Текст книги "Земля негодяев"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Стоять!!! – голос Пшелвдупского сорвался на визг, и почти сразу хлопнули два выстрела.

Сан Саныч рванулся вперед. Время послушно замедлилось. Он ужом проскользнул мимо заваливающегося набок Кости, поймал неторопливо разворачивающийся в его сторону ствол и что было силы рванул вверх… Третий выстрел показался ему просто оглушительным. В ноздри шибанула пороховая гарь, с потолка посыпался мусор. Пальцы Збышека хрустнули. Фельдшер тоненько завыл от боли. Гаргулов отобрал у него револьвер, сбил с ног и, сноровисто заломив руки за спину, связал их собственным поясом Пшелвдупского. Только после этого Сан Саныч позволил себе обернуться.

Костик сидел на полу и, морщась, зажимал бок. На ткани расплывалось темное пятно.

– Сильно задело? – прохрипел капитан.

– Да не, ерунда… Похоже, по ребру скользнуло. Шкуру только попортил, сволочь…

– А вторая?

– Он только один раз попал, – криво усмехнулся лейтенант. – Как с такого расстояния можно промазать – ума не приложу… Что там с Адриадакис?

Сан Саныч подошел к топчану.

– Похоже, под наркотой твоя разлюбезная… Эй, как тебя там… Бздышек! Признавайся, чем ее опоил!

– Меня зовут не Бздышек! А Збышек! – с ненавистью проскрипел Пшелвдупский.

– Мне-то один хрен… – пожал плечами Гаргулов. – Так что ты ей дал?

– Не твое дело!

Капитан подобрал с пола револьвер фельдшера и, откинув ствол, аккуратно повыдергивал высунувшиеся из гнезд патроны.

– Не мое, значит… Кость, ты как – идти можешь?

– Вполне…

– Вот и хорошо. Возвращайся в машину и жди меня там.

– А ты? – непонимающе нахмурился лейтенант.

– А я следом. – Гаргулов задумчиво покрутил «кельт» на пальце. – Надо только один вопрос решить.

– Я все равно тебе ничего не скажу, понял, pśа krev?! – проскрежетал Збышек.

– Да неужели? А мушку ты зря не спилил, ох, зря…

Не успел Костя дойти до паромобиля, как ночь разорвал долгий, протяжный вопль. Спустя короткое время появился Сан Саныч: капитан тащил бесчувственную Адриадакис, перекинув ее через плечо.

– Ну вот, сейчас… В госпиталь поедем! – пропыхтел Гаргулов, устраивая девушку на заднем сиденье. – Короче, с ней ничего страшного… К завтрему отлежится, голова только болеть будет… Я тут у Пшелвдупского аптечку экспроприировал, на вот, перевяжись.

– А сам он где?

– Да там и валяется, я его только связал получше… Кого-нибудь из Адораблевых встретим по пути – пускай забирают…

– Саныч, а чего ты с ним сотворил, а? – осторожно поинтересовался лейтенант. – Неужели и впрямь, э-э… Засунул?

– А как же, – невозмутимо отозвался Гаргулов. – Еще и провернул.

– Провернул?!

– Ага.

Костя принялся смеяться, держась за раненый бок.

– Ох, е-о-о… Саныч, но це ж не метод для гуманной российской милиции!

– Ага! – с готовностью согласился Сан Саныч. – Для гуманной – совершенно не метод.

– Проктолога! – донесся сверху исполненный муки стон. – Прокто-о-олога!

Капитан взялся за рычаги. Машина запыхтела, выплюнула струю пара и тронулся с места. Прохладный ночной ветерок проникал сквозь выбитое ветровое стекло.

– Ты же в курсе: Господин Высокое Небо не одобряет огнестрел. С теми, кто стволы таскает, здесь всякое нехорошее случается, – с той же невозмутимостью продолжал Гаргулов. – Вот тебе, пожалуйста, – печальный пример…

– Саныч… Прекрати! – Костя закусил губу, но хихиканье все равно рвалось наружу. – Ирод! Смеяться-то… Больно! Ох, не могу… Не, ну ты точно на всю голову ушибленный…

– Но я же поправлюсь когда-нибудь? Надежда-то есть? – Гаргулов почесал белесый шрам над бровью.

