Текст книги "Жаркие ночи в Майами"
Автор книги: Пат Бут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)
Криста повесила трубку. Она чувствовала себя виноватой. Но в конечном счете так будет лучше всего. Мэри Уитни нужно исключить из этой взрывоопасной химической смеси прежде, чем непредсказуемая дама взорвет ее. Обман, на который пошла Криста, может способствовать отъезду Мэри.
– Ладно, послушай, Мэри, я должна ехать и заняться своими делами. Надеюсь, с Робом все будет в порядке.
– Дорогая, в делах сердечных никогда ничего не бывает в порядке.
– Мне ли этого не знать, – ответила Криста и встала. Встала и Мэри.
– Пока, дорогая, целую. Желаю развеяться в аэропорту.
Когда Мэри Уитни выскользнула из ее спальни, Кристу охватило дурное предчувствие. Неизвестно каким образом, но она поняла, что встреча между Робом и Мэри, которую она только что организовала, создаст больше проблем, нежели может решить.
49
Питер Стайн закинул удочку в аквамаринового цвета воду, но сердце его было далеко. Обычно его одолевали мысли о работе, и рыбная ловля помогала избавиться от напряжения. А сейчас он думал о Кристе, и никакая рыбная ловля не помогала.
– Что ты знаешь о женщинах, Райан?
Ван дер Камп был близким другом Питера, но обычно они мало разговаривали. Сегодня же Питеру хотелось поговорить.
– Я знаю, что среди них нет двух похожих.
– Согласен. Нельзя заниматься обобщениями насчет людей, а я только это и делал.
– Что ты делал?
– Обобщал.
– Вот как…
– Чего я не понимаю, – продолжал гнуть свое Питер, – так это того, как два человека могут привлекать друг друга, если они верят в совершенно разные идеи и ценят диаметрально противоположные вещи в жизни.
– Это ты про себя и про девушку, с которой разругался в Майами?
– Наверное, да, – сказал Питер, слегка разочарованный тем, что Райан не склонен к абстрактному мышлению.
– Может быть, тут дело в физической привлекательности.
Питер рассмеялся. Простодушные люди лучше понимают простые вещи, нежели люди со сложным мироощущением.
– Конечно, в этом случае имел место элемент физического влечения… конечно, но любовь гораздо объемнее. Мне представляется, что ты влюбляешься по двум причинам: или потому, что у этого человека есть нечто, чего нет у тебя, или потому, что он обладает всем тем, чем обладаешь ты. Если сам себе не нравишься, ты готов любить людей, обладающих качествами, которых у тебя нет. Если же ты себе нравишься, то будешь любить людей, похожих на себя.
– Эта девушка из Майами, – медленно проговорил Райан, – не похожа на тебя, и тем не менее она тебе нравится. Означает ли это, что ты сам себе не нравишься?
– М-м-м, возможно, – нахмурился Питер. Его жизнь большей частью была невыносима, но он себе нравился. По крайней мере уважал себя, если это не одно и то же. – Если моя теория справедлива, то я начинаю думать о другой возможности: что эта девушка из Майами, как ты упрямо ее называешь, гораздо больше похожа на меня, чем я предполагаю.
– Похоже, что она девушка своеобычная. В этом она похожа на тебя.
– Ну, она говорит, что думает. И она совершенно не боится жизни. Она знает, чего хочет, и добивается этого, сметая всех, кто встает на ее пути. Она умная… очень умная, и с ней совершенно невозможно спорить.
Райан рассмеялся.
– С чего же ты тогда взял, будто вы – противоположности?
Питер тоже рассмеялся.
– Я думаю, что мы компьютеры из одной и той же серии, но с разными программами. Мы говорим о разных вещах, но говорим о них одинаково.
– Как в той книге «Пророк»: одинаковые чаши, а напитки разные.
– Совершенно точно, именно как в «Пророке».
Питер на некоторое время замолчал, рассеянно покручивая катушку спиннинга. Он был рад, что рыба не клюет. Он испытывал потребность думать о Кристе.
– Значит, ты звонишь ей и извиняешься, и вы начинаете все с начала… до следующего раза, – сказал Райан.
– Я извиняюсь? Забудь об этом. Это она извиняется.
– Судя по тому, что ты о ней говоришь, она бы сказала то же самое.
