Текст книги "Пока ты со мной"
Автор книги: Патриция Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Уолтер, это я, – раздался голос Эмили.
– Что ты здесь делаешь? – в ярости накинулся он на жену.
– Я не могла этого выдержать, – виновато ответила она. – Я удрала от них, взяла такси, и вот я дома. Пожалуйста, не ругай меня.
Ференс свирепо смотрел на нее и ничего не говорил.
Глава 35
– Что случилось с гравюрой? – робко спросила Эмили, наливая мужу чай.
Ференс взглянул на стену. Там, где еще недавно висела покосившаяся гравюра, было светлое пятно. Ах да, он ведь сам снял гравюру со стены и сунул в мешок с мусором. Это было сделано чисто автоматически: Ференс убирал следы убийства, и хотя гравюра покосилась еще раньше, на всякий случай избавился и от нее. В кухне не должно было оставаться ничего подозрительного.
– Она упала, – коротко ответил он.
– А стекло разбилось?
Ференс заколебался.
– Да, разбилось. Поэтому я ее и выкинул.
Эмили кивнула, поджала губы:
– Я повешу туда что-нибудь другое.
– Ладно, – буркнул Уолтер, глядя в чашку.
Они оба отлично знали, что Эмили на подобное свершение не способна.
Наступила тишина, время от времени нарушаемая громким хлюпающим звуком – это Эмили пила из бокала эль. Она поставила бокал на стол, аккуратно вытерла полированную поверхность салфеткой.
– Я знаю, ты разозлился на меня за то, что я вернулась, – неуверенно сказала она.
– Ничего я не разозлился.
– Мне там было так неуютно. Они все приставали ко мне с расспросами про мою личную жизнь… Знаешь, я не обиделась, что вы меня туда отвезли. Честно. Конечно, мне было тяжело, но я это заслужила. Тяжелее всего были групповые сеансы, все эти психоаналитические штучки. Это было ужасно. Они требовали, чтобы я говорила вслух о… Ну, ты сам знаешь, о прошлом. Если человек не хотел раскрываться, оставлял что-то при себе, они ужасно сердились. А я считаю… я считаю, что есть вещи, о которых, кроме тебя и Бога, никому знать не нужно.
Уолтер кивнул.
– Теперь я постараюсь, чтобы все было нормально. Честное слово.
– Вот и хорошо. – Уолтер отпил чаю.
Эмили откинулась назад и почувствовала, как на сердце ей давит знакомая тяжесть. Муж никогда не ругал ее, никогда не сердился, никогда не возражал. Можно было бы ничего ему вообще не объяснять. Просто идеальный муж, подумала Эмили, и в душе опять разлился вакуум, от которого ее на время избавила лечебница. Эмили знала, что думают другие люди: ей повезло с мужем. Другой давно вышвырнул бы ее на улицу, стал бы избивать или еще что-нибудь в этом роде. А Уолтер ни разу даже не вспылил. На глазах у нее выступили слезы. Эмили вытерла их рукой, а Уолтер, кажется, этого не заметил.
Зазвонил телефон, и оба вздрогнули.
– Наверно, это Сильвия, – испуганно сказала Эмили.
– Я не хочу с ней разговаривать.
– Ей не понравится, что я вернулась, – встревоженно воскликнула Эмили.
– Это не ее дело.
Эмили поняла, что он не собирается поднимать трубку. Жаль, что она сама так не умеет – есть же люди, которые могут не обращать внимания на звонящий телефон. Эмили же была с детства приучена: если тебе звонят, не отвечать неприлично. Она внутренне сжалась, заранее готовясь услышать пронзительный и сердитый голос Сильвии. Облизнув губы, Эмили прошептала в трубку:
– Алло?
– Это миссис Ференс? – спросил незнакомый голос.
– Да, – настороженно ответила Эмили.
