Текст книги "Жаркие ночи в Майами"

Автор книги: Пат Бут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

34

– Это ты?

Криста старалась проснуться поскорее. Это оказалось довольно трудным делом, а она знала, что ее голос не должен звучать сонно.

– Нет, произошла ошибка, – ответил Питер Стайн.

– О, Питер! Где ты?

– Еду по шоссе Макартура. Уже теплее?

– Будет еще теплее. – Ее голос уже чуть охрип от желания. – Ты уже близко, – сказала она. – Ты это чувствуешь?

– Не уверен, способен ли я вообще что-либо чувствовать. После четырех часов езды по узкой дороге я стал похож на загипнотизированного кролика.

Теперь Криста полностью проснулась. Она потянулась, как сонная откормленная кошка.

– Ты знаешь, где остров Стар?

– Да, кажется, знаю. Где-то надо свернуть налево… напротив пристани для прогулочных судов.

– Сбавь скорость. Ты должен проезжать как раз мимо.

– Точно, это здесь. Я еду правильно. И как люди обходятся без сотовых телефонов?

– Они созданы специально для любовников.

– А что я скажу охраннику в воротах? Сейчас середина ночи, и я небрит. Он скорее всего пристрелит меня.

– Скажи ему, что ты приехал заниматься любовью с Кристой Кенвуд.

– Значит, я для этого приехал?

– Да-да, только для этого.

Криста слышала, как он разговаривает с охранником. Она заранее проинструктировала охрану о приезде Питера.

– Я уже здесь, – раздался в трубке его голос. – Охранник сказал мне, что твой дом третий по левой стороне, а потом очень хмуро посмотрел на меня. Ты уже стоишь в дверях, встречая меня?

– Дверь открыта. А я лежу в постели.

– Какая ты застенчивая, Криста!

– Сарказм – это низшая степень мудрости.

– Уверен, что мы можем поспорить на эту тему.

– Мы можем спорить о чем угодно, но завтра… не сегодня ночью.

Она услышала, как его машина зашуршала по гравию дороги. Услышала, как он выключил мотор, как открылась и захлопнулась дверца. Криста тесно сжала колени. В ней росло возбуждение. Она ощущала свою чувственность. Она лежала обнаженная под шелковой простыней. Ее любовник приехал среди ночи. Сейчас он стоит в холле ее дома.

– Питер? – спросила она хриплым голосом в телефонную трубку.

Он не ответил, хотя она знала, что он на проводе.

Молчание. Она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь. Он был в доме. Молчание сгущалось.

У Кристы пересохло во рту, когда она поняла, что он собирается играть с ней в кошки-мышки.

Дверь в ее спальню оставалась приоткрытой. Она ожидала шагов на лестнице. Ничего. Прижала к уху телефонную трубку. Там только потрескивание, этакий потусторонний звук, свидетельствующий о том, что кто-то держит трубку. В комнате темно. Ставни закрыты, чтобы оградить комнату от лунного света. Тиканье часов на ночном столике звучало тише, чем биение сердца Кристы.

Она натянула простыню на плечи. Внезапно Кристу охватила дрожь. В этой тьме оставалось одно предчувствие. Кристу трясло от ожидания неизвестного. Она лежала обнаженная в постели. Дверь открыта настежь. А внизу в ее доме мужчина, который жаждет ее тела, дрожащего сейчас от страха.

Криста проглотила комок в горле. Ей хотелось еще раз произнести его имя, но она не хотела портить игру. Тишина рождала сомнение. Это ведь он? Это должен быть Питер, который вылез из машины при лунном свете. Криста улыбнулась про себя тому, что ее сознание играет с ней такие штучки. Все это делает ночь. Ночь способна на все.

Потом она услышала шаги по лестнице, крадущиеся шаги: человек, который поднимался по лестнице, старался не производить никакого шума. Адреналин кипел в ее крови. Теперь вожделение смешивалось с тревогой. Шаги эти были шагами незнакомца. Это был не Питер Стайн, которого она знает. Черт побери, да ведь она почти не знает Питера Стайна!