Да, все выглядит именно так. Что ему нравится в Кристе, так это то, что она не станет извиняться перед ним. А ее в нем привлекало то, что он не будет извиняться перед ней. Их будущее выглядело розовым, как ад.
– Ого! Похоже, у нас появилась компания, – заметил Райан, вставая.
Питер глянул туда, откуда доносился рев мощных моторов. Огромный катамаран несся по направлению к ним. Он был выкрашен в камуфляжный серый цвет, на борту изображена какая-то эмблема.
– Полиция, – сказал Питер.
– Шериф округа Монро. Контроль за распространением наркотиков, – уточнил Райан.
– Вот дерьмо! – выругался Питер. – Разгонит всю рыбу.
– Ты не так уж занят ловлей рыбы, – засмеялся Райан.
– Нет, но теперь мне придется минут двадцать выслушивать всякую чушь, пока они не убедятся, что я не контрабандист, – простонал Питер Стайн.
Представители власти вызывали у него отвращение. Единственный способ утихомирить их – это изображать подобострастие, а Питера от этого выворачивало наизнанку.
Полицейский катер сбавил скорость, погнав волну в сторону «Тиары». На борту катера находились двое мужчин, одетые с головы до пят во все черное. На обоих были авиаторские очки, на поясах – пистолеты 38-го калибра. Полицейский, сидевший на месте пассажира, поднес к губам мегафон.
– Доброе утро, капитан.
Донесшийся до них голос был обманчиво дружелюбен. Ни Райан, ни Питер не ответили.
– Выключите моторы и приготовьтесь принять нас на борт.
Питер весь кипел от ярости. Стоит им перелезть к нему на борт, уж они найдут к чему придраться. Он все это знал наперед. Сначала начнут проверять все средства безопасности: «Сколько у вас спасательных жилетов?», «Покажите ваши сигнальные ракеты», «Продемонстрируйте, как гудит ваша сирена», «Могу ли я посмотреть регистрационные документы на катер?» Если Питер не будет вести себя достаточно униженно, проверка средств безопасности перерастет в повальный обыск в поисках чего-нибудь вроде героина. Они могут провести на катере часа два, принюхиваясь, не пахнет ли наркотиком.
Полицейские пришвартовали свой катер к «Тиаре» и в следующую секунду уже перебирались на борт.
– Ваше имя, капитан?
– Питер Стайн.
Полицейский внимательно оглядел его и приказал своему подчиненному:
– Фриц, запроси по радио, кому принадлежит катер. Вы ведь не писатель? – добавил он, обращаясь к Питеру.
– Нет, писатель, – ответил тот: в Америке никогда не следует недооценивать значение славы.
Полицейского, казалось, он не убедил. Будучи по характеру подозрительным, полицейский к тому же испытывал свойственное почти всем людям нежелание поверить, что в реальной жизни можно действительно встретить знаменитость.
– Это не вы написали книгу про детей? Моя жена читала… как ее?..
– «Детская игра», – пришел ему на помощь Питер.
– Сам-то я… – Полицейский издал короткий смешок, стараясь замаскировать свою растерянность. – Да, точно, «Детская игра» – именно эту книжку читала моя жена. Значит, это вы ее написали. Питер Стайн. И еще получили какую-то знаменитую премию. Так жена сказала.
– Да, получил. Пулитцеровскую премию.
– Вот это да! Я здесь патрулирую на катере, останавливаю моторку, и на ней оказывается сам Питер Стайн. У вас есть какие-нибудь ваши книги на борту?
– Наверное, какие-то есть в каюте…
Райан решил вмешаться в разговор.
– У меня есть одна, – сказал он Питеру и полицейскому.
Нужны были доказательства. Спустя секунду Райан вернулся, держа в руках книгу. Это была «Детская игра».
– Точно. Эту самую книгу читала моя жена. Она неделю лежала на столике около постели. Бог ты мой, как тесен мир! – И через плечо крикнул второму полицейскому: – Эй, Фриц, можешь не запрашивать про лицензию на катер. Это на самом деле мистер Питер Стайн, писатель.
Фриц кивнул с бесстрастным видом. Его жена книг не читала.
– Ищете наркотики? – спросил Питер Стайн.
Ничего другого для поддержания разговора он не мог придумать.
– Мы этим занимаемся весь день.
