Текст книги "Пока ты со мной"
Автор книги: Патриция Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 32
– Мама!
Отчаянный крик, донесшийся сверху, напуга л Карен до полусмерти. Она дернулась и порезала палец фруктовым ножом – как раз собиралась очистить яблоко. Наскоро зажав ранку салфеткой, которая моментально пропиталась кровью, Карен крикнула:
– Что случилось? – и бросилась вверх по лестнице.
Ей навстречу выкатилась Дженни с побелевшим лицом. В руках она держала листок почтовой бумаги и какую-то пожелтевшую газетную вырезку. Увидев окровавленный палец, девочка замерла на месте:
– Что с тобой, мама?
– Со мной все в порядке, – нетерпеливо ответила Карен. – Что случилось? Почему ты так закричала?
Дженни посмотрела на мать широко раскрытыми глазами и протянула ей заметку.
– Смотри, что я нашла в копилке Линды.
Карен, нахмурившись, взяла вырезку.
– Только не запачкай кровью, – сказала Дженни. – Сейчас я тебе бинт принесу.
– Спасибо.
Карен спустилась в гостиную, села на диван. Дженни вернулась с бинтом в руках, дрожащими пальцами сняла окровавленную салфетку и быстро перевязала рану. Карен сидела неподвижно, чувствуя себя маленькой девочкой, а Дженни вела себя как взрослая.
– Ну вот и все, – сказала Дженни, сидя на корточках.
– Спасибо, милая.
Дженни заглянула матери в глаза, положила ей руку на колено.
– Мама, по-моему, я нашла нечто очень важное.
Карен поправила бинт, с любопытством взглянула на бумаги.
– Что это?
– А ты прочитай. Они лежали в копилке. Сначала – газетную вырезку. Только осторожнее, она того и гляди рассыпется. – Дженни отодвинула окровавленную салфетку. – А это я выкину. Ты пока читай.
Карен осторожно придвинула к себе заметку, а Дженни вышла из комнаты.
Статью Карен прочитала несколько раз. Итак, какой-то Рэндольф Саммерс сорок лет назад сбежал из тюрьмы где-то на Среднем Западе. Ничего особенно примечательного. Правда, странно, с чего бы вдруг школьница стала хранить в тайнике такую заметку.
Карен отложила вырезку и развернула выцветший листок почтовой бумаги. Почерк был полудетский, неоформившийся. Никакого вступления, никаких абзацев – сплошной текст.
«Не знаю, что делать. Ни единой души на всем белом свете, с кем можно было бы поделиться. Я все думаю, думаю, а ответа нет. Если я расскажу, что он со мной делает, то он расскажет про папу, и папу посадят в тюрьму и никогда не выпустят. Сначала я думала, что он все врет, но он принес эту заметку, и я увидела: на снимке действительно папа. Значит, он не врет. Нужно молчать, пускай делает со мной, что хочет. Но долго я не выдержу. Он делает со мной ужасные вещи, и еще это очень больно. Никому нельзя сказать. Я просыпаюсь каждое утро и думаю: лучше бы я умерла. Я прошу Господа, чтобы Он помог мне, но Господь не слышит меня. Я никогда не смогу выйти замуж, никогда не смогу жить нормальной жизнью, потому что он испортил меня, и теперь все мужчины будут думать, что я плохая. Я знаю, что самоубийство – смертный грех, но иногда мне кажется, что такой выход был бы лучше всего».
Карен прочитала текст еще раз, потом еще и еще. В комнату вернулась Дженни, села рядом, глядя матери в лицо. Карен покачала головой, словно признавая, что смысл записи до нее не доходит.
– Господи, – прошептала она. – Бедная девочка, бедная Линда.
Внезапно Дженни разразилась слезами, беспомощно глядя на мать. А Карен все качала головой, пытаясь осмыслить прочитанное. Она крепко сжала руку дочери и повторила:
– Бедная девочка. – На глазах у нее тоже выступили слезы.
– Мама, что все это значит? То есть я, в общем, догадываюсь, но все-таки…
Карен взглянула на дочь, совсем еще ребенка, который – большое спасибо кино и телевидению – уже имел достаточное представление о мерзкой стороне жизни.