– Питер? – сказала она громко, обращаясь и к телефонной трубке, и к двери своей спальни. Голос прозвучал в темноте, удивив Кристу своей громкостью.

«Хватит играть в эту игру, Питер», – говорила здравомыслящая часть ее сознания. «Играй со мной хоть до конца вечности», – нашептывали ей глубинные чувства.

Криста пыталась рассмотреть что-нибудь во тьме, но ставни были совершенно светонепроницаемые. Она всегда спала в полном мраке. Такова была одна из ее причуд. Шагов больше не было слышно, но дверные петли скрипнули, когда дверь отворилась. Криста ощутила присутствие мужчины. Он стоял на пороге. Кто-то стоял на пороге ее спальни. Это не мог быть никто другой! А если? Это может быть и привидение, болезненная шутка изощренного ума. Глупости, это же игра! Когда незнакомые руки коснутся ее плоти, предполагается, что она будет содрогаться от сладостной тревоги, отдавая во тьме свое тело незнакомцу. Она частенько представляла себе это. Бывало, лежа в одиночестве, она создавала в уме образы анонимных любовников, лишенных личностных признаков и какого-либо значения. Безымянные, безликие тела услаждали ее в полетах ее фантазии. Но сейчас фантазия и реальность переплетались, сливались воедино. Кто бы там ни был у двери, теперь он шел к ней по ковру.

Криста глубоко вздохнула. Это и был тот момент, когда обратной дороги нет. Она может или играть в эту игру, или отказаться от нее. Она может протянуть руки, включить свет и раскрыть обман. Или же она может тихо лежать в темноте и отдаться ему. Ее рациональный ум сделал еще одну попытку проанализировать ситуацию. Сколько шансов за то, что ее ожидает кошмар? Сто к одному? Тысяча к одному? Это просто смешно! Но все-таки один шанс остается. Пусть это будет миллион к одному, всегда остается этот один шанс. У Кристы перехватило дыхание. Сердце стучало. Живот подвело. Он стоял около ее постели.

Она слышала, как он двигается. Он что-то делал в каких-нибудь двух футах от ее постели. О Боже! Он раздевается! Криста прикусила губу, чтобы не закричать. Ею завладел, зажал в цепких лапах страх. Ее сдавленное дыхание рвалось наружу, но разум требовал, чтобы она молчала. Криста почувствовала, как он стаскивает с нее простыню. Обнажились ее груди. Живот. Бедра. Она инстинктивно прикрылась руками. Губы у нее пересохли настолько, что Криста не смогла бы вымолвить ни слова. Она чувствовала себя скованной невероятным страхом.

Рука коснулась ее плеча.

– О! – простонала Криста, отодвигаясь.

Рука дотронулась до ее шеи, сжала ее. Это прикосновение было повелительным, но не грубым. В его движениях не было сомнений. Он был уверен в своем праве на обладание. Сопротивления не будет, обещало это прикосновение. Она будет только подчиняться воле незнакомца.

Другая его рука легла на ее колено. Он приподнял ее ногу и чуть отвел в сторону, пока Криста не оказалась распластанной, открытой для него, дрожа от желания и ужаса. Она никогда не ощущала себя такой беспомощной. Внутри гремели барабаны тревоги. В любую секунду его рука будет в самом эпицентре ее жара, скользнет по влажным волоскам, проникнет внутрь, исследуя ее глубины.

Они не произнесли ни слова.

Это молчание было их тайной. Криста знала, в какой-то момент это молчание будет нарушено. Они не заговорят до той секунды, пока оба не вскрикнут, переживая оргазм. Только когда его семя извергнется в нее, ей будет позволено увидеть, кто ее любовник.

