Текст книги "Ремесленный квартал (СИ)"

Автор книги: Павел Кошовец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

Ностромо, пропустив удар сердца, ещё один, почувствовал, как кровь, навёрстывая упущенное, ускоряет свой бег, наконец-то отливает от загудевшей, словно закипевшей на большом костре, головы… Шут гороховый, он когда-нибудь доконает его своими выходками… Он очень рад был видеть своего друга!

Гном, будто пошатнувшись, опёрся о руку сержанта, потянувшегося к мечу и максимально незаметно отрицательно кивнул, и как мог выразительно показал мимикой, что новое действующее лицо – свой и даже беззвучно проартикулировал: «Помощь».

Но следующие действия Ройчи снова заставили окаменеть, только голова на условно скрипящей шее ошеломлённо провожала товарища взглядом. Худой русоволосый наёмник поравнялся с ними… и проследовал дальше…

– Приветствую вас, славные воины морей! – он взмахнул рукой в понятном жесте, на что чернокожий, в отличие от своих бойцов, двое из которых направили арбалеты в грудь гостю, ответно осклабился. В позах этих двоих гном не заметил напряжения – это выглядело как встреча… нет, не друзей, а добрых соседей.

– Ройчи, – представился наёмник.

– Бвана, – предводитель пиратов, словно на светском приёме, слегка поклонился и хлопнул себя кулаком по левой стороне груди, после чего с несомненным интересом посмотрел на подошедшего.

– Приятно, – наёмник проделал всё те же жесты, что и чернокожий до этого. Рад видеть, что вежливость по прежнему присуща вольным охотникам с Акульего.

Бвана самодовольно прищурился, а гном едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Пираты с Акульего архипелага, это конечно не артели с Тихих островов, состоящие в основном из «тёмных» и самых отмороженных людей, о жестокости которых бродили страшные истории. Но и эти красавцы отнюдь не были ангелочками и при встрече с торговцами, тем нужно было постараться, чтобы выжить, а показательные вырезания части населения прибрежных городов, посмевших попытаться(!) оспорить условия дани пиратов, говорили сам за себя.

– Какому капитану передать приветствие? – оживился чернокожий.

– Я сам передам, – мягко бросил Ройчи и, словно бы сожалея, развёл руками. – Нить, соединяющая нас столь тонка, что любое неосторожное движение может заставить звенеть её. Не стоит без надобности говорить вслух имена, привлекающие внимание судьбы…

На удар сердца сквозь маску этакого добродушного увальня и неплохого в принципе парня, в лице пирата мелькнул подозрительный и очень опасный зверь. Который тут же спрятался – Бвана остановился на предыдущем образе – чересчур уверенно вёл себя белолицый. Стоило его послушать. Повеселиться. Вырезать язык и печень, чтобы съесть их, он всегда успеет.

– И что у нас тут происходит? – вопросительно повёл назад рукой, игнорируя больше, чем два десятка неприветливых взглядов в спину.

Бвана в восхищении от подобной наглости, цокнул языком и воздел левую бровь. И, как бы продолжая необременительный разговор, сказал:

– Не хотят платить пошлину за проезд.

– Ничего себе! – искренне удивился Ройчи. – Жизнь не дорога?

Бвана пожал плечами, как бы говоря: каждый хозяин своей судьбы.

– А сколько?

– Двушка серебром с носа.

– Ух ты. Это очень по-божески.

– Ну да, ну да, – покачал согласно головой чернокожий, насмешливо поглядывая на недовольно заёрзавшего на месте сержанта пехотинцев. – Приходится варьировать между корабельной казной и жизнями потенциальных вассалов.

Ностромо недоверчиво поджал губы. Пираты ни в грош не ставили чужую жизнь. Только свою. И потом, чтобы взять такой город, как Агробар, недостаточно союза всех капитанов и иных сил, оперирующих на Архипелаге, что само по себе маловероятно. Так что, это всё – лицемерие и блеф, возможно любовь к позированию. Для таких людей, как этот Бвана, слова, не втиснутые в узкие рамки клятв и договоров, скреплённых магическими печатями – лёгкий, ничего не несущий ветерок. Но показательной была реакция Гора, чей частично видимый побагровевший профиль он имел возможность лицезреть: ладони сжались и разжались несколько раз с такой оттяжкой, будто он их уже разминал перед втиранием носа в затылок.

