Текст книги "Частный дознаватель (СИ)"

Автор книги: Павел Журба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Павел Журба
Частный дознаватель

Глава 1

…Переродиться и стать человеком без прошлого – лучше и быть не может.

Джон Грин. «В поисках Аляски»

Сегодня в королевских застенках было холодно. Похоже, младший дознаватель так и не растопил печку… Не то что бы я жалуюсь, просто мёрзнуть вместе с подозреваемым в шпионаже – совершенно недопустимое явление.

Я вытащил изнеможденный полутруп из воды со льдом и приставил к его щеке раскалённую кочергу. Запахло жаренным мясом и мой живот противно заурчал. Вскоре потекли жировые отложения.

«Опять стирать куртку»

– Умоляю, смилуйтесь, госпо-о-о-один! – клиент забился в истерике и зарыдал.

Совсем недавно я вырвал негодяю половину зубов, поэтому его хнычущее лицо вызвало у меня отвращение. Я убрал кочергу и вновь опустил нечестивца в холодную воду.

– Засекай.

Юный помощник, уже изрядно побелевший, кротко кивнул. Сегодня он выходил в туалет всего пять раз – это несомненная победа. Он будет хорошим дознавателем.

– Мистер Хендрикс, – я погладил предателя Родины по голове. Половина волос на его макушке уже была вырвана с корнем. – Совсем недавно вы были уличены в злостном преступлении – передаче засекреченной информации иностранному государству. Что вы на это можете ответить?.. Ах, точно, вы не можете: вам не позволяют ваши принципы и толща воды во рту. Что ж, прискорбно…

Тело Хендрикса задёргалось, как вываленная на берег рыба.

«Опять поцарапает мне бочку. А я ведь сам её смолил. Жалко, хорошая бочка. Я в ней матери огурцы засаливал…»

– А-А-А-А! – глупец раскрыл рот и начал захлёбываться.

– Мистер Донаван, пора вынимать! – пропищал младший дознаватель, прижавшись к стенке.

«Лишь бы не обмочился, иначе коллеги опять будут шутить, что у меня нет сердца и я пугаю даже своих учеников… Конечно, это далеко не так! Да, у меня до сих пор нет жены, хотя мне стукнуло тридцать, но я не вижу в этом ничего бессердечного: хитрые женщины в основном хотят моих денег, коих у меня, к слову, даже и нет. Государственная работа не про золото в кармане: она про удовольствие от процесса.»

– А – А – А – А!

– А вот теперь пора. – я вытащил преступника из воды и дал ему откашляться, а после повторил вопрос: – Кому вы передали данные о месторасположении военного склада?

– Никому! Это была карта лучших пекарен в нашем районе, я составлял список для туристов! – глупец уже и сам не верил в свою ложь. Я держал его за руку, поэтому чувствовал, как учащался его и без того высокий пульс.

Будущий висельник опал в бочке и моляще поднял глаза к небу. Он явно хотел смерти… Я же побыстрее хотел домой, потому что у меня сегодня назначена важная встреча.

– Значит, любите хлеб?

От моего вопроса шпион несколько удивился, хотя после пыток люди обычно даже предательству собственной матери не удивляются.

– Я тоже люблю хлеб, – говоря это, я покрепче схватил преступника за руку. – Особенно люблю чёрный. Он такой чёрствый, что можно зуб сломать. Вы знаете, где продаётся лучший чёрный хлеб в районе, а, мистер Хендрикс?

– Ну, кхм, – пульс участился. – Наверное, в пекарне Бэркли?

– Да! – я резко сорвался с места и ударил по столу с медицинскими инструментами. – Именно в Бэркли! Как хорошо вы знаете город!

Младший дознаватель не пережил резкого стука по дереву и свалился без чувств, выронив протокол.

«Уже знаю, кто останется сегодня на ночное дежурство, юноша. Выключиться на таком интересном моменте – нонсенс!»

Молодой человек словно почувствовал мои мысли, иначе не объяснить, как он так быстро поднялся с пола и вновь взялся за перо.

«Хорошо.»

Я подошёл к бочке и опять взял предателя Родины за руку, после чего хитренько так сказал:

– А вы знаете, кто заправляет в пекарне на Бэркли? – и крепко сжал его кисть.

