Текст книги "Земля негодяев"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– До сей поры Господин Высокое Небо редко вмешивался в жизнь обитателей города, – продолжил свой рассказ Кван. – У него свои дела и свои заботы, недоступные нам, простым быдлянам.

– Этот ваш Господин Высокое Небо, он что – главный здесь? – уточнил Сан Саныч.

– Конечно! Он – создатель Аристопала, один из величайших эгоистов нашего мира!

– Это у вас что, достоинство, что ли, – быть эгоистом?

– А вы как думаете?! – Кван недоуменно пожал плечами. – «Эго», энергия личности Господина Высокое Небо, столь велика, что способна преобразовывать материю… Он следит за погодой и речными разливами, иногда, если надо, контролирует городскую жизнь…

– Господина Высокое Небо все про всех помни! – подтвердил Уквылькот. – Каждого адрес знай, имя знай…

– Гм… Сколько ж здесь народу?

– Около миллиона! – серьезно ответил Кван. – Обычному человеку трудно даже представить такое, верно? И тем не менее это правда. В некотором роде наш правитель и есть Аристопал: например, когда у него депрессия, в городе растет число самоубийств.

– А когда Господина Высокое Небо радуйся, люди на улицы выходи, праздник делай!

– Ну, это прям бог какой-то получается! – недоверчиво хмыкнул Гаргулов. – Ври, да не завирайся!

– В общем-то, так и есть, – серьезно ответил Кван. – Я понимаю, чужаку осознать все это непросто… Кстати, имейте в виду: люди, которые ищут недостатки в Господине Высокое Небо, очень быстро умирают – от болезней и неудач. Можете смеяться, но лучше поверьте, это факт.

– А если его имя постоянно талдычить, это принесет счастье и богатство! – ухмыльнулся капитан, кое-что припомнив: некогда по долгу службы довелось Сан Санычу гонять кришнаитов.

– Да, верно… – Кван, похоже, не заметил гаргуловской иронии. – Кроме того, это снижает риск онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний. Я вижу, вы начинаете понимать! Но я отвлекся. Альбэр предложил Господину Высокое Небо услуги – свои и своих питомцев. Надо сказать, он не держал птиц взаперти: те гуляли по городу, где и когда хотели, а еще смотрели, слушали и запоминали. Горожане привыкли к ним, считая безобидными и забавными животными, не более того…

– Они жестоко ошибайся! – поднял палец Уквылькот.

– Верно… Вороны Фигассэ обладают феноменальной памятью и способны воспроизвести любой подслушанный разговор. Скорость их бега достаточна, чтобы настигнуть мчащийся во весь опор паромобиль, а крепкие клювы и молниеносная реакция практически не оставляют противнику шансов на победу… Они стали идеальной тайной полицией… Идеальной еще и потому, что без колебаний выполняли приказы своего патрона – а договориться с ними никто, кроме Фигассэ, не умел. До той поры борьба с преступностью была в ведении гильдии полицейских. Раз в полгода ее глава отчитывался перед городским советом, а Господин Высокое Небо и вовсе не интересовался такими мелочами… Не могу не признать – Фигассэ действовал гораздо более эффективно. Закон в здешних краях суров, но смертная казнь применяется редко. Чаще всего преступника ждет посажение на кактус – процедура весьма болезненная, но не смертельная… А если проступок серьезен, то изгнание из города. После этого ему приходится тратить все силы на выживание, ведь наше солнце гарантированно убивает незащищенного человека в течение пяти минут… Но питомцы Фигассэ имели свое представление о правосудии. Птички, знаете ли, не утруждали себя соблюдением юридических процедур. Никому и в голову не могло прийти, на что способны эти забавные, нелепые с виду создания…

– А что они могут, кстати?

– В считаные мгновения разорвать свою жертву на кусочки! Да-да, прямо на улице, на глазах изумленных прохожих – именно так это и происходило… Я не зря упомянул великолепную память этих созданий. Они изучили здесь все: каждую улицу, каждый проулок… И как теперь можно предположить – знали боссов преступного мира в лицо. С крупными «семьями» было покончено в течение суток. «Люди-собаки», «люди-росомахи», «люди-леопарды» не успели ни договориться меж собой, ни оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления воронам: те устроили настоящую бойню…

– А ну, тормозни. С этого места подробнее: что еще за «люди-собаки», «люди-росомахи»?