– Меня зовут Карен Ньюхолл. Я знаю, что уже поздно. Мне очень неудобно беспокоить вас и вашего мужа, но мне совершенно необходимо поговорить с детективом Ференсом.
Эмили чуть не задохнулась от облегчения. Она знала, что это всего лишь отсрочка – все равно Сильвия очень скоро узнает, что она вернулась. Но, по крайней мере, это произойдет не сейчас.
– Это тебя, – сказала Эмили, протягивая трубку Уолтеру.
Уолтер отодвинул стул, поднялся, взял трубку.
– Да, – сказал он.
Эмили собрала со стола чашки и блюдца, отнесла их в раковину, вымыла, стала вытирать полотенцем.
– Какая еще информация? – негромко спросил Уолтер с явным подозрением в голосе. Он стоял к жене спиной.
– Что ж, правильно сделали, что позвонили мне… Нет, идти сейчас в управление не нужно. Я сам к вам приеду. Думаю, вас от казенных учреждений уже с души воротит. Ладно, договорились. Увидимся. – Он повесил трубку.
– Мне придется уехать.
Эмили кивнула:
– Ничего, со мной все будет в порядке, – уверила его она, хоть он никакого беспокойства по поводу ее состояния не выражал. – Я пораньше лягу спать.
Она знала, что спрашивать о телефонном звонке не следует – Уолтер не любил обсуждать дома служебные дела.
– Боюсь, тебе трудновато будет уснуть, – сказал Уолтер. – Может, лучше принять что-нибудь? У меня есть снотворное.
– Нет, никаких таблеток, – твердо ответила Эмили. – Они еще хуже, чем спиртное. Это нам врач объяснил. Принимать снотворное означает менять одну зависимость на другую. Ничего, если я не смогу уснуть, просто посмотрю телевизор, сделаю уборку или еще что-нибудь в этом роде. – Она выдавила из себя улыбку.
Уолтер тяжело вздохнул и искоса взглянул на дверь, ведущую в погреб. Конечно, маловероятно, что жена туда отправится. Она боится темноты, боится паутины. Один шанс из миллиона, и все же рисковать не следовало. Запереть дверь на ключ? Бесполезно. Если Эмили заметит, это лишь распалит ее любопытство. К тому же дверь все равно запирается только со стороны кухни, так что открыть ее будет пара пустяков. Уолтер смотрел, как жена хлопочет по хозяйству, наводит на кухне порядок. Ее руки дрожали – сказывалось воздержание от алкоголя.
К сожалению, подумал Уолтер, есть только один способ наверняка отвлечь Эмили от забот по хозяйству. Нужно вывести ее из строя, хотя бы на сегодняшнюю ночь. Он вышел в прихожую, открыл дверь шкафа и вынул из тайника, где Эмили прятала спиртное, бутылку водки. Водку он поставил на полку, на самом видном месте – между вазой с высохшими цветами и фотографией своей матери. Потом вернулся в кухню и сказал жене:
– Ты не видела мой старый плащ? На улице дождь, а мой совсем вымок.
Эмили вышла вместе с ним в кухню, шмыгая шлепанцами.
– Он где-то здесь. Я помню, что повесила его под какое-то пальто.
Уолтер кивнул на приоткрытую дверцу шкафа.
– Кстати, смотри, что я нашел. Я думаю, лучше водку вылить в раковину.
Эмили со страхом взглянула на бутылку.
– Да, конечно, – пролепетала она.
Уолтер порылся на вешалке, нашел якобы потерявшийся плащ.
– Да, ты права, вот он.
Он нагнулся и с удивлением сказал, поднимая старые запыленные ковбойские сапоги:
– Слушай, если ты и в самом деле затеешь уборку, наведи в прихожей порядок, ладно?
Он покачал головой и любовно посмотрел на сапоги:
– Я любил носить их, когда мне было лет шестнадцать.
– Да, давно пора бы навести порядок, – виноватым тоном согласилась Эмили.