Мужчина нервно задрожал. Я не хотел предполагать, будто это случилось из-за холодной воды: намного приятнее думать, что негодяй вздрогнул от моего каверзного вопроса.

– Э-э… какая-то женщина?

– Как обидно! – я врезал по бочке кулаком, и Хендрикс подпрыгнул, как заяц, расплескав пару литров воды.

Младший дознаватель непонимающе на меня уставился.

– Видите ли, – начал я издалека, чтобы добить оппонента. – Я уже говорил, что люблю хлеб? Узнав о таком мастере хлебобулочных изделий, как вы, я не мог не сходить по всем пекарням, что были указаны на вашей карте. – враг народа застучал зубами.

«Всё же это от воды. Вот подонок: никакого уважения к мему ремеслу!»

– И в пекарне Бэркли я удачно встретил ту самую «какую-то женщину». Вы о ней только что говорили. Ах, какие у неё зубы! А грудь, грудь-то: шёлковая кожа, третий размер, рай для какого-нибудь жигало или, не дай бог, маньяка… Или, ещё хуже, дознавателя… – по лицу шпиона потекли слёзы. Они текли и до этого, но сейчас пошли куда как сильнее.

Младший дознаватель понял, что дело подходит к решающей точке, и незаметно перехватил перо.

– А что же в этом обидного? – задал парнишка вопрос, нагло ухмыльнувшись. Он уже понял разгадку, ведь мы вдвоём ходили в Бэркли и явно не за свежим хлебом.

– А обида состоит в том, мой дорогой ученик, что мистер Хендрикс назвал «какой-то женщиной» любовь всей своей жизни! – жалкий червь забултыхался в бочке, как сущий бог моря, и мне пришлось спустись его с небес на землю отрезвляющим ударом.

Тыльная сторона ладони выбила из примёрзшего гада склонность к неповиновению вместе с плохо сидящим зубом. Час назад я специально не вырвал его полностью, чтобы в случае заварушки показать младшему дознавателю мою силу. Уверен, что парень сейчас думает, какой у него крутой начальник: выбивает у людей зубы одними пощёчинами.

– Она души в тебе не чаяла, Хендрикс, и именно поэтому передавала через свои поставки муки ещё и твои поганые письма!

– Неправда!

Я вмазал вруну в морду, превратив его нос в сливу. Этого мне показалось мало, поэтому я достал скальпель и провёл им по лбу мерзкого обманщика. Кровь залила ему глаза и он перестал ориентироваться в пространстве.

– Правда! Знаешь, как мы узнали? – я весело засмеялся. – О, это дивная история. Мои коллеги повеселились на славу: у твоей подружки такая хорошая…

– Ах ты сукин сын! – Хендрикс оказался сильней, чем я предполагал: он буквально вылетел из бочки и, не разбирая дороги, врезался в стол с инструментами. Предатель явно желал поскорее меня прижучить.

– А как она кричала! – я вкусно причмокнул. – Уверен, с тобой у неё такого никогда не было!

– Ублюдок!

Обиженный любовник бросился на мой голос, как голодный пёс на мозговую косточку. Мне оставалось лишь выставить колено и отправить наглеца на канвас.

Бам! Хендрикс разбил голову, свалился на холодный каменный пол и зарыдал, как ребёнок. Это была несомненная победа.

– Если не хочешь, чтобы твоя подружка отправилась кормить рыб, ты расскажешь нам все подробности о своей интересной деятельности в роли шпиона. – я опустился на колени и взглянул преступнику в глаза. Хоть он и не видел меня, но наверняка почувствовал. – Понял?

– Да. – смирившись со своей участью, прошептал предатель Родины. – Я всё расскажу, только не трогайте Лилит.

– Хорошо. – я резко встал и крикнул за дверь: – Майор, он готов!

Жиреющий свин, не умеющий даже проводить опрос, не то что дознание, по-королевски зашёл в комнату, гордо выпятив узкую грудную клетку. Он явно ожидал увидеть моё с младшим дознавателем послушание, но вместо этого наткнулся на полутруп мистера Хендрикса, из-за чего смешно завизжал, как настоящий поросёнок.

