Текст книги "Частный дознаватель (СИ)"

Автор книги: Павел Журба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

На войне как на войне, знаете ли: лучше быть живым параноиком, чем мертвецом, который ждал от жизни только приятных неожиданностей… Одним словом, я не люблю сюрпризы. Зато они меня просто обожают.

Макс Фрай. Болтливый мертвец

Реймонд представлял собой тот самый тип личности, который люди зовут не иначе как джентльменом. Пожалуй, это и вправду был исключительный молодой человек: приятный в общении, источающий нежный аромат древесных духов, облачённый в лучший костюм из тех, что мне доводилось видеть, и к тому же – весьма смазлив. Наверняка виконт обладал крупным состоянием или, по крайней мере, денежным довольствием, и ко всему прочему имел высокую, обусловленную его положением в обществе самооценку.

Как можно понять, молодой человек сразу пришёлся мне по вкусу; хоть бы и из-за того, что он любезно пригласил меня в свою ложу и предложил самые лучшие в мире блюда, напитки и сигары.

– Ну же, мистер детектив, попробуйте хотя бы этих маринованных фиников: уверяю вас, они чудесны!

В огороженном стойками месте, развалившись на глубоких диванах, сидела группа молодых людей. Они смотрели на меня с заметным подозрением и, похоже, были обо мне самого низкого мнения из возможных. Были ли виной тому мои дешёвые вещи, излишняя для детектива молодость или же щегольская наглость, с какой эти особы держались ото всех посетителей клуба – не могу знать, да и не хочу.

Лишь виконт общался со мной любезно, и, уверен, не без веской на то причины.

– Ах, где мои манеры! – красавец поправил золотые кудри, от которых половина зала с завидной регулярностью падала в обморок. – Я не представил вам нашего гостя.

Компания молодых людей, присосавшаяся к кальяну, сделала вид, что внимательно слушает своего благодетеля.

– Друзья, этот человек расследует самое громкое преступление в Гарновере, и имя ему – Лойд де Салес!

Одна из дамочек прыснула в ладошку. Это не скрылось от внимания виконта.

– Азалия, если тебя так веселит имя благородного человека, то, быть может, повеселит и имя кого-нибудь ещё из персон в этом клубе? Например, Бертрама…

– Замолчи! – пристыжённая девушка залилась краской.

– Напротив, моему новому другу будет очень интересно послушать эту печальную историю! – виконт обернулся, чтобы я мог видеть его прекрасное лицо, и заговорщицки улыбнулся.

Я ответил манипулятору неловкой усмешкой.

– Не мучай Ази, негодяй. – запротестовал юноша с редкой бородкой, притронувшись к кальяну. Подле него сидело двое дам развратного вида. – Тот факт, что ты за нас платишь, пока мой отец перекрыл мне все средства к существованию и отправляет по почте смехотворные десять золотых, не даёт тебе права представлять нам всяких непонятных карапузов… Не видишь, малец, – теперь вросший в диван слизняк обращался ко мне. – Взрослые дяди культурно отдыхают. Не мешайся. Иди уроки поучи, что ли.

Ложа залилась смехом. Куцебородый понял, что поймал волну, и продолжил:

– Знаешь ли ты Октавиана Зориана? Хотя бы одно из его дивных стихотворений? Этому сейчас вообще обучают?.. Ах, ты ведь наверно окончил только пару классов и затем сразу отправился в одну из тех прибыльных ниш, которые сейчас так быстро заполняются неудачниками, мнящими себя новой вехой истории…

Я двинулся, чтобы набить негодяю морду, но виконт меня опередил: с грацией сытого льва он подошёл к своему товарищу и отвесил ему такую пощёчину, что, если бы кто-то иной, более малой комплекции, получил такую, то наверняка бы отправился в нокаут.

Расслабленный хам, упокоенный куревом, повалился на коленки одной из своих пассий и смешно застонал. Уверен, по его лицу покатились слёзы, и только заглушённый свет мешал разглядеть их в полной мере.

– Ты что делаешь, ублю…

– Ты оскорбил моего гостя и понёс заслуженное наказание. Сегодня тебе в «Серебряной ложке» больше делать нечего. Встань и выйди отсюда.