Полицейский засмеялся, обдумывая, как бы перевести эту случайную встречу в нечто более существенное. Теперь жена будет целый месяц прислушиваться к каждому его слову. Она вечно ворчит насчет того, что он малообразован, что его интересуют только пиво и футбол. Ладно, теперь все станет на свои места. По меньшей мере, автограф он получит. А может, и парочку книг. Возможно, Стайн надпишет их: «Для Трэйси». Наверняка надпишет.
– Вы сейчас что-нибудь пишете?
– Да, пишу. Я всегда… пишу что-нибудь.
Черт побери, неужели он обязан разговаривать о своей работе с каждым любопытным?
– А что вы пишете?
– Книгу, которая называется «Мечта, которая мне снилась».
Питер молил Бога, чтобы на этом разговор закончился.
– А о чем она?
Ну уж нет! Что он может объяснить этому тупице-деревенщине? И тут Питеру в голову неожиданно пришла мысль. Он разрабатывал для «Мечты» дополнительный сюжет. Герой его романа, чьи мечты разбиваются о скалы реальности, прибегает к наркотикам, как к суррогату, который, возможно, способен вернуть ему призрачные мечты. Наркотики были совершенно чуждой Питеру Стайну сферой жизни, хотя он и жил в Ки-Уэсте, где экономика строилась именно на наркотиках. Ему необходимо было побольше узнать о них, но пока что ему это не удавалось. А тут у него на борту оказался полицейский, занимающийся наркотиками, и этот парень хочет с ним подружиться.
– Ну вообще-то, – начал Питер Стайн с совершенно нехарактерной для него хитростью, – значительная часть книги будет о наркотиках.
– Вот это да! – воскликнул полицейский. – Видит Бог, я мог бы написать книгу про наркотики. Я видел такое, от чего ваши волосы встали бы дыбом.
– Не хотите ли пива? – спросил Питер Стайн.
– Вообще-то нам не разрешается выпивать при исполнении служебных обязанностей… – выговорил полицейский, раздираемый противоречивыми чувствами.
Он представил себе вечерний разговор с Трэйси. «Да обычный парень. Выпили с ним пива, поговорили о его новой книге. Я подкинул ему кое-какие советы». – «Что? Ты?! Ты разговаривал с Питером Стайном? О его книгах?» Это прозвучит отлично, видит Бог, это будет здорово! По крайней мере месяц он получит возможность смотреть телевизор.
– Пожалуй, я выпил бы баночку. Почему нет?
В ящике со льдом имелась упаковка из двенадцати банок. Райан принес ее на палубу, и все четверо мужчин сели.
– Мне хотелось бы знать, – начал Питер, – что нового в наркобизнесе? Самые последние тенденции. Настоящие новинки. Мне представляется, что это такой мир, который меняется почти ежедневно. Вы, наверное, в курсе всего, что происходит.
Полицейский влил себе в глотку остатки пива из банки.
– Ну, парень, – начал он, – ты напал на человека, лучше которого никто об этом не знает.
Питер выуживал из него информацию с величайшим умением. Он покачивал головой в знак внимания, роняя восклицания, выражавшие восторг и поощрявшие рассказчика к новым историям. Он узнал, что парни из медельинского картеля опять на коне, после того как договорились с правительством Колумбии, и что торговля кокаином идет как обычно, несмотря на то, что спрос несколько упал. Питер выяснил, что наркотики прячут на катерах – в поручнях, в запасных баках, однажды наркотики обнаружили в полой якорной цепи. Питер узнал про новые места, куда перевозили наркотики на катерах – сравнительно плохо охраняемые побережья Джорджии и Каролины.
Полицейский принялся за третью банку пива.
– Они никогда не перестают придумывать новые способы, так что мы всегда должны быть начеку. Вот я вчера вечером слышал о таком деле… – Он замолчал и посмотрел на часы. – С минуты на минуту будет проведена операция в аэропорту Майами. Эта девка… бывшая фотомодель… она еще открыла свое агентство в Саут-Бич. Так вот, она устроила так, что ее девицы перевозят наркотики в оборудовании для фотографирования. Хитро, правда? Ребята из Отдела по борьбе с наркотиками получили частную информацию, и когда одна фотомодель прилетит из Мехико, ее схватят в тот момент, когда она будет передавать товар своей хозяйке.
Лицо Питера Стайна превратилось в маску. Сердце перестало биться. На такой жаре он вдруг заледенел.
– Конечно, вы не можете назвать ее имя, – произнес он голосом, который доносился словно с какой-то далекой планеты.