Уолтер все разглядывал пыльные сапоги. Потом громко вздохнул:
– Эх, я надеялся, что настанет день, когда кто-нибудь из наших мальчиков будет их носить.
Лицо Эмили смертельно побледнело, теперь она смотрела на сапоги, не отрываясь.
Ференс горестно покачал головой, кинул сапоги ей в руки.
– Теперь они нам не нужны. Думаю, их следует выбросить в первую очередь.
– Нет! – вскрикнула Эмили, пряча руки за спину. – Не нужно!
Уолтер нахмурился, как бы озадаченный ее реакцией.
– А чего их держать-то? Детей-то уже не вернешь.
Эмили прикрыла рот рукой и отвернулась, а Уолтер аккуратно поставил сапоги на пол, туда же пристроил и бутылку водки.
– Ладно, делай с ними что хочешь, – сказал он, – а я пошел.
Эмили кивнула, но даже не оглянулась, когда он выходил. Когда за мужем закрылась дверь, она подняла сапоги дрожащими руками, долго смотрела на них, затем убрала в шкаф. Выпрямившись, Эмили застыла на месте. Ей казалось, что бутылка зовет ее по имени, приглашает обернуться.
Глава 36
– Вот и хорошо, что не придется в полицию тащиться, – сказала Дженни, выглядывая в окно – не приехал ли детектив Ференс.
– Хватит дергать занавеску, – сказала Карен. – Когда машина подъедет, мы и так услышим.
Дженни пожала плечами и плюхнулась на диван.
– Скорей бы все это кончилось.
– Это уж точно.
Карен смотрела во двор, где по-прежнему лил дождь.
Из-за дождя она, собственно, и позвонила лейтенанту Ференсу. Сначала Карен думала, что лучше подождать, пока вернется Арнольд Ричардсон. Это Дженни уговаривала ее не терять времени и скорее звонить в полицию. Решающим фактором стал дождь. Карен представила, как Грег ютится сейчас где-нибудь, вымокший до нитки. Она всегда очень беспокоилась о его здоровье. Всякий раз, когда шел дождь, Карен думала – как там сейчас Грег на своей стройке, не промок ли, не простудился ли. Грега это всегда очень забавляло. Он говорил, что она обожает беспокоиться по любому поводу. Сейчас многолетняя привычка сказалась вновь. Как бы скверно ни поступил Грег по отношению к ней, его все равно жалко: обвиненный в преступлении, которого не совершал, он прячется бог знает где, со всех сторон обложенный преследователями. В такую погоду порядочный человек должен сидеть дома. Ну, может, и не дома, но во всяком случае, в каком-нибудь приличном месте. Было бы нечестно по отношению к Грегу заставлять его мучиться еще два дня, пока вернется адвокат. Да, Дженни права – нужно действовать.
Дженни включила телевизор. Передавали комедийное шоу, и звуки записанного на пленку хохота действовали Карен на нервы.
– Милая, не могла бы ты выключить эту чушь, – попросила она.
– Я всего лишь пытаюсь скоротать время, – обиженно возразила Дженни.
– Я знаю, но этот идиотский шум…
– Ну ладно, ладно.
Карен посмотрела на конверт, лежавший на кофейном столике, и уже бог знает в какой раз спросила себя, правильно ли она поступает. Она постаралась принять кое-какие меры предосторожности. В подвальном помещении, где Грег устроил себе кабинет и обычно работал с документами, она отксерокопировала и газетную вырезку, и записку, а оригиналы спрятала в сейф. Если полицейскому копий покажется недостаточно, придется подождать возвращения Арнольда Ричардсона. Во всяком случае, она будет придерживаться именно такой линии поведения.
– По-моему, со стороны детектива Ференса очень любезно, что он согласился приехать к нам домой, – сказала Дженни.
Карен грустно улыбнулась:
– Иногда ты мне очень напоминаешь твоего отца.
– Это еще почему?
