Текст книги "Скандал (ЛП)"
Автор книги: Пайпер Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Джонни
– Это не Дэмиен.
Уже первые слова Лиама и тон, каким они были сказаны, ясно дали понять: случилось нечто куда более серьезное.
– И на чем ты основываешься?
– Потому что его месяц назад застрелили в Майами.
Такой новости я не ожидал.
– Ты уверен в этом?
– У меня есть связи в том городе, друг. Никаких сомнений.
– Заказное убийство?
– Да, – прошипел Лиам.
– Если бы я строил догадки, то посоветовал бы тебе проверить, нет ли у тебя проблем с кланом Барановых.
– За ними уже присматривают.
– А ты уверен в этом? – спросил я, и по реакции понял, что вопрос его задел. Но сейчас нельзя было игнорировать ни одну подозрительную деталь. И после того, что сказала Седона, тревога не утихала.
– Мне любопытно, канадец. К чему ты клонишь?
– Возможно, тебе стоит проверить имя Брэндона Циммера. Выяснить, много ли он значит в их организации. Насколько я понимаю, его сестра – адвокат в Луисвилле. У нее есть доступ к информации, недоступной простым смертным.
– Интересная информация. Я займусь этим, хотя, если я не слышал ни о нем, ни о его сестре, сомневаюсь, что он крупная фигура. Я просто хотел, чтобы ты знал: за той женщиной, ради которой ты рискнул всем, охотится еще кто-то. И еще кое-что: я надавил на своих людей в департаменте полиции Луисвилля. Нет никаких свидетельств, что шеф полиции – что-то иное, кроме как честный служака. Она, конечно, не очень-то жалует наше заведение, но не похоже, что она боится потерять работу.
– Если только мэра не переизберут.
– Вряд ли это случится.
– Что ж, посмотрим в ноябре.
– Верно, друг. Я продолжу собирать информацию. Кстати, теперь ты настоящая знаменитость. И смотришься в кадре чертовски хорошо. – Его смех обычно выводил бы меня из себя.
– Мы отпразднуем конец моей блистательной кинокарьеры, когда я вернусь и очищу свое имя.
– Это будет впервые, и я с нетерпением жду этого.
Я сунул телефон в карман, покачивая головой. Сказать, что мне нравилось общество Лиама, было бы смешно еще две недели назад. Глядя на припасенную для отца в качестве гостинца бутылку ирландского виски, я не смог сдержать улыбки. Будет интересно посмотреть, отважится ли он сделать хотя бы глоток. У Попса всегда была лютой ненависть к ирландской мафии.
Прошло много времени с тех пор, как я проводил совещания в доме отца. Я предпочитал, чтобы он наслаждался пенсией, не обремененный делами. Он заслужил это, создав империю. Однако, если у отца есть информация, которую он припрятал, даже передав большинство файлов мне и брату, я не мог ждать.
И внутренний голос подсказывал, что у него припасен личный архив. Таков был стиль отца – он никогда не мог отпустить все до конца.
Я вошел в его дом, не удивившись, что не застал его в кабинете. Я аккуратно поставил бутылку в центр его стола, усмехнувшись, поскольку точно знал, где он будет в это время дня. Мой отец был предельно предсказуем. Едва я вышел на заднюю террасу, как заметил, что мой брат уже там, в любимом месте отца – огромном саду, который тот настоял на том, чтобы разбить.
Вид его в сафари-шляпе, укрывающегося от солнца и следующего указаниям врача, всегда вызывал у меня улыбку. Я бы никогда не поверил, что у него легкая рука. Впрочем, мало было дел, за которые Брэдфорд Джеймс не брался бы за свою жизнь. Первым меня заметил Грегори, кивнул, и выражение насмешки на его лице заставило меня замереть.
– Не знал, что ты тоже увлекся садоводством, – сказал я, подходя ближе. Я-то был в костюме, а брат с отцом выглядели так, будто сошли со страниц глянцевого журнала про красивую жизнь – в отглаженных поло и шортах-бермудах.
– Ты не все обо мне знаешь, братец, – Грегори бросил на меня суровый взгляд, что было сложно, учитывая, что он держал корзину, пока отец срывал фрукты с веток.
– Снимай пиджак и иди сюда помогать, – проворчал отец.
– Конечно, сэр. – Я не мог сдержать смеха, снимая пиджак и закатывая рукава.
– Как наша прелестная гостья? – поддразнил меня Грегори.