– Это что такое, капитан Донаван! – бедняга выхватил платочек и обтёр им носок обуви, на котором появились капельки крови. – Почему так грязно? И почему этот человек выглядит так, словно собрался к Богам?

За спиной начальника появилась парочка громил – дешёвая рабочая сила, любящая наблюдать за пытками или принимать в них активное участие. Ими, как правило, пользуются пижоны, младшие дознаватели или старики, которым ввиду возраста уже сложно держать в руке пилу или молот. Взглянув на них, я властно молвил:

– Уносите.

Громилы кивнули и вышли с Хендриксом. Рабочий день был удачно закончен…

– Объяснитесь наконец, мистер Донаван! – майор нахмурил тонкие брови вразлёт.

«Как же это надоело. Ты всю жизнь отдаёшь любимой профессии, а сын какого-то чинуши обходит тебя за пару лет.»

– Что конкретно вам объяснить, сэр? – я обвёл комнату выразительным взглядом.

Младший дознаватель тихо фыркнул: все в нашем отделе смеялись над сэром Джеймсом Бройд хер как-то там, даже ещё совсем зелёные юнцы, которые плохо держат удавку.

– Что это за акт показательной жестокости? – собственные слова так понравились Джеймсу, что он сразу же дал им оценку, радостно хмыкнув. – Наше королевство уже как три года отказалось от пыток, унижающих личное достоинство, а также подписало декларацию о важности прав человека!

«Сказка стара, как мир: только государственный корабль повернёт нос, и половина пассажиров сразу же окажется за бортом. Никто больше не хочет признавать твои заслуги в области дознания, твои тринадцать лет тяжкого труда и работы. Вместо этого чинуши сторонятся тебя, обходят за три квартала и даже не жмут руку при встрече, а вскоре, возможно, и вовсе окрестятся или предадут суду, как преступника, каких ты когда-то ловил. Почему же я не уйду из умирающей профессии? По правде сказать, мне она нравится, и не потому что я какой-то там садист или ублюдок без моральных принципов, как раз-таки наоборот: мне нравится работа дознавателя, потому что он тайно спасает мир. Мне не нужно оваций, хлопков по спине или памятников, я просто исправно делаю своё дело и спасаю людей от настоящего зла. Зло изгоняет зло – иного миру не дано. Добро не может изгонять зло, потому что для этого у него слишком мало влияния.»

– Вы уснули? – Джеймс язвительно усмехнулся. – Или вас так задели мои слова?

– Я служу королю, майор, ни о чём больше и не мечтаю. И если в нашем отделе есть камеры пыток, значит, ваша декларация для государства – пустое сотрясание воздуха.

Я обошёл толстяка, даже не повернувшись в его сторону, и быстро вышел из комнаты, не закрыв двери. Недовольное шарканье моих военных сапог эхом разносилось по всему отделу.

Прежде чем выйти в люди, я зашёл в раздевалку и переоделся. Сегодня на мне был дорогой парадный костюм для ресторана. Надев его, я побрызгался хорошим одеколоном, одолженными у богатенького коллеги.

– Я считаю, вы верно всё сказали! – прозвучал голос младшего дознавателя за моей спиной. – Люди могут нас презирать, но они должны понимать, что мы храним мир в государстве! – парень говорил так уверенно и страстно, что я и сам вдруг на секунду поверил, что все мы собрались здесь, чтобы помогать людям.

Конечно, это ложь: большинство пришло сюда за удовлетворением своих низменных потребностей. Людям нравится унижать других людей – вот ведь тайна.

– Спасибо, Рубиус. Я знал, что ты всегда поддержишь меня. – но молодняку такое говорить не стоит. Он сам всё поймёт, как придёт его время… Когда он займёт моё место, а я отправлюсь в тюрьму или куда-то на юг, доживать последние деньки рядом с бутылкой вина.

– Учитель, – обратился ко мне младший дознаватель, когда я уже почти вышел из комнаты. – А то, что вы сказали про ту булочницу, Лилит, это… – в глазах мальчика легко читалась жалость и стыд, возможно, даже отвращение к самому себе, ведь он, по сути, был моим пособником.

– Не бойся, я блефовал.

