Текст книги "Земля негодяев"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Адорабль глубоко вздохнул и глянул на собеседника сквозь длинные ресницы. Старик слушал жадно, буквально ловил каждое его слово.

– Это все, что ты помнишь? Точно?!

– Ну да… А что?

– Так… Ничего. Значит, ты считаешь – все это было галлюцинацией…

– Да. Позже я понял, что каким-то невероятным образом перенесся между мирами – ведь я не единственный, кто попал сюда таким образом… Тут поневоле перестанешь понимать, что с тобой происходит.

«Пора закругляться. Что-то больно странный разговор получается, надо как следует все обдумать». Адорабль съел еще пару кусочков арбуза и широко зевнул.

– Спасибо, я уже сыт… Глазки что-то слипаются…

Патрон встал из-за стола.

– Мы еще вернемся к этой беседе… Кстати, сколько тебе лет?

Адорабль сделал вид, что задумался.

– Затрудняюсь тебе ответить… Там, где я жил раньше, не было понятия «год», время там отсчитывали от различных событий… А здесь – несколько сезонов, не помню точно, сколько… Я не расту и не меняюсь; только не спрашивай, почему – мне и самому хотелось бы это знать… – Вундеркинд снова зевнул.

– Хорошо, отдыхай.

Наступил день, но сон все не шел. Адорабль лежал, неподвижно уставясь в потолок. Воспоминания, которые он сам вызвал к жизни, не хотели столь же покорно исчезнуть, спрятаться на дно сознания… Та ночь… Холодная и ветреная осенняя ночь в ином, совсем ином пазле реальности… Не только завывания ветра и лай собак преследовали их, но и вой сирен, и стрекот легких геликоптеров охраны… По полю метались столбы холодного огня – на каждой железной стрекозе было установлено по мощному прожектору… И пулеметы, конечно же, пулеметы – согласно инструкции, уничтожению подлежало каждое живое существо в пределах периметра… Охрана не замедлила бы открыть огонь, да вот только они с Адриадакис успели уйти с открытого пространства… Но круг поисков наверняка будет с каждой минутой расширяться, километр за километром – такой пустяк, как служебная инструкция комплекса «А», предугадать несложно… Он изучил систему охраны буквально до мелочей – по одним лишь косвенным признакам, собираемым день за днем, месяц за месяцем… Помимо прочего, это было чертовски неплохой тренировкой интеллекта – к тому же, в отличие от оперативно-тактических вводных лабораторных тестов, от правильного ответа зависела его жизнь… Наверняка уже перекрыты дороги на Лелло и Садармаш, начали развертывание поднятые по тревоге батальоны регулярной армии, и доведенные до точки кипения командиры обрывают связь, требуя сообщить – что же все-таки происходит… Будьте начеку, господин полковник, нештатная ситуация на объекте «Эон»… Какого черта у вас там творится?! Это закрытая информация, но будьте наготове… Да к чему нам быть готовыми, так вас и разэтак – к утечке ядовитых газов, к биологической угрозе, к смерчу, к землетрясению?! Не могу сказать, это закрытая информация… Вам предписывается открывать огонь в ответ на любое замеченное движение… Да, у меня есть полномочия отдавать такие приказы… Нет, это закрытая информация…