Реймонд навис над поверженным острословом. Оскорблённый юноша, зашатавшись, встал и, держась за горевшую щёку, на ватных ногах вышел из ложи. Его жалкий обрюзгший силуэт вскоре скрылся среди посетителей клуба.

– А вот теперь мы можем поговорить. – Реймонд предложил мне сесть на место выгнанного товарища и, не принимая никаких отговорок, дал в руки бокал вина.

«Что я люблю в эскортницах, так это, что они быстро меняют планы: подумав, что я являюсь лучшим другом богача-виконта, пассии униженного толстяка облепили меня, словно виноградные лозы стену, и принялись спрашивать, кем же я работаю»

– Ну же, просветите нас. О каком громком деле идёт речь? – спросила одна из них, прижав меня грудью к дивану.

Группа щёголей прильнула к моей персоне. Девушки достали мундштуки, а мужчины запалили сигары. От количества дыма слезились глаза.

– Я ищу Адель де Вилларе.

Ложа наполнилась грустными вздохами.

– Ах, бедняжка Адель! – воскликнула эскортница, повиснувшая на моём плече. – Предстоящий брак с сынком де Ребера так подкосил её!

Присутствующие согласно закивали.

– Этот Гауэйн, не за столом будет сказано, – прояснил один из франтов, блондинчик в сером костюме, – дворянин лишь в третьем поколении: его дед, генерал Ребер, получил право взять приставку «де» за «выдающиеся» заслуги перед отечеством… Какой позор!

– Говори тише, Джастин, – обратился к блондинчику смазливый хлыщ в сиреневой шляпе. – Везде есть уши.

– Меня не беспокоят всякие соглядатаи, Рубенс. Это тебе, сынку полковника полиции, стоит переживать за подпорченную репутацию. Я же могу во всеуслышание заявить, что империя являлась агрессором и бесчестно напала на Вербедер под предлогом защиты королевской власти!

Молодые люди поддержали Джастина и с осуждением взглянули на Рубенса. Оскорблённый юноша гордо задрал нос и показательно отвернулся, всем своим видом показывая, что он в этом разговоре ни капли не участвует.

– Я что-то не понял, – неуверенно сказал я. – А причём тут дедушка де Ребера?

– Уважаемый генерал Ребер, – упоминая уже, должно быть, умершего человека, Джастин словно плевался ядом. – Был главным военачальником в подлой военной кампании, направленной на подавление власти народа в Вербедере. Благодаря этому герою у нас появилась новая провинция на юге, а у него самого – серебряный рудники, на драгоценности которых можно снарядить собственный флот. Этот человек – кровавый тиран, убийца суверенитета и пастырь несправедливости! – закончив свой недолгий монолог, молодой человек осушил рюмку текилы.

«Этот мир всё больше напоминает милый сердцу Реордан: в моём королевстве тоже были наивные молодые люди, нагло полагающие, что они обладают правом говорить об отчизне, сколько им вздумается и в любом тоне. К сожалению, я не занимался людьми с антипатриотичными настроениями: это делал мой коллега, неумелый по части пыток. Мы называли его „добряк Джек“: вот кто вырывает ногти после того, как сломал пальцы и жертва почти ничего не чувствует? Или зачем использовать холод вместо кипятка? Из-за него морозильные камеры были постоянно забиты всякими дворяшками и купцами. А я там, между прочим, бутерброды хранил! Один раз их даже съели и мне пришлось бить одного из голодранцев по губам, чтобы он понял, что брать чужое – грех… Ладно, это всё шутки, но старина Джек и вправду надоедал»

– О чём задумались, Лойд? – осведомился виконт, приобняв тонкую аристократку.

– О бренности нашего бытия, дорогой Реймонд.

– Я тоже часто об этом думаю, – признался золотокудрый красавец. – Ведь все мы рано или поздно состаримся и станем уродами.

«Херовый из него философ»

– Я больше всего боюсь как-нибудь встать с кровати и увидеть в зеркале дряблую кожу жёлтого цвета. – заговорил Рубенс, почувствовав, что политические темы отходят на второй план.