– Так называются… Назывались преступные кланы Аристопала. Это традиция, уходящая корнями в глубокую древность… У каждой «семьи» свои обычаи и ритуалы, свой способ вести дела и наказывать неугодных, даже собственные резиденции. Перечисленные мною – самые крупные и опасные, на них держится… то есть держалась большая доля теневого бизнеса. Есть еще с десяток мелких «семейств»; у тех, как правило, узкая специализация: «люди-крысы», например, занимаются только домушничеством.

– Что-то не сходится! – покачал головой Сан Саныч. – Ты же сам, на моих глазах, уложил парочку этих… ворон! А ведь там наверняка были профи…

– В Аристопале практически нет огнестрельного оружия, – вздохнул Кван. – Господин Высокое Небо запретил, а его запрет исполняется всеми без исключения, причем неукоснительно… Мой револьвер приобретен уже после исчезновения правителя, и знайте – я не задумываясь выкину его в реку, если только Господин Высокое Небо вернется в город… Преступники у нас отдают предпочтение удавкам, стилетам и боевым посохам, от них никакого шума… Но в случае с герцоговыми воронами все их оружие оказалось неэффективным. Я уже упоминал о реакции птиц, она в разы превосходит человеческую…

– Ворона один день мала-мала есть, другой день шибко много есть!

– Да… Птицы в одну ночь заполонили Аристопал; вдруг оказалось, что в городе их многие сотни! Совершенно непонятно, откуда взялось столько этих тварей…

– Я только одного не понял: эти, как ты их называешь, вороны – они что, и впрямь разумны? – Гаргулов осторожно погладил щеку.

Обожженная кожа саднила все сильнее – но трогать ее не стоило: зуд от этого многократно усиливался.

– Их сложно судить по людским меркам… – задумчиво откликнулся Кван. – Это другой разум. Совсем другой. Линейный, примитивный, не способный оперировать отвлеченными понятиями… Наверное. В том и проблема: они достаточно умны, чтобы выполнить приказ, и недостаточно гибки для того, чтобы ослушаться или прельститься подкупом… Плюс к тому звериная хитрость и весь набор инстинктов хищника: не помню, говорил я или нет – птички Фигассэ плотоядны.

Кван замолчал. Гаргулов некоторое время переваривал услышанное. Навстречу то и дело попадались рыбачьи лодки, на корме у каждой горел фонарь.

– Полицию не то чтобы упразднили… – вновь заговорил Кван. – Но столь впечатляющий успех полностью изменил баланс сил. Ради такого случая Господин Высокое Небо возродил титул герцога, бытовавший в древности, и пожаловал его Альбэру Фигассэ.

– Что ж, насколько я понял, герцог подавил оргпреступность в вашем городе. Пусть жестко, но тем не менее… А это неплохо, по-моему.

– Многие поначалу думали так же, – кивнул Кван. – Но вскоре выяснилось, что лекарство хуже болезни. Если вы внимательно меня слушали, то уловили один нюанс: слово Господина Высокое Небо является высшим законом Аристопала, но большинство спорных вопросов решается общебыдлянским судом в соответствии с городскими традициями. Так было до тех пор, покуда не явилась новая сила. После того как Фигассэ обрел свой титул, все, что он делал, считалось получившим негласное одобрение Господина Высокое Небо. Но если наш повелитель крайне редко вмешивался в жизнь своих подданных, то вороний герцог счел нужным контролировать буквально все – к собственной выгоде, конечно же… Те, кто осмеливался выражать открытый протест, просто исчезали. Тогда-то и поползли зловещие слухи о связях его светлости с «людьми-пауками».

– А это еще кто такие? Ты ж говорил, птички переклевали все ваши ОПГ… [1]1
  ОПГ – организованная преступная группировка.


[Закрыть]

– «Люди-пауки» наполовину легенда… Самое таинственное и закрытое из преступных сообществ Аристопала. Говорят, у них нет постоянной резиденции, «человеком-пауком» может оказаться кто угодно – твой друг, сосед… У нас не любят затрагивать эту тему, своего рода культурное табу… «Люди-пауки» не занимаются ни грабежами, ни вымогательствами; их специализация – шпионаж и наемные убийства. И тут они не знают себе равных!