Я быстро вышел из раздевалки, пряча лицо воротом плаща. Не знаю, почему…

* * *

После тяжёлой работы я люблю спать. И не один, хотя иногда на большее сил и не хватает. Как правило, я заказываю одних и тех женщин, но в разных местах, чтобы дамы не подумали, будто у меня нет личной жизни и я прихожу к ним от одиночества.

Детский комплекс – мнение других людей. Он почти убит, но ещё ползёт, чтобы в трудной момент схватить меня за ногу. Я уже не переживаю, если выйду на улицу с руками в крови, но стоит кому-то ворваться в мою личную жизнь, и я начинаю испытывать стыд.

Сегодня я был с Марианной – высокой, голубоглазой девушкой с тонкой костью и аристократичными чертами лица. Я предпочитал именно таких – смахивающих на дворяночек, потому что сами дворяночки мне не давали, хоть я и был хорош собой. Ах, это низкое происхождение, об него споткнулся не один рыцарь любви.

– Почему ты сегодня такой напряжённый? – игривая девушка ловко залезла на меня, и её длинные русые волосы закрыли мне видимость.

– Проблемы на работе.

– Ах, эта работа… как я её не люблю! – Марианна засмеялась, словно наивный, добрый ребёнок. Я чувствовал, что она говорила правду. – Но с тобой мне так хорошо… – девушка положила голову мне грудь и смешно засопела.

«Не лжёт»

– Знаешь, – я заложил руки за голову и мечтательно закатил глаза. – Ты тоже мне нравишься.

Дамочка фыркнула.

– Нет, правда. – уж не знаю, как ещё уверить её в обратном: такие, как она, редко доверяют мужчинам. – Через пару лет я накоплю достаточно денег, чтобы навсегда переехать в своё имение и ничего там не делать. И знаешь, – я чуть приподнялся, вынудив девушку сместиться пониже. – Твои прекрасные волосы отлично бы смотрелись на местных подушках. На юге такие белоснежные перины, что кажется, будто бы спишь в облаках.

– Ах, Ричард, – девушка легла на спину и потянулась, как кошка. – Тебе ли не знать, что люди – обманщики.

– К чему это ты?

– Да так, – дамочка изобразила думающее выражение лица. – Ну вот приедем мы с тобой в это поместье, проведём там замечательное лето, может, даже осень, а что будет потом? Тебе быстро наскучит общество скучной шлюхи…

– Не говори так. – я прикоснулся к её плечу и ласково погладил его. – Твоё общество не надоест мне никогда.

Я не лгал: Марианна действительно была довольно умной девушкой. С ней с лёгкостью можно было поговорить как о тяготах жизни, так и о вечных философских вопросах, и везде она знала меру и никогда не уходила от той точки зрения, что представляла собой золотую середину. Именно поэтому в последнее время я брал только её одну и никого больше.

– Знаешь, ты очень милая. – от собственной наивности у меня начали краснеть щёки. – Наверняка тебе так говорили до меня десятки мужчин, но знай: я болтаю это не для того, чтобы тебя порадовать. Ты действительно нравишься мне, Марианна.

– Мне очень приятно, Ричард… – девушка утёрла с ресниц пару слезинок. – Но пойми, у нас ничего не выйдет: ты дознаватель.

Глупо ведь, да? Раскрыл девушке лёгкого поведения свою работу. Такому конспиратору не грех открутить всё, что пониже пояса. Но почему-то я не мог поступить иначе: мне не хотелось скрывать от Марианны никаких сведений о своей персоне. Казалось, должен быть кто-то, кто всегда может понять тебя и выслушать, и этот кто-то не должен приходиться тебе матерью.

– И что такого? – я и сам понимал, что Марианна права, но не хотел показывать ей это. – Даже у моего учителя была жена, а он-то работал получше меня…

– Такие вообще существуют? – юмористка игриво улыбнулась.

– Мне кажется, уже нет… Кх… – я резко встал с кровати и бросился к сумке.

«Кто-то узнал, что я хожу в публичный дом и подкупил хозяйку, чтобы она подложила в вино яд. Классика. Сейчас выпью настойку прошлогоднего приготовления и всё…»

Сумки на месте не оказалось.

– Ты не это ищешь?

Мои колени предательски задрожали. Я сразу понял, что случилось, и от этого на моей душе стало так погано, что захотелось перерезать себе горло.

