Текст книги "Звезда моря"
Автор книги: Памелла Джекел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
Анна, конечно, использовала свои тесные душные апартаменты и часто завидовала морякам – свежему воздуху и тому, как естественно они относились к такого рода вещам. Она часто подкалывала свои юбки, чтобы не зацепиться за сети и не замочить их трюмной водой, но не решалась сменить их на бриджи и блузку, помня предостережение Кэсби насчет «проституции». К тому же Бонни испытывал все больше отвращения к ее поведению. Он часто отчитывал ее за то, что она без дела слоняется среди матросов. Вначале девушка старалась объяснить, что они ей интересны, что это – вынужденное развлечение в скучном путешествии. Но потом, видя, что он ей все же не доверяет, сказала, чтобы он оставил ее в покое, и что она будет разговаривать с кем захочет, а приказывать ей может только капитан. Джеймс сознавал, что не может ударить ее, не вызвав на себя гнев и враждебность команды, и замкнулся в угрюмом молчании. Анна проводила все больше времени, усевшись на сырой бочке в углу полубака, посмеиваясь над историями, которые рассказывали матросы для ее удовольствия.
***
После короткого десятидневного путешествия «Акула» прибыла в гавань Нью-Провиденса. Анне он показался истинным прибежищем пиратов. Это был лесистый остров, размерами двадцать восемь на одиннадцать миль, с колодцами пресной воды, фруктами, рыбой, черепахами, голубями, дикими кабанами и крупным рогатым скотом. Так как им обладали и французы, и испанцы, он стал столицей контрабандистов всего южного полушария. Отсюда все награбленное переправлялось для продажи в Каролину.
На первый взгляд Нью-Провиденс казался раем. Из гавани Анна увидела белые пляжи, зеленую воду, высокие коралловые рифы, качающиеся на ветру пальмы, голубое безоблачное небо. Все это воодушевило ее. Она слышала, что Нью-Провиденс был свободен от всех условностей общества, и во сне пират мечтал не о небесах, а о том, чтобы еще раз оказаться на этом острове.
Когда она приложила к глазам подзорную трубу, протянутую ей Кэсби, берег словно ожил и стал похож на разрастающийся гниющий фурункул. Он был заполнен пьяными, нищими, калеками, сводниками, проститутками, высматривающими клиентов. Голубая вода набегала на песок и уносила с собой деревянные обломки, гнилые фрукты и дохлую рыбу. В бухте находились суда всех видов. Некоторые аккуратные, ухоженные, другие – запущенные, полуразвалившиеся, разграбленные. Все говорило о том, что они побывали в переделке.
– И весь этот позор называется пиратским флотом? – Анна скорчила недовольную гримасу.
Кэсби пожал плечами:
– Они не тратят время на внешний вид. Если одно судно выходит из строя, они захватывают другое. Ну что, ты передумала?
– Нет. Все-таки это лучше, чем тюрьма в Чарльзтауне, – девушка изо всех сил постаралась усмехнуться.
Главную лодку спустили на воду и Анна, Джеймс и Кэсби поплыли к берегу. На захламленном берегу собралась толпа.
Джеймс вспотел в своем бархатном костюме. Бледный, он осторожно с опаской оглядывал город. Анна сидела в лодке на возвышении и казалась спокойной. Ее медные волосы были уложены и напоминали волшебный свет маяка. На ней было платье изумрудного цвета с лифом настолько низким, что это было слишком откровенно даже для Чарльзтауна. Кэсби оценивающе взглянул на нее:
– Ты хочешь стать королевой и этого Богом проклятого острова?
Она натянуто улыбнулась:
– По крайней мере, постараюсь, – но в желудке у нее заныло, и ей вдруг ужасно захотелось вернуться на «Акулу» и уплыть отсюда далеко-далеко.
Лодка приближалась к берегу, Анна могла уже рассмотреть ветхие жилища, которыми он был усеян и косогоры. Их встретил тяжелый запах рома, пота, отбросов, и девушка сморщила нос от отвращения.
– Возьми пистолет, девочка.
– Он всегда при мне. – Она пригладила складки платья.
– Хорошо. Эти ребята не такие безобидные, какими кажутся на первый взгляд. Покажи, что ты их боишься, и они набросятся на тебя, как голодные собаки.