А в это время беглецы пробираются сквозь чахлый подлесок, поминутно оглядываясь – но погоня еще не взяла след, они просто не предполагают, что беглецы ушли так далеко. А они ушли, потому что Адорабль догадался, как обмануть систему датчиков, заставив их среагировать с десяти минутным опозданием… Эту новость кое-кому предстоит проглотить завтра, когда эксперты обнаружат, каким гениально простым образом взломали сигнализацию лаборатории № 234… Генерал Люш наверняка лишится поста, и очень вероятно, что генерал Шулерма на этот раз не усидит своей чугунной задницей в кресле руководителя проекта… А полковника Такару, ответственного за охрану комплекса «А», возможно, даже расстреляют – хотя он-то, бедолага, тут вообще ни при чем… Порывы ветра все сильнее – это буря, одна из тех, что каждый год спускаются с гор на Лелло и окрестности… Бураны и вьюги в конце осени – обычное дело, но сейчас еще слишком рано для снежных туч… Ах, как это было бы кстати – метель, что надежно укрывает от зорких глаз; вьюга, заметающая следы… Но то, что творится с погодой сейчас – все равно подарок судьбы. Пилотам геликоптеров приходится бороться со шквальным ветром, просто удивительно, что ни одна из стальных стрекоз до сих пор не рухнула на землю. Вдалеке раздается короткий злой треск пулеметной очереди: похоже, у кого-то из стрелков сдали нервы… Но что это? Порыв ветра доносит собачий лай! Адорабль хорошо знает, какие твари рвутся сейчас с брезентовых поводков: мощные, словно маленькие танки, ширококостные, все как один серо-стального окраса… Фельграу, порода, специально выведенная для тюрем и концентрационных лагерей… И есть мнение, господа, что поголовье собак должно быть увеличено не меньше чем вдвое, с целью обеспечения охраны будущих военнопленных… Их будет много, очень много – длинные шеренги унылых, тощих, с потухшими глазами, в рваных, цвета грязи, шинелях… Если только действия наших доблестных войск окажутся в должной мере успешными. Да разве может быть иначе?! Конечно, паникеры и саботажники болтают об угрозе в небе, о проклятой орбитальной станции, зависшей над нашей славной державой и начиненной сверхмощными бомбами… Но кто будет слушать этот сброд! Место им за колючей проволокой, под надежной охраной фельграу – а также и тем, кто по дурости и недомыслию повторяет пораженческие бредни… Конечно, в определенных областях противник нас пока превосходит, но это не повод сомневаться в победе… Для чего, по-вашему (только – тс-с!), создан проект «Эон»? Для чего денно и нощно работают лабораторные комплексы, в частности комплекс «А»? Пока коварный, но недалекий враг клепает дорогостоящие ракеты, наши биоинженеры создали мощное и эффективное оружие – а главное, несравнимо более дешевое… Мы не боимся ни бомб, ни снарядов сверхдальнобойной артиллерии, начиненных смертоносной химией. Обращаться с противогазами умеют даже пятилетние дети, все крупные города давно уже оснащены вместительными газоубежищами… А что будут делать враги, когда люди-амфибии пустят на дно их флот, когда диверсанты-невидимки проникнут на аэродромы и заложат адские машины в кургузые фюзеляжи бомбардировщиков, когда их артиллерия, вконец дезориентированная противоречивыми разведданными, начнет бить по своим? И совсем уж по секрету: разве есть у противника нечто подобное лаборатории № 234? Что они смогут противопоставить разуму – куда более мощному и быстрому, чем совершеннейшая из вычислительных машин; великому стратегу, целенаправленно изучавшему военное искусство всех времен и народов… И вдобавок способного убедить в своей правоте любого, даже самого упертого генштабиста? И что, интересно, будет теперь, когда великий стратег смылся неизвестно куда в компании диверсанта-подводника?

Дальше, дальше, вглубь, в самую чащу леса; там есть несколько замшелых, вросших в землю камней – если смотреть сверху, они образуют правильный круг… Под аккомпанемент приближающегося собачьего лая вершится короткий обряд, капли крови обильно стекают с тонких пальцев Адриадакис… Звучат ритуальные фразы – те самые, древнее заклятие, выловленное им из множества пустых мифов, воссозданное с великим тщанием… Зрачки девушки внезапно расширяются, тонкие черты искажает тревога… Она разговаривает – с кем? Ведь никого нет… Извини, нужна твоя кровь… Лезвие чиркает по предплечью – первая в жизни рана! Но он тут же забывает о боли. По мере того как драгоценная плазма покидает тело, перед глазами возникает зловещая темная фигура – проявляется, будто на фотоснимке… Голос, словно порывы ветра в эоловой арфе… Билет… В один конец, только в один… Это правда, что поезд-призрак повинуется глубинным порывам нашей души? Что ж, неплохо… Черные рукава медленно вздымаются, их дыры смотрят прямо в лицо – а рук нет… Плата, всего лишь плата… И снова его несут куда-то, и ветер, и засохшие листья кружат в воздухе, поднятые осенней бурей… Над головой стрекочут геликоптеры, фельграу хрипят в петлях ошейников, рвутся по горячему следу – скорее, скорее… Адриадакис спотыкается и едва не падает. Под ногами заплывшие землей, ржавые рельсы – должно быть, эта ветка осталась еще с прошлой войны, неужели здесь… Да! Прямо в чаще вдруг вспыхивает призрачным светом прожектор, каукетчер легко срезает проросшие меж трухлявых шпал деревца – словно исполинский нож… Вот и лесенка. Забирайся скорее, Адриадакис, не медли и не сожалей ни о чем! Поверь, эта земля стоит лишь того, чтоб ее покинуть…