Он лег на нее, раздвинув ногами ее ноги. Его бедра прижались к ее бедрам, его твердость столкнулась с ее влажностью. Теперь он начал двигаться на ней. Она знала, что не должна ничего делать. В эти захватывающие минуты она существовала только как источник наслаждения для этого мужчины, явившегося к ней из ночи. Потом его бедра и низ живота поднялись так, что он опирался только на руки. При этом отсутствии соприкосновения она ощущала только сладостное предвкушение сближения их тел. Она слизнула языком капельки пота с верхней губы и постаралась запечатлеть в памяти этот момент. Потом почувствовала его: орудие его страсти искало входа в ее сокровенный тайник. Она постаралась раздвинуть ноги еще шире, вся открываясь ему, и всю ее пронизало ощущение полной подчиненности, открыв фонтан желания. Он купался в этом потоке, дерзкий, обещающий, угрожающий. Потом незнакомец, похоже, решился. Замер. Он лежал на ее теле, его напряженная плоть покоилась в ее розовом лоне. Криста чувствовала биение его крови. Он пульсировал в ее самом чувствительном месте. Она выгнулась навстречу ему, тело ее жаждало, чтобы он овладел им.

Он услышал ее призыв. Обрушился на нее, как орел устремляется с ночного неба, и вонзился, как кинжал, в ее дрожащую глубину.

Криста содрогнулась от силы этого вторжения. Неужели он такой огромный? Он заполнял ее целиком. В ее теле не существовало больше ничего, кроме этой горячей твердости в средоточии ее естества. Он оставался там долгие секунды. Оба замерли. Он вынырнул из моря ее похоти туда, откуда все началось. Она схватила обеими руками его бедра. Она хотела вернуть его, почувствовать своими дрожащими пальцами орудие восторга, бурлящего в ее теле. Она приподнялась со смятых простынь и приготовилась. И он снова вонзился в нее.

– О, – простонала Криста, почти теряя сознание. Она хотела произнести его имя. Ей хотелось прокричать: «Питер!» И вдруг, так же внезапно, как исчезло, сомнение вернулось. Он не произнес ни слова. Бог мой, он же все время молчит! Ее руки упали с его тела, когда его яростные движения убыстрились. Кристу поразили его размеры. Раньше он не был таким огромным. У Кристы перехватило дыхание. В разгар этой схватки двух тел она попыталась мыслить, но сознание ей не повиновалось. Она зашла слишком далеко. Этот процесс завладел ею, ничего больше не существовало. Ничто не имело значения, кроме ослепительно сладостного завершения. Она чувствовала начало своего оргазма. Он приближался издалека, подобно голосу, приносимому каким-то неизвестно откуда взявшимся ветерком, и она знала, что испытает наслаждение более полное, чем когда-либо испытывала в жизни. Причиной этому был страх. Потрясающий, леденящий душу страх, охвативший ее, обострялся вместе с нарастанием ее страсти. Теперь он ревел, перекрывая громовую музыку вожделения. Раньше это был Питер. Сейчас это только возможнобыл Питер.

Ее любовник все ускорял бешеный ритм движений, его ноги и живот бились об нее, грозные, свирепые в этом стремлении к цели. Криста направляла его, встречая каждый рывок его тела встречным движением, оба они торопились к неизбежному результату. Казалось, невозможно ускорить этот головокружительный темп, и тем не менее с каждой секундой их движения убыстрялись. Теперь существовало только переплетение их рук и ног, волшебные всплески любовной влаги, тяжелый запах мускуса, обволакивающий их обоих туманом страсти.

Он не остановился, когда достиг своего момента. Звериное рычание вырвалось из его горла. Это был сигнал, которого ждала Криста. Она вся напряглась под ним, и бомбы страсти, взорвавшиеся в ее мозгу, потрясли все ее тело. Она откинула голову, и вопль экстаза выплеснулся в лицо незнакомца. Они растворились друг в друге, растаяли в хаосе ощущений. Ее ноги взметнулись вверх, пальцы впились в его руки, распинавшие ее. Он пульсировал в ней, отдаваясь ей, завладевая ею. Это продолжалось, пока прилив страсти не пошел на убыль, знаменуя конец сновидения. Воцарился мир. Их утомленные тела лежали в жаркой ванне, в которую превратилась постель. Наступил момент нежности, успокоения после маленькой смерти, которой был их оргазм.

– О Питер!.. – пробормотала Криста.