Теперь они были совсем близко к докам, заполненным бочонками с ромом, тюками шелка, мешками со специями и всем, что Бог послал.
Испанские гравюры, серебряные чаши и золотые монеты были беспорядочно разбросаны среди награбленного добра. Все это охранялось лишь парой подвыпивших пиратов, один неустойчивой походкой направился к гавани. Невдалеке, явно уже очень долго, плавало тело. Крабы сражались за место на голове. Бонни что-то сердито промычал и прикрыл нос тыльной стороной ладони.
Девушка только усилием свойственной ей абсолютной воли могла побороть себя, чтобы не выказать сомнения. Она заставила себя не смотреть на это и старалась сконцентрировать внимание на красоте неба и моря. Они причалили. Кэсби помог ей перебраться через бортик. Анна почувствовала, как он сжал ей руку, как бы ободряя.
К этому времени новость о ее прибытии распространилась повсюду, и жители пиратской республики потихоньку спускались к воде, чтобы посмотреть на только что прибывшую цыпочку. Торопились матросы в широких хлопчатобумажных брюках. Одинокий моряк ковылял на деревянной ноге об руку с гигантским черным рабом. Те, кто хотел рассмотреть получше, протискивались вперед, шлепками раскидывая неуклюжих детей и толкая ногами лающих собак. Как только Анна ступила на берег, толпа смолкла. Девушка не улыбалась и не хмурилась, но держалась уверенно, гордо, с высоко поднятой головой, смело поворачиваясь спиной к тем, кто уставился на нее. Ее достоинство и красота на какое-то время парализовало толпу. Затем какой-то маленький человечек в лохмотьях, без гамашей выдвинулся вперед. На нем были обуты туфли с пряжками, вернее то, что от них осталось, треуголка, крохотное пенсне. Он приблизился к Анне и изобразил что-то похожее на поклон:
– Майор Томас Уолкер к Вашим услугам, мэм. Добро пожаловать на Нью-Провиденс.
Пират, стоящий сзади толкнул майора ногой, отчего тот свалился в воду. Он плескался, глотая воздух, в то время как его шляпу и парик уносил прибой, а лысая голова подскакивала в грязной пене, как поплавок.
Толпа извергала шквал ликования, кто-то палил из пистолета в воздух.
Кэсби взял Анну под руку и прошептал:
– Пойдем, девочка, иначе они раздавят нас, как муравьев.
Толпа отделилась от них, но неотступно следовала за ними с гиканьем и криками. Некоторые старались привлечь внимание Анны глупыми ужимками и свистом. Какая-то старая карга повисла на ее юбке, безумно кудахтая. В конце концов, Анна отшвырнула ее, и толпа заржала еще громче. Они свернули на узкую улицу, на которой располагались таверны и публичные дома. В одном из верхних окон шлюха с голой грудью приостановила свой сладострастный труд и застыла над невидимым клиентом с открытым ртом, увидев рыжие волосы и прекрасное платье Анны. Толпа плясала вокруг них, наконец, они подошли к переулку. На повороте стояли две бочки. На них лежала связка пистолетов и две грязные кружки с большими ручками. За бочонками притаилось красномордое животное в человечьем облике, с затуманенными от рома глазами. Одно его ухо было отрублено, и вместо него торчал отвратительный зарубцевавшийся огрызок. Мужчина направил пистолет в толпу и прорычал:
– Стоп! Никто не пройдет, пока не опрокинет со мной кружечку!
Кэсби наклонился к Анне и прошептал:
– Сделай глоток. Он берет пошлину со всех вновь прибывших.
Затем старый урод хитро посмотрел на Анну и, изрыгая винные пары, указал на нее:
– А эта красотка заплатит поцелуем!
Вся толпа разразилась гиканьем, в ожидании развлечений.
Зеленые глаза девушки зло сверкнули:
– Прочь с дороги! Я скорее поцелую ослиную задницу!
– Ого! – хихикнуло чудовище. Его глаза зловеще сверкнули, он опять протянул руку к пистолету:
– Целуй! Или умрешь, шлюха!
