Текст книги "Невеста графа"
Автор книги: Патриция Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Думаю, ты просто неправильно ее поняла. Я уверена, что миссис Джонс сказала: он стыдится себя самого.
Абигайль разрывалась между желанием надрать мистеру Уикерли уши зато, что он так легкомысленно относится к девочке, и страхом, что он в таком случае увезет Пенелопу из ее дома. Девочку необходимо было окружить любовью и заботой, а ее папаша, судя по всему, понятия не имел, как это сделать.
Через некоторое время Абигайль уложила Пенелопу спать, с досадой думая о негодяе, который пропал, не сказав ни слова ни ей, ни дочери.
Глава 5
– Что за письма лежат в этом ящике, Мейнард? – спросила Изабелла Хойт, вдова маркиза Белдена, моложавая дама, проведя рукой по стопке пожелтевшей от времени корреспонденции.
Некоторые письма были аккуратно перевязаны ветхой ленточкой, другие, нераспечатанные, лежали в сторонке.
– Это «долгий ящик», в который ваш покойный супруг откладывал послания тех, с кем не желал водить дружбу, миледи, – ответил секретарь покойного маркиза с иронией в голосе.
Он очень не нравился Изабелле. Ее муж нанял этого неприятного человека много лет назад, прельстившись, должно быть, тем, что у него напрочь отсутствовали воображение и чувство юмора.
– Да уж, действительно, из того, что эти письма так и не были распечатаны, видно, с каким пренебрежением маркиз относился к их отправителям, – задумчиво промолвила Изабелла, разворачивая одно из них, которое в отличие от других еще не успело сильно пожелтеть.
– Не следует идти навстречу беднякам, полагающим, что имеют право претендовать на финансовую помощь только потому, что носят знатное имя, – с важным видом сказал секретарь. – Если бы маркиз пошел на поводу у них, то очень быстро потерял бы свое состояние.
– Да, у Эдварда действительно было очень много родственников, – промолвила вдова, отрывая взгляд от письма. – Но автор этого послания не просит денег. Скажите, Мейнард, кто-нибудь знакомился с этой корреспонденцией?
Секретарь нервным движением поправил узел шейного платка.
– Я делал это только по требованию его светлости.
Само собой разумеется, что старый маркиз, известный скряга, страдавший подагрой, не давал ему таких распоряжений. Изабелла надеялась, что в этот момент ее жадный супруг держит ответ за свои прегрешения перед Создателем. Вообще-то в свое время Эдвард был обаятельным мужчиной, но возраст, болезнь и бесплодие жены превратили его в желчного черствого старика.
Услышав вкрадчивый стук в дверь кабинета, Изабелла вздохнула.
– Входите, Батлер. Я вас слушаю.
– Достопочтенный лорд Квентин Хойт прибыл, чтобы выразить соболезнования от имени своей семьи, миледи.
– Ну надо же, – промолвила вдова и, встав, оправила траурное платье. – Не прошло и трех месяцев, как эта семья собралась-таки делегировать к нам своего представителя из далекой Шотландии. Какой сюрприз!
Мейнард откашлялся. Изабелла с раздражением взглянула на него, и он вскинул подбородок, в который тут же уперлись края накрахмаленного воротничка.
– Насколько я знаю, миледи, его светлость находился в натянутых отношениях с этими шотландцами. Они претендовали на часть его состояния.
– Но у них на это имелись веские причины. В этой семье много детей, на воспитание которых требуются деньги.
А Эдварду нужно было только одно – побольше портвейна.
– Я прекрасно понимаю их логику. Надеюсь, что наследник титула, новый маркиз Белден, не прячет под одеждой кинжал или палаш.
– Новоиспеченный маркиз и его наследник находятся сейчас в Шотландии, – пояснил Батлер. – Лорд Квентин – младший, четвертый, сын в его семье, где всего десять детей. Он прибыл в Лондон по делам.
Изабелла все это знала. Но она находилась в дурном расположении духа и считала, что имеет право немного поворчать. В конце концов, она была вдовой, носившей траур, то есть женщиной, которая спит одна в холодной постели и не выезжает в свет.