* * *

– Короче говоря, этот нож спас меня сегодня дважды, – закончила свой рассказ Адриадакис.

Выглядела девушка неважно: все ее тело усеивали круглые багровые пятна – следы присосок гигантской каракатицы, на правом плече краснел длинный порез, лоб и щеки уродовали вспухшие ярко-розовые полосы, оставленные стрекалами актинии. И все же она была прекрасна – Костя невольно засмотрелся на стройную фигурку, ее кожа мерцала в полумраке, словно розовый жемчуг…

– Тебе удалось найти темницы?

– Можно и так сказать. Часть замка изолирована от остальных помещений; похоже, раньше там был проход, но потом все заплыло перламутром… Остались только небольшие отверстия – должно быть, для дыхания.

– Веди нас туда! – заявил мальчик.

– Есть одна проблема, – поморщилась Адриадакис. – Эта дрянь, духовная эманация, источаемая здешним правителем… Там она гораздо сильнее. Я чуть было не… Ну, неважно.

Некоторое время в коридоре царило угрюмое молчание, нарушаемое утробными стонами и влажным чавканьем – окончательно потерявшие человеческий облик гости вошли в раж…

– Давайте все же попробуем! – бросил Костя сквозь зубы. – Знаете, когда на чем-то сосредотачиваешься, эта гадость вроде как отступает…

– Ты прав. Время близится к полуночи. Кто знает, как все обернется после… Пока на нас никто не обращает внимания.

– Да уж! – криво усмехнулась девушка. – Им не до этого… Я такого насмотрелась…

– Мы тоже, – нетерпеливо перебил Марикс. – Пошли скорее!

Адриадакис повела их по извилистым коридорам. Не прошло и минуты, как девушка подверглась домогательствам: из бокового хода вывалился жирный, бородатый старец и с ходу принялся ее лапать.

– Ну вот мы и встретились снова… Это судьба, не иначе! Боже, я изнемогаю – какие формы! Прелестница, да ваша грудь – это настоящий вызов обществу!

Костя насупился и протянул к горлу нахала здоровенную, как лопата, ладонь. Тут бы и настал конец пожилому ловеласу, но Адриадакис мягко остановила лейтенанта.

– Не надо, прошу… А вы, Фуксин, уберите немедленно руки! Мы же договорились: можете смотреть, но трогать не смейте… Он назойлив, но безвреден, – шепнула она Косте. – К тому же неплохо знает замок; это он подсказал мне, где тут проход…

Лейтенант Кролик взял старца за плечи, развернул к Адриадакис спиной и слегка обозначил ему направление движения коленом под зад.

– Гуляй отсюда, старый развратник…

– Да, я именно развратник, и весьма пожилой! – с достоинством согласился Фуксин. – Да будет вам известно, молодой человек, – в моем возрасте все те, кто не попадает в категорию старых развратников, относятся к старым импотентам; а это гораздо печальнее, знаете ли…

Марикс неожиданно хихикнул.

Адриадакис, как вскоре убедились лазутчики, помнила каждый поворот извилистого пути. Они миновали залы, заполненные жрущими, пьющими, дерущимися и совокупляющимися телами, и углубились в лабиринт странных, непонятно для чего предназначенных помещений. Здесь было пустынно: по крайней мере, навстречу никого больше не попадалось. Потолки сделались ниже, и вскоре Косте, самому рослому из компании, пришлось пригибаться, чтобы не задеть макушкой свод. Лейтенант морщился да изредка поругивался сквозь зубы. Впрочем, неудобства пути помогали отвлечься от жутких, иррациональных эмоций, переполняющих все его существо. Миазмы сырости, йода, озерной воды сделались сильнее, к ним добавился еще один – сильный, не слишком приятный запах: несло чем-то вроде свежей, только что пойманной рыбы. Освещения здесь почти не было, пробираться приходилось на ощупь. У очередного поворота Адриадакис остановилась.