– Когда дела идут так, как ему хочется, он готов обожать весь мир. – Ну и что в этом плохого? – обиделась Дженни.
– Ничего. Просто вспомнила.
– Тебе ведь тоже детектив Ференс понравился, правда? Именно поэтому ты и позвонила ему домой.
– Я позвонила ему домой, потому что расследованием руководит он. Я не собираюсь показывать такие важные документы какому-нибудь дежурному из ночной смены.
– Детектив Ференс вел себя с нами вполне прилично, – упрямо заявила Дженни. – Особенно если сравнивать с остальными. Карен вздохнула:
– Ну может, и так. Но одно я знаю точно: скорей бы наступил день, когда я перестану общаться с полицейскими, даже с самыми приличными из них.
– С этим я полностью согласна. – Дженни поколебалась и добавила: – Но, думаю, это еще не скоро будет. Даже когда папа вернется, все равно ему придется долго разбираться с полицией.
Карен уловила в ее словах невысказанный вопрос и постаралась перевести разговор на другую тему.
– Знаешь, давай сейчас не будем ломать над этим голову.
Но Дженни было не так-то просто сбить с намеченного курса.
– Ты ведь разрешишь ему вернуться, правда? – спросила она.
Карен отвернулась и не ответила.
– Мама, ты должна это сделать! – воскликнула Дженни.
– По-моему, подъехала машина, – прошептала Карен.
Дженни бросилась к окну и прижалась лицом к мокрому от дождя стеклу.
– Наша ищейка уезжает, – сообщила она. – Вместо нее приехала другая машина.
Ну вот и все, подумала Карен. Она судорожно вздохнула и направилась в прихожую. Открыла дверь, увидела, что Уолтер Ференс вылезает из автомобиля.
– Он приехал, – сказала Карен дочери.
Дрожа от холода, Грег согнулся в три погибели и через дыру в заборе посмотрел на дом Уолтера Ференса. Еще в машине, на обратном пути из Дартсуича, его начал бить озноб, а после того как Грег оставил «Тойоту» на стоянке, ему стало еще хуже. Найти адрес лейтенанта Ференса оказалось нетрудно – достаточно было заглянуть в телефонную книгу, лежавшую в ближайшей будке. Но с каждой минутой Грег чувствовал себя все паршивее и паршивее. Сначала он думал, что во всем виновато пиво, выпитое на пустой желудок. Но от алкоголя кости так не ломит. Похоже, поднималась температура.
Грег разглядывал большой особняк, который попадался ему на глаза и прежде. Проезжая мимо на машине, он не раз думал, что такой замечательный дом прямо на глазах приходит в запустение. А ведь особняк явно знал и лучшие дни. Грег не раз представлял себе, как будет реставрировать это замечательное здание.
Морось пропитала всю одежду, дождевые капли стекали за воротник. Ныли все суставы, горло горело огнем, было больно шевелить веками. Грег вспомнил, как жена всегда заботилась о его здоровье, как она следила, чтобы в пасмурную погоду он не уезжал из дома без плаща. Карен не раз говорила, что без плаща под дождем обязательно простудишься. Вот он и простудился. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
Грег плохо помнил, как доехал из Дартсуича в Бейланд. Все его мысли были заняты сногсшибательным открытием: теперь он знал, кто его враг. Но как быть дальше? Подъезжая к железнодорожной станции, Грег уже прикидывал, где будет ночевать. Мысленно перебирал стройки, заброшенные дома, которые могли бы укрыть его от непогоды. Внезапно он взглянул на это иначе, у него как бы открылись глаза. По сути дела, он прячется от того, кто и повинен во всех его несчастьях. Прячется, как какая-нибудь крыса. Запросто может подохнуть, забившись в щель. А ведь он ни в чем не виноват. И Грег с непоколебимой твердостью решил: будь что будет, но скрываться он больше не станет. Лучше встретить опасность лицом к лицу, чем бегать от нее и таиться.