– Питер?.. – прорычал голос в ее ухо.

35

– Где Криста? – вопрошала Мона.

Она, как черная депрессия, нависла над секретаршей агентства Кристы Кенвуд.

– А вы?.. – начала секретарша.

– Я Мона. Мне было сказано прийти утром и подписать с агентством контракт. Вижу, что никто меня здесь не ожидает.

Мона вздернула бровь. Она привыкла к тому, что она – самая главная, была уверена, что Криста ухватится за нее.

– А, Мона Эпплгейт. Криста оставила насчет вас записку. Думаю, она написала ее вчера поздно вечером, когда вернулась из Ки-Уэста. – Девушка порылась в бумагах, лежащих на столе, нашла то, что искала. – Здесь сказано, что в картотеке лежит подписанный ею контракт, и все, что от вас требуется, это подписать его. Таким образом сделка будет оформлена.

– О! – сказала Мона, через силу улыбаясь с похмелья. – Великолепно!

Она взяла в руки контракт. Абсолютно неважно, что там написано. Значение имеет только то, что Криста подписала его. Черт побери, эта баба все успевает! Должно быть, она заехала в офис посреди ночи, чтобы подготовить контракт. Мона уселась в кресло и сделала вид, будто читает бумагу.

– У вас есть какая-нибудь вода?

– В холодильнике есть кока-кола.

– Подойдет. И все-таки где Криста?

– Не знаю. Я ожидала ее утром. Несколько раз звонила ей домой, но подключен автоответчик. Наверное, прошлой ночью она очень поздно легла спать. В два часа у нее назначена важная встреча. Она обязательно должна приехать к этому времени. Мона издала неопределенный звук. Что касается Моны, то Криста может спать, пока ад не замерзнет. Главное было получить подпись Кристы на контракте… Теперь она ее имеет.

– У вас есть ручка?

Девушка принесла ей ручку, и Мона расписалась там, где Криста пометила крестиком.

– Вы должны проставить свои инициалы на каждой странице. Тогда я заверю вашу подпись.

– Да ради Бога! – воскликнула Мона, ставя свои инициалы.

– Приветствуем вас в нашем агентстве, – весело сказала секретарша.

– Да, – отозвалась Мона. – Вы бухгалтер?

Моделям следовало быть ласковыми с бухгалтерами.

– Нет. Она ушла на ленч.

– Послушайте, сделайте мне копию контракта, когда освободитесь, хорошо?

– Конечно, – заверила ее девушка. – А сейчас я принесу вам кока-колу.

Мона осталась одна. Несмотря на тяжелое похмелье, она была в приподнятом настроении, потому что в рекордно короткий срок добилась своего. Джонни может ею гордиться. Мона с трудом могла дождаться момента, когда расскажет ему все. Как только контракт окажется у нее в руках, она смоется отсюда и сообщит Джонни. Кафе «Ньюз» через квартал отсюда. Оттуда она сможет позвонить Джонни.

Мона оглядела офис. Агентства, занимающиеся фотомоделями, никогда не выглядели на уровне товара, которым они торгуют. Офис Кристы не был в этом отношении исключением. На стенах висели фотографии моделей, каталог с их фамилиями и графиком занятости покоился на столе среди множества телефонов; кипы журналов лежали на маленьких кофейных столиках. В комнате размещались три стола, два факса, несколько шкафов для бумаг и был уголок, где можно было посидеть на старой потертой софе и в трех креслах. Лучшее, что было в этом кабинете, – это открывающийся из него вид. Мона подошла к окну.