– Признаюсь, меня это тоже пугает. Когда пропадает упругость, а бёдра больше не имеют слащавой гладкости и дивного загара, наверное, хочется свести счёты с жизнью. – пожаловалась одна из эскортниц и положила свою прекрасную головку мне на грудь.

– Конечно, все вы правы, – согласился я, чтобы избежать детских споров о страхе уродливой старости. – Но я думал о бренности бытия в несколько другом ключе.

– И в каком же? – поинтересовался Реймонд, с любопытством обхватив мужественный подбородок.

– Ну вот представьте: жил раньше человек. Жил, никого не трогал, занимался бытовыми вещами и тут… Бац! – я стукнул по столу, вызвав у окружающих приступ паники. – …И человек пропадает без вести. Он недолговечен, этот человек, и выходит, что его существование ещё более бренно, чем наше с вами, дорогие друзья.

«за сегодняшнюю беседу окружающие меня люди и я сам успели обесценить слово „друг“ до значения „никому не интересный знакомый, который должен нас слушать“»

– Вы намекаете на Адель? – спросил Джастин, хитро прищурив глазки.

– Думаю, намёк вполне очевиден и мистер Лойд может ничего не объяснять. – надеясь показаться умным, брякнул Рубенс и затем добавил: – Наш гость прав, бедная Адель сбежала из под венца не от хорошей жизни.

Мускул на лице виконта вероломно дёрнулся. Это скрылось от внимания окружающих, но я, привыкший замечать реакцию собеседников в полутёмных помещениях, не мог обмануться. Бедняга наверняка стыдился даже упоминания младшей де Вилларе, потому как отказ для уважаемого и почитаемого всеми мужчины смерти подобен: если раньше он беспрепятственно собирал коллекцию женских бюстгалтеров, то теперь какая-нибудь дама может подумать, что виконт не так хорош, как может казаться, если его отшила какая-то там девушка.

– А с чего ты взял, что она сбежала, Рубенс? – совладав с собой, уверенно спросил Реймонд, и больше ни один мускул не дёрнулся на его идеальном лице. – Её могли бесстыдно выкрасть. Разве ты не слышал, что в Халифате любят знатных северных женщин?

– Не обманывайся, мой наивный друг. Ты знаешь Адель лучше меня и догадываешься, что она никогда бы не вышла замуж против своей воли, а этот мезальянсный брак, стоит заметить, был заключён именно против воли нашей подруги.

– Может, ты и прав. – Реймонд неуверенно кивнул. – А вы что думаете об этом, Лойд?

– Склоняюсь к теории мистера Рубенса. – соврал я, не имея никакого желания рассказывать этим людям про мои догадки насчёт Симона. Того гляди, оскорблённый бывший ухажёр вскроет ему голову, и я так и не найду трупа Адель или, что вполне вероятно, её саму, живой и почти здоровой.

– Но как она могла сбежать? – заговорил Джастин, поправляя белокурые волосы. – Мы все знаем её мамашу и догадываемся, что старшая мисс де Вилларе организовала вокруг её спасительницы от нищеты настоящую охрану… Одно я знаю точно: служанку Адель, Беатрис, сослали именно из-за того, что она могла помочь девушке сбежать!

«Помнится, я удачно взял адрес этой девушки и теперь одной ниточкой у меня в деле больше: Улица каменщиков, переулок молотка, дом 14»

– Значит, в теорию с похищением верит только Реймонд? – я обвёл ложу любопытным взглядом.

– У вас всё же есть какие-то основания полагать, что девушку украли? – волнительно спросил виконт, схватившись за подлокотник дивана. – Кто этот негодяй…

– Симон…

Я повернулся к догадливому шутнику, чтобы задать ему трёпку, но к неожиданности своей увидел, как уставший Джастин держит в руках газету.

– Слушайте, а слугу де Вилларе, того страшненького садовника, звали не Симоном?

– Возможно, я уже не вспомню. – виконт пожал плечами. – А какое он имеет отношение к тому, о чём мы сейчас говорим?

– Не знаю. Просто в новостной самообновляющейся колонке пишут, что его убили. Кстати, всего в квартале от нас. Около Спелых яблочек…

У меня не было времени спрашивать, что значит самообновляющаяся колонка и что Реймонд думает о пропаже девушки, потому что я, кажется, напал на след, который напрямую ведёт к разгадке.

