Текст книги "Земля негодяев"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Да, конечно… – процедил фельдшер. – Благодарю, что напомнил… Э-э… Как продвигается проект «Дитя Нации»?

– Пока еще рано об этом говорить, – пожал плечиками Адорабль. – Подождем пару-тройку лет… Господин Высокое Небо должен стать легендой, а я, маленький, мудрый и весь в белом, – каждодневной реальностью… Учти, от тебя потребуется приложить немалые силы – спасение жизней, помощь страждущим, прочее в том же духе… Как, готов ты стать во главе обновленной медицинской службы?

– Э-э… Да… – Збышек сглотнул. – Послушай… Извини, что вспылил… Я готов исполнять любые твои поручения… Даже те, о которых остальным лучше не знать…

– Это ты о чем? – подозрительно осведомился Адорабль.

– Ну, там… Табак… Спиртное… Маленькие слабости есть у всех, я понимаю…

– Ну, хоть кто-то из вас, балбесов, это понимает… – проворчал младенец. – Я ж не дурак, злоупотреблять не буду…

– Но взамен мне бы хотелось получить ответную услугу! – быстро сказал Пшелвдупский.

– Какие все-таки люди корыстные… – сокрушенно вздохнул вундеркинд.

– Понимаешь, я люблю Адриадакис! – Збышек снова густо покраснел. – А она… Она совсем не обращает на меня внимания…

– Ну, а я-то здесь при чем?

– Ты мог бы повлиять на нее, немного… – Збышек прошептал что-то еще, одними губами.

– Не слышу! И вообще, как ты это себе представляешь?! Над личной жизнью товарищей я не властен, знаешь ли…

– Ты мог бы…

– Да что, разрази меня гром?!

– Я знаю, ты умеешь влиять на людей, – пробубнил Збышек, уставившись в пол. – Внушать им всякое разное. Гипноз. Я видел…

– Да? И что же ты видел? – взгляд Адорабля стал вдруг очень внимательным.

– Ты сам знаешь что… И если бы ты мог как-то, ну, подтолкнуть ее ко мне…

– Знаешь, гриб такой есть – называется отсосиновик… – сквозь зубы бросил младенец и вдруг взорвался: – Я тебе что, сводня?!! А ты не подумал о том, что можешь быть попросту противен ей?! И не проще ли мне кой-чего сотворить с твоим хилым мозгом, чтоб раз и навсегда отбить охоту делать подобные заявления?!

Збышек попятился к дверям – и выскользнул в коридор, оставив Адорабля бушевать в одиночестве.

– Ладно, рśа krev, – бормотал он себе под нос, почти бегом спускаясь по лестнице. – Не помог этот, свинота, – так я найду кое-кого другого!

* * *

– Ну что ж, я-таки выслушал вас внимательно, – заявил низкорослый седой тип; его лицо казалось застывшим в сардонической усмешке из-за старого шрама. – Однако не все так просто: вы будете смеяться, но есть одна маленькая проблема…

– И что это за проблема? – осведомился Гаргулов, мысленно проклиная седовласого за несносную манеру вести разговор: главарь местных контрабандистов, казалось, находил какое-то извращенное удовольствие, объясняясь местечковой феней.

– Тропа на Джеппу всегда-то считалась довольно скверной, а теперь этот Сай Бузина…

– Что еще за Бузина?

– Ой, это такой нехороший тип, шоб вы знали… Просто очень нехороший, – контрабандист сокрушенно покачал головой. – Этот поц хочет прибрать к рукам всю свободную торговлю – и шо вы себе думаете? Он таки имеет на это неплохие шансы! У него самая большая, хорошо вооруженная и очень-очень наглая команда – и они очень хорошо смотрят за единственной нормальной тропой, ведущей в славную Джеппу.

– Какая неприятность! Хочешь сказать, во владения Господина Хрустальное Озеро ты больше не ходок?

– Азохен вэй… Вы же умные люди и понимаете: мне и моим мальчикам надо как-то зарабатывать на миску супа. Просто на этой трассе стало чертовски горячо, даже для таких рисковых ребят, как мы. Вы двое пришлись бы весьма кстати, особенно если и впрямь умеете стрелять – но не с женщиной и не с детьми…

– И тем не менее они идут вместе с нами. Это не обсуждается. Давай лучше обговорим цену…

– Ах, гоим, вечно вы торопитесь! – хмыкнул седой. – Разве старый Моисей уже сказал «да»? Если вы думаете, шо сказал, – вам таки послышалось… Но просто смеха ради: шо такого ценного вы имели мне предложить?

