Текст книги "Мертвая женщина играет на скрипке (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

– Я его подмастерье, – сказал Майкл.

Никто не улыбнулся. Все по очереди пожелали Габриэлю удачи. Напоследок он посвятил Тоби в рыцари.

– Сэр Тобиас… и не выговоришь, – сказал он, коснувшись плеча Тоби.

Тот разрыдался.

Наконец, он пошел прощаться с Бланш. Но она его опередила, явившись к круглому столу вместе с Кайтлин и леди Танкредой. Все трое нарядились и улыбались. Танкреда подняла вуаль и поцеловала Моргана, а Бланш укусила императора за нижнюю губу. Нежно.

– Возвращайся, – велела она. – И чтобы без всякой ерунды.

Он восхищался ею. Она не предала себя. Ему всегда нравилось ее мужество.

Он надел костюм для полетов и латные перчатки, Тоби застегнул на нем шлем, а Анна – пояс с мечом. Бланш подала ему копье. Морган вскарабкался в седло позади Габриэля.

Теперь надо сделать трудное? – спросил Ариосто.

Теперь да, – ответил Красный Рыцарь.

Почти час они летели вверх, пока день умирал. Когда солнце скрылось за горизонтом, они поднялись чуть выше, чтобы поймать еще немного рыжего и розового света. Но пики гор все еще вздымались на западе и на юге, а горы на севере казались и того выше.

– Я не чувствую его со стороны Арле, – сказал Морган в эфире. – Горы слишком высоки.

– Попробовать стоило, – ответил Габриэль, и они медленно повернули. Ариосто понес их на северо-запад, в горные долины восточного Арле. Взошла луна. Сначала она появилась где-то внизу, запутав их, – как будто они в самом деле оказались в эфире, выйдя из воздушного мира. Час полета. Ни одного звука, кроме свиста ветра. Ни одного ощущения, кроме ровных взмахов огромных крыльев. Темнота казалась такой непроницаемой, что Габриэлю приходилось смотреть наверх, в звездную бездну, чтобы немного прийти в себя. Внизу не было ничего, кроме черноты.

Габриэль думал только о полете. Они миновали первую долину и оказались в горах Арле. Он позволил Ариосто спуститься ниже, где воздух был плотнее и дышалось легче. Насколько они с Морганом понимали, внизу их сложнее заметить.

Ариосто оседлал теплый воздушный поток, поднимавшийся из третьей долины к светлой точке перевала. Армия бы сюда не дошла. Габриэль пытался дышать глубже, но горло перехватывало. Руки как будто ослабли.

Он очень боялся.

– Смотри, – сказал Морган.

Габриэль отпустил поводья, чтобы не отдать Ариосто неверный приказ, и вошел во Дворец, откуда и нырнул в лабиринт Моргана.

– Смотри, – сказал магистр.

Он создал темное зеркало своих мыслей. На нем светилась черная матовая точка.

– Вот он. Они. Не знаю, какой мерзостью они стали.

– А они нас видят? – спросил Габриэль.

– Нет, – рассердился Морган. – Я же говорил. Если мы не работаем с силой, нас не видно.

– Все равно я буду держаться пониже.

– Я прослежу за ними. Они… зачаровывают.

В реальности Габриэль приземлился к югу от перевала. От врагов его отделяли несколько сотен шагов по камню и льду. Ему хотелось развести костер. Потом он обнаружил, что вода во фляге замерзла.

– Они движутся, – сказал Морган.

Сердце Габриэля трепыхнулось, как будто хотело выпрыгнуть из груди. Он вернулся во Дворец Моргана и встал на клетчатом черно-белом полу, по которому магистр передвигал фигуры.

– Не вижу, двое их или трое. Но один движется сюда.

Габриэль почувствовал, что реальность плывет вокруг. Страх душил его – его, пережившего столько страхов, привыкшего ими управлять. Он чуть не потерял концентрацию.

– Как они нас увидели?

– Может, они нас и не видят. Может, той крошечный искры силы, которая нужна для поддержания Дворца, хватает для такого могущественного магистра.

