Текст книги "Звезда моря"
Автор книги: Памелла Джекел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
– Мы должны уйти с острова, – настаивала она. – Провизии почти не осталось, и люди недовольны. Они уже шепчутся по углам, затевая что-то против тебя, Рэкхэма, Корнера и всех остальных. Здесь нас могут зарезать еще до того, как мы будем схвачены.
Анна смотрела на нее молча.
– Итак? – произнесла она наконец. – Чего ты хочешь от меня?
Мэри набросилась на нее:
– Я хочу, чтобы ты решила – жива ты или умерла! – она схватила ее за плечи, – ты должна жить, Анна. Я тоже теряла любовь, но она приходит вновь. Так же будет и с тобой.
Анна отвернулась.
– Делай как хочешь. Ты возглавишь команду. Меня это больше не интересует.
– Какую команду? «Куин» слишком велик для девяти человек.
Боль Анны перешла в ярость:
– Меня это не волнует! Неужели ты не понимаешь? Остаться или уйти в море – мне все равно! Укради черепашницу, если хочешь, и оставь меня в покое!
Ничего не ответив, Мэри ушла. Через две ночи они совершили тайную вылазку в поселение и украли небольшой шлюп. Не обращая внимания на усталость и гнев, Анна забралась на борт, а Мэри и Том взяли на себя командование суденышком, им помогали Фезерстон и Корнер.
Ночью к Анне пробрался Рэкхэм:
– Значит – твой джентльмен умер, – пробормотал он, не обращая внимания на свирепый блеск ее глаз. – Что ты собираешься делать?
В какое-то мгновение ее охватил страх, разлившийся по телу ледяной струей, она хотела подбежать к Джеку и спрятаться в его объятиях. Но его руки… это не тот мужчина. Теперь он казался таким холодным, таким далеким. Пока она колебалась, он старался побольнее ее уколоть:
– Ну же? Говори, девочка. Ты потеряла свою горячность! Что это будет? Новый корабль? Новая жизнь? – он почти насмехался. – Новый мужчина?
К ней вернулась злость, а вместе с ней и силы.
– Я больше не разделю с тобой каюту, если ты это имеешь в виду.
Рэкхэм натянуто улыбнулся, улыбка эта – призрак той усмешки, которую она видела на его загорелом, ясном лице вечность назад.
– Кто тебя об этом просил?
Джек повернулся на каблуках и, пошатываясь в такт качке, вышел. Сегодня он был трезв, но тем не менее, им было нечего сказать друг другу. Их отношения были отравлены ревностью, подозрительностью, презрением. Анна знала, что физическая красота, бросившая Джека в ее в объятия, больше не привлекала его. Но она даже не сожалела об этом, а сожалела только о том, что они должны терзать друг друга даже сейчас, когда ей так нужен друг.
Весь август пиратский шлюп, который окрестили «Провиденс», бесцельно мотался по морю. Из-за небольшого размера судна они мало что могли захватить. В конце концов, некогда огромная команда Рэкхэма, сократившаяся сейчас до нескольких человек, украла маленькую рыбацкую лодку с Ямайки, чтобы добыть себе пишу. Пираты стащили рыбу, черепах и ром, но этих продуктов хватило ненадолго.
В начале сентября они совершили, вылазку в рыбацкую деревню на острове Харбор, снова в поисках пищи. Загнав полдюжины рыбаков вместе с семьями в одну лачугу, Корнер и Фезерстон ограбили деревню. Мэри, Том и остальные члены команды обчистили еще несколько лодок в гавани, а Анна присматривала за «Провиденс».
По настоянию Мэри позднее она присоединилась к остальным, и они совершили налет на «Дороти Томас», которая везла домой в деревню целое каноэ свежих продуктов, купленных на ближайшей плантации. Ей тоже пришлось лишиться груза. Всего они захватили четыре свиньи, шесть цыплят, несколько больших рыб, бочонок рому, банку соли и несколько буханок хлеба.
С этими припасами, которых им должно было хватить на несколько дней, шлюп направился к Испаньоле в поисках более солидной добычи. Через неделю их запасы иссякли. Они были вынуждены высадиться на берег и заколоть несколько диких животных. Вечером они перетаскивали туши поближе к воде, чтобы устроить пиршество, когда заметили разбитый корабль, с трудом пробирающийся в бухту.
