Текст книги "Мертвая женщина играет на скрипке (СИ)"
Автор книги: Павел Иевлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
– Можно было грифона твоего послать, – буркнула Изюминка.
– Ариосто мы бережем на особый случай, – возразил Габриэль. – Мортирмир посылает имперских почтовых птиц для передачи сведений. Как я понимаю, этруски недовольны использованием герметических средств на войне?
Герцогиня, с ног до головы одетая в зеленое, пожала плечами.
– Если не считать меня саму, магистра Петрарку и еще десяток человек, которых я знаю по именам, у нас просто нет герметистов, чтобы задействовать их на войне. Они рождаются только в Новой Земле.
Габриэль посмотрел на опаленную солнцем равнину.
– В следующем поколении все изменится. А сегодня будет жарко.
– Давай я, – вызвался Том.
– Иди. Возьми возвышенность.
Зеленый отряд много раз готовился к таким битвам, но еще не бывал ни в одной. Они подъехали к основанию возвышенности. Кто-то ушел на север, в лес, но большинство спешилось и рассыпалось по площади.
Они начали стрелять. Десяток крестьян погибли. Это были просто рабочие, не воины, и нападение их испугало. Остальные разбежались.
Зеленые лучники двинулись вверх по холму, выстроившись парами на расстоянии десяти шагов друг от друга. На бегу они сворачивали в разные стороны и пользовались всеми попадающимися укрытиями. Крестьяне вырубили кусты, чтобы улучшить видимость, на холме остались считаные деревца, за которыми и прятались. Женщины с арбалетами ложились.
Отряд неуклонно продвигался вперед. Достигнув вершины, они разделились на три группы.
Митлийские пехотинцы не стали оборонять полуготовые укрепления или частокол. Они сомкнули копья и бросились в атаку.
Плохиш Том на огромном черном коне остался внизу, во главе Красного отряда. Подняв забрало, он с улыбкой наблюдал, как зеленые зачищают холм.
– Вперед, – сказал он своему отряду. – Уничтожим всех.
Больше приказов он не отдавал.
Спешиваться не стали, несмотря на крутость склона. Красные слегка рассредоточились, но продолжали двигаться вперед. Наверху уже образовались три отдельные стычки.
Митлийский командир вызвал подкрепление, стоявшее на дороге за возвышенностью. Первые две сотни копий ничего не смогли сделать против залегших в укрытиях стрелков, потеряли много лошадей, а потом пали под ударом тех, кто нагло въехал наверх на конях. Разозлившись, командир бросил в бой второй отряд.
В первый раз в жизни Габриэль наблюдал бой со стороны. Да, это была всего лишь мелкая стычка, но люди умирали так же, как и в великих битвах. Ему не нравилось смотреть.
Габриэль дергался. Ему хотелось броситься наверх вместе с Зеленым отрядом, а потом вместе с Красным. Он боялся потерять Изюминку, Дэна Фейвора, Тома, Смока. Всех.
– Плохой из меня солдатский император, – буркнул он.
Постепенно он подъезжал все ближе и ближе. Его отряд – и герцогиня Веники – следовали за ним.
Вардариоты Зака пошли рысью. Граф отсалютовал императору булавой.
– Сражайтесь как следует, братья! – крикнул он. – Кесарь смотрит!
Вардариоты заорали и ринулись вперед. На ярком солнце вспыхивали сабли и горели красные куртки.
Они тоже заехали на самую вершину и исчезли в облаке пыли.
Изюминка подняла забрало, прокляла Тома Лаклана и сплюнула в пыль. Отпила из фляги, взятой у оруженосца. Вокруг люди в зеленых сюрко снимали шлемы, пили воду и пытались отдышаться. Красные налетели на врага и снесли его с вершины холма. Схватка продолжилась там.
Изюминка отдала флягу своему новому пажу, Ромни.
– Попей, парень. Где Фейвор, черт его дери?
Как будто в ответ, солнце сверкнуло на стали в лесистой долине справа от нее. Она довольно кивнула.
– Коноводы! – крикнула она. – Справа!
Капитан митлийцев выехал вперед, подняв копье с белым лоскутом. Его оттеснили к восточному краю возвышенности, а позади уже виднелся отряд Дэна Фейвора. Капитана сопровождал десяток бойцов покрупнее. Том Лаклан двинулся ему навстречу вместе с Майклом. У него за спиной лучники уже раздевали мертвецов.