Кэсби выругался и потянулся за мушкетом, но в это время раздался выстрел. Сквозь клубы дыма пират увидел, что старик приложил руку к здоровому уху, а когда он отнял руку, ладонь его была в крови. Быстрый выстрел Анны превратил его ухо в месиво, наводящее ужас. Другая его рука так и застыла на полпути к пистолету.
Анна спокойно положила пистолет опять в складки платья и подняла глаза на истекающего кровью пирата. Тихим низким голосом она с притворным удивлением произнесла:
– Мой Бог! Это была голова? Я думала – это ручка ржавой кружки с ромом. – Она повернулась к толпе и подарила ей ослепительную улыбку.
Все ликовали. Об этой проделке сразу узнали повсюду, и мучители Анны стали се обожателями. Седеющий пожилой человек в капитанском мундире вышел вперед, поклонился и снял шляпу:
– Храбрый поступок, миледи! Это самое грандиозное зрелище из всех, которые я наблюдал в своих владениях.
Она задиристо и насмешливо посмотрела на Кэсби, и тот одобрительно кивнул.
Старик протянул руку, и Анна осторожно взяла ее.
– Я – капитан Генри Дженнингс – основатель и житель номер один в республике пиратов – Нью-Провиденсе.
Казалось, легенда, услышанная в детстве, пришла на помощь девушке:
– Капитан Дженнингс из испанского флота? Я слышала о Вас, сэр Хорнигольд говорил о Вас много хорошего. Слава о капитане Генри Дженнингсе разлетелась по всему свету!
Он еще раз галантно поклонился ей:
– Уверен, что я не более известен, чем Вы, миледи! Значит, Бен Хорнигольд – Ваш друг? А с кем я имею честь разговаривать?
Она широко улыбнулась:
– Анна Бонни, капитан, – девушка бросила взгляд на Джеймса, стоявшего сзади, – а это – мой муж, Джеймс Бонни. – Джеймс склонил перед капитаном кудрявую голову и бросил на жену сердитый взгляд, который она проигнорировала со свойственной ей жизнерадостностью. Дженнингс взял ее под руку и, повернувшись на каблуках, повел в город.
– Замечательно, замечательно! Хорнигольд, без сомнения, будет рад Вас видеть.
– Он здесь? – должно быть слишком заинтересованно спросила Анна.
Дженнингс расхохотался:
– Ах ты, проказник! Нет, мэм! Он взял своего нового помощника Тиша и отправился в плавание. Сомневаюсь, что мы увидим его флаг до сезона ветров.
– Ну, что ж, подождем!
– И подождем с шиком, в «Палате Лордов». Анна натянуто улыбнулась:
– «Палата Лордов» в пиратской берлоге?
– Да, не сомневайтесь, даже у пиратов есть высшее общество… А Вы, миледи, должны вращаться только среди лучших!
Девушка улыбнулась и позволила проводить себя через толпу по извилистой улице в сопровождении Кэсби и Джеймса.
В то время, как Дженнингс бормотал что-то, указывая Анне на различные местные достопримечательности, она вспомнила, что Бен Хорнигольд рассказывал ей о старом пирате.
– Черт возьми! Человек был абсолютно честен до тех пор, пока в него не стали вколачивать королевские законы!
– Вы рассуждаете, как мой отец, – сказала она. – Он говорит, что закон – это не что иное, как безделушка для богатых, прямых наследников и кичливых воров «в законе», которые воруют без пистолета, при помощи предписаний и урегулирований.
– И он чертовски прав. Дженнингс был добропорядочным хозяином торгового шлюпа и спас как-то раз испанское судно. И что Вы думаете, тысяча чертей, он себе нажил, кроме неприятностей!? Ну, так вот, он отправил золото в свой порт Ямайку, и эти жалкие сукины дети – порядочные государственные мужи – потребовали его золото именем Королевы! Когда же он отказался, они назвали его пиратом и заковали в цепи. Этого достаточно, чтобы хороший человек стал плохим, девочка! Поэтому Дженнингс с остатками своего золота, которое ему удалось выкрасть у правительственных собак, снялся с якоря и навсегда ушел к пиратам. «Лучше быть повешенным, как волк, чем, как овца», – сказал он сам себе и водрузил Веселого Роджера над Нью-Провиденс, для всех, кто с ним согласен!