Сан Саныч хитро прищурился. Порядки в деревушке царили своеобразные: путники уже выяснили – деньги Аристопала, Джеппы и даже Дириоласты имели здесь хождение, но любая монета или банкнота ценилась не более чем в одну десятую номинала. После долгих споров дети Господина Высокое Небо согласились потратить некоторое количество драгоценного пластилита…

– Позволь задать тебе встречный вопрос: что бы ты сам хотел получить? Что бы взял сразу – и не торгуясь?

В глазах седовласого вспыхнуло веселое удивление.

– Ах, гоим – вы что же, немножко волшебники? Или просто решили посмеяться над старым Моисеем?

– Ни то ни другое, уважаемый, – покачал головой Сан Саныч. – Просто назови свою цену, лады?

– И вы таки обещаете, что я это заимею?

– …У этого типчика губа не дура! – ворчал Костя, возвращаясь к палатке. – Ишь чего захотел… Да здесь каждый второй возьмется отвести нас на край света просто за горстку патронов!

– Может, и возьмется, да вот только доведет ли? Я ведь при тебе с местными беседовал, Кость: все в один голос говорят, что, мол, «Моисей и сыновья» – самая надежная команда…

– Бандюги они…

– Так здесь все бандюги! – невесело хохотнул Сан Саныч. – Поселок напрочь незаконный, если я хоть что-то в местной жизни понимаю… Ну, вот и первая проверка для наших маленьких эгоистов. Как думаешь, сумеют они «ручник» изготовить?

– Ох, сомневаюсь… Вряд ли они вообще знают, что это за штука такая – пулемет.

Костины опасения не подтвердились.

– Конечно, знаем! – пожал плечами Марикс. – И пулемет, и еще несколько десятков видов быдлянского оружия… Забавно, никогда не думал, что эта информация нам понадобится!

– Тады приступай. – Гаргулов широким жестом указал на сваленные в углу баулы.

Один из них был расстегнут, и наружу торчали одинаковые серенькие кирпичики, с виду – то ли оконная замазка, то ли дешевое мыло.

– Поможешь мне? – спросил мальчик сестру.

– Хорошо. Займись пулеметом, а я сделаю патроны.

Сан Саныч и Костя с интересом наблюдали действо. Сперва Марикс достал пластилит и сложил кирпичики аккуратным параллелепипедом, после чего уселся напротив, скрестив ноги, и застыл. Первые мгновения ничего не происходило, но вот серая масса дрогнула и поплыла, словно оказавшийся у огня воск. Казалось, невидимые руки мнут податливую материю, формируя некий предмет – сперва грубо, в первом приближении, потом все точней и точней. В последнюю очередь проявлялись цвет и фактура – масляный блеск вороненой стали, темное дерево приклада, широкий брезентовый ремень…

– Класс! – восхищенно прошептал лейтенант. – Ну, блин…

– Минус шесть килограммов пластилита, считая патроны, – мрачно обронила Ласса. – Осталось около тридцати килограммов…

– Меньше. В каждом бруске девятьсот семьдесят граммов; двадцать восемь брусков – это двадцать семь килограммов сто шестьдесят граммов…

– Ты что, в уме подсчитал?! – удивился Гаргулов.

– Конечно… Ах да, вы даже этого не умеете… – Марикс с отвращением посмотрел на пулемет. – Забирай… Надеюсь, остальное мы потратим с большим толком.

– Угу. А до этого придется тащить его на собственном горбу! – мрачно констатировал Гаргулов. – И вы тоже понесете, голубчики, не отвертитесь… А то тяжелей консервированной башки им ничего не поднять, видите ли! Кстати, как она там?

Марикс и Ласса переглянулись.

– Мицелий уже должен был прорасти в мозг… – задумчиво протянул мальчик. – Возможно…

Дети уставились на корзину. Повинуясь силе «эго», банка медленно поднялась из своего вместилища и зависла в воздухе. Голова Фигассэ покачивалась в прозрачной жидкости; красноватая бахрома, тянущаяся вниз от обрубка шеи, сделалась гуще. Но главным было не это: отвратительный трофей теперь определенно проявлял признаки жизни! Моргали набрякшие, синюшные веки, лицо гримасничало, глазные яблоки в сетке кровавых прожилок двигались в глазницах, силясь рассмотреть окружающее… Костя внезапно почувствовал неудержимый приступ тошноты и бросился вон из палатки.

