Текст книги "Звезда моря"
Автор книги: Памелла Джекел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
***
Анна достигла вершины своей карьеры, она стала королевой пиратов. «Куин» был плавающим замком с командой в составе сорока человек.
Мэри уже давно не маскировалась под мужчину, а пираты, хоть и ворчали, но терпеливо привыкали к ее новому обличью, потому что еще раньше она зарекомендовала себя мастером морского дела, и все знали, что она отлично владеет шпагой. В отличие от Анны, Мэри не выставляла напоказ свою женственность. Она носила неяркую одежду, короткие волосы и бегала босиком по всему кораблю вместе с командой. Ей не доставляло удовольствия, как Анне, примерять награбленные драгоценности, а Анна проводила свободное время, придумывая фасоны блузок и бархатных брюк.
Хозяин «Куина» – Джордж Фезерстон спокойно управлял судном, консультируясь с Анной каждый день. Калико – настоящий капитан корабля – был счастлив пока у него были ром и опиум. Дважды в день он одевал свой камзол, прогуливался по палубам, осматривал, все ли в порядке, затем садился играть в кости или сосредоточенно изучал карты, вспоминая старые победы. Джек и Анна больше не были любовниками, но оставались друзьями. Люди одного круга, связанные воспоминаниями о прошлом, они имели поддержку в лице своего корабля.
В те редкие, ночи, когда они спали вместе, Анна и Джек были очень нежны, как будто держали в своих руках разбитые мечты. Анна знала, что такое не может длиться долго, но сейчас она была счастлива.
Однажды, наедине, она спросила Джека, почему он пьет. Тот, глядя поверх высокой кружки, ответил:
– Ром развязывает веревки, которыми связан идол внутри меня.
Анну охватили печаль и раздражение.
– Ты имеешь в виду – животное.
Он грустно улыбнулся:
– Все равно…
Первый корабль, захваченный ими в следующем месяце, стал настоящим сюрпризом. Это был высокий корабль одного купца из Новой Англии. Судно было тяжело загружено и плыло медленно. Анна в подзорную трубу разглядела его хорошее вооружение. Она насчитала большое количество бойниц по обеим сторонам корабля. Он шел медленно, не подозревая, что к нему подкрадываются. Фезерстон подошел к Анне.
– Все правильно. Вам нужно показать, что вы его не упустите.
Анна подумала о Вейне, который был изгнан за то, что уклонился от сражения. Но эта «добыча» была настороже. Инстинкт подсказывал женщине, что это был отличный объект для нападения. И отступать, когда вся команда смотрит на нее и рвется бой, было невозможно.
Она дала экипажу команду спуститься, а сама рассматривала купеческое судно. Казалось, они не подозревали об опасности. Фезерстон взял штурвал, а Мэри повела судно так, чтобы добиться преимущества перед противником. Команда сбилась в кучу на уровне планшира, держа оружие. Купец из Новой Англии увидел перед собой большой сторожевой корабль, по-видимому, груженный балластом, который быстро двигался.
Джек вышел на носовую часть судна, и Анна протянула ему подзорную трубу.
– Веди корабль, капитан, – рассеянно сказала она, – судно купца хорошо нагружено.
Он вырвал подзорную трубу из ее рук и какое-то время рассматривал корабль на горизонте, затем перевел взгляд на спрятавшуюся внизу команду.
– Мы возьмем корабль, – он стукнул подзорной трубой по бедру. Никто не улыбался, у каждого теперь была своя роль.
Они были уже на достаточно близком расстоянии, когда рассмотрели флаги и опознали судно.
***
– «Благоразумная Танна» из Бостона, хозяин Израел Бемис! – прокричал им шкипер.
– А вы из какого порта? – спросил он и поднял английский флаг.
– С моря! – прорычал Джек. Анна видела, что Фезерстон дал сигнал, и из огромного бака на корабль посыпались пушечные ядра, а потом через пробоины в нос корабля хлынула вода.
Анна видела, как Мэри подняла на мачте черный флаг и подала сигнал команде. Все сразу же собрались и, крича, как демоны, размахивали своим оружием. Анна поспешила к ним. Быстрым маневром Фезерстон развернул «Куин» по ветру и пошел рядом с «купцом». Крюки, как стрелы, впились в такелаж «купца», и теперь они шли почти вплотную.
Это была быстрая, суровая битва. Все кончилось через несколько минут. Оружие рассекало воздух, и Билли, пошатнувшись, упал, его – череп был раскроен саблей… В этот момент Анна выхватила нож и вонзила его в грудь моряка. Нож вошел в тело мягко, но она боялась, что получит ответный удар саблей. Вместо того, чтобы отступить, она прыгнула ему на грудь. К счастью, он был маленького роста, и она держала его до тех пор, пока в его легкие не попала кровь, и не закатились глаза. Удивляясь собственному бесстрашию, она вытащила из тела мужчины нож, обтерла лезвие и приготовилась к встрече с другим врагом. Но ее остановил сигнал отбоя.