– Мы пришли изложить свои условия, – сказал темноволосый капитан.
– Нет, – возразил Том. – Сложите оружие или деритесь. Никаких условий, никаких переговоров.
– Пошел к черту, – ответил митлиец и напал.
Копье ударило прямо в грудь Тому. Он свалился с седла, оставив Майкла наедине с десятком врагов.
Майкла поразила глупость митлийцев. Он выхватил меч и отбил копье, прошедшее с левой стороны седла как напоминание о смерти, а потом вложил весь свой вес в контрудар. Меч не смог проткнуть чужой шлем, но сила удара вынесла врага из седла.
Майкл получил два удара, отбил один и вырвался из окружения.
Оставшиеся в живых митлийцы строились для атаки. Майклу показалось, что поведение собственного капитана удивило их не меньше, чем его самого. Позади них люди Фейвора уже натягивали луки. Робин Хасти и Канни, невидимые за спиной сэра Майкла, переглянулись и выстрелили.
– Какого хрена они делают?
Робин вогнал стрелу в коня в пятидесяти шагах. Митлийцы не озаботились доспехами для лошадей – длинных луков они раньше не видели.
Плохиш Том встал на ноги.
– Его так просто не возьмешь, – сказал Канни. – Прекращай стрелять!
– Редут на реке готов сдаться, – сказал герольд, сглотнув. Он боялся.
С кинжала Тома Лаклана капала кровь. С перчатки тоже. Он не дал митлийскому наемнику шанса на выкуп. И так и стоял коленом на груди трупа.
Убили всех. Красные и зеленые стреляли, пока не упал последний солдат, а рыцари прикончили выживших. Выкупа не брали, пленных тоже.
– Пощады не будет, – сказал Том.
Сэр Майкл все еще оставался в седле, и горячка боя его миновала.
– Том. – Он коснулся плеча горца молотом. – Сильно.
Лаклан встал.
К счастью для всех, включая герольда, на вершине появился император со своими приближенными. Они ехали быстрой рысью, пока вардариоты пробирались обратно через лес. Поверх золоченой брони на императоре красовалось алое бархатное сюрко. На поясе висел меч, но в руке он сжимал простой жезл из белого дерева. Он махнул жезлом Тому и натянул повод. Нордиканцы тоже придержали коней. Харальд Деркенсан выкрикнул что-то на родном языке, и все нордиканцы разом спешились и взялись на топоры.
Император оглядел гору трупов.
Майкл открыл забрало.
– Ваша милость, капитан напал на нас, подняв белый флаг.
– Что? – поморщился Габриэль.
Герцогиня Веники полюбовалась на труп, который пнул Том.
– Кастильоре, любимчик герцога. Ты вырос в моих в глазах, – сообщила она Тому.
Том изобразил довольно пристойный поклон. Он уже успокаивался, только лицо оставалось багровым. Герольд рухнул на колени.
– Прошу пощады, господин, – взмолился он на неплохой архаике.
– Пощадить, – выплюнул император и двинулся дальше. – Зак! Вперед.
Командир вардариотов взмахнул булавой, и его всадники бросились на запад. Дорога была открыта.
Лаклан обнял испуганного герольда.
– Прости, парень. Черт попутал. – Он поскреб подбородок, и с бороды отвалился кусок засохшей крови. – Пусть сдаются, чего уж там.
Часом позже лодки на веслах прошли мимо укреплений, которые могли бы перекрыть путь через реку огнем из двух тяжелых катапульт.
Обоз проехал вдоль возвышенности нетронутым, не замедляя движения. Схоларии тряслись в арьергарде, глотая пыль и проклиная императора. Сэр Георгий пустил свою великолепную ифрикуанскую кобылу в галоп, чтобы передать недовольство солдат лично командующему. Император кивнул ему. Он смотрел на запад, вдоль реки Терно. Там уже виднелись горы, напоминающие зубы какого-то чудовища.
– Для человека, который наследует империю, я достаточно наглотался пыли, – сказал Комнин.
Изюминка уже сняла доспехи. Ей перевязывали руку. Обнаженному по пояс сэру Данведу зашивали рану. Он казался спокойным, но много ругался.
– И все же глотать пыль лучше, чем драться, – ухмыльнулась Изюминка. – Ай! Мать твою!