– Не обожгись! – крикнул ему вслед Гаргулов.

– Ну что же, первая стадия микозной реанимации явно прошла успешно! – профессорским тоном констатировала девочка.

– Первая стадия чего? – не понял Сан Саныч.

– Мы имплантировали в голову предателя искусственный организм, грибной мицелий особого вида, – пояснила Ласса. – Это произведение биоинженерного мастерства нашего высокочтимого родителя, предназначенное для оживления мертвецов. Они иногда рассказывают презабавные вещи!

«Хорошая штука! – тут же оценил сказанное сидящий внутри Гаргулова опер. – Нам бы такую, сколько «висяков» раскрыли бы!» Человеческое же начало Сан Саныча содрогнулось.

– Так что же, он… Она… Этотеперь может разговаривать?

– Пока нет, – вздохнул Марикс. – Голосовых-то связок у него нету… Мицелий сформирует их подобие, нужно лишь время. Зато в жидкой среде он больше не нуждается.

При этих словах банка с оглушительным звоном лопнула. Гаргулов еле успел заслониться от осколков стекла и брызг.

– Разве нельзя было поаккуратнее! – Ласса возмущенно отряхивалась.

– Ну, извини, – ухмыльнулся Марикс; по выражению лица было понятно, что ему ничуточки не жаль.

– Сам эту гадость понесешь! – сипло предупредил вернувшийся Костя. – Я и пальцем к ней не притронусь, так и знай!

– Не беспокойся! – презрительно бросил мальчик.

В путь отправились, как здесь водится, с заходом солнца. Компания «Моисей и сыновья» состояла из восьми человек – причем в сыновьях у старого пройдохи ходили, в числе прочих, два китайца и негр.

– Ай, неужели вы думали, все мои мальчики носят пейсы и кипы? – хихикнул контрабандист, заметив недоумение лейтенанта. – Они таки вполне современные молодые люди, да и сам я, знаете ли, немножко отличаюсь от своего знаменитого тезки… Или у вас есть интерес сорок лет шляться по пустыне?

Первая ночь выдалась тяжелой. Путников окружала густая стена зелени. Один из контрабандистов нес на шесте фонарь, в его тусклом свете Моисей ухитрялся определять направление. Мачете и боевые посохи с трудом прорубали дорогу в буйстве флоры. Гаргулов и Кролик совершенно выбились из сил – что уж говорить о детях. Адриадакис держалась лучше всех, но и она выглядела изрядно уставшей.

– Завтра будет легче, – бросил один из Моисеевых людей. – Дорога, правда, все время в гору – зато и лес не такой густой.

Контрабандисты разожгли небольшой костерок и расположились вокруг, покуривая короткие трубочки. Моисей завел разговор о службе общественного спокойствия Джеппы: обсуждались разнообразные способы избежать ее пристального внимания. Костя подумал мельком, что сведения эти для них просто бесценны, и провалился в сон… Вторая ночь перехода была немногим легче первой, но уже на третью путники вполне освоились – дорога и впрямь сделалась лучше, да и к общему темпу они приноровились.

– Что ж, если и дальше все будет складываться удачно, через две ночи мы увидим знаменитое озеро Джеппы, – заметил Моисей.

Гаргулов вытер пот со лба.

– Мне казалось, вначале ты говорил о трех сутках пути…

– Мы решили не рисковать и сделали небольшой крюк по Дебрям… Зато обошлось без перестрелки, шо тоже очень кошерно.

Следующая ночь была темной – хоть глаз выколи. Облака затянули небо плотной пеленой. Утром разразился ливень. Путники нашли убежище под нависающей скалой. В нескольких метрах справа и слева клокотали потоки мутной воды.

– Здесь всегда такие дожди?! – спросил Гаргулов Моисея.

– В сезон вод – да! – ответил проводник. – Случается и в сезон ветров…

– Сколько же тут всего сезонов?

