Текст книги "Цена жизни (СИ)"

Автор книги: Павел Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Поговорить им с Леной не дали. Староста девочек, здоровенная злая бабища, заметила, как Грин и Лена обменялись взглядами, и тут же с матом погнала Лену в барак. Грин помахал ей вслед, но увидела ли она это, он не знал. От этой встречи на душе у Грина стало чуть теплее. Иногда он думал о Лене, но поговорить им так и не удалось ни разу, до самого освобождения.

Туннель жил своей жизнью. Во втором туннеле, за ущельем, все время что-то строили. Велось строительство и внутри торгового центра. Центр – пять этажей, занимал всю стену ущелья, в самом его начале, слева от эстакад, если идти из первого туннеля во второй. По слухам, именно там обитал Фрайман, в туннеле его никто ни разу не видел. Торговый центр утеплили, и, по слухам, постепенно превращали в настоящий дворец. Построили доты у всех входов в туннель. Цемент на морозе не застывал, поэтому блоки скрепляли на живую нитку, сваривая друг с другом куски арматуры. Жизнь кипела, все были при деле, все заняты.

Из-за книжек Грин настолько ушел в себя, что вспыхнувший в туннеле бунт стал для него неожиданностью. Он, конечно, замечал некоторую нервозность стражников, но значения этому не придавал. Поэтому, когда однажды утром староста, вместо того, чтобы выгнать барак на построение, стал у двери, и сказал:

– Сынки, из барака не выходим.

– Почему? – спрыгнул с нар Эрик, и стал перед старостой.

– Есть приказ, – туманно ответил староста.

– А завтрак? – разочарованно протянул кто-то. Барак загалдел, поддерживая: завтрак – это важно.

– Завтрак в свой черед, – ответил староста. Барак разочарованно заныл. Вскоре все опять разлеглись по нарам, и стали ждать. Прошел час, другой. Все было тихо. Ближе к полудню, когда барак уже смирился с тем, что завтракать придется в обед, снаружи раздалась пальба.

– Что за…? – староста выскочил из своей комнаты. Дети тут же побросали книжки, и прилипли к окнам. Староста это увидел, и заорал: – Все от окон!

Было слышно, как за стеной, захлебываясь, тявкают винтовки. Потом донеслось многоголосое: «аааа!», и топот множества ног. Не послушавшийся старосты Эрик, напряженно что-то высматривавший за окном, соскочил с нар, и направился к двери.

– Ты куда собрался? – староста преградил ему дорогу: – Нельзя!

– Мне надо наружу! – упрямо наклонил голову Эрик.

– Вернись на место, сынок. Я тебя не выпущу, там стреляют.

– Там наши мусоров бьют, мне надо туда! – Эрик пришел в ярость, и закричал.

– Не надо тебе туда. Вернись на место, – приказал староста. С места он не сходил, и было видно, что не сойдет. Понял это и Эрик. Он достал из кармана заточку. Грин в очередной раз подивился изворотливости Эрика – тот ухитрился сделать новую заточку, да еще и прятать ее так, что никто о ней не знал. Держа заточку у бедра, Эрик подошел к старосте.

– Уйди с дороги, зарежу! – заорал он старосте в лицо. Тот не двинулся, и Эрик рванулся вперед. То, что произошло дальше, никто толком не увидел, до того быстро все произошло. Большинство сходилось на том, что староста левой рукой перехватил правую руку Эрика с заточкой, а правой без затей ударил того в подбородок. Произошло все в один миг – Эрик рванулся, и тут же, словно натолкнувшись на стену, полетел назад, уже без сознания. Староста оказался не прост.

– Положите его на нары, – приказал староста. Эрика подняли, и уложили. Староста погрозил всем пальцем, и ушел в свою комнату. Больше желающих выйти не нашлось.

Шум боя сместился вверх по туннелю, через некоторое время снова раздался топот ног, на этот раз отступавших. Как потом выяснилось, рабы сговорились напасть на стражников у всех ворот одновременно. План имел все шансы на успех: если бы удалось захватить казарму охранников, в самом верху туннеля, у выхода в ущелье, все могло бы сложиться иначе. В казарме была оружейная комната, запас винтовок и боеприпасов. Захватив этот туннель, можно было бы торговаться с людьми Фраймана во втором с позиции силы. Но – не вышло. Казарму и оружейную захватить не далось, и оправившиеся от первого потрясении охранники перехватили инициативу. Они убили больше сорока человек, заставив остальных отступить. Бунт провалился. У обитателей детского барака прибавилось работы: замывали кровь. Тела погибших загрузили на сани, и куда-то увезли, должно быть, просто выбросили где-то.