– Завтра вы поменяетесь, – ответил Габриэль. – Впереди длинная узкая долина, где герцог может угощать нас подобным образом каждый день, пока у него не закончатся наемники.
– Согласен, – кивнул Майкл. – Похоже на Гилсонову дыру, только мы с другой стороны. И на этот раз мы торопимся.
Габриэль спрыгнул с Ателия. Он так и не обнажил меч сегодня. Несколько мгновений император говорил что-то коню, а потом взял под уздцы Саянку. Крупная и сильная степная кобыла рядом с Ателием казалась пони.
Плохиш Том валялся на траве, позабыв о придворном этикете.
– Есть такое, – подтвердил он.
Габриэль сел рядом с ним. К нему присоединился Кронмир, а потом Мортирмир и герцогиня. С этой точки открывался вид на десять миль вперед.
– Ифрикуанцы вчера сражались, – заметил Кронмир. – Короткая стычка, но Пайам говорит, что воля обратилась на них.
– А мы отстаем на два дня.
– Сегодня мы не потеряли нисколько времени, – мрачно возразил Том.
– Ты отлично справился, и ребята тоже, – согласился Габриэль. – Иногда я просто остаюсь вашим капитаном. Передай всем, что они хорошо дрались.
– Скажи, а, – просиял Том. – Как по писаному все.
– Да. Но завтра будет по-другому.
– Войска герцога подготовятся лучше. Выделят группы прикрытия. Будут удерживать каждый окоп. Скольких мы потеряли сегодня? – спросил Майкл.
– Филипа де Бозе, – ответил Том.
Минуту помолчали. Он был одним из лучших поединщиков в войске.
– Шестерых мечников. Десяток стрелков. Хью Корса. А я‑то думал, он бессмертный.
– Господи Иисусе, – прошептал Кронмир.
– И это была легкая победа. Скорость и решимость. – Капитан нахмурился. – Пять таких боев – и мы потеряем кого-то из командиров. Изюминку или Тома. Или меня. Не нравится мне все это.
– Вы всех солдат знаете по именам? – спросила Жизель.
– Стараюсь, – удивился император.
– Их смерти ломают вас. Солдаты должны оставаться безымянными.
– Примерно как вы остаетесь безымянной для герцога? – с отвращением спросил он.
– Понимаю, о чем вы. Но все же я права.
Ночью окапывались. Утром на окопы напали, но быстро отступили.
Собирались медленно. Это было неизбежно: слишком многие сражались накануне. Ныли мышцы, и горели раны. Доспехи причиняли боль усталым людям.
– Давайте держаться как можно ближе к реке, – решил император. И армия выдвинулась. Поздно, но строем.
Вардариоты очистили путь в долину, нашли еще два цветных флага там, где предполагалось делать укрепления, – крестьяне не явились. Всадники проскакали по холмам, сея ужас, и привели обратно горстку пленников, в том числе Антонио, второго сына герцога, которого подобрали на дороге. Он знал, что уже состоялась битва.
Пройдя двадцать миль, снова окопались.
– Скажи Пайаму, что мы задержимся на шесть дней, – велел император Кронмиру.
Мастер Никомед подал ему серебряный кубок с вином. Габриэль вел себя так тихо, что Бланш боялась.
– Ненавижу опаздывать, – сказал он ей.
Походная кровать напоминала отдельную палатку внутри шатра и давала иллюзию уединения.
– Отправлю тебя и Кайтлин назад в Венику.
Она молчала.
– До Тьмы день-два пути. А там… я говорил тебе о Хелевайз и одайн. Бланш жалобно кивнула. Но молча. И сжав зубы.
Наутро граф Зак доложил, что на берегу озера в пятнадцати милях к западу устроен крутой эскарп.
– Десять тысяч человек. Я напугал их так, что они в штаны наделали. Но они там.
– Озеро Дарда, – сказала герцогиня.
Кронмир поморщился. Изюминка говорила, что от его рожи молоко киснет. В руках он держал растрепанную стопку пергамента – утром прибыли шесть птиц.
– Еще плохие новости? – поинтересовался Габриэль.
– Да, ваше величество.
– Ну, говори быстрее.
Кронмир посмотрел на слугу.
– Прошли выборы патриарха Рума.