– Четыре, по числу стихий… Вода, ветер, земля и пламя… Сезон земли – самый благодатный и изобильный… Сейчас-то немножко мокро, правда? Но для эмигрантов вроде вас эти дни – самый цимес!

– Это почему же?!

– В Джеппе проходит традиционный карнавал, на улице полно ряженых! Если не будете щелкать клювом – поимеете счастье устроиться, не привлекая внимания службы общественного спокойствия!

К вечеру дождь так и не унялся, разве что стал немного слабей. Дети Господина Высокое Небо переносили тяготы пути стоически, но силы маленьких эгоистов были небеспредельны. В конце концов Косте пришлось взять на руки Лассу, а Марикс уцепился сзади за гаргуловский ремень. Казалось, дождь не кончится никогда, но тугие струи внезапно перестали барабанить по голове и плечам. Путники остановились. Брезжил рассвет, в нескольких метрах позади продолжал бушевать ливень. Гаргулов задрал голову. Прямо над ними проходила граница между тучами и чистым небом – четкая, словно вырезанная ножницами исполинская дуга.

– Ну вот, имею вас обрадовать: пришли! – облегченно вздохнул Моисей.

– Пришли куда? Не вижу…

– Ай, теперь совсем немного осталось. Господин Хрустальное Озеро не допускает в Джеппу дождь – до поры: его появление должно совпасть с кульминацией местного праздника… Ну шо, вы-таки довольны нашей маленькой прогулкой?

Город-кратер поразил лейтенанта до глубины души.

– Знаешь, Саныч, если раньше я время от времени сомневался: а не мерещится ли мне все это, то теперь впору спросить: да я ли это вообще?

– Ты, Кость, ты, – успокоил коллегу Гаргулов. – Кому еще в голову придет такие идиотские вопросы задавать…

– Эх, красотища-то какая!

– По-моему, ужасно! – буркнул Марикс и поежился. – Ваше счастье, быдляне, что вы не способны как следует прочувствовать чужое «эго»… Оно пропитало здесь каждую улицу, каждый дом, расползлось по всему городу… Будто слякоть, отвратительная слизь… Оно везде!

– Эпицентр этой силы лежит в глубинах озера, – мрачно кивнула Ласса. – Скажи, ты не ощущаешь пульсаций силы нашего высокочтимого родителя?

– Нет… Все забивают отвратительные эманации Господина Хрустальное Озеро.

– Стало быть, вот зачем вы сюда шли… – устало обронила Адриадакис. – Один великий эгоист попал в лапы другого; а вы, значит… Как я сразу не догадалась… Ладно, давайте уже спустимся в город и найдем приют на день.

Некоторое количество местных денег у путников имелось – они предусмотрительно разжились ими еще в поселении контрабандистов. Сан Саныч побренчал в мокром кармане монетами, вздохнул и осторожно шагнул на каменистый склон.

* * *

Проект «Дитя Нации» потребовал от Адорабля куда большего напряжения нервов, чем он рассчитывал. Выдерживать новую роль получалось с трудом. Особенно тяжко давалась вундеркинду безмятежная улыбка и спокойный, доброжелательный тон. «Душа мудреца глубока, рябь случайных эмоций не может нарушить ее покой». Во, блин! Эти древние мудрецы, должно быть, просто не имели возможности как следует наорать на своих оппонентов, срыгнуть на них кашку… Или приказать расстрелять всех, к чертовой матери… Тут действительно – либо сломаешься, либо начнешь придумывать всяческие хитроумные отмазки! «Когда глупец разглагольствует – мудрый помалкивает, когда глупец действует, мудрый выжидает, когда глупец размышляет – мудрый знает».

– Да уж, с таким подходом просто удивительно, что о тебя не вытирает ноги каждый встречный… Интересно, как им удавалось поддерживать свою репутацию?