Больше никаких последствий у бунта не было. В туннеле требовались рабочие руки, взять новых было негде, и репрессий не последовало. На каждой площадке в туннеле повесили динамики, из которых к своим подданным порой обращался Гельман, или кто-то из администрации, и проводил политинформацию. Пропаганда сводилась к повторению уже всем надоевшей истины: мир за пределами туннеля умер, замерз. Единственный очаг цивилизации, это туннель, Убежище с большой буквы. За то, что есть убежище, надо благодарить Партию и лично Вождя. Взрослые рабы, в других бараках, должны были выслушивать это по утрам и вечерам. Порой они скандировали, так, что эхо летало по туннелю: «Да здравствует Пария, да здравствует Вождь».

Фрайман нуждался в рабочих еще и потому, что у туннеля появился филиал. В разрушенном порту расчистили и утеплили несколько зданий. Там, где был грузовой терминал, и причал для контейнеров, начали раскопки. Часть рабочих переселилась туда, раз в две недели из порта приходил обоз с добычей.

Грину исполнилось пятнадцать. Никто, кроме него, этого не заметил, все были заворожены магической датой: ровно год прошел с момента Катастрофы. Получалось, что он прожил в туннеле почти год. Почти год, но, если бы кто-то спросил Грина о той, прошлой жизни, он бы долго чесал в затылке, прежде чем вспомнить какое-то событие. Единственной реальностью был туннель. Порой Грину казалось, что он всегда жил в туннеле, с самого рождения.

Оказалось, что не все снаружи туннеля умерли. Для пополнения рабочих команд охранники стали отлавливать снаружи уцелевших. Пропаганда тут же растрезвонила, что все уцелевшие – людоеды, что выжить снаружи можно, лишь поедая себе подобных. В это было легко поверить – все, кого притаскивали снаружи охранники, были грязные, заросшие, вонючие. С трудом верилось, что человек может так выглядеть. Определяли их в самый вонючий и грязный барак, к чернорабочим. Правда, однажды Грин увидел человека снаружи, который выделялся из общей массы. Его тычками вел по туннелю сержант Аронович.

– Это кого ты поймал, Аронович? – спросил Арновича охранник у одной из решеток.

– Крысу веду, к коменданту, – пояснил Аронович, и отвесил ковыляющей перед ним фигуре увесистого пинка. – Шагай давай, вонючка! – человек неразборчиво захныкал, и стал ковылять быстрее.

Вокруг закутанного в тряпье человека распространялось страшное зловоние, такое, что даже ко всему привычные обитатели барка отходили в сторону, пропуская их. Неудивительно, что Аронович злился. Проходя мимо Грина, «крыса» повернул голову, и посмотрел на него. Грин вздрогнул – взгляд, который он поймал, не мог принадлежать «крысе». Глаза были ясные, а взгляд острым и уверенным. Длилось это какое-то мгновение, затем глаза незнакомца потускнели, он опять уставился в пол, и пошел дальше, что-то бормоча себе под нос. Грин удивленно смотрел ему вслед. Когда спустя несколько недель он услышал по побег, он сразу догадался, кто был один из тех двоих, что сбежали. Услышав по побег, туннельные старожилы только у виска крутили – бежать в такой мороз мог только сумасшедший. Грин поделился с Эриком своими подозрениями. Несмотря на, что они отдалились друг от друга, Эрик был единственным, кто мог сказать что-то дельное.

– Он снаружи пришел! – глаза Эрика загорелись. – Это разведчик, точно говорю. Значит, кто-то выжил, и не сдался!

– И что из этого? – Грин, в принципе, думал так же, но вот что с этим делать, не имел ни малейшего представления.

– Надо готовиться, – прошептал Эрик. Грин увидел его глаза, и ужаснулся. Эрик горел жаждой убийства.