– Осваивается.
– А Кристиан?
Я покачал головой.
– Малыш от нее без ума.
– В новостях все не очень хорошо, сынок, – проговорил отец. – Эти ублюдки выставили тебя этаким гибридом доктора Джекила и мистера Хайда с Аттилой-гунном.
– Да, я в курсе. Американские СМИ – сущая головная боль.
Именно поэтому я сделал все возможное, чтобы сохранить существование Кристиана в тайне. Бремя нашего положения часто отнимало больше времени, чем борьба с врагами. Я не мог допустить, чтобы на него повесили мишень.
– Зато женщина… восхитительна. Из нее вышла бы хорошая мать для моего внука.
Он даже не взглянул в мою сторону, но сегодня явно чувствовал себя хозяином положения, используя тот факт, что мы были на его территории, чтобы напомнить обоим сыновьям: он – король, а нам лишь дозволено быть принцами в его империи.
– Это мы еще посмотрим, Попс. Не хочу прерывать семейное время, но у нас назрела проблема.
Грегори фыркнул.
– У тебя вечно дело. Тебе надо расслабиться.
– Не раньше, чем все это закончится, сынок, – ответил за меня отец. Он взял секатор и начал подрезать свои любимые растения. – Что ты знаешь об этой скверной истории, Джонни? Мне не нравится, что наше имя тягают по грязи.
Грегори поставил корзину с ягодами на садовую скамейку, вытер руки и взял бутылку с водой.
– Мне тоже. Пока я знаю, что человек, который, как я думал, преследует мисс Беккет, охотится за ней, – мертв. Убит, как при заказном убийстве. Пока мы не смогли вскрыть флешку, которую она рискнула жизнью, чтобы достать, она назвала имя, которое меня заинтересовало. Братва Барановых.
Едва я произнес это имя, отец вздрогнул, что было неожиданно.
– Откуда ты недавно услышал это имя?
– Похоже, они враги О’Конноров. И, судя по твоей реакции, ты тоже с ними сталкивался.
Грегори удивленно поднял брови, и мы с ним переглянулись. Я был шокирован, увидев такую реакцию, почуяв почти что страх в отце.
– Тебе есть что нам рассказать, Попс? – спросил Грегори.
– Не бросайся на меня, – огрызнулся отец.
– Мне жизненно необходимо знать, что ты скрываешь, – сказал я ему. – Для кого-то это жестокая игра, и игроков убивают одного за другим. В том числе и моего верного солдата, и его смерть на моей совести. Это продолжится. Понимаешь, о чем я?
– Не поучай меня, сынок. Я давно бегаю в этой крысиной гонке под названием ад. – Он медленно повернул голову в мою сторону.
– Тогда расскажи, что ты о них знаешь, какие у тебя были с ними дела. Мне нужно знать, с чем мы имеем дело.
Он отложил секатор, глубоко вздохнув.
– Ты прав, они опасная группировка из Нового Орлеана, но прежде чем обосноваться там, они пытались сделать Монреаль своим домом. Наш прекрасный город стал их первой остановкой после того, как они покинули свою гребаную родину почти сорок лет назад.
– Позволь предположить. Ты и дед не позволили им закрепиться на нашей территории.
– Ты знаешь своего деда. Он был безжалостен, куда более жесток, чем я когда-либо мог бы. Он дал понять главарю того времени, Омару Баранову, что их присутствие не будет терпимо.
– И как дедушка это сделал?
Он вздохнул и, двигаясь к садовой скамье, чтобы присесть, я заметил, что его рука дрожала.
– Он устранил жену этого человека.
Грегори выглядел ошеломленным. Мы никогда не слышали этой истории раньше, но вполне возможно, что моего брата тогда еще не было на свете, а я был младенцем.
– Ты предполагаешь, что это все – месть?
– Возможно. Перед тем как Омар покинул страну, он произнес угрозу, которую я никогда не забуду. Он сказал, что у времени нет срока давности.
Твою мать.
– Черт, – выдохнул Грегори. – Кажется, мне нужно выпить.
– Думаю, нам всем нужно, – сказал отец.
– Что тогда произошло? – спросил брат, пока напряжение нарастало.
Я чувствовал, что отец заново переживает тот опыт, и сменявшие друг друга эмоции на его лице вызывали беспокойство.
Я знал толк в выжидательной тактике ради мести лучше кого бы то ни было. Часто выбор подходящего момента для удара спасал жизни и имущество. Однако, насколько я знал о братве, они не славились ни терпением, ни человечностью.
