Текст книги "Невеста графа"
Автор книги: Патриция Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава 26
Они объехали почти все постоялые дворы и гостиницы городка. В трактире гостиницы «Корона» Абигайль встретила лорда Роберта, выехавшего на поиски детей по ее просьбе. Он пил там пиво, укрываясь от дождя. В таверне «Лебедь» один фермер сообщил, что краем уха слышал, будто детей уже нашли. Но он не знал, где они находятся сейчас.
Абигайль не доверяла слухам и настаивала на том, чтобы продолжить поиски. В гостинице «Георг» они встретили Николаса Атертона, и он присоединился к ним. Разъезжать в удобной карете маркизы было комфортнее, чем скакать верхом.
– Я и представить себе не могла, что в Кройдоне так много гостиниц, – призналась Абигайль, чувствуя неимоверную усталость.
– Через город проходит дорога на Брайтон, в курортный центр, – объяснил Монтегю. – Каждый день здесь проезжает множество экипажей. Путешественники, как правило, останавливаются именно в этом городке на отдых.
Они подъехали к очередной гостинице.
– Вам лучше побыть в карете, мы расспросим постояльцев без вашей помощи, – сказал мистер Атертон, сочувственно глядя на измаявшуюся девушку.
Он был прав, и она осталась в экипаже вместе с дремавшей горничной. Мужчины, хлюпая по грязи, добрались до крыльца и исчезли внутри.
Однако Абигайль не смогла усидеть без дела. Ее мучило беспокойство, и, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она в конце концов тоже вышла из кареты и направилась к гостинице.
В холле Абигайль огляделась. Народу здесь было мало. Из помещения, в котором находился трактир, доносились мужские голоса. Там, наверное, играли в карты.
Абигайль напряженно прислушалась, и вдруг ей показалось, что она услышала знакомый голос. В ее душе вспыхнула радость, и Абигайль двинулась вперед, не дожидаясь своих спутников.
Из-под двери, находившейся в конце коридора, пробивалась полоска света. Судя по всему, здесь располагались номера для состоятельных постояльцев, пережидавших непогоду в тишине и уюте натопленных комнат.
Подойдя к двери, Абигайль услышала еще несколько незнакомых мужских голосов, а затем… затем она узнала голос Томми. Не чуя под собой ног, она быстро толкнула дверь, надеясь, что сейчас увидит Фица и, упав на колени, крепко обнимет детей.
Абигайль готова была целовать руки графа Дэнкрофта, не зная, как еще благодарить его за спасение малышей.
Однако картина, представшая перед ее глазами, повергла ее в оцепенение.
Граф Дэнкрофт сидел за столом вместе с четырьмя хорошо одетыми молодыми джентльменами и тасовал колоду карт. Дети находились здесь же, в комнате.
Джереми крепко спал на коленях Фица, пуская слюни в его щегольской шейный платок. На кушетке лежали Дженни и Сисси, заботливо укрытые сюртуком Фица. Томми сидел у стены, вытянув вперед забинтованную ногу. Упорно борясь со сном, он наблюдал за джентльменами.
– Запомните, – говорил Фиц, – в каждой колоде всего лишь пятьдесят две карты. Вы должны отнимать единицу от их значения достоинством выше десятки и, наоборот, прибавлять единицу к картам от двух до шести. Ориентировочно каждый ваш соперник имеет двадцать очков. Те карты, которые я не назвал, не учитываются. Дальше вы должны следить за ходами и быстро считать. Если подсчитанная вами сумма меньше двадцати, значит, карты высокого достоинства уже вышли из игры. Но когда используется не одна, а несколько колод, тогда расчеты более сложны.
– Да вы настоящий гений! – восхитился один из молодых джентльменов и отпил пива из стоявшей рядом с ним кружки. – Это надо же, придумать такое!
Фиц поджал плечами.
– Вы заплатили мне за то, чтобы я поделился с вами своими секретами, что я и сделал.