– Здесь осторожнее, – хрипловатым шепотом предупредила девушка. – Не заденьте сифон – он, наверное, очень чувствительный…

– Не задеть что… Ого, ну и хрень!

За поворотом мерцало слабое, зеленоватое свечение. Его источала огромная, не меньше двух метров в диаметре труба – она выходила прямо из стены, на уровне пола – и, плавно изгибаясь, исчезала в отверстии под потолком. По этому чудовищному шлангу то и дело пробегали еле заметные волны дрожи; вглядевшись, Костя понял, что стенки трубы прозрачны – флуоресцировала, собственно, озерная вода, вернее, мириады микроскопических водорослей в ее толще. Марикс легонько подтолкнул лейтенанта.

– Пойдем! Только не касайся его…

– Что это за штуковина?

– Сифон! – пожал плечами маленький эгоист. – Просто сифонная трубка Господина Хрустальное Озеро, с ее помощью он процеживает воду – питается и дышит…

– Питается? Дышит?! Ты хочешь сказать, эта штука к нему… Приделана?!

– Это часть его тела, – пояснила Адриадакис.

– Так он что же – не человек?!

– Господин Хрустальное Озеро – исполинский моллюск… А Донный Замок, строго говоря, его раковина.

* * *

– Они нашли проход, ведущий к тюремным камерам. Но там все заплыло перламутром, остались только небольшие отверстия, – сообщила Ласса. – Теперь они решают, как быть дальше. Твой здоровенный друг хочет разрушить перемычку небольшим зарядом взрывчатки, но это наверняка привлечет внимание Господина Хрустальное Озеро. Девушка-амфибия предлагает подбросить несколько маленьких бомбочек в разные помещения замка. Беда в том, что никто не представляет себе, какой именно мощности должен быть заряд, чтобы оглушить гигантского моллюска… Вдобавок, они боятся прорыва вод – «эго» правителя может сильно ослабнуть в бессознательном состоянии.

«Гигантский моллюск, значит… Чудны дела твои, господи… – Гаргулов тяжело вздохнул. Будущее представлялось капитану в мрачном свете. Если бы он только знал, во что все выльется, когда соглашался на предложение маленьких эгоистов… – Сам виноват. Ты позволил всему пойти наперекосяк, вместо того чтобы взять ситуацию под контроль. Ах, растерялся? Ах, реалии, видите ли, незнакомые? Ну вот и получай теперь по полной. Что вообще такое с тобой творится?! Вспомни, каким ты был. Это ведь не сегодня началось, верно? И не вчера даже… Сам знаешь когда. Прогнулся ты, Саныч, – ан стерженек-то и лопнул… Хрупок оказался, да… Это у тебя-то! Так бы и сгнил в этой Мгле, богом забытой, – но вот повезло, повезло фантастически, в прямом смысле этого слова… Увидеть иные миры! Сколько народу об этом мечтало, сколько книг написано… А ты что? Очнись, капитан! Вокруг творятся чудеса, и помешать ты им не можешь… Так хотя бы наслаждайся происходящим! Раскрой пошире глаза, получай удовольствие от всего, что ты делаешь, живи на полную катушку! Или ты и впрямь того… Сломался?»

– А вот членушки… – пробормотал Сан Саныч.

– Что? – удивленно посмотрела на него Ласса.

– Ничего. Я, знаешь ли, суровый мужчина с контуженой башкой и пошедшей псу под хвост личной жизнью; имею право разговаривать сам с собой иногда.

Девочка непонимающе нахмурилась.

– Они все-таки решили взрывать… Марикс говорит, регрессивное поле настолько сильно, что долго им все равно не выдержать… Говорит, что после взрыва действовать придется очень быстро… Все, пропал. Будем ждать следующего сеанса связи…

– Не будем.

– Почему?!