– Мир организованной преступности тогда был другим, – начал отец. – Более жестоким, скорее походил на Дикий Запад, чем на нынешний, с компьютерами и хакерами в штате. Меня растили в атмосфере насилия и кровопролития, когда улицы и тротуары по выходным нередко заливало красным. Ты слышал больше историй о нью-йоркских синдикатах, но их убийства – детские игры в песочнице по сравнению с тем, с чем мы сталкивались. – Он усмехнулся, словно воспоминания были горько-сладкими.
Отец редко рассказывал нам истории о былых временах. Даже дед, когда был жив, говорил очень мало, возможно, ему запрещала мать.
– Продолжай.
Он посмотрел на меня и покачал головой.
– Все, что тебе нужно знать, – способ, которым он убил жену Омара, был особенно отвратителен, нечто такое, что даже я не мог одобрить.
Вероятно, именно поэтому он учил нас относиться к женщинам с абсолютным уважением. Я был благодарен ему за это, как и за многие другие уроки отцовства.
– Как ее убили? – спросил я.
– В ее собственной постели, стены были забрызганы ее кровью.
Грегори присвистнул.
– Твою дивизию.
Я уставился на солнце, и меня осенило.
– Омар убил мать Кристиана в качестве акта мести, в качестве предупреждения. Так?
Выдох отца был прерывистым.
– Я не могу утверждать это наверняка.
– Но ты подозревал это, поэтому убедил меня принять моего сына без вопросов. – Как будто я мог поступить иначе. Но как только отец узнал о существовании моего сына, он сразу же появился на пороге моего дома. – Так ведь? – я дрожал от гнева и растущей тревоги.
– Да, сынок. Я знал Омара достаточно хорошо. Ему, может, сейчас почти восемьдесят, но, как он сказал, у времени нет срока давности. Мое чутье никогда не обманывает.
– Ты думаешь, он стоит за всем этим гребаным фарсом. Да? – я редко повышал голос на отца, но сейчас мне было совершенно не до уважения, особенно когда женщина, которую я люблю, оказалась на мушке. Ее жизнь была в большей опасности, чем когда-либо.
– Да, – наконец выкрикнул он.
– Какого хрена ты не сказал нам об этом? – набросился Грегори.
– Потому что я надеялся, что ошибаюсь. Потому что никаких новых выпадов не было.
Я закрыл глаза.
– Ему бы понадобилась помощь в этом. Была ли ранее связь с семьей Каллаханов?
– Их здесь не было сорок лет назад, – настаивал отец.
– Тогда кто бы пошел на такие крайности? – спросил Грегори.
– Это – недостающее звено, которое нужно найти. – Я сдавленно выдохнул и потер глаза. – Тебе нужно рассказать нам все, что ты о них знаешь, Попс. Я не уйду, пока ты не сделаешь этого. И, если уж на то пошло, готов поспорить, что информация об Омаре Баранове припрятана в том чудовище-компьютере у тебя в кабинете.
Он поднял взгляд.
– Если ты так уверен, пойдем выясним.
Я подождал, пока отец направился к дому, его шаги были медленнее обычного. Грегори встал рядом со мной, качая головой.
– Какого черта он нам не сказал? – спросил он, и в его тоне сквозила ярость.
– Потому что для этого ему пришлось бы признать, что он боится. Это не в характере нашего отца.
– Нет. Ты прав. Что будешь делать?
Я прищурился от яркого солнца.
– Если Лиам и его веселые ребята не помогут, тогда мы пойдем на охоту.
– Мне нравится эта идея. В Новом Орлеане в это время года очень мило.
– Да, брат, это так. Однако я считаю, что Шон – это связующее звено.
– Ты думаешь, он работает с братвой?
– Да. – Я взглянул на Грегори. Сейчас оставалось только исключать возможные варианты.
– Тогда давай навестим его.
– Я хочу кое о чем попросить тебя, – сказал я ему.
– Что угодно. Что тебе нужно?
– Разузнай все, что сможешь, о Дженнифер Циммер. Как лучшая подруга Седоны, она была в положении, чтобы получать, возможно, закрытую информацию.
Он присвистнул.
– Седона уже догадалась, что ее, возможно, предали?
– Не уверен.
– Я посмотрю, что смогу найти по-тихому.
– Только для моих ушей.