– Твоя мама стала жертвой страшного преступления. Кто-то шантажировал ее, используя прошлое ее отца.
– Значит, ее отец был беглым преступником? Как ты думаешь, моя… ну, мать Линды об этом знала?
Карен медленно покачала головой:
– Нет, вряд ли. Скорее всего он хранил это в тайне. Как и Линда. Ее мучителя такое положение дел вполне устраивало.
– Этот человек шантажировал ее… не ради денег, да? – спросила Дженни, заранее зная ответ.
– Нет, не ради денег, – мрачно подтвердила Карен. – Бедная девочка.
– Мама, постой-ка, ты ведь не думаешь, что это делал папа?! – вскричала Дженни.
Карен была шокирована:
– Папа? Разумеется, нет. – Она еще раз перечитала записку, жалея лишь о том, что девочка не назвала своего мучителя по имени. – Грег не мог иметь к этому никакого отношения, – повторила она.
Дженни несчастным голосом предположила:
– А вдруг он шантажировал ее, чтобы она от меня отказалась?
Карен знала, что сама Дженни в подобное не верит. Девочка просто пытается предугадать ход мысли полицейских. Сердце Карен сжалось от жалости – вот над чем приходится ломать голову ее дочурке. Карен смотрела на Дженни и вдруг, на какой-то краткий, непостижимый миг, ощутила глубокое родство с убитой женщиной – такое полное взаимопонимание, словно они делились друг с другом самыми сокровенными чувствами.
– Нет, такому человеку она тебя не отдала бы.
Карен вновь посмотрела на записку, пытаясь представить себе девушку, которая во что бы то ни стало хочет защитить любимого отца и свою семью. Расплачиваться пришлось всем, что она имела, – чистотой, чувством достоинства.
– Нет, – повторила Карен. – Твоя мать ни за что не отдала бы своего ребенка такому монстру. А насчет бумаг ты права – они очень важны. Вот кто убил Линду, это ясно. Твой отец прав: она приехала в город не только для того, чтобы повидаться с тобой. Она разыскивала своего обидчика.
– Когда это папа такое говорил?
Карен смутилась – она совсем забыла, что Дженни не знает о ее тайной встрече с Грегом.
– Ну… Он ведь говорил, что у всего этого должно быть какое-то объяснение. Вот что я имею в виду.
Дженни грустно улыбнулась:
– А я думала, что она приехала только из-за меня.
– Так оно и было, – рассеянно успокоила ее Карен, думая о найденных бумагах. – Но была и другая причина…
– Но почему? Почему именно сейчас, через столько лет? В этом же нет никакого смысла.
– Почему сейчас?
Карен наморщила лоб, вспоминая все, что говорила ей Линда. Она приехала в День матери. Приехала, чтобы повидаться с дочерью. И еще она говорила, что… Все очень просто. Карен окончательно поняла, как все произошло.
– Она приехала потому, что его больше нет в живых, – сказала она вслух.
– Кого? – не поняла Дженни.
– Ее отца. Помнишь, она сказала, что ей стало известно о смерти отца. Он умер несколько месяцев назад. Это означает, что шантажист больше не имеет над ней никакой власти. Как только отец умер, у Линды появилась возможность вернуться в город и разоблачить его. Теперь никто уже не отправил бы ее отца за решетку.
Дженни взвизгнула и вскочила на ноги:
– Ты права! Мама, ты просто гений!
Карен усадила ее на место.
– Не слишком радуйся. Мы ведь по-прежнему не знаем, кто это.
Карен посмотрела в окно, где царили мрак и дождь, и внезапно остро почувствовала полную свою беззащитность. Кто-то злой и опасный поставил ее семью под удар, сделал Грега козлом отпущения. Этот психопат знает об их семье очень многое. Как жаль, что рядом сейчас нет Грега. Карен стало страшно, что, кроме нее и Дженни, в доме никого нет. Но погоди, сказала она себе, ведь ни одна душа не знает о записке. Убийца по-прежнему уверен, что его тайна в безопасности.
– Ничего, полиция теперь сможет его разыскать, – сказала Дженни, словно подслушав ее мысли. – Мы отдадим ей эти бумаги. И тогда папа вернется домой.