– Правильно. Рачительный хозяин думает о будущем, но не забывает о настоящем, ибо уроки прошлого ясно говорят: не заботящийся о теле и душе подобен медузе, слепо болтающейся в воде.

– Истинно, – улыбнулся Бвана довольно – судя по всему, Ройчи процитировал кого-то из духовных лидеров Архипелага.

– Тем не менее, я благодарю само провидение, – он понизил голос и заговорил более приватно, к чему пират в контексте сказанного дальше, отнёсся с пониманием, – за то, что этих солдат поразила жадность, – он замолчал, словно подыскивая слова. – У меня возникла небольшая проблемка… с соседом. Для её решения мне необходимо некоторое количество, гм, серьёзных людей, и эти бравые агробарские парни, ведущие себя будто дети, меня абсолютно устроят… После чего – весьма непродолжительного времени – они снова будут в вашем распоряжении.

Бвана оживился. А короткий взгляд в определённый момент показал, что пират принял к сведению то, что его собеседник такой же пришлый в Агробаре, как и он.

– Два уточнения, – Ройчи согласно кивнул. – Может, имеет смысл предложить свои услуги?

Ройчи действительно задумался на несколько мгновений. Но потом с сожалением покачал головой.

– Нет, вам подобная грязь ни к чему. А мне достаточно и этого мяса.

Гном надеялся, что сержант с капралом не слышат этого всего, ибо в случае, если они вывернутся из западни, сложно будет пояснить слова товарища как необходимость. Правда, даже он с обострённым слухом подземного жителя едва слышал разговор. Но всё равно было бы неприятно.

Бвана засомневался… но принял ответ.

– И ещё, Ройчи, вы уверены, что эти люди пойдут за вами?

– Конечно, – ответил жизнерадостной улыбкой белолицый.

Скепсис в голосе чернокожего можно было буквально осязать. Мало того, он ясно показывал, что злорадствовать в случае неудачи будет недолго и по доброму. А потом быстренько прирежет (по честному: развлёкши его, наёмник заработал лёгкую смерть) и займётся иными делами.

– И ещё, для завершения рисунка нужно сделать одну вещь.

Ройчи полез рукой в боковой карман. Два ближних пирата тут же напряглись, но Бвана остановил их нетерпеливым жестом. А наёмник, невозмутимо покопавшись, выудил целую жменю чего-то, протянул руку и ссыпал это в огромные ладони главаря морских разбойников. Характерный звон сообщил всем желающим, что это деньги.

Бвана какое-то время оторопело рассматривал содержимое ладони, а потом, откинув голову назад, захохотал своим басом. Эхо смеха заметалось по улице, разгоняя повисшую тишину, и умчалось в обе стороны, словно желая сообщить всем встречным некую радостную весть.

– Ну, вы, Ройчи, и мастер обмана, – ухнул пират, вытирая свободной рукой выступившие слёзы.

– Вы даже до конца не представляете, какой, проницательный и мудрый Бвана, – наёмник скромно потупился. Потом поднял голову и серьёзно уточнил: – Мы можем идти?

– Да, – величественно махнул рукой Бвана, – иди решай свою проблемку, – он окинул напоследок белолицего изучающим взглядом. – Если будет желание, приходи на мой корабль. Спросишь у любого, где ковчег Чёрного Льва, и он тебе покажет. Мне такие интересные и… бесстрашные, – многозначительно выделил, – люди нужны.

Заминка в речи пирата была понятна. Игнорированием смерти, храбростью и отвагой этих людей было не удивить – путём естественного отбора трусы выбывали в первую очередь. Но капитан Бвана подразумевал, видимо, при всех выше перечисленных необходимых качествах ещё и умение думать. Ибо идущие в бой, простые бойцы морского братства вряд ли отличались мыслительной изобретательностью.