Это был торговый шлюп без груза, и пираты предложили разделить свою пищу и их ром..
Сидя у костра, один из торговцев обратился к Мэри Рид: «Миссис Бонни». Мэри засмеялась и ответила:
– Вы ошиблись. Вот миссис Бонни, – она указала на Анну, отделившуюся от компании и сидевшую в одиночестве.
Торговец с иронией спросил:
– Вот эта молчаливая? Я ожидал больше жизни от такого пирата.
– Она очень изменилась за последнее время, – ответила Мэри.
Торговец понизил голос:
– Из-за смерти мужа, Джеймса Бонни? Мэри вздрогнула:
– Нет! Она не знает! Где? Когда?
– На Багамах. Во время охоты за черепахами судно попало в ураган, его тело выбросило на Нью-Провиденс.
Мэри тут же пошла к Анне, чтобы сообщить новость, надеясь, что это вернет ей хоть какие-то эмоции, не важно, плохие или хорошие. Но Анна только пожала плечами.
– Вряд ли это что-то меняет. Если бы эта новость пришла, когда был жив Майкл… А теперь…
Торговцы принесли и другие новости с Нью-Провиденс. Губернатор Роджерс оказался банкротом, он истратил все свои деньги, а лорды-наместники в Англии игнорировали его настоятельные просьбы о помощи. Колония быстро разлагается, и поговаривают о еще одном помиловании.
– Он никогда не сделает этого, – сказала Мэри, – но если это помилование выйдет, я приму его.
Том засмеялся:
– Держитесь, ребята. Возможно, с отливом наша судьба переменится. Бог знает, но хуже быть не может.
Несколько человек из команды торгового судна присоединились к пиратам, не слишком веря в свою затею, а с усиленной командой можно было продолжать охоту. Они снова пересекли Карибское море и совершили несколько налетов на шхуну, два торговых шлюпа, несколько рыбацких деревень на Ямайке. Только на шхуне, взятой у бухты Порто-Мария, было что-то стоящее… Ее хозяин Томас Спенлоу освободился от золотых часов и мешочка с монетами.
– Вы еще пожалеете об этом! – разъярился Спенлоу, – я доживу до того дня, когда вас повесят!
Анна с палубы смотрела, как они удаляются. По спине пробежал холодок. Пришло время расстаться с командой. Она решила выбрать подходящий порт и как можно быстрее. Ей не слишком улыбалась перспектива прощания, потому что она будет скучать по Мэри, Тому, Джеку, всем остальным. Но сейчас это ничего для нее не значило.
***
Томас Спенлоу по прибытию на Ямайку немедленно направился с жалобой по поводу последнего нападения банды Рэкхэма прямо к губернатору Лоэсу. Лоэс устал от посягательств Анны Бонни на его честь и пришел в негодование оттого, что она осмелилась промышлять в его водах. Он завербовал молодого морского капитана Чарльза Барнета и снабдил его хорошо вооруженным шлюпом без опознавательных знаков. На носу судна были спрятаны две пушки и хорошо вооруженная команда.
Шлюп Барнета шел вдоль побережья, исследуя каждый залив и бухту. Предполагалось, что «Провиденс» бросил якорь где-то поблизости Негрил-Пойнта. Пираты только что захватили рыбацкое суденышко с четырьмя бочонками рома.
Команда тут же откупорила бочонки и пригласила рыбаков разделить их же собственный ром Пиршество продолжалось всю ночь и перешло на следующий день двадцать первое октября. Поэтому все пираты, кроме Анны, Мэри и Тома Дэсона, либо растянулись на палубе, либо свалились в трюм совершенно пьяные.
Рыбаки решили перебраться на свою лодку, подняли якорь и отплыли. Как только они завернули за мыс, их остановил шлюп Барнста.
– Вы опоздали! – крикнул шкипер. – Нас уже обобрали другие пираты! – и он горько рассмеялся над своей неудачей.
Капитан Барнет перегнулся через борт и закричал:
– Какие пираты?