– Слишком быстро, – вставил отец Давид. Будучи последователем патриарха Ливиаполиса, за политикой Рума он не особенно следил. Но все же когда-то он там учился. – Такие выборы могут длиться годами.
– Избрали Люция ди Биччи. Бывший легат в Этруссии. Воин, не церковник. Говорят, что под его началом пять тысяч копий и что он уже выступил в поход.
– Они отстают от нас на двадцать дней. – Габриэль поджал губы. – И то если двигаются с той же скоростью.
– Он может напасть на Венику, – нахмурилась герцогиня. – Особенно в союзе с Митлой и Генуей.
– Через двадцать дней начнется совсем другая война, – вздохнул император. – Могут ли беронцы и вениканцы их остановить?
– Вы нас бросаете? – спросила герцогиня.
– Жизель, – тихо сказал император. – Что бы ни делали легат и герцог Митлийский, это не более чем отвлекающий маневр.
– Но не для крестьян приграничья. Не для наших кораблей.
Император оглядел лагерь. Занималось тихое летнее утро, на склонах красивой долины стояла тысяча шатров. По склону сбегал бурный поток, рассветное небо казалось розово-голубым. Все это походило на гобелен, изображающий воинский рай.
– Если мы задержимся, чтобы остановить легата, мы проиграем эту войну, – сказал Габриэль. – Поверьте мне.
Жизель вздохнула, но возражать не стала.
– Можем ли мы пройти сквозь Тьму? – спросил император.
– Не представляю, – ответил Кронмир. – Два бдительных человека с этим справились. Но армия? Я даже не знаю, как они будут атаковать.
Жизель поежилась. Майкл покусал ноготь большого пальца. Император тоже.
– Нужно попробовать. Или мы потеряем ифрикуанцев. Они сражаются каждый день.
– И отступают, – кивнул Кронмир. – Сегодня мы дальше от них, чем были вчера.
– А что дю Корс? – спросил Габриэль.
– Далеко на северо-западе. К западу от Лютеса.
– Я знал, что будет сложно, – сказал Габриэль. – Пойдем на запад, во Тьму. В конце концов, за этим мы и брали с собой припасы. Все знают, что делать.
– За этим мы брали припасы? – уточнил Майкл.
– Быть императором совсем не так весело, как я думал, – вздохнул Габриэль. – Нет, на самом деле не за этим, но давайте принимать по одному пугающему решению за раз.
– Мы можем обойти их с флангов, – предложил Зак. – Выйдем из Тьмы здесь, к западу от Митлы.
– Гм. Не нравится мне все это. Всех беременных женщин отправить в Верону сегодня же, – велел Габриэль.
– Ты все еще идешь навстречу тому риску? – тихо спросила Бланш.
– Да, – не колеблясь ответил он.
– Тогда я не поверну назад.
Они смотрели друг другу в глаза. Остальные отвернулись. Слуги уставились в пол, а Плохиш Том вообще вышел из шатра. Тишина продлилась слишком долго.
– Хорошо, – сказал император, отводя глаза. – Я меняю приказ. Беременных женщин следует уведомить о том, что они и их нерожденные дети рискуют начиная с этой минуты.
Изюминка задержалась у карты, когда все уходили. С ней остались герцогиня, граф Вероны, Кайтлин и Сью.
В Верону не вернулся никто.
Легкая кавалерия Красного Рыцаря заполонила равнины вдоль Терно. Всадники двигались к долине Дарды, растянувшись на десять миль, и сжигали каждую деревню и хижину, на которые натыкались, разоряя равнину хуже армии Диких.
Пожары и хаос скрывали, что войско повернуло на запад, во Тьму. Почти две сотни телег катились по двум дорогам. Пересекая реку, отделявшую Тьму, все, кроме самых бесчувственных, испугались. Стало холодно, несмотря на яркое солнце.
Лагерь разбили с трудом. Кайтлин пришлось нелегко – император приказал, чтобы никто не ел и не пил ничего, кроме привезенного с собой. Казалось, что припасов не хватит. Но вениканские проведиторы оказались на высоте. Еду – хорошую, чистую еду – и воду раздавали солдатам. Мортирмир и Петрарка вызвались все пробовать, и Габриэль составил им компанию, став из всемогущего императора подмастерьем герметиста.
Он приказал не разделяться. Ходили по пятеро, даже в отхожее место. Все – солдаты, пажи, слуги, шлюхи – не расставались с оружием.