Несмотря на крайнюю усталость, Абигайль невольно улыбнулась. Значит, Фиц вовсе не собирался грабить этих молодых людей, а просто посвящал в тонкости своего метода. За предварительную плату, конечно.
Абигайль заметила поднос с остатками ужина. Значит, Фиц покормил детей, прежде чем уложить спать. За комнату тоже пришлось, наверное, немало заплатить.
Мужчина, который умел не просто зарабатывать деньги, а делать их, как говорится, из воздуха, несомненно, заслуживал уважения.
Абигайль валилась с ног от усталости. В этот момент она почувствовала за спиной чье-то сбивчивое дыхание. Позади нее стоял мистер Монтегю.
– А мне он так и не раскрыл свой секрет, – проворчал он. – Друг называется. Мог бы и меня научить всем тонкостям игры.
– Недостаточно знать только метод, с помощью которого можно выигрывать, – возразила Абигайль. – Надо еще иметь определенные способности, чтобы пользоваться им. У вас, наверное, их нет, поэтому найдите себе применение в какой-нибудь другой сфере.
Фиц услышал шум у двери и поднял глаза. Увидев Абигайль, он даже не улыбнулся. Напротив, его лицо стало напряженным. Он не знал, как девушка отреагирует на то, что он в присутствии детей обучал мужчин карточной игре.
Но Абигайль не могла обвинять Фица в том, что он снова взялся за карты для того, чтобы накормить детей. Главным для нее было то, что ее маленькие братья и сестры наконец в безопасности, и она могла наконец вздохнуть с облегчением.
Абигайль подошла к Фицу и на глазах у всех поцеловала его в макушку. Как еще могла она выразить безмерную благодарность этому человеку?
Фиц был поражен и до глубины души взволнован поступком девушки. Его грудь распирало от гордости. Он спас детей, и строгая мисс Огородница признала, что он с честью справился со своей задачей.
К Фицу снова вернулись радость жизни и приподнятое настроение.
– В гостинице больше нет свободных номеров, – сказал он Монтегю, глядя, как Абигайль обнимает детей. – Вы можете остаться у нас.
Малыш на коленях Фица так и не проснулся, а девочки зашевелились, когда Абигайль поцеловала их в розовые щечки.
– Ник тоже здесь, – сообщил Монтегю. – А я должен вносить плату за урок карточной игры?
– Это зависит от того, насколько честны ваши намерения. Если вы после моих уроков разорите Ника, это будет несправедливо.
Фиц слегка смущался. Монтегю мог подумать, что он мухлевал в игре с ним. Но преимущество, которое давал его метод, было мизерным. Главным оружием Фица были мозги и математические способности.
Абигайль взяла Джереми с колен Фица.
– Ваши друзья весь вечер провели под дождем, среди непролазной грязи дорог, – сказала она. – Поэтому я сама заплачу за их обучение.
Не обращая внимания на окружающих, Фиц положил ладонь на затылок Абигайль, притянул ее голову к себе и поцеловал в губы. Девушка зарделась и, взяв ребенка на руки, прошептала на ухо Фицу, прежде чем отойти от стола:
– Мы должны забрать детей у Уэзерстонов.
Один из молодых джентльменов принес для нее стул и усадил Абигайль у камина.
– Я распоряжусь, чтобы вашей горничной предоставили место в комнате для слуг, – сказал Монтегю, – вернусь вместе с Атертоном.
Фиц с удовольствием остался бы наедине с Абигайль и детьми. Однако его «ученики» заплатили за ужин и комнату, и он вынужден был продолжить урок.
Вскоре в комнату вернулся Блейк вместе с Ником, принес эль на всю компанию. Абигайль уложила Джереми и Томми, прибралась в комнате, распорядилась, чтобы служанка принесла постельные принадлежности, а затем сходила на кухню за едой. Она хотела накормить мужчин, чтобы те меньше пьянели от крепкого напитка.
Фицу нравилось краем глаза наблюдать за тем, как Абигайль хлопочет, обустраивая гнездышко.