Адорабль задумчиво сунул в рот пустышку. Изжеванная гуттаперча облегчения не принесла. «Надо бы купить новую… Интересно, как там Адриадакис? Где она сейчас, что поделывает?» При мысли о напарнице вундеркинд тяжело вздохнул. Разумеется, она сейчас выполняет его поручение, а значит – присматривает за детьми Господина Высокое Небо и этими отщепенцами… Но могла бы уже отправить ему весточку! «Значит, не могла, – тут же подсказала Ее Величество Логика. – Значит, обстоятельства взяли верх над долгом и преданностью… Временно, разумеется. Сугубо временно». Младенец задумчиво потрогал пупок. За несколько суток, прошедших с момента взятия Термитника, гипноглаз приходилось использовать неоднократно. Главы гильдий никак не могли взять в толк, кто он такой и что вообще происходит… Старые дурни. Забавно все-таки, как действуют на разных людей гипноволны; особенно интересны побочные эффекты… Уличная шпана, мелкий грабитель Хорхе стал образцовым командиром, трусливая размазня Кван – неплохим подпольщиком и бойцом, две бабки из занюханного сибирского городка оказались великолепными бодигардами… Что это, игры его собственного подсознания, отразившиеся в гипновоздействии, или нечто изначально присущее рецепиентам? Надо бы провести исследование… Когда у него будет свободное время, разумеется. Что может быть достойней самопознания?!

В дверь тихонько постучали, спустя миг в щели показалась Збышекова физиономия. Младенец насупился.

– Так, с чем опять пожаловал?!

– Я, это… – Фельдшер кривовато улыбнулся. – Хотел извиниться… За свое недостойное поведение, и вообще… Ну… Ты был прав, конечно, я тут все обдумал…

– Вот! – наставительно произнес Адорабль. – Вот что бывает, когда даешь себе труд немного напрячь мозги: все сразу встает на свои места. Итак, ты сумел взять под контроль низменные эмоции?

– Да! Полностью! – с жаром воскликнул Збышек. – Знаешь, твои слова – они просто, ну-у… Что-то перевернули во мне! Я осознал, что вел себя как последний эгоист, не принимая в расчет чувств Адриадакис… Мы ведь товарищи по борьбе, а это самое главное…

– Правильно. Так и есть. Все мы учимся на своих ошибках, Пшелвдупский.

– Да! – подхватил Збышек. – И знаешь… Я хотел сказать тебе спасибо! Огромное! Ведь если б не ты, я так бы и остался… Ну-у… этим…

– Я просто подтолкнул тебя в нужном направлении, – пожал плечиками Адорабль; лихорадочный энтузиазм Збышека поверг его в легкое недоумение. – В основном ты все понял сам. Учись, парень, работай над собой – и как знать, возможно, однажды жизнь повернется к тебе светлым полужопием… Э-э… – взгляд младенца остановился; что-то в сказанной им фразе было не так, а он обожал абсолютную точность формулировок.

– И я хочу, чтоб ты знал: мое предложение, конечно же, остается в силе! – Збышек заговорщически понизил голос. – Ну, насчет расслабления…

– Вот как? Дай сигаретку!

Пшелвдупский с готовностью выхватил пачку.

– Тяжелая выдалась неделька… – обронил Адорабль, выпустив к потолку тонкую струйку дыма.

– Уж я думаю! – поддакнул Збышек. – Сам устал как собака… Но, по крайней мере, с некоторыми проблемами разобрался. Думаю, в руководстве медицинской гильдии придется сделать перестановку кадров, кое-кого отправить на пенсию… Я ведь могу распорядиться?

– Конечно, ты же теперь представитель городской администрации! Ты даже арестовать кого-нибудь можешь и расстрелять без суда и следствия… Хотя, конечно, лучше обходиться без крайностей… Но если твои действия попытаются саботировать – будь тверд, понял?!

– Да, конечно… А знаешь, этой ночью я хочу отдохнуть от дел, – признался Пшелвдупский. – Немножко развеяться, сменить обстановку… Хочу сходить в стриптиз-бар.

– В Аристопале есть стриптиз-бары?! – удивился Адорабль. – Не знал, надо же… Во везет некоторым!

– Я ни разу в таких местах не был! – стыдливым шепотом поведал Збышек. – Ну… Хочу исправить пробел в образовании. Там, говорят, такие девочки… Такое вытворяют…

Вундеркинд состроил угрюмую рожицу.

– Не сыпь мне соль на раны…

– На раны? – вскинул белесые бровки Збышек. – Тебе? О чем ты?

– О чем, о чем… Будто не понимаешь… Я тоже хочу позырить на баб!

– О… Ну… Э-э…

– Если я выгляжу как младенец, это еще не значит, что я младенец! – пробурчал Адорабль. – А некоторые имеют нахальство жаловаться на свою жизнь – тяжело им, видите ли…

– Так хочешь, я возьму тебя с собой?