Классика. Сколько подобных историй расследовал и я сам? Но со мной ведь такого никогда не произойдёт, потому что я умнее, верно?

Я неловко повернулся к девушке. В её руках была та самая сумка.

– Дай… – я начал падать на пол, но таки сумел ухватиться за спасительный край кровати. Мне не повезло лишь с одним: когда я попытался встать, то свалился на пол вместе с белоснежным одеялом, накрывшим меня, как похоронная простыня.

– И не подумаю. – услышал я голос Марианны, вставшей с кровати.

Девушка пошла в сторону выхода. В это время мне пришлось лезть к ампуле под кроватью, спрятанной на самый поганый случай. Я перестраховался. Как всегда.

В комнату ворвались люди в масках. Они оттащили меня от кровати, не дав допить ампулу, и скинули около камина, после чего сняли маски.

– Помнишь, сволочь?

Я присмотрелся к молодому парню с гневливым взглядом, но не узнал его. Я видел много разгневанных лиц, и увижу ещё столько же: когда противоядие подействует, всем людям в комнате придётся вызывать врача.

– Ну конечно! – вскрикнула Марианна и пролезла между будущими врагами народа. – Куда великому дознавателю помнить имена своих первых жертв. – девушка достала что-то из-за спины. – А так помнишь, мразь?

Я взглянул на алый платок с белыми лилиями. Чей же это герб…

– Мой отец, – начал говорить злобный юноша, сжимая кулаки. – Мой отец был твоим другом, а ты что сделал? Отдал его своей конторе не за хер собачий?

Я наконец вспомнил, о ком шла речь – Вардон Дэйт, мой первый клиент. Я должен был войти к нему в доверие и выведать, как он занимается контрабандой через горы. Его повесили на месячную годовщину нашего знакомства. У него остались дети… мальчик и девочка.

– Вижу, что вспомнил! – парнишка рванул ко мне с кастетом, но я уже давно был наготове, поэтому, когда от его кулака до моего лица оставалось не больше пары сантиметров, я резко пригнул голову и зарядил уроду локтем в кадык.

– Ты же парализован, дрянь! – завопили товарищи Дэйта младшего, но было уже поздно: противник сменил траекторию и свалился около камина, а я достал из-за голенища его сапога охотничий нож.

– Джек, нет!.. – Марианна кинулась к брату, которому я мгновением позже перерезал горло. Кровь из него хлестала, как вода из ручья. – Нет… Нет!!!

Девушка упала на колени и зарыдала. Такой она мне больше не нравилась.

– Ребята, обходи его!

Оставшаяся троица окружила меня и прижала к камину. Я успел встать и взяться за кочергу.

«Понять, когда неопытный противник будет бить, весьма просто: сначала дёрнется его нога, а только потом оружие.» – следуя этой простой тактике, я ещё никогда не проигрывал, вот и сейчас она меня не подвела: нога преступника, находящегося справа от меня, подозрительно дёрнулась, и в следующий момент он сам кинулся на меня с полуторным мечом. Одна беда – его пузо уже напоролось на мою кочергу.

Мальчишка вскрикнул и повалился на стенку, я же прихватил его меч и, поставив блок подбежавшему юнцу, вспорол его брюхо ножом. Третий смертник в страхе ожидал своей участи…

– Тхх… – я опустил взгляд на свою грудь. В ней торчал арбалетный болт.

– Получи, мразь! – Марианна безумно загоготала. – Получи! – арбалет был трёхзарядным, так что ещё две стрелки ворвались в мою грудную клетку с противным тупым звуком.

Моё сердце проткнули насквозь…

Глава 2

Первое правило божественного кодекса: не вмешиваться в естественный порядок вещей. Второе правило божественного кодекса – наплюй на правила.

За круглым столом на двенадцать персон не хватало целой половины божественного состава. Было довольно скучно, поэтому богиня красоты постоянно смотрелась в декоративное зеркальце и поправляла золотистые волосы. По легенде, если обмотаться этими дивными прядями, то можно научиться летать…

– Скучно. – бог войны раздражённо забарабанил пальцами по столу, и на какой-то дальней планете началось землетрясение, сдвинувшее литосферные плиты.