– Не так-то это просто, – покачала головой Карен.
– Почему? Давай позвоним им и скажем.
– Нужно подумать. Тут главное не ошибиться.
– Да что ты, мама?! Чем скорее мы все расскажем, тем раньше папа вернется домой.
Карен встала и подошла к телефону, Дженни последовала за ней и встала рядом, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
– Куда ты звонишь? – спросила она.
– Нашему адвокату, мистеру Ричардсону.
– Не надо ему звонить. Он все равно ничего не сможет сделать.
Не обращая внимания на ворчание дочери, Карен набрала номер и с упавшим сердцем услышала голос автоответчика: «Мистер Ричардсон находится в деловой поездке. С ним можно будет связаться во вторник утром по служебному телефону».
Карен расстроенно повесила трубку.
– Он уехал на выходные, – сказала она.
– Пойдем в полицию! – Дженни обхватила себя за плечи и запела: – Я его спасла! Я спасла моего папу!
– Тише ты, – прикрикнула на нее Карен, разглядывая бумаги. – Тише, не мешай думать.
Глава 33
Бар «У гавани» находился в Дартсуиче, рыболовецком городке, расположенном милях в двадцати от Бейланда. Народ здесь жил победней и попроще. В последнее время Дартсуич и вовсе пришел в упадок в связи с закрытием рыбоконсервного завода и загрязнением прибрежных вод химическими отходами. У бара был такой же унылый и запущенный вид, как у всего городка. Интерьер заведения был выдержан в псевдоморском стиле: с потолка свисали рыболовецкие сети, роль стульев выполняли деревянные скамьи. Музыкальное оформление обеспечивал автомат, исполнявший популярные мелодии пятидесятых годов. Под темным потолком клубились облака табачного дыма. Грег подумал, что напрасно беспокоился о своем внешнем виде. Теперь он выглядел чересчур разодетым для этой забегаловки – большинство посетителей были в майках или мятых рабочих комбинезонах. На Грега они посмотрели безо всякого интереса и снова уткнулись в свое пиво. Грег сел на табурет возле стойки, фальшиво улыбнулся соседу и стал ждать, пока к нему соизволит подойти барменша.
Наконец она подошла – неряшливая девица с конским хвостом, в мешковатой майке с надписью «Время заниматься серфингом».
– Что налить? – спросила она.
Грег знал, что, прежде чем задавать вопросы, нужно что-нибудь заказать. Правда, в его ослабленном состоянии алкоголь мог подействовать слишком сильно. Поэтому он решил ограничиться бочковым пивом. Барменша, привыкшая к тому, что все заказывают баночное, одобрительно кивнула и поставила перед Грегом кружку. Он отдал ей пятидолларовую купюру и жестом отказался от сдачи. Денег у него почти не оставалось, но тратить их все равно было негде. Грег сделал вид, что потягивает пиво, дожидаясь удобного момента. Какое-то время спустя, обслужив других клиентов, барменша вновь оказалась возле него.
Завязался обычный треп – про погоду, про футбол. Остальные посетители называли девушку Ивонной. Она то и дело встряхивала головой, чтобы откинуть со лба свою грязную челку. Ивонна зажгла сигарету, облокотилась о стойку и, как и подобает барменше, приготовилась слушать пьяную болтовню клиентов. Грег почувствовал, что приближается решительный момент. Сердце у него заколотилось учащенно, губы пересохли.
– Знаете, – произнес он пониженным голосом, – ведь я пришел сюда не просто пива выпить.
Ивонна затянулась сигаретой, поджала губы и кивнула, спокойно глядя на него. Грег вынул из кармана фотографию.
– На самом деле мне нужна кое-какая информация.
– Так ты легавый, – скривилась барменша.
– Нет, я не легавый. Это моя жена. – Грег положил фотографию на стойку.
– Ну и?
На фотографию Ивонна даже не взглянула.
– Я знаю, что она мне изменяет. Я нашел ее дневник, и там написано, что в прошлый понедельник она здесь с кем-то встречалась. Я не хочу обидеть ваше заведение, но сами понимаете, что с подружкой в подобном месте встречу не назначают.
