Текст книги "Цена жизни (СИ)"

Автор книги: Павел Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Оповестите всех наших, пусть все вспомнят все. Может, кто-то что-то видел, может, кто-то что-то знает. Профессор не сам до такого додумался. Это Барзель, сука, идет по стопам отцов-основателей. – Коцюба с перекошенным лицом мерил гостиную шагами, сжимая кулаки. – Все сходится – наехал бы он военной силой, это бы только сплотило всех наших. И победа бы досталась ему дорогой ценой. А тут взорвал активистов, и порядок, приходи и бери голыми руками.

– Давай спокойнее, так и дров наломать недолго, – Вайнштейн был единственным из присутствующих, кто сохранял относительное спокойствие.

– А ты меня не затыкай! – крикнул Коцюба, брызгая слюной. – Ты сам, аналитик хренов, прощелкал! Это ведь наша вина, мы должны были просчитать такое развитие событий! Ведь все на поверхности было, эх…

– Я всего лишь хочу сказать, – ответил Вайнштейн. – Что решения надо принимать спокойно. И ты должен держать себя в руках.

– Так… Да… Ты прав, – Коцюба справился с обой. Лицо егоразгладилось, он несколько раз качнулсяна каблуках. И посмотрел на сидящего у двери Грина. – Шимон!

– Я тут, – откликнулся Грин.

– Ты и твоя банда шаритесь по всему городу, суете нос во все дырки. Собери своих, все проверьте, если что-то увидите, докладывайте. – Грин кивнул. – Остальные, слушайте внимательно. С этого дня я объявляю в Республике чрезвычайное положение. Все невоенные проекты приостановить. Всех наших под ружье, усилить посты на границах и на въездах в поселок. Ответственным за безопасность назначается Лираз Данино. Вайнштейн, подготовь меморандум, нужно объяснить людям, что, почему и зачем мы делаем. В случае открытого неповиновения разрешаю стрелять на поражение. Барзель обозвал нашу Республику беззубой, пришло время доказать, что это не так. Начинаем готовиться к войне! – Коцюба обвел собравшихся бешеным взглядом. Грин содрогнулся. Коцюба смотрел точь-в-точь как Эрик, тот же взгляд готового сорваться с цепи зверя. Зная, в каком состоянии находится Коцюба, Грин удивился, что тот не пристрелил «оппозиционеров», когда те явились к нему требовать досрочных выборов.

– Вы что, охренели? Еще траур не прошел, а тут вы со своими претензиями… – удивительно спокойно произнес Коцюба. Он стоял на крыльце Форта. Перед ним полукольцом столпились оппозиционеры.

– Коцюба, траур трауром, но порядок нужен. Комитета больше нет, значит надо избрать новый. И чем раньше, тем лучше. – Сказал самый спокойный и рассудительный из всех «оппозиционеров», Даниэль.

– Ага, – осклабился Коцюба, – выборы, значит, демократия и все такое. Чтобы, значит, вас избрали, а вы тут же поднесли Республику Барзелю на тарелочке. Так?

– Пусть так, – не смутился Даниэль, – но это будет по закону и по справедливости. Порядок должен быть!

– Порядок, – прорычал в ответ Коцюба, – порядок будет тогда, когда я разберусь с вашим другом Барзелем. Вот тогда и устраивайте выборы. Меня уже задолбало рулить вашим детским садом для даунов, давно и прочно задолбало! Так что подождите немного, и власть будет ваша, если мозгов хватит ее удержать. Я не буду выставлять свою кандидатуру на выборы. Все слышали? – Народ потрясенно молчал. – Но до тех пор, не путайтесь у меня под ногами. Не дай вам бог стать у меня на пути! Убью!

Больше желающих спорить не нашлось. Республика стала готовиться к войне. Когда Коцюба кинул клич, в ополчение записалось на удивление мало народу.

– Это нормально, – объяснил Грину Вайнштейн. – Когда на Фраймана ходили, так же было. Это ничего, нам много и не надо.

Грина в планы кампании не посвящали, но он быстро сообразил, что, параллельно явной подготовке к войне поводится другая, тайная. Республика шумно бряцала оружием, устраивая танковые и артиллерийские учения, тренировки по стрельбе и марш-броски. Под прикрытием суеты, тихо и незаметно, уходили на север разведгруппы, устраивались тайники, схроны, базы, иногда прямо под боком у врага.

– Игра в терроризм, это не игра в одни ворота, в нее можно играть вдвоем, – как-то обронил Коцюба. Грин, и все, у кого были лошади, активно участвовал в подготовке, практически не бывая в Поселке.

Так прошел месяц с небольшим. Все уже было почти готово. Грин вернулся в поселок, отсыпаться. Коцюба устроил всей «кавалерии» трехдневный отдых. Совсем бездельничать не получилось, люди дежурили у ворот, и в Форте. На третий день, рано утром, все и случилось.

– Внимание всем, общий сбор в Форте через двадцать минут. Только тихо, без шума и суеты. Всем иметь при себе оружие, – прошелестела рация голосом Коцюбы. Грин стоял у ворот Форта, и скучал. До того, как его должны были сменить, оставалось два часа. Не прошло и пяти минут, как в ворота влетел запыхавшийся Вайнштейн.

– Так, сейчас народ начнет собираться. Пускай всех, но по-тихому, свет не зажигай, – распорядился Вайнштейн.

– Скоро узнаешь, – махнул рукой Вайнштейн. Чрез полчаса во дворе Форта собралось около тридцати человек с оружием. Пятерых своих бойцов привел капитан Данино, пришли Ариэль с Томером. Вскоре в ворота вошел Коцюба в сопровождении Мишки.

– Это все? – спросил Коцюба.

– Пока все, – ответил Данино, – если подождем час-полтора, будет больше.

– Ждать не будем, этого хватит, – Коцюба вышел в центр двора. – Значит, так, мужики, слушайте сюда: в городе люди Барзеля и Профессор. Сидят у этой суки Стаса в доме. Сейчас мы выдвигаемся туда, и берем их за одно место. Будьте осторожны, мы не знаем, сколько их, и как они вооружены. Кроме того, там в доме женщины и дети, так что прежде, чем стрелять, смотрите, в кого. Вопросы?

– Погоди, Коцюба, – осторожно сказал Вайнштейн, – давай там сначала все разведаем, перекроем все щели. Не надо лезть нахрапом…

– А вдруг уйдут? Или успеют сделать, что задумали? Они ведь сюда не на прогулку заявились, а ну, как еще где бомбу подложить хотят? Ждать нельзя!

– Коцюба, это глупо! Так и нарваться недолго! – не отставал Вайнштейн.

– Оставайся здесь, сиди на рации, – оборвал Коцюба Вайнштейна, – ты теперь комендант Форта. И без разговоров, хватит с меня ваших умных стратегий. Доигрались! Собирай народ! И вот еще что, передай на нефтезавод, чтобы усилили охрану, только диверсии нам не хватало. Лираз, подтверди своим полномочия Вайнштейна. – Данино кивнул. Коцюба повернулся, и скомандовал: – все за мной!

– Блин, и чего его понесло? – спросил Ванштейн, когда шаги Коцюбы и остальных стихли вдали. – Эх, – махнул Вайнштейн рукой, и пошел в здание. Грин остался у ворот.

Простояв с четверть часа, он понял, что не выдержит пытки ожиданием, запер ворота на засов, и поднялся наверх, к Вайнштейну.

– Вайнштейн, расскажи, что стряслось? – спросил он сидящего в штабной комнате. Вайнштейн сидел у большой стационарной рации. Сквозь треск помех долетел голос Коцюбы, приказавший сменить частоту. Вайнштейн тут же завозился у рации, меняя настройки. Закончив, он повернулся к Грину.

– Ну, ты же слышал. Засекли Профессора, и Коцюба понесся его брать, – ответил он.

– Ну, так это хорошо! Возьмем урода, чтобы знал, как наших взрывать! – решительно сказал Грин.

– Да странно это, – задумчиво сказал Вайнштейн. – Он же знал, что мы его ищем. Зачем тогда светился, по двору ходил? Странно…

– А кто его засек?

– Мишка со своими орлами. Он в заброшенный дом, что возле Стаса, залез, и увидел.

– Мишка?! – крикнул Грин. Ноги перестали ему подчиняться, и он рухнул на стул.

– Да, Мишка, – Вайнштейн удивленно посмотрел на Грина. – А что? Молодец Мишка, как ни крути.

– Вайнштейн! – простонал Грин. Он вдруг понял все. Недостающие куски головоломки легли каждый на свое место, и Грин увидел картину целиком.

– Что такое? – побледнел Вайнштейн.

– Вайнштейн, срочно свяжись с Коцюбой, скажи, чтоб не лез туда. Там засада! – закричал Грин.

– Чтоооо?

– Нет времени! Выходи на связь!

– Не выйду, пока толком не объяснишь! – Вайнштейн встал между Грином и рацией.

– Блин! – застонал Грин. – Мишка – предатель! Уйди с дороги, Вайнштейн! – Грин оттолкнул Вайнштейна, и схватил микрофон. Его палец лег на кнопку, но нажать ее Грин не успел. Из динамика послышался смешанный с шипением гул. Тот же шум шел из висящей на поясе Грина рации.

– Что за черт?! – Вайнштейн стал бегать с частоты на частоту, но везде было одно и то же.

– Попробуй мобильник! – крикнул Грин. Вайнштейн достал из кармана свой сотовый телефон.

– Нет сети, – он повернул к Грину бледное, как полотно, лицо, и добавил: – Они глушат наш сигнал.

В этот момент вдалеке послышалась стрельба. Одна за другой прогрохотали две пулеметные очереди. Вайнштейн с Грином застыли, точно громом пораженные. Стреляли там, куда ушел Коцюба.

– Поздно, – сказал Грин. Слово упало в тишину комнаты, и разбилось на тысячу осколков.

– Так, Грин, слушай внимательно, – принял решение Вайнштейн. – Форт мы вдвоем не удержим, да и смысла в этом нет. Иди домой, там женщины одни остались. Если там все в порядке, пошлешь Голана, пусть собирает ваших. Сам никуда не отлучайся, жди меня. Где оружие ты знаешь, приготовишь пулеметы.

– А ты? – спросил Грин. С окраины Поселка доносилась стрельба, один за другим гремели взрывы.

– А я побегу подымать народ. Наши там дерутся, слышишь? Надо им помочь. Ну, что стал? Бегом, мля! – рявкнул Ванштейн. Грин слетел вниз, отпер ворота, и со всех ног понесся по улице. Он так торопился попасть домой, что не заметил стоящий в переулке военный грузовик с большой антенной на крыше. Грин не заметил, а вот люди в переулке его заметили.

Ворота дома были приоткрыты. Грин вбежал во двор, и тут же полетел на землю, сбитый подсечкой. Винтовка, висящая за спиной, слетела, повиснув на ремне. Грин завозился, пытаясь подтянуть винтовку. Он не понял, почему упал. То, что он во дворе не один, он сообразил, лишь когда винтовку вырвали у него из рук. Сильные руки подняли его, и поставили на колени, с руками за спиной. Грин рванулся изо всех сил, и смог вырвать правую руку. Он почти дотянулся до пистолета на поясе. Что-то тяжелое ударило его в затылок, и мир перед глазами расплылся. Когда Грин пришел в себя, пистолета в кобуре уже не было.

– Это кто у нас тут такой прыткий? – услышал он холодный голос.

– Суки! Ублюдки! – выругался Грин. Тут же чей-то жесткий кулак воткнулся ему под ребра. Грин подавил стон.

– Стоп! – несмотря на то, что звуки долетали до Грина как сквозь вату, ему показалось, что он уже где-то слышал этот голос. Грин поднял голову, и несколько раз моргнул, погоняя застилавшую глаза пелену.

– Шими! Узнаешь меня? – обладатель голоса подошел ближе. Зрение вернулось к Грину, и он увидел лицо говорящего. – Шими! Как ты здесь оказался? – спросил человек. Его лицо было знакомо Грину, он уже видел этого человека, причем не один раз. Только тогда он был…

– Папа… – похрипел Грин изумленно. Перед ним, одетый в незнакомую черную форму, стоял его отец.

Глава 5. Государство

По дороге в Форт у Грина несколько раз проверили документы. Усиленные патрули Земли Отцов стояли на каждом перекрестке. Шел уже третий день с тех пор, как отменили Республику. Новый наместник Поселка, Эран, решил соблюсти все формальности. Он устроил целое шоу. Единственный оставшийся член Комитета, Алина, подписала указ о проведении досрочных выборов. Выборы провели в тот же день, и победила на них, естественно, оппозиция. Иначе и быть не могло – у кабинки для голосования стояли гвардейцы, строго следя, чтобы избиратели ставили крестик где надо. Первым и последним указом нового Комитета стала ликвидация Республики.

Проблем у Грина не возникло. В новеньком удостоверении личности, которые выдали всем новым гражданам Земли Отцов, в графе «отец» значилось «Альберт Грин». Стоило патрульным это прочесть, как они тут же возвращали Грину документы, и даже не цеплялись к висящему на поясе пистолету. Сыну капитана гвардейцев позволялось больше, чем запуганным жителям Поселка. Обыватели сидели по домам, боясь лишний раз высунуть на улицу нос. Форт был такой же, как прежде, только на флагштоке во дворе развевался бело-голубой флаг Земли Отцов. Перед воротами стоял танк, на стенах и в пулеметных гнездах сидели солдаты. Форт охранялся серьезно. Грина пропустили, только пистолет отобрали и обыскали. Он нашел отца на втором этаже, в штабе.

– Здравствуй, сын, – первым поздоровался отец. – С чем пожаловал? По делу, или так?

– По делу, – буркнул Грин. – Мне пропуск нужен. – Чтобы выехать из Поселка, нужен был пропуск.

– Вот как? – поднял брови отец. – То ты меня знать не хотел, а тут вот пришел.

– Нам лекарства нужны. Антибиотики. Я знаю, где достать.

– А, это этому, как там его?

– Эли, – подсказал Грин.

– Да, Эли… Как он там, кстати? Говорят, он неплохой механик. Нам толковые люди нужны.

– Лежит, – ответил Грин. – Если не будет лекарств, он умрет.

– Я могу дать тебе антибиотики из наших запасов, – предложил отец.

– Своими обойдемся, – отрезал Грин.

– Хорошо, – ответил отец. – Пропуск я тебе выпишу. И… вот что, Шими, – отец развернул стоящего вполоборота к нему Грина, и посмотрел ему в глаза. – Ты знаешь, что мы ищем Вайнштейна, так?

– Знаю, – кивнул Грин, и отвернулся.

– Если ты что-то узнаешь, сообщи мне. Нам очень хочется побеседовать с ним. Только побеседовать, не больше. Договорились?

– Нет, – твердо ответил Грин, посмотрел отцу в глаза, и повторил: – Нет!

– Эк! – крякнул отец разочарованно. – Слушай, сын. Ну сложи ты два и два, ведь ничего сложного в этом нет! Сопротивление бесполезно, вы проиграли. Теперь нам вместе надо строить наше государство! Вместе, понимаешь? Ваши анархисты поиграли потому, что каждый тянул одеяло на себя. Только вместе, только объединив усилия, мы сможем победить сарацин, и возродить страну, нашу Землю Отцов. Мы хотим только одного – чтобы был мир. Чтобы было тихо. Пока твой Вайнштейн бегает на свободе, он опасен. Он может поднять людей на бунт. Прольется кровь. Шансов на победу у него нет, мы намного сильнее. Зачем вам бессмысленное кровопролитие? Ты же умный парень, я же вижу. Пока все идет хорошо. Если так и будет продолжаться, то мы скоро отменим эти пропуска. Заживете по-старому. Никто вас трогать не будет. Лишь бы тихо было, понимаешь?

– Нет, – набычился Грин.

– Ладно, как знаешь, – махнул рукой отец. Грин развернулся, и пошел вниз по лестнице. Отец догнал его, когда он уже сошел с крыльца.

– Погоди, – сказал отец. Грин повернулся к нему, стараясь сохранить равнодушное выражение лица. – Я хочу, чтоб ты знал кое-что. Я очень рад, что ты выжил, сын. Я ведь тебя похоронил уже. – Грин все так же равнодушно смотрел на отца. Тот дернул щекой, и продолжил: – Я знаю, что ты хочешь сказать. Не было возможности, понимаешь? Не было! Там такое творилось – ядерные взрывы рядом. Отступающая армия, сарацины всюду рыщут. Если б я смог, я бы за вами приехал…

Грин не дослушал, развернулся, и пошел к воротам. В глазах предательски щипало. У ворот стояло несколько человек. Грин узнал в одном из них Профессора. Двое других стояли к нему спиной. Профессор поймал взгляд Грина, и скривился. Стоящие оглянулись. Грин узнал Эрана, а второй… Второй тоже показался ему знакомым. Грин напряг память, и его точно холодной водой окатило: это был комендант из туннеля. Комендант Грина не узнал, и отвернулся, отвернулся и Эран. Грин пошел дальше. У самых ворот он столкнулся с двумя мальчиками. Один из них был чуть младше его, второму на вид было лет двенадцать. Увидев коменданта, Грин уже не удивился, узнав в старшем мальчике того самого мальчика, что жил с комендантом. Все было понятно и насчет второго. Получая у часовых пистолет, Грин обернулся. Старший мальчик смотрел на него. В отличие от коменданта, он Грина вспомнил.

Собирая информацию по крупицам, Грин узнал, что же произошло в тот день. Заманив, с помощью Миши, Коцюбу и остальных в дом Стаса, просочившиеся в Поселок солдаты Земли Отцов окружили дом. Коцюба попытался организовать оборону, но все было тщетно. Дом расстреляли потивотанковыми ракетами. Они пробивали стены, и взрывались внутри, кося защитников. Потом дом взяли штурмом. Попытки Вайнштейна организовать сопротивление успеха не принесли – когда собрался народ, уже было поздно. Все разбежались по домам. По улицам Поселка, ревя моторами, ползли танки и бронетранспортеры. Было ясно, что сопротивление бесполезно.

Вайнштейн сбежал, и скрывался у индиго. Коцюба попал в плен, и сидел в подвале Форта. Ходили слухи, что он тяжело ранен в голову. Остальных, кто с ним был, убили. Убили и всех домочадцев Стаса. Официальная версия гласила, что бандит и убийца Коцюба устроил заговор с целью захвата власти в Республике. Комитет мог ему помешать, поэтому он подложил бомбу на заседание Комитета, и подстроил все так, чтобы подумали на кристально честного человека – Профессора. Затем он с подельниками напал на беззащитную Семью Стаса, который громче всех возражал против проводимой Коцюбой политики террора. Коцюба убил его, и всех домочадцев. Он убил бы еще многих, если бы не подоспели случайно оказавшиеся неподалеку гвардейцы. Разумеется, никто в эту историю не поверил, но захватчикам было наплевать. Тех, кто пытался спорить, или не выполнял приказов новой власти, избивали. Особо настырных арестовали, и посадили под замок в доме рядом с Фортом. Напуганные массовым убийством, жители Поселка сидели тише воды, ниже травы. Поселок точно вымер, по улицам ездили патрули. Затянутые в черную форму, вооруженные до зубов здоровяки-гвардейцы были готовы подавить любое недовольство. По домам ходили с обысками, отбирая оружие. Мотивировалось все, конечно же «благом общества» и «сохранением порядка и законности». Забирали пулеметы, гранаты, любое оружие серьезнее обычных винтовок. Сопротивляться было бессмысленно – когда дом блокируют танки, много не навоюешь. Люди ругались, скрипели зубами, но отдавали. Отказались разоружаться только узкоглазые. Они забаррикадировали ведущие в их квартал проходы, и объявили, что при попытке их разоружить, будут драться до последнего. Захватчикам пришлось отступить, хотя было ясно, что отступление это временное. Нежелание узкоглазых разоружаться было понятно – стоило им сложить оружие, как они оказались бы в рабстве. Если остальные могли надеяться на то, что и при новой власти они как-то устроятся, то у узкоглазых такой возможности не было.

Грин съездил на старую базу, где еще оставались припасы. Он открыл один из тайников и набрал антибиотиков. Грин не соврал отцу – лекарства были нудны для раненого Эли. В день, когда на Поселок напали, он напал на гвардейцев с ножом. Огнестрельного оружия ему не давали, потому что он пьянствовал уже целый год практически без перерыва. В нем что-то надломилось, он почти перестал разговаривать, и опустился до невозможности. Все попытки Марины и Коцюбы привести его в чувство были бесполезны. Эли понемногу терял человеческий облик. Гвардейцы прострелили ему обе ноги, и бросили на улице. Истекая кровью, он каким-то чудом дополз до дома. Теперь он лежал в постели, и понемногу отходил от запоя. Алина говорила, что ходить он сможет не скоро.

Дождь барабанил по крыше автобусной остановки, и скатывался по стенкам вниз. Грин сидел на скамейке. Рядом с ним, закутавшись в потертую плащ-палатку, сгорбившись сидел Вайнштейн. Больше никого вокруг не было. Близость Города гарантировала, что случайных прохожих тут не будет.

– Да, дела… – невесело подытожил Вайнштейн, выслушав рассказ Грина о встрече с отцом. – Напрасно он боится. Я не буду ничего устраивать. Ты передай отцу, что я не буду мутить воду.

– Почему? – спросил Грин.

– Потому что это бессмысленно. Борьба проиграна, и это всем понятно. Поэтому нет никакого подполья, и не будет никакого сопротивления.

– Вайнштейн, нельзя же так просто взять и сдаться!? – подскочил Грин.

– Дело в том, что мы уже сдались, – вздохнул Вайнштейн. – Ты кого-то рядом со мной видишь? Нет? Вот и я не вижу. Никто не пришел, понимаешь, никто! У людей семьи, дети. Всем жить хочется… Чмулики победили, Грин. Даже те, кто был с нами, оказались чмуликами. Никто больше не хочет рисковать жизнью за идею.

– Мы будем драться!

– Кто это – мы?

– Я и остальные ребята! – сверкнул глазами Грин.

– Эх, молодежь… Сколько вас? Можешь не говорить, я и так знаю. Десятка два-три. Да у Барзеля больше танков, чем у вас людей.

– И что? Все равно мы будем драться!

– Да, и подставите других. Ну, устроите вы им диверсию-другую, и что? Вас вычислят и поймают, и закрутят гайки всем. Из-за вас, юных партизан, пострадают другие люди. Ты готов на это пойти?

– Гайки уже и так закручены! – вспылил Грин. – Документы проверяют, чтобы выехать из Поселка пропуск нужен. Людей избивают ни за что. И, кроме того, Вайнштейн, они убили наших! Твоих друзей, Вайнштейн! Ты чего?

– Положим, если все будет тихо, то пропускной режим отменят. Ты что, не понял, о чем говорил твой отец? Им нужно спокойствие. И они его получат. Вопрос только в цене. А насчет того, что они убили моих друзей… Подставив под удар еще кого-то, я их не верну. Вырастешь – поймешь.

– А Коцюба? Они же убьют его! – Грин ожидал от Вайнштейна другой реакции, и впал в отчаяние.

– Коцюба… – вздохнул Вайнштейн. – Надо попробовать договориться, чтобы его отпустили. Я попрошу индиго, может, они смогут замолвить за него словечко. У них есть… возможности.

– Да, Вайнштейн, понятно все с тобой, – Грин повернулся к Вайнштейну спиной, и стал у края навеса. Капли дождя тут же заставили его зажмуриться. Стена дождя точно отрезала остановку от окружающего мира, превратила в островок.

– Что же со мной ясно? – спокойно спросил Вайнштейн. Грин повернулся к Вайнштейну, и посмотрел ему в лицо. Он ожидал увидеть в глазах Вайнштейна страх, растерянность, а увидел – спокойствие. Глаза за толстыми линзами излучали уверенность.

– А то, что ты сдался, – бросил Грин, понимая, что это не так. – Они не отпустят Коцюбу. Он – не ты, он им прощать не будет. Он будет биться до конца, мстить за наших. И я тоже буду!

– Молодой ты и глупый, – вздохнул Вайнштейн. – Но, может быть, ты и прав. Может быть, именно за такими, как вы, будущее. Но я тебя очень прошу, – в голосе Вайнштейна прозвучали умоляющие нотки. – Будь осторожнее. Думай, прежде чем что-то сделать. Обещай мне это.

– Обещаю, – кивнул Грин. – А как бы поступил ты, Вайнштейн? Что бы ты сделал? Я тебя хорошо знаю, у тебя есть план.

– Так ведь ты же меня, глупого старика, все равно не послушаешь, – покачал головой Вайнштейн.

– Может, и послушаю, – ответил Грин. – Ты расскажи.

Вайнштейн говорил долго. Грин слушал, и ловил себя на мысли, что он, Грин, в сущности, совсем еще пацан, неразумный и неопытный. Вайнштейн говорил веско, и убедительно. Грин, чтобы не полагаться, на память, почти сразу стал записывать.

– Дельно, – заметил Грин, когда Вайнштейн закончил. – Мы это обмозгуем. Есть еще кое-что, Вайнштейн.

– Да?

– С Эли плохо. Раны не заживают. Эта… как ее, – Грин щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить термин. – Клостридиальная инфекция.

– М?

– Гангрена. Вместе с пулями в раны попали клочья одежды. Если эти лекарства не помогут, он умрет. Ты можешь попросить индиго помочь? Ты же у них живешь.

– Индиго не хотят больше в Поселок ходить. Говорят, что там теперь Зло, – вздохнул Вайнштейн. – Опасно это. Люди Барзеля ищут подходы к индиго. Шпионы так и шныряют, хорошо, что их не вдруг найдешь.

– Так они же умеют телепортироваться, – не понял опасений Вайнштейна Грин. – Значит, всегда могут уйти. Что тут опасного?

– Они не телепортируются. Они это называют «короткие пути». Как-то умудряются сокращать путь. Как – не спрашивай, я не знаю. – Вайнштейн покачал головой. – Индиго на многое способны, ты и десятой доли представить не можешь.

– Так почему они Эли не помогут?

– Дело в том, что если идти за индиго, не выпуская его из виду, за ним можно следовать по этому пути. И прийти к их дому. Тогда никакая защита не поможет. Они мастера отводить глаза, но если следовать за ними, не выпуская их из виду, то это не работает. Так что этот вариант отпадает. Опасно. Они не согласятся рисковать, я точно знаю.

– Ну и хрен с ними, – сплюнул Грин. – Обойдемся. Ладно, Вайнштейн, мне пора.

– Погоди, – остановил Грина Вайнштейн. – Ты не рассказал про Мишку.

– Да что тут рассказывать, – скривился Грин. – Он в шестерках у Эрана, живет в Форте. Домой пришел, так Алина его выгнала, с криком: «ты мне не сын».

– А Профессор?

– Профессор тоже там, ходит довольный. И комендант, со своим мальчиком.

– Что за комендант? – не понял Вайнштейн. Грин объяснил.

– Тьфу, пакость, – Вайнштейна передернуло. – Ну, понятно теперь, как они с Профессором стакнулись.

– Объясни, – потребовал Грин.

– Да все просто, – вздохнул Вайнштейн. – Профессор был агентом Фраймана. Когда Коцюба проник в туннель, они его в шесть секунд раскусили, и приставили к нему своего человека – Профессора. Коцюба и Профессор сбежали, наверняка, не без помощи коменданта. Коцюба Профессора раскрыл почти сразу же. и перевербовал. Через Профессора Фрайману слили дезинформцию о наших позициях. Благодаря этому мы смогли поймать их колонну в засаду.

– А потом? – заинтересовался Грин.

– А потом Коцюба и Летун решили и дальше использовать Профессора для сбора информации. Он же был на крючке, ведь никто и не подозревал, что он был шпионом Фраймана.

– Ну, дальше все понятно, – сказал Грин. – Комендант прибился к Барзелю, установил контакт с Профессором, и тот стал работать против нас. И Мишку вербанул, так что они знали о каждом нашем шаге.

– Да, – вздохнул Вайнштейн. – Заигрались мы. И Мишку проглядели… Вот чего я себе не прощу, так это Мишку. Ведь мы же его, сучонка, от смерти спасли, и не раз. А он, тварь неблагодарная, предал. Проглядели мы, проглядели. Интересно, что ему предложили?

– Заигрались, – подвел черту Грин. – Ладно, поехал я. Бывай, Вайнштейн. – Он вышел из-под навеса, не обращая на дождь. Вывел из-за остановки квадроцикл, и поехал домой.

Спустя пару дней по Поселку поползли слухи, что Коцюба таки достал Профессора. На одном из допросов, охрана отвлеклась всего на пару мгновений, но Коцюбе этого хватило. Даже скованный, он был смертельно опасен. Коцюба свернул Профессору шею, как цыпленку. Большинство в Поселке восхищались упорством Коцюбы. Были, впрочем, и такие, кто говорил, что это лишнее доказательство того, что Коцюба – бандит и отморозок, и хорошо, что он сидит под замком, а не ходит среди людей. Когда в Семье услышали эту новость, все сразу поскучнели. Общую тревогу высказала Марина:

– Теперь они его точно не отпустят. Живой и на свободе он для них будет смертельно опасен.

– Как будто они его собирались отпускать, – бросил Грин. – Ага, щассс. Отпустят, потом догонят и еще раз отпустят.

– Это твой папаша тебе сказал? – резко сказала Марина. – Может, тебе к нему отвалить?

– Хватит ссориться! – дрожащим голосом крикнула Сарит. Грин удивленно на нее посмотрел. Сарит всегда была тише воды, ниже травы.

– Сарит права, – поддержал ее Тео. – Не хватало нам еще передраться. Грин наш человек.

Рано утром, когда все еще спали, трель звонка вырвала Грина из объятий сна. Грин, чертыхнувшись, включил домофон.

– Кто там? – спросил Грин, и подавил зевок.

– Это Роберт! Впусти меня!

Грин спустился к воротам, и впустил Роберта. Тот зашел внутрь, и прислонился к стене, тяжело дыша. – Там такое, – сообщил красный, как рак, Роберт. – Они выносят узкоглазых.

– Что? – не поверил своим ушам Грин.

– Нагнали к ихнему кварталу техники, солдат полно. Я подслушал разговор – через час они начнут. То есть, уже чрез сорок пять минут. Я всю дорогу бежал. Надо собирать наших, и идти туда. Нельзя узкоглазых бросать.

– Блин, – нервно оглянулся Грин. – Я щас! – с этими словами он направился ко входу в дом, но у самого входа остановился. – Роб, ты почему без оружия?

– Да эти отобрали, патруль. Они меня еще заставили домой вернуться. Я для виду зашел, и задами к тебе.

– Ладно, я дам тебе винтовку Эли. Пошли, надо собираться. Пять минут на все про все, потом пойдем наших собирать, – Грин посмотрел на часы, засекая время.

За сборами их и застала Марина. Увидев, как Грин с Робертом мечутся по дому, собирая боеприпасы, она поняла все без слов.

– Не пущу! – Марина встала в дверях, полностью перекрыв проем.

– Марина, уйди с дороги! – крикнул Грин, и попытался отпихнуть Марину. Марина была килограмм на двадцать тяжелее его, и не сдвинулась ни на миллиметр. – Уйди, я кому сказал! Роберт, помоги.

– Никуда ты не пойдешь! – выдохнула Марина Грину в лицо. На крик сбежались домочадцы.

– Марина! Они идут убивать узкоглазых! Им надо помочь! – Грин попытался урезонить Марину, но бесполезно.

– Мало тебе того, что мы без мужиков остались? О нас подумай! Ты сгинешь, что с нами будет? Не пущу! Плевать на узкоглазых, у них свои мужики есть. Пусть сами разбираются.

– Грин, это бесполезно, давай через окно! – крикнул Роберт, и рванулся к окну. Он принялся лихорадочно щелкать шпингалетами, открывая створки.

– Держи их, бабы! Держи! – завопила Марина, и вцепилась в Грина, как клещ. Сарит и Алина с двух сторон обрушились на Роберта. Грин и Роберт были до того ошеломлены бабьим напором, что не сопротивлялись. Вскоре оба несостоявшихся бойца сидели, спеленутые по рукам и ногам.

– Еще спасибо скажете потом, – сказала Марина. – Герои нашлись.

– Ты ничего не понимаешь, дура! – красный, как рак, Роберт тщетно пытался освободиться от пут.

– Это ты маме своей расскажешь, герой. Мало того, что отец сгинул, совсем ее осиротить хочешь?

В этот момент вдали глухо забухали танковые пушки, застучали пулеметы. Штурм квартала узкоглазых начался.

– Ты хоть понимаешь, что ты натворила? – со слезами на глазах спросил Грин у Марины.

– Я не дала тебе покончить с собой. И твоим дружкам тоже, – ответила Марина. – Вам, мальчики, пора взрослеть. Кроме вас у нас мужиков не осталось.

Бой в районе квартала узкоглазых продолжался до вечера. Ночью было тихо. А под утро по Поселку поползли слухи, что узкоглазые разорвали кольцо окружения, и скрылись. Каким-то образом им удалось проехать на грузовиках под самым носом у блокировавших квартал солдат. Никто ничего не заметил. «Индиго», перешептывались вполголоса люди, «индиго помогли». Индиго или нет, а узкоглазые оставили Барзеля с носом. Обороняясь, они подбили два танка, и убили девять гвардейцев. Сами, конечно, потеряли намного больше. Во дворе одного из домов вошедшие в квартал узкоглазых солдаты Барзеля обнаружили больше шестидесяти трупов, в том числе женщин и детей. Уезжая, узкоглазые бросили своих погибших. Люди из Поселка забрали погибших и похоронили. Там же похоронили и солдат Барзеля. Грин вместе с ребятами участвовал в похоронах. Отец увидел его, и подошел. С ним был Эран.