Текст книги "Цена жизни (СИ)"

Автор книги: Павел Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Мальчик, ты кого-то ищешь? – на лестничную клетку вышла сгорбленная старуха.

– Да, ищу, – Эрик назвал имя.

– Эва, так они уж давно тут не живут, – покачала головой старуха.

– А где их можно найти, вы не знаете? – с надеждой спросил Эрик.

– А нет их, совсем нет. Муж, тот покончил с собой, а жена уехала назад, откуда приехала. Ребенка у них забрали, вот и…

– Ребенка?

– Зайди, я расскажу, – пригласила Эрика в дом старуха. Она рассказала Эрику историю молодой пары, что когда-то жила по соседству. История была простая, и незамысловатая: молодая пара, эмигранты с ребенком. Она мыла полы в поликлинике, он работал охранником. И был у них сын. Когда грянул кризис, мужа с работы уволили, и они стали жить на копеечную зарплату жены. Денег стало не хватать, и муж с горя запил. Семьей заинтересовались социальные службы, и ребенка у них забрали, под предлогом неспособности родителей его содержать.

– И что, он не пытались бороться? – спросил у старухи Эрик.

– Пытались, муж и адвоката нашел, и жаловались они, пороги оббивали, да все без толку. Говорят, сыночка-то ихнего богатеи какие-то усыновили. Известное дело, тем закон не писан, нажали на кнопки, и все. Так и остались они ни с чем. Даже не узнали, где их ребеночек оказался. А потом муж полез в петлю. Аккурат в соседней комнате и повесился. А она уехала назад, к родным.

Эрик ушел от старухи ошеломленный. Подозрения переросли в уверенность. Приехав домой, он с ходу накинулся с вопросами на «маму», которая пыталась отругать его за то, что он прогулял школу. «Мама» не выдержала, и раскололась: все было так, как рассказала старуха. Эрик был не родным, а усыновленным.

С того дня он сорвался: стал прогуливать школу, связался с уличной компанией, воровал. «Мама» и «папа» ничего с ним поделать не могли. На все попытки его приструнить, он отвечал одно: «вы мне не родные, идите в ж…». Он даже перестал откликаться на имя, что дали ему «родители». Настоящее так и не смог узнать, поэтому придумал сам, и стал звать себя Эрик. В тринадцать он попал в тюрьму за убийство – в глупой уличной ссоре толкнул соперника, тот упал, и разбил голову о камень. Вместо того, чтобы позвать взрослых, Эрик ушел. Травма оказалась серьезной, и мальчик умер. Эрика признали виновным в убийстве по неосторожности, и в неоказании помощи, и посадили в тюрьму. Официально это заведение называлось иначе, но, по сути, было именно тюрьмой.

– Вот так все и было, – сказал Эрик, и усмехнулся. – Ваше общество сначала лишило меня родителей, а потом и свободы. Я ничего, совершенно ничего вам не должен! Класть я хотел на ваше общество, пусть провалится к черту ваше общество! Оно мне ничего не дало! Если хотите знать, я даже рад, что весь ваш мир рухнул. Вы это заслужили!

– Вот это да, – присвистнул Коцюба. Грин тоже сидел, открыв рот. То, что рассказал Эрик, многое объясняло.

– Да ты понимаешь, что несешь, сопляк! – Летун, против обыкновения, повысил голос, но Коцюба не дал ему продолжить:

– Погоди, Летун. Я думаю, пацан прав, – вот тут пришел черед Летуна и Вайнштейна удивляться. Вайнштейн открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не сказал, так и остался сидеть с открытым ртом. А Коцюба продолжал: – Он, и правда, нам ничего не должен. Мы же не наследники старой Земли Отцов. Государства у нас нет, и принуждать кого-то мы не имеем права – люди нам этого не разрешали. У нас другое общество. Мы свободные люди, и этим отличаемся от тех. кто был до нас.

– Ты хочешь отдать ему детей? – не поверил своим ушам Летун.

– Дети не вещь, чтобы их давать или не давать. Тут он прав, а мы нет. Они люди, свободные люди, такие же, как ты, или я. Если они хотят идти с Эриком, пусть идут. Все, то мы можем сделать, это помочь им. Я сам лично помогу им наладить отопление. Мы можем одну из наших резервных печек отдать, например. Надо будет подкинуть еды и горючки. Стволы они себе сами раздобудут – вон, пистолет уже есть. Так я думаю…

– Что, правда поможете? – прошептал Эрик, и Грин увидел, что на самом деле он отчаянно трусит, прикрывая это маской злости.

– Ну а что, это вариант, – хлопнул по столу Летун. – Решено. Завтра же сходим к Эрику, и посмотрим, что там к чему.

Когда окрыленный надеждой Эрик ушел, ничего не понимающий Вайнштейн накинулся на Коцюбу:

– Ты вообще понимаешь, что сейчас сделал? Он же буйный, как можно ему детей доверять?

– Конечно, понимаю. Вон, спроси Летуна, он, хоть и не сразу, но сообразил, – улыбнулся Коцюба.

– Смотри, Вайнштейн, – кивнул Коцюбе Летун. – Запугать его не получилось – как ты уже заметил, он буйный. Если б мы стали на него давить, он бы собрал свою банду, и слинял подальше. Остановить его мы не в силах. Не убивать же нам его, в самом-то деле? Значит, надо, чтобы он был у нас под присмотром, рядом. Что мы и сделали. Да и дети целее будут, всяко мы их в беде не оставим. Теперь понял?

– В опасные игры изволите играть, товарищи, – покачал головой Вайнштейн. – Ведь совершенно непредсказуемый персонаж. Когда он вырастет, управы на него мы не найдем.

– Это наш человек, – хлопнул Вайнштейна по плечу Коцюба. – Сам хочет жить, своим умом, за свой счет. Такие пацаны – наше будущее. Точно не все эти так называемые взрослые, что пальцем о палец ради самих себя не ударят. Пацан-то прав, это проблема. Нам еще предстоит решать, что делать с теми, кто не сможет создать Семью. А ведь там у многих дети, этих на все четыре не пошлешь.

– Он враг любого порядка, этот Эрик. И он по-своему прав, если, конечно, сказал правду насчет тюрьмы, – вздохнул Вайнштейн.

– Все-таки мне кажется, что он с нами. Мы ведь тоже для старого мира были изгоями… ну, может, не изгоями, но уж точно не большими его поклонниками. Вспомни, как тебя от всего тошнило, и ты сидел у меня на кухне и глаза заливал, – поддел Вайнштейна Коцюба.

– Ну, я-то взрослый. А этот же совсем дикий.

– Как и все дети, Вайнштейн. Все же, я думаю, мы справимся. Он теперь будет часто заходить, вот и наладь с ним контакт, – Коцюба хитро глянул на Вайнштейна. Тот вместо ответа страдальчески закатил глаза.

– Конечно, справимся. И волчонка этого приручим. Теперь, когда Фраймана нет, все время – наше, – поддержал Коцюбу Летун.

Грин выслушал этот разговор, и подумал, что Вайнштейн-то прав. Эрик непредсказуем, и опасен. А со временем, как подрастет, станет еще опаснее. Летун и остальные мужики серьезные, но вряд ли представляют, с чем столкнулись. Грин помнил, как Эрик превратил пацанов из туннеля в единое, жаждущее крови, существо. И где гарантия, что он не повторит этого снова? Впрочем, свои мысли он оставил при себе. Во-первых, его никто бы не послушал. Во-вторых, он и сам стал понемногу разделять почти религиозную уверенность Коцюбы, Летуна и остальных активистов Республики в успехе нового мира. Они верили, что смогут создать новое общество, без насилия и принуждения, и вера эта была настолько сильна, что мир вокруг них не выдерживал, и менялся. Замкнутый, нелюдимый после всего, что с ним произошло, Грин, и сам не заметил, как стал горячим сторонником этих идей. Похожая метаморфоза произошла и с Эриком. Лед недоверия был сломан.

Мечтой всех мальчишек Республики было иметь свой пистолет. Винтовки были у многих. После краткого инструктажа по безопасности, получил винтовку и Грин, такую же, как у Мишки: имперский укорот. Каждый день они тренировались в стрельбе вместе с мальчишками из других Семей. Но это было не то: винтовка оставалась собственностью Семьи. Иметь свой, не выданный, а собственноручно добытый, пистолет, стало престижно, как в старые времена иметь навороченный сотовый телефон. Тот же Эрик, козырявший пистолетом, вызывал жгучую зависть многих пацанов. Сам факт обладания своим оружием подымал его на недосягаемую высоту. Мечтал о своем пистолете и Мишка.

– Вот что Грин, ты пистолет иметь хочешь? – подкатил как-то Мишка к Грину. Видно, ему и правда, нужна была помощь, раз он опустил свое неизменное «вонючка», с которым всегда обращался к Грину.

– Конечно, хочу, – заинтересовался Грин.

– Ну, тогда слушай, – Мишка рассказал, что Денис, из Семьи Райво, их ровесник, знает, где можно достать пистолет. До катастрофы он знал одного мужика, который коллекционировал оружие. Наверняка в его квартире можно поживиться. Мишка бы сходил и сам, но уж больно место опасное. Поэтому ему нужна помощь Грина.

– А где это? – просил Грин.

– Это в Городе, – Мишка назвал улицу.

– Но ведь нам же строго-настрого запрещено туда ходить! – воскликнул Грин. – Там же людоеды, дикие чмулики!

– А ты че, зассал? – презрительно усмехнулся Мишка. – Я так и знал, что ты задний ход включишь, вонючка. Забудь, что я сказал.

– Погоди, – засуетился Грин. Обвинение в трусости резануло его, как ножом. – Я не против. Только надо все продумать.

– Все уже продумано без тебя. В общем, так. Завтра у нас выходной, скажем, что идем в гости, а сами туда. Возьми рюкзак, патронов побольше. Утром встречаемся у перекрестка под туннелем. Не придешь, уходим без тебя. Понял?

– Понял, – обреченно кивнул Грин. Что-то подсказывало ему, что он влезает в авантюру. Он уже пожалел о том, что согласился, но гордость не позволяла ему отказаться.

Вышли утром, чуть свет. Перекресток у туннеля был пуст. Над землей стелился туман, скрывая эстакады и вход в туннель. Это было Грину на руку, он подозревал, что если часовые у входа увидят, как и они уходят в Город, то им не поздоровтся. Грин пришел раньше всех. Он прождал с полчаса, никого не было. Все это время он боролся с желанием развернуться и уйти. «Они же просто над тобой прикололись», убеждал он себя, представляя, как хихикает сейчас Мишка. Он уже было почти поверил в это, и даже было сделал несколько шагов назад, в промзону, как вдруг услышал голоса. Грин застыл, вслушиваясь. Из тумана вынырнул Мишка с незнакомым длинным пареньком.

– Денис, – протянул руку паренек. Он был на голову выше Грина, из-за чего казался очень худым. С его плеча на ремне свисала винтовка последней модификации, местного производства. Короткая, сделанная по схеме «булл-пап», с пластиковым корпусом и встроенным коллиматорным прицелом, да еще и новенькая. Грин завистливо покосился на винтовку.

– Так, Грин, это себе в рюкзак сложи, – Мишка сунул Грину тяжелый пакет. Грин переложил себе в рюкзак содержимое пакета: магазины к винтовке, пару двухлитровых бутылок с водой, консервы. Мишка остался налегке, с двумя магазинами в подсумках на поясе. По губам Дениса скользнула улыбка, но он ничего не сказал, и свой рюкзак перевешивать на Грина не стал.

Путь вел в гору, шли они неторопливо, чтобы сохранить силы.

– Мы правильно идем? – спросил Грин у Мишки, когда они свернули влево, и углубились в лабиринт городских кварталов.

– Правильно, – кивнул Мишка.

– А карта у нас есть?

– Зачем нам карта? Денис знает дорогу. Я тоже в Городе жил, – бросил Мишка презрительно. Грин часто ловил его оценивающий взгляд, он точно ожидал момента, когда Грин скуксится. Мишкиным ожиданиям не суждено было сбыться. Грин потел, сгибаясь под тяжестью рюкзака, и старался не отстать. Сдаваться он и не думал. Может, ему не хватало физической выносливости, но два года в туннеле научили его терпеть.

Взошло солнце. Туман развеялся. Вокруг было тихо, очень тихо, и только эхо шагов разносилось по пустым улицам. Пустой город угнетал. Таращились пустыми глазницами окон дома, у многих под весом снега провалились крыши. Размытый после таяния снегов асфальт улиц зиял провалами. Местами по улицам было не пройти из-за завалов и нагромождений искореженных машин. Много было сгоревших домов, причем сгоревших не так давно, уже после того, как сошел снег. Еще был запах. Тяжелая, тошнотворная вонь гниющего мяса. Тела тех. кто жил в Городе до катастрофы, законсервированные морозом, оттаяли, и разлагались, наполняя зловонием улицы.

Грину было страшно. Про людоедов, единственное население когда-то многолюдного города, ходили самые невероятные слухи. Те, кто дорожил своей жизнью, сюда не совались. Решившие помародерствовать в пустом городе очень часто пропадали с концами. Не зря пацанов не один и не два раза предостерегали от походов даже на окраины Города. А они не то, что на окраины – те остались далеко позади, они шли в самый центр. Давящая атмосфера руин подействовала на всех. Они старались лишний раз не шуметь, и даже переговаривались шепотом. Казалось, что из каждого окна за ними кто-то наблюдает. Не сговариваясь, все зарядили винтовки, и сняли с предохранителя. Денис уверенно вел их, сворачивая то влево, то вправо, проходя какими-то кошачьими тропами в обход широких улиц.

– Что это? – нервно дернулся Денис, услышав, как громыхнуло что-то в руинах. Все замерли, поводя стволами винтовок. У Грина вспотели ладони, он судорожно сжал рукоять, и прикоснулся пальцем к спусковому крючку.

– Это кошка, – выдохнул Мишка, и напряжение сразу отпустило. Улыбаясь, они смотрели, как по навесу из жести, грациозно переступая, пробирается грязно-белая кошка. Жесть больше не гремела, кошка двигалась бесшумно. Они подошли ближе, кошка, дойдя до края навеса, увидела их, и зашипела, выгнув спину.

– Ничего себе… – протянул Мишка. – Как же она выжила?

– Кошки очень умные, – сказал Денис. – И потом, им проще выжить, чем людям.

Встреча с кошкой подняла ребятам настроение, и они зашагали быстрее. Время подошло к полудню, когда они, наконец, пришли.

– Вот этот дом, – Денис показал рукой на дом-высотку. В прошлом, до катастрофы, квартиры в таком стоили недешево. – На восьмом этаже.

Как и многие дома в Городе, этот стоял на склоне горы. Главный вход находился на уровне шестого этажа. С улицы в дом вел бетонный мостик с металлическими перилами, длиной метров пятнадцать-двадцать. Окна нижних этажей, обращенные к склону, упирались в облицованную камнем вертикальную стенку. Метрах в ста перед домом от улицы отходил съезд на стоянку. Грин думал, что Денис поведет их туда, но он пошел выше, к мостику.

– У меня нет ключа от двери внизу, – пояснил он. – Придется идти по мостику.

– Мы тут пройдем? – засомневался Грин. После землетрясения мостик треснул и перекосился, он висел под углом. Один из углов повис на арматуре, отделившись от стены здания.

– Зассал, вонючка? – осклабился Мишка и подтолкнул Грина в спину. Грин оглянулся на Мишку и Дениса. Денис улыбался, Мишка смотрел в упор, не отводя взгляд. Деваться было некуда, и Грин вступил на мостик. Переступая по перилам, он перешел на другую сторону. Мостик даже не шелохнулся, но Грин все равно задержал дыхание, и выдохнул, только оказавшись в подъезде. За ним перешли остальные. Они поднялись на три этажа выше.

– Пройдем через нашу квартиру, – сказал Денис, и достал из кармана ключ. Ключом он открыл дверь, и они вошли. В квартире все стояло на своих местах. Окна выдержали зимние ветры. Только на потолке расплылось покрытое плесенью пятно, видно, ставни у соседей выше оказались не такими прочными. Денис снял с плеч рюкзак, и достал из него моток веревки, и альпинистскую сбрую. Они закрепили веревку на балконе, и Денис, как заправский альпинист, спустился на балкон этажом ниже. Грин смотрел на это широко раскрытыми глазами.

– Круто, – позавидовал он вслух.

– А ты думал, мы лаптем щи хлебаем? – хмыкнул Мишка. Грин узнал любимую поговорку Коцюбы.

– Сматывайте репшнур! – донесся снизу голос Дениса. Мишка смотал веревку, и мотнул головой в сторону выхода. Они спустились на этаж ниже. Денис открыл изнутри дверь, и они вошли в квартиру.

Сейф они нашли быстро, но тут же уперлись в новую проблему: он был закрыт.

– Черт, что же делать? – почесал в затылке Денис. – Он никогда его не закрывал, я же помню.

– Щас я его открою, – отодвинул Дениса Мишка и приставил к замочной скважине ствол винтовки.

– Нет! – в один голос закричали Денис и Грин. – Не надо шуметь!

– Ну, а что делать? – Мишка опустил винтовку.

– Надо найти ключ! – осенило Грина.

– Да, где-то должен быть запасной, – согласился Денис. Битый час они искали ключ, перевернули квартиру вверх дном, но так и не нашли.

– И что теперь? – хмыкнул Мишка.

– Надо взять сейф с собой. Оторвем его от стены, и заберем собой. Дома откроем, – предложил Денис.

– Он же весит килограмм пятьдесят, – с сомнением произнес Мишка. Сейф – узкий металлический ящик длиной больше метра, казался очень тяжелым.

– Возьмем телегу, я в кладовке видел, – развеял сомнения Денис. Так они и поступили. Найденным среди инструментов хозяина ломиком оторвали сейф от стены – прикручен он был чисто формально. Потом, чертыхаясь, снесли его вниз, к выходу на мостик. Грин перешел первым, перенес тележку, рюкзаки. С задней части сейфа, обращенной к стене, кто-то приварил крепления, уши с отверстиями. Денис продел в эти отверстия веревку, чтобы было легче нести. Мишка с Денисом взяли сейф, и стали, осторожно переступая, переходить на другую сторону. Когда они были на середине мостика, раздался вопль. Грин испуганно присел, поворачиваясь в сторону кричащего, и увидел, что метрах в пятидесяти выше по улице стоят две черные фигуры. Одна из этих фигур издавала этот вопль, гортанный, переходящий в вой вопль, в котором не было ничего человеческого. Тут же из-за домов донеслись ответные вопли. Грин похолодел: их выследили людоеды.

– Чмулики! – взвизгнул Мишка. Грин оглянулся. Мишка, вытаращив глаза, смотрел на виднеющиеся вдалеке фигуры. Его лицо перекосила гримаса страха, он разжал руку, и выпустил веревку. Сейф упал одной стороной на край перил, и соскользнул вниз. Денис мгновение балансировал, пытаясь его удержать, но это ему не удалось. Коротко вскрикнув, он улетел вниз, увлекаемый тяжестью сейфа. Мишка глянул на Грина дикими глазами, развернулся, и кинулся бежать вниз по улице. Грин медленно, точно во сне, подошел к краю, и посмотрел вниз. Двумя этажами ниже, на верхней парковке, лежало распростертое тело Дениса. Вопли приблизились, черные фигуры вдали пришли в движение. Грин затравленно оглянулся. Вокруг никого не было, и от этого стало еще страшнее. Волна страха захлестнула его, и он со всех ног побежал по улице вслед за Мишкой.

Сердце выпрыгивало из груди, кровь стучала в висках. Грин несся, не разбирая дороги. Винтовка с прикрепленным «по штурмовому» ремнем болталась впереди. Грин придерживал ее рукой, чтобы не мешала бежать. После двух лет в туннеле он был еще слаб, и очень быстро выдохся. Ему показалось, что прошло совсем немного времени, буквально полминуты, но, когда он остановился, оказалось, что он успел порядочно отбежать. Тяжело дыша, Грин привалился спиной к стене дома. Только в этот момент он понял, что так и не скинул рюкзак.

– Да что же это, – кашляя, выдохнул Грин, и сполз по стене на асфальт. Вокруг все было тихо, и он понемногу пришел в себя. Страх ушел, и откуда-то из глубины сознания всплыла мысль: «а как там Денис?». Мысль резанула по сердцу, но еще больнее ранила вторая: «что я скажу Коцюбе?». Грин представил себе, как он стоит перед Коцюбой, и объясняет ему, почему он бросил Дениса на съедение людоедам, и его замутило. Грин понял, что после такого не сможет смотреть в глаза людям. Страх снова оказаться в одиночестве был даже сильнее страха смерти. Была и другая мысль, подленькая: Денис упал с высоты, и наверняка погиб. А если и не погиб, те черные фигуры это исправят. Можно будет что-то придумать, соврать: мол, спустился, проверил, а потом ушел. Все равно никто его на лжи не поймает. Никто, кроме него самого. Ведь он, по сути. Поступил сейчас с Денисом так же, как с ним поступил Илья: бросил на произвол судьбы. Эта мысль обожгла Грина, и он застонал, схватившись за голову. Противоречивые желания раздирали его на части, но одно, главное, победило, и отодвинуло на задний план все, даже инстинкт самосохранения.

– А вот хрен вам, суки! Хрен вам! – прохрипел Грин, встал, и зашагал туда, откуда только что прибежал. Подгоняемый злой решимостью, он перешел на легкий бег. На бегу он успевал смотреть по сторонам, четко фиксировал обстановку. Его никто этому не учил, Коцюба что-то такое объяснял, но специально они это не отрабатывали. Грин и сам не понял, откуда у него взялась эта способность. Еще недавно, когда бежал вниз по улице, он был ошалевшим от страха мальчишкой. Вверх подымался боец. Может быть, случилось то, о чем говорил Коцюба – в Грине это было, и сейчас он это нашел.

Когда впереди показались знакомые дома, Грин с бега перешел на медленный шаг. Прижимаясь к стенам домов, он стал осторожно приближаться, подняв винтовку. Впереди никого не было. Грин несколько минут просидел под стеной, рассматривая дом, откуда они вынесли сейф, но никакого движения не заметил. Пока он осматривал окрестности, у него возник план. Он свернул направо, на ведущий к парковке съезд, и пошел по нему вниз. Дорога в этом месте изгибалась, и Грин не видел, что творится на стоянке, куда упал Денис.

Впереди послышался стон. Грин замер, и осторожно выглянул из-за поворота. До лежащего Дениса было метров двадцать-двадцать пять. Вокруг него стояли черные фигуры, восемь или девять, точнее сосчитать Грин не смог. Прищурившись, он смог разглядеть детали. Оружия не было видно. Людоеды были заняты Денисом. Рюкзак Дениса, который Грин бросил наверху, лежал перед самым большим людоедом, которого Грин сразу окрестил про себя Вожаком. Вожак копался в нем, издавая довольное уханье. Другие стояли вокруг него, переговариваясь. Грин уловил обрывки фраз, но ничего не понял, как будто они говорили на чужом языке. Сами звуки речи людоедов, посторенние фраз, тональность, звучали чужеродно.

Вожак оторвался от рюкзака, встал, подошел к Денису и пнул того ногой в бок. Денис застонал. Вожак прорычал что-то, указывая на сейф, лежащий рядом. Веревка по-прежнему охватывала запястье Дениса. Денис еще раз застонал, и ответил отрицательно. Вожак снова пнул его в бок, вызвав новый стон. Грин понял, что медлить нельзя, и прицелился.

Раньше он никогда не стрелял в людей. Он и на рыбалку-то не ездил, до того ему было жаль рыбу. Сейчас у него на прицеле были люди – неправильные, злые люди, но люди. Грин заколебался. Кровь стучала в ушах, темные фигуры расплывались. Надо было стрелять, но сделать одно простое движение указательным пальцем стало вдруг очень сложно. Судьба решила за Грина – вожак людоедов каким-то звериным чутьем почувствовал опасность, и закричал. От вопля у Грина все внутри похолодело, он чудом удержал винтовку в трясущихся руках. Вожак зарычал, и в сторону Грина развернулось сразу трое людоедов. Они кинулись к Грину. Увидев, как к нему приближаются три фигуры, Грин неожиданно успокоился. Винтовка больше не дрожала в руках. Волна зловония накатила на него, передний из бегущих людоедов заполнил собой прицел, и Грин нажал на спуск. Грохнул выстрел, винтовка толкнула его в плечо. Он тут же подкорректировал прицел, и нажал на спуск еще раз, как учили, выстрелив в уже падающую фигуру. Остальные людоеды завыли, но Грин уже их не слышал, он целиком отдался процессу стрельбы. Следующие два выстрела прозвучали один за другим, с интервалом в три удара сердца. Второй людоед сложился пополам и осел. Еще пара выстрелов – и на земле оказался третий. Грин перевел прицел на вожака. Неожиданно обострившимся зрением он увидел, как на покрытом коркой грязи лице вожака сверкают лихорадочным блеском безумные глаза. Вожак что-то каркнул, и перемахнул через ограждение стоянки. Его подручные последовали за ним. Грин услышал дробный топот удаляющихся шагов на нижнем уровне.

– Денис, ты жив? – убедившись, что людоеды убрались, Грин кинулся к распростертому Денису. Склонился, заглядывая в лицо.

– Кто…? – прохрипел Денис, вглядываясь в Грина. – А, это ты…

– Денис, надо уходить! Ты можешь идти? – засуетился Грин.

– Нога… я сломал ногу. И в груди болит… – слабым голосом ответил Денис. Он попытался приподняться, и тут же откинулся назад. Грин понял, что у него сломаны ребра. Рука, привязанная к сейфу, была вывернута в запястье и посинела.

– Давай, я тебе помогу встать, – предложил Грин.

– Уходи, брось меня, – Денис смотрел не на Грина, а в сторону. – Уходи, они вернутся… Убей меня, и уходи, слышишь?!

– Я тебя не брошу! Если умрем, то вместе! – казалось, что это сказал не Грин, а кто-то другой, как будто он поменялся местами с Коцюбой. О том, что он только что убил трех человек, он даже не вспомнил. Сложись все иначе, он бы, наверное, переживал. Все-таки убивать – не его стихия. Во всяком случае, так он думал. Но в сложившихся обстоятельствах переживать было просто некогда – нужно было действовать. От того, как он себя поведет, зависела не только его жизнь, но и жизнь раненого Дениса.

– Ну и дурак, – прохрипел Денис. – Ладно. В моем рюкзаке, там в боковом кармашке, пакет. В пакете шприц. Это стимулятор. Вколи его мне.

– Это точно стимулятор? – подозрительно спросил Грин.

– Точно. Военный, мне Райво дал, на всякий случай.

Грин порылся в рюкзаке Дениса, и нашел одноразовый шприц с военной маркировкой.

– Чего ждешь? Давай! – слабеющим голосом произнес Денис. Грин сорвал колпачок, и с размаху всадил иглу в бедро Дениса. Он давил на поршень, пока не убедился, что шприц пуст. – Хорошо, теперь ждем две минуты, пока не подействует.

Две минуты показались Грину вечностью. Он тревожно оглядывался, и прислушивался к каждому шороху. Все его мысли были заняты тем, что делать. Он лихорадочно искал выход. Сосредоточившись на задаче, он не обращал уже внимания на валяющиеся трупы людоедов. Одного взгляда на них хватило ему с лихвой. Одетые в неописуемое тряпье, грязные, небритые, со свалявшимися волосами, людоеды не были похожи на людей. Они источали зловоние до того сильное, что Грина даже на расстоянии подташнивало, когда ветерок доносил до него их запах. О том, чтобы проверить их карманы, не было и речи.

– Мне лучше, стимулятор начал действовать, – поднял голову Денис. – Что делаем?

– Я знаю, что делать! – воскликнул Грин, и добавил, как будто Денис мог куда-то деться: – Жди здесь.

Грин прошел по парков, пока не увидел справа подъезд. Дверь была закрыта. Грин осмотрел замок, и приставил к нему ствол винтовки, но не выстрелил. Он вдруг подумал, что может получить свою же пулю рикошетом. Отойдя метров на десять от двери, Грин тщательно прицелился, и выстрелил. В замок он попал со второго раза. Для верности выстрелил еще, чтобы уж наверняка.

– Что там такое? – услышал Грин встревоженный голос Дениса.

– Я дверь открываю, – крикнул в ответ Грин, и ударил в дверь ногой. В замке заскрипело, дверь зашаталась. Грин налег плечом, и влетел в подъезд. Путь в дом был открыт. Грин вернулся к Денису.

– Ну что, пробуем? – спроси он. Денис кивнул, и повел вокруг блестящими глазами. Выглядел он намного бодрее, стимулятор свое дело сделал.

– Репшнур подбери, и ствол мой не забудь, – напомнил Денис Грину. Грин засунул в рюкзак веревку, оставив остальное содержимое на земле, подобрал винтовку, и повесил на плечо. Грин понял, что Денис уже и сам сообразил, что тот задумал – подняться в дом, и забаррикадироваться в квартире Дениса. План простой, не без изъянов, конечно, но ничего другого не оставалось: Денис в таком состоянии далеко бы не ушел.