Израел Бемис, с рассеченной щекой, был сброшен с палубы «Танны» в баркас, вместе с большинством его команды. Анна посмотрела на лежащее у ее ног тело Билли. Его глаза смотрели прямо, на нее, безжизненные, тусклые, но удивительно спокойные. Анна почувствовала, что сейчас разрыдается, но как-то сдержалась. Она подняла голову и увидела на палубе Джека, который стоял без капитанской одежды и громко приветствовал команду. Вдруг она почувствовала себя старой и измученной. Рука ее по сравнению с рукой Билли была иссохшей и огрубевшей. Потом она очистила саблю, перед тем, как убрать ее. Кровь, стекающая по блестящему острию, напомнила ей, как стекает по ножу соус во время еды. И она провела по металлу языком. Она почувствовала резкую тошноту и отвращение от того, что ей приходится убивать.
На следующий день тело Билли и еще двоих погибших приняло море. Джек, следуя вечным морским традициям, распродал с аукциона все вещи погибших. Анна купила все, принадлежавшее Билли. Его рубашки не подошли ей, так как она была шире его в плечах. Но его флейта из слоновой кости была спрятана в ее личный тайник: флейта будет напоминать его голубые глаза и широкую улыбку.
Той ночью Анна шила, а Мэри чистила свои пистолеты. У нее их была целая коллекция, она промазывала их маслом с такой тщательностью, как любая благородная дама расчесывала и укладывала бы свои волосы. Том и Мэри считались супружеской четой: они рано уходили в каюту, были вместе целыми днями, следили друг за другом в битве… Мэри никогда не уклонялась ни от работы, ни от сражений, а Том никогда не освобождал ее от этого. Анна считала, что это – странное ухаживание, но ничего не говорила.
Сейчас она заметила довольное лицо Мэри и сказала:
– Знаешь, я по-своему тебе завидую.
Мэри удивленно посмотрела на нее:
– Да, и почему же?
Анна склонила голову над шитьем.
– Дважды в твоей жизни была любовь. Однажды во Фландрии, и теперь – в море, – она откусила нить, – некоторые женщины не знают, что такое любовь.
Мэри улыбнулась:
– Тебя вряд ли можно причислить к таким. У тебя, конечно же, не было недостатка в любви.
– У меня никогда не было недостатка в мужчинах, – поправила ее Анна, – но любовь – это другое. Мне не встречался человек, который по-настоящему знал бы и любил меня. Ближе всех был Джек, – она снова опустила голову, – а теперь и его нет.
Мэри пожала плечами.
– Я бы не стала тратить слезы на такого, как он. Я всегда удивлялась, что ты в нем нашла? Он родился пьяницей.
Анна выпрямилась, но затем грустно произнесла.
– Он не всегда был таким. Я не знаю, почему он изменился. Это не просто из-за травки и рома. Кажется, он заполняет пустоту, которая находится внутри него. Он никогда не был слишком сильным, как это казалось.
Мэри усмехнулась; у нее не было настроения делить с Анной тоску.
– Ты сожалеешь о своей жизни? – она окинула взглядом просторную каюту, жестом указала на прекрасное белье и постель. – Разве не этого ты всегда хотела?
– Ах, – Анна кивнула, – нет, я ни о чем не жалею, но, – в ее глазах промелькнула печаль, – впервые в жизни я… боюсь, боюсь не знаю, чего.
Мэри улыбнулась:
– Мы все боимся. Но я всегда заставляю себя делать то, чего боюсь больше всего. Страх нужно хватать за загривок и объявлять себя его хозяином. Тогда я чувствую, что живу.
Анна продолжала шить, но мысли в ее голове путались. Должны быть другие способы, чтобы чувствовать себя живой, а не только укрощать страх и рисковать жизнью каждый день. Она обречена любить человека, который недостоин ее? Всегда ли ее будут одолевать чувства? А потом, когда они остынут, она останется вялой и безжизненной? Она привыкла к опасностям и драмам так же, как Джек к рому. Анна взглянула на Мэри. Казалось, подруга так уверена в себе. Познает ли она сама когда-нибудь такую удовлетворенность, искреннюю веру в любовь, от которой сияло лицо Мэри? Она бессильно отложила шитье в сторону и пошла на палубу.
Глядя на звезды, по которым моряки находили дорогу в тропических водах, она успокоилась. Ориентироваться по звездам в тропиках было легче, чем в северных широтах; здесь было меньше облаков. На небе не было полярной звезды, но Анна хорошо знала другие созвездия, и ей казалось, что они указывают ее судьбу. Огромное море и звезды заставили ее почувствовать, что она такая маленькая; женщина поняла, что вся земля – это крошечный плот во Вселенной, а ее корабль – лишь пылинка на этой земле, а сама она – одна из команды. И тяготящее ее одиночество было лишь, одной из мыслей во Вселенной ее ума.
«Куин» направлялся на север. В команде было уже меньше тридцати человек. Анну не беспокоило, что количество людей изменилось, но она знала, что они не смогут напасть на хорошо вооруженное судно таким составом, и каждому приходилось работать за двоих.