– Гм… А куда смотрел этот ваш Господин Высокое Небо?

– Господина Высокое Небо своя дела есть, наша дела мала-мала смотри! – вздохнул Уквылькот.

– В точности так… Но самое худшее случилось недавно, в его отсутствие…

– Он уехал, что ли?

– Да, вероятно… Отбыл в одно из своих загадочных путешествий, – вздохнул Кван. – Куда и зачем – нам, быдлянам, неведомо. Так вот, Альбэр Фигассэ воспользовался его отлучкой и совершил немыслимое…

– Дворцовый переворот, готов поспорить… – прищурился Гаргулов. – А почему «немыслимое»? Наоборот – судя по тому, что ты рассказал, рано или поздно это должно было случиться…

– Вы все же не осознаете, кто такой Господин Высокое Небо и что он значит для любого аристопальца!

– Ну ладно, ладно, я в ваших местных делах не волоку… Но Фигассэ-то должен все понимать, верно?

– Да, это так, – мрачно подтвердил Кван.

– Следовательно, можно предположить, что он каким-то боком причастен к исчезновению вашего правителя, э? Или, по крайней мере, владеет информацией по этому поводу…

– Твоя умный, однако! – неожиданно сказал Уквылькот и тут же рассмеялся мелким, дребезжащим смехом.

Лодка все дальше углублялась в лабиринт островков. Извилистые узкие протоки, густо заросшие камышом, походили одна на другую словно две капли воды – и тем не менее, Кван уверенно прокладывал курс. Вскоре Гаргулов перестал что-либо различать: сумерки сгустились окончательно. На свет кормового огня слетались насекомые: некоторые были столь велики, что ламповое стекло тихонько звенело от их ударов. Над головой проносились быстрые крылатые силуэты. Сан Саныч решил было, что это ночные птицы – но тут одно из созданий мелькнуло возле самого фонаря.

– Ого, летучая мышь!

– У нас их много водится, – равнодушно откликнулся Кван. – А там, откуда вы пришли, это редкость?

– В наших широтах – да… Скажи-ка, а чем ты по жизни занимаешься?

– Поденной работой, – с некоторой горечью усмехнулся Кван. – Сейчас гуардо меняют кору, бумажная гильдия нанимает людей на сбор сырья… А вообще-то я главный редактор… Бывший. Вороньему герцогу, знаете ли, не понравилась одна из статей в нашей газете – и ее закрыли. Позвольте в свою очередь полюбопытствовать, кем вы были в своем мире?

Тут Сан Саныч слегка замялся: опасными новые знакомцы не выглядели – и все же, судя по некоторым деталям, промышляли чем-то не вполне законным… А такая публика милицейских не жалует, откуда бы те ни были родом. Но врать ему не хотелось.

– У вас ведь есть своя полиция? Вот и я вроде как… Ловил всяких там… «Людей-борсеточников», «людей-карманников»…

– О, так вы полицейский! – Кван, против ожиданий, явно обрадовался. – Это очень хорошо…

– Нам опытный люди шибко нужны, смелый тоже шибко нужны! Твоя полицай хорошо есть! – вновь поднял палец Уквылькот.

– Кому это – нам? – вскинул бровь Гаргулов.

Теперь уже замялся Кван.

– Гм, как бы сказать… Маленькой компании беженцев и пришлых, пытающихся выжить в этом суровом мире…

