Текст книги "Мертвая женщина играет на скрипке (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Доброе утро, Анна.

– Доброе утро, милорд, – приободрилась она. Она была очень молода, лет шестнадцать или семнадцать, темноволоса и правда походила на Нелл.

Он взял кувшин, взял у Анны серебряный кубок и снова улыбнулся:

– Я, конечно, герцог Фракейский, Анна, но по утрам предпочитаю костяную посуду, а не серебряную. Она не обжигает пальцы. И я не всегда был богатым.

Она не стала ломаться или извиняться. Просто вышла и вернулась с небольшой костяной чашкой, налила в нее горячего гипокраса. Он чуть приподнял чашку, салютуя ей. Майкл выбрал эту девушку сразу после битвы. Майкл всегда знал, что делает.

Пока разыгрывалась драма с посудой, Тоби проворно одевал его. Он продолжал затягивать шнуровку, даже когда Фрэнсис, ставший теперь офицером, вошел в комнату. Габриэль не говорил с ним, пока выздоравливал. Раны самого Эткорта уже зажили, не оставив и следа.

– Милорд, – поклонился он.

При первой встрече Габриэля называли «милордом» или «капитаном». Потом он позволял перейти на более простое обращение. Он понял, что ввел это правило после появления в жизни Бланш, и тряхнул головой.

– Прочитать? – показал свиток Эткорт. – Копии писем.

– Давай.

Тоби привязывал нижний дублет к шоссам.

Эткорт отпил гипокраса из стакана Габриэля и начал:

– Бунты в Ливиаполисе. Мор. Нужна помощь, немедленно. Ирина. Габриэль выругался.

Вениканский герцог допросил выживших в битве при Гарсе. Король Галле мертв. Лорд д’Абблемон мертв. Правитель Арле мертв. Армия расколота и почти уничтожена. Диких ведет дракон. Цитадель Арле все еще остается в руках людей.

– Когда написано? – спросил Габриэль. Сердце его сжимал ледяной кулак.

– Письмо пришло сегодня, написано вчера. Кто-то отправил почтовую птицу.

– Кто?

– Е.23, – ответил Эткорт, просмотрев пергамент. – Господи, мне нужны очки.

– Ну так заведи себе очки! Е.23 из людей логофета?

– Скорее всего. Нужно спросить Алкея.

– И немедленно. Он должен прочитать оба письма. И, наверное, готовиться к выезду. Еще есть?

– Мор в Харндоне. Рэндом старается изолировать семьи и просит немедленной помощи волшебников.

Габриэль сжимал и разжимал кулаки.

– Твою мать. Я‑то думал, что мы устроим турнир.

– Мастер Смит пришел, – вклинился Тоби.

– Дай руку, – велел дракон.

Габриэль с утра соображал туговато и не сразу понял, что речь идет о серебряной руке. Он протянул ее вперед – неуклюжую, но теплую, – и дракон сжал ее с громким щелчком.

– Несколько часов, – сказал он и ушел.

– Он меня пугает, – заметил Эткорт.

– Он уже почти часть семьи, – улыбнулся Габриэль и пояснил: – Шутка Мурьенов. Меня он тоже пугает.

Факелы шипели и плевались смолой. До рассвета оставался час.

– Ну и? – спросила королева.

Она смотрела на Габриэля и Гармодия. Габриэль смотрел на мастера Смита. Мастер Смит смотрел на огонь в очаге и перебирал бороду. Пальцы, как обычно, казались слишком гибкими.

– Мы недооценивали Эша, – ответил он.

У Габриэля сжалось сердце. Мастер Смит встал, как будто он, а не королева был самым знатным из присутствовавших. Моган недовольно заворчала, а лорд Керак засмеялся. Кремень зевнул. Медведь с утра выглядел седым и старым.

– Но и Эш недооценил нас, – продолжил мастер Смит. – Диагностическое заклинание Гармодия великолепно. Средство Мортирмира способно только купить немного времени, но… уже должно было погибнуть десять тысяч человек. А вместо этого у вас появился шанс.

– Вы можете помочь? – спросила королева.

– Да, – не раздумывая, ответил дракон. – А вы поможете мне в ответ?

– Разве не для того нужны союзники? – Королева не улыбалась. Казалось, что она вообще потеряла эту способность.