Снова потянулись похожие один на другой дни. Дни сложились в недели, недели в месяцы. Прошел еще год, Грину исполнилось шестнадцать. Ему выдали новые ботинки, взамен полуразвалившихся старых, в которые он уже не влезал. Такой вот подарок ко дню рождения. Впрочем, он и не заметил, как тот день пролетел, слишком взбудоражены все были последними новостями: температура снаружи туннеля стала повышаться. Зима отступала. По туннелю прошел слух, что лед в заливе начал таять. Это могло означать только одно: снег скоро сойдет. В бараке с радостью встретили потепление. Лютый мороз сидел у всех в печенках. Очень тяготило, что никого не выпускали наружу. Дети мечтали увидеть небо, солнце, хоть что-то кроме осточертевших за два года стен туннеля. Выходы из туннеля стали охранять так, что мышь не проскочит. Любимая присказка охранников: «не нравится, можешь уходить», сразу как-то забылась. Сменилась и пропаганда. Раньше, она с апломбом утверждала, что никого за пределами туннеля не осталось. Теперь песня стала другой: снаружи рыщут банды людоедов и анархистов. Возглавляет их бандит и убийца по фамилии Коцюба. Анархистам противопоставлялись силы закона и порядка, в лице Фраймана, Гельмана и прочих. Именно наличием банд пропагандисты объясняли то, что люди все еще заперты в туннеле, когда снаружи начал сходить снег.

Солдаты стали готовиться. Приводили в порядок технику, проверяли оружие. По туннелю два раза в день пробегала колонна солдат в форме пограничной стражи – восстанавливали утерянную за два года форму. Царство Фраймана сосредотачивалось, и готовилось к решающему броску. Только погода стояла между бандитами и решающим возмездием. Все ждали, пока уйдет вода. Снег таял, все перед туннелем затопило, всю промзону. Глубина была – взрослому по грудь, а местами и с головой. Весь туннель, от последнего чернорабочего до самого Гельмана ждал момента, когда сойдет вода, и солдаты смогут сесть на свои танки и броневики и очистить окрестности от бандитов. Все мечтали о дне, когда смогут покинуть туннель, и снова жить в мире, где есть небо, и солнце.

Почуяв скорое освобождение, Эрик начал сколачивать новую команду. Теперь он делал иначе, чем в первый раз. Начиналось все с того, что кандидат сам подсаживался к Эрику, и о чем-то долго с ним шептался. Большинству Эрик сразу давал от ворот поворот, некоторые переходили на следующий этап. Эрик давал кандидату задание, как правило, опасное. Грин не был в курсе дела, Эрик таился от всех, но на третий или четвертый раз заметил определенную закономерность: если переговоры закончились успешно, кандидат несколько дней ходил с таинственным видом, а потом откалывал номер. Один украл у охранника дубинку, и попался. Раздраженный охранник привел неудачливого вора за ухо в барак, и старосте не оставалось ничего другого, как выпороть провинившегося на глазах у охранника. Кандидат, стоически вынеся порку, потом неделю спал на животе, но был доволен: спал он уже на новом месте, среди ребят Эрика. Другой ухитрился проскользнуть во второй туннель, и принести оттуда новую куртку. Как он просочился мимо охраны, и где украл куртку, осталось покрыто мраком неизвестности. Еще один, выполняя задание Эрика, накинулся с кулаками на Ашера. Ашер сначала опешил, но, чувствительно получив по лицу, разозлился, и сильно побил кандидата. Такими методами Эрик собрал команду из восьми мальчиков.

Прошел месяц, вода ушла, и земля за пределами туннеля немного просохла. Подготовка к зачистке вошла в финальную фазу. Бронетехнику подогнали к выходу из туннеля, заправили и загрузили боекомплект. На следующее утро операция началась. Грин и команда уборщиков, побросав тряпки и ведра, стояли на первой от ворот площадке, раскрыв рты. Солдаты в серо-зеленой форме пограничной стражи, стояли, построившись буквой «П». В центре строя стоял командир. Грин его узнал, это был подполковник Кабири. Солдат было много, больше двух сотен. Они стояли в бронежилетах, касках, с винтовками. Переминались, позвякивая не пригнанным снаряжением. Некоторые курили, не особенно таясь. Чуть поодаль стоял Гельман со свитой. Гельман смотрел на солдат, и улыбался. Это был час его триумфа. Долгие два года он вел свою игру, укрепляя свою власть, оттесняя Фраймана на второй план, пока не убрал совсем. И сейчас не Фрайман, а он посылал в бой армию… его армию, что бы там не думали одураченные вояки. Пусть идут, пусть воюют. Потом, после победы, он еще посмотрит, выполнять или нет данные им обещания. Солдаты сломят сопротивление невесть что возомнившего о себе быдла, решившего, что может обойтись без государства, без власти. Шпионы доносят, что они готовятся дать отпор. Этот бывший сержант, Коцюба, возомнил себя народным вождем. Смешно. Что они могут сделать, лишенные тяжелого вооружения, неорганизованные? Он, Гельман, даст им закон и порядок. Укрепившись, он станет распространять свою власть все шире. Через пять, десять лет у него будет Империя. Он станет владыкой опустевшей земли. Короткие отрывистые фразы командира летели над строем. Командир призывал не посрамить, и чтобы все, как один. За ним выступил Гельман, он взял мегафон, и тоже толкнул речь:

«… призваны защитить завоевания цивилизации, закон и порядок. Два года мы хранили свет цивилизации в этом темном туннеле. Мы многим пожертвовали ради сохранения самого главного – жизни и свободы. Мы пережили трудную зиму. Но этого оказалось недостаточно. Банды анархистов, мародеров и людоедов вылезли из своих нор, и захватили нашу прекрасную страну. Настало время вернуть ее! Дело за малым – очистить нашу землю от крыс. Мы принесем одичавшим закон и порядок, без которого невозможно построить сильное, процветающее государство. Мы заново отстроим наш дом – Землю Отцов…» Гельман распинался долго, Грин даже успел заскучать, многие солдаты в строю тоже зевали. Наконец, тот закончил, прозвучала команда: «по машинам», и солдаты полезли в грузовики и бронетранспортеры. Одна за другой машины выезжали на эстакаду, растягиваясь в колонну. Джипы с пулеметами, гусеничные бронетранспортеры, два танка, тентованные грузовики и «сафари» – казалось, колонне не будет конца. Грин закричал на ухо Эрику, перекрикивая рев моторов:

– Думаешь, они победят?

– Против такой силы им не выстоять! – сверкнув глазами, закричал в ответ Эрик. Грин понял, что он сочувствует тем анархистам и мародерам, о которых говорил Гельман, и удивился – с чего бы? Впрочем, сам Грин даже в мыслях не называл солдат Фраймана «своими». Колонна прогрохотала по эстакаде, и исчезла вдали. На площадке осталось только несколько человек с переносной рацией. Среди них Грин увидел Бени и подошел.

– А, это ты? Привет, – поздоровался с Грином Бени. Одна нога у него была в гипсе, он опирался на костыли. – Видишь, ковыляю вот. Как в анекдоте – упал, очнулся – гипс. И где упал-то?! В душе! – Бени нужно было выговориться. – Танк мой без меня уехал. Волнуюсь я за ребят. За меня там сопляк несмышленый остался, как бы не подставил он их.

Вместо ответа Грин пожал плечами. Он вернулся к своим, и они принялись убирать оставшуюся после колонны грязь. Когда грязь более-менее прибрали, староста приказал сворачиваться. Бени пошел за ними вверх по туннелю, Грин отстал от своих, и шел рядом с ним. Шли они медленно, спины остальных уборщиков маячили где-то далеко впереди. Им повезло. Когда у ворот туннеля раздался первый взрыв, они уже отошли далеко от входа, поэтому их не задело. Взрыв был очень сильный, у Грина сразу зазвенело в ушах. Он упал на колени, хватая ртом воздух.

– Что за…! – Бени выругался, и поспешил спрятаться за угол ближайшего барака. – Шими, давай сюда, пацан. Живо! – приказал он. Грин на карачках последовал за Бени. У ворот один за другим звучали взрывы. Туннель содрогался, с потолка летело крошево.

– Что это? – испуганно спросил Грин, и посмотрел на Бени снизу вверх.

– Похоже на артобстрел, – прокричал в ответ Бени. В этот момент прибежал бледный, как полотно Гельман. За ним торопился его личный охранник.

– Что… что там происходит? – закричал он, остановившись возле Бени.

– Артобстрел, – мрачно ответил Бени.

– Что? Не может быть! Это невозможно! – заверещал Гельман. Грин смотрел на него, и не верил своим глазам: и это всемогущий Гельман, царь и бог туннеля? – У них нет артиллерии! Мне докладывали! У них только легкое стрелковое!