Тут Ивонна скорбно улыбнулась, признавая справедливость этого замечания.
– Я подозреваю, с кем она крутит, – сказал Грег. – Но мне нужно знать наверняка.
– Вот и спроси у нее сам, – предложила Ивонна, гася окурок.
Грег покачал головой и снова подсунул ей фотографию.
– Вы работали в тот вечер?
– В прошлый понедельник? – задумалась Ивонна. – Да, работала.
– Так, может, посмотрите?
Ивонна поколебалась, но любопытство взяло верх. Она взглянула на снимок и вернула его Грегу.
– Точно, была такая.
– Правда? – у Грега замерло сердце.
– Да, была.
– Вы не ошибаетесь?
У Грега было ощущение, что внезапно открылась наглухо запертая дверь. Кажется, ему улыбалась удача.
– И ты хочешь знать, с кем она была?
– Да.
– С мужиком.
Ивонна пожала плечами.
Продолжая разыгрывать роль обманутого мужа, Грег ударил кулаком по стойке.
– Вот сука. А вы помните, как он выглядел?
Ивонна хмыкнула:
– Да уж, эту парочку я не забуду.
Она явно наслаждалась тем, как жадно впитывал Грег каждое ее слово.
– Эй, Ивонна, еще кружечку!
Барменша насмешливо улыбнулась Грегу:
– Извини, нужно обслужить клиента.
Грег остался сидеть, совершенно потрясенный. У него есть свидетель! Оказывается, все очень просто. Нужно только знать, где искать. В его душе шевельнулась надежда. Эта женщина может его спасти. Если удастся доказать, что Линда встречалась здесь с каким-то мужчиной, да еще в поздний час, когда Грег уже находился дома, подозрение с него будет снято. Конечно, дома его тоже не ждет ничего хорошего, но Грег решил об этом пока не беспокоиться. Сначала нужно было снять с себя обвинение в убийстве. Он смотрел на эту малосимпатичную Ивонну, и она казалась ему прекрасной, как ангел.
Когда она вернулась к нему, закурив еще одну сигарету, Грег едва сдержался, чтобы не сжать ее в объятиях. «Спасибо, Господи, – мысленно поблагодарил он. – Я не заслуживаю этого, но все равно спасибо».
Ивонна ткнула сигаретой в его кружку, так и оставшуюся полной.
– Тебе что, пиво не нравится?
– Нет, просто внутри все сжалось, – честно признался Грег.
– Ничего, пиво тебе поможет.
Грег не хотел терять ни единой минуты.
– Просто удивительно, что ты так хорошо их запомнила.
– Еще бы не запомнить, – пожала плечами Ивонна. – Мужик-то был полицейский.
Грег уставился на нее так, словно она вдруг заговорила на непонятном языке.
– Дружок твоей жены – легавый.
– С чего вы взяли? – слабым голосом спросил Грег.
– Потому-то я и запомнила эту парочку, – заявила Ивонна, весьма довольная произведенным эффектом. – Значит, так: садится он к стойке, и я сразу вижу, что у него под курткой пушка. Сначала я испугалась, думала – грабитель. А потом, когда он расплачивался, я заметила, что у него в бумажнике полицейский жетон. В общем, натерпелась страху.
– Ничего себе…
Грег обмяк, чувствуя, как вновь обретенная надежда тает без следа.
– Что, ты подозревал другого, да?
Грег покачал головой.
– Может, это не то, что ты думаешь, – предположила Ивонна. – Мне, например, показалось, что на любовничков они совсем не похожи. К тому же легавый по возрасту ей в отцы годился.
Грег попытался сосредоточиться.
– А как он выглядел?
Барменша призадумалась.
– Седой, в очках – знаешь, такие, без оправы. Да, и еще у него на лбу странный такой шрам, вроде вмятины.