Все были настороже, и одного вениканского пехотинца зарубили свои же – от страха.
Император ушел в темноту с Харальдом Деркенсаном, Плохишом Томом и тремя нордиканцами. Они переходили от костра к костру. Он начал запоминать имена вениканцев и беронцев. У кухонного костра графских пехотинцев он прихватил с собой Томазо Лупи. Лупи неплохо говорил на местном диалекте, поскольку год прожил здесь земледельцем. У одного костра он представил императору своего тестя, у другого – деревенского голову.
Габриэль беспрестанно повторял про себя, что это нужно сделать и что они справятся.
Во второй раз он взял с собой Бланш, Кайтлин, Галаада и сэра Майкла. Женский смех радовал людей больше слов императора. Многие деревенские парни улыбались и расправляли плечи, и все умилялись младенцу.
Но все же утром оказалось, что вениканский доброволец покончил с собой, бросившись на меч, как делали во времена Архаики.
Габриэль отказался выступать. Он поехал к командиру мертвого парня вместе с герцогиней.
– Где те четверо, которые должны быть рядом с ним?
– Спят? – предположил командир.
– Ты разжалован, – сообщил император.
Мортирмир осмотрел тело. Юноша просто слишком сильно боялся Тьмы. Или войны. Или своего капитана.
– Ты же не можешь повесить всех четверых? – сказал Том Лаклан императору.
– А вот и могу, – недовольно ответил тот.
– Нет, тогда ты будешь как я. И тебя перестанут любить. Брось. – Он наклонился ближе. – Ты пугаешь людей.
– Как четыре человека могли недоглядеть за одним в лагере, где всем велено присматривать друг за другом? Если бы его захватил Некромант, нам уже пришлось бы сражаться!
– Пусть будет тебе уроком, – возразил Том. – Не надо откусывать больше, чем можешь проглотить. А их не вини. – На этот раз Том не шутил. – Вини себя.
Остановились рано, пройдя всего двадцать миль. Император приказал собрать телеги в круг, а трем отрядам своего войска велел уехать на полмили вперед вместе с нордиканцами и схолариями. Распределил часовых, забрался на большую бочку и созвал всех к себе. Пришло почти две тысячи человек.
– Друзья! – начал он. – Я привел вас в дурное место. Но вы знаете, что делать. Наши союзники не знают. Прекратите их дразнить, помогите. Поведайте о чудовищах, которых вы сразили. Скажите, что все не так плохо, ведь тут нет виверн и баргастов.
– Или чертовых бесенят! – крикнул Калли.
– И чертовых бесенят. Расскажите, что сражались с Шипом. Ради всего святого, друзья. Помогите им пройти сквозь Тьму, потому что ходу еще десять дней, а они мне нужны.
Большинство знало этрусский достаточно, чтобы потребовать вина или сговориться с девкой, а кто-то не мог и этого. Но были еще Анджело ди Латернум, сэр Беренгар, мастер Юлий и отец Давид, которые говорили по-этрусски неплохо, а кто-то вроде Дубовой Скамьи просто понял, чего хочет капитан, и помог присмотреть за костром, наточить меч или найти дров. Уроженцы Новой Земли вдруг оказались повсюду – группами по пять.
Сэр Габриэль, его рыцари и дамы весь вечер бродили по лагерю. Утром мертвецов не нашлось.
Все проснулись еще до побудки.
– Еще два дня, – сказал император и буркнул себе под нос: – Или десять.
На горизонте поднялось облако пыли – возвращалась кавалерия. К полудню они уже ехали по обеим сторонам дороги. Вечером, тщательно проверив быструю горную речку с ледяной водой, проведиторы принялись наполнять бочки. Пажи поили коней.
Сэр Майкл не спал всю предыдущую ночь, как и было приказано. Сейчас он ехал вдоль строя, пока не нашел группу солдат, устроившихся в оливковой роще. Большинство спало. Бодрствовали только нордиканцы, сделанные, казалось, из стали.
Майкл лег рядом с императором и заснул.
Проснулся он, когда Габриэль пошевелился. Открыл один глаз:
– Пойдем ночью?
Габриэль только кивнул.
– Твою мать.
Лунный серп осветил мертвый пейзаж. Шевелились разве что птицы и насекомые. Было слишком тихо, и караулы тревожились.