И сейчас она под этим самым флагом и идет с ним под руку, чтобы осмотреть «Палату Лордов».
«Палата Лордов», несмотря на громкое название была ни чем иным, как самой большой таверной на острове и местом, где собирались пираты, чтобы решить свои дела. Дженнингс оттолкнул пьяного, который примостился у входа, и ввел Анну в затхлую атмосферу кабака.
Внутри было темно. Окон не было, а высокие потолки делали помещение похожим на средневековую залу. На стенах висели пиратские щиты и флаги, а со стропил свисало множество керосиновых ламп. Над баром находилось зеркало в позолоченной оправе. Деревянные планки, служившие стойкой бара, отражались в зеркале, как алтарь с огромными золотыми чашами, захваченными из испанских церквей.
В середине стоял длинный тяжелый стол с грязными скамейками. Когда Анна вошла, на нее уставилось семь пар мужских глаз, некоторые мужчины встали, подталкиваемые каким-то давно забытым инстинктом. Дженнингс жестом указал на компанию, сидящую за неубранным столом.
– А это лорды, миледи. Лучшие люди Братства. Все пиратские вожаки. – Он обогнул стол, и мужчины кивнули, не сводя с девушки восхищенных глаз.
Здесь были: Томас Бэрроу – известный карибский мошенник; Джон Мартель – капитан пиратского шлюпа, на борту которого было восемь пушек и восемьдесят человек команды, и который месяцем раньше захватил «Бркели» и «Короля Соломона» – кубинские суда; Томас Коклин, который командовал «Восходящим солнцем»; Самуэль Чарльз Белами – командир «Уидлоу», который называл себя «свободным принцем морей», на его корабле было двадцать восемь пушек и сто пятьдесят матросов; Джон Аугер – капитан «Мэя»; искусный лоцман ирландец Эдвард Ингланд, бороздивший моря на «Фэнси». Анна присела в глубоком реверансе:
– Очень рада познакомиться с лучшими людьми республики, джентльмены! – На ее щеках появились очаровательные ямочки. Пираты шумно поприветствовали ее и пригласили выпить с ними рому.
Когда народ стал протискиваться в таверну, двое верзил ринулись в толпу с абордажными крюками:
– Никаких монет, никакого рома, – кричали они и выталкивали за дверь наиболее настырных. Владелец «Палаты Лордов», вытирая руки о Широкий фартук, сделанный из старого паруса, вышел из-за стойки бара, чтобы познакомиться с Анной.
Дженнингс сказал:
– Миледи, у нас замечательный кок. Он служил в лучших домах Лондона, готовил для лордов – Альберт Балсер. Он применил топор для мяса к своей любовнице и теперь готовит для пиратских лордов.
Огромный мужчина захихикал, как застенчивая девушка. Анна не могла сдержать смех:
– Вам изменили, бедный кок?
– Да. Он не мот держать свой черпак подальше от чужих котелков! – компания громко расхохоталась, а повар, как птичка, помахал своими мясистыми руками и убрался назад, на кухню.
Дженнингс посадил Анну во главе стола как почетного гостя, а Бонни отослал к маленькому столику у задней стенки. Остальные вожаки пиратов стали сами представляться Анне: Томас Робинсон, Хоуэлл Дэвис, Джон Картер и Томас Бургесс. В заключение, губернатор Соуни церемонно поклонился и произнес пышный тост в честь гостьи. Губернатор был неаккуратный пожилой джентльмен, которого пираты терпели, потому что он считался мастером произносить тосты и хозяином гостиницы.
– Милая леди! Для нас большая честь видеть такую красавицу в нашем обществе. Простите наши грубые манеры в присутствии такой утонченной дамы.
В этот момент Анна не смогла сдержать легкую отрыжку. Все услышали, и это послужило как бы сигналом к более сильным отрыжкам. Дженнингс хлопнул ее по спине и провозгласил прирожденной королевой пиратов.