Грег сразу понял, о ком идет речь. Уолтер Ференс, тот самый полицейский, который ведет следствие. Этого не может быть! Линда при нем ни разу даже не упоминала ни о каком полицейском. Хотя, подумал Грег, во время их быстротечного романа он мало что успел узнать о жизни Линды. Он видел, что девочка чем-то глубоко встревожена, но своими проблемами она с ним не делилась. Линда не любила говорить о себе, а Грег не допытывался. При чем же здесь Уолтер Ференс? Какова бы ни была причина, эта информация проясняла многое. Грег до сих пор полагал, что человек, подставивший его, давно знал о нем и о Линде. Лейтенант Ференс же узнал об этом уже после убийства. Очевидно, получив эту информацию, Ференс сообразил, что стечение обстоятельств делает из Грега идеального подозреваемого. Подбросить в машину окровавленный ключ ничего не стоило. Да, подумал Грег, все складывается. И в то же время стало ясно, что надежды на спасение нет. Отправиться в полицейское управление и объявить, что убийца – лейтенант Ференс? Привет, ребята, я пришел, чтобы сообщить вам: ваш босс и есть преступник… Грег посмотрел на барменшу. Теперь она действительно стала для него последней надеждой. Но о ее реакции он догадывался заранее. Люди не любят давать показания против полиции. Но попытаться все же стоило.
Грег наклонился вперед и с отчаянием произнес:
– Мне нужна ваша помощь.
Ивонна насмешливо фыркнула:
– Так я и знала. Нет уж, красавчик. Забудь про это.
– Ради бога. Мне нужен свидетель, который способен опознать этого человека.
Ивонна помотала головой:
– Настучать на легавого? Ага, прямо сейчас. Что мне, жить надоело?
– Вы единственная, кто может мне помочь, – взмолился Грег.
– Слушай, приятель. Я, конечно, тебе сочувствую и все такое, но с легавыми я не вяжусь. Найми частного детектива, пусть нащелкает фотографий, а меня в это дело не впутывай.
Грег испытал приступ головокружения и тошноты. Он выпил всего несколько глотков пива, но в его нынешнем состоянии и этого оказалось достаточно.
– Вы ничего не понимаете, – в отчаянии пробормотал он, отлично сознавая, что не может сказать ей всей правды. – Помогите мне, ради бога. – Он постарался подавить в своем голосе панические нотки. – Может быть, к вам обратится мой адвокат.
Ивонна сощурилась, потрясенная его чудовищной неблагодарностью. Упоминание об адвокате окончательно вывело ее из себя. Нужно дать понять этому типу, что он ничего от нее не добьется. И точка.
– Послушай-ка, – пронзительным голосом заверещала она, – заруби себе на носу. Я в жизни тебя не видела. Я в жизни не видела твоей жены. Я вообще ничего не знаю. Если кто-то меня спросит, так я и отвечу. Просек?
– Но… – Грег попытался взять ее за руку, словно это был какой-нибудь спасательный круг, однако в эту минуту к ним подошел здоровенный красномордый детина.
Свирепо уставившись на Грега, он спросил:
– Он к тебе пристает, девочка?
Грег поспешно отвернулся, чтобы скрыть лицо.
– Марш отсюда, – сказала барменша. – Чтоб я тебя больше не видела.
Грег слез с табурета. Давить на барменшу было бесполезно. Эта женщина ничем ему не обязана. Переубедить ее не удастся – это ясно. Если упорствовать, лишь привлечешь к себе излишнее внимание. Надо было как следует пораскинуть мозгами, а бар для этого место неподходящее.
– Ладно, извините, – вздохнул он. – Спасибо, что поговорили со мной.
Не поднимая глаз, он поспешно направился к двери, желая поскорее убраться от красномордого джентльмена, защитника Ивонниной чести.
Глава 34
Уолтер некоторое время покрутился вокруг парковки торгового центра и в конце концов оставил серый «Вольво» Филлис в самом центре стоянки, решив, что здесь безопаснее, чем с краю. Сюда реже забредают работники центра. Кто-нибудь из них может обратить внимание на то, что автомобиль стоит на одном и том же месте уже несколько дней. А в центре «Вольво» будет меньше бросаться в глаза. Пройдет несколько недель, прежде чем забытый автомобиль привлечет чье-то внимание. А время сейчас – самое главное. Оно решает все.