– Крон, перестань. – богиня мудрости осуждающе посмотрела на раскрасневшегося толстячка. Мужчина ответил ей воздушным поцелуем.

– Вы как всегда: в своём репертуаре. – хмыкнул бог морей и облил свою заросшую водорослями физиономию водой из чарки. – Мы собрались здесь, чтобы обсудить среднюю продолжительность жизни на планете Тируан, так чего тянем? У меня скоро массаж, а позже я вообще уплываю в отпуск…

– Не бухти, Мирсин, не то где-то опять шторм начнётся. – богиня мудрости устало вздохнула, и на какой-то планете родился очередной философ.

– А я и не бухчу! – старик влепил по столу, да так, что какая-то из планет лишилась материка. – Ой, извиняюсь… это ведь пустая была, да? Хе-хе…

Двери божественного зала резко открылись, и в проём вошел молодой высокий мужчина. Лучи солнца с удовольствием ложились на его прекрасные чёрные волосы и так льнули к нему, как кошки к забору.

Только красавчик ступил на порог, как двери автоматически закрылись, чуть не захватив с собой его белую тогу.

– Никогда не понимал, зачем их тут поставили! – новый гость пригрозил волшебным дверям кулаком.

Помещение, в котором находились боги, имело форму круга, а стеной ему служили лишь тонкие колонны, за которыми виднелись кустистые облачка. Никто так и не понял, зачем такому месту нужны ворота.

– Ты про двери? – бог царства мёртвых свернул некролог, снял квадратные очки и, изобразив задумчивый вид, ответил: – Думаю, для солидности! Только представь, – мужчина превратился в клубы дума и за секунду добрался до своего коллеги по божественному цеху. – Ты крутой парень, святые девчонки лежат у твоих ног, живность поёт дифирамбы… и тут! – шутник обхватил потускневшего бога солнца за плечи. – Нету дверей. Уважение к тебе, прямо скажем, сразу пропадает, ведь если нету двери, значит, тебе их никто и не открывает, а это, мой дорогой друг, показатель низкого происхождения.

– Какая-то ерунда. Я не понял ничего. – сказал красавец и скинул с своего плеча проклятую руку бога смерти.

– Да я, в общем-то, тоже. – умник развёл плечами и достал из закромов длинной мантии гнилое яблоко. – Будешь?

– Нет уж, спасибо. – бог солнца отвернулся от своего мертвецки бледного коллеги и направился к любимому креслу, чтобы поскорее уткнуться в прогноз погоды.

– И чего все отказываются… – бог смерти надкусил яблочко и размеренно зашагал к своему креслу, надеясь выплюнуть горстку праха где-нибудь по дороге.

Время шло, а хозяин небес так и не объявился. Даже не прислал записки с извинениями. Все знали, что он предпочитал обществу своих коллег глупую парочку нимф или кентавра, которого можно обставить в карты, но даже эти знатоки не ожидали, что наглец не явится на самолично созванное собрание.

– Скучно. – бог войны снял помятый генеральский шлем и аккуратно поставил его на стол, предварительно смахнув с поверхности пыль. – Ни одной хорошей войны, всё какая-то мелочь. Хоть бы где-то миллиончик схлестнулся…

И тут вояка не выдержал: щёки его свирепо надулись, мощная грудная клетка расширилась, как парус под ветром, а из волосатых ноздрей пошёл горячий, обжигающий кожу пар.

– Мало им места! Места им мало! – своим криком мужчина испугал уснувшую на подлокотнике богиню мудрости. – Да я в своё время бился с целой сотней в казарме пять на пять и не возникал!!! – разъярённый громила вспыхнул, как сигнальный факел.

Повелитель тентаклей знал, что если не разобраться с проблемой сейчас, то вскоре им вновь придётся заказывать у божественного бюро новый стул, поэтому он нелегко встал и облил вспыльчивого коллегу из шланга.

Бог войны, конечно, покричал ради приличия, но вскоре смирно потух, и его лысая макушка по обыкновению превратилась в мирно догорающие угольки. С носа главного холерика пантеона ещё долго капала морская вода.