Празднество продолжалось до ночи. Был подан черепаховый суп, пиво, эль, сальмагунди и филе жареного поросенка. Анна впервые попробовала пиратский пунш, напиток, состоящий из рома, воды, сахара и специй, который пришелся ей по вкусу. Их обслуживали четыре девушки. Они перемещались от столика к столику в юбках, заколотых на бедрах, с открытыми лифами, все в испарине. Когда пираты, опьянев, стали хватать их за грудь, девицы притворно отталкивали их руки. В конце концов, когда обслуживание закончилось, девушки стали кочевать с одних колен на другие, пьянствуя с посетителями. Затем к пиру присоединились проститутки, очень скоро у каждого мужчины сидела на коленях одна из этих дам. По углам тискались парочки, некоторые скатились под стол, не замечая удары и крики толпы. Анна хотела выйти на воздух, попыталась найти Джеймса, но оказалось, что он исчез. Девушка подошла к женщине, которая показалась ей наиболее дружелюбной, это была Бэсс Бадд – проститутка Дженнингса – полная, разбитная девка.
Из-за лондонского холода вены на ее лице полопались, отчего щеки были теперь постоянно красными. Она казалась молчаливой. И этим сразу понравилась Анне.
Бэсс вывела девушку из кабака и повела к пустынной полоске берега. Вдоль воды шла впадина, заполненная черепашьими панцирями. Бэсс подобрала свои юбки и присела над впадиной на корточки, советуя Анне сделать тоже самое. В этой дружеской обстановке облегчения и темноты Бэсс рассказала девушке свою историю.
– Я нигде не была счастливее, чем в этом презренном болоте. Это как раз то, что нужно таким, как я, да и таким, как ты, держу пари!
В Лондоне Бэсс была швеей и не могла свести концы с концами. Она неизбежно свернула на более легкую для симпатичной женщины дорожку, но и это ее не устраивало. Она аккуратно копила деньги, пока не смогла купить маленький ресторанчик, но вскоре у нее появились крупные долги, так как налоги были высоки, а прибыль мала. Стоя перед выбором – тюрьма или эмиграция, она приплыла на Ямайку, где случайно встретилась с Дженнингсом, который и привез ее в Нью-Провиденс как свою женщину. Анна видела, как в темноте сверкают ее зубы, и слышала сквозь плеск волн ее смех. Анна убила москита на плече.
– Ты поможешь мне здесь устроиться, Бэсс? Покажешь мне все, что я должна знать?
– Да, если ты обещаешь не трогать моего мужчину, – она слегка улыбнулась.
Анна рассмеялась:
– Дженнингса? Даю слово! Но почему ты так об этом заботишься? Он тебе действительно дорог?
– Он стар, но с ним меньше хлопот, чем с другими. И с ним не надо спать часто. А после той моей жизни, чем меньше я этим занимаюсь, тем лучше.
Анна взяла ее руку:
– Все, что мне нужно – это безопасная гавань и немного пространства, чтобы дышать.
– Все это ты здесь найдешь, но, – она заботливо выбирала ей тропинку по краю впадины, – если ты хочешь дышать свежим воздухом, давай двигаться по ветру!
Пока они прогуливались в темноте, Анна рассказала ей свою историю, по крайней мере, то, что считала нужным.
***
Бэсс спросила:
– А как же твой муж?
– Пусть сам решает, что ему надо. Если хочет, пусть остается, если нет… – Она красноречиво пожала плечами.
– Ты можешь сделать более подходящий выбор рано или поздно. На этом острове бывают лучшие из лучших.
Анна обвела взглядом захламленный берег и полуразрушенные лачуги:
– Следующий раз я буду выбирать осторожнее.
– Какие у тебя планы?
– Извлечь все самое лучшее из того, что имею.
– У тебя должен быть мужчина. И желательно сильный, чтобы защищал от других.
– Значит будет… лучший из тех, что есть. – Лучший уже занят.
Анна рассмеялась:
– Ты мне покажешь лучшего, Бэсс, и пусть он сам решает, будет со мной или нет. По-моему, все остальные свободны.
– А вы повеса, мисс!
– Нет. Просто жажду чего-то, чего не могу достичь.
Бэсс криво усмехнулась:
– Я помогу тебе, девочка. Помогу.
Бэсс вышла из таверны, таща за собой Дженингса. Втроем они пошли в темноте к их хижине.