Габриэль подумал, что, наверное, Изюминка точно так же себя чувствует, когда он предлагает что-то неправильное. Он сделал глубокий вдох и сосчитал до трех.

Только до трех.

– Ты можешь использовать математику, чтобы вычислить их скорость?

Морган задумался на мгновение.

– Отличная мысль. Да. Оно движется… очень быстро. Сто пятьдесят лиг в час или около того.

– Невозможно двигаться так быстро.

– Для дракона – возможно.

Слово «дракон» как будто зависло перед ними в эфире. Тот случай, когда называть имена не стоило.

– Пропавший дракон, – сказал Габриэль. – Волшебник, одайн и дракон. Человек, дракон и гнездо червей. Черный падальщик, который преследовал герцогиню и Кронмира. Дерьмо какое. А мы думали, что первыми заключили альянс с Дикими. – Он нахмурился. – Мастер Смит, я нашел вашего предателя. Руна.

Морган подергал себя за бороду. В эфире она была куда гуще и ухоженнее, чем в реальности.

– Бежать нет смысла.

– А ведь Том хотел убить дракона, – ответил Габриэль.

Подумав об этом, он не сдержался. Вынырнул в реальность и погладил Ариосто.

Готов? Пора сражаться.

Грифон повернулся. Глаза его сверкнули в свете звезд.

Сражаться? – с облегчением переспросил он. – Ты говорил, что будет тяжело.

Будет, – ответил Габриэль.

Никаких разговоров. Никаких Дворцов воспоминаний, никакого герметического обнаружения. Ничего.

Они поднялись в сияющее алмазами небо, и Ариосто понес их выше, к снежной шапке на вершине. Грифон медленно, лениво кружил у горы, пока они смотрели на восток и на север.

Габриэль ощутил напряжение. Мешало кольцо на пальце и золотой шнурок света, привязывавший его к Амиции. К другому континенту.

Что-то творилось на западе.

Он не рискнул проверить. Не рискнул отправить искру силы по золотой нити или попробовать найти Амицию, идущую по ветру.

Было темно. И холодно. После поворота лунный свет падал прямо на забрало, но тут пошел ледяной резкий дождь.

Габриэля грызло сомнение, главный враг всех засад. Дракон – если это был дракон – мог оказаться где угодно. Наверху или, наоборот, снизу.

Страх охватил Красного Рыцаря. Он развернулся в седле, чтобы посмотреть назад, и ничего не увидел, кроме бесконечной ледяной тьмы. В двух тысячах футов под ногами виднелись холодные скалы и снег. Низкое небо плевалось дождем и редкими снежинками. Где-то под левым крылом Ариосто торчали крошечные кривые сосны.

Ар-р-р-р!

А-А-А-А-Р-Р-Р-Р!

Жуткий рев прокатился по эфиру, как первый шквал бури. Второй крик был еще громче. Не мука звучала в нем, а гнев и вызов.

Габриэль мгновенно обнаружил источник крика. И ушел, пока не попал в сети.

То, что ревело в эфире, оказалось всего в десяти милях от него. Чуть ниже, где-то на западе. Габриэль ущипнул Моргана за не прикрытую доспехом ногу и показал направление.

Морган стукнул его по шлему. Довольно сильно.

Шенкелем и рукой Габриэль развернул Ариосто на запад. Огромные крылья забили сильнее. Впервые Габриэль по-настоящему командовал грифоном. Он направил его немного севернее, провел между двумя торчащими скалами, стараясь держаться к западу от врага.

А-а-а-а-Р-Р-Р-Р-Р!

Габриэль почувствовал, как затряслись горы. Если бы этот звук раздался в реальности, обрушилась бы лавина. Но отозвались только струны эфира. И душа Габриэля.

Так кричал Эш, когда столкнулся с мастером Смитом. И Габриэль знал, что это за крик.

Это не только и не столько угроза: крик должен был отдаться эхом и показать противника в небе. Так думал Габриэль. Вслед за этой догадкой пришла еще одна.

Враг ожидал встречи с другим драконом.

Разумеется.

Он повел Ариосто севернее, над долиной – расщелиной в земле. По сторонам неслись горы. Тишина давила.