– Я услышал, – Ройчи вежливо склонил голову, хлопнул себя по левой части груди, а когда поднял глаза, то лицезрел спину удаляющегося к своим воинам Бваны.

Ностромо увидел, как Ройчи неторопливо развернулся к ним, и гном по мимолётно пробежавшему по лицу облегчению понял, что при всей браваде, его товарищ напряжён и не до конца уверен в своей импровизации. Тем не менее, Ройчи приблизился к ним твёрдым шагом (не та разболтанная походка, которую он демонстрировал при выходе на сцену), подмигнул гному, отрицательно качнул головой – «не сейчас, нас видят, мы под прицелом», на что Ностромо согласно кивнул: «я знаю».

– Ну что, добрые агробарские воины…

– Это солдаты Вер Тиссайи, – перебил его «светлый».

– Серьёзно? – Ройчи был несказанно удивлён. – Как причудливо судьба перемешала кости. Ладно, об этом позже… Но всё-таки, как там барон поживает?

– В повозке, без сознания. Надеюсь, выживет, – несмотря на то, что наёмник – человек адресовал свои вопросы пехотному сержанту, разговор вёл Ностромо.

– Даже так… – Ройчи непроизвольно почесал затылок, что выдавало крайнюю степень изумления. – Главное, что жив вербарец. Ничего, – он решительно подхватил под локти сержанта и гнома и чуть ли не потащил их прочь, – доберёмся до места – а там Худук, он живо поставит здоровяка на ноги – сейчас любой добрый меч может пригодиться.

Гор, сразу же высвободив руку из захвата наёмника, тем не менее, не отставал от прибавивших шагу гнома и странного мужчины, вроде как безоружного, но от которого сильно веяло опасностью. Он молчал всё время. Даже когда они благополучно добрались до выстроившихся таки в защитный строй солдат, молчаливо посмотрел на гнома, ожидая пояснений. Тот переадресовал взгляд товарищу, а уже Ройчи деловито и требовательно скомандовал:

– Быстро разворачиваемся и уходим назад.

Пехотинцы недоумённо глянули на своего старшего по званию, но тот лишь согласно кивнул и тут же продублировал команду. Солдаты развернулись и поспешно потянулись за сержантом, рядом с которым уверенно шла странная парочка.

Может кто-то из них и вспомнил Ройчи по недоразумениям, что произошли между ними, когда наёмники с раненным маркизом РоПеруши уходили от уруков или по совместному возвращению в Агробар, но никто не подал виду. Только недовольное бурчание нескольких бойцов сопроводило их отход. Обернувшись, Ностромо не очень удивился, увидев среди парочки недовольных давешнего вислоусого ветерана, часто поминающего дракона в связи с невесть откуда свалившимися им на головы наёмников.

Только свернув несколько раз в различные улочки, Ройчи успокоился, и, игнорируя зарождающийся недовольный ропот уставших солдат, приблизился и обнял гнома.

– Ну, здравствуй, бродяга.

– И тебе не кашлять, бледнокожая лягушка, – дрожащим от переполняющих его чувств прогудел Ностромо.

– Эй, что за дела! – наконец не выдержал один из солдат. – Почем мы ушли?

Ностромо неожиданно для себя рассвирепел и хотел уже сказать что-то гневное в ответ, да в горле заклокотало, засвистело, и его тёмное от природы, будто от продолжительного загара, лицо буквально посинело от прилившей дурной крови.

– Спокойно, – Ройчи хлопнул по спине товарища, – не надо так нервничать, уже всё позади, – и объяснил раздражённым бойцам ВерТиссайи. – Там была засада. Заплатили бы вы за проход или нет – не важно. По бокам улицы за заборами сидели стрелки и ждали сигнала.

Судя по вытянутым и недоверчивым лицам, озвученное действительно было новостью, но не до конца принятой. Что тут же поспешил озвучить один из солдат:

– С каких это пор мы, настоящие агробарские воины должны верить на слово наёмникам?..

