый раз, когда он произносил это крошечное словечко, я трепетала, а мой пульс учащался. Это называется настоящей любовью или просто вожделением?
Я сделала, как он сказал, прижав кончик к моим набухшим и ноющим складочкам. Он не собирался быть более терпеливым, чем я, перекатываясь на носочки и загоняя свой член глубоко внутрь на всю длину.
– О, боже мой. – Потянулась, осознав, что схватила занавеску для душа, выдернув два крючка из перекладины. Не могла удержаться от смеха, настолько сюрреалистичным был этот момент. Я трахала в своей тесной душевой того, кого большинство сочло бы мужчиной своей мечты. Это был один из тех моментов, которые я надеялась запомнить надолго.
– Ты такая чертовски тугая. Влажная и горячая. Мне нравится это, когда трахаю тебя, cherie. – Его акцент стал более заметным, голос хриплым, а слова произнесены шепотом. – И ты дикая. – Мрачно усмехнувшись, Джонни взглянул на занавеску, и я могу поклясться, что он раздумывал о том, чтобы сдернуть ее, за что я бы его убила. Хочу сохранить тепло и пар, греться и жариться в его объятьях, под горячей водой до тех пор, пока не кончится резервуар.
У меня кружилась голова, когда я ерзала над ним. Он вышел, используя силу мышц бедра, чтобы несколько раз войти в меня. Когда прижал меня к кафельной стене, я громко вздрогнула, сжимая в кулаке его длинные кудри, пока он продолжал со мной снова и снова. Сильно потянула, обнажая его шею и мощные мускулы, которые привлекли меня с самого первого дня.
Он тихо рассмеялся, прежде чем закинуть одну руку мне за голову и сурово посмотреть на меня, когда я не захотела отдавать другую, но отказать ему было невозможно. После того, как он обхватил одной рукой оба запястья, удержал мой взгляд, пристально изучая меня, продолжая трахать. В тот момент все было совершенно по-другому, как будто он напоминал мне, что я принадлежу ему, но это было нечто большее. Как будто мы становились единым целым.
Знала, что это глупо, еще одна фантазия, которой не суждено сбыться, но, тем не менее, это успокаивало. Я была поражена тем, насколько сенсационными были вибрации, более интенсивными, чем раньше. Прижалась коленями к его бедрам, делая неглубокие вдохи, пока он не спеша занимался со мной любовью, электричество потрескивало так, что я почти слышала его. Или, может быть, я все еще слышала отголоски грозы, удары ветвей о дом.
Хитрая улыбка появилась на губах Джонни, когда его действия стали еще более энергичными, вжимая меня в стену, и глухой звук эхом отдавался в моих ушах. Мужчина собирался довести меня до точки невозврата, мое тело почти яростно реагировало на череду раскаленных ощущений.
– Ты... заставишь меня... кончить, – выдавила, облизывая губы и ощущая на них соленые капельки пота от взрывного жара.
– Хорошо. Затем я собираюсь повторить все сначала.
– Ты такой плохой.
– Ты жаждешь темноты.
Страстный тон и резкость в его голосе еще больше заводили. Все, что я могла сделать, это кивнуть в этот момент, шепот, предвещающий кульминацию, превратился в громкий рев, когда вибрации усилились.
– О, о, о...
Вырвалась из его объятий только потому, что хотела прикоснуться к нему, но Джонни был против, крепко держа меня на месте. Оргазм опустошил мой организм во многом так же, как этот мужчина воздействовал на мое тело, вознося меня к новым высотам наслаждения. Если можно было потеряться в страсти, то именно это и происходило.
– Хорошая девочка. Мне нравится видеть твое лицо, когда ты отпускаешь себя. Ты такая чертовски красивая.
Я рассмеялась, и мощные волны жара накатили на меня новой волной, которая довела меня до полного экстаза. Несколько секунд не было ни звука, ни света, и ничто другое не имело значения. Только когда я спустилась с высоты, Джонни начал трахать меня, как дикое животное, каким он и был, его движения стали еще более резкими, чем раньше.
Но, Боже милостивый, мне нравилось то, что он делал со мной, позволяя моей необузданной натуре вырваться наружу и поиграть. Он был безжалостен в своем диком трахе, прижимая меня спиной к кафелю. Пар был повсюду, заполняя ванну и санузел, пот струился по лицу этого сильного мужчины. Все, о чем могла думать, – это как бы слизать его. Казалось, у него на уме было кое-что получше, он накрыл мой рот своим, ловя каждый стон, вырывавшийся из моего горла.
Он не останавливался, вибрации были такими сильными, что я не могла дышать, поцелуй был таким, словно он высасывал весь воздух из моего тела. Я извивалась в его объятиях, пока Джонни, наконец, не отпустил мои руки, заставив вздрогнуть, когда он поменял позу, подставляя нас прямо под струю воды.
Я почувствовала, как напряглись его мышцы, и сжала свои. Но он продолжал, и его выносливость довела меня до полного изнеможения. Абсолютный восторг.
И когда он начал наполнять меня своим семенем, извергаясь глубоко внутрь, поняла, что, сильно влюбившись в этого чудовищного мужчину, я теряла часть своей души.
Сколько времени пройдет, прежде чем я окончательно потеряю свое сердце?