– Пришла пора действовать. – Сан Саныч встал. – Есть одна идея. Мы должны успеть до полуночи… Сколько там у нас осталось этого, как там, пластилита?

– Пятнадцать килограммов пятьсот двадцать граммов…

– Должно хватить. Значит, так: нам потребуется два комплекта подводного снаряжения – тебе и мне. И надувной плотик. А остальное…

* * *

В замкнутом пространстве любой взрыв чертовски опасен, однако лейтенант не был уверен, хватит ли маленького, с грецкий орех, кубика для того, чтобы снести толстенную перемычку. Подрывное оборудование изготовил маленький эгоист. С такой штуковиной Косте не доводилось иметь дела, но, к его удивлению, Адриадакис взрывчатка оказалась хорошо знакома.

– Очень мощная штука, – коротко пояснила девушка, вминая в липкую, темно-синюю массу карандаш детонатора. – Я сама все сделаю, отойдите и не мешайте…

«Кто же она такая? – подумал лейтенант. – Умница, красавица, великолепный боец – и еще, похоже, опытный диверсант… Или диверсантка? Не знаю даже, как правильно сказать… Мировая девчонка, одним словом! Другой такой нет».

Грохнуло так, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Воздух ударил – туго, будто мешок с песком: будь они на ногах, не устоял бы никто. Из коридора потянуло едкой незнакомой вонью, в горле сразу запершило. Кашляя и ругаясь, они рванулись к пролому.

– Ну как, засек батьку-то своего? – пропыхтел Костя.

– Он где-то поблизости, но я пока не могу сказать точно…

Под ногами хлюпала вода. В насыщенном влагой воздухе пахло тиной. Перед ними лежал длинный, изгибающийся плавной дугой коридор. Тюрьма Господина Хрустальное Озеро была здесь – десятки, если не сотни крохотных камер, переливающихся всеми цветами радуги. Толстые ветви кораллов служили им решетками. Стены, пол и потолок коридора усеивали отверстия – и крохотные, величиной с булавочную головку, и такие, в которые свободно пролез бы футбольный мяч. В их расположении не было никакой логики, о предназначении можно было только догадываться. Некоторые, впрочем, служили для освещения – сквозь них сочилось слабое зеленоватое мерцание. Костя и Адриадакис настороженно озирались по сторонам. Марикс обогнал их; мальчик заглядывал в каждую камеру – и, не найдя в ней искомого, спешил к следующей. Узники по большей части не обращали на них внимания, полностью уйдя в себя. Но и от тех, кто еще реагировал на окружающее, было не много толку – жалкие, скрюченные, потерявшие человеческий облик фигуры при звуках человеческого голоса лишь вздрагивали да пытались забиться в угол.

Некоторые камеры пустовали, в иных на полу валялись кости: человеческие, но все изъеденные какой-то дрянью, частично растворенные – словно побывавшие в ванне с кислотой.

– Чем это их тут… – пробормотал лейтенант, вовсе не уверенный, что хочет знать ответ на свой вопрос.

– Отец! Ты где! Отзовись! – вполголоса позвал Марикс, и тут же под потолком грянул раскатистый бас:

– Так-так-так… В Донном Замке, оказывается, незваные гости, подумать только! Что ж, познакомимся поближе… Ну-ка, ну-ка, давайте-ка я на вас погляжу!

В тот же миг одно из отверстий в потолке смачно чавкнуло. Из него вывалился здоровенный кожистый мешок – вывалился и повис, раскачиваясь на гибких тяжах, а в центре его раскрылся и заморгал исполинский глаз.

Адриадакис тихонько взвизгнула и схватилась за нож. Секундой позже вышел из оцепенения Костя Кролик – и, словно заправский ковбой, всадил пулю точно в центр зрачка. Крупнокалиберный «кельт» не подкачал: мерзкий бурдюк словно бы взорватся изнутри, расплескав по перламутровым стенам кровавую слизь. Вопль Господина Хрустальное Озеро услышали, наверное, во всем замке: от чудовищного рева, казалось, готовы обрушиться стены.

– Подонки! Что вы творите!! Мне же больно!!! – орал великий эгоист.