– Ох, Саныч… Все мы когда-нибудь поправимся…

Эту ночь, впоследствии названную Ночью Золотого Света, аристопальцы запомнили надолго. Разумеется, возвращение Господина Высокое Небо стало главной новостью, но были и другие. Адораблевы повстанцы, объединившись с недавними своими врагами, чертахами, нанесли одновременно два удара – по резиденции «людей-пауков» и заброшенному особняку, пристанищу загадочной сути, известной посвященным как Великая Сеть. Огнестрельным оружием не пользовались: во-первых, опасаясь гнева великого эгоиста, а во-вторых, от него в этой ситуации все равно было мало проку. Огонь оказался гораздо эффективнее – и самопальные бомбы сыпались градом, благо изготовить их было легче легкого. Пустые бутылки, куски ветоши, керосин и мыльная стружка – вот и все, что потребовалось для решительной атаки на паучье гнездо. Развалины в считаные мгновения охватило пламя. Великая Сеть, впрочем, успела ответить ударом на удар – орды маленьких, но смертельно ядовитых черных пауков покинули заброшенный сад и шевелящимся черным ковром устремились к нападавшим. К счастью, повстанцы имели достаточное количество горючей смеси, чтобы отгородиться стеной огня, но кое-кому все же не повезло. Пострадавших в спешном порядке доставили в госпиталь. Увы! Противоядия от этих укусов не существовало. Захватить пленников тоже не получилось: Франсуа и Люстриг фон Мербау нашли свой конец в огне. Адорабль подозревал, что гнусные старцы погибли не по своей воле: наверняка Великая Сеть позаботилась о том, чтобы исключить утечку информации. Оставалось надеяться, что полученных им за время плена сведений хватит, чтобы размотать ниточку, ведущую к оставшимся «людям-паукам» и другим фрагментам Великой Сети. Помимо прочего, решил вундеркинд, это послужит гарантом его собственной безопасности. Вряд ли Господин Высокое Небо откажется от соблазна прихлопнуть руками повстанцев последний из преступных кланов Аристопала.

Костю Кролика пришлось оставить в госпитале: как ни крепок был лейтенант, крупнокалиберная пуля «кельта» все же – штука серьезная. Впрочем, Костя не слишком протестовал: Адриадакис устроили в соседней палате. На обратном пути Гаргулов повстречал опергруппу, посланную Хорхе на поиски предателя, и сообщил им адрес. Дальнейшая судьба Пшелвдупского капитана не слишком интересовала. Вернувшись в Термитник, он завалился спать.

Великий эгоист не удостоил его аудиенции ни следующей ночью, ни сутками позже. Свободное время капитан посвятил прогулкам по городу, справедливо рассудив, что понадобись он Господину Высокое Небо – и тот отыщет его где угодно. На улицах вновь появились патрули чертах; впрочем, птички теперь держались гораздо более скромно, чем во времена правления Фигассэ. Один из повстанцев мельком обмолвился Сан Санычу, что Адорабль заключил с ними какой-то пакт. Вдоволь набродившись по экзотическим улочкам, капитан отправился навестить Костю и Адриадакис. Он нашел обоих на лавочке возле ворог госпиталя: парочка самозабвенно целовалась. Гаргулов неловко кашлянул.

– О, Саныч, здоро́во! – Костя смущенно ухмыльнулся.

– Здоровей видали… Ты как себя чувствуешь, кстати?

– Да нормально все… Слушай, это хорошо, что ты пришел! Я тут чего надумал… Короче, остаюсь я, Саныч.

– Насовсем, что ли?

– Ну…

– Решился, значит…

– Ага… Ты, может, это самое, ну…

– Нет, Кость… – вздохнул Гаргулов. – Понимаешь… Чужое здесь все. Не для меня это. Но и тебя отговаривать не буду, ты парень взрослый уже, сам решай…

– Меня попробуй отговори! – подмигнул лейтенант. – На свадьбу-то хоть останешься?

– Вот оно что! – рассмеялся капитан. – Не знаю, как полу…

« Господин Высокое Небо желает тебя видеть, быдлянин», – прозвучал в голове Гаргулова холодный детский голосок.

– Ну вот, сейчас все и выясним… Начальство местное на ковер вызывает.

В замке капитана поджидал Марикс. Они поднялись на одиннадцатый этаж, там транспортная зона переместила обоих на один из верхних уровней. Здесь Гаргулову бывать не доводилось. Обширный зал утопал в полутьме. Стены покрывали гобелены с вытканными на них географическими картами, потолок поддерживали странной формы колонны – вглядевшись, капитан понял, что это стеллажи, уставленные книгами. Освещение давала мебель: массивные, на вид отлитые из зеленого стекла столы и кресла испускали мягкое сияние.

– Я могу уделить толику времени твоим проблемам! – заявил Господин Высокое Небо. – Ты хотел вернуться домой?