Ей, тридцатитрехлетней красавице, это казалось несправедливым, и поэтому она развлекала себя как могла. Впрочем, Изабелла считала дурным тоном срывать свое зло на слугах.
Следуя за Батлером, она слышала, как ее каблучки громким эхом отдаются в пустынных коридорах городского дома. Теперь все это принадлежало ей. Изабелла была, пожалуй, самой богатой женщиной в Лондоне и, что немаловажно, сама могла распоряжаться своей судьбой и состоянием. Ей было непривычно сознавать это. В течение многих лет Эдвард держал ее в ежовых рукавицах.
Ее муж никогда не допускал в дом дальних родственников. Изабелла не знала, чем он при этом руководствовался. Может быть, кроме снобизма, существовали другие причины его нежелания общаться с ними.
Лорд Квентин стоял в холле, держа шляпу в руке. Этот широкоплечий обаятельный мужчина держался непринужденно в городском доме, который принадлежал бы его отцу, если бы состояние Хойтов было поделено между всеми ветвями рода. Однако этого не произошло. Шотландская ветвь семьи недавно унаследовала титул, за которым ничего, по сути, не стояло. Во всяком случае, они не сделались от этого богаче.
Новоиспеченный маркиз долго ждал этот титул и даже успел состариться. Его младший сын, лорд Квентин, был старше Изабеллы, Она не могла не отметить, что ее гость был удивительно хорош собой. Эдвард даже в свои лучшие годы не обладал такой притягательной внешностью. Впрочем, она в период траура не заглядывалась на мужчин.
– Добрый день, сэр, – холодно промолвила она и повела гостя в комнату для приемов, расположенную на первом этаже.
Это было единственное помещение в доме, которое Изабелла с разрешения Эдварда декорировала по своему вкусу. Особенно ей нравились камчатные золотистые драпировки и устилавший пол персидский ковер с золотисто-синим узором. С Эдвардом едва не случился удар, когда он узнал, в какую сумму все это обошлось. И он запретил жене впредь тратить деньги на украшение комнат.
У лорда Квентина были густые темные кудри, слегка растрепавшиеся от ветра, и здоровый бронзовый цвет лица, свидетельствовавший о том, что этот человек много времени проводит на свежем воздухе. Его большая семья находилась в бедственном материальном положении, и ему, должно быть, приходилось много работать.
Знать презирала тех, кому приходилось честным трудом зарабатывать себе на жизнь, поэтому лорда Квентина редко принимали в богатых домах.
Изабелла слышала, что он довольно успешно занимался бизнесом – морской транспортировкой грузов и горной промышленностью. Впрочем, все эти заботы не вызывали у нее никакого интереса. Теперь, когда к его семье перешел титул, лорд Квентин, вставший на ноги и обретший финансовую независимость, наверняка захочет влиться в светское общество, которое раньше отвергало его.
Эдвард наверняка перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что Изабелла принимает его дальних родственников в своем доме. Подумав об этом, она улыбнулась.
– Я приехал, чтобы выразить вам соболезнования от имени всей семьи, миледи, – произнес лорд Квентин официальным тоном, когда они вошли в комнату.
Его мужественный облик как-то не вязался с женственной изысканностью обстановки.
– Спасибо, – сказала Изабелла и опустилась на обитый темно-красным бархатом диван. Она давно уже усвоила урок, который преподнесла ей жизнь: не следует пленяться красивыми мужчинами. С годами они превращаются в старых скупердяев, которые дорожат деньгами больше, чем людьми.
– Прошу прощения за то, что мои соболезнования несколько запоздали, – промолвил лорд Квентин. – Я находился в отъезде, а когда вернулся домой, был огорошен известием сразу о двух смертях. Эдвард был на десять лет моложе моего отца. Его смерть явилась для всех нас полной неожиданностью. Кроме того, одновременно я потерял одного из своих близких друзей. Он был младше меня. Это жестокое напоминание о том, что жизнь коротка.
Изабелла сделала знак слугам, толпящимся у порога.
– Я полагаю, что лорду Квентину следует предложить что-нибудь более крепкое, чем чай. Кстати, я тоже была бы не против выпить немного бренди. И подайте нам что-нибудь более существенное, чем печенье.