Резко подпрыгнула напряженность регрессивного поля: незримый удар заставил лейтенанта рухнуть на пол. Сознание уплыло куда-то – к счастью, ненадолго. Придя в себя, Костя понял, что стоит на четвереньках и скалится на дыру, где исчезли остатки глаза. В горле пульсировал рык. «Во я даю! Прямо оборотень какой-то!» Лейтенант поспешно вскочил и бросил смущенный взгляд на Адриадакис. В девушке тоже заговорили древние инстинкты: она щерилась, будто рысь, глаза яростно сверкали.

– Это варварство! – продолжат возмущаться Господин Хрустальное Озеро. – Мой прелестный маленький глазик! Вы что, думаете, у меня их так много?! Ладно, проказники, сейчас я вами займусь…

– Берегись!!! – взвизгнула Адриадакис, и в тот же миг многочисленные отверстия извергли сотни длинных, извивающихся, серо-стальных отростков: они разом заполнили все свободное пространство, отрезая пути к бегству. Лейтенант открыл огонь. В барабане револьвера оставалось еще пять патронов, и каждый выстрел поражал два, а то и три щупальца зараз: промахнуться было просто невозможно. Перезарядить оружие Костя уже не успел… Конечности великого эгоиста подобрались к нему сзади и разом спеленали по рукам и ногам. Девушка продержалась немного дольше: она выхватила клинок и принялась ловко кромсать тянущиеся к ней щупальца. При каждом удачном взмахе на пол валился обрубок, а Господин Хрустальное Озеро издавал вопль боли. Но вот упругий жгут подсек девушку под коленки, еще один вырвал нож из ее руки. Секунду спустя бешено сопротивляющаяся фигурка исчезла в путах. Марикс сопротивлялся по-своему: его «эго» создало призрачный кокон, не позволявший щупальцам коснуться мальчика. Но великий эгоист вскоре преодолел и эту защиту. Пленников повлекло в глубь коридора: щупальца передавали их друг другу, ни на миг не ослабляя хватки. Наконец незадачливые диверсанты очутились в большом, хорошо освещенном зале. Стены и потолок были источены дырами, словно головка швейцарского сыра.

– Я ужасно зол! – объявил Господин Хрустальное Озеро; голос его, и так не самый тихий, звучал сразу из нескольких дыр, создавая стереоскопический эффект. – Я зол настолько, что даже раздумал надругаться над вами любым обычным способом: такая наглость требует чего-то особенно отвратительного! Ну, и кто же вы такие, в конце концов?!

С этими словами из отверстий в потолке вывалилось не меньше десятка кожистых бурдюков: исполинский моллюск желал получше рассмотреть попавших в замок-раковину чужаков. Костя никогда не считал себя трусом; однако под взглядом этих жутких, немигающих буркал душа его ушла в пятки.

– А может быть, мы просто извинимся – и ты нас отпустишь? – усмехнулась Адриадакис.

«Во дает девчонка! – восхитился лейтенант. – В такой ситуации – и еще язвит! Бери с нее пример, не смей раскисать».

– Извинитесь?! Извинитесь?!! – взревел Господин Хрустальное Озеро. – Вы проникли сюда незваными! Повредили мое обиталище! Испортили мне настроение! Выбили мой любимый глаз!!! Проклятье, да я уестествлял людишек за куда меньшие проступки!

«Что значит «уестествлял»? Ох, я, похоже, вовсе не жажду получить ответ на свой вопрос – куда лучше было бы остаться в неведении!»

– Да вы хоть представляете себе, какое это сложное и утонченное произведение искусства – Донный Замок?! – продолжал разоряться великий эгоист. – Какой точной настройки «эго» требует баланс между жидкостями и газами, насколько хрупки эти кажущиеся незыблемыми стены…

– Ну, не так уж они и хрупки. Кубика «синей-ультра» еле хватило, а это самая мощная взрывчатка из известных мне… – отозвалась Адриадакис.

Господин Хрустальное Озеро яростно взревел. По потолку стала расползаться сеть извилистых сизых трубок. Отверстия в полу заклокотали и извергли мерзкого вида пену. Щупальца, сжимающие пленников в объятиях, свело судорогой. Костя задохнулся. Казалось, еще чуть-чуть – и начнут ломаться ребра, но великий эгоист совладал со своим гневом.