Осмотрев ногу Томми, Абигайль пришла к выводу, что перелома нет. Немного успокоившись, она поела сыра с хлебом и удобно устроилась в кресле, где можно было подремать.
Фица восхищало поведение этой хрупкой с виду девушки. Никакого хныканья, никаких жалоб. Только такая могла составить его счастье. Мисс Мерриуэзер – бриллиант чистой воды.
И Фиц твердо решил завладеть им.
В конце концов его ученики устали и покинули комнату. К тому времени Абигайль уже крепко спала. На ее щеках играл румянец.
После ухода гостей Монтегю, усевшись верхом на стул, вылил в свою кружку остатки эля и задумчиво взглянул на Фица.
– Во дворе стоит карета леди Белден. Вы можете отвезти всю ораву в дом маркизы. Пусть она сама решает, что делать с детьми, – сказал он.
Белокурый элегантный Атертон сел поперек кресла, перекинув длинные ноги через подлокотник.
– Нет, – возразил он, – я думаю, их нужно отвезти на ферму мисс Мерриуэзер. Так будет правильнее с юридической точки зрения, а дальше их судьбу пусть решает суд.
– Мисс Мерриуэзер будет вынуждена прятать малышей до тех пор, пока душеприказчик ее отца не отменит свое прежнее решение под натиском неопровержимых доказательств неспособности Уэзерстона быть хорошим опекуном, – сказал Фиц. – Я думаю, что их можно поселить в моем поместье. Оно больше, чем усадьба Абигайль.
Атертон фыркнул.
– Вы полагаете, что она согласится переехать туда одна, без сопровождающих лиц? Мисс Мерриуэзер, на мой взгляд, порядочная девушка, она бережет свою репутацию. Нет, скорее всего, она вернется вместе с детьми к леди Драконше.
Фиц бросил взгляд на спящую Абигайль. Нет, Атертон был не прав. Мисс Огородница только внешне выглядела хрупкой и беззащитной. Но она была готова вцепиться зубами в горло каждому, кто покусится на жизнь и здоровье детей. Если они пожалуются ей на жестокое обращение со стороны Уэзерстонов, то Абигайль будет отгонять этих горе-опекунов дубиной от своих маленьких братьев и сестер.
Фиц хотел предложить ей более безобидный способ спасения детей. Переезд в поместье Дэнкрофта был гораздо приемлемее убийства Уэзерстона, на которое Абигайль была вполне способна.
Впрочем, в целях ее безопасности Фицу нужно было решить одну важную проблему.
– Я хотел бы обратиться к вам обоим с одной просьбой, – промолвил он. – Не могли бы вы съездить на ипподром Таттерсолла и навести там кое-какие справки? Я ищу одного парня, ирландца по происхождению. Это отъявленный хулиган, одетый в лохмотья, в которых, по-видимому, он и спит. Этот негодяй или спятил, или находится на службе у Джеффа. Хотя мой кузен зря надеется, что меня можно запугать градом каменьев, пущенных в мою голову из рогатки.
Атертон и Монтегю сразу же согласились помочь своему другу и не мешкая отправились в дорогу.
Абигайль разбудил аппетитный аромат горячего шоколада и жареного бекона. До ее слуха донесся детский шепот, от которого у нее сразу же стало тепло на сердце. Шея девушки затекла от сна в сидячем положении, но радость была сильнее неприятных физических ощущений от житейских неудобств. Дети снова с ней!
– Тише! Абигайль спит, – прошептал Джереми так громко, что его, должно быть, услышали в соседней комнате.
– Ты взял мой тост, – зашипела на него Сисси. – Я хочу еще один!
– Возьми мой, – поспешно сказала Дженни, пытаясь предотвратить ссору близнецов. – Он с джемом.
Абигайль не хотела ругать детей за то, что они сбежали из дома опекунов. Она боялась выяснять причины, толкнувшие их на этот шаг. Сегодня утром ей хотелось просто греться в лучах семейного счастья, не думая ни о чем дурном.