Глазки вундеркинда на миг вспыхнули радостью, но тут же потухли.

– Хорхе не позволит… Да еще бабки…

– Хм… – задумался Пшелвдупский. – А ты не можешь услать их всех с каким-нибудь поручением? Часика этак на три? Нам хватит…

– На три-и… Ну, не знаю… Разве что на час-полтора… – Младенец в задумчивости выпятил губу. – Говоришь, сегодня ночью? Гм…

– Ни за что не поверю, что твой гениальный мозг не справится с этой задачей! – воскликнул Збышек.

– Поменьше пафоса, Пшелвдупский. Вот что: ты сможешь подогнать к воротам Термитника паромобиль?

К тому моменту, как заходящее солнце окрасило небосвод в розовые тона, все было готово. Медицинская карета под парами стояла в нескольких метрах от рва. Збышек покинул Термитник, неся в руках здоровенную корзину.

– Чего там у тебя? – без особого интереса спросил Лю, дежуривший в этот час у ворот.

– Грязное белье, – пробормотал Пшелвдупский. – Давно пора устроить здесь собственную прачечную…

Лю поправил ремень ракетомета и зевнул.

– Слышь, фельдшер, про птичек ничего нового не слышно? Будем мы их зачищать или нет?

– Не будем, успокойся… Кван с ними как-то договорился: они не трогают нас, мы не трогаем их, такой расклад.

– Ну и ладно, – пожал плечами Лю. – Не больно-то и хотелось…

Збышек погрузил корзину, уселся за рычаги и покатил. Спустя несколько минут в заднем отсеке паромобиля что-то закопошилось, и голос Адорабля глухо спросил из-под тряпок:

– Ну что, получилось? Никто не заметил?

– Получилось, – бросил Збышек. – Даже проще, чем я предполагал.

– Сверток под одеялом не вызовет подозрений, во всяком случае, еще несколько часов, – хихикнул вундеркинд. – А если нам немножечко повезет, об этой моей отлучке вообще никто не узнает… Хм, мы ведь можем превратить это в маленькую традицию, почему нет? Что скажешь, Пшелвдупский?

– Давай не будем загадывать так далеко…

– Ладно… Скоро там?

– Минут через сорок доберемся.

– Одежку-то мне захватил, а?! – забеспокоился младенец.

– Захватил, не бойся… И шляпу с вуалью тоже. Сойдешь за похотливого карлика, – не удержался от колкости Збышек.

– Но-но, я бы попросил! – строго отозвался Адорабль. – Я не карлик, я титан мысли… Пускай даже и маленький.

Стрип-бар располагался в небольшом подвальчике. Веселье уже кипело вовсю: сквозь плотные двери музыка не проникала, но стоило зайти внутрь – как на тебя тут же обрушивался водопад звуков. Разноцветные лучи метались по маленькой сцене. Возле шеста крутила бедрами девица – все еще слегка приодетая. Закутанный в плащ Збышек устроился за столиком в самом темном углу. Убедившись, что на них никто не обращает внимания, он откинул полу и выпустил Адорабля.

– Почему так низко?! – недовольно буркнул младенец. – Я же ничего не увижу! Слышь, Пшелвдупский, добудь мне сиденье повыше… Блин! Эй ты, жирный, окороками двинь – загородил все! Чего смотришь, тебе говорю!

– Тс-с! Что ты орешь! – прошептал Збышек. – У тебя голос детский, не привлекай внимания…

Но это было как раз то, чего Адорабль не умел. Музыкальная тема сменилась. Теперь танцовщица двигалась активнее, освобождаясь от остатков одежды. Публика оживленно приветствовала эту трансформацию.

– Сиськи покажи! – раздался из дальнего угла подозрительно юный голос.

Вспотевший Збышек подозвал официантку.

– Принесите, пожалуйста, кружку темного…

В бок ему воткнулся маленький острый локоть. Фельдшер скосил глаза: Адорабль молча показывал ему два пальца.

– Две кружки! – поправился Пшелвдупский.

Стриптизерша на сцене рассталась наконец с бюстгальтером под одобрительные возгласы посетителей. Блеснув восхитительной улыбкой, девушка совершила головокружительный кульбит возле шеста.