* * *

Джо прислонился к толстому шелушащемуся стволу и перевел дух. Проклятый шериф и впрямь заслуживал этого прозвища: вцепился, словно бульдог, не желая оставить несчастного ковбоя в покое… К счастью, здесь было пространство для маневра. «Ишь ты, сволочь… Заехали черт-те знает куда, а он все не унимается… В военкомат меня – сейчас! Дедушкам портянки стирать, сральники зубной щеткой драить… Я Неуловимый Джо, понял? Тебе меня не взять!» Дурко ухмыльнулся. Глаза его слезились. Руки горели огнем, лицо тоже – должно быть, от быстрого бега. Температура небось страшенная, солнце – как гриль… Здесь, в густой до сумерек тени, еще можно было терпеть жару. Меж плотных, с тарелку величиной листьев не проникало ни единого лучика. Странно, кстати: день, а на улицах никого нет. Проехавшая мимо телега с укутанными до бровей чудиками (сектанты какие-нибудь) была единственным свидетельством жизни. Меж тем стоило приглядеться – и плотные заросли незнакомой растительности оказывались на поверку зелеными изгородями или живыми шпалерами, скрывающими за собой домики, чистенькие и опрятные. Вот только все окна были забраны глухими ставнями – и это в такую-то духоту и жарищу!

«Может, у них тут эпидемия какая? – На мгновение Джо почувствовал себя неуютно. – Да не, вряд ли! Слишком все ухожено…» Он отлепился от ствола. Под ногами тут же громко зашуршало. Земля вокруг была усеяна отставшей корой – тонкой, словно бумага, свернувшейся в легкие рыжеватые трубочки. Вообще, странное дерево: толстенный ствол под лохмотьями сухой коры гладкий, нежно-салатного цвета. А листья? Точь-в-точь как у кувшинок: кожистые, глянцевые, круглые, на толстых черешках; только раза в четыре больше. Похоже, их тут специально сажали, вдоль дороги: могучие кроны образовывали непроницаемый зеленый тоннель. Это было непривычно – и очень красиво.

– А че, в самом деле… Хорошо тут! – тихонько буркнул Джо себе под нос, озираясь. – Снега нет, мошки нет, на призывной пункт никто не тащит… Курорт, блин!

От дальнейших размышлений на эту тему его оторвал негромкий скрип – в царящей вокруг тишине он прозвучал особенно явственно. Ставня, закрывающая окошко ближайшего дома, слегка приоткрылась. Из образовавшейся щели быстро вылезла тощая ловкая фигура, с ног до головы закутанная в выцветшее тряпье. Держась одной рукой за подоконник, «ниндзя» осторожно вытянул мешок – явно не пустой. «Домушник», – понял Джо и, не подумав о возможных последствиях, рявкнул:

– Стоять! Милиция! Спустил штаны, нагнулся!

Воришка тихонько взвизгнул от ужаса и едва не уронил свою ношу. В мешке глухо брякнуло. Джо радостно заржал.

– Псих! Ненормальный! – яростно прошипела скрытая тряпьем фигура. – А если патрули поблизости?! Тебя ж со мной за компанию, урод… – Тут домушник вгляделся в причину своего ужаса внимательней.

– Э-э-э… Да ты, похоже, пришлый?

– Ну, типа того… А ты вещи здесь тыришь, что ли? – глумливо осведомился Дурко. – Не боишься, средь бела дня-то?

– Здесь днем спят… – Оказавшись в тени, незнакомец поднял вуаль. Был он черняв, с мелкими лисьими чертами лица и бегающими глазками. – Новичок тут, а? У нас таких поджарками кличут… Ну, тебе свезло, похоже… Обгорел не сильно.

– В смысле?

Незнакомец расплылся в ухмылке.

– На ручки свои полюбуйся!

Джо глянул – и изумленно задрал брови: кожа на тыльной стороне ладоней была ярко-малиновой.

– Ни хрен-на себе, извините за мой французский!

– И рожа у тебя, как спелый помидор, – «обрадовал» его собеседник. – К ночи от зуда на стенку полезешь… Тут главное – не трогать, как бы ни чесалось, перетерпеть…

– Так это от солнца, что ли?! – озадаченно спросил Дурко.

– Ну! Ты думал, это вот, – воришка коснулся шляпы – для красоты? Считай, с местным солнышком поздоровкался…

– Да… я ж полминуты, может, всего…

– Хватает! – авторитетно заверил домушник. – Меня еще не так попалило, до волдырей – следы до сих пор остались… – неожиданно он подмигнул Джо. – Я ведь тоже нездешний, понял? Ладно, ты, я вижу, парень не промах… Помоги-ка мне с барахлом, заодно потолкуем. Есть парочка нюансов, которые тебе, мой юный друг, стоит уяснить. Только вот что: тише воды, ниже травы, усек? На улицах сейчас опасно…

– У меня такой одежки, как у тебя, нет! – Джо озабоченно потрогал лицо. Кожу начинало неприятно покалывать.