– Госпожа, – поклонился он. – Я попрошу вас, ваш двор, всех зараженных или хотя бы побывавших на поле боя за последние две недели немедленно выдвинуться в гостиницу в Дормлинге через лес. Там я смогу предотвратить распространение мора и повлиять на его течение. Здесь я не бессилен, но сравнительно слаб.

Гармодий посмотрел на него, а потом они оба повернулись к Габриэлю.

– Чего ты попросишь взамен, дракон? – спросил тот. – Я тоже хотел бы твоей помощи, но, если цена слишком высока, мы будем справляться сами.

Мастер Смит оглядел совет.

– Нас слишком много, чтобы прямо обсуждать мои желания. Я скажу только, что это вполне в ваших силах.

– Ты нам не доверяешь? – поинтересовался Гармодий.

Мастер Смит в отчаянии глянул на Габриэля.

– Мы можем обсуждать вчерашний день? – спросил Габриэль. Ему показалось, что он понял причину этого отчаяния. Потом он перехватил взгляд королевы и встал. – Мастер Смит, здесь малый королевский совет и самые могущественные вожди Диких. Мы союзники, и мы постановили быть откровенными друг с другом. Если вы хотите войти в наш совет, вам придется говорить открыто.

Даже золотой медведь одобрительно кивнул. Лорд Керак встал и поклонился, выказывая на иркский манер свое полное согласие с Красным Герцогом.

Мастер Смит вернулся к очагу и долго смотрел на пламя. Потом резко заговорил:

– Хорошо, я согласен. Вчера на пустоши в шести лигах отсюда одайн попытались сожрать душу нерожденного младенца. – Он сцепил руки за спиной. – Я уже некоторое время знаю, что одайн просыпаются. Но до вчерашнего дня у меня не было доказательств. А теперь…

Пауза затягивалась.

– А теперь ты знаешь, что тех, кто сокрушил галлейцев, вел дракон, – поторопил его Красный Рыцарь.

Мастер Смит дернулся, но тут же решительно кивнул:

– Да, Габриэль. Так оно и было. Поворотный момент.

– Признаюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, – вмешалась королева.

Кремень поерзал в дубовом кресле, и оно протестующе заскрипело.

– Одайн, – буркнул он.

Лорд Керак прикрыл глаза ладонью.

Остальной совет был озадачен. Главный конюший кашлянул, привлекая к себе внимание:

– Полагаю, мы должны сосредоточиться на чуме.

– Мы должны сопротивляться ей всеми силами, – нахмурился Габриэль. – Но это дело волшебников и ученых. А пока мы будем терять людей. Я должен был это предвидеть.

– Я не думаю, что мы могли бы поступить еще разумнее, – возразил конюший.

– Слава Господу, – сказал приор Уишарт, – что мы собрали воедино армию и госпиталь для раненых у Гилсоновой дыры. Я приехал оттуда. Кашель очень тяжел… многие рабочие уже сбежали, унося заразу на юг.

– Лагерь придумала Амиция, – напомнил Габриэль. – Судя по всему, самое мудрое решение в этой войне. И Амиция нам нужна как можно быстрее.

– Вот только… – тихо сказал Гармодий, глядя на мастера Смита.

– Вот только она еще недолго останется с вами, – так же тихо подхватил тот.

– Это пророчество? – поинтересовалась королева. – Амиция очень ценный человек в моем королевстве.

Гармодий, Габриэль, Керак и Смит разом затрясли головами.

– Не пророчество, – ответил Гармодий.

– Превращение, – пояснил мастер Смит.

Бекка Альмспенд, нынешний канцлер, вздохнула:

– Ваша милость, я не самый глупый и невежественный человек в этом зале. Но я не понимаю и половины из того, что слышу. Может быть, стоит приостановить разговор? И объяснить всем, что происходит?

– Хорошо, – согласился мастер Смит. – Во-первых, в дело замешаны одайн. Одайн – древняя раса. Возможно, самая древняя. Эоны тому назад они сражались… с нами. С теми, кого вы зовете драконами. За господство над этим миром.

– Люди были рабами и солдатами драконов, – любезно вставил Габриэль.

– А ирки – рабами крааль, – добавил Керак. – Пока наши хозяева не нашли другой путь и не ушли к океану.

– Слишком много я об этом знаю, – буркнула Моган.