– О да, мамочка! Потряси ими!!! – вопил Адорабль, стуча маленькими кулачками. Пиво выплескивалось на столешницу. Збышек напрасно пытался утихомирить вундеркинда: в их сторону уже пару раз обернулись. Фельдшер утер со лба пот и отхлебнул из кружки. Адорабль решил последовать его примеру, но сосуд оказался слишком тяжел для него. Младенец снова пихнул в бок своего визави.

– Помог бы, что ли!

Пшелвдупский обреченно вздохнул, поднял вуаль на шляпе Адорабля и поднес кружку к его губам. Дорвавшийся до запретного напитка вундеркинд жадно глотал. Густая пена нарисовала на маленькой розовой физиономии пышные усы.

– Уф-ф, вот это жизнь! У тебя курево еще осталось?

Збышек зашарил по карманам.

– Не, ну ты смотри, чего вытворяет! Bay! Ну и девка! Еще давай, еще!!!

– Я все понимаю, но может, ты все-таки будешь вести себя потише… Хоть чуть-чуть?! На тебя скоро начнут обращать больше внимания, чем на танцовщиц!

– Забей! – вальяжно бросил опьяневший Адорабль. – Ты ничего не понимаешь в психологии… Эти люди пришли сюда позырить на бабские прелести – на все прочее они просто забьют… Женское лоно обладает особой, совершенно мистической притягательностью для нашего брата… Уж поверь мне, человеку с огромным перинатальным опытом…

– Перинатальным?

– Ну а каким еще… Вот когда от резкого сокращения матки вылетаешь наружу, а потом некая сволочь бьет тебя по жопе, чтоб ты заорал, и кунает в хлорку – тут-то перинатальный опыт завершается и начинается опыт жизненный…

– Ты пьян, младенцев никто не окунает в хлорку.

– Кого-нибудь, может, и не кунают! – сварливо откликнулся Адорабль. – Может, и есть такие везунчики. А меня вот именно кунали, и именно в хлорку! По крайней мере, пахла она как хлорка, и я не вижу причин…

В этот момент внимание Збышека было отвлечено. Посетитель за соседним столиком посмотрел ему прямо в глаза и слегка улыбнулся – словно приметив старого знакомого. Фельдшер чуть заметно вздрогнул. Незнакомец повел головой в сторону вундеркинда и приподнял бровь. Збышек медленно кивнул в ответ. Незнакомец вновь улыбнулся и обратил свой взор к происходящему на сцене.

– Ты подгузники запасные прихватил? – внезапно осведомился Адорабль, прекратив бесчинствовать.

– Н-нет…

– Эх! Так и знал – самое важное забыли! – Вундеркинд с досады укусил собственный палец. – Да что ж за невезуха-то…

– Может, потерпишь немного?

– Да не могу я, в том-то и дело… Ох… Это все пиво… Тащи меня на улицу, да побыстрее – помнится, там росли неподалеку такие перспективные кустики…

– Если сейчас уйдем, наш столик займут; придется стоя…

– Да ты слова человеческие понимаешь?! – озлился Адорабль. – Живее давай, оно уже на подходе…

Пшелвдупский поспешно вскочил, подхватив младенца на руки, и стал проталкиваться к выходу.

– Быстрее, быстрее! – сквозь зубы поторапливал младенец. – Штаны мне прямо на ходу сымай…

Со стороны это, наверное, выглядело забавно: двери подвальчика распахнулись, и по ступенькам, словно ошпаренный, взбежал молодой человек, неся на руках нечто вроде большой куклы, и бросился в кусты. Спустя мгновение следом за ним скользнула неясная тень.

– В последний момент успели, надо же… – раздался из темноты детский голос. – Молодец, оперативненько… Выражаю тебе официальную благодарность, пан Збышек… А это еще кто? Чего пялишься, бесстыдник?! А-а-а! Ты что творишь?! Сними немедленно с моей головы мешок! Проклятье! Это похищение!! Педофилы!!! Стреляй, Пшелвдупский! Целься в яйца! Ах, ты…

В кустах послышалась короткая возня. Неподалеку вспыхнули фары; хлопнула дверца, коротко зашипел стравливаемый пар – и машина, быстро набирая скорость, укатила прочь.

– Эй! Мы так не договаривались! Вы должны были сделать это в баре, когда я отлучусь… – в голосе фельдшера звучала еле сдерживаемая паника.