– Где это было? – я резко встал, скинув с себя двух приснувших красоток, и прижал бедного Джастина к спинке дивана.

– Говорю же, около Спелых яблочек… В квартале святого Кларисса!

Молодые люди дружно усмехнулись. Сочетание различных кабаре и святых имён плохо сказывается на репутации как одних, так и других.

– Спасибо! – я пожал блондинчику руку и вознамерился выйти из ложи, но Реймонд остановил меня, схватив за ворот рубахи.

– Можно ли мне пойти с вами? Если это связано с Адель, я бы хотел…

«Если туда уже нагрянула полиция, то меня могут не пропустить, но вот фамилия Реймонда, впрочем, мною давно забытая, может открыть многие двери»

– Хорошо. Но идёмте быстрее: нельзя медлить.

Молодой человек рванул с места, но, вдруг о чём-то вспомнив, хлопнул себя по лбу и вытащил из кармана заполненный под завязку кошель. Он кинул его на стол и, распрощавшись с друзьями парой фраз, обратился ко мне:

– Скорее!

Мы побежали к выходу. Перед графом расступались даже более важные с виду персоны, так что мы без труда вышли на улицу. Из воспоминаний об этой странной гонке у меня остался лишь знакомый женский силуэт, неожиданно возникший в одном из балконов, но он быстро смысля из памяти, как обычно и уходят из неё события бурной ночи…

* * *

– Гарри, смотри! Убёг! – мужчина в жёлтой рубашке допил кальвадос и в одно короткое движение слез с барного стула.

– С ним виконт? – более умный, чем его собеседник, красный Гарри задумчиво пригляделся к бегунам. – Надо быть аккуратнее. Если хлопнем и Реймонда, проблем не оберёмся.

– Верняк! – хозяин жёлтой рубашки напряг глаза и, встав на цыпочки, вгляделся в сторону выхода. – Уже смылись, паскуды.

– Ничего, нагоним.

Красный Гарри встал и, продираясь сквозь толпу, направился к выходу из Серебряной ложки. Он и не заметил, что в то время, пока он расталкивал различных выпивох, за ним внимательно наблюдала какая-то женщина…

* * *

Когда мы добрались до улицы святого Кларисса, было уже слишком поздно: за труп взялась полиция. Жандармы оцепили квартал, собрали немногочисленных свидетелей в кучку и, невзирая на увещевания хозяйки «Спелых яблочек», приказали никому не входить в заведение.

– Надо полагать, такое происшествие сильно ударит по репутации Яблочек. – сказал я Реймонду, выглядывая из-за спин многочисленных зевак.

– Ничуть. – возразил виконт, занимаясь ровно тем же самым. – Смерть около увеселительных заведений – не редкость, и зачастую только добавляет злачным местам клиентов: людям всегда было интересно притронуться к какой-нибудь тайне, пусть и связанной с убийством.

Мне оставалось лишь хмыкнуть.

Вскоре к оцеплению подъехала карета с особыми знаками на дверцах. Я предположил, что это транспорт полиции, и вскоре виконт подтвердил мою догадку:

– Это государственный следователь по делу Адель. Такой болван…

Я немедля растолкал зевак и прорвался за ограждение, утянув виконта за собой. В нас нацелился арбалет.

– Куда полезли? Не видите, здесь жмур! – полицейский ощетинился, как испуганный ёжик. Того гляди, выстрелит. Реймонд это тоже понял, поэтому не преминул представиться:

– Я Реймонд де Пенья, а этот молодой человек – мой товарищ, детектив Лойд де Салес. Мы друзья убитого.

Морщины на челе настороженного полицейского разгладились, но арбалета он так и не убрал.

– Уважаемые, к трупу нельзя подходить до тех пор, пока мистер де Лувиньи не закончит следствие.

– Мы с мистером де Лувиньи коллеги, причём коллеги – первого сорта. – уведомил я стража порядка, стараясь сильно не жестикулировать. – Я тоже веду дело по пропаже Адель де Вилларе и…

– Тут другое дело, господин детектив, с пропажей госпожи Адель де Вилларе никак не связанное. – затараторил упрямый баран, преградив нам путь к телу.