А-А-А-А-А!

Угольно-черная ободранная туша показалась внизу. Крик летел на запад, к горам.

Ариосто раскрыл клюв и издал вопль радости и ужаса.

Грифон ринулся вниз, чтобы вонзить когти в чудовищную тварь. Этот миг показался Габриэлю бесконечным.

Он натянул поводья, и грифон свернул на север, чуть не задев длинный, тощий, ободранный черный хвост. Даже в холодном разреженном воздухе Габриэль почувствовал запах разложения.

Огненная полоса рухнула на спину черному дракону и побежала вверх по позвоночнику. Габриэль снова развернул Ариосто, проходя над драконом.

Но у грифона было свое мнение. Ариосто выпустил когти, как разозленный кот, и обрушился на черное крыло сзади и сверху. Несмотря на разницу в размерах, грифон вырвал изрядный лоскут гнилой чешуйчатой плоти. Огненный шнур Моргана ровно горел немного в стороне.

Дракон, казалось, сложился пополам.

Длинная извивающаяся шея потянулась к нападающим. Когда дракон раскрыл пасть, Габриэля обдало волной зловония. Ариосто сложил крылья и кинулся вниз, хотя воздух вдруг набух черным – гнев дракона оставил в эфире темное пятно.

Они убрались прочь, пожертвовав высотой ради скорости.

Габриэль посмотрел вверх, выпустил белую молнию из заранее приготовленного запаса и вошел в свой Дворец. Доверившись Ариосто, он принялся собирать силу и плести заклинания с нуля. Процесс небыстрый.

– Сеть, Пру. Большую сеть силы. – Он указал на символы, и они запела вместе с ним, направляя его волю.

Он вынырнул, чтобы бросить заклинание, и закрыл золотым щитом всех троих. Три черные молнии ударили с неба. Огромный дракон несся прямо на них.

Внизу ждала бездна. Луна скрылась и не могла подсказать Габриэлю, далеко ли смерть.

Ты знаешь, что делаешь? – спросил Габриэль у грифона.

А ты? – злобно переспросил Ариосто.

Габриэлю вдруг показалось, что ему на плечи обрушился вес всего мира.

Он перестал понимать, где находится, потерял верх и низ и, только заметив отблеск звезд на древнем леднике справа, понял, что висит вниз головой и что грифон заложил петлю, ускользая от смерти. Дракон прорвался сквозь эфирную сеть, и реальность сотряслась, как будто сеть лопнула вся разом. Покатились лавины, словно горы заплакали.

Ариосто вышел из пике и помчался на юг, обогнув очередную скалу. Дракон, отстающий всего на несколько секунд, летел прямо. Он сшиб вершину скалы, футов пятьдесят, обрушив вниз груды камней.

Огромные лапы потянулись вперед, за дичью.

Морган выпустил разом пять отдельных заклинаний. Когти вспыхнули, и дракон заревел. От этого крика лопались камни.

Ариосто развернулся, но скала высилась прямо перед ними, и пространства для поворота не оставалось.

Слишком тяжело, – вздохнул грифон.

Морган Мортирмир слетел с седла при резком повороте… и упал.

– Нет! – крикнул Габриэль.

Ариосто уже закончил поворот – с одним наездником двигаться стало легче. Он поймал воздушный поток, создаваемый драконом, и теперь скользил вдоль его крыла, всего в нескольких дюймах от смерти. Габриэль отчаянно взмахнул копьем, и наконечник легко прошел сквозь огромную кость, на которой висела гнилая плоть.

Голова повернулась.

Огромный черный глаз…

Смотрел пустым взглядом.

Никакой злобы. Никакого гнева.

В этой голове не было разума.

Левое крыло черного дракона согнулось там, где ударил Габриэль. Все происходило медленно, как будто во сне: свист ветра заглушал все остальные звуки, холод притуплял чувства, и Габриэль не сразу понял, что дракон утратил то, что позволяло ему летать.

И все же он повернул голову. Хотя мертвое тело, освещенной тусклой луной, уже падало вниз, на ледник, дракон плавно раскрыл черные челюсти.