– Воды эти темны, и лучше их не трогать, – продолжил Керак. – Одайн… не такие, как мы. Даже как драконы. Но вы их победили.

– Да. Победили, как они победили крааль, и низвергли их в пучины. Но не уничтожили. У меня есть две равновероятные теории, и я готов ими поделиться. Возможно, Эш пробудил одайн, чтобы использовать против нас. В какой-то момент его единственной целью стало полное уничтожение человечества. Думаю, что теперь он считает, что иркам и Стражам тоже не место в этом мире. Моя вторая теория гласит, что Эш узнал, что одайн пробуждаются, и решил напасть на людей, пока они не стали игрушками и рабами одайн и не сделали их еще могущественнее. Мадам, – обратился мастер Смит к Бекке Альмспенд. – Я удивлен, что столь сведущий человек не знает, что использование силы отражается на любых существах. Эти изменения сложно измерить, и они зависят от самого существа, но конец всегда один. Личность уходит. Или становится…

– Кем становится? – спросила Альмспенд.

– Никто не знает. Кто-то остается и приобретает огромные силы, а кто-то просто исчезает. – Он усмехнулся. – С драконами такого не бывает.

– Это святость, – сказал приор Уишарт.

– Возможно, – согласился дракон голосом, явно выражающим несогласие.

– Что ж, это было невероятно интересно и местами страшно, – сказала королева. – А теперь вернемся к делам насущным. Я ничего не могу сделать с одайн. Но, видит бог, я могу бороться с мором. Мы принимаем предложение мастера Смита?

– Да, – сказал Габриэль. – Признаюсь, оно совпадает с моими планами. Мы должны сберечь совет и двор от мора, чтобы продолжать войну. Я знаю, как это прозвучало. Но если мы устроим ярмарку и турнир, сюда придет множество людей.

Возражений не было. Лорд Шон, который только что кашлянул в ладонь и увидел черные пятна, был рассеян, но все же нашел в себе мужество спокойно сказать:

– Прежде я хотел бы узнать цену.

Гармодий вывел его из зала. Вернувшись, он повторил вчерашнее заклинание.

– Больше никого. И что мы решили?

Альмспенд потрясла стопкой пергамента:

– Шесть актов об изоляции и уходе за больными.

Габриэль писал что-то на восковой табличке.

– Мы отправимся в Дормлинг, как только соберемся. Я не пойду с вами, у меня есть другие дела, но я встречусь с вами и королевой. Ты, мастер Смит, Амиция и Мортирмир попытаетесь справиться с мором там. А потом мы начнем действовать. Мы потеряем множество солдат и рыцарей, это помешает сбору урожая и ослабит город. Осенью не будет налогов, ваша милость.

– Лучше остаться без налогов, чем без людей, – заметила королева.

– Тогда Эш и нападет. Осенью.

Члены совета отправились собирать вещи, а сэр Ранальд остался, чтобы подробно обсудить отъезд с леди Альмспенд. Габриэль опустился на колени у кресла королевы. Мастер Смит стоял за ним.

– А что с этрусками и галлейцами? – спросила королева.

– А что с ними? – удивился Габриэль.

– Вы собираетесь стать императором? Тогда это тоже ваша забота. Кстати, где сэр Алкей?

– Уже действует, – ответил Красный Рыцарь. – Я отдал приказы и предпринял кое-что. Да, ваша милость. Я, вероятно, буду императором.

– Ливиаполис? – спросила она.

– Сначала я должен убедиться, что на западе безопасно. Мне понадобится мой отряд.

– Вы клялись помогать мне и моему сыну.

– И я не нарушу клятву. Я буду лучшим союзником, когда-либо существовавшим у Альбы.

– Вы откажетесь от титула, если я велю?

Габриэль все еще стоял на коленях. Он глубоко вздохнул. Все на них смотрели, мастер Смит был совсем рядом. Но лгать Габриэль не собирался.

– Я не ввязывался бы во все это, будь у меня другой выход. К тому же однажды я уже отказался, – попытался пошутить он. В глазах королевы он увидел страх. – Да, ваша милость. Я ваш человек. Если вы велите мне отказаться, я так и сделаю и приложу все усилия, чтобы помочь Ирине принять нужные решения. Но…

– Но вы ей не доверяете.