– Ничего, тенью почапаем… Главное, не греми ходулями, понял? И тявкало широко не раззевай…

– Дай хоть лопухом прикроюсь… – Джо подпрыгнул и дотянулся до ближайшей ветки, отломив сочно хрустнувший лист. Воришка яростно зашипел.

– С ума сошел! Это же гуардо!!!

– И че? – непонимающе нахмурился Джо.

– А ниче, понял! За такое здесь на кактус сажают, гуардо ломать!

– Заливаешь! – недоверчиво протянул Джо. – Из-за одного листика…

– Ну-ну, полудурок! Попробуй еще разок, на людях… За сломанную ветку будешь неделю колючки из задницы вытаскивать, а за срубленное дерево тут полагается изгнание…

Дурко перевел взгляд с зажатого в кулаке листа на собеседника.

– Я серьезно говорю, парень… Даже не сомневайся. Гуардо – священное дерево, понял? Они дают самую густую тень – а здесь это чертовски важно… Ладно, не стой столбом, подымай с той стороны…

Джо механически взялся за мешок. Ему как-то не пришло в голову, что новый знакомец легко и непринужденно делает его соучастником кражи.

– Секи фишку: тень еще полдела. Опавшую кору гуардо тут собирают и делают из нее бумагу, – объяснял по дороге воришка. – Всяким неудачникам это на руку: дважды в год, в сезон линьки стволов, бумажная гильдия нанимает поденщиков на сбор и обработку…

Последняя фраза прозвучала с легким презрением: похоже, домушник ставил себя много выше несчастных глупцов, вынужденных зарабатывать на жизнь честным трудом.

Джо и его новый знакомец углубились в зеленый тоннель. Гуардо защищали от ядовитых лучей местного солнца отменно; там, где их не было, стояли дощатые каркасы. Плотная, выгоревшая до снежной белизны парусина была натянута наподобие двускатной крыши.

– За порчу экранов наказание то же, что и за гуардо, – просветил Джо спутник, заметив его интерес. – Так что не вздумай…

– А где можно раздобыть одежку, как у тебя? – поинтересовался Джо.

– В лавке, где ж еще… Деньги у тебя есть?

Дурко пошарил по карманам.

– А если свистнуть?

– Ты мне нравишься, парень! – тихонько рассмеялся воришка. – Есть в тебе… А ну, стой!

Он замер в напряженной позе, к чему-то прислушиваясь. Джо последовал его примеру.

– Что…

– Тихо, сволочь!!!

Минута прошла в молчании. Наконец, спутник Джо тихонько перевел дух.

– Все пучком. Это ветер, понял? Шевелит опавшую кору, хоть бы ее скорей собрали всю…

– Ух ты, страус! – удивился Джо, глядя в проулок. Там, подергивая длинной шеей, вышагивала здоровенная голенастая птица. Дыхание домушника на миг прервалось.

– Так! – севшим голосом шепнул он. – Медленно и тихо линяем отсель… Очень медленно и очень тихо…

Воришка осторожно пятился, не спуская с птицы глаз. Ничего не понимающий Джо последовал за ним. Когда толстый ствол очередного гуардо скрыл от них странное создание, домушник перевел дух.

– Ворона стояла на солнце, понял? – шепнул он. – А мы в тени, просекаешь? Эта тварь нас не разглядела…

По мнению Неуловимого Джо, птица куда больше напоминала страуса, чем ворону, о чем он и поведал своему спутнику. Тот досадливо затряс головой.

– Да прикрой, наконец, свое тявкало! И не шелести! Ох, вот невезение…

Последние слова явно не относились к Джо. Высунувшись из-за ствола, воришка напряженно пялился в конец аллеи – он даже приподнял вуаль. Среди пятен света и тени что-то двигалось. Домушник обернулся, весьма выразительным жестом зажал себе рот и чиркнул ребром ладони по горлу, после чего протянул руку, указывая на что-то. Джо непонимающе пожал плечами. Воришка тихонько зашипел от ярости и вновь энергично ткнул пальцем. Тут Джо, наконец, увидел черный зев дренажной трубы, полускрытый вьющимися растениями. Пригибаясь, словно под пулями, компаньоны потащили свою ношу к укрытию и, согнувшись в три погибели, полезли внутрь.