Хотя мне и хотелось вернуться домой, я не сомневался: время истекает.
Сделав еще один глубокий вдох, я мысленно вернулся к Седоне. Теперь, когда ее присутствие раскрыто, опасность для нее возросла многократно. Если мое чутье, а оно меня редко подводит, не обманывает, то у меня в запасе максимум сорок восемь часов, прежде чем все выйдет из-под контроля. Мне нужно быть готовым на случай, если Омар задумал кровавую баню.
Если это так, я положу конец правлению этого старика. Раз и навсегда.
Так, как следовало сделать моему отцу.
Джонни
Ярость была неотъемлемой частью моей жизни, сколько я себя помню. Отец пытался научить меня методам обуздания гнева, поощряя и требуя физической активности, в том числе и бокса. Время от времени я возвращался к тренировкам – в колледже мне это нравилось. Но затем на первом плане оказался бизнес, и визиты в спортзал стали слишком редкими.
В тот день мне особенно хотелось провести несколько часов, изливая накопленное напряжение и кипящую ярость на боксерской груше. Причина была очевидна – утрата контроля. Это съедало меня изнутри; моя неспособность переработать даже те крупицы информации, что у меня были, и выстроить из них ясную картину, парализовала.
И это не сулило ничего хорошего любому, кто встал бы у меня на пути.
Я оказался прав: Попс припрятал кое-какие увлекательные и весьма компрометирующие материалы на Барановых, детали, которые можно было использовать против них. Я придержу эту информацию про запас. То, что я задумал, требовало более прямого подхода. Если понадобится.
Согласно данным моих источников, Шон залег на дно после нашего разговора менее двух недель назад. Он проводил больше времени в своем роскошном пентхаусе, чем занимался делами, игнорируя свое обычное пристанище – бар сестры. Разумеется, для меня это было красной тряпкой, недвусмысленно говорящей, что он виновен во всех попытках подорвать мой бизнес.
И все это – предавая собственную семью. На сей раз я не стал связываться с главой семьи Каллаханов. Если бы Райан узнал, что натворил его сын, это вынудило бы нас начать войну. А мне бы не хотелось такого развития событий. Хотя я и не мог сбрасывать со счетов такую возможность, сейчас я продолжал проверять каждый клочок информации, прежде чем принять трудное и, возможно, опрометчивое решение.
Даже если это снова медленно убивало меня.
– Останешься здесь, Майк. Не подпускай сброд, – велел я Майклу.
– Ты уверен, босс? – в его голосе слышалось беспокойство.
– Да. Не хочу, чтобы сегодня дело приняло скверный оборот. Если только не придется. – Он похрустел костяшками, что всегда меня смешило. – Черт. Ты просто мастер лишить ситуацию всякого веселья.
– Как ты не раз мне говорил.
Сегодня мы будем действовать осмотрительно, давая себе время обдумать решения. Я все еще злился на отца за то, что он так чертовски долго скрывал эту мрачную тайну. Да, у него были свои причины, надежда, что пугающее будущее так и останется где-то далеко. Однако, на мой взгляд, он, как никто другой, должен был знать: такие люди, как Омар Баранов, умеют лелеять обиды лучше многих. Из того немногого, что я успел прочитать по дороге, я узнал, что он был очень привязан к жене, особенно после четырех выкидышей, которые она перенесла, прежде чем родить троих сыновей, из которых в живых остался лишь один – таковы уж последствия их склонности к насилию.
Это легко можно было найти в необъятных просторах интернета, но обстоятельства ее смерти, похоже, до сих пор оставались загадкой. Вероятно, это позволяло Омару сохранять лицо. Неудивительно, что он так тщательно планировал месть, избегая очевидных методов удара в спину, о которых я слышал и которые видел десятки раз. Войны между враждующими синдикатами, включая наш, не утихали, даже несмотря на то, что многие из них стремились легализоваться. Я также не мог винить Омара за то, что тот нанимал людей для грязной работы, сохраняя собственные руки чистыми до последнего момента.
Разрушать все до основания, приберегая моего отца напоследок.
Похоже, нашу семью ждали трудные и долгие несколько месяцев.
Грегори бесшумно подошел к тротуару рядом со мной, застегивая пиджак и вглядываясь в высотное здание.
– Думаешь, он признается?
– Нет. Не думаю.
– Тогда зачем беспокоить его?
– Потому что я хотя бы пойму, врет он мне или нет. Ты же знаешь, я в этом хорош.