Над песчаным пляжем стояла дымка от жары. Две группы фотографировали на пляже со спасательной вышки. Мона презрительно улыбнулась. По всей видимости, снимки делаются для каталогов. Солнце стояло слишком высоко для приличной съемки, и вряд ли это были гении фотографирования, если они выбрали этот безжизненный участок берега. Две конкурирующие команды работали так близко друг от друга, что в конце концов могли попасть в объективы друг друга. Мона взглядом профессионала подметила детали, на которые другой бы не обратил внимания. Оба фотографа снимали тридцатимиллиметровыми камерами, пытаясь совладать с резким освещением с помощью рефлекторов, но это было бесполезно: солнце, стоящее высоко над головой, бросало темные тени на скулы моделей, и они будут выглядеть такими же нежными и привлекательными, как сестры Дракулы. Наверное, единственная причина, почему они выбрали для съемок это место, – близость к отелям на Оушен-драйв. Девушки могут быстро менять туалеты, и на каждый туалет расходуется всего один ролик пленки. Для «Вог», например, один туалет могли снимать целое утро.

– Прекрасный день, не правда ли? – сказала секретарша, вернувшаяся с ксерокопиями контракта и кока-колой.

– Никогда не знаешь, чем он закончится, – ответила Мона, отворачиваясь от окна и забирая у нее принесенное.

Выйдя из здания, она поспешила в кафе «Ньюз». Контракт, аккуратно сложенный, лежал в кармане ее синих джинсов.

Девушка и парень – фотомодели – прокатили мимо нее на роликовых коньках. Мона перешагнула через провода микрофонов, тянущихся из коммерческого магазинчика, и стала прокладывать себе путь среди переполненных столиков самого посещаемого в Саут-Бич места. Она бывала здесь регулярно. Воспользоваться телефоном – нет проблем. Мона знала, где может быть сейчас Джонни. Час дня. Он, конечно, сидит в «Бильбоке». Номер телефона Мона знала наизусть и позвонила Жаку. Хоть он и француз, но не отмахнется от звонка девушки Джонни.

Так и случилось.

– Жак, это Мона. Мона, девушка Джонни.

– Знаю, дорогая. Ты хочешь поговорить с Джонни?

– А он там?

– Да, здесь. Сейчас позову.

Мона стала ждать, ощущая себя наверху блаженства.

– Да, Мона. Что у тебя?

– Дело сделано, Джонни, – взволнованно сообщила она. – Я нанялась в агентство Кристы.

– Да ну? И уже подписала контракт?

– Он у меня здесь, с собой, малыш. Неплохо я сработала? Сделала все, что ты говорил?

Он испустил вздох удовлетворения, более красноречивый, чем любые слова.

– Ты моя девушка, крошка. Радость моя, ты настоящая звезда.

– Что мне дальше делать? Я сделаю все, что ты скажешь.

– Послушай, Мона, я тебе очень обязан, но я хочу, чтобы ты побыла там день или два, пока я развяжусь с кое-какими делами. Ты меня поняла? Ничего не предпринимай. Веди себя, как положено новой девушке в агентстве. Ты ею и являешься. Берись за работу, которую тебе предложат. Потряси задом. Заработай деньги. Делай все, что тебе скажут, ладно? Я свяжусь с тобой. Через день или два, о'кей? И послушай меня, Мона. Ты – единственная. Мне тебя очень не хватает. Когда ты вернешься, мы устроим вечеринку, и ты получишь контракты, которые будут настоящими рождественскими подарками. Уж это точно, поверь слову Джонни. Радость моя, ты будешь подтираться деньгами!

Мона поежилась от удовольствия.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Я тебя тоже люблю, крошка, – сказал Джонни, не уверенный, убедительно ли произнес эти слова. – Ладно, крошка, сейчас мне нужно возвращаться за столик. У меня здесь клиент, которого надо угостить. Так что жди пока там. Привет!

Джонни повесил трубку. А Мона была на седьмом небе. Если ты угождаешь Джонни, считай, что ты – серебряный доллар. А если встанешь у него на пути, ты просто грязная мелочь.

Мона тоже повесила трубку. Сжала правый кулак и выбросила руку вверх.

– Есть, – прошипела она.

36

Джонни нервничал. Да, эти парни заставляли его нервничать. Конечно, это их работа. Если они не способны заставить людей нервничать, значит – они никто. Он сидел за собственным большим столом, но не он руководил этой встречей. Говорил он, но не он был здесь главным, а те, которые его слушали.