Дождь был очень кстати. В такую погоду даже мальчишки не шлялись на автостоянке. Уолтер вылез из машины, поднял воротник, надвинул на глаза шляпу и быстро вошел в торговый центр – на всякий случай, чтобы не вызвать подозрений. Довольно странно выглядело бы, если бы он, припарковавшись возле торгового центра, отправился бы в противоположном направлении. Ференс немного побродил по лабиринту торговых рядов и вышел в темноту. Теперь дойти до автобусной остановки, а оттуда – домой. Неподалеку от его дома был другой торговый центр, поменьше, откуда можно было бы вернуться пешком. Но Уолтер решил не рисковать. Человек, идущий пешком под дождем, вызывает подозрение. К тому же там можно было попасться на глаза кому-нибудь из знакомых, кто-нибудь увидел бы его, предложил подвезти. Вот почему Ференс предпочел отогнать машину Филлис сюда. Здесь и автомобилей больше, да и от дома подальше. Торговый центр находился за городом, и администрация устроила специальную автобусную стоянку, чтобы можно было добраться отсюда до любого из близлежащих городков. Народу в автобусе было полно. Уолтер сел сзади, чтобы на него не пялились. Пассажиры думали только об одном – как бы не прикоснуться к чьему-нибудь мокрому зонтику или плащу, на лица внимания не обращали. Уолтер смотрел в оконное стекло, видел дождевые капли, видел свое отражение. Капли были похожи на слезы.
Из стекла, фоном для которого была ночь, на него смотрело совершенно нормальное, ничем не примечательное лицо. Единственной чертой, бросавшейся в глаза, была вмятина от удара молотком на лбу. А так лицо как лицо – невозможно было предположить, что его обладатель всего час назад убил человека. Уолтер сидел неподвижно, руки в перчатках мирно покоились на коленях, а в голове тем временем созревал план дальнейших действий.
Перед тем как уйти из дома, Ференс перетащил труп Филлис в подвал. Так было удобнее – из подвала тело можно будет вытащить во двор, где стоит машина. Ночью Уолтер засунет труп в багажник и увезет куда-нибудь подальше. Соседи давно привыкли к тому, что он, лейтенант полиции, приезжает и уезжает в любое время суток, такая уж у него работа. Больше всего Уолтера занимало, куда деть тело.
Сначала он собирался засунуть Филлис в багажник ее собственного автомобиля, а машину бросить на стоянке возле торгового центра. Но, немного подумав, он пришел к выводу, что лучше обставить все иначе. Пусть думают, что Филлис сама приехала в торговый центр, а отсюда ее похитили. Совершить такое преступление мог кто угодно. Что же касается трупа, его нужно будет запихнуть в такое место, где он может спокойно валяться несколько месяцев до полного разложения. Чем меньше от трупа останется, тем труднее будет потом разыскать концы, это известно любому полицейскому. С Рейчел Доббс, которую местные жители знали под именем Эмбер, Уолтеру очень повезло. Надо же, он и сам про себя стал называть ее «Эмбер». Вот с Линдой все обернулось не очень гладко.
Вроде бы идея засунуть труп в пластиковый мешок, а мешок бросить в помойный бак, сама по себе была неплоха. Но эта чертова супружеская парочка, сующая нос в чужие помойки, все испортила. Если бы не они, наутро мусоровоз отвез бы бак на ближайшую свалку, вывалил бы в кучу, и Линду никогда бы не нашли. У Ференса складывалось впечатление, что в последнее время удача от него отвернулась. Он нахмурился, шрам на лбу стал явственней. Вообще-то Уолтер предпочел бы никого не убивать, он относился к насилию с неодобрением. С Эмбер это произошло случайно, против его воли. Ну, почти случайно. Во всяком случае, назвать его закоренелым убийцей было бы несправедливо.
Сидевшая неподалеку полная женщина откашлялась и сердито взглянула на Уолтера.
Точнее, не на него, а на его мокрый зонтик. Ференс переложил зонтик к себе поближе, а толстуха демонстративно вытерла намокшее сиденье сухой салфеткой, после чего уселась сама. Уолтер прижался к окну.