Габриэль привстал на стременах и швырнул копье в открытую пасть.

Распахнутую прямо под ним.

Вдруг дракона охватил белый свет. Алый огонь вспыхнул в его сердце и зажег его зловонное дыхание – или газы, давно копившиеся в разлагающемся теле.

Габриэль, улучив долю секунды, бросил все три свои драгоценных щита между собой и драконом – так сеятель швыряет зерно в поле.

Какой бы последний удар ни собиралась нанести злая воля, управлявшая мертвым драконом, его плоть оказалась слишком слаба. Красный огонь боролся с белым, копье молнией пронзило тело и вышло снизу во вспышке пламени. Немертвый дракон падал, сгорая, как метеор в черном небе. Звезды сияли высоко над ним, освещая долгое, очень долгое падение. Целое крыло все еще трепыхалось, и тварь опускалась, словно осенний лист, разбрасывая во все стороны искры. Дважды из тела вылетали сгустки черной силы. Один врезался в сияющий щит Пруденции и разорвал его. Второй прошел сквозь внутренний щит Габриэля, как нож сквозь масло.

– Аспис! – крикнул он, отчаянно вытягивая энергию отовсюду: так тонущий силится вдохнуть. Он влил в щит весь свой резерв, все запасы Пруденции, а потом, не думая, потянул силу из золотой нити.

И сила пришла. Она вспыхнула так ярко, что на мгновение светом озарился даже реальный мир.

В четырех тысячах миль к западу, в монастыре Лиссен Карак, Амиция вместе с сестрами возносила молитву Господу. В молитвы они вкладывали всю свою веру и любовь. Они пели гимн защиты и крепости. Над древним аббатством завис огромный дракон, и он пытался разрушить их укрепления с воздуха.

Эш явился.

Эш был древним даже по драконьим меркам. Заклинания Шипа ничего не стоили рядом с заклинаниями дракона. С его когтей срывались залпы пламени, льда, сырой силы, хитроумных контрзаклятий, ярости и гнева.

Амиция стояла на коленях рядом с сестрами: семьдесят женщин, как простых, так и герметисток, вместе составляли великолепный хор. Их голоса поднимались к небу, их заклинания укрепляли, поддерживали, чинили. Они не лили потоков огня и не кидались шарами льда, пахнущего силой.

Они держались.

Амиция вдруг встала. Золотистые волосы и белая вуаль уже выделяли ее среди сестер. А теперь она начала сиять золотым светом, как будто сама превращалась в заклинание – или в расплавленное золото.

Мирам встала тоже.

– Пойте! – велела она, когда Agnus Dei начал стихать.

Амиция раскинула руки. Золотая сила лилась сквозь нее так быстро, что капли разлетались в стороны и падали на монахинь. Те, кто знал, как ее собирать, вплетали ее в сеть защитных заклинаний.

Амиция поднялась в воздух. Обернулась и посмотрела на Мирам.

– Прощай.

А потом взлетела к стропилам церкви. Под самой крышей она развела руки еще шире и произнесла одно-единственное слово:

– Fiat[5]5
  Свет (лат.).


[Закрыть].

И исчезла, оставив после себя слабое облако аромата. Пахло розами, благоговением, алтарем и любовью.

Это ощутили все магистры в мире. Каждый ирк, каждый человек, каждый шаман, каждый упырь или Страж, рыба в море и все до единого драконы.

Морган Мортирмир утратил контроль над своим падением и врезался в дерево.

Гармодий, трудившийся в сиротском приюте в Харндоне, увидел, как подготовленная сила в ладони погасла, словно свеча на ветру. Она ушла куда-то, оставив запах сосны и розы.

Лорд Керак, островок пламени в море боглинов, получил невиданный прилив силы, окрашенной в золотые и розовые тона. На мгновение его тело засветилось, и он снова обрушил огонь на врагов – на этот раз уже с надеждой.

Тамсин, бросившая всю свою мощь на защиту Н’Гары, почувствовала, как сила вливается в ее древнее тело со скоростью армии на марше.