Капитан, ничего не подозревая, указал на берег:
– Вон там. Напились моего рому и валяются в стельку пьяные!
Барнет осторожно обогнул мыс. Когда он заметил пиратское судно, быстро определил силу и направление ветра. Ветер был резким и дул с берега. Барнет все рассчитал, подошел поближе к берегу и направился прямо на «Провиденс».
Мэри первая заметила приближение странного судна.
– Что это? – спросила она Анну.
Том взял подзорную трубу и осмотрел корабль.
– Это всего лишь шлюп. Выглядит безобидно. Что думаешь, Анна?
Анна прикрыла ладонью глаза от солнца и посмотрела на другой конец бухты.
– Полагаю, Том прав, – сказала она, не проявляя особого интереса. – Он выглядит безобидным.
Но Мэри не успокаивалась. Она проверила свои пистолеты, бросила взгляд на пиратов, развалившихся на-палубе, и сказала:
– Лучше нам поднять этих пьяных псов, – она толкнула Рэкхэма, валявшегося у пустого бочонка. – Вставай, Джек! Прямо по курсу – парус!
Капитан только хрюкнул Мэри ткнула его еще раз.
– Вставай я сказала!
Джек приоткрыл один глаз.
– Что ты пристаешь ко мне женщина?
Мэри не стала терять времени на объяснения а начала будить остальных.
– Вставайте, вы, горькие пьяницы! Вставайте!
Двое слегка пошевелились, другие зло выругались в знак протеста. Разбираясь с ними, Мэри не заметила, как шлюп развернулся, поймал направление ветра и на полных парусах мчался прямо на них.
– Это нападение! – закричал Том.
Боевой клич вывел Анну из состояния забвения. Мгновение – и она стала прежней.
– Все к борту! – приказала она – Приготовиться к отражению атаки!
Анна перескочила на другой край палубы и схватила абордажную саблю. В это время шлюп Барнета открыл огонь Единственным выстрелом была снесена мачта. Падая, она сильно задела плечо Анны. Женщина упала и запуталась в снастях. Грохот заставил пиратов вскочить на ноги, но большинство из них охватила паника, они растерялись и удрали в трюм.
У борта остался один Том. Шлюп был уже всего в нескольких ярдах от них. Один из снайперов хорошо прицелился, и пуля из его мушкета просвистела в воздухе и попала прямо в грудь Тому. Он был мертв еще до того, как рухнул на палубу.
Мэри с криком подбежала к нему. Внезапно она остановилась, уставилась на шлюп Барнета все еще не веря в происходящее, а потом побежала по па убе.
– Трусы! – пронзительно кричала она, направляясь к открытому люку, где столпилась почти вся команда.
В это время Анна окликнула подругу, пытаясь высвободиться из снастей, перерезая саблей веревки. Мэри палила в люк из обоих пистолетов:
– Вы, трусливые псы! Ублюдки! Вы его убили! Анна услышала из трюма голос Джека:
– Моя нога! Сука!
Анна подскочила к Мэри и тряхнула ее, чтобы привести в сознание. Все повернулись к борту, держа в руках сабли. Но было уже слишком поздно. Люди Барнета уже забрались на шлюп. Анна отважно сражалась, лишь один раз она взглянула на Мэри, которая билась не на жизнь, а на смерть. Лицо женщины исказила жестокая гримаса. Чтобы победить их, не потребовалось много времени.
По щекам Анны текла кровь, плечо горело от боли. Ее грубо заковали в кандалы, скрутили сзади руки. Когда их с Мэри уводили с корабля, Анна оглянулась. Вся команда, и среди них Джек, покорно, как овечки, поднимались из трюма, положив руки за голову.
Часть 5
Порт-Ройал, Ямайка, 1720.
Где есть большая любовь – там всегда происходят чудеса.
(Неизвестный автор).
Порт-Ройал закипал на солнце, как чай с прогорклым маслом, и зловоние засоренной гавани напомнило Анне о первых днях ее пребывания на Нью-Провиденс. Печально известный как «самый порочный город в мире», Порт-Ройал мог «похвастаться» большим количеством борделей, чем в Париже, а обтрепанных, уродливых подростков здесь было больше, чем в туманных лондонских трущобах.