– Только глупая лягушка может не услышать поступь цапли, – перебил его Ройчи и мило улыбнулся в изрезанное шрамами лицо. – Боец, ты наверное не пехотинец, а разведчик, раз можешь доверять своим чувствам. Рискни, сходи назад, и если ты вернёшься, то я… – наёмник прищурился, – так и быть, дам тебе золотой…

Солдаты тут же загалдели:

– Мы, конечно, понимаем, что ты потратился…

– Небось, всё отдал чёрному…

– Или не всё…

– А зачем?..

– … А если не вернёшься, то я тем более буду доволен, – и доброжелательно улыбнулся. – Кстати, – Ройчи обратился ко всем, – мы, наёмники, никого не неволим – можете валить на все четыре стороны. Мы только барона, командира вашего заберём – есть у нас один знакомый, который сможет его починить…

– А в рыло?..

– Братцы, да что он издевается!..

– За трусов нас принял?..

Ройчи, глядя на гневные лица, ничуть его не смутившие, неожиданно запрокинул голову и расхохотался.

– Уважаемые агробарские воины! Желающие подраться со мной, организуйте, пожалуйста, очередь – я принципиально против свалки – у меня не так много сменной одежды. Это для самых нетерпеливых. Те же, кто более выдержан, предлагаю отложить поединки до входа в Ремесленный квартал. Думаю, баню и постирушку там проще организовать, чем где-либо. А чистым и драться легко. Даже до смерти…

– Ни с кем драться мы не будем, – вдруг веско вступил в разговор сержант Гор, угрюмо посмотрел на наёмника, потом этак невыразительно на своих бойцов. – Всем заткнуться. Особенно это тебя касается, Рошар, – посмотрел на вислоусого ветерана – бузотёра, но тот, бросив взгляд исподлобья, только крепче сжал губы, ибо ненавязчиво приблизившиеся капралы красноречиво постукивали по ладоням короткими, но неприятными на вид дубинками (но тот, который самый молчаливый и так выглядел внушительно из-за своих немаленьких размеров, лопатообразных рук и заросшим по самые глаза лицом. – Для тупых подтверждаю, что мы чуть не влипли в засаду… А… наёмники нас выручили. Поэтому выяснение отношений предлагаю считать закрытым. Прорываться к Ремесленному кварталу, если, гм, попутчики не против, – внимательный взгляд вокруг, лёгкое пожатие плечами – «почему бы и нет?», – будем вместе. У вас ведь наверняка есть идеи?

– Есть варианты, – не сал отпираться Ройчи. – Но сейчас познакомлю ещё с некоторыми «попутчиками», – повернулся назад и заковыристо негромко свистнул.

Неожиданно из ближайших кустов вышел эльф. С наложенной на тетиву стрелой.

– Прошу знакомится – эльф Листочек. Как вы понимаете, неплохо владеет луком. Ну а последнюю, девушку, очень боевую, между прочим, мы оставили охранять наше тайное убежище, куда, собственно, сейчас и отправимся, – он повернулся к подошедшему невозмутимому высокорождённому. – Ну как там? – задал непонятный вопрос.

– Отрядили двоих. Параллельными улицами. Всё.

– Они живы? – уточнил человек.

– Ты же просил, – пожал плечами эльф.

Удивлённый сержант только голову переводил с одного на другого.

– Ну, всё, от слежки мы пока избавились. Так что вперёд.

Они углубились во дворы. Повозку, к сожалению, пришлось бросить и теперь по четыре бойца, часто меняясь, несли здоровую тушу барона.

Кто-то подёргал наёмника за рукав. Ностромо.

Человек приостановился, отошёл чуть в сторонку, чтоб не мешать идущим – Листочек вёл всех дальше – товарищ явно требовал конфиденциальности.

Ностромо немного помялся, но, видимо, вопрос мучил его изрядно.

– Слышь, Ройчи, сколько ты заплатил пирату?

Человек ухмыльнулся и ответил совсем не то, что ожидал гном.

– А я жду – жду, когда же ты задашь главный вопрос.

Ностромо обидчиво насупился.