Очевидно, в столь скоропалительном решении была повинна высокая температура. Так или иначе, через очень короткое время Грег оказался у забора дома своего врага. Свет в окнах не горел, машины во дворе не было. Судя по внешнему виду, хозяин отсутствовал.
План у Грега был примерно такой: он заберется в дом, застигнет Уолтера Ференса врасплох. Пусть лейтенант затрясется от страха, увидев, кто проник в его жилище. Грег выложит на стол все карты, скажет, что не намерен больше прятаться, пригрозит Ференсу разоблачением.
Что ж, если лейтенанта нет дома, придется его подождать. Рано или поздно вернется.
Перебравшись в кусты, Грег стал осматривать подходы к дому. Даже в темноте можно было разглядеть парадную дверь и черный ход. Еще одна дверь, из подвала, выходила во двор. Должно быть, она заперта, подумал Грег. Лучше всего, если форточка одного из подвальных окон окажется разбитой. Тогда можно будет просунуть руку и открыть задвижку изнутри. По опыту Грег знал, что рамы в таких окнах разбухшие и рассохшиеся. Даже при открытой задвижке справиться с таким окном будет непросто. В этом запущенном доме на стеклах наверняка толстенный слой пыли. И все же попробовать стоило.
Грег приготовился пересечь открытое пространство, но в это время дверь соседнего дома распахнулась, на крыльце в ярком пятне электрического света появился мужчина. Грег снова нырнул в кусты и затаил дыхание.
– Эй, Расти, куда ты задевался, чертов пес? – крикнул мужчина и прислушался, не раздастся ли в ответ собачий лай. Пес не откликнулся.
– Лилиан, ты выпустила собаку погулять? – крикнул мужчина, обернувшись лицом к прихожей.
Женский голос ответил что-то неразборчивое.
– Куда же он подевался? – сердито пробормотал мужчина, скрылся в доме и захлопнул за собой дверь.
Опять стало тихо. Грег внимательно осмотрелся по сторонам и быстро перебежал к дому. Подергал ручку подвальной двери. Увы, она оказалась заперта. Тогда Грег прополз вдоль фундамента и обнаружил окно, в котором выбитое стекло форточки было кое-как заткнуто тряпкой. Он вытащил тряпку, посветил фонариком, который позаимствовал из бардачка «Тойоты». Оконный засов проржавел и оброс паутиной. Придется повозиться. Грег просунул руку в форточку, уперся плечом в раму и изо всех сил потянул шишечку засова на себя. Каждый миллиметр давался с огромным трудом. Засов скрипел, но все же поддавался.
У Грега шумело в голове, подкатывала слабость, но он не сдавался. В конце концов засов открылся, но теперь еще нужно было сладить с рамой. Грег навалился на нее плечом, стараясь не шуметь. Пока он не думал, что будет делать, когда окажется внутри, – просто выполнял тяжелую и необходимую работу. Сцепив зубы и застонав от напряжения, он дернул изо всей силы вверх, и тогда рама сдвинулась с места. Грег облегченно вздохнул, но в следующую секунду замер от ужаса – сзади кто-то горячо дышал ему прямо в затылок.
Грег рывком обернулся и уставился в вопросительно-недоумевающие глаза здоровенного рыжего пса. Собака разглядывала его безо всякой враждебности. Если она стережет дом, проникнуть внутрь не удастся. Грег осторожно протянул руку, посветил фонариком на ошейник и прочел: «Расти. Ивовая улица, 27, Бейланд, штат Массачусетс».
Он облегченно потрепал пса по загривку.
– Ты у меня умница, Расти, – прошептал Грег.
Гладить собаку по теплой, пушистой шерсти было приятно. Грег на секунду даже прижался лбом к косматому боку, а Расти дружелюбно лизнул его в нос.
– Спасибо тебе, дружище, – сказал Грег. – Иди своей дорогой.