Под беспощадно палящими лучами тропического солнца Анна сошла на берег, вернее, чья-то грубая рука столкнула ее со шлюпа Его Величества в док. Она остановилась напротив Мэри, которая молча, с угрюмым видом стояла у самой воды, закованная в цепи. Анна осторожно пошевелила кистями рук, кандалы передвинулись с растертых до мяса запястий.
Переход из Негри-Пойнта до Порт-Ройала был мучительным, но, на их счастье, коротким и быстрым. Женщин под охраной шести матросов Его Величества держали в душной, темной рубке, со связанными руками и ногами. На руке Мэри засохла кровь, у Анны от удара мачты болела голова. Она видела Джека последний раз, когда его столкнули на нижнюю палубу шлюпа. Рот его искривился от страха.
Что ж, наконец, их взяли. Анна все еще была в шоке от их внезапного захвата. Когда она решила ступить на путь праведный, судьба посмеялась над ней, отдав в руки врагов. Женщина посмотрела вокруг, ища пути спасения и ругая про себя судьбу.
Остальных членов команды выгрузили на берег, и они, спотыкаясь шли к доку. Рэкхэм, Фезерстон, Корнер, Дэвис были среди них. Анна опять взглянула на Мэри, та, казалось, забыла о ее существовании. Она стояла, уставившись в море. Стражники раздавали затрещины тем, кто пытался разговаривать. Бессловесным стадом, понукаемые охранником, они шли к по возкам на берегу. Анна чувствовала, как на нее взглянул Джек, потом еще раз, но она не обращала внимания. Женщин впихнули в повозку с деревянными кольями, напоминавшую барьер в суде, отделяющий скамью подсудимых. Вооруженные моряки, все люди короля, шли по бокам медленно двигающихся повозок, а Анна внимательно осматривала город.
Солнце палило нещадно, когда они удалялись из гавани по грязной дороге. Удивительно, но Порт-Ройал казался неподвижным, однообразным, бесцветным, подтверждая свою репутацию. Повсюду были приземистые дома и уродливые лачуги, слепленные из известняка и грязи. Только три строения производили впечатление: церковь у самого моря, с позолоченным шпилем и трехэтажное здание, построенное из привезенного кирпича, отливающего розовым цветом в лучах солнца. Анна знала, в таких домах жили аристократы, правительственные чиновники и богатые плантаторы. «Этот королевский дом, должно быть, официальная резиденция сэра Николоса Лоэса», – думала Анна. Но больше всего поражала воображение цитадель – зловещая крепость воздвигнутая на мысе с которого была видна вся гавань. На стене из толстого камня было установлено двенадцать пушек буквально висевших над водой. Часовые в алой униформе чеканили шаг поблескивая мушкетами.
Над городом и крепостью Анна видела голубые горы и зеленые пастбища Лингвинейской равнины возвышающегося, поросшего травой плато, сплошь усеянного людьми работающими на уборке сахарного тростника. Она повернулась и пристально посмотрела на море, не зная, почувствует ли еще когда нибудь набегающие волны у своих ног.
На Хайстрит царило необычное оживление. Анна поняла – их ждали. Группа проституток уставилась на них, когда повозки накренившись проезжали мимо, выкрикивая язвительные замечания и освистывая их. Несколько чернокожих развалилось в тени фигового дерева. Небольшое стадо коз, погоняемое тощим существом мужского пола с козлиной бородкой, спокойно бродило по пыльной дороге. Девочка лет десяти-одиннадцати, лицо которой указывало на смесь негритянской и арабской крови, притаилась у плетеной корзины в которой лежало несколько ссохшихся бананов и ананасов. Когда повозки приблизились, она улыбнулась и подняла корзину. Из-под лохмотьев показались две тоненькие ручонки. Один из охранников зарычал чтобы они убирались с дороги и шлепнул по корзине. Фрукты рассыпались. Девочка со злостью уставилась на повозки, потом подобрала два банана и в отчаянии бросила их Анне и Мэри, а потом убежала сверкая розовыми пятками. Фрукты шлепнулись на сено у борта повозки, это немного вывело Мэри из оцепенения. Анна взяла ее руку, крепко сжала, стараясь найти что-то знакомое в ее лице, некоторое подобие прежнего неповиновения.