– Да, но вывести лжеца на чистую воду – лишь часть того, что мы делаем.
– Возможно, но я действую шаг за шагом.
– Никакого наказания?
Я еще не продумал этот момент.
– Это будет зависеть от того, как Шон воспримет наш визит.
– Должен признать, что общество той прелестной женщины изменило тебя за несколько дней.
– В лучшую или худшую сторону?
Он рассмеялся и сделал несколько шагов к зданию, обернувшись у двери.
– Пока рано судить. Спроси через пару недель.
Мне оставалось только смеяться. Грегори всегда был осторожным, тем, кто во всем добивался успеха. Его вполне устраивала роль второго человека, обеспечивающего поддержку и бухгалтерскую экспертизу для бизнеса. То, что он обожал свою работу, облегчало дело, но когда требовалась грубая сила, он всегда был готов оказаться плечом к плечу со мной.
Я всегда принимал семью как данность, считая, что мы не так близки, как должны были бы, но на самом деле это было не так. Мне потребовалось дожить до сорока с лишним лет, чтобы осознать это. Или, возможно, я не понимал, насколько важно иметь семью. Появление в моей жизни Кристиана дало мне первый вкус этого чувства. Седона же пробудила во мне осознание того, что я жажду настоящей семьи. Жены. Детей. Черт, даже собаки или двух. Семейных отпусков. Праздников с душевными фильмами. Дней рождений. Всего того, во что я отказывался верить.
Теперь же я чувствовал себя идиотом, потратившим столько времени на погоню за призрачным успехом.
Я последовал за братом в здание, окинув взглядом улицу позади, прежде чем дверь закрылась. С собой я взял четырех бойцов, хотя и сомневался, что они понадобятся. Я сделал несколько звонков, попросив знакомых, работающих на границе, предупредить меня, если какие-либо известные члены братвы решат навестить Канаду на выходных. Я чуть не рассмеялся. Конечно, они могли легко затеряться, но у меня было чувство, что если это месть, то у Омара и его веселой компании не было проблем с тем, чтобы заявить о себе открыто.
Я также учитывал, что мой внезапный отъезд из Луисвилля мог застать их врасплох. Им потребовалось бы время, чтобы перегруппироваться. Если только Шон не планировал внезапную атаку. Я отправил других людей пошуровать по улицам, прислушаться к слухам и докопаться до сути. Было бы интересно посмотреть, что у них получится.
Но на данном этапе лишняя осторожность не помешала бы. Я никогда не отличался изяществом в отражении внезапных атак. Усмехнувшись, мы с Грегори подошли к лифту, и я намеренно расстегнул пиджак. Я хотел, чтобы Шон знал – я при оружии.
Мы молча поднимались на последний этаж. Погруженный в мысли, я на мгновение позволил себе насладиться образами Седоны и той ночи страсти. Кто-то сказал бы, что наша мгновенная страсть подпитывает чувства, маскируя истинную суть происходящего. Возможно, я бы и согласился с этим два дня назад, но вынужденная необходимость полагаться друг на друга и ночь, проведенная вместе, изменили все в наших отношениях.
Дело было не только в моем желании обладать ею, сломить ее защиту. Мои сильные чувства также не имели ничего общего с желанием победить ее в том деле, что она вела против меня. Все это было выброшено за борт после первого же дня. Я усмехнулся, понимая, что эта уверенная в себе женщина, возможно, никогда в этом не признается. Что, впрочем, лишь сильнее притягивало меня к ней.
– Ты снова думаешь о ней. Да, братец? – спросил Грегори, едва мы вышли из лифта.
– Так легко заметить?
– Еще бы! Это написано у тебя на всем помятом лице.
Я толкнул его, как в старые добрые времена, наслаждаясь нашим братским единением больше обычного.
– Она особенная.
– Я так и слышал. Что тебе в ней нравится больше всего, кроме красоты, которая, стоит отметить, необыкновенна?
Мы двинулись по строгого вида коридору.
– Только тронь ее, и мне будет плевать, что мы братья. Я убью тебя.
Он фыркнул.
– Мне бы и в голову не пришло. Не в моем вкусе.
– Любая женщина – в твоем вкусе.
Мы остановились у двери, и я бросил на него взгляд.
– Так ответь на вопрос. Что привлекло тебя в ней, кроме красоты и ума?
– Хм… – я потер щетину на подбородке, вдруг вспомнив, что утром не удосужился побриться. – Ее мрачное чувство юмора.