– Выходит, что есть, – спокойно ответил Бени. Он уже пришел в себя, сказался боевой опыт.

– Что делать? Что делать? – Гельман вцепился Бени в рукав, и заверещал, брызгая слюной: – Ты офицер, бери командование!

– Мне нужна рация, – Бени оторвал руку Гельмана от своего рукава. – Надо вернуть Кабири, и как можно скорее. Артобстрел всегда бывает перед атакой.

– Рация, – задумался Гельман. Взгляд его остановился на Грине. – Ты! Сходи вниз, проверь, что с рацией.

– Я сам схожу, – брезгливо покосился на Гельмана Бени. – Все равно надо оценить обстановку. А ты Гельман, давай собирай своих ослов. – С этими словами Бени направился вниз, к выходу из туннеля. Грин мгновение поколебался, и пошел за ним, сам не зная, зачем. Наверное, ему просто захотелось увидеть небо.

Взрывы стали звучать глуше. Противник перенес огонь на склон, на построенные доты, в которых все равно никого не было. Воспользовавшись этим, Бени и Грину удалось подобраться к воротам. Они вышли на свет. Грин, ослепленный ярким светом, охнул и прикрыл глаза ладонью. Ему еще повезло, что день был пасмурный. Бени с сочувствием посмотрел на него. Сам он часто бывал снаружи, и его глаза успели адаптироваться, отойти от туннельного полумрака. Ворот, собственно, не было, взрывами их сорвало и перекрутило. Бени обошел их, и пошел в соседний туннель, Грин за ним. Там, метрах в десяти от входа, обнаружились солдаты с рацией. Все были мертвы. Первым снарядом их не убило, они попытались отступить внутрь, но не успели. Бени подбежал к ним, перевернул одного на спину, пощупал пульс на шее.

– Мертв, – повернул он к Грину бледное лицо.

– Вот рация, – Грин заметил у стены рюкзак, и подтащил его за лямки к Бени.

– Одевай ее на спину, – приказал Бени, и Грин надел рюкзак на плечи. Они с Бени вышли на площадку перед туннелями. Бени щелкал переключателями, настраивая рацию на нужную волну. Грин терпеливо ждал. О том, что его может разорвать на куски снарядом, он не думал. Впрочем, противник не стрелял, все было тихо. Перед туннелем, насколько хватало глаз, не было никакого движения.

– Кабири, отзовись. Кабири, вызывает Танкист, прием, – Бени настроился на волну, и стал вызывать ушедшую колонну. Ему ответили почти сразу, и Бени зачастил: – Кабири, на туннель напали. Ведут артогонь, повторяю, ведут артогонь. Нужна помощь, нужна помощь, как понял, как понял, прием. – И спустя минуту: – Приказ Гельмана, развернуть колонну, и подавить артпозицию. Думаю, они где-то за домами слева от туннеля. Как понял, примем. – Очевидно, Кабири возражал, потому что Бени стал настаивать: – Если не успеете, они могут взять туннель, могут взять туннель. Поспешите. – Бени выслушал ответ, и толкнул Грина внутрь туннеля. Они отошли от входа. Навстречу им вышел Гельман. За ним гурьбой шли охранники в синих куртках, человек сорок, не меньше.

– Ну что там, – с тревогой в голосе спросил Гельман.

– Кабири развернул колонну, идет сюда, – объяснил Бени. – Надо ждать.

Прошло полчаса. Противник возобновил стрельбу, перейдя на беспокоящий огонь. Каждые две-три минуты, с равными промежутками, гора содрогалась от взрыва. Бени часто смотрел на часы, лицо его омрачалось тревогой.

– Почему они стреляют? – подпрыгнул Гельман. – Разве Кабири не должен был бы уже быть здесь?

– Должен… – пробормотал Бени, кусая губы. – Ладно, я пойду свяжусь с ним, узнаю.

Грин и Бени снова вышли на площадку. Бени вызвал колонну, услышал ответ, и рванул в туннель, стуча костылями. Грин еле поспевал за ним.

– Плохо дело, – сказал он Гельману, тяжело дыша. – Кабири убит.

– Как убит? – если до этого Гельман был бледным, то от этой новости он посерел.

– Мост через речку-вонючку был заминирован. Когда колона развернулась и поехала обратно, бандиты его взорвали. Кабири был в головой машине. – Охранники, обступившие Бени и Гельмана, стали тревожно перешептываться. Гельман тревожно оглянулся, точно ожидая от своих же людей ножа в спину. – Это еще не все, – жестко продолжил Бени. – Колонна пошла в объезд, и попала в засаду. Их заблокировали на узкой улочке. Сейчас они ведут огневой бой, прорываются к нам. Думаю, что не прорвутся. Нас переиграли, оттянули от туннеля основные силы. Если я прав, скоро начнется атака.

– Что нам делать?! – закричал Гельман. – Что нам делать?!

– Атаковать, – с гримасой презрения на лице ответил Бени.

– Атаковать? Это безумие! Надо обороняться здесь, в туннеле!

– Атаковать, – настаивал Бени. – Наш единственный шанс, это выйти из туннеля, и атаковать артпозицию за теми домами. Если этого не сделать, бандиты подтянут силы, и захватят туннель. Ждать нельзя, надо действовать. Сколько у тебя людей?

– Эти, да еще там столько же, – Гельман махнул рукой в туннель. – Они там быдло по баракам загоняют.

– Давай сюда всех! – надвинулся на него Бени.

Близкая опасность заставила всех суетиться, и меньше чем через десять минут тридцать охранников во главе с сержантом уже спускались по веревкам с эстакады. Остальные отступили вглубь туннеля, и стали ждать. Осколком снаряда перебило кабель, и туннель погрузился в темноту. Охранники притащили откуда-то фонари, и лампы-переноски. Стрельба не прекращалась.

– Им не удалось, – когда прошли все сроки, и стало понятно, что вылазка не увенчалась успехом, из Гельмана точно вынули стержень. Он сел у стены, и уронил голову. В этот момент от ворот раздался громовой голос.

– Фашисты! С вами говорит командующий войсками Республики! Сдавайтесь! Всем, кто сложит оружие, и выйдет с поднятыми руками, гарантирую жизнь! – Усиленный мегафоном, он летел по туннелю, отражаясь от стен: – Не подвергайте жизнь опасности ради Фраймана!

Как только голос произнес первые слова, Гельман вскочил, точно подброшенный пружиной, и убежал вверх по туннелю. За ним, переглянувшись, побежали охранники.

– Вояки, – сплюнул Бени, и посмотрел на Грина. – Бросай рацию, у нас есть работа.

Грин с облегчением скинул с плеч тяжеленную рацию, и они пошли вверх по туннелю. Сзади ударил взрыв, прозвучал он гораздо громче предыдущих. У Грина снова зазвенело в голове, воздух толкнул его в спину, и Грин упал на колени. Бени, чудом устоявший, ухватил его за шиворот, и поставил на ноги.

– В туннель стреляют, – прокричал Бени. Грин скорее прочитал его слова по губам, чем услышал, до того оглушил его этот взрыв. Они торопливо пошли вверх по туннелю, подальше от входа. Громовой голос раздался вновь:

– Времени на раздумья даю пятнадцать минут. И пятнадцать минут на то, чтобы выйти! Через полчаса мы вас выкурим оттуда!

– Что за черт, – ругался Бени. – Республика какая-то. Армия. Артиллерия. С кем мы связались, черт бы их побрал? – Бени и Грин дошли до первого барака. Изнутри слышались крики и бешеный стук. Дверь была закрыта снаружи на засов, в нее ожесточенно били изнутри. – Шими, иди дверь открой. – Грин подскочил к двери, навалился на засов. Дверь распахнулась, из барака повалил людской поток, чуть не сбив его с ног. Люди сломя голову бежали вниз, к воротам. После разорвавшегося в туннеле снаряда, предупреждение командующего войсками какой-то непонятной Республики трудно было не принять всерьез. Мимо Грина и Бени пробегали побросавшие оружие стражники, торопясь успеть до истечения срока.

– Вот что, Шими, – тяжело дыша, сказал Бени, и остановился. – Беги вверх, открывай все бараки. Торопись!

Грин кивнул, и побежал по туннелю, открывая бараки. Из бараков тут же вываливались люди, и бежали вниз по туннелю. Так он добежал до барака для девочек, и остановился. На площадке перед барком творилось что-то невообразимое. Охранники прикладами гнали ничего не понимающих, испуганных девочек на площадку перед бараком для мальчиков. Те визжали, разбегались, но охранники свое дело туго знали. Заметив в неровном свете ламп-переносок Грина, какой-то охранник зарычал:

– Сюда подошел, пацан! Я кому сказал!? – он направил на Грина винтовку, ослепив его светом тактического фонаря. Грину ничего не оставалось делать, как влиться в поток. Девочек загнали на площадку, на которой уже стояли выгнанные из барака мальчики. Грин заметил, что многие полураздеты, босиком. Им даже не дали одеться. Раздавая удары направо и налево, охранники оттесняли мальчиков к стене. Они закрыли решетчатые ворота с обеих сторон, и выстроили девочек вдоль решеток, перегородив туннель живой стеной.

– Что здесь происходит? – послышался от решетки голос Бени. – Открыть немедленно!

– Это кто там вякает? – спросил распоряжавшийся всем здоровенный сержант. Акцент выдавал в нем эмигранта. – А, это ты, танкист, – узнал он Бени, и приказал: – Впустить танкиста. – Ворота приоткрыли, и Бени вошел внутрь.

– Что тут у вас? – спросил Бени, оглядывая выстроенных детей.

– Да этот Гельман, сука, сбежал на ту сторону, – пояснил сержант.

– А вы что не сбежали?

– Так он, падла, пулемет выставил. Только мы сунулись на эстакаду, как по нам стали стрелять. Мы уж и кричали, что свои – хрен там, не помогло. Они там от страха совсем долбанулись! – Сержант сплюнул.

– А здесь чего устроили?

– Ну, так а че делать? Сдаваться? Там точно кранты, нас жалеть не станут. Быдло еще так-сяк, а нам точно звездец. Единственный шанс, сменять сопляков на транспорт и безопасный проход. Не будут же они по соплякам стрелять, – уверенно объяснил сержант.

– Так вы что, детьми прикрылись?! – закричал Бени. – Значит, так, слушай мою команду! Я офицер! Приказываю сложить оружие, и сдаться. Детей немедленно отпустить!

– Э, погоди, танкист. Не гони, – попытался урезонить его сержант, но Бени уже схватился за пистолет. Он расстегнул кобуру, но передернуть затвор не успел. Сержант пнул его ногой в живот. Гремя костылями, Бени упал. Сержант подскочил к нему, и ударил носком ботинка в висок. Бени обмяк. Сержант поднял с пола его пистолет, и засунул за пояс.

– Командир, мля, – плюнул он на Бени, и пошел к своим людям, отдавай приказания. Грин кинулся к лежащему на полу Бени. Тот лежал без сознания. Оставлять его вот так валяться на проходе было нельзя. Грин вцепился в его куртку, пытаясь сдвинуть с места, но не смог: Бени был слишком тяжелый. Неожиданно к нему подскочил Эрик, вдвоем они кое-как оттащили Бени к стене туннеля. В это момент в туннеле послышался рев мотора. Что-то тяжелое медленно поднималось снизу, лязгая гусеницами.

– Танк, это танк! – тоненьким голоском истерически крикнул один из охранников.

– Не паниковать, – заревел сержант. – Они не посмеют стрелять по соплякам!

Лязганье гусениц приближалось, пол еле заметно подрагивал. Рев мотора заглушал все остальные звуки, не было слышно, что говорят совсем рядом. Грин стоял в задних рядах, и, вытягивая шею, смотрел поверх голов. Рядом с ним, кучкой, стояла команда Эрика и сам Эрик – в центре. Он тоже смотрел, напряженно кусая губы. Сержант подскочил к решетке, и из-за спин девочек стал что-то кричать в туннель. Что он кричал, не было слышно из-за шума мотора.

– … дальше! Ни шагу дальше, или мы начнем убивать сопляков! Стойте, где стоите! Стойте, суки, мать вашу так! – мотор гусеничного монстра внезапно замолчал, и стало слышно, что орет сержант. Прошло несколько минут, все было тихо. В туннеле было темно, но Грин кожей чувствовал, что там кто-то есть.

– Эй вы, красные! У вас есть тридцать минут, чтоб убраться из туннеля! Не уберетесь, каждые пять минут буду мочить по сопляку! – снова закричал сержант. На этот раз ему ответили.

– Не пойдет. Мы так далеко зашли не для того, чтобы уходить! Без вариантов! – отозвался голос из туннеля.

– Пожалей детей! – выложил свой козырь сержант.