Девушка услышала за спиной звук открывающейся двери, а потом шаги Фица, и, быстро пригладив волосы, притворилась спящей.
Однако тот заметил ее уловку.
– Пейте свой шоколад и ешьте тосты, а иначе я сам все это вмиг проглочу, – сказал он, обращаясь к ней и детям.
За последнее время Абигайль и Фиц очень сблизились. Вчера вечером она в присутствии посторонних проявила несдержанность и поцеловала Фица в голову. Впрочем, она ни о чем не жалела.
Девушка тосковала по его ласкам и поцелуям и готова была многое отдать за них. Казалось бы, подобные желания должны смущать ее, однако Абигайль нисколько не стыдилась. Она была уже взрослой и отвечала за свои поступки.
Фиц – мужчина ее мечты. И даже если им двигало только желание заполучить ее деньги, она готова была на многое. Он осветил ее скучную безрадостную жизнь, и в глубине души Абигайль верила в искренность его чувств.
Встав, она подошла к столу, на котором стоял завтрак. Близнецы вскочили со своих мест и бросились ей на шею. Томми, понурив голову, уставился в свою тарелку. Дженни улыбалась так радостно, как будто с ее плеч упал тяжкий груз. Все-таки Абигайль было знакомо это чувство.
Потрепав малышей по головам и чмокнув в перемазанные джемом щечки, она наконец осмелилась взглянуть на Фица. Тот смотрел на нее с восхищением, намазывая тост маслом. Этот человек умел заниматься одновременно несколькими делами.
Абигайль усадила близнецов снова за стол, а затем устроилась между Томми и Дженни и выпила чашку горячего шоколада, которую ей налил Фиц.
– Я хочу знать, что произошло, – сказала она, обращаясь к старшим детям. – Но мне нужна только правда.
– Миссис Уэзерстон недолюбливает меня и Томми, – сообщила Дженни. – Когда мы начинаем рассказывать ей, как нам жилось с тобой, она велит замолчать и удалиться в свою комнату.
Абигайль кивнула. Она хорошо знала, что у ее братьев и сестер непокорный нрав. Они не будут терпеть, если им что-то не нравится.
Видя, что сестра не сердится, Томми и Дженни стали наперебой жаловаться на свою жизнь в доме опекунов. Постепенно из их сбивчивых рассказов Абигайль составила полное представление о том, что происходило в семье Уэзерстонов.
Миссис Уэзерстон желала иметь детей только потому, что так заведено. А ее муж не проявлял никакого интереса к родительским обязанностям. Абигайль понимала, что ни суд, ни душеприказчик ее отца не станут учитывать свидетельства детей. Их кормили, содержали в тепле, одевали и обували.
Они были лишены только одного – любви. На глаза Абигайль навернулись слезы.
– Этот скупердяй сказал, что мы больше никогда не будем праздновать дни рождения, – подал голос Джереми, присоединяясь к жалобам брата и сестры.
– Он ударил Томми! – с негодованием воскликнула трехлетняя Сисси.
У Абигайль упало сердце. Она взглянула на Фица, который все это время хранил молчание.
– Я отослал горничную леди Белден и карету назад в Лондон, – промолвил он. – Уэзерстоны наверняка подумают, что вы увезли детей в дом маркизы, а оттуда отправились в свою усадьбу. Я купил места в почтовом фаэтоне, на котором мы сможем уехать отсюда в другом направлении. Нам нужно найти такое место, где Уэзерстоны не найдут нас.
– Да, это здравая мысль, – согласилась Абигайль. – Но где же отыскать такое?
– В моем поместье, разумеется, – пожав плечами, ответил Фиц. – Предложение руки и сердца остается в силе. Позже мы поговорим на эту тему, хорошо?
Брак с заядлым игроком? С человеком, которого какие-то неизвестные забрасывают камнями за неведомые грехи и посылают загадочные записки?
Абигайль понимала, что если сейчас согласится поехать с Фицем в поместье, то это неминуемо закончится свадьбой. Иначе она окончательно погубит свою репутацию, и тогда уже душеприказчик ни за что не отдаст ей детей.