– Мэри, он ничего не почувствовал. По крайней мере, он умер быстро.
Мэри перевела пустой застывший взгляд и посмотрела на Анну:
– Да, – она взглянула через плечо на повозку, где ехали поникшие пираты, закованные в кандалы, – держу пари, нам это не удастся.
А потом она опять ушла в себя, плотно сомкнув глаза. Анна чувствовала, что Мэри уже ничто не волнует, ни плен, ни унижение, ни страх, ни даже сама Анна. У нее мелькнула мысль о том, что, по крайней мере, хорошо, что Майкл не видит ее такой смирившейся со всем.
***
Тюрьма Порт-Ройала представляла собой подземный лабиринт сырых крысиных нор и холодного камня. В каждой тесной затхлой клетушке был один или два глиняных таза для – испражнений, две деревянных скамейки и какие-то кишащие вшами лохмотья вместо одеял. Окна вообще не было, свет проникал только через решетку от чадящих, мерцающих фонарей в коридорах.
Анну и Мэри провели по грязным переходам, грубо сорвали кандалы и втолкнули в маленькую клетушку. Мэри прислонилась к каменной стене и с отсутствующим видом потирала запястья. Анна металась взад-вперед перед решеткой.
– Черт бы их всех побрал, – наконец прошипела она. Мысль о трусости и унизительной капитуляции приводила ее в бешенство.
Она остановилась и прислушалась, слух ее обострился. Кто-то приближался. Вдруг дверь распахнулась, и здоровенный охранник бросил им две миски и флягу с водой. Вода выливалась на пол, растекаясь грязными ручейками у их ног.
– Ваш обед, леди! – он злобно рассмеялся и удалился в коридор.
Анна подождала, пока затихнут его шаги и на клонилась, чтобы разглядеть пищу.
– Должно быть, они скоро собираются нас повесить, если не хотят переводить продукты.
Вода была прохладной и свежей но в мисках ни чего не было, кроме нескольких ломтей черного хлеба и двух перезревших бананов.
– Можешь есть мою порцию, – Мэри с отвращением отодвинула миску.
Анна села рядом с ней и стала методично жевать хлеб, откусывая маленькими кусочками, затем банан и придвинула пищу Мэри. Так они сидели пока день не стал клониться к закату.
Анна говорила мало и всегда о прошлом, приключениях, шутках, секретах которыми они делились она пыталась развеселить Мэри но не была уверена что та ее хоть немного слышит.
– Когда погиб Майкл – начала она тихим голосом, – я думала, что умру. Я хотела умереть. По крайней мере, какое-то время. Ты знаешь каково мне было. Ты помогла мне, Мэри. Ты заставила мое тело и сердце ожить – она посмотрела слушает ли ее Мэри.
Мэри медленно повернула к ней голову и попыталась улыбнуться. Ее улыбка была еле заметной но в этот момент Анна подумала что эта улыбка самое прекрасное из того что она видела и теперь уже вряд ли когда увидит. Воодушевленная она продолжала.
– Ты говорила мне, что любовь придет снова, помнишь?
Немного подождав Мэри заговорила с горечью в голосе.
– Теперь уже ничего не вернется. Они повесят нас, Анна. Нет времени для прощений, извинений. Раньше чем через неделю мы умрем, попомни мое слово.
Анна опять сжала ее руку.
– Я не могу поверить в это, Мэри. Я не верю. До тех пор, пока веревка не затянулась на моей шее, я не верю в это, – она еще сильнее сжала руку Мэри, пытаясь причинить ей боль, чтобы вывести из летаргии.
– Том мертв, Мэри, но ты жива. Ты жива! И мы еще можем из всего этого выпутаться!
Вдруг лицо Мэри искривилось, как будто она получила сильный удар.
– Да, я жива! Я больше, чем жива! Я беременна!
Анна отпрянула от неожиданности, вытаращив глаза:
– О, Святой Боже! – прошептала она. – Мэри, ты – уверена?
Мэри печально кивнула и зажмурилась, пытаясь подавить рыдания.