– Я не думаю, что ей достанет ума и знаний, чтобы быть императрицей. Никто из них не… неважно. Возможно, во мне говорит гордыня. Главный урок, который я усвоил за последний год, состоит в том, что я – не центр этой интриги. Не больше, чем вы, Амиция или ребенок.

– А Бланш? – спросила королева. – Что с ней будет, если вы женитесь на Ирине?

– Я не женюсь на Ирине, – поморщился он. – Ваша милость… здесь не место для таких разговоров, но я кое-что понял о себе и о Бланш. Я не думаю, что смогу жениться на Ирине, лишь бы стать императором. А если она храпит?

– Я храплю! – сказала королева.

Мастер Смит почему-то рассмеялся. Габриэль приподнял бровь, и дракон махнул рукой.

– К тому же она пыталась убить меня по меньшей мере единожды. А то и трижды.

Глаза у королевы были большие, спокойные и глубокие. Кто-то говорил, что в них тяжело смотреть. Некоторые мужчины путали ее открытый взгляд с влюбленным.

– А вдруг она попытается убить Бланш? – спросила королева. – Это мне не понравится.

– Мне тоже, ваша милость.

– Сын Тоубрея женился на прачке. Вы могли бы ввести это в моду.

– Вам не жаль бедных прачек, ваше величество?

Королева улыбнулась.

– Вы подумаете о том, чтобы жениться на Бланш?

Габриэль видел несколько ветвей продолжения этого разговора. Он мог бы возмутиться вмешательством в частную жизнь… но в пасхальную неделю Бланш сделала для спасения королевы больше любого другого, не считая разве что его самого. И королева имела полное право – феодальное, человеческое, да даже герметическое – приблизить Бланш к себе. Он мог бы солгать – но после весны, заполненной войной, лагерной жизнью и рождением детей, они знали друг друга слишком хорошо.

– Ваша милость, – нахмурился он. – Мы с этой дамой не обсуждали подобный вопрос. Вовсе. – Он склонил голову. – Я еще не готов…

– Но вы не против.

– Я не могу относиться к фрейлине вашей милости как к девке, годной только удовлетворять мои желания… девке, которую можно выгнать.

Габриэль начал понимать, что возмущен вмешательством в частную жизнь.

Глаза королевы горели, щеки вспыхнули. Она тоже разозлилась. Они долго и пристально смотрели друг на друга, а потом дрогнули одновременно. Габриэль еле удержался от смеха.

– Хорошо, – кивнула королева. Она встала, и все немедленно поклонились. – Вероятно, это я и хотела услышать. Возможно, я заслужила подобный тон за свою дерзость. Но сейчас, сэр рыцарь, вы просто один из моих людей, как и она. Правила и законы моего двора распространяются на вас обоих. Особенно если учесть то, как вы ведете себя на людях. – Она наклонилась и сказала ему на ухо: – Многие девицы и дамы считают вас желанной добычей, сэр Габриэль. Пожалейте бедняжку Бланш, которая постоянно видит рядом с собой соперниц знатнее себя и богаче. – И закончила громко: – Возможно, вы хотя бы знаете, собирается ли ваш брат жениться на моей Мэри?

– Мадам, – поклонился Габриэль. – Я слышал упоминания об этом, но не слышал серьезных разговоров. Это все война…

Бекка Альмспенд отчаянно махала руками. Потом выступила вперед.

– Ваша милость, нам нужно двигаться. Сэр Ранальд уже загружает повозки.

– А ты когда выйдешь за своего любовника, Бекка?

– Когда найду минутку перевести дух, ваша милость. Пока…

– Нет, Бекка. Это не менее важно, чем война, казна, урожай и меховая торговля. Сэр Габриэль, что вы скажете, если я дарую Бланш титул? Например, выделю баронство к западу от Стены?

Габриэль не любил, когда с ним торгуются. Он почувствовал укол злобы и постарался не говорить того, о чем пожалел бы потом.

– Ваша милость, – холодно произнес он. – Неужто вы думаете, что я куплюсь на титул, если я только что отказался стать графом Западной Стены?

– Идите, – сказала она. – Возвращайтесь, когда вспомните, как подобает со мной разговаривать.

Красный Рыцарь удержался, чтобы не плюнуть ей под ноги. Поклонился, кивнул леди Альмспенд, не глядя ей в глаза, и вышел.

По лестнице спускалась длинная вереница пажей и оруженосцев. Каждый тащил по мешку муки.