– Я знаю, что у нас честная сделка. Самая честная. У нас с вами соглашение, и я вас ни о чем не спрашиваю, и вы ни о чем не спрашиваете. Мы всегда на равных. Правильно? Волноваться нужно, когда таксист благодарит за чаевые. Ха-ха!

Джонни помолчал, проверяя, как будет встречена его попытка пошутить. На нее никак не отреагировали.

Мужчин было трое – бесстрастные, непроницаемые. Один изучал свои отполированные ногти. Второй поправил складку на своих полосатых брюках. Третий смотрел не на Росетти, а сквозь него.

Джонни прочистил горло. Итак, юмор здесь не проходит, да? Ладно. Он, запинаясь, продолжал:

– Но у меня есть проблема. У меня большие проблемы. Я, конечно, понимаю, что вам, ребята, ни к чему волноваться из-за моих проблем. Может, у вас собственные проблемы… Дело в том, что я сильно пострадал. Моя главная девушка, Криста Кенвуд, ушла от меня. Но она не просто ушла. Эта шлюха уехала в Майами и открыла там конкурирующее агентство. А теперь еще и увела от меня модель номер два, Лайзу Родригес. Вы знаете обеих этих девушек. Они самые лучшие. Они – это мой хлеб. И мой престиж. Это они сделали «Элли» первоклассным агентством. Теперь в моих делах огромная дыра, и в эту дыру утекает много гребаных долларов. Вот в чем моя проблема.

Джонни, пока говорил, весь покрылся потом. Но он был зол и напуган. Что-то надо было делать. Какие бы долговые расписки ему ни пришлось подписать или использовать ради этого, но отомстить было для него – как глотнуть свежего воздуха.

– И это влияет на нашу сделку… Каким образом? – спросил тот, который любовался своими ногтями.

Джонни проглотил слюну. Его слова не должны прозвучать как угроза. К этим ребятам нужно подступаться с морковкой, а не с палкой.

– У нас с вами большое дело… Для обеих сторон…

– Ты уже говорил это.

– Я знаю. Извините. Я расстроен. Я попросту измочален! Я ужасно измучен!

Он с трудом снова проглотил слюну. Держись, Джонни! Найди нужные слова. Ты это умеешь.

– Я хочу сказать, что за многие годы мы совместно отмывали массу денег. Все шло как по маслу. Вы вкладывали их с одного конца, и они выходили с другого, пахнущие розами. Мой бизнес интернациональный. Деньги крутятся и возвращаются к вам чистенькими, за исключением моего процента. У нас никогда не было недоразумений. Мне хочется думать, что я помогал вам, и вы мне за это хорошо платили. Но сейчас весь мой бизнес под угрозой. Без Кристы Кенвуд и Лайзы Родригес я теряю не меньше семидесяти процентов заработка. Это зажжет мои бухгалтерские книги, как рождественскую елку. Когда они работали на меня, деньги так и сыпались на мое агентство. Деньги могли поступать, пропадать, и никому до этого не было дела, и никто ничего не знал о моих финансовых делах. А сейчас все как во время отлива на пляже: крабы разбегаются по песку, и всем все видно. Когда это дойдет до банков, они захотят провести проверку. Вы знаете, как это начинается. Когда ты широко живешь, все тебя любят. Но когда начинаешь тонуть, все выстраиваются в очередь, чтобы угробить тебя. В любую минуту меня могут начать проверять, не говоря уже о финансовой инспекции. Видит Бог, это не принесет добра ни вам, ни мне!

Молчание.

– Значит, ты утверждаешь, что твоя проблема вроде как… и наша проблема, – сказали полосатые брюки.

– Я так полагаю. Мы, конечно, можем остановить оборот денег. Но меня беспокоит, что могут обнаружить следователи за прошлый год, за позапрошлый, если моими делами начнут интересоваться не те люди. Я обратился к вам, ребята, в надежде, что вы поможете мне разобраться с этим.

– Вернуть двух твоих девушек обратно?

Джонни задержал дыхание. Это уже близко.