Лорд Квентин продолжал мять в руках шляпу с таким видом, как будто действительно сильно переживал смерть близких людей. Изабелла слышала, что он был серьезным человеком. Младшему сыну в необеспеченной семье, видимо, приходилось нелегко. У него не было денег даже на то, чтобы начать карьеру военного или священника, как это обычно делали лишенные наследства младшие сыновья в аристократических семьях. То, что Квентин избрал бизнес – презренное занятие, – говорило о многом: он был до безрассудства отважен.
– Простите, миледи, но мне не хотелось бы портить вам настроение своей мрачностью, – промолвил он, собравшись уходить.
– Сядьте, – приказала Изабелла. – Я сижу взаперти в этом доме уже много дней, ожидая конца траура и того времени, когда снова смогу выезжать в свет и развлекаться. Впрочем, я еще не уверена, нужно ли мне все это. Знаю только одно: мне ужасно хочется поговорить хоть с кем-нибудь по душам.
Лорд Квентин сел с учтивым, но несколько рассеянным видом и положил шляпу рядом с собой.
– К вашим услугам, миледи, – пробормотал он.
Тон его не был ни заискивающим, ни подобострастным, хотя Квентин являлся единственным из Хойтов за исключением сестер Эдварда, кто переступал порог этого дома. Судя по всему, он не собирался льстить Изабелле и осыпать ее комплиментами. Вдову это раздражало.
– Меня зовут Изабелла, – заявила она. – Если мы хотим подружиться, то должны говорить как равный с равным.
– Подружиться? – с усмешкой переспросил Квентин.
Его недоверчивость была вполне оправданна.
– Я ничего не имею против вас и вашей семьи, – сказала Изабелла, махнув рукой так, словно отметала все противоречия, накопившиеся за последние десятилетия между представителями двух ветвей одного старинного рода. – Хотя я признаю, что у вас есть все основания ненавидеть меня. Ведь это так?
– Почему же? – промолвил Квентин и впервые внимательно поглядел на хозяйку дома.
В его глазах проснулся живой интерес. Квентин смотрел на Изабеллу так, как джентльмены обычно смотрят на красивую леди.
Изабелла приосанилась. Впервые за долгое время она почувствовала себя привлекательной женщиной, способной пленить сердце мужчины. По-видимому, ее внешность не сумели испортить даже черное платье и уродливый чепец.
– Мой муж и я были равнодушна к нуждам вашей семьи. Увы, это так.
Квентин пожал плечами.
– Прожив столько лет со скрягой, вы честно заслужили свое богатство, – сказал он.
Она фыркнула.
– Вы думаете, я знала, что меня ждет, когда выходила замуж? Представьте себе: это было замужество по любви! Я была молода и глупа тогда.
– В нашем мире из брака извлекают не только материальную выгоду. Связи маркиза наверняка принесли вашей семье большую пользу.
– Если спасение моего отца от долговой тюрьмы и отправку сестер в Америку считать благом, то вы правы. Но я не считаю, что поступила мудро, продав свою душу за деньги. В особенности если принять во внимание то, что после вступления в брак я ни разу не видела своих близких.
Квентин кивнул.
– Тем не менее, нужно признать, что теперь вы оказались в весьма выгодном положении. Если бы мой незабвенный друг Фиц нашёл богатую невесту, то у него не было бы причин героически умирать ради спасения своего поместья, – с грустью промолвил Квентин, и в его глазах промелькнуло выражение боли.
– Фиц? Вы говорите о молодом Уикерли? – Изабелла была потрясена. – О заядлом игроке, которому всегда везло? О, я искренне сочувствую вашему горю. Но за этим человеком никогда не числилось достойных поступков. – Изабелла жестом приказала Батлеру поставить поднос на столик, у которого они сидели. – Мне не верится, что Уикерли был способен умереть во имя какой-то благородной цели. Да и вообще я не нахожу ничего героического в самоубийстве.