– Только не надо дуться. Вернее делать вид, – похлопал товарища по плечу. – Сам понимаешь, что ничего сложного в том, что я догадался, нет. Вон даже солдатам кажется, что я чуть ли не штаны вывернул, чтобы выкупить вас у грозы морей, – хмыкнул. – А зная твою, гм, слабость к денежным знакам помноженную на болезненное накопительство…

– Ладно тебе, – недовольно пробурчал гном, – любитель преувеличивать. А ты, между прочим, транжира. А я о команде беспокоюсь. Чтоб комфортно нам было. Некоторые просто не ценят…

– … то предположить этот вопрос было проще простого, – он с ухмылкой послушал оправдательную речь Ностромо, понял, что «диалог» на эту больную и уже не раз служившую поводом жарких дискуссий в команде, тему, может затянуться, ответил: – Я дал капитану жменю меди, – и пошёл вслед исчезнувшему в зарослях отряду.

– …всё норовите обозвать жмотом, вообще непонятно каким образом сидящим на драгоценных яйцах… Э, подожди! Как меди?!

– Вот так, – обернулся тот на мгновение. – Если там наберётся на две серебрушки, то я сильно удивлюсь.

Ностромо ошеломлённо остановился.

– Ну, Ройчи, ты страшный человек, – проговорил он в спину удаляющегося товарища. – Я больше с тобой за один игральный стол не сяду.

Но оказывается, Ройчи его услышал (или снова предположил такую реакцию, что, впрочем, неважно):

– Все так говорят, – послышался его удаляющийся голос. – Только не забывай, что выигрыши всё равно все несут тебе – ведь ты у нас, в конце концов, держишь кассу и занимаешься покупками. Так что тебе грех жаловаться: при любых раскладах, даже костях, брошенных внутри группы, ты не останешься внакладе.

Глава 3

Руфия сидела на колоде для колки дров в закутке заднего двора. Дом, давший им пристанище, постепенно превращался в растревоженный улей, и она, в поисках так необходимого ей уединения, случайно забрела сюда. Кусты смородины и боярышника частично скрывали пятачок, где расположилась юная принцесса. Вполне удобное местечко. А главное, поблизости не наблюдалось ни одной живой души. Изобилие вокруг людей и событий в последнее время изрядно утомили её. Даже в комнате одной побыть не получалось: то зачастившая Лидия, что поминутно заглядывала к ней (её поселили рядом и, выходя или возвращаясь к себе, она неизменно интересовалась, как там сестра; это внимание и сближение конечно же были приятны, но после пятого раза и вопроса: «Как дела?», она задумалась: готово ли её терпение к таким переменам и испытаниям?), то смешливая юркая служанка Марила, едва старше подопечной, будучи в неведении истинного статуса Руфии, сочла необходимым взять над «юной госпожой» шефство, вследствие чего теперь принялась навещать подопечную и вываливать на неё целый воз слов (крупицы действительно интересного в её пространных монологах были, и девочке, ограничившей свои выходы «наружу» и в связи с этим испытывавшей вполне естественный информационный голод, приходилось терпеть новую «подружку», в общем-то неплохую девушку), то кардинал навестит её, то амазонки заглянут, поулыбаются, даже очень интересный, настоящий судиматский эмир Берджир АллФаррийял посетил её и вежливо поинтересовался здоровьем (хотя при этом выглядел… очень бледно, если можно так сказать о смуглом человеке – явно не отошёл от ранений) и поведал интересную восточную притчу о юном принце, однажды сменившем игрушечных солдатиков на настоящих, и что из этого вышло… Короче, не комната, а проходной двор. Как писал Ламандасар: «Если замки не могут удержать гостей, нужно сделать так, чтобы они прорывались к пустышке».

Перед ней стоял небольшой, но тщательно ухоженный сад. Руфия сильно не забредая вглубь, отыскала пару яблок, к которым всегда была неравнодушна и с удовольствием сейчас рассматривала спелый красный бочок, предвкушая, как захрустит под зубами белоснежная мякоть и сладкий сок потечёт по губам… М-м-м, вкусно!

Мысли скакали озорной белкой, но ненавязчиво – она всё-таки сбежала сюда насладиться тишиной и покоем.