– Около трех месяцев, – она упала Анне на грудь, – Том был так рад! Он хотел сына! – Мэри выпустила на волю свое горе. Она, как могла, старалась не разрыдаться.
Обняв Мэри, говоря ей слова утешения, она почувствовала закрадывающийся в нее страх. Она не думала об этом, даже не заметила, что у нее самой не было месячных. Два месяца, или только один? Она заметила, но считала, что это произошло из-за потрясения и смерти Майкла. Возможно, о Боже, возможно, она тоже беременна. Анна обвела камеру диким взглядом. Находиться в тюрьме было мучительно, да к тому же еще беременной! Она пыталась припомнить симптомы прошлой беременности, но замешательство и паника не давали ей собраться с мыслями. Единственное, что она могла вспомнить, это быстро полнеющую грудь. Она отогнала эти мысли. Нельзя позволить, чтобы Мэри заметила ее отчаяние. Тоненький голосок рассудка в ее сердце говорил: время покажет, пока она ничего не скажет, твердо пообещала себе Анна. Одной беременной женщины в этой клетушке достаточно.
Ночью она старалась уснуть, лежа на жесткой скамье. К счастью, Мэри, истощенная испытаниями, выпавшими на их долю, и своей печалью, быстро уснула. Лежа в темноте, Анна прислушивалась к шуршанию разных тварей. Хорошо еще, что скамья была приподнята над полом больше, чем на фут. Она думала, что была знакома с тьмой, но ничто не могло сравниться с чернотой этой уродливой дыры. Она ничего не видела, но чувствовала, как у ее ног снуют тараканы.
Женщина не знала, сколько времени пролежала так, пока не услышала осторожные шаги, приближающиеся к их двери. Шаги стихли, и над каменной стеной Анна увидела отблеск света от горящей свечи. Вдруг дверь с шумом распахнулась. В черной тишине этот звук напоминал выстрел, и она была почти ослеплена светом.
Это возвратился их огромный охранник. Он посмотрел на женщин со зловещей усмешкой акулы. Анна сразу же распознала его намерения. В ее голове вспыхнула мысль о ребенке Мэри и, возможно, о ее собственном. Она лучше умрет, чем это чудовище коснется одной из них. Анна почти зарычала, ее голос был громким и угрожающим в этой крохотной клетушке:
– Убирайся отсюда к черту! – она сжала кулаки и вскочила на ноги. На какое-то мгновение стражник растерялся. Нервно облизывая губы, он посмотрел на Мэри, которая уже проснулась и встретила его остекленевшим взглядом, затем на Анну, похожую на готовящуюся к нападению змею. Молниеносным движением он схватил Анну за руку. Так же быстро она подняла другую руку, и изо всей силы ударила его по уху кулаком. От боли охранник взвизгнул.
– Вон! – пронзительно закричала Анна. Эхо ее крика разнеслось по всему коридору. Она услышала шум – приближались другие стражники. Охранник повернулся на каблуках и захлопнул за собой огромную дверь. Он постоял еще немного, глядя на нее с угрожающей насмешкой, а потом ушел.
– Быстрее! – прошептала Мэри, – свеча!
Анна схватила огрызок свечи, валявшийся на полу, загасила его и спрятала под блузку Мэри была права В этом аду может пригодиться любая мелочь.
Анна и Мэри находились в своей камере, истекая потом днем и дрожа от холода ночью. Так как свет к ним не проникал, они могли судить о времени только по изменению температуры. Стражники – их было двое – продолжали бросать им скудную пищу. Женщины ели, не потому что были голодны, а потому что понимали, им нужно поддерживать силы для побега. Спасение, побег, были единственной темой их разговоров, их планов. Они понимали, что им не выбраться из камеры, используя силу. Стены были толстыми, а дверь никогда не открывалась достаточно широко, чтобы они могли справится со стражниками, даже если бы имели оружие. Они также знали, что их куда-то повезут, чтобы представить перед судом. Главной надеждой было то, что их не будут держать в этой яме слишком долго, чтобы, когда появится возможность, они были бы в состоянии быстро передвигаться. Женщины ждали и старались сохранить надежду.