– Его одежда и пистолет были найдены на берегу реки, на территории его поместья, – сообщил Квентин, вертя в руках бокал с бренди. – Отец и брат Фица, как известно, были большими мотами, но мой друг всегда жил по средствам. Должно быть, он пришел в отчаяние от того, что его имение погрязло в долгах, с которыми он не смог бы расплатиться и за две жизни. Думаю, не случайно наследником Фица становится родственник, имеющий крупное состояние. Он знал, что тот сумеет выплатить все долги и спасти родовое поместье, ради этого и совершил благородный поступок – убил себя.
– Какой вздор! А я считаю, что вашего Фица застрелили арендаторы и кредиторы в надежде на то, что его богатый наследник заплатит по всем долгам. Или, может быть, вашему другу помог уйти из жизни сам наследник, кузен Джеффри. Так его зовут, если память мне не изменяет. Насколько мне известно, он ухаживает за дочерью герцога, но ему ничего не светит до тех пор, пока он не обзаведется титулом.
Джеффри Уикерли, как и лорд Квентин, занимался бизнесом и, не имея титула, не мог претендовать на руку дочери герцога.
Внимательно выслушав хозяйку дома, лорд Квентин глубоко задумался. Изабелла с довольным видом откинулась на спинку дивана. Ее гость производил впечатление умного, рассудительного человека. С ним было приятно общаться. Теперь, став богатой независимой женщиной, она вполне могла позволить себе обзавестись толпой поклонников, как это делали светские дамы во времена ее матери. Изабелла давно уже не бросала на себя пристального, оценивающего взгляда в зеркало и не знала, достаточно ли привлекательна. Должно быть, ее красота поблекла за последние годы. От этой мысли ей стало грустно.
– Если Фица убили, значит, нужно найти его убийцу, – заявил Квентин, и выражение мрачности на его лице сменилось решимостью.
– Слава Богу, он не был женат. Иначе под подозрение прежде всего попала бы его супруга, – сказала Изабелла и тут же пожалела о том, что произнесла эти слова.
Квентин снова помрачнел.
– Я уговаривал его жениться на богатой невесте, чтобы поправить свои дела, но он не успел найти достойную кандидатуру.
Изабелла закатила глаза.
– О Господи! Почему вы так сильно ненавидите женщин? Неужели вам не жаль ту несчастную, которая вышла бы замуж за безответственного игрока? Ведь он принес бы ей одни беды! Поверьте, я знаю, о чем говорю! Он растратил бы ее приданое и бросил без гроша, беременной. Чтобы спасти поместье Дэнкрофт, нужно целое состояние. Фиц был, конечно, обаятельным мужчиной, но я сама застрелила бы его, если бы он вздумал жениться по расчету.
Квентин поставил стакан на столик.
– Фиц был хорошим человеком, попавшим в трудную ситуацию. Кто-то должен приходить на помощь младшим сыновьям в семье, которых воспитывают как благородных джентльменов, а потом оставляют без средств к существованию.
Изабелла усмехнулась.
– Вы считаете, что всех их из этой ситуации должны вытаскивать богатые жены?
– Хорошая женщина только поддержит мужчину, а ее состояние даст ему возможность выбраться из трудного положения и двинуться вперед.
Изабелла наслаждалась этим забавным разговором, едва сдерживая язвительный смех.
– Хорошие женщины должны прежде всего думать о себе и использовать свои деньги для того, чтобы жить как им хочется. Зачем им безответственные нищие мужья?
– В таком случае они рискуют превратиться в эгоистичных старых ведьм, – заявил Квентин и взялся за шляпу. – Вместо того чтобы понапрасну тратить здесь время, я лучше займусь расследованием смерти Фица.
И с этими словами он направился к двери.
О, у этого человека крутой нрав! Изабелле это понравилось.
– Я не думаю, что забота о себе и своих близких – это эгоизм, – бросила она вслед гостю. – К несчастью, общество ставит женщин в еще более жесткие рамки, чем младших сыновей родовитых семей.
Остановившись в дверном проеме, Квентин устремил на нее взгляд, исполненный негодования.
– Именно поэтому необходимо, чтобы рядом с каждой из них был мужчина! – заявил он. – Если бы Фиц удачно женился, он удвоил бы состояние жены, в то время как без мужа дама быстро спустила бы все деньги на побрякушки.