– Главной проблемой является Кенвуд. Она уже увела Родригес и заключила многомиллионную сделку на рекламирование парфюмерии «Уитни энтерпрайзис». Если она уведет от меня еще кого-то – а она это может, – я человек конченый. Мне нужно, чтобы она убралась из нашего бизнеса, обанкротившаяся, затраханная, поверженная на спину. И это не только потому, что у меня на нее зуб. Если Криста Кенвуд канет в прошлое, я знаю, что смогу вернуть Лайзу Родригес. Я создал эту девушку. У нас с ней свои отношения. В тот день, когда она перешагнет порог моего офиса, все мои неприятности кончатся. Так обстоят дела!

– И что ты планируешь сделать с Кристой Кенвуд? У этой девушки очень крепкая репутация, Джонни, а мы должны защищать репутацию нашего класса.

Это в первый раз заговорил главный мужик.

– Знаю. Уж если я не знаю, то не знает никто. Сотрудничать с вами всегда было для меня удовольствием, честью. Я доверяю вам, как доверял бы родной матери. Я просто хотел, чтобы вы сами предложили что-нибудь, потому что, похоже, я теряю все. А когда я в проигрыше, вы тоже в проигрыше, и это огорчает меня больше всего, поверьте мне.

– Я верю тебе, Джонни, – сказал тот, у которого глаза были как рентгеновские лучи. Ничего более устрашающего Джонни не слышал, так как слова эти сопровождались зловещей улыбкой.

– Я проделал одну штуку, которая может сработать. У меня есть девушка… Она по мне с ума сходит и сделает для меня все… Я послал ее, чтобы она устроилась в агентство Кенвуд, так что у меня теперь есть там свой человек. Думаю, что это может помочь.

– Что, если мы состряпаем этой птичке Кенвуд дело с наркотиками? – предложили великолепные ногти.

– Ага, – выговорил Джонни.

– Твоя девушка привезет наркотики, большую партию, ее арестуют, она укажет на Кенвуд, а дальше дело за полицией. Насколько она предана тебе, Джонни? Хватит ее преданности на это? – спросили отутюженные брюки.

Джонни лихорадочно соображал. Насколько предана ему Мона? Не слишком. Но Мону можно купить. Это будет стоить ему денег, но стоящие дела всегда обходятся дорого. Только благодаря этому и узнаешь, что они стоящие.

– Думаю, она пойдет на это. – Джонни сидел на краешке стула. Горячий пот у него под рубашкой начал остывать. – Я могу организовать, чтобы ее пригласили сниматься где-нибудь… Может быть, где-то, где наркотики не так уж распространены. Чтобы она привезла оттуда пакет для Кристы. Привезла этот пакет в аэропорт Майами. Может, нам даже удастся устроить так, чтобы Криста встретила ее. Чтобы Криста сама взяла этот пакет, когда за ней будут наблюдать люди из Отдела по борьбе с наркотиками. Нам понадобится героин, килограмм, может, больше. Только этот героин нам, конечно, обратно уже не вернут.

Джонни неуверенно оглядел помещение. Он говорил о серьезных деньгах. Если они это для него сделают, он окажется у них в долгу до конца своих дней. Он никогда уже больше не будет принадлежать самому себе. Его душа будет заперта в чьем-то сейфе. Однако если смотреть шире, это великолепный план. Удар будет сокрушительным. Агентство Кристы Кенвуд исчезнет с лица земли. Кристу упрячут в тюрьму. Причем очень надолго. А мускулистые лесбиянки будут выстраиваться в очередь, чтобы трахнуть ее. Джонни улыбнулся. Криста никогда не играла в его игры. Но если все получится, может оказаться так, что она против своей воли будет играть в них значительную часть предстоящих десяти лет. Да, это лучше, чем быстрая смерть или испорченное лицо, которое высокооплачиваемые мастера пластической хирургии легко исправят. Приговор за торговлю наркотиками развеет в прах ее гордость. Это будет удар в то место, которого никому еще не удавалось коснуться. Этот удар сокрушит ее душу.