Гэвин Мурьен увидел, как безнадежная ярость уступает место радости; как его побежденная армия, едва не растоптанная врагом, переводит дыхание; как все магистры собираются с силами – а их противники при этом сил лишаются.

Это была еще не победа. Но за одно мгновение соотношение сил изменилось. Кровавая резня обернулась обычным поражением. Войска Эша замерли, как будто парализованные ужасом.

И сам Эш застыл, а потом развернулся в воздухе над Лиссен Карак и умчался прочь. Он не смеялся. Впервые он почувствовал страх.

Развалина догорала. Черный огонь пробил щит Габриэля, а потом…

На мгновение…

Не осталось ничего.

Только запах роз, и далеких сосен, и, кажется, апельсинов. Как весенней ночью во дворе огромной крепости.

Прощай, – сказала она.

Черный дракон упал на ледяной щит и рассыпался тысячей одержимых червями клочков где-то внизу.

Габриэль заплакал, понимая, что случилось. Но все же он потянулся вперед и произнес одно слово на архаике. Копье взлетело ему в руку, а Ариосто развернулся, чтобы не погибнуть вместе с драконом на древнем, как мир, льду.

Слезы текли по лицу Габриэля и замерзали на ветру. Прощай.

Морган Мортирмир сидел на высокой толстой сосне. Пострадала только его гордость. Да еще на руках остались длинные царапины – в иных обстоятельствах они могли бы вызвать у Габриэля не только смех.

– Не смешно! Я все сделал правильно, кроме…

Ариосто схватил магистра одним отточенным движением.

– Бога ради. – Габриэль обнял Моргана, а тот вдруг расплакался.

– Мы… откуда взялась эта сила?

– Амиция. Она… ушла. А мы не закончили.

– Мы убили дракона. Господи. Я страшно просчитался. Я такого не ждал.

– Мы оба не ждали. А теперь одайн знают, что мы близко.

Ариосто понадобился час, чтобы отдохнуть. Морган все это время смотрел на небо и что-то злобно бормотал, но заняться было нечем. Огромный грифон устал – так устал, что ему требовался сон. А горный склон оказался очень холодным.

– Разведи костер, – сказал Габриэль. Он смотрел на черные ошметки на соседней горе – куски драконьего трупа. – Одайн знают, что мы победили дракона. Должны знать.

– И что они сделают? А ты бы что сделал? – с любопытством поинтересовался Мортирмир. – На мгновение мир исчез. О, я, кажется, понял…

– Мир исчез… – повторил Габриэль.

Габриэль давно знал, что Амиции скоро… не станет. Но правда оказалась слишком тяжелой. И хуже того, он понял, что она прогнала его, чтобы ему было легче. Он подумал о Бланш. О том, что должен для нее сделать, в конце концов. А потом усилием воли, которое одобрила бы даже его мать, отогнал эти мысли. Отныне он думал только о ночи, ледяном небе, усталом грифоне и одайн.

– Переговоры? – предположил Габриэль. – Если бы я был на их месте и кто-то убил бы моего дракона, я бы попробовал поговорить. – Он слабо улыбнулся.

Силы теперь хватало, и он разжег огонь и вскипятил воды для всех троих. На ледяной горе она пришлась кстати.

– Я серьезно, Морган. Если бы я узнал, что кто-то уничтожил моего ручного мертвого дракона, я бы предложил переговоры. А если они живут в эфире, как говорил Аль-Рашиди…

Мортирмир посмотрел на темный лес. Ни искорки, ни огонька. На пятьдесят миль в округе некому было зажечь свечу. Темнота оставалась непроглядной.

– Наверное, так выглядел мир до появления людей, – заметил Мортирмир.

Габриэль кивнул и поежился.

– Я не думаю, что они способны на переговоры. Мне кажется, они могут только победить или умереть.

– Ужасный недостаток.

Ночь тянулась. Всех троих дергало. Пот под курткой Габриэля едва не превратился в лед. Габриэль попытался отгородиться от горя. Он скучал по Бланш.

– Смешно будет умереть здесь от холода после такого боя.

– Если Ариосто нас унесет, давай закончим дело. Это безумие, но все же я понимаю. Одним ударом можно избавиться от необходимости утопить этих бедных людей в крови.