– Ого. Вот это говорит о женщине многое. У нее есть сестра? – он проворчал что-то себе под нос и постучал в дверь.
Я прислонился к стене, пытаясь сохранять терпение. Я знал, что Шон дома, с утра за ним была установлен наружная слежка. Кроме как сходить за кофе и газетой в магазин на углу, он не выходил весь день.
Когда замок наконец щелкнул, я покачал головой.
Мне приходилось стучаться в сотни дверей возможных врагов за эти годы, вышибая некоторые из них с ноги в бытность доном семьи. Кто-то сразу начинал умолять о прощении, вымаливая жизнь, другие хватались за стволы. В меня бросали гранаты, размахивали стальными битами, пускали в ход ножи. Любимым инцидентом был тот, когда жена одного из предателей принялась швырять в меня помидорами. Я был покрыт красной жижей, пока мои ребята не вырвали у нее овощи и не прижали к полу. И это были двое самых крепких парней.
Однако эта встреча поразила меня до глубины души.
– Слава Богу, вы здесь! Я боялся, что вы не догадаетесь. Я хочу договориться.
Слова Шона прозвучали громко, но до меня они дошли не сразу. Я снова покачал головой, словно пытаясь развеять туман в мыслях.
– Прошу прощения. Что ты сказал?
Он заглянул за наши спины в коридор, потом схватил меня за руку и втащил внутрь.
– За вами никто не следил?
– Прошу прощения? – спросил Грегори, столь же ошеломленный, как и я.
Шон закрыл и запер дверь на все замки, включая засов, и принялся расхаживать по комнате, будто по нему ползали огненные муравьи. Сказать, что его поведение было странным, – ничего не сказать. Я видел нечто подобное раньше – тревожность и явное беспокойство, обычно вызванные наркотиками. И не лучшими.
Но по взгляду его глаз я чувствовал, что он чист. Его загнали в угол.
– За вами следили? – Шон остановился, глядя прямо в глаза Грегори, а затем в мои. Взгляд был ясным, но испуганным. Такое я тоже видел – на лицах жертв.
– Нет. Я в этом уверен. Что происходит, Шон?
– Сначала я хочу сделку. Тогда расскажу все, что вы хотите знать. – Он нервничал, переминаясь с ноги на ногу и не сводя глаз с двери. – Это все из-за братвы из Нового Орлеана. Верно?
– Возможно. Теперь ты меня заинтриговал. Что ты предлагаешь?
Он почесал руку с такой силой, что выступила кровь.
– Это безумие. Все очень сложно.
Господи. Парень был готов выпрыгнуть из собственной кожи или из окна.
– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросил я.
– Да. Бар вон там. Угощайтесь. – Он указал на дальнюю сторону просторной гостиной с панорамными окнами, из которых открывался вид на реку и центр города.
Я подошел к бару, взял бутылку скотча и налил один стакан. Вернувшись, я протянул его Шону.
– Выпей. Тебе нужно успокоиться. И что ты хочешь в обмен на свою сделку?
Он взглянул на стакан, будто я успел его отравить, но одним глотком опрокинул его, вытирая рот тыльной стороной ладони. Он выглядел как человек, случайно увидевший нечто ужасное, чего видеть не должен был.
Так, будто его мир рухнул.
– Неприкосновенность. Место в вашей организации. Защиту.
– От братвы Барановых. – Это было не вопросом, а утверждением.
Он фыркнул, разглядывая пустой стакан в надежде, что в нем волшебным образом появится жидкость.
– Они всего лишь наемники, но чертовски смертоносные. Как гадюки.
– Как ты и предполагал, мы уже знаем, что Омар Баранов мстит за давнюю историю с нашей семьей, Шон. Сейчас это не имеет значения, – в голосе брата слышалась надменность. Он не любил игры не меньше моего.
– Боже. Вы думаете, я сдал вашу семью. Да? Ради этого? – он поднял свою изувеченную, перебинтованную руку, изучающе посмотрел на меня и рассмеялся. – Это сущие пустяки по сравнению с тем, что сделает со мной отец, если узнает, что я вам хоть слово проронил.
Это могло оказаться правдой, в зависимости от того, был ли его отец вовлечен в это. Пора было вытаскивать на свет главного слона в комнате.
– Твой отец стоит за всем этим.
– Как я сказал, я хочу гарантий, что вы меня не убьете.