Но собака не собиралась уходить. Наоборот, она уселась и стала с большим интересом наблюдать, как Грег залезает в окно: сначала он спустил ноги, потом сполз на животе внутрь. С приглушенным звуком Грег приземлился на пол. Вот он и внутри. Грег вдохнул запах пыли и штукатурки, торжествуя победу. Оставшись в одиночестве, Расти утратил интерес к происходящему и умчался куда-то по своим делам. На Грега накатила волна изнеможения. Он засомневался, хватит ли у него сил осуществить задуманное. Перед глазами завертелись какие-то смутные образы, и Грег с некоторым отупением подумал, что в любую минуту может потерять сознание. Он потер ладонью пересохшие губы, встряхнул головой, чтобы отогнать забытье. Не засыпай, ни в коем случае не засыпай, приказал он себе, и это подействовало. Грег посветил фонариком, чтобы разглядеть подвал получше. Итак, здесь находилось логово того, кто вознамерился его погубить. На полу тут и там стояли лужи воды. Потолок нависал над самой головой. Повсюду валялись какие-то ржавые трубы, старая мебель. В темноте эти громоздкие предметы были похожи на спящих медведей. В углу Грег обнаружил шкаф, где на полках были расставлены банки с краской и скобяные изделия. Вдоль другой стены стояли картонные коробки. В подвале пахло пылью и плесенью.
Грег заставил себя выпрямиться в полный рост и чуть не ударился головой о балку потолка. Неподалеку стоял старый диван, на который была навалена груда грязных простыней. Светя себе фонариком, Грег стал пробираться среди всякого хлама. Ему попалось ветхое кресло, потом валяющийся на полу канделябр, целая коробка, набитая бланками налоговых деклараций. Нужно было найти лестницу, которая ведет наверх. Глаза Грега понемногу привыкали к темноте – за последние дни он привык обходиться без электричества.
Грега снова стал бить озноб, и он заклацал зубами. На улице было не холодно, несмотря на дождь, но Грегу казалось, что в природе царит арктическая стужа. На вешалке висела какая-то старая одежда – женские платья, рубашки, еще что-то. «Мне нужна куртка», – подумал Грег. Она поможет согреться. Он подобрался поближе к вешалке, обнаружил там несколько курток, теплые фланелевые рубашки. Выбрал одну, толстую, накинул на плечи. От рубашки несло чем-то затхлым, но зато в ней было тепло, как под одеялом.
Высмотрев лестницу, Грег направился к ней, но по дороге ударился головой о лампу. От неожиданности уронил фонарь и лишь чудом сдержал готовый вырваться крик. Фонарик ударился о пол и погас. Стало темно и тихо, как в гробнице. Шепча ругательства, Грег опустился на корточки и стал шарить по полу. Наверху без фонарика ему не обойтись – свет включать нельзя. Где же этот чертов фонарь, узкий металлический цилиндр? Пальцы Грега наткнулись на что-то гладкое и холодное. Человеческая кожа! Пять пальцев. Кисть руки! Задохнувшись от ужаса, Грег схватился рукой за сердце. И в этой темноте явственно было видно, что, прислонившись к стене, кто-то сидит на полу, раскинув ноги.
Глава 37
Уолтер взял ксерокопию газетной заметки и просмотрел ее.
– Видите, какая она старая, – сказала Дженни, усевшись напротив, рядом с матерью. – Бумага стала желтая, хрупкая.
Не отвечая, Ференс взял второй листок, просмотрел его и долго молчал, словно запоминая текст наизусть.
Карен следила за бесстрастным выражением его лица, затаив дыхание.
Все еще глядя на листок, Уолтер спросил:
– Откуда это у вас?
– Из Линдиной копилки, – ответила Дженни. – Мама, можно, я ему все расскажу?
– Конечно.
Уолтер слушал девочку очень внимательно. Глаза из-под очков смотрели на Дженни безо всякого выражения. Взволнованно, с массой подробностей она рассказывала ему, как к ней попала копилка, как она решилась ее вскрыть, что обнаружила внутри и так далее.