Вдыхая запахи зелени и гнили, которые и были запахом острова, они миновали таверну и, качаясь, пошли по извилистой улице к берегу. Анна видела оборванного ребенка, перегнувшегося через лежащего на песке пьяного пирата. Он пытался осторожно снять кольцо с безжизненной руки.
***
Несколько недель Анна потратила на то, чтобы собрать все необходимое для обустройства домашнего хозяйства на Ныо-Провиденс. Она выбрала место на склоне за городом, вдалеке от шума и мусора. Они с Джеймсом построили хижину из обломков, которые выносило на берег, и обставили мебелью из пиратских трофеев, которая продавалась в каждой таверне.
Джеймс записался в команду на судно, охотившееся на черепах у берегов залива, и оставлял Анну дома одну. Впрочем, она была рада своему одиночеству, ее целиком поглотили приятные повседневные заботы.
Утро в Нью-Провиденс было прекрасным временем, воздух чистый и свежий, а голубая поверхность гавани сверкала на солнце. Буйная тропическая растительность наполовину скрывала убогие лачуги, а прибой очищал берег от обломков и отбросов. Каждый день Бэсс и Анна спускались в доки в сопровождении чернокожего юноши, принадлежащего Дженнингсу. Раб нес для женщин зонтик от солнца, корзинку с деньгами и связкой заряженных пистолетов.
Каждый день в порт прибывали один-два корабля с награбленными ценностями. Аукционы происходили на каждом углу. Женщины могли купить, выбрать, обменять все, что им хочется. Так как Бэсс была женщиной самого уважаемого человека на острове, а Анна – самой красивой женщиной, обе они пользовались большим уважением.
После того, как покупки были сделаны, они отправляли раба домой со своими приобретениями, а сами шли в салон Мадлен на холме.
Мадлен была француженкой из Мартиника. Она могла сделать женскую прическу лучше, чем любая чернокожая шлюха в Чарльзтауне и была единственной портнихой на острове. Мадлен везде предпочитала женщин, даже в постели, поэтому ее хижина с верандой была местом, где собиралась вся женская элита острова.
Там Анна и встретилась с Эмилией Сэриз – одной из тех проституток, которых правительство Франции направило нести цивилизацию пиратам Тортуга. Когда же пираты стали жениться на проститутках, обзаводиться хозяйством и рыбачить, вместо того, чтобы заниматься разбоем в море, Эмилия отправилась в Нью-Провиденс искать свою судьбу в привычной для нее манере. Другая проститутка, Маргарет Хатченс, была продана в Вирджинии мужем, как плата за развод. Когда она не смогла больше терпеть своего нового супруга, то убежала, чтобы найти убежище на острове. Если она вернется в колонии, то на всю жизнь останется служанкой-невольницей, а на Нью-Провиденс она была сама себе госпожа. Четвертая, Дженни Харди, принадлежала борделю в Бристоле, но влюбилась в пирата и последовала за ним в Вест-Индию. А там ее любовник погнался за новой юбкой, и сейчас она бездельничала, пока не найдется другой мужчина.
Больше всех Анне понравилась высокая подтянутая девушка по имени Мэг Мур. Она была повитухой и лучше всех на острове делала аборты. Ее инструментами были столовые ложки и шило, но ее помощь требовалась часто и хорошо оплачивалась. Она могла лечить сифилис ртутным препаратом, который научилась готовить в Лондоне, и гонорею при помощи вест-индийского растения.
Женщины не были красивы. Нелегкая жизнь наложила на них свой отпечаток, ведь каждая из них училась науке выживания во враждебном мире.
Мадлен начала расточать любезности, как только Анна переступила порог ее дома:
– Какая Фигура! Глаза полны огня! Любой мужчина потеряет голову! Я целый день только и слышу: Бонни то, Бонни это, и не могу дождаться, когда же Вы ко мне заглянете! – Она шумно поцеловала Анну в щеку. Могу ли я сама на что-нибудь рассчитывать? – Тут Анна рассмеялась и почувствовала себя почти дома.
От Бэсс и других женщин Анна многое узнала о жизни пиратов… и как извлечь из них побольше пользы. Они не знали трехсот различных фигур и мелодий народных танцев и как пощелкивать и обмахиваться веером, но они знали, что делать, чтобы не появлялись дети.