– Кроник прав, сегодня у нас нет ничего весёлого. – услышав обращённое к нему «кроник», бог войны предпринял повторную попытку устроить в зале поджог, но его воинственный пыл сразу же остудили большие достоинства богини красоты и любви, к коим несомненно относились здравомыслие, бескорыстность, доброта, ну и, конечно же, пышные и несравненные… щёчки.

– Может, – красавец, чью тогу недавно чуть не зажевало дверьми, повернулся в сторону бога смерти и язвительно улыбнулся. – Наш весельчак расскажет нам что-нибудь интересное? Как там твои поклонники? Всё так же режут друг другу глотки и портят людям жизнь?

Богам очень не нравился циничный император преисподней, поэтому ради его унижения они были готовы пойти даже на театральный смех. Вскоре зал разразился надсадным хохотом.

– Ха-ха, как смешно. – бог смерти скорчил кривую улыбку, всем своим видом показывая, что такой пресный подкол его ничуть не задел. – Буквально умираю со смеху.

Бедняга сам выкопал себе могилу: от его последних слов у богов напрочь сорвало крышу. Они бились в истерике, рыдали, как пустоголовые дети, и корчились, словно от зубной боли. Их лица в тот момент напоминали гримасы, сделанные безумным скульптором. Хохотала даже богиня охоты, обычно весьма равнодушная к злым шуткам.

– Веселитесь, веселитесь! – уязвлённо повторял царь мёртвых, выжидая момент, когда поток смеха в его адрес наконец пойдёт на убыль… Но вот незадача, пока выходило ровно наоборот: ужасный гогот лишь усиливался. Тут уж у любого нервы сдадут.

– Что, хотите посмеяться?! – оголтело выпалил бог смерти, когда увидел, как из носа Крона со свистом вылетела красная сопля. – Ладно, тогда я расскажу вам шутку! – проводник душ закатил глаза, чтобы просмотреть информацию о какой-нибудь уморительной истории гибели. Хитрец рассчитывал найти самое весёлое происшествие, чтобы точно покорить сердца слушателей и они наконец забыли о неприятном казусе, в котором фигурировал некий фразеологизм. – Вергилий Варди, бортник, возраст 72 года, – бог смерти выждал эффектную паузу. – Умер во время любовных утех со своей бабкой! Смешно же, а?!

Хихиканье в зале резко прекратилось.

– Чего вы не смеётесь? – хозяин ада непонимающе уставился на коллег. – Неплохая ведь история… А бабуля ещё так ревела!

Бог войны крепче схватился за подлокотники. Он был похож на быка, увидевшего красную тряпку.

– Понял, про стариков – не интересует!

Бог солнца ехидно фыркнул.

– Чейни, Честер, Чуки, Чуди… Хе-хе, братья. Кхм… Варис, Вивиан, Литера, Рич… Ричард! – от радости, что он наконец нашёл занимательную персону, тёмный властелин хлопнул в ладоши. – Ну сейчас вы точно животы надорвёте!

Боги подсели поближе к рассказчику и приготовились к очередной порции чёрного юмора.

– Представьте, – властитель ада чуть наклонился вперёд, чтобы привлечь к себе внимание. – Вы маленький мальчик, живущий на пыльном чердаке с пьянчугой матерью, а вашего отца повесили за военные преступления…

– Мне и представлять не надо. – брякнул Крон.

Слушатели дружно прыснули в ладошки. Бог смерти измученно вздохнул и продолжил:

– Так вот, на чём я остановился… – Бог Войны уже был готов помочь с ответом, но рассказчик ловко сбил его новыми деталями: – Ребёнок с детства не хотел работать и за это постоянно получал от отчима-военного. Тот растил его в строгости, и постоянно упоминал о неряхе-отце, из-за чего у них часто возникали конфликты. В конце концов и отчим получил свою верёвку: его поймала секретная служба и он был повешен на глазах у приёмного сына.

Богиня мудрости украдкой смахнула скупую слезу.

– И вот, мальчик вырос… У людей так бывает. – рассказчик усмехнулся, но никто не поддержал его шутки, поэтому ему пришлось продолжать. – И угадайте, кем он становится?

– Философом?

– Воином?

– Моряком?

– Охотником?

– Моделью?

– Тайным любовником императрицы, который приходит к ней каждое новолуние, чтобы попытаться зачать ребёнка, потому что её муж бесплоден и скоро умрёт от рака желудка?