– Да. Вот только дракон уже разложился, Морган. И о чем это нам говорит?

– О том, что одайн умеют управлять мертвыми.

– Одержимые немертвые крестьяне, возможно, уже умерли от голода.

Морган помолчал, посмотрел на сверкающие звезды, которые здесь были совсем близко; потом на темный лес, бархатным ковром раскинувшийся внизу.

– Узнаем в течение часа.

– Ариосто устал.

– Ты говорил, что у нас только один шанс. Это неправда. Мы можем вернуться в лагерь. Но если одайн обладают стратегическим мышлением, если они знают, что здесь произошло…

– Должны знать.

– Не перебивай. Я вот что думаю…

Габриэль засмеялся.

Даже в слабом свете звезд стало заметно раздражение магистра, быстро сменившееся страхом и смущением.

– Я опять не так себя веду?

У Габриэля начали неметь пальцы.

– Ну, один из нас император. И это не ты, друг мой.

– Ну да, – рассмеялся Мортирмир.

– И все же я согласен. Они не едины. Это должно было случаться и раньше. Заклинание Аль-Рашиди – брат-близнец того, что использовал мастер Смит у меня на глазах. Если одайн его помнят, у них может быть ответ, даже если… в любом случае стоит попытаться. Там пятьдесят тысяч человек, и я не собираюсь говорить своей госпоже, что не сумел их спасти, потому что замерз.

– А ты тоже смешной, – улыбнулся Мортирмир. – Пошли, сделаемся героями.

– Герой тут один, Ариосто. Друг, ты сможешь нас унести?

А ты можешь развести костер прямо на седле? Но я могу. Я весь переполнен… этой штукой. Когда убиваешь врага и чувствуешь себя самым сильным. Если хочешь, я и до Альбинкирка долечу. Только… говори со мной.

Только что? – спросил Габриэль.

Я очень замерз и хочу есть.

Тридцать миль. – Габриэль попытался представить расстояние.

Как это?

От башни Альбинкирка до красивой фермы с девушками. И назад.

Может быть.

Для чудовищно сильного зверя прозвучало очень неуверенно.

Габриэлю это не понравилось.

Если бы мы были в Альбинкирке, ты бы долетел до фермы госпожи Хелевайз и обратно?

Да.

– Планы меняются, – сообщил Габриэль Моргану.

Когда Ариосто взмыл в воздух, ночь уже заканчивалась. Небо немного посветлело. В этот час перед рассветом умирают старики, рушатся надежды, сидящие в засаде теряют терпение, сильные мужчины плачут, а жены успокаивают их.

Держались пониже, потому что даже подобие внезапности лучше, чем ничего, и молчали. Мортирмир наложил на один из своих перстней сложное заклинание, указывавшее направление. Об остальном приходилось догадываться.

Было очень холодно. Даже в мехах, даже в герметическом шлеме Габриэль чувствовал, что никогда еще так не мерз. Когда небо на востоке стало бледно-серым, близость к земле начала его раздражать. Ариосто летел низко, скользя над полями, как скат над океанским дном. Поднимался он только над деревьями и совсем чуть-чуть.

По их подсчетам, полет от горного хребта должен был занять не более трети часа.

Он продолжался вечность. Они летели над заброшенными полями, вдоль долин, ветер обжигал лица, и Габриэль чувствовал страх, ужас и отчаяние.

Но он привык к ним с юности.

Далеко на востоке над пустынями Хатти вставало солнце. Небо светлело.

Рассвет пришел даже во Тьму.

– День настанет снова, – прошептал Габриэль навстречу ветру.

В какой-то момент он понял, что видит людей. Десятки тысяч людей. Они стояли группами или поодиночке, многие шли, кто-то лежал на земле. Потом он разглядел еще и оленей, медведей, мулов, овец, коров…

Люди и животные виднелись под Ариосто так близко, что он мог бы метнуть в них кинжал и попасть.

Большинство из них двигалось.

Никто не взглянул на Ариосто.

Габриэль обернулся и посмотрел на Моргана, который явно очень замерз и ежился, глядя на кольцо. Он ткнул Габриэля и поднял руку. Загнул один палец.