Можно ли во всем положиться на графа? Был ли он честным человеком? Абигайль вверяла сейчас в его руки свою судьбу и судьбу детей.
Девушка посмотрела на малышей, а затем вновь перевела взгляд на того, кто постепенно претворял сказку о прекрасном принце в жизнь, и кивнула, принимая его предложение переехать в его поместье.
Глава 27
Фиц скакал верхом на лошади, арендованной в конюшнях Бартона, рядом с ярко-желтым почтовым фаэтоном, в котором ехала Абигайль с детьми. Он вынужден был заплатить по шиллингу за каждую милю пути, и теперь в уме подсчитывал, в какую сумму ему обошлось это путешествие, а также сколько репы и на скольких акрах земли можно было бы посеять на эти деньги.
Накануне отъезда Фиц послал одного из своих приятелей в Лондон за Пенни и нянькой. Монтегю и Атертон должны были вручить маркизе записку со словами благодарности и извинений. Фиц был уверен, что леди Драконша так это дело не оставит и он еще услышит о ней. Может быть, именно поэтому и старался забить свою голову расчетами посевных площадей репы, стараясь не думать о последствиях своего шага.
Вскоре на горизонте замаячили очертания усадьбы. Это было родовое гнездо графов Дэнкрофт – Уикершем. Фиц намеревался официально вступить во владение родовым имением, заняв полагающееся ему место в ряду своих одиозных предков.
Нельзя было сказать, что он питал нежные чувства к огромному усадебному дому и обширным угодьям. Его никогда не тянуло сюда. Фиц выпорхнул из гнезда в семнадцать лет и старался не оглядываться назад. Тем не менее, в душе он гордился величественным усадебным домом, крыша которого, впрочем, давно прохудилась и грозила обрушиться на голову нового владельца.
Ему хотелось, чтобы Абигайль здесь понравилось, хотя не знал, какие сюрпризы ждали их здесь. Может быть, комнаты кишели клопами, а кухня – тараканами?
Стараясь отогнать неприятные мысли, Фиц принялся подсчитывать в уме будущие расходы. Одна гинея в год пойдет на жалованье слуге. Может быть, они смогут обойтись услугами дворецкого Байбли и не станут нанимать лакеев? Шесть фунтов ежегодно нужно будет платить горничным. Или, может быть, они потребуют жалованья в девять фунтов, если им придется пить чай с сахаром за свой счет?
Впрочем, Фиц не знал, сколько все это стоит. Тем не менее, сумма расходов быстро росла. Внезапно громкий взволнованный крик Томми, сидевшего на верхней площадке фаэтона, вывел Фица из задумчивости. Он огляделся вокруг и увидел простирающиеся вплоть до горизонта поля, заросшие сорной травой. Открывшийся взору вид, должно быть, поразил мальчика.
Усадьба скрылась за холмом, а в стороне показалась полоска леса и лента реки. Неожиданно из кустов в небо с жалобными криком поднялся перепел, напуганный мчащимися по дороге лошадьми. В затянутом зеленой ряской пруду плавали утки, по полю в сторону леса бежала лань, ища укрытия от неведомой опасности. Фиц видел разбегающихся зайцев, напуганных грохотом колес фаэтона.
Взрослые смотрели на поместье как на непочатый край работы. А для детей оно было настоящим раем, полным увлекательных приключений.
За поворотом дороги вновь показалась усадьба. Теперь она была совсем близко. Фиц взглянул на Абигайль. Он хотел видеть, какое впечатление произвел на нее дом с колоннадой, окруженный тисами. На лице девушки отразились чувства, похожие на благоговение и страх.
Фицу хотелось успокоить ее, сказать, что этот дом является памятником человеческой глупости и нерачительности, и поэтому не надо бояться его. Когда же начался финансовый и моральный крах графского рода Уикерли? Может быть, именно тогда, когда на покупку известняка и мрамора для этого величественного здания было истрачено целое состояние?