Так бы я и бился об стенку непонимания, если бы не де Пенья: он потянулся в карман, не побоявшись того, что в него могут выстрелить, и достал оттуда золотой. Блеск металла подействовал на стражника, как на верующего святые мощи.

– Я так понимаю, вы хотите пожертвовать этот золотой в пользу полиции и пройти на другой край улицы, потому что у вас там поминание по усопшему?

– Вы верно поняли, господин полицейский, у нас там очень важное дело. – виконт скорчил грустную мордашку.

Страж порядка опустил арбалет и жестом приказал нам подойти. Мы засеменили к его обрадованной персоне и, как только с ним пересеклись, виконт незаметно сложил в его сумку монетку.

Когда мы отошли на порядочное расстояние, я не упустил возможности поделиться с виконтом своими наблюдениями:

– Вы выказали большую сноровку, так ловко положив эту монетку в сумку. Уже были подобные прецеденты?

– А какой монете идёт речь? Неужели вы обвиняете меня в пособничестве коррупции, которая веками терзает наш город? – виконт заулыбался…

Глава 15

…Покойникам всегда почему-то достается куда больше любви, чем живым: наверное, просто потому, что они неподвижно лежат на месте и наконец-то больше никому не мешают…

Макс Фрай. Болтливый мертвец

Когда мы добрались до садовника, он уже не подавал признаков жизни… Впрочем, мальчишка не подавал их и до нашего прихода, ну да это так, – мелочи смерти.

– Вы кто такие? – очередной полицейский заслонил дивный вид на труп.

– Мы частные детективы. – без тени стеснения ответил виконт и подтолкнул меня вперёд. – Это Лойд де Салес.

Поначалу имя ничего стражу порядка толком не говорило, но стоило мужчине с любопытством почесать голову, как в неё тут же вернулась старая добрая память о моей персоне:

– Погоди, а я тебя знаю! – жандарм принялся усиленно наминать лоб. – Ты ж этот… торговец диванами на Солнечной! Помнится, младший лейтенант брал у тебя кресло. Хорошее такое, кожаное. Я ещё спросил тогда: «Джимбо, а ведь дворяне креслами не торгуют!», на что он мне: «Лойд де Салес – исключение. Хоть и дворянин, а порядочный юнец! Да и женщин приходует, что в наше время среди аристократов крайняя редкость…»

Реймонд заливался от смеха.

– Так что вы хотели, господин диванщик? – вернув себе серьёзность, спросил жандарм. – Тут новых клиентов вы не найдёте: все заняты, смотрят на труп…

– Что за труп? – спросил я, будто и не знал, куда пришёл, и будто мы не представлялись частными детективами с минуту назад.

– Какой-то мелкий служка, господин диванщик. При нём нашли только пару монет, паспорт и какое-то письмо…

– Письмо?! – виконт вперился в рассказчика самым выразительным взглядом из возможных. – А какая на нём была печатка?

– Хм… А такое можно рассказывать торговцам диванами?

– Нужно! – зауверял виконт. – Ведь всем доподлинно известно, что продавцы диванов – самые добрые люди на свете, и тому, кто им поможет, они подарят просто замечательный диван.

– И кресло? – любезно уточнил полицейский.

– Да-да, и кресло. – аристократ беззаботно махнул рукой. – Так что с письмом?

– А вы мне расписочку на получение диванчика сделаете? – поинтересовался государственный служащий, заулыбавшись, как невеста в день свадьбы: должно быть, мужчина уже представлял, как использует диван по назначению.

– Конечно! Мистер Лойд, – дворянин ткнул меня в бок и подсунул в руки записку и карандаш. – Распишитесь, пожалуйста.

Я намалевал под «торжественно клянёмся подарить старшему лейтенанту диван» какие-то каракули и был таков. Жандарм спрятал записку в карман и начал рассказывать:

– В общем, печатка на письме была превосходная. В форме льва…

Виконт внимательно на меня посмотрел. Я одарил его таким же надоедливым взглядом, как бы намекая, что ни черта не разбираюсь в местных гербах.

– Лойд, вам это ни о чём не говорит?