Четыре.

Готов? – спросил Габриэль у грифона. – Давай как можно выше.

Готов. Очень устал.

Последняя остановка. Обещаю.

Три.

Где мне приземляться?

Я думаю.

Габриэль чувствовал, как устал и измучился Ариосто.

Два.

Давай, наверх.

Я отдам тебе все, что смогу.

Один.

Вперед!

Когда начался отсчет, грифон прибавил скорости. Красно-зелено-золотые крылья мерно взмахивали, ледяной ветер дул навстречу с силой урагана.

А теперь Ариосто резко вскинул голову и пошел вверх. Крылья забили по воздуху, и всадников подбросило.

Солнце озарило горы на востоке. Один теплый луч копьем света коснулся крыла грифона, и то как будто вспыхнуло.

Под ним немертвые повернули головы. Все как один.

И все же Ариосто рвался в небеса, пылая, как феникс, возрождающийся из пепла.

– Нет еще, – сказал Морган. – Выше.

– Я пытаюсь!

Немертвые были везде, насколько видел Габриэль. Все они разом вскинули руки в салюте. По эфиру пошла рябь.

Аспис.

Гоплон.

Скутум.

Сильно рискуя, Габриэль выставил щиты.

На безопасной шахматной доске Морган наконец-то встал нормально.

– Очень хорошо, – сказал он.

Сначала одайн ударили огнем. Каждый из немертвых выпустил искру. Пламенный шар взметнулся вверх – так нестройный хор порой рождает музыку. Так ударил бы и человеческий волшебник, но это сделали одайн.

Габриэль повернул щиты, которые отразили и поглотили жар. Морган помог ему, и огненный ад сделался потоком воздуха, который поднял их выше.

Ариосто закричал – от боли или от радости, Габриэль не понял. Отдался потоку ветра.

– Выше. Мы справимся с любыми их ударами. – Морган наконец-то обрел прежнюю уверенность.

– Мы столько раз ошибались.

– Выше. Главное, не ошибиться сейчас.

Хор одайн еще раз бросил в них огненный шар, который поднял Ариосто еще выше.

– Теперь они изменят тактику. Но уже поздно.

Голос Мортирмира стал гласом судьбы.

– Еще выше.

Я очень устал, друзья.

Все, любовь моя. Это и есть все.

Тогда забирай! – крикнул грифон и ударил крыльями изо всех сил. И еще раз, как гигантский колибри.

Они поднялись выше. Люди внизу были уже неразличимы, они превратились в цветное пятно. Поля и перевалы Арле лежали ковром, а рабы одайн казались грязью на нем. Грязь расползалась на глазах.

– Вот, – сказал Морган.

Он поднял руку, и Габриэль повернулся посмотреть.

– Огонь низвести на землю! – произнес Морган вслух, и его заклинание расплылось во все стороны, как капля краски в воде, как облако дыма от костра.

Сначала он держал пламя в ладони, а потом оно разлетелось мириадами алых точек, которые взрывались во тьме внизу, падали и летели, плавно парили, рассыпались фонтаном света и огня, золотыми, зелеными, красными вспышками.

Свет обрушился на Тьму со скоростью мысли, он имел цвет и плотность, следы его будто отпечатались на веках. Тысячи, десятки, сотни тысяч искр.

Искры летели к земле. За это время человек сделал бы пять вдохов, и Габриэль начал бояться.

И в какое-то мгновение одайн вспыхнули. Тьма вздрогнула, алое свечение накрыло поля на десяток миль. Габриэлю показалось, что одайн потянулись к силе – и не нашли ее.

Черная волна прокатилась по Тьме.

Мир как будто судорожно вздохнул.

Каждая алая, золотая и зеленая искра прошла сквозь черноту и нашла свою цель.

Вспыхнул свет.

Я должен спуститься, – сказал Ариосто.

Ты можешь парить? – спросил Габриэль.

Немного. Это было очень красиво. Мы победили? Мы убили свою добычу?

Не знаю, – Габриэль смотрел на землю.

Он ворвался во Дворец Моргана.