Вот, к примеру, такая, очень любопытная тема – она даже в каком-то нетерпении завозилась пятой точкой на колоде: что здесь делают «тёмные»? При враждебном, в лучшем случае равнодушном отношении окружающих к ним, она не заметила, чтобы те испытывали какой-то дискомфорт. Впрочем, толстокожесть «тёмных» – факт общеизвестный. Но если зеленокожий гоблин, несмотря на стращание Марилы, вызывал у неё простой интерес исследователя, то тролль, огромный и… страшный – это было нечто. При том, что в некогда благословенном Агробаре это была птица настолько редкая, что встречу с ним можно было назвать настоящим, гм, везением.

Руфия про себя усмехнулась, вспомнив свою первую реакцию на рыжего гиганта… М-да, не угадаешь, когда ноги вперёд головы всё решат за тебя.

Следующая тема, не менее интересная – это упорные слухи (якобы об этом говорил маркиз, выступивший на защиту «тёмных» во время одного из первых намечавшихся в связи с ними скандалов), что эта колоритная парочка входит в команду наёмников, в которой состояли и её знакомцы Ройчи и эльф Листочек.

Ройчи… насмешник и циник, настолько хороший боец – по результатам, так сказать, его деятельности, ибо Руфия при всей начитанности и распространённого о ней мнения, как о большой умнице, не очень в смертоубийстве разбиралась – лично ей казалось, что безопасней всего находиться рядом с ним. Она испытывала к нему самую горячую благодарность за спасение из лап озверевшего солдата и постоянную позже незаметную опеку и неявное внимание. Хотелось думать, что это действуют ростки благородства, не до конца изничтоженные непростой и извилистой судьбой наёмника… Как это ни смешно, но она действительно гораздо уверенней и спокойней чувствовала бы себя, будь он здесь вместе с ними.

Второй наёмник, несмотря на то, что относился к народу высокорождённых, отчего-то привлёк меньшее внимание. Может оттого, что постоянно возился с Оливией? Или из-за крайней немногословности. Тем не менее, это же эльф! Как он мог ужиться с гоблином и троллем?! Они же по закону несовместимости Света и Тьмы должны были уничтожить друг друга в первые же мгновения встречи. При этом, на кого ставить: «светлого» или «тёмного», она затруднилась бы ответить, ибо хорошо помнила поучительный рассказ Ройчи о товарище, когда тот противостоял пяти(?) рыцарям, и вышел победителем без единой царапины. Как было бы интересно увидеть их вместе!

Она так и этак крутила яблочный огрызок в поисках спрятавшейся сладкой мякоти. А мысли сделали очередной, не очень приятный поворот: с пропавших к сожалению где-то в бушующей столице наёмников до добровольно ушедшего от них капитана гвардии РоГичи, уведшего от них погоню… Отца убитого у неё на глазах младшего сына, Меньи, так и не состоявшегося её первого рыцаря. Находясь в повозке, она слышала, как гвардеец расспрашивал многих о судьбе сына, который, как тот знал наверняка, на момент переворота находился во дворце… У принцессы и кардинала, свидетелей гибели, он слава Единому то ли не успел, то ли постеснялся спрашивать. Неизвестно, как Его Преосвященство, но Руфия брать на себя такой груз и ответственность не смогла и позорно и малодушно пряталась от капитана…

Какой-то, пока невнятный шум насторожил её, и она замерла, прислушиваясь и чуть пригнувшись – не хватало, чтобы вот так внезапно рассекретили её гнёздышко. О том, что после того, как её заметит кто-либо, это перестанет быть тайной, она не сомневалась, учитывая скорость распространения слухов на постоялом дворе. Это конечно не огромный королевский дворец, в котором новости разлетались наверное быстрее огня, тем не менее…

Донёсся хруст ветвей откуда-то из-за угла дома, тщательно засаженного сливами и вишнями… Тяжёлая неторопливая поступь, и волосы на голове девочки зашевелились… На тщательно утрамбованную площадку, куда выходило правое заднее – если смотреть на главный вход – крыльцо дома – гостиницы вышел здоровый рыжий тролль…

Руфия, частично скрытая кустами и поленницей, окаменела.