Несколько суток никто толком не спал.
Двигались все равно быстро. Дорога оказалась хорошей, дожди не лили, телеги ехали по равнине почти с той же скоростью, что и всадники. Даже когда дорога начала неуклонно повышаться, взбираясь на первый холм, предвестник гор, тяжеловозы не потеряли темпа. Они лишь изредка останавливались, чтобы пожевать овса и попить воды.
Для кавалерии ночь выдалась тяжелой. Для пехоты – кошмарной. Усталость накапливалась, а вместе с ней страх и предчувствие беды. Леса стали казаться жуткими. Несколько раз стреляли прямо в деревья. В третий раз чуть не попали в одинокого вардариота, который потом долго распекал гильдейцев мастера Пиэла.
Но к рассвету они оказались у подножия высочайших гор, которые когда-либо видели. Дорога через перевал вилась, как змея. Укрытий не было. Валуны среди зеленых лугов громоздились друг на друга, достигая невиданной высоты. Радугой сиял великолепный водопад – почти в пяти тысячах футов над головой.
Сэр Габриэль подъехал к Зеленому отряду. Они держались в конце строя, в резерве. Командовала ими Изюминка, которая сейчас сидела вместе с Дэном Фейвором и Длинной Лапищей.
– Я уж думала, мы никогда не сделаем привала. Ваше величество.
Габриэль указал рукой наверх, на две высокие скалы, между которыми пролегал перевал.
– Мне нужно, чтобы зеленые захватили гору.
Изюминка покосилась на Длинную Лапищу, тот скривился.
– Да ты из ума выжил. Милорд. – Она сплюнула. – Прошу прощения, в горле пересохло.
Чтобы посмотреть наверх, ей пришлось запрокидывать голову.
– Без доспехов туда не залезть. И ты говорил, что Некромант не может удерживать эти перевалы.
– Я постоянно ошибаюсь, и ты мне об этом и твердишь все время. Мне некого больше просить. Хочешь, сам пойду.
Длинная Лапища фыркнул и размял руки, как будто собирался бороться.
– Сукин ты сын.
– Две мили карабкаться, – сказала Изюминка.
– Подумай так: если сделаешь это, сможешь сделать вообще что угодно.
– А где твоя тварь с крыльями?
– Берегу его на крайний случай.
– Пресвятая дева. Ну ладно. Снимайте доспехи.
Армия заснула, где сидела. Кто-то разжигал костры под деревьями и готовил чай – вода вскипала очень быстро. Раздали еду – в основном черствый хлеб, сыр и ветчину.
В середине утра, когда стало пасмурно, схоларии выступили вверх. Перед ними ехала горстка вардариотов.
К девятому часу вардариоты вернулись во главе с Калиакс, военным вождем.
– Мы их нашли, – сообщила Калиакс. – Одержимых. Немертвых.
– Сколько? – спросил император.
– Тысяча. С копьями. Перекрыли дорогу. Там мост. Никто не движется. – Степнячка поморщилась. – Они очень молодые. Я подъехала близко.
– Выступаем, – решил Габриэль. – Двум смертям не бывать.
Тремя тысячами футов выше схоларии начали стрелять из роговых луков. Шесть или восемь десятков крестьян погибли, не успев пошевелиться. Остальные слитным движением опустили копья. Одного столкнули с моста, и он рухнул на камни. Прочие двинулись вперед.
Схоларии расстреливали их, постепенно отступая. Получилось великолепное упражнение в верховой езде, дисциплине и стрельбе залпами. Заняло оно всего несколько минут.
Граф Зак щелкнул плетью.
– Мы очень хороши, – сказал он, будто извиняясь.
– Мы очень хороши в убийстве крестьян, – горько ответил Габриэль. – Такой войны и хочет наш враг. Наши враги. Ладно. Покажем им, насколько мы проворны.
Вскоре после девятого часа армия снова вышла на дорогу. Схоларии встретили второй отряд немертвых. Они выстроили каменную стену по пояс высотой поперек очередного моста. Под мостом зияла бездна.
Личный отряд Габриэля подъехал ближе, пока схоларии пытались снять всех защитников стены стрелами. Выше уже виднелись вершины двух гор и часовня, всего в полумиле.
Мост высоко взымался над бездной, поэтому стрелы почти не долетали до немертвых.