– Вероятно, мы сумеем найти кое-какие наркотики, – сказал с коротким смешком главный мужик. – Тебе, Джонни, конечно, придется заплатить за них. Тебе придется выложить больше миллиона, чтобы получить достаточное количество наркотиков. И если мы поспособствуем тебе в этом, то не в рамках наших с тобой прежних дел. Денежных вопросов касаться не станем. Ты просто будешь обязан нам, вот и все. Джонни глубоко вздохнул. Такие вещи не принято говорить, а сейчас слова были произнесены, да еще при свидетелях. Настанет день, когда от него потребуют услуги крестному отцу. Как в кинофильмах. А может быть, они и копируют эти кинофильмы.

– Я знаю. Моя благодарность будет вечной. Вы спасете мой бизнес. Я знаю, как это делается.

Если бы он даже расписался кровью на пергаменте, выделанном из его же собственной кожи, Джонни и тогда не заключил бы более кабального контракта.

Все встали. Никто не собирался тратить время на разговоры о погоде.

– Я должен еще немного поразмыслить об этом, Джонни. Прокрутить в уме. Потом я свяжусь с тобой. Завтра. Организуй своей девушке поездку в Мексику. Да, займись этим немедленно. Детали мы уточним позже.

Босс перегнулся через письменный стол и протянул Джонни руку. Его рукопожатие было крепким, слишком крепким. Это рукопожатие означало нечто окончательное. Стискивая руку, он одновременно впился в Джонни глазами. У Джонни по телу забегали мурашки.

– Мы будем поддерживать связь.

Остальные кивнули в знак согласия. Никогда еще слово «связь» не таило в себе столь глубокого смысла.

Когда дверь его офиса закрылась за ними, Розетти весь дрожал. Но не только от страха. Частично это была также дрожь возбуждения. Хотя он только что заключил сделку с дьяволом, это обещало впереди и много приятного. Джонни схватил телефонную трубку и набрал номер в Мехико.

– Агентство «Буэна Виста», – раздался голос секретарши.

– Джон Росетти вызывает Хорхе Хименеса.

Не прошло и нескольких секунд, как их соединили.

– Хорхе, как ты? Это Джонни. Да… Хорошо… Прекрасно… Послушай, Хорхе, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Не могу по телефону вдаваться в подробности… Да, все правильно. Ха-ха-ха! Я хочу, чтобы ты вызвал в Мехико на недельку девушку по имени Мона. Подготовь для нее какие-нибудь осмотры достопримечательностей. Мне не важно, получит она там работу или нет. Я просто хочу, чтобы ты нанял ее на пару недель, начиная с шестнадцатого. Устрой ее, будь с ней поласковее, пусть она будет довольна и не задает никаких вопросов. Ты меня понял? Она работает в агентстве Кристы Кенвуд в Саут-Бич, Майами. Найдешь номер в справочнике. Скажи им, что у тебя есть заказ от журнала мод. Наплети все, что угодно, но устрой так, чтобы нанять ее, заплати столько, сколько они скажут. Все счета направляй мне, ладно? Я все оплачу. И послушай, Хорхе, сделай это для меня, и я пришлю тебе следующую модель из агентства «Элли» в качестве личного подарка. Понял? За просто так получишь товар высшего класса. Да. Будешь доволен. Позвони мне, когда дело будет сделано, ладно? Ты хороший парень, Хорхе. Ты у меня парень что надо. В следующий раз, когда ты приедешь сюда, я затрахаю тебя, можешь мне поверить. Ты никогда больше не захочешь трахаться. Ха-ха! Сукин ты сын!

Джонни задумчиво положил трубку на рычаг. Теперь на очереди Мона. Он набрал номер в «Парк-Сентрал». В комнате Моны никто не отвечал. Он оставил ей послание:

– «Передайте ей, что ее нанимает агентство «Буэна Виста» в Мехико с шестнадцатого на две недели. Джонни передает, чтобы она приняла это предложение. Он свяжется с ней».

Девушка прочитала ему записку. Все было в порядке.

Джонни откинулся на спинку кресла.

Криста Кенвуд совершила ошибку, когда перебежала дорогу Джонни Росетти. Теперь она будет расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.