– Мы должны помочь ему спуститься. Ты ведь умеешь летать?

– Летать довольно опасно, – засмеялся Морган.

Они отдохнули в поле в нескольких сотнях шагов от цитадели Арле, носившей заметные следы двухмесячной осады. Мощные укрепления взмывали в воздух на сотни футов. Ни у Моргана, ни у Ариосто не хватило сил постучаться в эти щиты и попросить разрешения войти.

Ариосто сумел донести их до стога слегка подгнившего сена. Там он и рухнул, не в силах даже стоять. Габриэль, переживший встречу с черным драконом и битву с одайн, чуть не сломал ногу. Упряжь пришлось резать ножом.

Он помог Моргану выпутаться из ремней, пока грифон не навалился на него, а потом срезал и седло.

Морган Мортирмир встал на колени.

Габриэль вспомнил Амицию и опустился рядом. Он молился впервые за десять лет.

Потом Морган сплюнул и поднялся на ноги.

– Слышишь?

Габриэль стащил шлем. Шум обрушился на него – обычный, нормальный шум жизни.

Плакал ребенок. Две ободранных худых овцы блеяли, как безумные.

Люди двигались – неловко, не в лад, как обычно двигаются люди. Кто-то лежал в нескошенной траве, а другие плакали, смеялись, обнимались, падали на колени.

Морган протянул руку. Поднял двух овец с теплой травы, перенес испуганных животных по воздуху и уронил перед Ариосто.

– Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц, – буркнул он.

Ариосто мучительно задумался, глядя на овец, а потом рванулся вперед, схватил одну и разорвал на части с кошачьим изяществом. И сожрал.

Габриэль улыбнулся.

– Разумеется.

Он смотрел на поля Арле, на тысячи крестьян, на солдат разных армий, на то, как одержимые одайн существа превращались в голодную испуганную толпу.

– И не так много яиц-то. По-моему, я оказался на стороне, уменьшающей плохие последствия. Наконец-то.

– И что ты будешь делать с пятьюдесятью тысячами беженцев? – спросил Мортирмир. – У тебя есть план?

– Что-то вроде того.

– А план спасения Н’Гары и победы над Эшем?

– Теперь есть.

– Люблю, когда ты так уверенно говоришь. А прямо сейчас что будем делать?

– Войдем в крепость. – Красный Рыцарь показал на цитадель Арле.

– И как же?

– Кларисса де Сартрес откроет нам ворота. А потом… – Он улыбнулся. – А потом начнется самое сложное.

– Ты все время так говоришь.

Ворота крепости действительно распахнулись. Ариосто приоткрыл один глаз, взмахнул лапой – и вторая овца умерла.

– В Арле находятся главные врата. Через двадцать три дня все врата в семи сферах сойдутся. Эш думает, что подсунул нам своих союзников-одайн, от которых в любом случае хотел избавиться. И что, пока мы будем заняты Древней Землей, он захватит Лиссен Карак и все врата и победит в игре. Но одайн мы прогнали. Они не будут мешать нам у других врат.

Морган погладил бороду. В ней появилась серая полоса, а на висках – по белому пятну. Эта ночь его состарила.

– Эш очень умен.

Из крепости на белом коне выехала девушка в доспехах и направилась к ним. Ее сопровождала сотня рыцарей, а еще Габриэль увидел целых двух магистров.

Габриэль подкрутил ус. Поправил меч и вложил кинжал в ножны.

– Ты что-то задумал, раз уже красуешься, как обычно, – сказал Морган.

– Я готов биться об заклад… об очень большой заклад, что Эш забыл о том, что врата открываются в обе стороны. Когда мы победим патриарха и разберемся с голодными, мы пойдем на Лиссен Карак. Через все семь сфер.

Морган расхохотался.

– Господи! Это… прекрасно.

– И Том Лаклан так думает, – сказал Красный Рыцарь.

Женщина в доспехах приближалась. Ее рыцари тыкали пальцами в сторону грифона, а двое уже ехали к толпе людей, заполонившей долину.

Габриэль помахал Клариссе.

– Я вернулся, как и обещал.