– Чуть было не попались! – прошептал спутник, когда они достаточно углубились в темный зев.

– Ты что, страусов этих зассал?! – возмутился Джо.

– Не знаю, что еще за страусы, парень… Эти птички – вороны проклятого герцога, и если хочешь жить долго и счастливо, лучше им не попадайся… Особенно днем, с мешком чужого барахла! – тут воришка нервно хихикнул.

– И надолго мы тут застряли?

– Почему же застряли, нычка эта мне знакомая… Сейчас будет поворот, а там и до выхода недалеко… Есть, правда, одна проблема…

– Какая?

– Ну, во-первых, в канализации обожают селиться змеи, – непринужденно ответил домушник, вызвав крайнее замешательство своего спутника.

– А что, ядовитые у вас тут водятся? – опасливо спросил Джо.

– Ага, и преогромные… Они солнца тоже не любят, как мы… А во-вторых, труба выходит на освещенное пространство, там тени нет.

Где-то вдалеке замаячил свет. Ядовитых гадов Джо опасался куда больше, чем солнца, но ожоги на руках и лице с каждой минутой заявляли о себе все ощутимее. У самого выхода домушник вдруг ловким движением выдернул из рук напарника мешок и скользнул наружу. Джо сунулся было следом, но резко затормозил на границе освещенного пространства. Из-под плотной серой вуали, скрывающей лицо воришки, послышалось хихиканье.

– Извини, друг… Похоже, тебе придется остаться тут. Спасибо, что помог с грузом…

– Э! Как тебя там!

– Не скучай, простачок!

Спустя миг воришки уже и след простыл. «Надо было дать ему по башке как следует и разжиться здешней одежонкой, – вяло размышлял Джо, пристраиваясь поудобнее. – А там, глядишь, что-нибудь придумал бы». От нечего делать он провел ревизию своих карманов. Китайская пластмассовая зажигалка, полпачки курева, доставшийся по наследству от отца нож-выкидуха (настоящий «зоновский», с пружиной от будильника), мятая десятирублевка и мелочь… Да, негусто. Он несколько раз щелкнул клинком, наслаждаясь звучным «крак!», потом спрятал нож подальше. Кто их знает, местных шерифов: вдруг из-за такой малости здесь можно огрести проблем…

Убийственное местное солнце неторопливо перемещалось по небосклону. Пятно света подбиралось к ногам Неуловимого Джо; уже пару раз он отодвигался в глубь трубы. Внезапно на бетонную стену легла уродливая тень. Джо вскинул глаза. У самого выхода под палящими лучами совершенно спокойно стояли те самые нелепые создания, напугавшие домушника. Сейчас, при ближайшем рассмотрении, на страусов они походили лишь в общих чертах. Каждая из птиц превосходила ростом человека. Длинные мускулистые ноги опирались на трехпалую стопу, пальцы заканчивались толстыми когтями. Прижатые к туловищу крылья были короткими и широкими, словно кили сверхзвукового истребителя. Шею, более массивную, чем у страуса, венчала здоровенная приплюснутая башка; а мощный, широкий, загнутый книзу клюв напоминал орлиный – разве что куда больших размеров. Поганый воришка обозвал птичек «воронами герцога», но ничего вороньего в их облике не было – кроме, пожалуй, расцветки. Крылья и хвост отливали маслянистой синевой вороненого металла, пепельно-серые перья туловища и шеи постепенно переходили в такой же иссиня-черный на голове. К клювам птичек крепились странные приспособления из тонких стальных спиц и винтов; очевидно, единственным предназначением их было плотно прижимать два темных стеклышка к глазам созданий. Эти очки окончательно добили беднягу Джо.

– Фига с-се! – не выдержал он.

Птицы комично переглянулись – и сунули головы внутрь. Потом произошло нечто, вовсе невероятное с точки зрения Джо: они заговорили.