– Да, вроде того… И этого, который нам на головы свалился, с собой прихватить… Только, эт самое… Неплохо бы его в сознание привести…

Мрачная фигура величаво кивнула. Несколько минут прошло в молчании, но вот из сумрака выплыл Неуловимый Джо. Повинуясь «эго» правителя, он парил в воздухе. Господин Высокое Небо с грохотом уронил трофей у ног капитана. В ту же секунду деревянная неподвижность покинула Джо.

– Ну ни фига себе! Ш-шериф! – ошеломленно выдохнул юнец, потирая ушибленную спину.

– А ты что, не знал? У милиции длинные руки! – зловеще ухмыльнулся Сан Саныч.

– Ага. Только растут оттуда же, откуда и но… – Закончить свою хамскую мысль Дурко так и не успел: по залу пронесся короткий порыв ветра, и Неуловимого Джо не стало.

– Я отправил его в место, которое ты называешь «обезьянник», – пояснил великий эгоист. – Его образ постоянно всплывал в твоем мозгу при виде этого юноши.

Гаргулов довольно осклабился: лучшего для Дурко и пожелать было нельзя! То-то удивится дежурная смена… Тут в голову пришла мысль о Костиковой свадьбе: неплохо бы остаться на несколько дней, да и подарок молодым прикупить… Но Господин Высокое Небо, очевидно, посчитал все чаяния капитана удовлетворенными.

– Прощай.

* * *

Бешеная карусель образов давно рассеялась, а Гаргулов все сидел без движения, потихоньку приходя в себя. Он был дома, бесспорно и несомненно – в убогой крохотной комнатенке, снимаемой им у Степановны и Семеновны. Он совсем забыл о них, надо же… Да, теперь бабки вряд ли вернутся… «Эгоист хренов! Та еще скотина, между прочим… Даже спасибо не сказал!»

Полутьма пахла мышами и сыростью. Центральное отопление в Мгле было далеко не везде, и те дома, что обогревались дровяными печами, страдали порой от избытка влажности – особенно осенью и весной. Стоило день-другой не протопить, как постельное белье отсыревало, соль в солонке слипалась крупными комьями, а оставленный на ночь хлеб к утру покрывался пятнышками плесени. «Это сколько ж нас не было? Скоро, поди, снег выпадет», – отстраненно подумал Гаргулов.

– Подведем черту, – вслух произнес он. – Один, в убогой дыре, никому не нужен… Вот такие пироги. Зато, блин, есть чего вспомнить, да…

Чувствуя, как его начинает разбирать нервный смех, капитан встал и зажег свет. Юркие серые комочки порскнули со стола.

– Кыш, зар-разы! – рявкнул Сан Саныч.

«Завтра же накуплю мышеловок! Или… Может, лучше кота завести? Полосатую такую зверюгу – наглую, пушистую… Точно. А кликуха у него будет – Опер. Чтоб мышей ловил и отчитывался в проделанной работе дохлятиной. Буду поощрять его иногда сметаной… А вместо выговора – валенком по жопе. Вон их сколько. – Валенок у стены действительно стояло множество: такую полезную по сибирской зиме вещь старухи предпочитали держать в избытке. – Интересно, как они там? И кому теперь принадлежит этот дом? – насколько он знал, наследников у «бабок-индиго» не было. – Туева хуча проблем навалится… Бабки исчезли, Костя исчез – только мы с Дурко вернулись… Надеюсь, у Джо хватит ума пасть не раскрывать понапрасну… Хотя что это я, какое там «хватит ума!». Ладно, скажу, мол, – нарочно под психа косит, чтоб от армии отмазаться… А вот с остальными-то как быть? Ситуевина, как Костик любит выражаться. Тут валенком по жопе не отделаешься, душу вытрясут. Из органов попрут, наверное… Если каким-то чудом еще не уволили за злостные прогулы».

Ему вдруг показалось невыносимым сидеть в четырех стенах. Капитан набросил плащ и вышел на крыльцо. С неба сеялась мелкая снежная крупа, прямо в воздухе превращаясь в морось. Под ногами редких прохожих чавкала грязь. Мимо, понурив голову, чесала знакомая хромоногая собака по прозвищу Обоссака. Впору было повеситься. Гаргулов поднял воротник и шагнул в ненастье. Он брел безо всякой цели, почти не разбирая дороги – и ничуть не удивился, очутившись возле станции. Под фонарем топтались двое: здоровенный, словно пивная бочка, толстяк и смутно знакомый парень с семитскими чертами лица.