Ему всегда казалось, что зрелые женщины – премерзкие создания. Уолтер отдавал предпочтение юным девушкам, желательно подросткового возраста. Его сексуальные фантазии были неизменно связаны с садомазохизмом, или СМ, как называли извращения подобного рода полицейские из отдела нравов. В течение долгих лет Уолтер был вынужден тешиться одними только грезами. Применить их на практике ему удалось только во время вьетнамской войны – ведь во Вьетнаме было сколько угодно малолетних проституток. Однажды Уолтер увлекся и сломал девчонке нос, но дело удалось замять – помогли американские доллары. Потом война кончилась, Ференс вернулся в Штаты, готовый впредь довольствоваться одними фантазиями. Так бы, наверное, все и получилось, если бы не вмешалась сама судьба.
Началось все с расследования обычного преступления, вооруженного грабежа. Уолтер, как всегда, добросовестно и скрупулезно выполнял свою работу. В процессе расследования по случайному совпадению он получил информацию о преступнике по имени Рэндольф Саммерс. Лицо на фотографии показалось Ференсу знакомым, но он не сразу вспомнил, кто это такой. По комическому стечению обстоятельств ответ пришел к нему в церкви, во время богослужения. Уолтер сидел сразу за Джеком Эмери и его семьей. Проповедь он не слушал, просто сидел рядом с женой и разглядывал хорошенькую девчонку, дочь Джека. Представлял себе, как выглядит ее упругое тело под цветастым платьем. У девчонки были темные, блестящие волосы, украшенные белой кружевной мантильей, время от времени отец гладил ее по руке и смотрел на нее с улыбкой. Тут-то Уолтер и сопоставил фотографию и это лицо. Ошибки быть не могло – перед ним сидел Рэндольф Саммерс собственной персоной. Если бы это произошло на улице, Уолтер немедленно схватил бы беглого преступника за шиворот и арестовал, но в церкви вести себя подобным образом было как-то неловко. Нельзя же прерывать богослужение, бросаться на отца семейства, вырывать у него из рук четки, заворачивать локти за спину и все такое. Поэтому Ференс решил подождать, пусть сначала кончится месса. Тогда-то ему и пришла в голову замечательная идея – насчет дочери Джека…
– Что это за улица? – спросила толстуха.
Уолтер посмотрел в окно. Он задумался и забыл о течении времени.
– Это Конгресс-стрит, – буркнул он.
Женщина поднялась и направилась к выходу, и Ференс вздохнул с облегчением, довольный, что избавился от этого соседства.
Его мысли вернулись к Линде. Несколько лет она всецело зависела от него. Он осуществил на практике все свои причудливые фантазии, ни в чем себе не отказывал. Получилось даже лучше, чем он мог допустить в самых смелых своих мечтах. А потом девчонка взяла и сбежала. Какое-то время Уолтер подавлял свои естественные импульсы, перебивался порнографией, мечтал о том, как выйдет на пенсию и переберется в Азию. Ференс держал себя под контролем, очень хорошо зная, что другой такой идеальной ситуации, как с Линдой Эмери, больше не возникнет. А потом вновь произошло чудо. Как-то раз, случайно оказавшись в музыкальном магазине, он застукал на месте преступления девчонку, которая стащила переносной магнитофон. Уолтер проследил за воровкой, задержал ее. Оказалось, что девчонку зовут Рейчел Доббс, родом она из Сиэтла, сбежала из дома в поисках приключений. Заступиться за Рейчел было некому, она до смерти боялась полиции и согласилась бы на что угодно, только бы не попасть в тюрьму. Искушение оказалось слишком сильным.
Но делать этого не следовало. В отличие от Линды, его власть над Рейчел была не стопроцентной. Со временем девчонка обнаглела, посмела ему угрожать, и Уолтер вспылил, не совладал с собой. Слишком уж обидные вещи она ему говорила, а рядом, как на грех, оказался ящик с инструментами. В ящике же лежал злополучный молоток. Уолтер вздохнул и поерзал на сиденье. Внезапно ему показалось, что в салоне автобуса слишком много света.
– Следующая остановка Бейланд, – объявил водитель.