Гигант в неизменной короткой безрукавке с открытым торсом, с застрявшими кое-где листьями, в том числе, в бронзовой шевелюре, остановился, рассматривая стоящие перед ним деревья, чуть задрав голову. Краем сознания девочка с некоторым облегчением сделала вывод, что тот пришёл полакомиться яблоками… а не за ней – таким образом пытаясь успокоить метущиеся панические мысли.

Она ясно видела – он находился от неё локтях в пятнадцати – как шевелятся крупные выразительные ноздри, слышала, как он шумно дышит, словно мощные кузнечные меха… И вдруг он посмотрел прямо на неё… Ещё оставалась надежда, что здоровяка заинтересовали ягоды, но после целенаправленных шагов и раздвинутых лопатообразной лапой с крепкими когтями, развеялась и она, словно дым позавчерашнего костра…

Невольно пригнувшаяся ещё больше Руфия, подняла голову и встретилась со спокойным, абсолютно безмятежным голубоглазым взглядом.

– Ага-а, жрать охота, – пророкотало существо, продемонстрировав огромные клыки.

– Вот, – пискнула девочка, словно в полусне протягивая в руке целое яблоко.

Пару ударов сердца тролль рассматривал её. Можно сказать, если абстрагироваться от происходящего ужаса, то Руфия по мимике определила бы чувство на лице гиганта, как недоумение. Потом лапа протянулась, ловко для её размеров и размеров плода, подхватила яблоко и неуловимо быстро забросила в пасть. Будто семечку.

– Вкусно-о, жрать охота.

Оцепеневшая, застывшая с протянутой рукой Руфия бессильно закрыла глаза в ожидании чего-то страшного… Замороженные мысли вяло толкались в голове… Зачем она сюда пришла… Лучше б её Лидия отыскала… Как она будет выглядеть с оторванной головой и обглоданной задницей…

Поднявшийся шум – словно ветер разгулялся – едва пробился в сознание. Она несмело открыла глаза. Никого рядом не было. Зато где-то неподалёку какая-то неимоверная сила терзала деревья. Она привстала на ослабших ногах и бросила осторожный взгляд в том направлении… Тролль трусил яблоню.

Это была чудесная возможность сбежать. Спастись. Но колени подогнулись, и она снова хлопнулась на мягкое место. Голова кружилась от неимоверной слабости, а сердце норовило выпрыгнуть… М-да, нет ничего героического помереть от испуга.

Эта мысль должна была как-то мобилизовать, но всё, на что её хватило – лишь вяло покачать головой. Она была словно в какой-то прострации, и сколько это длилось, вряд ли кто ответит. Но из ступора её вывел несильный толчок в плечо.

Разум прояснился, и… Руфия лицезрела склонившуюся над собой… расплывшуюся в довольной улыбке рожу тролля (как-то интуитивно она сумела опознать в этом чудовищном оскале, демонстрирующем неровные жёлтые зубы и здоровущие клыки именно такую реакцию)… и полную безрукавку вполне аппетитных яблок.

– Во-о-от, жрать охота, – как-то горделиво продемонстрировал тот свою добычу, и плюхнулся рядом на задницу.

Ступор покинул девочку, и она, поражаясь собственной храбрости, протянула руку и взяла с кучки яблок самое верхнее, деликатно обтёрла о своё платье и откусила.

Тролль, проследив за её действиями, одобрительно хрюкнул, зачерпнул ладонью горсть в пяточек плодов и запустил себе в рот.

Следующие несколько ударов сердца стояло шумное чавканье. Руфия, откусывая по чуть-чуть, и, пользуясь тем, что тот отвернулся, искоса рассматривала здоровяка и… поражалась. Его задубевшей – как качественная обувь – коже, большим пластинам внушающих уважение мышц, торчащим, словно медная проволока волосам… и своей пугливости. Как-то вдруг она поняла, что этот гигант не страшен… Ну, в смысле, может и страшен для кого-то, врагов, например, а так – обыкновенный, любопытный и очень большой ребёнок.

Она вспомнила, что тролли мощным интеллектов и суперсообразительностью не отличаются. Для них характерны простые действия и слова. И когда рыжий потянулся за следующей порцией яблок, перемалываемых крепкими зубами вместе с косточками и хвостиками, посмотрел на неё, у Руфии уже был заготовлен вопрос.