Анна научилась использовать растопленный жир от клопов, готовить мякоть корня кассавы с бананами и мускатным орехом, получать чернила из рыбьей крови и ягодного сока. Узнала, что для того, чтобы сохранить зубы, нужно есть лимон. Она кипятила белье в морской воде, чтобы оно было белым, и узнала приметы, предвещающие ураган с запада. Когда небо застилал туман, и когда в этом тумане вставало красное солнце, а по морю шла долгая зыбь, женщины знали, что нужно привязывать лодки и запирать цыплят.
А Анна учила своих подруг плавать. Она очень удивилась, когда узнала, что женщины не могут даже держаться на воде, а некоторые даже бояться ее. И как следствие, они мылись, но очень редко купались.
С Бэсс, Мэг и Дженни она пошла в уединенную бухту, ее забавляла их стеснительность, как они передвигаются в своих длинных рубашках по воде, чтобы не показывать обнаженных ног. Анна быстро разделась донага и нырнула. Их шок перешел в восхищение, когда они увидели, как свободно Анна чувствует себя в воде. Она нырнула поглубже и достала со дна кусочек коралла, чтобы расчесывать волосы, а женщины щебетали вокруг нее, восхищаясь ее фигурой и требуя научить их покорять волны. Анна наблюдала, как они извивались на песке под палящими лучами солнца, имитируя плавательные движения. Затем она нырнула в волну на мелководье и движением головы позвала их за собой. Но когда она поднялась, то наткнулась прямо на ядовитую рыбку. Ее плавник впился в обнаженные ноги Анны и оставил на теле кровавые полосы. Она чувствовала, как будто ее полосуют раскаленной саблей, каждый раз, когда эта тварь жгла ее кожу. Она вскрикнула, набрала воздух и из последних сил поплыла к берегу. Когда она почти без сознания со стоном выползла на песок, женщины подбежали к ней.
– Это ядовитая рыба! Посмотрите на красные рубцы! – закричала Бэсс.
– Да. Кто ей поможет?
– Я как раз собиралась сделать это. – Анна извивалась, ища мокрый прохладный песок, но Мэг положила ее на спину, прижала к песку и до того, как девушка успела запротестовать, помочилась на ее горящую кожу. Моча жгла ее раны. Мэг закончила и с усмешкой посмотрела на Анну:
– Еще?
– Нет! – прохрипела та. – Боль спала, у тебя, должно быть, сильнодействующая водица, что смогла потушить такой пожар.
Мэг рассмеялась:
– Наверное, ром. Мы все можем делать так же. Я однажды видела, как мужчина, который нарвался на целую стаю этих дьявольских рыб, заставил писать на себя собаку. – Мэг поставила Анну на ноги. Женщины собрали свою одежду и побрели в город. Их голоса разлетались над волнами, как щебетание тропических птиц.
Бонни ушел в море почти на месяц, заходя домой только за продуктами и для того, чтобы наскоро переспать с женой. В его отсутствие она отбивалась от других мужчин только благодаря своему твердому характеру и авторитету Дженнингса. Когда Анна пожаловалась мужу, сказав, что он нужен ей здесь, он пожал плечами и высокомерно ответил:
– Делай то же, что и со мной до нашей женитьбы.
– Что же?
– Ну как? Рассказывай о чести, своем добром имени и состоянии своего отца, конечно. Ты хотела попасть в этот кошмар, а я теперь должен зарабатывать на хлеб. Я не собираюсь рисковать головой, сводя счеты. Поэтому соси из Дженнингса, а он присмотрит за тобой.
Анна ничего не ответила, только отвернулась и немигающим взглядом смотрела на море.
Постепенно она стала замечать, что все ее тело начинает распускаться, как цветок на этом острове. Ее кожа стала розовой, затем золотой, волосы отросли еще больше и каскадом огненных волн спадали по спине и плечам. Бедра развились от хождения по песку. Она втыкала цветы в волосы, носила золотые серьги в виде колец и соломенную шляпу.