Все взгляды направились в сторону красотки, мирно подпиливающей ногти.

– Что вы на меня так уставились? – богиня любви надула щёчки. – Это по крайней мере было бы интересно…

Бог смерти захлопал глазами. В его представлении интересным было самосожжение на костре из мокрых веток, но никак не любовные истории.

– Ну, как бы… Нет. – напряжённые до этого момента боги разочарованно выдохнули. – Никто из вас не оказался прав! У нашего героя совершенно другая профессия!

Боги задумались.

– И кем же он тогда стал?

– Кем он стал… – рассказчик попытался сдержать смех, но ничего хорошего из этого не вышло. Не успел он и сказать ответ, как начал противно и громко хохотать. – Кем он стал… Палачом!!! Ха-ха-ха-ха-ха! Ой, не могу!.. Палачом! Уха-ха-ха…

Божественный зал накрыла гробовая тишина.

– А знаете, что самое смешное? Он посветил работе всю жизнь, поэтому у него даже не было друзей! Парень, у которого государство грохнуло двух отцов – палач! Уха-ха-ха… А любовь всей жизни и вовсе отправила его на тот свет! Умора!

Поняв, что никто не смеётся, властитель ада заставил себя умолкнуть и неловко уставился на коллег.

– Бедный мальчик. – Крон утёр с заросшей щеки предательски проскочившую слезу. – Боролся с несправедливостью и умер на поле любви.

– Как романтично! – богиня красоты мечтательно закатила глазки. – Наверное, это была грустная история о подлой девушке и прекрасном кавалере. Ведь так, Рейзи?

Впервые за сотню лет царь мёртвых услышал собственное имя из уст другого бога. Это обнадёживало.

– Ну… Ну да, это был парень хоть куда! Уважал женщин, помогал сироткам, ухаживал за животными и всё такое, прочее.

Всех так растрогала история благородного Ричарда, что Рейзену не оставалось ничего иного, кроме как умолчать о том, что этот парень покрошил больше народу, чем любой маньяк в его городе, а умер так и вовсе в борделе, нарвавшись на мстительную развратницу.

– А ты не хочешь дать ему второй шанс? – богиня красоты мило захлопала ресницами. – Ну пожалуйста, Рейзи, дай ему второй шанс!

Забытый всеми красавчик надулся, как рыба-фугу. Ему очень не нравилось, что дама, на которую он метит уже десять тысяч лет, пресмыкается перед каким-то богом трупов.

– Не говори глупостей, Фей, – бог солнца решил поиграть в рационалиста. – Мы боги, нам чужды людские чувства. Если мы вернём этого смертного из мёртвых, то нарушим баланс вселенной…

Бог смерти понял, что дело пахнет жаренным, поэтому быстро сориентировался и выбрал наиболее удачный ответ из возможных:

– А если я перенесу лишь его душу, скажем… – он начал водить пальцем по столику и, выбрав точку наобум, уверенно ткнул в неё пальцем. – Сюда!

– А так можно? – спросили обеспокоенные боги.

– Конечно можно! – бог смерти понял, что уже поздно давать заднюю. – В этом месте как раз недавно откинулся молодой парень без всякого желания к жизни. Туда Ричарда и запихнём.

– Рейзи, ты мой герой! – красавица послала спасителю мёртвых воздушный поцелуй.

Бог солнца рассвирепел.

– И что это такое! – парень сорвался с сиденья и яростно хлопнул по столу. – Думаете, можно беспрепятственно заснуть какого-то Ричарда в тело человека из другой вселенной и от этого ничего не изменится? Фиг вам!

Бог солнца встал из-за стола и направился в сторону выхода.

– Ты куда? – спросил Крон, нахмурив брови.

– Подальше от вас! Подпишите за меня все бумажки. Мол, я согласен, чтобы на Таурине сняли лет пять, потому что уж больно им там хорошо.

Спорщик вышел, не попрощавшись. Бог смерти понял, что наконец-то одержал победу в борьбе с надоедливым солнцепёком.

«Так-с! Ну ничего ведь не будет, если я просто перенесу эту душеньку в тело какого-то бедолаги на границе вселенной?»