– Герцогиня Моган просит уделить ей время, – прошептал Тоби. Габриэль смерил его взглядом и спустился на полпролета. Огромная герцогиня стояла на пороге, глядя в небо. Она не тратила время на церемонии.

– Ты полетишь в армию?

– Да.

– Двадцать виверн хотят лететь с тобой. Они тоже понесут муку. И будут драться, если понадобится. Они верны альянсу и готовы это подтвердить.

Габриэль был очень зол, но все же улыбнулся:

– Я согласен.

Моган махнула виверне, ждавшей во дворе.

Люди обтекали ее с обеих сторон. Кто-то успевал посмотреть на крылатое чудовище, но в основном всех занимали собственные дела. Как будто посреди двора не сидела огромная тварь с крыльями и гигантским клювом.

– Это Белтан, сэр Габриэль. Белтан поведет полное крыло виверн с Волчьей головы.

Белтан медленно кивнула. Красный Рыцарь вошел в круг страха, который излучала Белтан по своей природе, и приложил ладонь к ее груди. Она изумленно покосилась – как кошка, не ожидавшая, что ее погладят.

– Носить поклажу не так уж и весело, – сказал рыцарь.

Она чуть развернула крылья. Он попытался сказать то же на низкой архаике, которой пользовались Стражи. Виверна кивнула.

– Пусть грузят осторожнее, – сказала она. – Я выполню твою просьбу.

Габриэль поклонился и побежал наверх, на ходу окликая Тоби.

Портные уже доделали костюм для полетов, и Габриэль сменил легкий дублет на кожаный, простеганный, как поддоспешник. Надел кирасу и наручи, а потом еще набросил белый шерстяной плащ, подбитый беличьим мехом и достающий до лодыжек. Седельник только что закончил исправлять упряжь. Появился мастер Смит и кинул на один из сундуков холщовый мешок. Вещи были уже собраны.

– Калл Петт ушел, но сделал для тебя еще один подарок. От меня. Покажи руку.

Серебряно-стальной браслет с декоративным бронзовым ободом заканчивался коротким серебряным шипом на месте кости. Разрез, сделанный вчера ночью, уже зажил, и браслет как будто прирос к запястью.

– Моя рука уже отрастает. Но эта даже лучше.

Мастер Смит вытащил из мешка серебряную руку и насадил ее на шип. Что-то щелкнуло. Габриэль почувствовал резкую боль, вскрикнул, но боль тут же прошла.

Рука была на месте. Он согнул ее. Разогнул. Свести пальцы оказалось сложновато.

– Коснись пальцем носа, – велел мастер Смит.

У него почти получилось.

– Практикуйся. Хотя глупо это говорить, ты будешь ее использовать постоянно. Станет лучше. Кстати, я лечу с вами.

– Да? – обрадовался Габриэль. Мастер Смит бывал невыносимым, высокомерным, бесконечно снисходительным, но при этом оставался неплохим товарищем. Как семья. Как Гэвин. Как мать.

– Может быть, я даже возьму мешок муки. Встретимся во дворе. Хотя нет, сразу в воздухе.

Холщовый мешок открыл Тоби. Сэр Габриэль уже закрепил на поясе меч и свой великолепный кинжал. Он был готов идти, но медлил, не желая вылезать на балку.

– Это шлем! – воскликнул Тоби. – Черт возьми.

Шлем был выкован из бело-голубой стали и отделан золотом. Он не походил ни на один из тех, какие когда-либо видели Тоби, Габриэль или Анна Вудсток.

Состоял он из простого колпака – впрочем, обманчиво простого: поверхность его была хитроумно изогнута, чтобы удары соскальзывали, – и двух нащечников, сходившихся под подбородком. Судя по всему, шлем давал и надежную защиту, и хороший обзор. Забрало крепилось и сверху, и снизу. Внутри уже находился подшлемник, но при этом шлем был легким, как перышко.

Оруженосец и паж некоторое время разбирались со шлемом. Анне Вудсток пришлось надеть его, чтобы понять, как устроены застежки. Потом шлем вернули Габриэлю.

– Люблю подарки, – улыбнулся он.