– Понятно, – кивнул Уолтер, когда она закончила.
Его вялая реакция удивила и мать, и дочь. Дженни оглянулась на Карен, боясь, что ее рассказ показался полицейскому недостаточно убедительным.
– Ну, что вы об этом думаете? – спросила Карен, показывая на бумаги. – Мне кажется, что виновность моего мужа теперь должна быть поставлена под сомнение.
– Это еще почему?
– Ну как же! Линда Эмери еще в подростковом возрасте стала жертвой сексуального шантажа. Она вернулась в город, чтобы разоблачить своего обидчика. Вот вам и мотив для убийства. – А если этим шантажистом был ваш муж? – спокойно спросил Уолтер.
– Да что вы, – отмахнулась Карен. – Так бы Линда Эмери и согласилась отдать такому человеку своего ребенка.
– Мама сама обо всем догадалась! – с воодушевлением сообщила Дженни. – Линде пришлось ждать, пока умрет ее отец. Она ведь не хотела, чтобы его посадили в тюрьму.
– Довольно смелая теория, – покачал головой Уолтер.
– Не теория, а правда! – выкрикнула Дженни.
– Может, и так. Если эти бумаги действительно принадлежали ей.
– Ей, а кому же еще! – воскликнула Дженни.
– Дженни, перестань, – прикрикнула на нее Карен. – Я говорю это вам и повторю под присягой в суде: эти бумаги мы обнаружили в копилке Линды Эмери.
– Да нет, я просто рассуждал вслух, – задумчиво произнес лейтенант.
– Рассуждали? О чем?
– Например, не пришло ли вам в голову сфабриковать эти бумажки, чтобы спасти вашего мужа.
– Нелепица какая! – покраснела Карен.
Больше всего ее смутило то, что эти слова заставили ее почувствовать себя виноватой, хотя на самом деле стыдиться ей было нечего.
– Боюсь, такая вероятность придет в голову не только мне, – пожал плечами Ференс.
– Нет! – вскрикнула Дженни. – Это нечестно. Я нашла бумажки в копилке. Мы говорим правду!
У Карен появилось чувство, что весь этот разговор абсолютно бессмыслен. Она глубоко вздохнула и встала.
– Ну хорошо, довольно. Оставим эти бессмысленные препирательства. Я надеялась, что, увидев эти документы, вы поймете, что гоняетесь за невинным человеком. Но я ошиблась. Ладно, подождем, пока вернется наш адвокат.
Карен хотела забрать у лейтенанта ксерокопии, но Уолтер не выпустил их из рук.
– Миссис Ньюхолл, я не говорил, что нас не интересует ваша находка. Просто сейчас самое главное определить, насколько эти бумаги достоверны. В принципе вы правы – теперь подозрение может пасть на некое третье лицо. Правда, Линда не называет этого человека по имени…
– Я обратила на это внимание, представьте себе, – оскорбленным тоном заметила Карен.
– Но ведь вы даже не показали мне оригиналы. Это всего лишь копии.
– Оригиналы у меня.
– Могу я на них взглянуть?
Карен заколебалась.
– Вы знаете, я решила, что отдам их только нашему адвокату.
– Пока я лично не убедился в подлинности этих документов, разговор лишен всякого смысла. Мне нужно будет отдать бумаги в лабораторию, чтобы эксперты проверили бумагу, чернила и так далее. Первым делом нужно будет доказать, что это не фальшивка.
– Мама, да отдай ты ему оригиналы, – сказала Дженни.
Карен увидела, что дочь в панике, и поняла, что сама она вела себя слишком наивно. Естественно, полиция захочет увидеть оригиналы. Совершенно разумное требование.
– Мама, ну пожалуйста, – взмолилась Дженни. – Ради меня!
Уолтер Ференс смотрел на Карен выжидательно.