– Хорошо, у них луков нет, – заметил Майкл.
Сэр Габриэль подошел к краю провала, посмотрел вниз. Река едва виднелась в нескольких сотнях футов. Он присвистнул.
– Позвольте нам, – предложил Харальд Деркенсан.
– Идите, – серьезно кивнул император.
Третья преграда оказалась самой изобретательной. Злая воля подготовила засаду и лавину. Но Длинная Лапища обрушился на засаду сверху вместе с половиной Зеленого отряда. Это случилось за час до заката. Изюминка с мечом в руке штурмовала аббатство на перевале, и немертвые почти не сопротивлялись. Позднее нападавшие решили, что у ведущей их воли просто не было времени сосредоточиться.
Забравшись на колокольню в десяти тысячах футов над равниной Митлы, Изюминка подняла меч. Армия радостно заорала, рождая бесконечное эхо.
– Ставьте лагерь, – велел Габриэль. – Разбудите меня, когда все поедят. Сторожить будут мой отряд и гильдия оружейников.
Харальд Деркенсан застонал. Император обнял Изюминку и Длинную Лапищу. Посмотрел на Дэна Фейвора.
– На колени! – велел он. Прошептал Анне Вудсток: – Меч.
Она вытащила меч из ножен и вложила, обнаженный, в руку императора.
На вершине высочайшего перевала в мире император посвятил Дэниела Фейвора в рыцари перед всей армией. Бланш поцеловала юношу в обе щеки, так что он зарделся.
– Хорошо, что никто не защищал перевал, – бурчала Изюминка. – Я чуть копыта не откинула, а Дэна в рыцари посвящают.
Габриэль улыбнулся.
– Ты говорил, будет просто, – сказала ему Изюминка.
У нее за спиной огромную клетку, накрытую просмоленной парусиной, втащили на перевал шестнадцать лошадей. Обитатель клетки недовольно вопил.
– Пока и было просто, – ответил Габриэль. – И я все время ошибаюсь. Молись, чтобы это был последний раз.
На вершине мира наступило утро. Очень холодное утро. Но после трех суток бодрствования и после непростого подъема люди только плотнее закутывались в одеяла и крепче засыпали.
Сменились караулы. Сотни измученных альбанцев рухнули спать, а на посты заступил Белый отряд. Вереница телег уже тряслась по дороге к перевалу.
Отец Давид и два этрусских священника отслужили заутреню в часовне аббатства. Под ними, на перевале, горели костры. Тянуло паленым мясом. Арьергард с помощью Петрарки и Мортирмира избавлялся от мертвецов.
Вспышки отработанной герметической силы разлетались во все стороны.
Габриэль только что закончил дела. Его шатер стоял на каменной площадке размером шесть футов на два. Никомед бросил на пол соломенный тюфяк и сам же захрапел на нем.
И тут Габриэль почувствовал пульсацию силы.
Если бы кто-то сейчас бодрствовал, он увидел бы, как лицо императора дрогнуло то ли в улыбке, то ли в оскале.
Началось. Пришла пора колдовства.
К обеду проснулись не все. Аббатство было надежно укреплено, и дров в нем оказалось много. Люди могли бы удерживать перевал, пока не кончится еда.
Император встал только поесть и прочитать письма. Кронмир казался старше на два десятка лет, как и все остальные. Изюминка выглядела на все пятьдесят. Майкл, казалось, так и не излечился от кашля.
Габриэль съел вареное яйцо, колбаску и выпил гипокраса. Пока он ел, пришли Мортирмир с Петраркой. Они изучили карту и все письма, принесенные Кронмиром. А потом согласились подождать еще один день. Отправили почтовых птиц.
Вечером встали уже почти все. Съели ужин. В двухстах милях на северо-западе Павало Пайам удерживал свои укрепления. Когда он отбил четвертую атаку, на востоке загорелась красная полоса рассвета. Его философы запалили лес с двух сторон от войска, и Пайам ускользнул в дыму.
Некромант реагировал медленно. Ему приходилось следить слишком за многим. Его войска запаздывали.
Сначала небо окрасилось розовым, а потом над горами показался край огненного полукруга. Снег заискрился. Изюминка зачерпнула немного, пока ее половина Зеленого отряда пробиралась через ледник, нависавший над аббатством.
Императорское войско выступило в темноте. На перевал уже пришла осень, до зимы оставалось недолго. Но все же солнце по-прежнему вставало по утрам.