– Понимаю, понимаю… – Густой бас наполнился вкрадчивыми интонациями. – Ты рассчитываешь умереть быстро… Не надейся. Уж лучше я растяну это удовольствие – так надолго, как мне будет угодно; у меня, знаешь ли, большой опыт по этой части… Вас ждут такие муки, в сравнении с которыми даже судьба этого прохвоста, Господина Высокое Небо, покажется детской забавой… Я сейчас вынужден заняться экстренным ремонтом, но это ненадолго, уверяю – скоро я смогу уделить вам свое внимание.

При этих словах глаза великого эгоиста один за другим начали втягиваться в отверстия. Свет померк, и в помещении воцарился зеленоватый сумрак.

– Как вы думаете, что он имел в виду, говоря об уестествлении? – подал голос Марикс.

– Не знаю и знать не хочу! – отрубил лейтенант. – Скажи лучше, папашка твой нам ничем помочь не может?

– Нет.

– Он и себе-то помочь не в силах, – невесело усмехнулась Адриадакис. – Марикс, ты успел передать что-нибудь Цан-Цану?

– Осторожней, нас могут подслушивать! – вскинулся лейтенант.

– Это уже неважно, – безразлично отозвалась девушка. – Господин Хрустальное Озеро в любом случае вытянет из нас все, что мы знаем… Это даже я смогла бы, а уж его-то возможности… Так ты успел или нет?

– Не успел.

– Жаль…

– Сперва было не до того, а потом он просто подавил мое «эго»… Я сейчас ничем не отличаюсь от любого быдлянина, разве что мыслю лучше.

– Ну, и какие есть соображения? – Лейтенант поморщился: щупальца все же давили немилосердно.

– Наша дальнейшая участь будет весьма печальной, – спокойно отозвался Марикс. – Если у вас есть средства быстро покончить с собой, я рекомендовал бы ими воспользоваться.

– Увы… Я хотела как следует разозлить этого моллюска, но ничего не получилось, сами видели…

«Саныч догадается, что мы вляпались, – подумал Костя. – Только б не сунулся сдуру в этот проклятый замок! Эх, ему бы миномет! Как раз до середины озера плюху докинуть… Может, и впрямь, того – сообразят? Пулемет же соорудили этим… Шледопытам еврейским…»

– Я… Я ведь не люблю оружия, ребята. Мне надо было экипироваться как следует… А не лезть в озеро с одним ножом.

– Тебе-то как раз простительно, ты женщина…

– Не в этом дело, – грустно усмехнулась Адриадакис. – Просто я больше не… Словом, мне и так слишком много довелось им пользоваться.

– Кто же ты такая, Адриша? – уменьшительно-ласкательное прозвище соскользнуло с Костиных губ само собой. А он-то еще недавно мучился – как обращаться к девушке с таким странным и «неудобным» именем…

– Я ведь уже говорила – я специалист по подводным работам… Костенька.

– Диверсионным небось?

– Ну… Вроде того, – вздохнула девушка. – Но это все в прошлом.

– Может, расскажешь? Если выберемся отсюда, я имею в виду?

– Если выберемся… Ладно, если и впрямь выберемся – расскажу.

«Да уж, ситуевина! Десантник и диверсантка, а попались, блин, как дети малые… Вся надежда теперь на Саныча, а Саныч кто у нас? Простой опер…»

В помещении, готовом вот-вот стать камерой пыток, повисло молчание. Где-то неподалеку журчала вода, и это было единственным звуком, доносящимся извне. Каким бы образом ни осуществлял Господин Хрустальное Озеро ремонт своего замка – это делалось бесшумно.

Лейтенант изо всех сил пытался отогнать страх. Это было непросто: регрессивное поле подстегивало любые инстинкты – и удержать внутри себя вопящую от ужаса обезьяну удавалось лишь страшным напряжением воли. Стискивающие тело плети ни на секунду не ослабляли хватки, скоро каждый вздох стал отзываться болью. Счет времени Костя потерял почти сразу. Он не мог сказать, прошло двадцать минут или целый час, – когда в помещении вновь вспыхнул свет.