– Не помню… Но красотка она – первый сорт. Однажды снималась в кино. И зачем это такие девушки, как она, ввязываются в такое дерьмо? Невозможно понять. Сумасшедший мир!
Он был прав… И этот сумасшедший мир сейчас с бешеной скоростью вращался в мозгу Питера Стайна.
50
– Извините. Простите. Черт побери, дайте дорогу! – кричал Питер, пробиваясь сквозь толпу прибывших пассажиров.
Он глянул на часы, проталкиваясь среди протестующих людей. Часы показывали половину первого. Рейс из Мехико, единственный рейс из Мехико в это утро, только что приземлился. И та, кого Криста должна встретить, проходит сейчас иммиграционный контроль или, что еще хуже, таможню, и где-то там, у выхода, ее ждет Криста.
Как только полицейский начал рассказывать о предстоящей операции, Питер уже знал, что речь идет о Кристе. Какая еще бывшая фотомодель, раньше снимавшаяся в кино, недавно открыла в Саут-Бич свое агентство? Он решился идти напролом и спросил полицейских, имеют ли они в виду Кристу Кенвуд. Они не подтвердили этого напрямую, но взгляды, которыми они обменялись, сами по себе служили достаточным подтверждением. Полицейские поняли, что сказали лишнее, и уже через несколько минут вернулись на свой катер и отплыли. Это вполне устраивало Питера. С этого момента его жизнь превратилась в череду лихорадочно-торопливых действий, тревоги и ужаса. По словам полицейского, операция должна состояться в аэропорту Майами «прямо сейчас». Но когда Питер по радиосвязи справился насчет рейсов из Мехико, ему сообщили, что первый самолет оттуда совершит посадку в четверть первого. Потом Питер попробовал дозвониться Кристе в ее офис, но там понятия не имели, где она. Она отсутствовала и не взяла с собой свой сотовый телефон. Ее ожидали в офисе после ленча, и Питеру предложили оставить для нее сообщение. Теперь, по крайней мере, Питеру стало ясно, что следует делать, если он хочет предотвратить катастрофу. Существует рейс из Ки-Уэста, который приземлится в аэропорту Майами в начале первого. Питер выжал из «Тиары» ее максимальную скорость – сорок миль в час, на берегу сел в машину и помчался, как на крыльях дьявола, в аэропорт. Там, успев буквально за минуту до вылета, погрузился на борт самолета.
Летя в маленьком тряском самолете, вынужденный бездействовать, Питер попытался разобраться в том, что же произошло.
Вывод был очевиден. Кристу намеревались подставить. И наказание за преступление, которого она не совершала, разрушит всю ее жизнь. Кто-то решил уничтожить Кристу. И нетрудно было догадаться, кто именно. Питер знал о Росетти. Эта подлость как раз в его духе. Но все это не имело значения сейчас. Единственный вопрос – как предотвратить трагедию. Если он сумеет разыскать Кристу до роковой встречи, то шанс будет. Кристу надо остановить раньше, чем она возьмет в руки кейс или что там еще будет, набитый наркотиками, который везет ей курьер. Если Криста, не зная, что в нем, возьмет кейс в руки на глазах у свидетелей из Отдела по борьбе с наркотиками, это будет равносильно тому, что дверь тюремной камеры захлопнется за ней и поставит крест на ее жизни.
Питер побежал. Перед ним тянулся длинный коридор, забитый детьми, инвалидными колясками, бездельниками-туристами. Он прыжками преодолевал пространство, лавируя между препятствиями, дыхание со свистом вырывалось у него из груди. Питер весьма смутно представлял, где находится. Он должен добраться до цокольного этажа, куда выплескивается поток пассажиров с международных авиарейсов. Криста должна быть там, под пристальными взглядами следящих за ней людей; она ничего не знает о страшной опасности, ей грозящей. Питер повернул к главному выходу, весь вспотевший от напряжения и охватившей его паники. Вдруг он понял, что, наверное, выглядит, как террорист, убегающий от места, где заложил бомбу. Он перешел на шаг, жертвуя быстротой ради уменьшения возможности того, что его остановят.
В какой зал выходят пассажиры рейсов «Америкэн эрлайнз»? Вместе с другими рейсами? О Боже, он точно не помнил, но, кажется, да. Он оказался возле эскалатора. Вот туда! Питер прыгнул на эскалатор. Тот был забит иностранцами, все они стояли. Он подумал, не начать ли пробираться между ними. Нет, это бессмысленно. Он стоял, напряженный до предела, весь дрожа от тревоги, на самом медленном в Западном полушарии эскалаторе, ощущая, что только секунды отделяют его от самого страшного момента в его жизни.