На то, чтобы сесть в седло, ушло несколько минут. Даже в очень легком шлеме в сочетании с тяжелым костюмом и броней идти по балке над двором оказалось невыносимо. В коже было очень жарко. К тому же Габриэль чуть не промахнулся мимо стремени. В новом шлеме не гнулась шея.

Он долго пытался отдышаться, устраивался поудобнее и старался не думать, что на него смотрит сотня человек, не говоря уж о вивернах.

Ты стал тяжелее, – сказал Ариосто. – Да еще и эта толченая пшеница. Ты хочешь посмотреть, какой я сильный?

Габриэлю стало страшно.

Этого слишком много?

Не знаю, – ответил Ариосто и прыгнул.

Они долго падали вниз. Сердце Габриэля подскочило к горлу. Потом за ним последовали желудок и остальные внутренности. Но в какой-то момент грифон развернул крылья, и падение превратилось в скольжение. Снижаться было хуже, чем набирать высоту, Габриэля вжало в седло, стальную пластину доспеха вдавило в спину. По ощущениям это походило на хороший удар копьем на турнире. Габриэль вдруг вспомнил о бое с де Вральи, но тут мощные крылья грифона ударили воздух, и вот он уже летел над крышами Альбинкирка.

Виверна с крылом из зеленого огня неслась впереди. Она выгнула длинную шею и заскрежетала, Ариосто немедленно откликнулся. Габриэль не думал, что грифон способен издавать такие жуткие звуки. Кажется, его ужасающие детские крики были еще ерундой.

У меня кости болят, – вдруг заявил грифон.

Ты растешь, – ответил Габриэль фразой, слышанной от Бланш. Бланш…

Они медленно поднимались. Несмотря на яркий солнечный свет, меховая одежда уже не казалась лишней. Вдруг стало темнее. Габриэль посмотрел наверх и увидел Белтан в нескольких дюймах от себя. Она крикнула что-то – и оглушила его сквозь стальной шлем с подшлемником.

Она говорит, – заволновался Ариосто у него в голове, – что тебе надо научиться смотреть по сторонам. Что в небе пусто, но опасно, а ветер не дает ничего расслышать.

Габриэль повертел головой. Потратил какое-то время, чтобы научиться смотреть вниз – для этого приходилось заставлять Ариосто чуть отклоняться в стороны. Попробовал оглянуться и сразу понял, почему у летающих Диких длинная шея.

Виверны выстроились клином, во главе которого летел мастер Смит. Через несколько лиг он вильнул вправо, и вперед вырвалась Белтан, резко что-то крикнув.

Она тоже дернулась вправо, повернув на девяносто градусов. Габриэль был настороже и удержался в седле, входя в поворот, так что Ариосто сохранил место в строю, хоть ему и пришлось сделать несколько дополнительных взмахов крыльями, нагоняя виверну впереди. Виверна позади завопила и шарахнулась вверх, на мгновение оказавшись рядом с Габриэлем и держа крылья вертикально.

Габриэль догадался, что это чистой воды хвастовство, и заставил себя улыбнуться. Потом захлопнул забрало и сразу понял, что шлем волшебный. Даже на такой высоте и скорости ветер не бил в лицо. Габриэль осторожно пощупал шлем в эфире и увидел барьер.

И тут же чуть не выпал из седла. Он отвлекся всего на мгновение – но на это мгновение пришелся резкий поворот налево. За следующий час он понял, что виверны с ним играют. Но Габриэль сообразил, что это идея мастера Смита и прекрасная тренировка. Огромные размеры грифона ничего не значили по сравнению с опытом виверн. У них все получалось лучше. Ариосто ничему не научился от своих родителей, но теперь усваивал уроки быстро. Стоило вивернам что-то выдумать, он сразу это повторял: уклонения, пике, перевороты, использование солнца и облаков.

Проведенное в воздухе детство пришлось сжать в один час.

Они намного лучше нас, – сказал Ариосто.

Ты же трудишься за двоих, – пояснил Габриэль.

Сам он тоже многому учился. Он мог помочь грифону или помешать. К счастью, это очень походило на верховую езду, а уж в ней-то Габриэль разбирался достаточно, чтобы экспериментировать сейчас с разными положениями тела. Он скоро обнаружил, что, наклонившись вперед, опираясь на стремена и чуть согнув ноги, он гораздо проще переносит быстрые спуски.