– Ройчи?

Тот, несмотря на приписываемое здоровякам тугодумие, отреагировал моментально – заулыбался.

– Ройчи – друг, – утвердительно ударил себя в грудь, родив гулкий и внушительный звук.

– Да-да, – согласно закивала девочка, и на её губы тоже скользнула улыбка. – И я подружилась с Ройчи. Недавно, – потом подумала, что её речь чересчур поспешна для здоровяка, поэтому продублировала её. – Рой-чи – мой друг! – чуть повысила голос и буквально по слогам проговорила, и тоже хлопнула себя кулачком.

Упомянуть Листочка она побоялась. Мало ли? Тролли славятся своей яростью. Если их, конечно, вывести из себя. А высокорождённый – чем не повод.

– Ру-фи-я! – и показала на себя пальцем.

Тролль несколько мгновений смотрел на неё этак внимательно, заставив даже занервничать – не сильно ли самоуверенно она повела себя. Потом…

– Ру-фи… Ро-хля, – сказал он… и протянул руку. Как при знакомстве в среде наёмников.

Отступление.

Это оказалась довольно большая и любопытная ярмарка в этом медвежьем углу – на стыке двух человеческих королевств, Анрок и Феерия, земель гномьего народа Бар-Дур, плюс недалеко тянулся Туманный лес со священными мэллорнами рода Поющего Леса родичей Каэлена, куда он после намеревался уговорить зайти Ройчи.

Шум, вонь, открытые эмоции, изобилие разных народов, в том числе «тёмных» и «светлых», всевозможных племён, родов, семей, кланов, порой враждующих между собой битый час – впрочем, на «торговой» части распри забывались, устанавливался мир.

Каэлен, как и любой высокорождённый непременно должен был устать. Но благодушное настроение, на которое повлиял полный кошель, отданный им предыдущим заказчиком, мешочек настоящих эльфийских наконечников для стрел, приобретённый тут же, на ярмарке, а самое главное – разворачивающееся на огороженном пятачке тридцать на тридцать локтей состязания заставляли забыть и о голоде, и об усталости от шума. Хотя первое он смог частично утолить парочкой пирожков с яблоками, что разносил по рядам лоточник. Он, высокорождённый, поймал себя на недостойном чувстве – азарте – происходящее неожиданно увлекло его.

На ярмарке хватало разных развлечений, он наблюдал и менестрелей (к сожалению они относились к человеческой расе и не очень впечатлили его – до настоящего мастерства им требовалось расти ещё лет двести), и бродячий цирк с клоунами, акробатами, силачами и фокусником, была даже труппа походного кукольного театра, разыгравшая слезливую историю о безответной любви к рыцарю. Но его привлекли именно схватки, порой даже драки, ибо благородным словом поединок некоторые эпизоды было сложно назвать. Вначале это было из-за сородича, Аландриэля, отлично владевшего мечом и заявившего себя участником, а потом было уже по-настоящему интересно.

Вообще, желающих поучаствовать оказалось хоть отбавляй – в этом году барон Анрока, организовавший ярмарку, а также личной дружиной обеспечивающий порядок, был большим любителем подобных забав и пообещал победителю значительное денежное вознаграждение.

Нужно сказать, что хозяевами ярмарки соседи выступали по очереди. Вот и старались переплюнуть друг друга. В этот раз это была сумма приза.

Каэлен на мгновение задумался: а не плюнуть ли ему на весь этот балаган и не уединиться ли с человеческой девушкой, до которых он был очень большой охотник. О, сколько же здесь было этих цветов и цветочков, распустившихся и юных, только-только начинающих формироваться, благоухающих, так и тянущих призывно лепестки и стебельки навстречу в надежде, что их вот-вот сорвут, дабы насладиться чудесным ароматом…

М-да, он чуть действительно не встал с занятого удобного места – ровно посредине, под ложей знати и достаточно близко к ограждению, за которым, собственно, шло лобное место для сражающихся. Но спохватился. Как говаривал Ройчи: нечего идти на поводу яиц. И добавлял: даже если они свои.