Уолтер вновь взглянул в окно. Надо будет выйти на главной улице, оттуда до дома рукой подать. Он нажал на кнопку остановки, подождал, пока откроются двери, а затем быстро пробежал по проходу и спрыгнул на тротуар. Вновь оказаться в темноте было отрадно.
Он раскрыл зонтик, втянул голову в плечи и отправился домой пешком. Итак, от машины избавиться удалось. Одно важное дело сделано. Теперь остается разделаться с трупом. Опыт работы в полиции был как нельзя кстати. Уолтер научился избегать ошибок, не оставлять следов и все такое. По зрелом размышлении лейтенант пришел к выводу, что лучше всего подкинуть труп в один летний домик, владельцы которого уехали на год в Европу, а дачу сдавать не стали. Ференс знал это достоверно, потому что полицейский патруль должен был наведываться туда раз в неделю. Однако в гараж патрульные никогда не заглядывали. К чему? Таким образом, никто не сунет туда нос целых полгода, а то и год.
В конце улицы показался дом Ференса. При дневном свете было бы видно, что краска на фасаде облупилась, а крыша совсем обветшала, но ночью дом по-прежнему смотрелся весьма внушительно. Генри Ференс, отец Уолтера, был известным адвокатом, и по временам лейтенанту казалось, что он унаследовал от своего родителя ум и изобретательность. Очень может быть, что, сложись жизнь иначе, из него тоже получился бы удачливый юрист. Но увы, ему была уготована иная судьба. К тому времени, когда Уолтер подрос, у семьи уже не осталось денег, чтобы дать ему приличное образование. Пришлось устроиться на работу в полицию. Однако в полиции карьера как-то не сложилась.
Уолтер подумал, что и вся жизнь у него какая-то нескладная – взять хотя бы эту историю с Филлис. Вцепилась в этот свой гипноз, и делай с ней что хочешь. Прямо как собака с костью. Очень вероятно, что машинист локомотива и в самом деле вспомнил бы, что Эдди Макхью попал под колеса не сам. Вдруг он смог бы опознать Уолтера?
Ситуация вышла из-под контроля. После смерти Эмбер Уолтер твердо решил, что убийств больше не будет – он и сам тогда до смерти перепугался. Но тут вдруг появилась Линда со своими угрозами. Она говорила, что разоблачит его, что потребует проведения экспертизы на ДНК и докажет, что Дженни Ньюхолл – его дочь. А ведь это не шутки, чертова девка могла погубить его. Конечно, в то время он еще не знал, что Линда и Грегу Ньюхоллу сказала, будто он – отец ребенка. Так или иначе, убрать Линду Эмери было совершенно необходимо. Он прикончил ее, засунул в мусорный бак, а после этого вернулся к ней в номер. Нужно было проверить, не оставлено ли там каких-либо следов. Уолтеру было невдомек, что, как только в номере зажегся свет, Эдди Макхью тут же бросился в соседнюю комнату, надеясь подглядеть, как Линда будет раздеваться. Вместо этого он увидел, что лейтенант Ференс роется в ее вещах. После того как Эдди арестовали за подглядывание, он с глазу на глаз дал Уолтеру понять, что не советует привязываться к нему. Тем самым он подписал себе смертный приговор. Уолтеру не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но третье убийство далось ему куда легче, чем предыдущие. Коллеги-полицейские, работавшие охранниками в тюрьме, рассказывали, что убийцей человек становится не сразу. Просто с каждым разом ему приходится преодолевать в себе все меньшее сопротивление. Уолтер всегда считал, что такие люди – все равно что животные. Сам он не такой, он цивилизованный. Если он кого-то и убил, то лишь по причине крайней необходимости. Никакого удовольствия убийство ему не доставляет. И все же следовало признать: своеобразное удовлетворение история с Эдди ему принесла.
Уолтер приблизился к своему дому и вошел спокойно, через парадное крыльцо. Беспокоиться было не о чем, дело он выполнил чисто. Теперь предстояло сконцентрироваться на второй половине плана. Сейчас он заварит себе чаю, согреется, а уже потом займется трупом. Ференс громко хлопнул дверью, запер ее изнутри и взглянул на мрачную прихожую. Внезапно из темноты перед ним возникла чья-то фигура.
– О господи! – вскрикнул Ференс.