51
Криста терпеть не могла ждать кого бы то или чего бы то ни было! Она ходила по запруженному людьми пространству, пробираясь между баррикадами из вещей, ощущая на себе взгляды простонародной толпы. Она посмотрела на часы. Рейс из Мехико приземлился вовремя. Слава Богу хотя бы за это. С минуты на минуту Мона появится в дверях, развязная, излучающая сексуальность, с фальшивой улыбкой на губах. Интересное дело! Есть люди, которые умеют доставлять неприятности, даже когда спят. Мона из их числа.
Криста заметила, что за ней пристально наблюдает мрачного вида латиноамериканец. О Боже, мужчины иногда бывают такими надоедливыми! По какой-то причине – просто потому, что это не преследуется законом, – они позволяют себе оскорблять вас своими взглядами. Криста передернулась, как возбужденный молодой конь в замкнутом пространстве перед стартовыми воротами. Она не любила, когда ее запирали в клетку. Она не любила тереться плечами в толпе. Ей не нравилось тратить время на капризы какой-то малосимпатичной ей модели. Ее ужалила мысль о том, что сейчас Роб и Мэри находятся в гостиной ее дома на острове Стар. Интересно, как происходит тавстреча? Криста надеялась, что как надо. В противном случае ей крепко достанется от Лайзы за хитрость, к которой она прибегла, устраивая свидание.
Черт возьми, где же Мона? Минуточку, не она ли это за стеклянными дверями, в черных очках и нелепой шляпке?
Мона была как натянутая струна. Она провела долгую бессонную ночь, нюхая остатки кокаина, который у нее хватило ума не пытаться провезти через аэропорт Майами. Она постаралась укрыться от мира за темными очками и под шляпой, но все равно была в каком-то параноидальном состоянии, на грани срыва, и почему-то в ожидании, что должно случиться нечто ужасное.
Мона до сих пор не могла понять, почему Джонни так настаивал на том, чтобы Криста лично встретила ее в аэропорту; правда, Джонни вообще любил окружать себя таинственностью. Это являлось частью его обаяния, если у него вообще было обаяние. Во всяком случае, она вздохнет с облегчением, когда избавится от этих гребаных фотокамер Браддока. Вручить их надо не Браддоку, а Кристе, так что с той минуты, как она вручит их Кристе, Моне не придется больше о них думать… Она сможет думать только о долларах и съемках для «Браво», которые она получит за свои хлопоты. Да, это хорошая сделка. Мона поправила тяжелый сверток у себя под мышкой и постаралась не обращать внимания на хлипкого паренька с еще более хлипкими усиками, который явно заглядывался на нее и все старался держаться к ней поближе. На выходе он обязательно попытается прижаться к ней в тесноте. Трудно, наверное, быть мужиком… бриться, надевать эти маленькие отвратительные носки, жуткое нижнее белье.
Мона начала обдумывать, что скажет Кристе. Лучше всего действовать прямо и просто. Криста – не любительница спектаклей. Мона передаст ей сумку и сообщит, что решила вернуться к Джонни, в агентство «Элли», так что «всего хорошего» и никаких обид. Да, именно так она и будет действовать. Вот еще сейчас бы нюхнуть пару раз – это бы не помешало.
Но где Криста? Ей бы следовало уже быть здесь. Этого хотел Джонни, а Джонни надо слушаться. Мона шарила глазами по толпе за стеклянными дверями. Ага, вон, похоже, Криста, справа. Мало на свете людей, которые могут быть похожими на Кристу.
Питер Стайн положил дрожащую руку на плечо Кристы и повернул ее к себе. Увидев его, она широко раскрыла глаза.
– Целуй меня, – прошипел он.
– Я не хочу…
Он прижал ее губы к своим раньше, чем она закончила свою фразу. Это был яростный поцелуй. Питер запрокинул ее голову, его губы впились в рот Кристы, глаза вращались, как орудийные башенки на танке. Люди вокруг таращились на него, кто с улыбкой, кто с сочувствием, другие без всякого интереса. Он крепко обхватил ее руками, не давая вырваться, лихорадочно соображая, что сказать ей в оставшиеся в его распоряжении секунды.