Я глубоко вздохнул, ненавидя нарастающую боль под глазницами.
– Сегодня у меня нет настроения никого убивать, Шон. – Но настроение ломать головы было, и я бы с удовольствием это сделал, если бы он не перестал вести себя как ребенок.
Он продолжал переминаться с ноги на ногу.
– И я смогу работать на вас?
– Конечно. Почему бы и нет? – эта игра уже начинала надоедать.
– Хорошо. Хорошо. Думаю, вам понравится, что я могу предложить. Я эксперт по хакерским атакам и имею многолетний опыт создания компьютерных систем. Я не против поработать мышцами, когда вам понадобится, потому что у меня нет отвращения к крови или насилию. Думаю, вы это знаете. А, и я полностью завязал с наркотиками и почти не пью. Конечно, сегодня – исключение для жидкого угощения, но я ограничу свои послабления до тех пор, пока дело не будет завершено.
Неужели этот человек зачитывал мне свое резюме? Я чувствовал на себе насмешливый взгляд Грегори. Я взмахнул рукой.
– Достаточно, Шон. Ты прав, я хорошо осведомлен о твоих качествах. Какого черта происходит? Что, по-твоему, ты знаешь?
– Как говорил мой папаня, искусство говорит громче слов. Дай-ка я принесу файл. – Он сделал шаг, чтобы уйти, но остановился, прищурившись. – Я могу вам доверять. Да? Вы сдержите свое обещание.
Я поднял руку.
– Честное слово.
– Ладно. Хорошо. Хорошо. Я верю вам. – Он почти побежал из комнаты, поставив пустой стакан на кофейный столик.
Фух. Теперь уже мне самому требовалось выпить. Я направился к бару, совершенно сбитый с толку происходящим.
– Ты никогда не был бойскаутом, – произнес Грегори.
– Да, я знаю. А он нет. – Я налил два стакана, полагая, что брат находится в том же недоумении, что и я, и пытается осознать, с чем мы имеем дело.
– Ладно. Как скажешь, братец.
Я рассмеялся, принося ему стакан.
– Выпьем за то, что день стал еще страннее.
– Уверен, Седона сможет по этому поводу соорудить мрачноватую шутку.
Покрутив жидкость в стакане, я кивнул в знак согласия.
– Ага. Непременно.
Прошло еще пару минут, прежде чем Шон вернулся в комнату. В руке он держал толстую папку-конверт, а также, как показалось, еще одну флешку. Увидев ее, я чуть не застонал. На данный момент флешки стали настоящим бичом моего существования. По крайней мере, Майкл верил, что сможет взломать пароли на тех, что принесла с собой Седона.
– Подумал, что такому занятому человеку, как ты, захочется увидеть все в ярких красках, но, чтобы вы знали – я ничего не подделывал на этих фотографиях, – полные доказательства также на этом диске. Можете забрать и то и другое, раз уж мы договорились.
Сделка с дьяволом все равно остается сделкой, и я бы ее соблюл, если бы то, что он предоставил, оказалось стоящим и помогло выйти на того, кто охотится за моей женщиной, как за собакой.
Грегори принял предметы, открыл папку и начал листать стопку фотографий. Он ругнулся по-французски под нос, несколько раз покачав головой.
– Фух. Как ты их достал? – спросил он Шона, не передавая мне папку. Это означало, что то, что он держал в руках, было чем-то большим, чем просто необходимое оружие.
Это перевернуло бы мой мир.
– Украл. Как же иначе? – пробормотал Шон. – Я не делал того, в чем вы меня обвиняли с О’Коннорами. Кто-то подставил меня, выставил плохим парнем. Да, я был зол как черт и расстроен. Вместо того чтобы жалеть себя, я решил выяснить, что, черт возьми, происходит, и кто меня подставил. Но я не ожидал найти то, что касается вас и вашей семьи. Это убьет моего отца.
Грегори передал мне папку, но покачал головой.
– Думаю, тебе лучше присесть. А потом нам нужно двигаться, братец.
Я из тех людей, кто предпочитает принимать плохие новости стоя. Однако, как только я открыл папку, самая первая фотография дала мне понять, что брат был прав.
Кажется, это был первый раз, когда образы моего прошлого, те короткие мгновения, что я провел с сыном и женщиной, на которой намеревался жениться, промелькнули перед моими глазами.
Я также усвоил, что никогда нельзя недооценивать сильную женщину.