– Я вернулся! – жизнерадостно возвестил Господин Хрустальное Озеро; глазные капсулы вновь появились из-под потолка. – Прошу прощения за задержку. Надо было немного успокоить гостей и привести в порядок некоторые мои органы. Я ими давно не пользовался, и, если б не вы, не воспользовался бы еще очень долго… Ну-с, давайте решим, с кого мы начнем наши игры. Добровольцы среди вас есть?

Костя набрал в грудь побольше воздуха, но сказать ничего не успел. В ярко освещенный зал шагнула знакомая кряжистая фигура.

– А-адну минуточку…

Добрая дюжина глаз, каждый размером с астраханский арбуз, обратилась на капитана. На лице Сан Саныча не дрогнул ни единый мускул. Все тем же безразлично-усталым тоном «документики ваши попрошу» он осведомился:

– Господин Хрустальное Озеро?

– А ты кто еще такой?! – изумленно рявкнул великий эгоист.

– Капитан Гаргулов, российская милиция… – небрежно козырнул Сан Саныч. – Попрошу освободить незаконно удерживаемых граждан, а также некоего Господина Высокое Небо…

– Что значит «незаконно»? – Моллюск даже опешил от такой наглости. – Здесь я – закон! Я! Понимаешь ты это, ходячее недоразумение?! Откуда вы все взялись на мою головогрудь?!!

– Так что же, вы хотите сказать, что действуете на законных основа… – занудливый голос капитана умолк на полуслове: щупальца рванулись к Гаргулову, в мгновение ока спеленали его, подняли в воздух и принялись нещадно трясти.

– Как ты смеешь задавать мне вопросы! Как ты смеешь со мной разговаривать! Как ты вообще посмел здесь очутиться! Ты понимаешь, бестолочь… Ты! Пришел! Внутрь! Меня!

– Да уж, характер у него скверный, а терпения нет совсем… Вот к чему приводит отсутствие самоконтроля, – поделилась с присутствующими Адриадакис.

– По крайней мере… Праздник дождя… мы ему сорвали, – отозвался Гаргулов, как только щупальца перестали мотать его из стороны в сторону и капитан немного восстановил дыхание. – Уже… за полночь…

– Вы мне ничего не сорвали!!! – взревел Господин Хрустальное Озеро, от громовых раскатов его голоса, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. – Праздник состоится точно в срок! И сейчас без одной минуты двенадцать, ты, ничтожество! Тучи прольются над моей Джеппой в полночь, как это было и год, и десять, и тысячу лет назад! Смотрите!

Из отверстия в стене выполз толстенный жгут пульсирующей желтоватой плоти: это выглядело так, как если бы кто-то с той стороны проталкивал скомканную простыню. Несколько щупалец сноровисто рванулись к нему и растянули во всю стену, образовав неправильной формы плоскость. Бледная перепонка зарябила темными пятнышками; и в этом мельтешении возникла картинка – словно на экране черно-белого телевизора при сильных помехах.

С высоты птичьего полета Джеппа казалась похожей на мишень – ряд концентрических окружностей, расходящихся от озера. Ракурс сместился: теперь пленники могли наблюдать зубчатую кромку скал за последним ярусом и клубящиеся, невероятно низкие тучи.

– Да разверзнутся хляби небесные! – торжественно возвестил великий эгоист. – Да падет дождь на лучший из городов, омывая нежными струями его заскорузлую плоть! Очищение! Очищение! Долой всякую скверну!

Гаргулов повернул шею, насколько это было возможно, встретился глазами с Костей – и подмигнул ему. Экран мерцал. Молнии в бурлящих облаках сверкали так часто, что, казалось, где-то там, в небе, крутится исполинский стробоскоп. Господин Хрустальное Озеро сфокусировал изображение на дальних ярусах: мостовые Джеппы уподобились кипящей, плюющейся пеной кастрюле. Огромные толпы голых людей плясали в этом неистовстве, хохоча и воздевая руки к небу. Они поскальзывались, падали в воду, плыли в бурных потоках, их кружило водоворотами, увлекало в каменные гроты переходов и выбрасывало ярусом ниже, в фонтанах брызг.