– Слишком много народу! – прошептала темнота. – Да и какая тебе разница? Все прошло как нельзя более удачно!

– Но теперь Адорабль свяжет с похищением меня! Это как дважды два, он догадается…

В ответ прозвучал тихий смех.

– Какое тебе дело? Догадки маленького уродца больше не имеют ровным счетом никакого значения… Забудь, пан Збышек, и наслаждайся наградой.

* * *

– Ну ладно, давайте-ка подытожим все, что нам удалось выяснить на данный момент.

Гаргулов, заложив руки за спину, расхаживал по комнате. Жилище удалось снять на удивление быстро – хотя капитан готов был биться об заклад, что переплатили они изрядно. Больше половины всех имевшихся в наличии денег перекочевало в карманы квартирной хозяйки – маленькой пухлой старушки, похожей на румяный колобок, – и следующий взнос был не за горами. Дети Господина Высокое Небо сидели за столом. Глядя на них, Сан Саныч в который раз удивлялся безупречности черт и лоску малолетних эгоистов. Они-то с Костей выглядели изрядно потрепанными после путешествия: одежда требовала чистки и штопки, а подбородки бравых милиционеров взывали о бритье. Адриадакис смотрелась лучше, но и ей не помешал бы хороший парикмахер и несколько дней отдыха, а эти – гляди-ка! Стоило чуток отдохнуть, и опять как новенькие… Гаргулов ощутил легкий укол зависти.

– Значится, так… Марикс и Ласса считают, что мои… Гм… Назовем это видениями – дело рук их отца. Я, ребят, так и не смог понять, почему вы в этом уверены – ну да ладно… Получается следующее: Господин Высокое Небо сейчас мотает срок в подводной тюряге здешнего великого эгоиста, на глубине в несколько десятков метров. Выбраться оттуда самостоятельно он не может. Наша задача, стало быть, – помочь ему с побегом, так?

Марикс утвердительно кивнул.

– Верно. Мы можем изготовить из пластилита любое снаряжение и оборудование, вот только у нас его маловато…

– Насчет снаряжения ты погоди. Для начала надо хотя бы разведать обстановку. Во-первых, где именно ваш родитель находится, замок-то большой! Во-вторых, какая там охрана… Ну, и продумать план побега тоже не мешает. Выбраться из Донного Замка – это только начало, надо еще в Аристопал вернуться…

– Я тут побродил чуток по городу, – взял слово Костя. – И поболтал немного с местными. В общем, Саныч, смотри, вырисовывается следующая ситуевина: у них здесь сейчас карнавал. Это две недели праздничных, и завтрашней ночью самое главное будет: бал в этом самом подводном замке. Само собой, кого попало туда не пускают – только важных шишек, аристократию местную… Или богему, черт их разберет, я так и не понял. Кстати, слухи о том, чего они на этих самых балах вытворяют, странненькие… Ну да ладно, не в этом дело. Там, значит, начнется бал, а в городе – праздник дождя. Правитель местный каким-то макаром соберет над кратером тучи – и заставит их все разом пролиться; а тут всякие шествия начнутся, танцы-шманцы-обжиманцы…

– Под дождем?! – удивился Гаргулов.

– Ну да… Не смотри на меня так, Саныч, ничего я не выдумываю – что слыхал, то говорю.

– Это правда. Дождь будет лить три ночи и три дня – теплый, как парное молоко; в это время можно обойтись без вуалей и даже без одежды, такие плотные облака нагонит Господин Хрустальное Озеро, – сказала Ласса.

– Откуда ты знаешь?! – милиционеры спросили одновременно, даже Марикс посмотрел на сестру с удивлением.

– Подслушала как-то разговор нашего высокочтимого родителя, – призналась девочка.

– Так, хорошо, а что еще он говорил?!

– Только это… Я даже не знаю, с кем он беседовал, но фразу запомнила…

– Ладно, картина более-менее проясняется… – Гаргулов на миг задумался. – Бал, значит… Аристократия… Слушай Кость, не пешком же они туда пойдут! Наверняка на машинах, а значит – водилы им нужны, да и слуги, лакеи, шестерки, одним словом, всякие… Понимаешь, к чему я клоню?

Лейтенант улыбнулся, потом озабоченно нахмурился.

– Времени мало, Саныч, внедриться не успеем…