Через неделю стали появляться любопытные посетители, неся долгожданный свет и хоть какое-то развлечение. Хорошо одетые дамы, жены плантаторов и местных аристократов с шелковыми зонтиками от солнца осторожно переставляли с камня на камень ноги в изящных туфельках. Они преодолевали темный проход, поддерживаемые своими мужьями, чтобы поглазеть на плененных пиратов.
Анна и Мэри были уникальны, но не потому что они были «женщинами, сбившимися с пути», – это было обычным явлением на островах, а потому что проникли в мужской «бастион» и господствовали на море почти два года.
Один за другим появлялись любопытные носики дам у открытой решетки двери камеры. Их глаза широко распахивались, когда они смотрели на пленниц, как будто они обнаружили новый вид паука. Посетители с ужасом что-то шептали друг-другу, но Анна и Мэри не могли понять, что они говорят. Наконец, дамы удалялись с чувством самодовольной праведности, уверенные в своем превосходстве.
Вначале Анну злило это шоу, но потом она стала радоваться любому развлечению, каким бы утомительным оно не было. После того, как очередная посетительница уходила, они с Мэри долго обсуждали ее наряд, манеры, различные выражения.
Но однажды у двери появилось новое лицо. Мужчина прошептал:
– Анна! Анна Кормак! Это ты?
Анна вскочила, когда услышала свою девичью фамилию, заторопилась к двери и стала вглядываться в посетителя.
– Да. Я – Анна Кормак, а вы кто?
Чье-то знакомое лицо придвинулось ближе. Пламя свечи освещало грубые черты лица с большой седой бородой, озарившееся улыбкой – Анна чувствовала теплоту даже через двери, но не могла вспомнить, кому принадлежит это лицо. Знакомое, но пока еще неизвестное.
Человек опять заговорил, и на этот раз его голос зазвенел у нее в голове, воскрешая память детства.
– Это я, девочка, Робин! Твой старый приятель с «Профита»!
– Робин! – засмеялась она, ее глаза наполнились горячими слезами, – Робин, мой старый друг! – она попыталась прикоснуться к его лицу, но щель в двери была слишком мала, а плотная решетка не позволяла ей просунуть руку.
– Как ты нашел меня? – ее голос дрожал.
– Все в Карибском море знают, что ты здесь, девочка! Да и полсвета тоже! Я уже больше двух лет слышу о тебе!
– О, Робин! Боже мой, как приятно видеть лицо друга в этой чертовой дыре! Как хорошо, что ты пришел!
– Это все, что я мог сделать, мышка. Ты была тогда очень похожа на озорного мальчишку, – его лицо дрогнуло. – Но я никогда не думал, что тебя ожидает такой вот конец.
– Я тоже, Робин. Но вот я здесь. У тебя есть какие-нибудь новости? Что они собираются сделать с нами?
– Вы нанесли большой урон острову, и сэр Николас хочет, чтобы всех вас повесили. Но многие – против, и я в том числе. Есть такие, которые говорят: «Нельзя вешать женщину, какое бы преступление она не совершила». Поэтому у тебя все еще есть шанс, девочка. По крайней мере, шанс!
Анна стала поспешно задавать вопросы, зная, что в любой момент стражник может приказать ему отойти от двери. Последние десять лет он был матросом на торговом судне, плавал из Чарльзтауна в Нью-Йорк, Ньюфаундленд, Бристоль и к Африканскому побережью.
– Я слышал о падшей мадам Бонни почти везде в южных морях. Я знал, что это ты, потому что слышал, что ты вышла замуж за этого мошенника, Джеймса Бонни, чем был очень разгневан твой отец.
Анна ничего не сказала. Она только. опустила глаза при упоминании об отце.
– Неужели он не может помочь тебе, девочка? Он все еще занимает высокое положение в Каролине и, возможно, он мог бы…
– Он никогда не поможет мне, Робин, – Анна не дала ему договорить, он отказался от меня несколько лет назад и больше не считает своей дочерью. Нет, – она улыбнулась, – я должна сама выпутаться из этой ситуации.
Он, как мог близко, наклонился к решетке:
– Ты знаешь, я все для тебя сделаю, девочка! Я не буду спокойно стоять в стороне и ждать, как тебя повесят.