– Он наз-вал ге-е-р-р… Цога! – сообщила одна птица другой. Речь твари была скрипучей, словно в глотке ее открывалась и закрывалась старая рассохшаяся дверь, но вполне понятной. – Он сказа-ал Фига-ассэ!

– В Терр-митник! В Терр-митник! – прокаркала вторая.

– Он не-е-е экипир-рован! – сообщила первая.

– Поведем черр-рез тень!

– Черр-рез… тень! – согласилась другая.

Придя к соглашению, оба создания присели, вытянули шеи вперед и без видимых усилий пролезли в трубу. Тут Джо забеспокоился: пара мощных клювов надвигалась как-то уж слишком целеустремленно.

– Э?! Вы чего?! Стоять, бояться! Кыш! – выпалил он, проворно отползая во тьму. Как и следовало ожидать, слова эти пропали впустую. Тогда Неуловимый Джо развернулся и припустил назад. В этот момент он не задумывался о змеях: опасность, исходящая от зловещей парочки за спиной, была куда более реальной. Парень старался вовсю, но звуки царапающих бетон когтей все время звучали за его спиной. «Выберусь из трубы – и деру! – лихорадочно размышлял Джо. – Или лучше залезть на ближайшее дерево, там отсидеться… Летать-то эти страусы не умеют?» Он уже почти решился привести свой план в исполнение – но судьба распорядилась иначе. Прямо на выходе из тоннеля чудовищный клюв крепко прихватил его за брючный ремень.

Неуловимый Джо не зря слыл во Мгле первым городским хулиганом: едва выпрямившись, он что было силы лягнул ногой назад. Полновесного удара не получилось: подметка скользнула по гладким перьям. Тем не менее птичка хрипло крякнула и выпустила добычу. Джо припустил со всех ног, но не успел он пробежать и нескольких метров, как получил пониже спины чудовищной силы удар. Юнца оторвало от земли и швырнуло вперед – к счастью, прямо на большую кучу коры гуардо. Легкая рыжеватая масса немного самортизировала падение. В следующий миг над головой его разразился смех – громкий, скрипучий и явно издевательский. С трудом встав на четвереньки (ощущение было такое, будто в копчик забили раскаленный гвоздь), Дурко повернул голову. Смеялись мерзкие птички – эти твари, эти недостраусы; смеялись над ним– царем и повелителем природы! Рука Джо сама собой потянулась к ножу; но прежде чем пальцы нащупали рукоять выкидухи, одно из животныхнебрежно пнуло его в бок. Движение герцоговой вороны было неуловимо быстрым. По ребрам словно вытянули со всей дури милицейской дубинкой. Боль моментально сожгла остатки кислорода в легких. Джо вновь рухнул на землю и скорчился. Птички зашлись сатанинским хохотом. «Интересно, они разумные, эти садюги? Если разумные – запинают… А если все-таки неразумные – заклюют. Во попал…»

– Встал! – вполне членораздельно произнесла одна из ворон.

Новый пинок (к счастью, не такой сильный) заставил беднягу подняться на ноги.

– Бего-ом… Арш! – скомандовала другая, и птицы вновь расхохотались.

Джо заскрежетал зубами от унижения: примерно так он и представлял себе ужасы армейской жизни…