– Это ты их пожалей! И себя заодно! Твой последний шанс! Выходи с поднятыми руками! Обещаю жизнь! Слово даю!

– Ты кто? Назовись!

– Я Коцюба! Слышал о таком?

Один из охранников сдавленно охнул, на лице сержанта заиграли желваки. Внезапно выше по туннелю раздался какой-то шум, луч мощного фонаря пробил темноту туннеля и скользнул по стоящим у решетки девочкам.

– Окружили! – панически выкрикнул охранник у решетки. Остальные охранники, и без того нервные, задергались, кто-то щелкнул предохранителем винтовки.

– Приготовились, – Грин услышал шепот Эрика за спиной. Точно волна прокатилась по рядам мальчиков: они передавали друг другу слова Эрика. Грин чувствовал, насколько все напряжены. Неизвестно, что им наплел Эрик, но, закрывая глаза, Грин ощущал вокруг себя не напуганных малышей, а многорукое, огромное, и очень злое существо. Существо смотрело во все стороны сотнями глаз, и сосредотачивалось, подбиралось перед тем, как прыгнуть.

– Вы окружены! Сдавайтесь! Слово даю, кто сдастся, останется жить! – снова крикнул Коцюба.

– Командир, может и правда… того? Сдадимся? – нервно облизывая губы, предложил один из охранников. – Этот отморозок, он ведь на куски порвет.

– Нам и так, и так крышка! – прорычал сержант. Он сплюнул, и крикнул в туннель: – Мы требуем грузовик! С полным баком! И безопасный проход!

– Дай подумать! У нас нет тут грузовика!

– Клюнули, – оглянулся на своих бойцов сержант, и заорал в ответ: – Думай быстрее! Даю полчаса, через полчаса нет грузовика, начинаем убивать! Время пошло!

Потянулись минуты. В туннеле было тихо. Сержант то и дело посматривал на часы, нервничал. Казалось, время остановилось.

– Ну, сколько там осталось? – не выдержал один из охранников.

– Десять минут. Думаю… – фраза так и осталась незаконченной, потому что раздался громкий хлопок, и ведущая в соседний туннель дверь, закрытая на засов, рухнула вместе с косяком. Охранники присели от неожиданности, но быстро справились с испугом, и взяли дверь на прицел. Лучи тактических фонарей скрестились на дверном проеме. Что творится снаружи, не было видно, воздухе столбом стояла пыль. Что-то зашипело за дверью, и на площадку влетели два продолговатых цилиндра, разбрасывая пламя. Они раскатились в стороны, окрасив все в оттенки красного. Смотреть на них было больно, и Грин отвернулся. В этот момент Эрик во всю глотку завопил:

– Бей гадов, – и толпа мальчиков качнулась вперед. Охранники, стоящие к ним спиной, больше интересовались дверью, из которой вот-вот покажутся враги, и перестали следить за детьми. Эта ошибка стала для них роковой. С воинственным кличем мальчики накинулись на них, хватая за плечи, за руки, повисая, как гончие на медведях, кусая и царапая. Грин, секунду помедлив, тоже кинулся в бой. Дети захлестнули охранников, и девочки не отставали от мальчиков. Кто-то из охранников, чудом вывернувшись, сумел-таки нажать на спуск. Многие просто стреляли себе под ноги. Раздались стоны, кто-то из детей упал, но остальные, не обращая на это внимания, продолжали драться. Грина сбили с ног, он кое-как встал, и на мгновение остановился. Он увидел Эрика, который остервенело бил огромного, раза в три больше него, охранника заточкой в шею. Охранник стоял на коленях, и мотал головой, а Эрик, оскалившись, стоял за ним, и кромсал. Из шеи охранника фонтаном била кровь, заливая лицо и руки Эрика. Грин никогда не забудет это зрелище – залитый кровью Эрик, белозубая улыбка на красном. В этот момент из двери на площадку влетело еще что-то. Грин успел увидеть, как катится по полу какая-то зеленая штука, а потом мир стал белым. Вспышка резанула по глазам, ослепив Грина. Кроме вспышки был еще сильный хлопок, от которого живот ухнул куда-то вниз, и Грин чуть не обделался. Вокруг кипел бой: даже ослепленные, дети продолжали рвать своих врагов. Визжащие живые клубки катались по полу, не замечая ничего.