Но вот когда виверны начали – в шутку, как он понадеялся, – драться в воздухе, он чуть не упал при первой же сшибке. Виверна повернулась резко, как стая скворцов по осени, и Ариосто последовал ее примеру, повторив маневр на кончике крыла. Мгновение Габриэль не мог ни думать, ни действовать, и только ветер, прижавший его к спине чудовища, спас наездника от падения с высоты семь тысяч футов.

Я тебя люблю, – огорчился Ариосто.

И я тебя, – выдавил Габриэль сквозь зубы.

Горы оказались затянуты облаками, и весь клин ринулся туда, разрывая туман крыльями. Белтан снова резко повернулась – на этот раз она ушла в облако и исчезла.

Ариосто последовал за ней, и Габриэль вцепился в седло и поводья, ослепнув, оглохнув, боясь столкновения. Рядом крикнула виверна, потом другая, и вот они уже выскочили из облака. Строй разрушился, виверны злобно перекликались, но Белтан ударила крыльями и полетела вдоль длинного облака, и Волчья голова, одна из самых высоких гор Эднакрэгов, оказалась совсем-совсем близко.

Габриэль усвоил и этот урок. В облаках горы смертельно опасны. Но он почувствовал и кое-что еще… невероятный восторг полета. Свободу от бренной земли.

Не забывай, что в бою я буду не просто грузом, – сказал он.

А что ты будешь делать? – спросил Ариосто.

У Габриэля уже появилось несколько идей, но он понимал, что ему нужна тренировка. Мысль о том, чтобы плести заклинания, собирать энергию, преобразовывать ее прямо в небе, казалась жуткой. Не говоря уже о прицеливании.

Он попробовал что-то сделать, пока они летели прямо вперед. Оказалось не сложнее, чем колдовать, сидя на лошади… Очень сложно, ради всего святого. Он сотворил несколько заклинаний и выбрал два, которые могли принести пользу, но к этому моменту грифон начал снижаться.

Габриэль уже привычно огляделся и увидел армию под левой ногой. Войска медленно ползли вместе с обозом по густому буковому лесу.

Вдруг внизу засверкала сталь, лучники поспрыгивали с коней, и…

Снизу полетела первая стрела. Габриэль почувствовал себя идиотом.

Пусть виверны подождут! – крикнул он мысленно.

Ариосто громко завопил, Белтан сразу поняла его и развернула крылья, поднимаясь. Стрела взлетела и как будто замерла в воздухе под Ариосто. Потом упала.

– Твою мать, – вслух сказал Габриэль.

А потом что-то произошло. Но сила уже была призвана…

Спешиваясь, Изюминка проклинала разом дьявола и господа бога. Шел второй день отступления, мор собирал свою жатву, у Мортирмира кончались силы, а теперь…

Они решили двигаться по холму, потому что там было проще идти. Мысль оказалась правильной, и до хорошей дороги теперь оставалось день-два хода. Они не подумали, что у их врагов еще есть виверны. И вот вымотанные голодные люди очутились на самом виду у чудовищ, а те, кто еще не кашлял, не хотели стоять в строю с больными.

Калли выстрелил. Изюминка знала, что он промажет. Он просто хотел подманить тварей поближе. Стрелки спрыгивали с усталых лошадей, выискивали правильные стрелы и краем глаза смотрели, не вытирает ли рот кто-то из их товарищей.

Вдруг Изюминка заметила, что одна виверна дышит огнем. Или на нее странно упал свет.

У виверны горело крыло.

Изюминка снова сунула ногу в стремя.

– Спасайте лошадей.

Последними, кто напал на них с воздуха, были виверны и баргасты, принесшие лошадиную чуму.

Главная виверна метнулась вверх, и остальные поднялись за ней, оставив внизу только одно чудовище, вдвое больше остальных, сияющее алым, золотым и зеленым.

– Подождите, – крикнул Уилфул Убийца и закашлялся.

– Какого хрена? – спросил Гэвин.

Сказочный Рыцарь захихикал. В небе загорелась надпись «друзья» высотой в двадцать шагов. Буквы были сделаны из красного дыма.

– Будь я проклята, – сказала Изюминка.

Грифон начал спускаться, а Том Лаклан закричал.