Он чуть отодвинулся от нее, его рот оказался в нескольких сантиметрах от ее лица.
– Ну…
– Криста, Криста, не задавай никаких вопросов. Доверься мне. Доверься мне. Ты в опасности. За нами наблюдают.
– Что ты…
– Кого ты встречаешь?
– Мону.
– Вы еще не общались?
– Нет. Но она уже идет сюда. Я ее вижу…
– Как она выглядит? Быстро! Опиши ее.
– Она негритянка, в смешной шляпе.
– У нее для тебя пакет, или сумка, или что-нибудь в этом роде?
– Да. Она везет камеры Билла Браддока. А в чем дело? Что происходит?
Питер крутанул ее так, чтобы его тело оказалось между Кристой и стеклянной дверью.
– Криста, я люблю тебя. Делай все, что я скажу. Обещай!
– Питер, ты не можешь вот так запросто врываться в мою жизнь и… – Она засмеялась в растерянности. Опасность? За ней наблюдают? Чепуха, она всего-навсего встречает в аэропорту свою модель и вдруг сталкивается с Питером Стайном, мужчиной, о котором она не может не думать. Она-то гадала, увидит ли его снова, а он – вот, рядом, говорит, что любит ее, и целует на глазах почти всего Майами.
– Тебя подставляют с наркотиками, – прошипел Питер. – Немедленно выходи на улицу! Ты меня слышишь? Не разговаривай с Моной. Не смотри на нее. Отправляйся прямо в контору своего адвоката и жди там. Сиди у него в приемной весь день, пока я не свяжусь с тобой. Свяжись со своим офисом. Пусть они знают, где ты. Делай это немедленно, ладно? Иди, Криста, иди! – И оторвал ее от себя.
Питер глянул через плечо. Чернокожая красотка в шляпе с отвисшими полями как раз проходила в двери. Это, должно быть, и есть Мона. Рядом с ней шел какой-то парень. Потом, футах в десяти от себя, Питер заметил еще одного мужчину. Этот мужчина тоже увидел Мону, и его глаза перебегали с Моны на Кристу, с Кристы на Мону.
– Иди, Криста, – повторил Питер.
Наконец-то она повиновалась. Криста видела в его глазах озабоченность, страх, требование, чтобы она подчинилась ему. Она повернулась и быстро вышла, не оглядываясь назад. Дверь, выходящая на улицу, закрылась за ней, и Питер увидел, как она окликнула желтое такси. На лице мужчины, стоявшего по ту сторону загородки, была нерешительность. Он шагнул было за Кристой. Потом двинулся к Моне. Потом неуверенно шагнул в сторону Питера.
Мозг Питера работал с невероятной быстротой. Зрение обострилось до чрезвычайности. Мона шарила глазами по толпе. То же самое делал и тощий мужчина, шедший рядом с ней.
Питер пошел ей навстречу.
– Мона!
– Да? Где Криста? Она с вами?
Мужчина, шагавший рядом с Моной, остановился. Он прислушивался.
– Вы привезли фотокамеры Браддока? – громко спросил Питер.
– Да, вот они. Я должна передать их Кристе. Где она? И кто вы такой?
– Она сказала, чтобы вы послали их экспресс-почтой Браддоку сразу же отсюда, из аэропорта. – Голос Питера дрожал от напряжения, он почти кричал.
– Тише, детка, я не глухая. Послушайте, мне велели…
– Криста сказала, чтобы вы отправили посылку экспресс-почтой прямо из аэропорта! – проорал Питер.
Лицо его было бледно, кулаки судорожно сжаты. Коричневый сверток Мона держала в руке.
В этот момент все и произошло. Откуда-то взявшееся дуло пистолета уперлось в спину Питера. Он почувствовал, как оно вжимается ему точно между лопатками. Из-за спины Питера вынырнула рука, и пальцы сомкнулись вокруг его шеи в районе сонной артерии. Мелькнул полицейский значок у него перед глазами.
– Не двигаться! Полиция.
Питер замер. В таком положении он наблюдал остальную часть представления. Мужчина, находившийся рядом с Моной, тоже вынул пистолет и ткнул им ей в бок. А коричневый сверток уже перекочевывал из рук Моны в руки офицера Отдела по борьбе с наркотиками.
– Вы арестованы, – объявил он. – Вы имеете право хранить молчание…