– Да не переживай так, Кобылыч! – уговариват он спутника. – Ну что ты каждый день сюда повадился… Поверь, что ни делается – все к лучшему… Жизнь наладится, вот увидишь! Сам себе хозяин теперь…

Толстяк шмыгал носом. По щекам его катились слезы. «Пьяный, что ли… – брезгливо поморщился Сан Саныч. – Тоска… Уеду я отсюда. Разгребу, что получится, и уеду – вон сколько в мире чудес… Сдалась мне эта ментовка! Жизнь, блин, загубила – и что? Ради чего все? Что лучше-то стало? Ворья меньше кругом? Сволочи всякой меньше? И главное – почему я? Ну, сначала – понятно: пришел после армии, лопух молодой, ума нет совсем… А потом? Когда хлебнул этого… Вроде, соображал уже, что к чему, – неужто просто по привычке остался? Или упрямство мое дурное, баранье всему виной…»

– Но не только же поэтому! – вслух произнес капитан, шагая по шпалам. – Ведь и впрямь есть что вспомнить! Была в жизни веселуха…

«Особенно последнее время… А что у разбитого корыта остался – ну, с кем не бывает… Не первое оно у меня в жизни, корыто, и не последнее, наверное… Да и кто сказал, что с нуля каждый раз начинать – плохо? Эти… Сытенькие? Которые «в люди вышли»? Или те, что по телику кривляются?»

– А чертаху живую вы видели?! – неизвестно кого спросил Гаргулов и с веселой злостью наподдал щебенку насыпи. – Аэроплан под вами сбивали?! Моллюсков разумных, вконец опухших, к ногтю брали когда-нибудь, а?!

На кончик гаргуловского носа спланировала снежинка, затем еще одна, и еще… Они больше не таяли, мягким одеялом укутывая голую землю: этим вечером в Мглу пришла долгая сибирская зима. Сан Саныч огляделся: ноги занесли его на Гнилую ветку. Он сейчас был неподалеку от того места, где началась их с Дурко фантастическая эпопея. Рельсы терялись во тьме, и капитан откуда-то знал: не в тупик возле заброшенного рудника упираются они, нет – бегут все дальше и дальше, в неведомые, невозможные края…

– Что ж, с возвращеньицем… – пробормотал Гаргулов и зябко передернул плечами. – Пойду разгребать.

– А стоит ли? Вы слишком многое повидали, капитан. Вам будет тесно в этом городке… Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Сан Саныч отчего-то ничуть не испугался высокой темной фигуры, возникшей по ту сторону полотна. Собеседник двигался бесшумно, словно клок тумана – плыл над землей, не касаясь ее.

– И что же вы предлагаете?

– Службу, всего лишь. Просто службу. Но… Думаю, она покажется вам куда интереснее здешней.

– Что за служба-то?

– Транспортная милиция. Видите ли, Призрачному Экспрессу… Точней, экспрессам, – их ведь несколько, – никак не обойтись без людей нашей с вами профессии.

– Так вы, значит…

– Да. Я, если говорить привычными вам терминами, – сотрудник отдела кадров, и наблюдаю за вами уже… скажем так, некоторое время. И не только за вами, кстати.

– Вот оно что… Костик, значит, тоже предложение получил?

– Увы, нет. Он не прошел испытания.

– Что так? Парень-то отличный…

– Не спорю, отличный. Но… Нам нужны те, кто возвращается, капитан. Те, кто всегда помнит свой долг – и не ждет за это награды… Ее ведь и впрямь не будет, Александр Александрович. Никакого великого воздаяния…

– Ну и не надо, – хмыкнул Гаргулов. – Ты мне такую вещь скажи: девушки-то у вас там симпатичные служат или как?

Эпилог

Здорово, Саныч! Ну, для начала: это все тебе не снится, то есть снится, конечно, но… Блин. Не знаю даже, как сказать. В общем, есть такая штука – ментальное послание называется. Ну, от одного, стало быть, мента другому. Закрываешь глаза – и вроде письмо надиктовываешь. Заучивать наизусть необязательно, оно все равно каким-то макаром в памяти отпечатывается, все как есть… А Господин Высокое Небо эту информацию у меня из башки аккуратненько так изымает и переправляет прямо в твою голову, телепатически, где бы ты там ни находился… Я тоже офигевал сначала от подобных фокусов, ага. Потом привык. Когда имеешь дело с великим эгоистом, устаешь удивляться по десять раз на дню. Вообще, ГВН оказался неплохим парнем… Для великого эгоиста, понятное дело. А поскольку я на него теперь работаю – он и согласился весточку передать.