– Да что вы! – воскликнула Изабелла, чувствуя, что заводится. Давно уже никто не задевал ее так сильно за живое. – Я тоже женщина, но у меня и в мыслях нет поступать так глупо. Я докажу вам, что женщины умеют мудро распоряжаться деньгами!
– Бросьте! У вас их столько, что вам не хватило бы десяти жизней, чтобы потратить.
Изабелла вдруг вспомнила о письме, которое прочла совсем недавно, и улыбнулась. Ей в голову пришла хорошая идея: она попытается спасти хотя бы нескольких невинных молодых женщин от потенциальных хищников, придерживающихся взглядов Квентина. С этого она и начнет свою новую жизнь.
– Я наделю приданым достойных девушек, чтобы они могли самостоятельно выбирать свою дорогу в жизни и собственный путь к счастью, – с вызовом сказала Изабелла. – Спорим, что ваши приятели, охотники за богатыми невестами, не смогут заманить их в свои сети!
Темные глаза Квентина буравили ее яростным взглядом.
– Эти девушки обрели бы настоящее счастье, если бы вышли замуж за моих друзей. Я принимаю ваш вызов!
– Я уверена, что деньги, которые я выделю в качестве приданого, не попадут в руки ваших безответственных приятелей, сэр!
Квентин усмехнулся.
– Давайте уговоримся так: если кто-нибудь из моих друзей женится на одной из ваших подопечных, вы возьмете под свое покровительство мою младшую сестру, будете вывозить ее в свет, представите как свою протеже цвету лондонского общества и тому подобное.
Изабеллу вполне устраивали условия уговора.
– Хорошо, – жеманно улыбнувшись, промолвила она. – Но предупреждаю: я буду зорко следить за своими подопечными и научу их давать отпор охотникам за приданым.
– Мои друзья – профессионалы своего дела, поверьте мне. Желаю успехов вам и вашим невинным девушкам!
Лорд Квентин вышел из комнаты.
Изабелле вдруг стало весело. Всю ее скуку как рукой сняло. Она вдруг поняла, что ей как воздух необходимо какое-нибудь занятие. Сидеть взаперти без всякого дела было слишком тоскливо. Доев сандвич, Изабелла поправила юбку и вернулась в кабинет.
Настало наконец время помочь бедствующим родственникам Эдварда, и прежде всего – представительницам слабого пола.
Глава 6
Глядя в зеркало, Абигайль тщательно причесалась, а потом стала рассматривать свой нос. Неужели мистер Уикерли действительно пересчитал все веснушки на нем?
Эта мысль вызвала у нее раздражение. Нет, она не даст сбить себя с толку всяким бездельникам, даже если ей придется провести жизнь в старых девах.
Абигайль всегда мечтала выйти замуж. Ее отец не обладал честолюбием, но был щедрым, добрым человеком. Абигайль надеялась найти себе более целеустремленного мужа, чем он. Однако душевные качества отца всегда вызывали у нее восхищение. К сожалению, среди знакомых Абигайль было мало холостых мужчин, достойных ее внимания.
И все же она увлеклась одним из них. Это был новый священник, стремившийся сделать карьеру и получить более крупный приход. Абигайль полагала, что станет ему хорошей женой. Среди священнослужителей редко попадаются состоятельные люди, но Абигайль была готова экономить каждое пенни. Она была образованной девушкой и могла поддержать разговор с женами епископов и сквайров. Абигайль не сомневалась, что сумела бы жить в городе, таком, например, как Оксфорд.
Но тут умер ее отец, и ее надежды на брак рухнули в одночасье.
Абигайль отложила расческу и сняла халат. Она давно уже не была наивным ребенком и не верила, что мужчины в состоянии решить все её проблемы. К тому же знала, что на них нельзя положиться.
И доказательством тому был мистер Джек Уикерли. Насколько было известно Абигайль, он так и не вернулся вчера домой.
Похоже, ей придется самой заняться прополкой грядок с клубникой. Сдерживая злость, она надела коричневое бесформенное платье. Теперь придется всерьез задуматься о том, как ей спасти Пенелопу, как вырвать девочку из рук безответственного родителя.
Абигайль спустилась в кухню. После отъезда детей она обычно всегда завтракала здесь в компании верной кухарки и застенчивой служанки Энни. Они были малообщительными женщинами, но внимательно выслушивали все, что говорила им Абигайль.