Виверны приземлились на лысом пятачке к востоку. День уже клонился к вечеру, усталая армия решила сделать привал, и те, кто не успел заразиться, начали ставить шатры, вбивая колышки в каменистую почву. Летающие твари принесли пять сотен мер муки и вернулись в Альбинкирк, где, поев и передохнув, взяли вторую порцию. Пролетая над стадами, которые Габриэль купил для армии, а Дональд Ду уже вел обратно в Дормлинг, каждая виверна схватила по овце, затащила ее наверх и пристроила рядом с мукой.

Габриэль обнаружил, что Ариосто уже расседлали и обтерли. Седло причиняло ему боль, и, освободившись от него, он радостно заскакал. Грифона почистили и почесали, и он прыгнул вниз с утеса, чтобы поужинать вместе с вивернами.

Габриэля обступили люди. Его не видели в войске с самого парада, состоявшегося на другой день после битвы. Красный Рыцарь прошелся по лагерю, борясь с отчаянием. Солдат не жалели, и выглядели они ужасно. За две недели в лесу у большинства истрепалась обувь, кто-то остался босым, кто-то обмотал ноги полосами кожи. Шоссы у всех порвались, а аккуратные дублеты с пышными рукавами, которые так любили его лучники, теперь годились только на полировку доспехов. Между тем доспехи никто не полировал, и их покрывала ржавчина: и роскошную броню его брата, и простенькую кирасу Калли.

Под внешним разорением прятались напряжение, усталость, паника и отчаяние. В повозках лежали больные, и все знали, что им осталось недолго. Морган Мортирмир вымотался так, что его приходилось кормить с ложки, под глазами у него чернели синяки, а кожа казалась прозрачной. Рекруты из Брогата умирали на ходу, а аристократы из Альбинкирка походили на бродяг.

Габриэль почувствовал себя изнеженным и жирным. Но он шел по лагерю дальше, изо всех сил стараясь поддержать заклинание Мортирмира, и видел, что всех уже кормят. Еда помогала не хуже заклинания. Люди слишком долго не ели и не спали нормально. Но теперь они оказались на высоком холме, далеко от глубоких долин и жарких болот, и у них была еда.

Вечером, когда всех свалил беспробудный сон, Габриэль оседлал Ариосто и в одиночку умчался в Лиссен Карак.

Ариосто напугал монахинь и послушниц не меньше, чем виверны – солдат. Грифон появился уже в темноте, и заклинания древней крепости сомкнулись перед ним стеной огня. На этот раз Габриэлю пришлось писать в небе белой молнией. Мирам поднялась на стену и приказала снять заклинание.

В стене северной башни торчала огромная подъемная балка, на которую и уселся грифон. Двор крепости-аббатства как раз замостили новым камнем. Мирам спешила к нему по стене, Амиция вслед за ней.

– Стойте! – крикнул Габриэль.

Женщины застыли на месте.

– Прощу прощения, дамы. Я Габриэль Мурьен, и мне немедленно нужна помощь. Но я не стану подходить ближе к вам – скорее всего, я принес с собой мор.

Он попытался поклониться, но голова болела, и он почти ничего не видел.

– Мы готовим большое заклинание, – сказала Мирам. – Войска уже выведены в поле.

– Прошу прощения, аббатиса, но речь идет об армии. Мор свирепствует. Мортирмир пытается сдержать его, но… больных уже везут на телегах.

Амиция кивнула. Даже с расстояния пятидесяти футов, даже в сумерках, даже в лихорадке, у Габриэля перехватило горло.

– Королева велела мне отправляться в Дормлинг, – сказала Амиция.

– Если без тебя здесь могут обойтись.

– Могут.

Габриэля скрутил кашель.

Первый день дался им трудно, но в лесу и не бывает легко. Отряд Анеаса вез провизию, воины Большой Сосны тащили еще и трофеи двух великих битв, но не жаловались.

Анеас постоянно ощущал груз ответственности и не понимал, как с ним справляются братья. Наверное, все дело в практике. Он хотел показать, что хорошо знает леса и магию Диких, но чувствовал, что все ждут от него ошибки. Все вокруг были гораздо опытнее.

Присев на дороге от Раздвоенного озера на север, рядом с сырой дырой, со всех сторон окруженной следами, Анеас не знал, попросить ли совета или принять решение самому. Он дважды сотворил заклинание, изящный костяной жезл дважды прошел над следами и дал два совсем разных ответа. В первый раз он сказал, что следы ведут на запад, второй – что на восток.