Как бы Фиц теперь ни старался, он не смог бы восстановить эту усадьбу в прежнем великолепии.
Когда фаэтон остановился у парадного крыльца, поражавшего своей грандиозностью, Фиц заплатил кучеру и объяснил, как проехать к конюшням, хотя знал, что вряд ли там найдется хотя бы горсть овса для лошадей.
Судя по всему, кредиторов в поместье не было, и он мог вздохнуть с облегчением. Вероятно, они разъехались по домам или направились в Лондон, узнав городской адрес.
Привязав лошадь к коновязи, Фиц помог Абигайль и детям выйти из экипажа. Ее рука была холодной на ощупь, она боязливо поглядывала на величественное здание. Не удержавшись, Фиц крепко обнял девушку и прижал к себе. Ее тело было мягким и податливым.
– Это обыкновенный сарай, не пугайся, – прошептал он ей на ухо. – Правда, очень просторный. По нему легче проехать верхом, чем пройти пешком. Здесь мы сможем так надежно спрятать детей, что их никогда никто не найдет.
Абигайль улыбнулась, хотя у нее на глазах блестели слезы. Ее смех окрылил Фица, показал ему, что она верит в него. Теперь граф был готов горы свернуть ради нее и детей.
Дети шумной гурьбой высыпали из экипажа. Фиц хотел помочь Томми спрыгнуть на землю с высокой подножки, однако мальчик воспринял это как оскорбление. Он справился с задачей сам, несмотря на хромоту.
Строительный раствор, скреплявший блоки и плиты, потрескался от времени и кое-где высыпался из щелей. Некоторые камни шатались, грозя вывалиться из кладки. Дом до крыши зарос одичавшим плющом, обвивавшим не только стены, но и мраморные колонны.
– Когда сюда приедет Пенни, она научит вас, как надо давить пауков и вырывать сорняки, – весело сказал Фиц, стараясь скрыть охватившую его тревогу.
Усадьба выглядела совсем запущенной.
– Сюда приедет ваша дочь? – обрадовалась Дженнифер. – А она привезет кукол?
– Насколько я знаю, в доме есть детская, заваленная игрушками. Обследуйте дом и найдите эту комнату.
Однако эта идея не понравилась Абигайль. Пустой заброшенный дом таил угрозу для детей.
– Уже поздно, – промолвила она, тронув Фица за рукав. – Мы, пожалуй, лучше спустимся в кухню и нагреем воды, чтобы помыться с дороги. Скажите, в доме есть хоть один слуга?
Он неуверенно пожал плечами и начал вслед за детьми подниматься по широкой лестнице крыльца с выщербленными ступенями.
– Я не успел никого известить о своем приезде. Возможно, слугам не хватило терпения и они разбежались.
Фиц старался сохранять внешнее спокойствие, однако его мучила тревога. Может быть, было бы лучше оставить этот огромный запущенный дом и снять где-нибудь поблизости маленький коттедж? У него сжималось сердце при мысли о том, что он не сумеет возродить поместье и станет последним графом Дэнкрофтом в роду.
Абигайль понимала, что у нее нет дороги назад. Если она не согласится принять предложение Фица, то навеки погубит свою репутацию. Девушка не обманывала себя, она знала, что рано или поздно все узнают, где она находится.
Она видела, что Фиц внимательно следит за ее реакцией. Ему хотелось, чтобы ей понравилась усадьба. Неужели он верит в их семейное счастье?
Но возможно ли оно?
Абигайль отогнала тяжелые мысли, когда они вошли в огромный дом. Она чувствовала себя Золушкой, вступающей во дворец рука об руку с прекрасным принцем. Девушка открыла рот от изумления, разглядывая роскошный холл, имевший форму ротонды с куполообразным потолком.
– Крыша, к сожалению, течет, – извиняющимся тоном пробормотал Фиц, снимая с нее шляпку.