Солнце все заставляло расти быстрее на этом острове. Цветы давали ростки, распускались и умирали в один день. Фрукты созревали в мгновение ока. Но жизнь на острове текла медленно и размеренно, один день плавно переходил в другой. Анне казалось, что прошла уже целая вечность с того времени как она видела отца и танцевала на балу в Чарльзтауне.
Однажды, на закате солнца, Анна дремала в тени высокой пальмы. Стало прохладнее, и она нехотя поднялась. Вдали девушка увидела мощный шлюп, огибающий остров Хог.
Анна решила спуститься к гавани, когда она пришла, на пристани было уже полно народу. Она пыталась найти Бэсс, ее любопытство росло. Девушка увидела черные флаги на мачте.
В толпе она быстро отыскала Бэсс.
– В чем дело?
– Бен Хорнигольд! – рассмеялась женщина.
По телу Анны расплывалось приятное тепло при воспоминании о ночах, проведенных в объятиях Хорнигольда. Колени ее задрожали, и этот трепет перешел на бедра. Он был прав – с ним дьявол.
Она быстро вернулась домой, чтобы переодеться, и выбрала платье, которое нравилось ему больше всех и которое шло к ее сверкающим зеленым глазам.
Анна царственно последовала к «Палате Лордов». Она решила, что это самое подходящее место для их встречи. Девушка открыла дверь и на секунду остановилась, зная, что сейчас она стоит в золотых лучах солнца.
Хорнигольд сидел за главным столом в обществе восхищенных женщин. Анна напряглась, глаза ее потемнели, но улыбка осталась той же. Шум стих, когда она с высоко поднятой головой пошла к Хорнигольду.
Анна положила руку ему на плечо:
– Добро пожаловать домой, Бен! Хорнигольд подскочил, как будто его укусил тарантул:
– Боже милостивый! Анна Кормак! Что ты здесь делаешь?
Анна ослепительно улыбнулась, забавляясь про себя его удивлением. Она знала, что должна предстать в более выгодном свете:
– Я принесла тебе твое золото! – она достала из-за лифа пухлый мешочек с монетами, взяла его руку и вложила в нее золото. Звон монет нарушил тишину. Посетители смеялись и обсуждали между собой только что увиденную сцену. Однако, все продолжали смотреть на них.
– Ах, да! Теперь ты Анна Бонни, – пробормотал Бэн. – Я слышал, ты вышла замуж за этого подонка и скрылась, показав гвардейцам свои розовые пяточки.
– Тебя не обманули. Ты видел моего отца?
Хорнигольд криво усмехнулся:
– Да. Он обвиняет меня в том, что я познакомил тебя с этой корабельной крысой.
Анна рассмеялась, хотя его слова задели ее, и низким гортанным голосом ответила:
– Тебе следовало бы сказать ему, что я тебе кое-что показала.
Пираты, сидевшие рядом, весело загикали.
– Но, что бы там ни было, я здесь, твое золото в сохранности, и я рада видеть старого друга. – Она обвила рукой его шею и почувствовала желание, потребность прижаться к нему, потереться об него, как кошка, приглашая к удовольствию. Но он остался сидеть неподвижно. Нелл, одна из проституток, сидящих за столом, злобно закричала:
– Ты, грязная тварь, убери от него свои клешни! Глаза Анны широко раскрылись и похолодели, как Атлантика во время зимнего шторма. Она посмотрела на Хорнигольда и холодно обратилась к Нелл:
– Кого ты имеешь в виду? – девушка оглядела увлеченную аудиторию. – Ведь ты принадлежишь им всем. – Анна сжала губы и приготовилась к атаке. Хорнигольд ударил по столу с такой силой, что большая кружка подпрыгнула в воздухе. В таверне воцарилась тишина.
– Молчи, женщина! Оставь ее мне!
Анна обратила к нему свои изумрудные глаза:
– Ты ее хочешь, капитан?
Она аккуратно разгладила складки своего платья, изображая иронию на лице.
Хорнигольд мягко улыбнулся, взгляд его ничего не выражал.
Анна склонила голову и повернулась к Нелл:
– Не бойся, милочка. С моего благословения – он твой. – Она повернулась к Хорнигольду, глаза ее горели.
– Боже мой! Чья это женщина? Один из нас мертвец. Дайте мне это чудо в обнаженном виде! – раздался голос из угла.