– Признаюсь, я слабо разбираюсь в дворянских родах и их ответвлениях. А вам? Вам это что-нибудь объясняет?

– Не имею понятия. – виконт подёрнул плечами и попросил жандарма продолжать.

Долго уговаривать не пришлось:

– Уж не знаю, что было в письме, потому как капитан де Лувиньи сразу его забрал, но догадываюсь об одном: этого парня убили с помощью яда! – ужасно довольный собой, полицейский принялся разминать вороватые пальцы.

Я нахмурился.

– Как вы пришли к такому заключению?

– Господин диванщик, я профессионал своего дела. – уведомил меня охранник по периметру, словно он и вёл тут следствие. – И мне сразу видно, если на ком-то был использован яд.

– Не понимаю. – ответил я лишь затем, чтобы попасть поближе к трупу.

– Экий вы непонятливый. – гениальный жандарм вздохнул. – Ну ладно уж, пойдёмте, покажу вам этого служку. Только, если подъедет труповозка или подойдёт мой коллега, говорите, что вы из отдела по борьбе с наркотиками.

Мы с Реймондом одновременно кивнули, и тогда полицейский провёл нас к Симону. Я сразу приметил некоторые изменения.

«Переодет. В чистое и дорогое. Он куда-то собирался. В Серебряную ложку? Может, хотел найти меня? Нельзя отбрасывать эту версию…»

– Это, мои дорогие господа диванщики, действие яда под названием Лавиорт. Он прост в использовании и легко достаётся на чёрном рынке. Симптомы: ярко выраженные жёлтые пятна на коже, выпадение волос, – чтобы доказать нам правоту его суждений, полицейский взял Симона за шевелюру и с лёгкостью выдернул целую прядь, – А также опухший язык и общая симптоматика удушья.

Боец был очень доволен собой: он гордо приподнимал набитую опилками голову, говорил с особым придыханием, постоянно поправлял жандармский значок.

– Зачем кому-то травить обычного слугу? – задал я очевидный и, ясное дело, ненужный мне вопрос, чтобы узнать официальное мнение следствия.

Государственный служащий уже раскрыл рот, – в который, к слову, могла спокойно залететь стайка мушек, – но кое-кто неожиданно его перебил:

– …Затем, чтобы он никому не выдал ужасных тайн своих хозяев. – раздался за моей спиной холодный, отточенный голос. – Этот мальчишка прислуживал в доме де Вилларе и, возможно, напрямую связан с похитителем девушки.

Реймонд побледнел.

– И вы знаете, кто эта свинья… мистер де Лувиньи?

После такого я не мог не повернуться. За нашими спинами притаился зрелый мужчина приятной наружности, с занимательной широкополой шляпой, скрывающей часть лица.

– Ах, Лойд де Салес. – сказал важный господин, как только подошёл ближе и рассмотрел моё лицо. – Знаменитый потомок работорговцев, любимец игорных заведений и тот, кто меня оскорбил. Дважды.

Виконт с обидой на меня уставился: юноша наверняка решил, что я умолчал о знакомстве с детективом, расследующим пропажу Адель… Только вот, в моей памяти не было ничего такого, что хоть косвенно бы намекало на моё знакомство с известным сыщиком. Поэтому я не преминул опровергнуть наговоры:

– Я что-то не припомню, чтобы когда-нибудь оскорблял вас.

– Да? – де Лувиньи усмехнулся. – С неделю назад. Вы пришли за материалами по делу и когда узнали, что я вам их не выдам, закатили скандал и разбили свои наручные часы об стену.

Реймонд всё больше надувал сердитые губы. Умасленный диванами жандарм выпрямился по струнке и не смел пискнуть.

– Уверяю вас, я глубоко сожалею об этой выходке. – мне пришлось принять поражение.

Я уже намеревался раскланяться, как бесстрастный детектив добавил:

– И именно поэтому, из чувства глубокого сожаления, вы, конечно же, подсунули под дверь моего дома коробку с оркскими фекалиями?

– Это был не я.

– Там было ваше имя.

– Кто-то меня опорочил.