Комок застрял у нее в горле, и она еще раз протянула руку к его лицу, но решетка опять не позволила ей дотронуться до него.
– Робин, как я рада тебя видеть!
Робин оглянулся на звук приближающихся шагов охранника:
– Не падай духом, мышка. Я всего лишь старый матрос, но сделаю для тебя все, что смогу, – он усмехнулся, – друзья познаются в беде, да? – и он ушел.
Анне хотелось окликнуть его, позвать назад, но она сдержалась. Она повернулась к Мэри, которая спокойно слушала, сидя на скамейке.
– Думаешь, он сможет помочь?
Анна пожала плечами и с грустью в голосе сказала:
– Если сможет, то обязательно поможет.
***
После двух долгих недель лишений и отчаяния женщин вывели на свет и погрузили в повозку. Их перевозили в Сантьяго де ла Вега.
Анна спотыкалась, выйдя на дорогу со связанными впереди руками. Она щурила глаза, отвыкшие от солнечного света. Робин сообщил ей, что Джек, Фезерстон, Корнер, – все находятся в этом же лабиринте. Но все-таки она была поражена, когда увидела, что и других стадом выводят из тюрьмы, прикованных цепями друг к другу, и грузят в другую повозку.
«Неужели мы выглядим такими же несчастными, как они», – подумала Анна. Она ужаснулась, насколько быстро человек ломается, когда его лишают даже такой простой вещи, как солнечный свет. Люди, похожие на ползающих по земле тварей, презренных паразитов, бегущих из одного угла в другой, моргающих, как летучие мыши, и молча обозревающих все вокруг. Она отогнала эту мысль и подумала о долгом переезде, который ждал их впереди. Возможно, камера в новой тюрьме будет лучше. Бог знает почему, но она чувствовала, что там будет не хуже. И действительно, тюрьма в испанском городе была более пригодна для проживания, но не из-за щедрости правительства, а из-за случайного природного бедствия. Тот же самый ураган, который разрушил Сант-Катарину и унес Майкла, нанес сильный удар и по Ямайке. Так как тюрьма Порт-Ройала была вкопана в грунт, она практически не пострадала. Но тюрьма испанского города была изрядно подпорчена ветрами, и, хотя камеры оставались надежными, в стенах образовались небольшие трещины. Через них и через маленькие окошечки сюда проникал свет и воздух. Однако, эти «преимущества» компенсировались другим наказанием. Из-за того, что камеры были более открытыми, заключенных оставляли в кандалах.
Анну и Мэри втолкнули в камеру. Стены с одной стороны были каменные, а с другой – из твердой древесины. Тяжелые металлические цепи быстро натерли лодыжки, и женщины знали, что им не избежать инфекции.
Чуть дальше по коридору они видели камеры, куда были заключены остальные. Суд назначили на следующий день – 18 ноября.
Но за Анной и Мэри не пришли. Джека и остальных членов команды вывели из камеры, и женщины по очереди смотрели в маленькое окошко, как пиратов под конвоем ведут через тюремный двор в административное здание. Даже закованные в цепи, они находились под усиленной охраной.
– Бог знает, как они могут сбежать, – колко заметила Анна, – если они стреножены так же, как мы.
Площадь заполняли зрители. Их было гораздо больше, чем Анна когда-либо видела. Прекрасные леди и джентльмены, рабочие с плантаций сахарного тростника, купцы, моряки, местные жители толпились перед их окном, отделенные только высоким деревянным забором и кольцом вооруженной охраны.
– Посмотри, – на другом конце площади Мэри заметила уличного торговца, рекламирующего свой товар – крошечные репродукции с изображением виселицы.
Весь день женщины ждали, что их заберут, но никто не приходил. Мозг Анны напряженно работал, она вдоль и поперек исследовала камеру, ища пути к спасению. Вопреки всему, она надеялась, что команда, возможно придумала план их избавления. Возможно, Джек придумал, как их освободить.
– Я не успокоюсь, черт бы их побрал, – сказала Анна, – когда они все-таки придут за мной, по крайней мере, одного я заберу с собой.
Мэри скорчила гримасу:
