Текст книги "Цена жизни (СИ)"

Автор книги: Павел Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

(Фридман) – Вы не дали мне закончить. С вашего разрешения, я продолжу. У краха мировой экономики есть одно очень неприятное для нас следствие: обрыв торговых цепочек по всему миру. Для нас это означает одну простую вещь: перестанут приходить корабли. Это значит, что не будет, прежде всего, топлива. Электростанции у нас работают на угле, который привозят морем, и на газе, который поставляют из соседней страны. Запасов топлива на электростанциях хватит от силы на неделю, если экономить, то на две. Нефть тоже привозят морем, и наличные ее запасы также невелики. Если даже мы сократим потребление нефти втрое, что в условиях кризиса очень непросто, все равно надолго этой нефти не хватит. При других обстоятельствах мы могли бы это как-то пережить, тем более, что торговые цепочки рано или поздно снова заработают. В конце концов, нам есть что предложить миру, значит, будет на что купить топлива. Это может занять до полугода. Но дело в том, что этого времени у нас нет.

(Ведущий) – Почему у нас нет времени?

(Фридман) – В таком положении, как сейчас, наша страна очень уязвима. Наверняка наши враги, как за рубежом, так и внутри страны, воспользуются моментом, чтобы ударить. Не забывайте, что Империи, нашего верного союзника, больше нет, а значит, мы сможем рассчитывать только на свои силы. Сейчас, когда Империи нет, и все страны заняты решением своих внутренних проблем, самое время для войны.

(Ведущий) – Иными словами, вы предсказываете нам войну?

(Фридман) – Вероятность этого очень велика. Как и вероятность бунта на сарацинских территориях. В условиях ограниченности ресурсов победить нам будет очень сложно, если не невозможно. Я думаю, что крах государства неизбежен. Кстати, это верно не только в отношении Земли Отцов. В мире есть множество горячих точек. Многие страны, особенно страны с диктаторскими или полудиктаторскими режимами, могут использовать этот момент для решения территориальных споров с соседями. Думаю, стоит ожидать войн по всей планете, и в самое ближайшее время.

(Ведущий) – Значит, в усилия господина Фраймана у вас веры нет?

(Фридман) – Отчего же, отнюдь. Если Служба Тыла сможет кому-то помочь, если дадут электричество, хотя бы на день – это будет очень кстати. Но, как я уже сказал, в перспективе мы все равно останемся без света и тепла, без топлива для машин. Без водопровода, наконец: без электричества нет воды. В нашем засушливом климате это смертельно.

(Ведущий) – Понятно… Прогноз у вас, прямо скажем, мрачный. А что вы скажете о теории глобального похолодания?

(Фридман) – Я не специалист по вопросам климата, но есть факты, с которыми трудно спорить. Сейчас по всему миру множество вулканов, и среди них один сверхвулкан в Желтых Камнях, выбрасывают в атмосферу триллионы тонн аэрозолей. Десять лет тому назад извержение одного большого вулкана, стало причиной снижения общемировой температуры на полградуса. Сейчас же мы имеем дело с извержением в сотни раз большего масштаба. Облака аэрозолей закроют небо, останавливая солнечные лучи. Температура непременно упадет. Насколько – я не знаю, и, думаю, никто не знает. Я очень надеюсь, что у нас, в силу близости к экватору, все же будет теплее, чем на севере, но предсказывать не возьмусь. Как я уже сказал, я не специалист.

(Ведущий) – Что вы посоветуете нашим радиослушателям в свете ваших столь мрачных прогнозов?

(Фридман) – Нас ждет множество трудных испытаний, друзья, физических и духовных. Постарайтесь остаться людьми. Постарайтесь выжить, и остаться людьми, именно в такой последовательности.

(Ведущий) – Спасибо. Это был доктор Фридман, политолог и эксперт. Господин Фрайман, хотите что-то добавить к сказанному господином Фридманом?

(Фрайман) – Я решительно протестую! Этот человек сеет панику! Сейчас, когда все силы нужно бросить на ликвидацию последствий катастрофы, нельзя поддаваться паническим настроениям. Что это за нелепые инсинуации насчет конца света? Да, мы столкнулись с серьезным кризисом, да, нам придется много работать, чтобы справиться с его последствиями. Но нельзя же просто сдаться! Если послушать этого человека, то все наши усилия бесполезны!

(Ведущий) – Вы верите, что предсказания господина Фридмана не сбудутся?

(Фрайман) – Я верю, что только совместными усилиями этот кризис может быть преодолен.

(Ведущий) – А что вы можете сказать насчет глобального похолодания?

(Фрайман) – Теория имеет право на существование. Пока что у нас нет ни единого факта, подтверждающего ее. Даже если температура понизится, думаю, что нам это пойдет только на пользу. Будет больше осадков, мягче лето, зимой, возможно снег. У нас, как вы знаете, не самая холодная страна на планете. (Смеется).

(Ведущий) – Спасибо. Наше время подходит к концу. Итак, с нами был доктор Фридман, эксперт, и министр инфраструктуры господин Фрайман. На этом мы прерываем нашу передачу, чтобы вернуться к вам с блоком новостей в шесть вечера. С вами был Дов Гильбоа, радио Голос Столицы».

Радиопередача закончилась, в комнате с новой силой вспыхнул спор. Рассудительный Дани говорил, что надо подождать, пока власти разберутся с проблемами. Ему возражали, но как-то вяло, видно было, что каждый надеется именно на такой исход событий. В словах Дани был резон: в Земле Отцов было множество специальных и не очень специальных служб. Пожарные, спасатели, Служба Тыла, наконец. Да и армия что надо, так что надеяться было на кого. Странно было то, что по радио выступал всего лишь министр инфраструктуры, а не глава правительства. Впрочем, похоже на то, что кроме Шими никто на это внимания не обратил. Никто, кроме, пожалуй… Шими оглянулся, и увидел, что их новый сосед куда-то исчез. Ему стало интересно, куда это вдруг заторопился этот странный немногословный мужик, и Шими, недолго думая, вышел из комнаты, оставив тетю с соседями. В коридоре он столкнулся с Дорой. Он не сразу ее узнал: за прошедшие с момента ее сына сутки она очень постарела. Нечесаные седые волосы спадали на глаза. Дора поседела за одну ночь. Она была в голубом платье, как и вчера. Похоже было, что она с тех пор не меняла одежды. Шими прижался к стене, пытаясь проскользнуть мимо, но Дора протянула руку перед собой, и уперла палец ему в грудь. Ногти был обгрызены, рука Доры тряслась.

– Вы все умрете. Вы покойники, все до одного. Это кара, кара за прегрешения, – глухим голосом произнесла Дора. Шими посмотрел ей в глаза, и ужаснулся: глаза были красные, воспаленные, без следа здравого рассудка. Тело ее сына так и осталось в доме. Муж Доры был в отъезде, кроме него, похоронами заниматься было некому. Дора всю ночь сидела рядом с телом, и сошла с ума. Шими испугался, и бросился вперед. Он проскользнул мимо Доры, и кинулся по лестнице вниз. Выбежав из подъезда, он увидел вдали фигуру соседа. Сосед стоял у магазина, с плеча у него свисал пустой рюкзак. Магазин этот, средних размеров супермаркет, находился на пересечении улиц, и так и назывался: «На углу». Магазин был закрыт, он так и не открывался с самого землетрясения. Шими торопливо подошел, он уже забыл про несчастную Дору. Сосед скосил на него глаза, и тут же снова перевел на стоящего у боковой двери магазина человека. В человеке Шими узнал хозяина магазина. Сын хозяина, здоровенный мужик, подпирал стенку, а хозяин гремел ключами, отпирая дверь. Открыв дверь, он обернулся, и сказал, очевидно, продолжая начатую раньше фразу:

– И не проси, Алекс. Пусть власти порядок наведут, тогда. Никак не раньше. И не дави на жалость, у меня семья тоже кушать хочет. И бумажки мне свои не суй, все равно за них завтра-послезавтра ничего не дадут.

– Ладно, а как насчет этого? – сосед, которого, как оказалось, звали Алексом, снял с пальца золотой перстень-печатку, и протянул ее хозяину.

– Ну, вот это другое дело! – хозяин сразу как-то подобрел, у него даже голос изменился. Он взял перстень, повертел его перед глазами, подкинул на ладони, взвешивая. – Заходи, поговорим, – пригласил он Алекса, смерил Шими подозрительным взглядом, и зашел внутрь. Следом зашел его сын, закрыл дверь у Шими перед носом, и загремел засовом, запирая ее изнутри. Шими отошел в сторонку, и сел на бордюрный камень. Ему было интересно, что же будет дальше. Несмотря на всю серьезность происходящего, Шими все никак не мог свыкнуться с мыслью, то все это происходит с ним, вокруг него. События были до того захватывающими, масштаб их был до того громаден, что Шими порой казалось, что он спит, и видит увлекательный сон. Прошло полчаса, и Алекс вышел из магазина с туго набитым рюкзаком. Проходя мимо Шими, он подмигнул ему, и упругой походкой спортсмена направился домой. Огромный рюкзак на могучей спине Алекса казался невесомым.

У подъезда стояла красная машина, в которой Шими узнал машину Паскаля. Сам Паскаль вместе с женой суетились возле открытого багажника. Красный и растрепанный Паскаль пыхтел, пытаясь засунуть в багажник огромный чемодан.

– Нельзя впихнуть невпихуемое, – улыбнулся уголком рта наблюдавший эту картину Алекс. Паскаль бросил на Алекса недобрый взгляд, но ничего не сказал. Это было на него не похоже, Паскаль слыл скандалистом и сутягой. В прошлые времена он бы непременно что-нибудь сказал, но обстоятельства изменились. Что-то неуловимое витало в воздухе, Шими это ощущал, и Паскаль это тоже чувствовал. Шестое чувство подсказывало ему, что Алекс может просто подойти, и дать по морде кулаком – вон, как мышцы играют. И ничего за это Алексу не будет, потому что полиции в поле зрения нет… а если бы и была, вряд ли она стала бы заниматься такой мелочью. Да что там по морде – Алекс может подойти, и увести Жанет вверх, к себе, и сделать с ней там все, что захочет. И она, скорее всего, будет не против. В смутное время Алекс, широкоплечий здоровяк с голубыми глазами и пистолетом был намного более предпочтительным спутником жизни, чем замухрышистый Паскаль. Шими прочел эти мысли на лице Паскаля, как будто они были написаны крупными буквами. Алекс понял это, и улыбка на его лице стала чуть шире, он подмигнул Шими как старому приятелю.

– Уезжаешь, Паскаль? – спросил Алекс.

– Мы граждане Северного Союза, за нами пришлют самолет! – Паскаль захлопнул багажник, и повернулся к Алексу. На этот раз на лице у него было написано торжество: я, мол, гражданин Северного Союза, и улечу, а вы тут останетесь. – Эта страна – огромная мышеловка. Я не собираюсь тут оставаться, пусть другие с сарацинами разбираются! – Шими не поверил своим ушам. Паскаль был известным патриотом, голосовал всегда за правых националистов. Шими не раз слышал, как он с придыханием говорил: «наша страна». Надо же, то была «наша», теперь вдруг – «эта».

– Ну-ну, счастливого… полета, – продолжая улыбаться, протянул Алекс. – Вас там ждут. – Паскаль не удостоил его ответа, и сел за руль. Из подъезда вылетела Жанет. Она бросила на заднее сиденье сумочку, и плюхнулась на переднее. Машина, фыркнув на прощание выхлопными газами, уехала.

Вечером Шими поднялся на крышу. Город вдали, раньше похожий на огромный светящийся муравейник – вся гора сверкала огнями уличных фонарей, казался покинутым. Нигде не было ни огонька, лишь изредка мелькали фары проезжающих машин. Да и Городки, часть которых было видно с крыши, были в таком же положении. Откуда-то тянуло дымом, на соседней улице громко ругались. Когда солнце окончательно село, Шими спустился с крыши домой. Он долго не мог заснуть в ту ночь, ворочался в постели. Думал о маме, беспокоился – как она там, все ли у нее в порядке. Как ни хотелось ему надеяться на лучшее, Шими понимал, что маму он уже вряд ли когда-нибудь увидит. В небе всю ночь был слышен гул пролетающих самолетов. Что-то происходило там, на севере, на границе.

На следующее утро Шими проснулся от шума за окном. Фоновый городской шум после катастрофы сошел на нет. Не работали механизмы, не носились туда-сюда машины. Над городком повисла тишина. В этой странной тишине простой разговор за окном был слышен, как будто разговаривали совсем рядом. Он выглянул в окно кухни, и увидел, что по улице быстрым шагом идут люди, о чем-то оживленно переговариваясь на ходу. Расслышав слово «магазин», Шими побежал будить тетку. Та быстро сориентировалась, выгребла все содержимое кошелька, и дала половину Шими. Они торопливо оделись, и побежали к магазину. Там уже собралась толпа в несколько сот человек. Шими узнал многих соседей и жителей окрестных домов. Толпа запрудила перекресток. Наискосок от магазина стояли целых три больших полицейских джипа с забранными металлической сеткой окнами.

Шими протолкался через толпу, и увидел, что у боковой двери в магазин стоят полицейские, и хозяин магазина.

– Не имеете права! – кричал красный как рак хозяин, и заслонял собой дверь. – Это частная собственность! Не дам!

– Я еще раз вам говорю, – полицейский офицер говорил усталым голосом, его было едва слышно на фоне гомонящей толпы. – У меня приказ обеспечить население продуктами. В стране введено чрезвычайное положение. Если вы будете мне препятствовать, я прикажу применить силу.

– Не дам! Что вы за полицейские такие, ведь это же грабеж среди бела дня?!

– Давай-давай, открывай! – крикнул кто-то из толпы. – Не жадничай!

– Как тебя зовут? Фамилия? Звание? – завизжал хозяин. – Ты за это ответишь!

– Лираз Данино, лейтенант полиции, – представился офицер. Выглядел он очень усталым, у него были круги под глазами от недосыпа. Впрочем, держался он уверенно. Офицер отдал кроткий приказ, тут же возле хозяина как из-под земли выросли два дюжих полицейских сержанта. Они отодвинули хозяина в сторону, забрали у него ключи, в два счета открыли дверь, и скрылись внутри. С силой не поспоришь.

– Ну-ка, ты, иди им помоги, – приказал офицер сыну хозяина, и тот понуро поплелся вслед за сержантами. Через несколько минут раздался скрежет, и закрывающие главный вход в магазин стальные жалюзи медленно поползли вверх. Потом стали одно за другим открываться окна. Полицейские тут же стали оттеснять толпу, формируя очередь. Их оказалось неожиданно много, под два десятка. Офицер взял мегафон, и стал распоряжаться. Встали в очередь и Шими с теткой.

– Привет! – кто-то похлопал Шими по плечу. Он обернулся, и увидел Илью.

– О, здравствуйте! – обрадовано поздоровался Шими. Илья раскланялся с теткой, и они стали продвигаться вместе с очередью. Минут через десять Илья вдруг призывно замахал кому-то рукой, и вскоре к ним подошел Алекс. Оказалось, они с Ильей знали друг друга, во всяком случае, общались они как очень близкие друзья.

В магазин пускали по пять человек. Давали вынести упаковку воды, и два пластиковых пакета с продуктами. Продукты можно было брать любые, денег не брали. По мере того, как счастливцы с полными пакетами продуктов покидали магазин, напряжение в очереди нарастало. Шими и остальным повезло – они отоварились в первой сотне. Стоило им отойти от магазина, как очередь дрогнула и рассыпалась, чтобы во мгновение ока превратиться в толпу. Напрасно кричали полицейские, приказывая остановиться. Тщетно. Офицер, открывший магазин, уже уехал, и с ним большинство его людей. Оставшиеся остановить толпу не смогли. Толпа качнулась вперед, и просто захлестнула их. В магазине творилось что-то неописуемое. Казалось, что внутри ворочается многоногое, многорукое чудовище. Периодически из толпы вырывались нахапавшие. Красные, разгоряченные, расхристанные, они торопливо отбегали, прижимая к груди добычу. Кто поумнее, тащил сумки и рюкзаки. Шими с теткой, привыкшие, что в магазинах выдают пакеты, сумку взять не догадались. Какая-то женщина выбежала с упаковкой воды. За ней выскочил мужчина, и вцепился в упаковку. Несколько мгновений они тянули ее в разные стороны. Скрепляющий бутылки полиэтилен лопнул, и бутылки разлетелись, подпрыгивая и перекатываясь. Женщина с мужчиной, позабыв друг о друге, принялись их собирать.

– Шими, идем домой! – дернула его за рукав тетка.

– Да-да, – ответил Шими, и пошел в сторону дома. Илья и Алекс замыкали процессию. Они разговаривали. Разговор явно не предназначался для ушей Шими, говорили мужчины вполголоса. Он нарочно замедлил шаг, и навострил уши.

– Пропала твоя печатка, – сказал Илья.

– Да хрен бы с ней, с печаткой. Мы остались без хавчика! – резко ответил Алекс.

– Да, плохо, – вздохнул Илья. – Надо тогда… – Они свернули в проход между домами, ведущий к дому Ильи, и остаток разговора Шими не услышал, потому что поплелся вслед за теткой домой. Он пытался понять, что мог означать этот странный разговор, но так ни к какому выводу и не пришел. Много позже он понял, что они уже тогда знали, куда все катится, и планировали ограбить магазин. Алекс не просто выменивал продукты за золото. Ему было важно попасть внутрь, оценить запасы, узнать, где что лежит. Офицер со своим приказом спутал им все карты.

На следующий день возобновили подачу электричества. Квартал, где жил Шими, правда, так и остался без света. Рухнувший столб что-то там замкнул, сгорел какой-то трансформатор, а чинить его было некому. Несмотря на это, люди радовались, это был знак того, что все налаживается. Вместе с электричеством вернулась и сотовая связь, заработали телефоны и сеть. Шими сбегал к Вишневецким, у которых свет был, подзарядил свою читалку. Доступ к сети через сотовую связь работал медленно, с обрывами. Для того, чтобы читать новостные сайты и форумы, быстрый коннект не обязателен. Устойчиво работали только местные сервера, да и то не все. Заграничные через один не отзывались, имперские, по вполне понятным причинам, тоже. Шими стал читать, что народ пишет на форумах, и волосы зашевелились у него на голове: мир катился в пропасть. На Дальнем Востоке началась война, поговаривали даже, что ядерная. Северный Союз фактически распался, и тоже стоял на грани войны. Бывшие южные провинции Союза Республик, давно точившие зубы на Федерацию, собирали силы для решительного удара. К ним присоединилась и Окраина. Президент Федерации выступил с заявлением, обещая «замочить всех в сортире», угрожал применением ядерного оружия. В самой Федерации слухи о глобальном похолодании породили волну беженцев из северных районов страны. Въезд в столицу Федерации был заблокирован войсками. Кто-то разместил в сети снятый на мобильный телефон ролик: стоящий на транспортной развязке БТР, расстреливающий из крупнокалиберного пулемета беженцев.

В самой Земле Отцов тоже было не все ладно. На территориях бунтовали сарацины. Армия срочно вывозила оттуда граждан Земли Отцов. Один за другим поселения пустели. По всей стране было введено чрезвычайное положение, и комендантский час. На севере страны, жители пограничных поселков сообщали, что стой стороны границы слышен рев танковых моторов, замечены перемещения войск. Многие покидали дома, уезжая в центр страны. Началась мобилизация, на сотовые телефоны в массовом порядке приходили смс-повестки по «форме 8». В сети выложили видеообращение премьер-министра к народу. Премьер-министр призывал не поддаваться панике, и сплотиться вокруг властей для преодоления кризиса. Возобновил работу аэропорт, некоторые страны действительно прислали самолеты для эвакуации граждан. Пробки на подъездах к аэропорту растянулись на километры. Уехать из страны пытались десятки тысяч людей.

По всему миру группы энтузиастов замеряли температуру, и выкладывали данные в общий доступ. Несмотря на то, что с момента катастрофы прошло всего несколько дней, во многих местах на севере температура упала на один-два градуса, кое-где и больше. По Земле Отцов, и экваториальным странам все было без изменений. «А ведь тот эксперт с радио был прав», мелькнула у Шими мысль. Действительно, пока все развивалось точно по изложенному доктором Фридманом сценарию. Шими поделился этой мыслью с теткой.

– Похоже, что ты прав, – протянула тетка. Вскоре она собралась, и ушла из дому, строго-настрого приказав Шими никуда не уходить.

Многие из соседей получили повестки. Мимо дома то и дело походили одетые в полевую форму мужчины. Было слышно, как на главной улице гудят автобусы, увозящие резервистов. Кое-кто никуда не поехал. Алекс, тот точно получил повестку – у него и возраст подходящий был, и по виду он был совеем не штатский рохля. Впрочем, даже если и получил, то все равно никуда не поехал. Сидел у Вишневецких, и пил с Ильей водку. Шими ни разу не видел Илью пьяным, и это зрелище поразило его едва ли не больше, чем все, что он видел за эти дни.

Ближе к вечеру дали воду. Напор был слабый, грязная вода еле текла из крана тонкой струйкой. Шими наполнил ванну, налил воды в кастрюли и пустые бутылки. Тетка пришла ближе к вечеру, с сумкой продуктов. Ее подруга Света работала в каком-то супермаркете. Хозяин оказался честным, и перед закрытием магазина заплатил работникам продуктами. Все подруге было не съесть, и она поделилась с теткой. Вечер они с Шими провели при свечах. Ночью опять гудели самолеты. Несколько раз дом ощутимо качало. Впрочем, в те дни трясло довольно часто, к этому все как-то сразу привыкли, и уже почти не обращали внимания.

На следующий день электричество отключилось, а еще через день по радио передали, что началась война. После того, как уехал Паскаль, единственным местом, где можно было послушать радио, осталась квартира Вишневецких. У них был хороший приемник, только таким и можно было поймать слабый сигнал столичного радио. Начало передачи Шими пропустил.

«… нанесли удар с воздуха по скоплениям войск противника у северной границы. С минуты на минуту должна начаться наземная операция. О масштабах операции мы можем только догадываться, официальных заявлений ни премьер-министр, ни начальник Генерального Штаба не делали. Операция, судя по всему, носит превентивный характер. Нет сомнений, что наш северный сосед готовил против нас полномасштабную войну…»

– Ну, это уже не новость, – поворчал Алекс. Он тоже пришел послушать радио. – Это и так всем понятно было.

– Согласен, – кивнул Илья.

– Что же теперь будет? – еле слышно прошептала бледная, как полотно, Надя.

– Не волнуйся, – успокоил ее Илья. – Сюда они не доберутся.

– Просто не успеют, – хохотнул Алекс.

Диктор закончил рассказывать о военных действиях на севере, и перешел к другим новостям. Новости были одна хуже другой: сарацинский мятеж разрастался. На территорию Земли Отцов через армейские заслоны прорвалось множество вооруженных до зубов сарацинских банд. Юг полыхал. В самой Столице шли уличные бои. Сарацинские банды добрались до аэропорта, и воздушные ворота страны оказались захлопнуты. По радио каждый час передавали предупреждение: не приближаться к району аэропорта. Это не помогло: в пробках в районе аэропорта уже стояли тысячи машин. О судьбе тех, кто там был оставалось только догадываться. Если кому-то и повезло вырваться, то единицам. Относительно спокойным местом остался лишь Север. Относительно. Периодически то тут, то там слышалась стрельба. По улицам сновали какие-то непонятные личности с мешками и тележками. Грабили магазины. К тетке пришла живущая неподалеку подруга. Они с теткой пили чай на кухне, подруга, округлив глаза, рассказывала:

– Торговый центр разнесли в щепочки! В щепочки! А полиции нет! Сначала выносили все, выносили, потом подожгли. А полицейских нет! Молодежь ходит с железными палками, бьет витрины, все, что попадется. А ты попадешься, так и тебя палкой! Ружья откуда-то подаставали, палят во все стороны.

– Какой ужас, – качала головой тетка. – Шими, не смей никуда ходить! Ты шляешься где попало, вот так попадешь к этим хулиганам в лапы, и все. Дома сиди!

– Да, надо дома сидеть. Надо подождать. Не будет же этот кошмар длиться вечно. В конце концов, наведут порядок, и все будет по-старому.

– Кто наведет? – спросил Шими.

– Не знаю… Кто надо, тот и наведет! Армия, полиция! Это их работа, в конце концов! Да! – тетка ухватилась за эту мысль, как за спасательный круг. Шими и сам чуть было в это не поверил. Мысль, что есть государство, которое должно заботиться обо всех, была очень соблазнительна. В это хотелось поверить. Вот только реальность за окном настойчиво предлагала поверить в другую мысль, мысль Ильи Вишневецкого: сам о себе не позаботишься, никто за тебя этого не сделает.

Потянулись странные дни. Делать было нечего, ходить некуда. Шими с теткой сидели дома, потихоньку доедали оставшиеся продукты. На счастье, у тетки был небольшой запас круп и консервов в кладовке. Был и запас «шипучки», бутылок на двадцать, да еще запасенная Шими вода. Не мыться поначалу каждый день было непросто. Спустя неделю тетка и Шими не выдержали, и потратили часть воды на то, чтобы помыться. В этой же воде постирали одежду.

Было скучно, и одновременно тревожно. От безделья в голову лезли нехорошие мысли, и новости только подогревали эту тревогу. Шими каждый день ходил к Вишневецким слушать радио. Новости не внушали оптимизма. По радио сначала передали, что войска ведут тяжелые бои на северной границе, потом – что войска отступают. Вскоре стало ясно, что Земля Отцов войну проиграла. Войска отступали, о жертвах ничего не сообщали, но всем было понятно, что они огромные. Юг страны был потерян, в столице творилось черт знает что. Не стало и радио, на единственной работавшей радиостанции закончилось топливо для генератора, и она замолчала. Из Города периодически доносилась стрельба. Не одиночные выстрелы или очереди – такого хватало и в Городках, нет: в Городе стреляли очень активно. Какой-то прохожий, пыльный и грязный, рассказал, что там идут бои с сарацинами. Весь Нижний Город был, по сути, сарацинским гетто. Сарацинская молодежь двинулась вверх по склону горы, круша, ломая и убивая. Еще прохожий рассказал, что жители примыкающих к сарацинским районам кварталов встретили тех гранатами и огнеметами, и многих пожгли. В огнеметы, естественно, никто не поверил. Прохожий махнул рукой, и ушел. Его рассказ породил множество слухов, один невероятнее другого. Стрельба в Городе вскоре сошла на нет, и снова стало тихо.

Прошло еще несколько дней, и то, что сказала тетка Шими, получило неожиданное подтверждение:

вернулась власть. Точнее, приехал Фрайман. Он был не один, с ним были полицейские, солдаты пограничной стражи, сотрудники Службы Тыла, а еще – вооруженные добровольцы. Добровольцы, в основном, из членов партии Фраймана. С грузовиков разбрасывали листовки с приказами, один грознее другого. Подписаны они были Фрайманом и начальником полиции Северного Округа. Люди Фраймана быстро взяли под контроль все перекрестки, все ключевые точки. Был введен комендантский час. Бесчинства на улицах прекратились. Любое сопротивление, любое неподчинение грозило, в лучшем случае, побоями. После того, как люди Фраймана застрелили несколько мародеров, в Городках стало тихо. Все сидели по домам, не решаясь лишний раз высунуть нос на улицу. Фрайман организовал раздачу продовольствия, подвоз воды. Вода была особенно кстати. Шими уже подумывал, не пробить ли дырку в стоящем на крыше бойлере, чтобы выпустить оставшуюся там после отключения электричества воду.

– Я же говорил, что все наладится! – вещал у подъезда Дани, обращаясь к жильцам. Место возле клумбы, у поворота на стоянку, стало чем-то вроде клуба, где делились услышанным и увиденным, обсуждали новости и слухи.

– Да, да, – кивали женщины в ответ. Мужчины, хоть и не все, ушли на войну, остались женщины, молодежь, да старики. – Раз сам Фрайман здесь, значит, порядок будет. Он им покажет, всем этим. Твердая рука, вот что нам нужно.

– Фрайман вас защитит, ага. Потом догонит, и еще раз защитит, – стоящий в сторонке Алекс не выдержал, и сплюнул.

– А кто нас защитит? – развернулась к нему жена Дани, сварливая женщина с резким хриплым голосом. – Ты нас, что ли, защитишь, дезертир?

– Наши мужики на войне, а ты тут в тылу пригрелся! – напустилась на него другая соседка.

– А хотя бы и так! – не смутился Алекс. – Нафиг вы мне нужны, вас защищать? Я вам ничего не должен!

– Во всяком случае, воду нам привезли люди Фраймана, – заметила тетка Шими. – И продуктов чуть-чуть дали.

– Угу, ага… Можете его теперь в жопу целовать, за полкило крупы, и ведро с водой. Вы думаете, он вам старые порядки вернет? Хрен там, опомниться не успеете, как он вас всех построит, и запряжет. Будете на нового князя пахать, – Алекса несло. Шими уловил в его словах мысли Ильи Вишневецкого, и внутренне улыбнулся. Споры взрослых казались ему надуманными.

– Мы работы не боимся, – Дани вздернул покрытый седой щетиной подбородок, и расправил тщедушные плечи.

– Да ты на себя посмотри, бухгалтер! Ну, куда тебе работать? – хохотнул Алекс. – Ты же за всю свою жизнь ни разу по-настоящему не работал, все больше руками водил.

– Ах ты, сволочь! Ублюдок! – подскочила к нему жена Дани, и замахнулась. Алекс не сдвинулся с места, только негромко бросил:

– Ударю. – Жена Дани тут же сдулась и отскочила. По лицу Алекса было видно: ударит. Убедившись, что никто больше не покушается на его физиономию. Алекс повысил голос, и сказал собравшимся:

– Пригрелись вы тут. Привыкли, что все вам кто-то другой обеспечивает. Все, лавочка закрыта, по пятницам не подаем. Теперь сами, все сами. А я посмотрю, как вы подыхать будете, никчемные! – Он сплюнул еще раз, и растер плевок. Алекс, это было видно, сводил счеты. У него были какие-то претензии к миру, и сейчас он отыгрывался на подвернувшихся ему соседках. Шими почувствовал чей-то взгляд, и обернулся. Из-за угла дома, шаркая, вышла Дора, и медленно пошла вдоль стены в подъезд. Она что-то шептала себе под нос, Шими разобрал только: «умрете…». Люди сторонились Доры, как чумной.

– Ну и друзья у твоего Ильи, – сказала тетка, когда Алекс ушел к себе. – Ведь бандит же! Ну, ничего. Фрайман его на место поставит. – Шими не стал спорить. Он вспомнил, что сказал Илья, впервые услышав, что Фрайман берет власть в городках. Илья тогда сказал: «…он в Городки пришел, потому что ему нужна территория, которую просто контролировать. В Город он не суется, там сарацины, там бардак. Фрайман туда не лезет, силенок у него мало. Думаю, у него есть какой-то план, а может, и не один. И жителям Городков в этих планах отведена роль стройматериала…».

Один из приказов Фраймана предписывал жителям сдать оружие. Алекс свой пистолет так и не сдал, и на него донесли. Приехало человек десять, с винтовками и в бронежилетах. Они оцепили дом, четверо со всеми предосторожностями приблизились к подъезду. Жена Дани высунулась в окно, и закричала:

– Нету его! Ушел, голубчик! Полчаса как ушел!

Главный, человек в штатском, зачем-то напяливший полицейскую куртку, поднялся наверх, и о чем-то переговорил с женой Дани. Следом за этим снизу послышались тяжелые удары, это приехавшие стали выбивать дверь в квартиру Алекса. Они перевернули все вверх дном, но пистолета так и не нашли. Оставаться на ночь они не рискнули, и уехали, строго-настрого приказав жильцам сообщить, как только Алекс появится. Впрочем, тот так и не вернулся, его вовремя предупредили. Как только приехавшие стали ломать дверь, Шими выскользнул из дома, и помчался к Вишневецким. Он добрых десять минут кидал камешки в Борькино окно, пока тот не выглянул. Время уже было позднее для визитов, и Вишневецкие никого в гости не ждали. Шими рассказал Илье о непрошеных гостях. Илья обещал предупредить Алекса, если тот появится.