Он трусил по улице, морщась от боли в ребрах и копчике. Направление задавали птички: одна легкими стремительными скачками перемещалась спереди и чуть сбоку, другая контролировала Джо со спины. По-видимому, пернатые конвоиры чертовски хорошо знали дорогу: они все время находились в тени, не пересекая границ освещенного пространства. В других обстоятельствах эта прогулка, пожалуй, доставила бы Дурко удовольствие: парень ни разу в жизни не был в больших городах, а уж от родной Мглы Аристопал отличался, словно взращенный в тропиках ананас от мелкой незрелой брусники… Густая малахитовая тень, расплавленный никель жгучих лучей, выгоревшая до снежной белизны ткань противосолнечных экранов и бледно-лимонный песчаник домов – вот, пожалуй, те краски, что преобладали в городской палитре. Он был возведен на пологих холмах; улицы вгрызались в склоны, прятались от смертоносного ультрафиолета за живым щитом гуардо, ныряли в тоннели и рукотворные гроты. Сказать, что город утопал в зелени – значит не сказать ничего: вокруг царило настоящее буйство флоры. Зеленые волны шли на приступ стен, свешивались застывшими водопадами с плоских крыш и карнизов, клубились, словно пена океанского прибоя, пышными цветами на стенах живых изгородей. Большая часть растений была незнакомой: толстые лианы, раскидистые деревья, усыпанные крупными желтыми и красными плодами; высокий, с мягкими, как у пихты, иглами кустарник, распространяющий тонкие смолистые ароматы… Чаще всего встречались гуардо, а самыми узнаваемыми были кактусы. Вот уж кому местное солнце шло только во благо! Ощетинившиеся острыми иглами гиганты вымахивали на десятки метров; их менее рослые собратья поражали толщиной, раздуваясь до размеров хорошей бочки. Колючая мясистая плоть срасталась, образуя совершенно непроходимые заросли. Кактусы зачастую использовались в качестве живых оград: преодолеть такую стену, очевидно, не представлялось возможным. Людей на улицах было немного: большинство встречных «ниндзя-пчеловодов» занимались сбором осыпавшейся коры – сгребали ее в кучи, набивали мешки и отвозили куда-то. Джо и его конвоиров провожали взгляды – любопытные, но не слишком долгие: чувствовалось, что подобное зрелище здесь отнюдь не редкость. Послышался дробный топот, и мимо промчалась еще одна «страусо-ворона». На шее ее висело нечто вроде небольшой плоской сумки или кошеля. Джо проводил птицу изумленным взглядом: скорость у этого создания была, как у хорошего автомобиля! Все соображения относительно побега пришлось отложить до лучших времен: его нагнали бы в два счета и как следует отпинали. Огрести от конвоиров снова чертовски не хотелось…

Термитник возник неожиданно: улица сделала очередной поворот, и взору Джо открылась узкая, прямая, как стрела, аллея. Солнцезащитных экранов здесь не было: обжигающие лучи заливали пространство. Стеклянистые потоки горячего воздуха поднимались к небесам, искажая перспективу. Замок возносился над городом на высоту небоскреба, угрюмый серый утес прорастал наверху лесом тонких конических башенок. В этом сочетании легкости и массивности ощущалась странная, почти неуловимая дисгармония; окружающий ландшафт лишь подчеркивал ее. Некая сила очертила вокруг Термитника идеально ровную окружность радиусом в километр, расчистила ее – и засадила плотными рядами исполинских бочкообразных кактусов. Попасть к воротам можно было только одним способом – по аллее. У самой границы света и тени птицы остановились.

– Сидеть! – приказала тварь; пленник немного замешкался – и тут же получил сильный тычок под коленки.

– С-сучки! – прошипел Джо сквозь зубы; впрочем, птицы не обратили никакого внимания на эту реплику.

Одна из ворон помчалась по направлению к замку, с каждой секундой наращивая скорость. Из-под лап ее взвихрился шлейф тонкой пыли. Другая принялась с важным видом прохаживаться вокруг пленника. Минут через пять полоска пыли протянулась в обратном направлении: птица возвращалась, сжимая в клюве некий продолговатый предмет. Когда она приблизилась, Джо с удивлением опознал длинный зонтик.

– Бери. Рас-кррой! – приказала тварь, роняя его к ногам парня.

Зонт оказался на диво удобен – но именно как защита от солнца: в дождь его плотная мягкая ткань наверняка впитывала воду не хуже губки. После вынужденного кросса по жаре силы Неуловимого Джо были на исходе; к счастью, конвоиры больше не настаивали на том, чтобы он бежал.

Пересекающая кактусовое поле аллея упиралась в глубокий ров, причем дальний его берег был намного выше ближнего. Подъемный мост вел в недра замка. Войдя внутрь, Джо очутился в узком полутемном коридоре. Пахло жильем. Разгоряченное тело охватила восхитительная прохлада. Птицы заставили пленника подняться на пару этажей вверх и легким пинком задали ему направление. Обернувшись, он обнаружил, что конвоиры остались у лестницы. Очевидно, их миссия на этом завершилась… Деваться все равно было некуда: Дурко пригладил взъерошенные волосы, поморщился (обожженная кожа зудела все сильнее) и двинул вперед.