Абигайль деловито кивнула без тени улыбки и сняла накидку. Он тут же повесил ее на мраморный бюст какого-то античного полководца.
Дети с громкими криками носились по холлу, катаясь на скользком от пыли полу словно на льду.
– Я еще в детстве обнаружил выход на эту крышу, – сообщил Фиц. – Превосходное место для того, кто хочет спрятаться. Если в усадьбу кто-нибудь приедет, мы отправим детей туда, и их никто не найдет.
Абигайль понимала, что Фиц поддразнивает ее. Вряд ли он всерьез собирался прятать детей на опасной прохудившейся крыше. Однако Томми, которого постоянно тянуло на подвиги, вполне мог забраться на самую верхотуру. Абигайль решила, что ей придется повесить на шею детям колокольчики, чтобы точно знать, где они находятся.
– Где кухня? – спросила она, стараясь справиться со все возрастающим беспокойством.
Фиц громко свистнул, призывая к тишине галдящую стайку расшалившихся ребятишек, и показал на незаметную дверь, находившуюся под лестницей:
– Вон там!
Дети наперегонки бросились к двери в предвкушении новых приключений.
– Надо запретить им разбегаться по дому, – с озабоченным видом сказала Абигайль, спеша вслед за шалунами. – Скажите им, что они не должны входить в следующее помещение, пока мы не наведем чистоту в предыдущем.
Фиц фыркнул.
– Чтобы сделать это, нужна целая армия уборщиков. Я за то, чтобы превратить этот дом в музей.
– Нет, вы просто не должны опускать руки. Вы хозяин этого поместья и должны привести его в божеский вид. Это ваш долг. Никто не виноват в том, что до поры до времени вы скрывались в тени, ожидая своей очереди.
– Ну да, как таракан, – усмехнувшись, промолвил Фиц.
– Ну уж нет, – с улыбкой возразила Абигайль. – Скорее вы гадкий утенок, постепенно превращающийся в прекрасного лебедя. У вас есть энергия и решимость, необходимые для того, чтобы восстановить этот дворец в прежнем великолепии. Здесь вы сможете принимать влиятельных людей и государственных деятелей.
В голосе Абигайль звучала грусть. Она не считала себя достойной стать графиней, той женщиной, которая нужна Фицу для воплощения в жизнь его грандиозных планов. Абигайль знала, что он рано или поздно одумается и отвезет ее вместе с детьми в деревню, на ферму.
– Вряд ли я смогу общаться с такими особами, – промолвил Фиц. – Всю свою сознательную жизнь я играл в карты и плохо разбираюсь в политике и государственных делах.
– Не следует недооценивать свой опыт и способности.
Дети помчались сломя голову по длинному темному коридору к кухне, из которой доносились соблазнительные запахи жаркого из оленины, а взрослые замешкались. Воспользовавшись тем, что их никто не видит, Фиц внезапно сжал Абигайль в объятиях и сорвал с ее губ поцелуй.
Краткость и неожиданность этой ласки только подлили масла в огонь. Девушку охватило сильное возбуждение. Она обвила руками шею Фица и прижалась к нему всем телом. Чувствуя ее податливость, он осыпал жадными поцелуями лицо и шею девушки.
Дыхание Фица пахло мятой. Абигайль поняла, что он жевал листочки этого растения, чтобы освежить дыхание. Жаркая волна счастья накатила на Абигайль, она стала страстно отвечать на его ласки. Ее сердце колотилось так громко, что, казалось, стук был слышен в кухне.
Она еще крепче прильнула к Фицу, как будто пытаясь слиться с ним в одно целое.
Но в этот момент громыхнула дверь кухни и раздался детский пронзительный голос:
– На помощь! Кухарка хочет сварить Джереми на ужин! – Это была Дженнифер. Фиц отпрянул от Абигайль и засмеялся. Несмотря на то, что им помешали, эта краткая минута счастья сблизила их. Теперь уже оба знали, что им не избежать сладкого плена страсти.
Однако Абигайль еще предстояло свыкнуться с этой мыслью.