– Ну, пробуем, – Грин подошел к Денису, и ухватил того за здоровую руку. С огромным трудом Денис смог встать на здоровую ногу. Грин перекинул руку Дениса себе за плечи, и тот повис на Грине, так, что Грин покачнулся.

– Больно, ччерррт! – скривился Денис.

– Все, идем. Вот так, осторожно, шажками… – ковыляя, они преодолели расстояние до подъезда. Когда они вошли внутрь, с улицы долетел многоголосый вой. Людоеды вернулись.

– Быстрее! – поторопил Грина Денис. Впрочем, Грина подгонять было не надо. Со всей возможной скоростью они стали подниматься вверх по лестнице. Один этаж. два… Грин сопел, обливаясь потом, под тяжестью навалившегося на него Дениса. Денис стонал и матерился. Они шли, упорно, шаг за шагом. Третий этаж. Четвертый. Вот и пятый. Снизу, с самого первого этажа по лестнице уже катилось эхо шагов людоедов.

– Ключ, быстрее! – прохрипел Грин. Он прислонил Дениса к стене, и стоял, тяжело дыша.

– В правом кармане штанов, – ответил Денис. Грин достал ключ, и вставил его в замочную скважину. Дверь открылась. Грин подхватил Дениса подмышки, и затащил в квартиру.

– Дверь! Дверь! – напомнил Денис. Грин выпустил Дениса, отчего тот со стоном упал на спину. и прыжком метнулся к двери. Он успел: когда он, выдернув торчащий снаружи ключ, захлопнул дверь, и задвинул защелку, шаги людоедов звучали уже совсем рядом. – Теперь на ключ!

Грин вставил ключ с внутренне стороны двери, и повернул. Он знал эти двери, у них с теткой стояла точно такая же. Дверь была не простая: стальная, и с особым замком. Поворот ключа не просто выдвигал язычок. Сверху, снизу, со всех четырех сторон двери выдвигались стальные штыри, намертво фиксируя ее в проеме. Поэтому оставшимся снаружи людоедам осталось только разочарованно взвыть: добраться до Грина и Дениса они уже не могли. Во всяком случае, пока.

– Слушай, а на кой черт мы поперлись сюда? Могли же этажом ниже, к коллекционеру войти? – спросил с пола Денис.

– Не знаю… Не подумал… – ответил Грин.

– Вот и я тоже… не подумал, – Денис кашлянул. – Ой, больно смеяться. Какие же мы долдоны!

– Ага, – кивнул Грин, и сполз на пол. В этот момент в дверь сильно ударили с той стороны. Грин дернулся, поднял винтовку, но дверь выдержала. Раздалось еще несколько ударов, дверь держала. Грин подошел к двери, глянул в глазок. На площадке толпились людоеды, Грин заметил Вожака. Вожак на его глазах отошел к двери напротив, и с разгона врезался плечом в дверь. Глазок потемнел, дверь снова затряслась.

– Что, съели?! Вот вам, ублюдки, сосите, твари! – заорал Грин. Адреналин бушевал у него в крови, и он кричал во всю глотку, осыпая людоедов площадной бранью. С той стороны двери доносилось рычание и вой – людоеды, услышав крики Грина, обезумели, и остервенело бросались на дверь.

– Кончай, – тихим голосом попросил по-прежнему лежащий на полу Денис. Грин опомнился, и подошел к нему.

– Ты как? – спросил он.

– Хреново, – ответил Денис. – Пить хочу.

Грин перенес Дениса на кровать. Дал ему попить, вознеся хвалу Мишкиной лени: если бы не Мишка, сидели бы они сейчас без капли воды. Впрочем, тут же напомнил Грину внутренний голос, без Мишки их бы вообще здесь не было.

– Наши приедут. За нами приедут, ты только держись, – Грин попытался приободрить Дениса.

– Думаешь? – одними губами прошептал Денис.

– Конечно! – с деланной уверенностью воскликнул Грин. Он и сам сомневался в том, что кто-то придет. Коцюба, конечно, не тот человек, чтобы их вот так бросить, да и остальные не хуже. Тот же Райво… Это если они узнают. А если нет?