По удручённому виду Реймонда я понял, насколько ему было неудобно находиться со мной на одной улице. Да и мне, честно говоря, тоже. Но я не собирался играть в смущение, поэтому предпочёл перевести разговор в более важное для следствия русло:

– Мистер де Лувиньи, из достоверных источников я знаю, что вы уже осмотрели труп бедного слуги и нашли при нём одну занимательную вещицу. Не могли бы вы, как коллега, поделиться со мной некоторыми сведениями и тем самым ускорить процесс следствия? – обаятельная улыбка стала венцом моей скромной просьбы.

– Какой вы стали культурный, мистер де Салес. – едко выцедил следователь. – К вашему сведению, государство не делится важными сведениями с кем попало.

Реймонд выдохнул.

– Так я и думал, господин де Лувиньи. Так я и думал. Вы никогда не выдадите нам это письмо?

– Никогда. – сыщик усмехнулся. – Лейтенант Поларк!

Бедняга, охраняющий труп, и сам стал похож на мертвеца.

– Да, сэр! К вашим услугам, сэр!

– Выведите этих джентльменов и не подпускайте к телу, пока за ним не приедет гробовщик… Ах, вот и он!

К нам подкатила старая телега, и из неё вышел дряхлый, даже немощный старик. Я засомневался, сможет ли человек такой комплекции перетащить тело, но, когда около повозки показался большущий детина с крепкими ручищами, всё стало на свои места.

– Джером, переноси. – отдал приказ дедуля, после чего, кряхтя и кашляя, подошёл к нам и поздоровался с де Лувиньи.

– И вам доброй ночи, мистер Гекарт. Надеюсь, печи ещё не переполнены?

– Забиты до вторника, мистер де Лувиньи, так что молодому человек придётся обождать. – старый циник попытался засмеяться и чуть было не умер от приступа кашля.

Капитан вежливо прыснул в ладошку и, вдруг вспомнив о нас, с раздражением уставился на подчинённого.

– Вы ещё здесь, лейтенант Поларк?

Болтливый жандарм раскраснелся, извинился и погнал нас до самого края улицы. Там он с нами и распрощался, наказав привезти диван по указанному адресу.

«Что ж, теперь у меня целая связка возможностей. Надо зайти к служанке, найти торговца ядами и узнать действие Лавиорта и… Хе-хе, найти мистера Гекарта и полюбопытствовать, за сколько он даст осмотреть труп. И это если не учитывать того, что завтра у меня назначена встреча с отцом и сыном де Ребером… Как много дел и как мало времени»

– Вы знаете де Лувиньи, но предпочли не говорить об этом. Лойд, вы не доверяете мне?

За всеми этими планами я так замотался, что совсем позабыл о моём новом знакомом. Так делать не стоило: это, мягко говоря, не очень-то вежливо.

– Просто я не видел смысла в том, чтобы рассказывать вам мои походы к этому бессовестному, оклеветавшему меня человеку.

– Так всё, что он говорил, это клевета? – с недоверием спросил мой собеседник, явно сомневаясь в моих словах и, в частности, моём рассудке, ведь кто в здравом уме станет прятать под дверью влиятельного человека коробку с экскрементами.

– Да, уверяю вас. Ну… Кхм, возможно, факт с коробкой действительно имел место быть…

Виконт приподнял брови.

– …Но он никак не связан со мной. Кто-то из моих завистливых коллег просто решил подшутить и принизить меня в глазах детектива. И у них получилось: теперь де Лувиньи и пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь.

– И что же вы планируете делать?

– Я? Э… – мне показалось, или на крыше мелькнул знакомый силуэт. Очень знакомый и очень остроухий.

– Вы что-то заметили?! – виконт резко повернулся и достал из ножен рапиру. – Там кто-то есть?

– Да не волнуйтесь вы так, – я аккуратно подобрался к виконту и похлопал его по плечу. – Убийцы не бродят в шаге от чужого убийства.

– Наверное, вы правы. – юноша вздохнул и спрятал оружие. – Все эти детективные штучки очень волнительны, не правда ли, Лойд?