Император спустился к перевалу Цисна. Сказать, что его армия отдохнула, было бы преувеличением, но она двигалась со всей скоростью, доступной трем тысячам людей и конному обозу.
В сотне лиг к северо-западу так же быстро двигалась им навстречу вторая армия людей – солдаты султана с Пайамом во главе.
А Тридцать четвертая почтовая птица, парящая в шести почти смертельных тысячах футов над равнинами Арле, видела десятки тысяч одержимых рабов, марширующих на запад. Она видела мужчин и женщин, лошадей и скот, двигавшихся точно между двух армий. Расстояние между этими армиями быстро сокращалось. Император вышел к северу Арле; спустившись с перевалов, он оказался на единственной дороге вдоль края ледника. Армия султана бросила обоз и поскакала на восток.
Между ними собиралась и клубилась темнота, готовящая что-то дурное.
В двухстах лигах к югу армия патриарха Рума медленно шла на север. Во Тьму.
Люди Зака рассыпались вокруг дороги, надеясь найти оленя или овцу, но не нашли ничего. Безголовый, закинувший лук без тетивы за спину, выругался и вцепился зубами в черствую корку.
– Мяса нет? – спросил Урк Моган, оглядевшись.
– Нет мяса.
Рогатая яйцеобразная голова покачнулась.
– Голоден.
– И я тоже, браток.
– Слишком много камней.
– Хлеба хочешь? – спросил Безголовый.
На закате Габриэль снова собрал капитанов. Никомед с помощниками-солдатами приготовил круглый стол, но теперь сидели кружком на камнях и пили теплую воду. Вина не было даже для императора. В сотне телег, ставших сердцем армии, оставался только хлеб.
– Я могу не пережить ближайшие часы, – начал Габриэль. – Объяснять не стану. Если я погибну, у вас есть запечатанные приказы. Но если я сделаю то, что должен сделать, идите вперед как можно быстрее. Идите, пока не упадете. Пока не дойдете до Арле. Осталось около сотни миль.
– А что с немертвыми? – спросила Жизель.
– Их не будет, – ответил Мортирмир.
– По крайней мере, мы на это надеемся, – поправил Габриэль. – Мы сделали все что могли, чтобы враг положил все яйца в одну корзину. Теперь они собрались вместе примерно в пятидесяти милях отсюда.
– А вы что станете делать? – спросила герцогиня.
– Мы с Мортирмиром собираемся отобрать у Некроманта его рабов.
– В поединке? – поинтересовался Том Лаклан.
– Никакого рыцарства. Кинжал в спину, ночью, если получится.
– А нас с собой не берешь? – возмутился Том.
– Нет. Разве что вы поместитесь на Ариосто. Вы, наверное, заметили, что я давно на нем не летал. Между нами и равнинами Арле лежит пятьдесят лиг гор и долин, – тихо продолжил Габриэль. – Павало на юге, в дне пути, а Некромант знает, что его обманули. И, как любой военачальник, он собирается держать оборону, а не налетать на ифрикуанцев. Ему нужно просто держаться. Через двадцать пять дней сойдутся звезды и откроются врата. Так говорят астрологи.
– Еды осталось дней на пять, и не роскошной, – вставила Изюминка.
– На три, если считать ифрикуанцев, – сказал император.
Все застонали.
– А у нас за спиной армия и флот легата Рума. – Габриэль посмотрел на Кронмира, который морщился, как от боли.
– Кажется, убрав патриарха, мы получили более опасного врага, – сказал он.
– Ну так что, возвращаемся и деремся? – спросил Том.
– Да. Почти наверняка. Но сначала Арле. Арле важнее всего.
Герцогиня Жизель стукнула ладонью по столу.
– Верона и Веника с этим не согласятся, если армия патриарха объединится со всеми нашими врагами на севере, милорд!
Император встал, вынудив встать весь совет.
– Госпожа, если я окажусь тут утром и смогу обсудить с вами стратегию, возможно, мы примем решение отправить вениканцев и беронцев обратно через перевал. Если уговорить Павало присоединиться к вам, у вас будет более чем достаточно солдат, чтобы остановить легата. – Он улыбнулся той улыбкой, которую хорошо знали Изюминка и Гэвин. – Если я не вернусь, положитесь на Майкла.