Войдя в кухню, она увидела Пенелопу. Девочка возилась с котенком.
– Котенок должен жить на конюшне, мисс Пенни, – сказала Абигайль.
– Я знаю! Это папа принес мне его, он думал, что мне захочется поиграть с ним.
Абигайль закатила глаза. Должно быть, этот гуляка вернулся среди ночи. Судя по всему, он все еще отсыпался после вчерашнего загула.
На столе стояли миска со свежей клубникой и кувшин со сливками. В кухне разливался аромат поджаренной ветчины, возбуждавший сильный аппетит. Но Абигайль не могла сесть за стол. Ей необходимо было высказать мистеру Уикерли все, что она о нем думала.
Взяв извивающегося котенка, Абигайль вышла через черный ход во двор и направилась на конюшню. Эта постройка пустовала с тех пор, как Абигайль продала лошадей.
Однако, войдя в просторное помещение, она увидела незнакомых лошадей. Они доедали клочки заготовленного еще в прошлом году сена. Кипя от негодования, Абигайль оставила котенка и направилась в сад.
Мужчины, которые бросают своих детей, вызывали у нее ярость.
Ей не пришлось заходить в домик, в котором поселился Уикерли. Постоялец не спал, он находился в саду. Стоя посреди фруктовых деревьев, задумчиво разглядывал яблоню. Подобрав с земли несколько зеленых яблок, Абигайль швырнула одно из них ему в спину.
На Уикерли были только брюки и рубашка. Абигайль не интересовало, что он сделал с твидовым сюртуком и жилетом ее отца. Очевидно, продал.
Когда она смотрела на широкие мускулистые плечи Уикерли, у нее почему-то перехватывало дыхание. Не желая разбираться в том, что с ней происходит, Абигайль снова швырнула в него яблоко.
Уикерли поймал его и стал перебрасывать из одной руки в другую, поглядывая на нее со снисходительным видом.
– Тренируете бросок в цель? – спросил он. – Готовитесь к какому-то турниру или конкурсу? У вас в селе, наверное, часто устраивают праздники.
Абигайль бросила в него третье яблоко, и оно попало Уикерли в живот. Если бы он был одет по всей форме, ее взгляд не притягивало бы место, расположенное чуть повыше ремня. У Уикерли, как оказалось, не было небольшого брюшка, каковое имелось у большинства знакомых Абигайль мужчин.
Уикерли еще повезло, что подобранные Абигайль яблоки не были гнилыми. Они отскакивали от его упругого мускулистого тела.
Уикерли широко улыбнулся.
– Меткий обстрел! Может быть, теперь выберете не такую крупную мишень? Могу предложить вон того бесхвостого грызуна, который сидит на ветке яблони. Подходит? Держу пари, что вы в него не попадете.
– Эта белка – мой друг, – заявила Абигайль и швырнула последнее яблоко в голову Уикерли, однако он ловко увернулся. – А вот вы отпетый негодяй, который заслуживает хорошей порки.
Продолжая перебрасывать яблоко из одной руки в другую, Уикерли сделал вид, что глубоко задумался над ее словами. Несмотря на растрепанные волосы, в этот момент он был похож на античного бога. Абигайль охватило сильное желание дотронуться до Уикерли, но она усилием воли подавила его.
– Да, я негодяй, было бы странно это отрицать. Но почему вы решили, что я заслуживаю порки? Если я не явился, на ужин, то это еще не преступление.
– Ваша дочь решила, что вы ее бросили! – с негодованием воскликнула Абигайль. Если бы у нее оставались яблоки, она сейчас швырнула бы их все в лицо этому наглому типу. – Мы не знали, что и подумать… С вами могло что-нибудь случиться по дороге. Вы же обещали вернуться, но не сдержали своего слова! Так нельзя поступать!
Уикерли поморщился.
– Я не хотел, чтобы вы волновались. Просто пытался помочь вам.
– Помочь? – кипя от возмущения, вскричала Абигайль и, сжав кулаки, досчитала до десяти, как когда-то учила ее мачеха. – Спасибо большое! Исчезнуть на всю ночь – это называется помочь?