– Да, вы правы… – я всё чаще вглядывался в ночной туман и стал замечать, что за мной была организована целая шпионская сеть: как минимум три группы внимательно наблюдали за каждым моим действием и наивно полагали, что их не замечают. Возможно, эти люди действительно были профессионалами своего дела: ловкие, не отбрасывающие тени, тихие, как мыши. Но вот одного они не знали: перед ними стоял тот, кто ловил шпионов и получше.

– Вы так задумчивы, что мне боязно на вас смотреть. – виконт неловко засмеялся. – Пожалуй, не буду допытывать вас своими глупыми вопросами и пойду домой… Только пообещайте прийти ко мне в понедельник и рассказать о том, как продвигается дело. Я места себе не нахожу, и вы это наверняка заметили: Адель… Она… Она была очень дорога мне.

– Хорошо. Обязательно зайду.

Мы пожали друг другу руки и расстались. Я уже усиленно думал, как избавиться от хвоста и стоит ли мне сейчас побежать на людную улицу, как в темноте раздался звонкий голос:

– Лойд, мой адрес – улица генерала Стефана 18. Квартира на седьмом этаже!

Я так испугался, что чуть не наделал в штаны. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не оскорбить виконта и ответить ему, как подобает дворянину.

– Конечно! Я запомню!

Когда аристократ наконец скрылся, я сразу же достал блокнот и вписал упомянутый адрес рядом с местом жительства пропавшей служанки.

– Всё идёт кругом.

Стараясь не упускать из виду многочисленных преследователей, я побрёл… куда глаза глядят, надеясь поскорей увидеть хоть какое-нибудь лицо. Я даже не знал своего адреса, так что и домой вернуться не мог.

«Мальчишка не знал, что я отправлюсь в Серебряную ложку. Не мог этого знать. Догадался? Что ж, этот вариант нельзя исключать. Но зачем ему было искать меня? Убить из духовой трубки?»

Я притронулся к шее: место, куда попал дротик, всё ещё болело.

«Многие мастера ядов могут определить, чем в человека стреляли, если возьмут у него кровь и исследуют рану. Стоит ли мне тратить время и узнавать, каким ядом Симон меня уложил… Ведь главным вопросом остаётся то, зачем уложили его. Хм. Пока я вижу только один мотив: Симон бежал с письмом девушки и хотел признаться мне в содеянном, но его хозяин, мастер по части ядов, раскусил его и убил от греха подальше. Этот-то и хозяин будет являться похитителем Адель… Но кто же он?»

Послышался гнусный смех. Я с испугом прильнул к стене и осмотрел улицу. Вдалеке горели огни Серебряной ложки. Дорога, по которой я недавно шёл, была абсолютно пуста и не приютила ни одного наркомана или алкоголика.

«Мне начинает мерещиться всякая чушь. Так и до нервного срыва недалеко…»

Послышался писк, а затем развесёлый мужской смех. Даже серия смешков: похоже, этих хохотунов на улице было в изрядном количестве. Я постарался не обращать на них внимания и направился к единственному месту, которое помнил: к Серебряной ложке. Но, к сожалению, ненужное любопытство всё же взяло надо мной верх и я, не доходя до клуба всего пары метров, свернул в один из проулков.

Увиденная мной картина была не раз запечатлена извращёнными художниками: девушка и голодная стая мужчин. Красотку прижали к стене и, не давая вырваться, методично раздевали. Героев было четверо, и каждый из них был вдвое крупнее девушки.

– Отпустите! Вы не знаете, с кем связались!

«Знакомый голос»

– Не ломайся, куколка, тебе тоже приятно будет… Ай, сука! – послышался тупой удар. Девушка вскрикнула и повалилась на землю. – За палец укусила! Держите ей голову, вломлю разок для порядка.

Девушка закричала. Тогда-то я и узнал её: это была та самая короткостриженая грубиянка, разносящая в Спелых яблочках подносы. Теперь она была не такой смелой.

– Эй, тебе чего?

Я и не заметил, как любопытство вывело меня на свет фонаря. Четвёрка смотрела в мою сторону с обиженным выражением: я отвлекал их от дел.

– Хули вылупился, тебя тоже отодрать? Выглядишь, как баба. Хоть бы подстригся!

«Морячки. Короткая стрижка, раскачка, у кого-то размытые татуировки. Классика. Люблю, когда хоть что-то в мире остаётся прежним»