Короче. У нас с Адриадакис все хорошо. Живем мы с ней на окраине, в домике возле самой реки – до Термитника оттуда почти час езды на паромобиле, а транспорт у меня нынче служебный. В воду можно прямо из мансарды сигануть – что Адришка и проделывает каждую ночь… Да и я иногда за компанию: жарко! Кроме дома, еще сад есть, небольшой такой, уютный. Гуардо его полностью от солнца перекрывают: гуляй – не хочу, хоть в полдень. В общем, с жильем повезло нам. Пока снимаем, но с хозяевами уже есть договоренка – как только накоплю, выкупим у них и дом, и участок. Здесь это смешные деньги, не то что у нас… В Аристопале сейчас вообще здорово: все друг другу улыбаются, радостные ходят – сплошная эйфория кругом! Это, понятное дело, из-за «эго» Господина Высокое Небо: он-то рад до усрачки, что из плена сбежал и домой вернулся, – ну, а мы с ним заодно кайфуем. Великий эгоист и его город – в каком-то смысле одно и то же, ты в курсе…

Дырка в боку зажила, только шрам остался. Кстати, запрет на всяческий огнестрел снова в силе, для всех без исключения. Так что я теперь с боевым посохом тренируюсь, два раза в неделю – вроде неплохо получается. И подчиненных гоняю, чтоб форму не теряли. Да, самое главное сказать забыл! Будешь ржать, но я теперь вроде как важная шишка. Господин Высокое Небо учредил в Аристопале что-то вроде тайной полиции: вычистить остатки «людей-пауков» и прочих внутренних врагов – ну и вообще, чтобы впредь другим неповадно было. А во главе этой милой организации поставил меня… И ведь не откажешься! Легче, наверное, было какому-нибудь Людовику Шестнадцатому перечить, чем великому эгоисту… Ну что сказать, вроде справляюсь пока. Официально числюсь архивариусом Термитника, а на самом деле – главный здешний гестаповец… Если тебе интересно – до смерти никого еще не запытал, работа в основном бумажная. А консультант у меня единственный в своем роде, и все время под боком… М-да, это называется «напоследок о грустном». Горе-вундеркинд никуда не делся, живет вместе с нами – и все такая же душка; да ты помнишь, каков он… Знаний, правда, у парня не меньше, чем цинизма, – что есть, то есть… Настоящая ходячая (верней, ползучая) энциклопедия, особенно по вопросам тактики и стратегии. Господин Высокое Небо не зря мелкого узурпатора пощадил: по-моему, он так и не оставил мысли поквитаться с великим эгоистом Джеппы за все их дела. Так что они с Адораблем строят коварные планы, а в промежутках недомерок наставляет меня в нелегком деле тайного сыска… Достал уже своим брюзжанием, если честно. Но Адришка в нем души не чает, и то сказать – должны же у нее быть хоть какие-то недостатки.

Со стороны глянуть – нормальное такое семейство: гуляют папа и мама, дите в колясочке… Хорошо, что в гости к нам случайные люди не ходят. Курит «дите» напропалую, я уже не помню, когда его последний раз без сигары видел. Выпить тоже не дурак – и норовит что покрепче. Мы ему не запрещаем: скандал закатит – мама не горюй! В случае чего, пускай Господин Высокое Небо сей ценный кадр лечит от рака легких и цирроза печени – он умеет… У Адорабля личные апартаменты на первом этаже, с виду – помесь библиотеки, детской, командного пункта и бара, кошмар просто. Помнишь, Шнур поет: «Баня – как военный штаб: карты, деньги, пара баб». [10] 10
  С. Шнуров, «Пару баб».


[Закрыть]  Вот, в точности так все. На роль баб у нас Семеновна и Степановна: они теперь курьерши в нашей гестапе. Гоняют по городу на пароциклах… Прикольная техника, кстати, – паровые мотоциклы! Я себе такой куплю обязательно, как только деньги свободные появятся. А бабки великому эгоисту чем-то понравились, он им зрение и слух выправил… Хотя какие они теперь бабки! Он же еще и омолодил обеих как следует – того и гляди, замуж повыскакивают! А вот Адорабля не стал изменять – как тот куковал вечным младенцем, так и продолжает. Оно и к лучшему, наверное: подумать страшно, что эта мелкая сволочь с комплексом Наполеона может устроить, если вырастет!

Революцию, по меньшей мере; а нам, сатрапам и держимордам, революций на фиг не надо. Верно, Саныч?