Казалось, Уикерли слегка смутился. Однако Абигайль считала все его эмоции наигранными. Она не верила этому человеку.
– Я не привык следить за временем, – промолвил Уикерли. – Примите мои извинения, если я невольно чем-то огорчил вас. Но я позаботился о том, чтобы обеспечить ваше хозяйство рабочей силой.
И он показал на клубничные грядки.
Абигайль повернулась и с удивлением увидела усердно работавших там трех сильных мужчин в рубашках с закатанными рукавами.
Она оторопела, узнав Билли, который собирал первый урожай спелых ягод, бакалейщика Гарри, ловко пропалывавшего мотыгой междурядья, и владельца трактира Джона, рассаживавшего молодые кустики клубники на новой грядке.
– Каким образом вам удалось уговорить их поработать у меня? Билли столь застенчив, что даже не решается заговорить со мной.
– Это просто золотой парень, – сказал Уикерли, наблюдая за дружной работой мужчин. – Он руководит своими приятелями, подсказывая, что и как нужно делать. А вы знаете, что нравитесь Билли? Он готов в лепешку разбиться ради вас. Если вы прикажете ему есть землю или сигануть со скалы в реку, он не задумываясь это сделает. Но я посоветовал ему не терять достоинства. Мужчина должен быть гордым. Порой гордость – это все, что у нас есть.
– Но она должна на чем-то основываться, – возразила Абигайль. – Билли на два года моложе меня. После смерти отца к нему по наследству перейдет ферма. А пока большую часть времени он проводит в мечтаниях, строя планы, похожие на воздушные замки. Когда-нибудь, возможно, у него появится повод гордиться собой, но пока его, к сожалению, нет.
Уикерли кивнул.
– К сожалению, не все мы рождены героями. Женщины слишком многого ждут от нас. Они хотят, чтобы мы были богатыми, образованными, загадочными, остроумными, честными. Чтобы мы нежно относились к детям, любили жену и родителей, умели постоять за себя. Одним словом, от нас требуют, чтобы мы были святыми, и вместе с тем… – Уикерли потупил взгляд. – Простите за откровенность, но женщины мечтают, чтобы одновременно мы были истинными дьяволами в постели, проявляли изобретательность и изощренность. Разве в этом нет противоречия?
Абигайль покраснела, не зная, что сказать. Ей еще не доводилось разговаривать с мужчинами на столь интимные темы. Уикерли, должно быть, имел в виду себя, поскольку от простодушного Билли было бы странно требовать остроумия или особого умения в постели.
– Меня вовсе не привлекают все названные качества, – заявила Абигайль. – Я предпочла бы иметь честного, порядочного мужа.
Уикерли рассмеялся.
– Эти слова свидетельствуют о вашей неопытности, мисс Мерриуэзер.
– Ваше мнение меня не интересует, мистер Уикерли, – осадила его Абигайль. – Меня беспокоит только судьба Пенелопы.
Взгляд Уикерли потеплел, и у нее затрепетало сердце. Ну почему кучер почтовой кареты высадил рядом с ее домом этого обманщика, а не богатого поверенного?
– Я попытался загладить свою вину перед Пенни и поэтому принес ей котенка, – стал оправдываться Уикерли.
– Дети должны постоянно чувствовать любовь отца, заботу и ласку. Дарить им котят и другие подарки – слишком мало. Кстати, вы купили мне нитки?
– Да, я оставил их на кухне.
– Сколько времени будут работать эти мужчины на моем огороде?
Уикерли с опаской взглянул на нее. Похоже, Абигайль догадалась, что он стремился прежде всего избежать физической работы, а не помочь ей.
– Каждый из этих парней отработает по часу, – осторожно промолвил он.
– Вы очень странный человек, мистер Уикерли. Попросите их перед уходом зайти в дом. Я накормлю их завтраком.
Чувствуя, что Уикерли смотрит на нее, Абигайль направилась к дому. Она старалась идти размеренным твердым шагом. Впрочем, Абигайль не была бы женщиной, если бы при этом слегка не виляла бедрами – так, самую малость, лишь для того, чтобы удержать на себе его взгляд.