К северу от Испаньолы на «Куине» заметили красивое судно под английским флагом. Анна пристально разглядывала его в подзорную трубу. Она знала, что по меньшей мере три военных корабля – «Даймонд», «Ладлоукасл» и «Уинчелси» вышли из Ямайки на поиски «Куина» и его команды. Вряд ли они могли встретиться с одним из кораблей Ее Величества. Как только Анна поняла, что перед ними не военный корабль, она позвала Мэри. Та молча взяла подзорную трубу и какое-то время смотрела в нее, затем кивнула Анне:
– Я бы взяла его. Нам нужна провизия и люди. Женщины начали готовить корабль к атаке.
Джордж Фезерстон дал полный ход, и уже через три часа они подошли к судну, которое даже не пыталось уйти от них.
Анна думала, стоит ли ей будить Джека, крепко спавшего после хорошей выпивки. Но решила, что не стоит, так как не чувствовала реальной опасности.
– Кто вы? – прокричала она офицеру на палубе, когда они поравнялись.
– Тюремный корабль «Джуэл»! Я капитан Скаретт и предупреждаю вас не подходить близко.
Суда находились рядом, чуть не касались друг друга. Анна побежала на другое место на палубе, чтобы лучше все рассмотреть. Мэри опять подошла к ней:
– Ты видела ту дыбу, – она указала на какое-то хитроумное приспособление посреди корабля. Анна вздохнула, когда поняла, что это такое. На палубах «Джуэла» были различные приспособления для пыток сразу четырех человек. Здесь были кожаные кандалы, которыми растягивали тела жертв, на палубе стояло три столба, у которых секли преступников. Анна снова взглянула туда и поняла, что к самому дальнему столбу привязано нечто, напоминающее человека. Там были разбросаны цепи, оковы и другие замысловатые вещи.
– Боже мой, мы прервали порку! Это настоящий плавучий ад! – Она крикнула Фезерстону: – барабанщику отбить дробь!
Барабанщик принялся за свое дело. Анна прокричала капитану:
– Мы с моря! – черный флаг взлетел на мачту. – Это корабль Калико-Джека и мы хотим высадиться к вам, – она смотрела на людей, собравшихся на палубе, – мы убьем всех, кто против нас!
Анна издала воинственный клич и, обнажив саблю, прыгнула на соседнее судно. Битвы не было.
Капитан Скаретт отдал приказ сражаться, но никто не поднял оружия. Анна и ее команда увидели стоявших в ряд моряков, оружие их было в ножнах.
Анна позвала Мэри, которая сразу же подошла к столбу, где был привязан человек, и разрубила веревки. Жертва упала.
– Он мертв, – крикнула Мэри.
Анна повернулась к капитану, в ее глазах светилась ярость. Капитан стоял перед ней, подтянутый, невысокого роста, с небольшим брюшком. Лицо его было сердитым. Он плюнул Анне под ноги и заявил:
– Итак, вы та самая известная девка Бонни, да? Гроза морей? – он повернулся к ней спиной и важно пошел к своей команде.
Анна быстро вытащила саблю. Капитан взвился от вида оружия, и в этот момент лезвие коснулось его щеки. От этого удара он упал на колени. Тонкая струйка крови стекала к подбородку. Он медленно поднялся, злобно морща лицо:
– Убирайтесь с моего корабля! Я вас всех выпорю!
Анна посмотрела на его команду, стоявшую совершенно спокойно. Они отводили глаза, как будто не желали быть свидетелями такого позора. Пираты топтались за ее спиной.
– В самом деле, – сказала женщина, – мне кажется, что на сегодняшний день у вас было достаточно порки.
– Это корабль Его Величества! Я – офицер Его Величества! Я требую, чтобы вы покинули этот корабль!
Анна поднесла острие сабли к его горлу:
– Мне не нравятся Ваши манеры, – она позвала Корнера, не сводя глаз с потной шеи Скаретта. – Привяжи этого суетливого капитана к столбу, Дик!
Корнер увел капитана, и Анна услышала шум из-под досок.
– Что это? Кто там? Выходите!
Послышался звук тяжелых шагов и звон цепей.
Затем появилась фигура в лохмотьях. У этого человека была борода, но волосы не могли скрыть шрамов на его лице. От старых ран на щеках остались белые рубцы. На нем был железный ошейник, соединявшийся цепью с кандалами на лодыжке левой ноги. Он подпрыгивал на одной дрожащей ноге, как старый аист, а другая волочилась сзади. Анна остолбенела:
– Боже мой! Кто вы?
Он тихо ответил:
– Бойд, мэм, заключенный из Нью-Чейт.
– Куда вас везут?
– Говорят, в Вест-Индию. Работать на плантациях сахарного тростника.
– Боже мой! Что же вы такое сделали, что с вами так обращаются?
Изможденный старик сделал шаг назад и с чувством достоинства произнес:
– Я – правая рука капитана! Мне повезло больше, чем другим.
Глаза Анны округлились от удивления, и она подошла к люку, попытавшись его приподнять. Но он был плотно закрыт.
– Джордж! Корнер! – крикнула она, и несколько мужчин бросились открывать люк. Ядовитый воздух ударил в нос, и Анна с Мэри отшатнулись.
Корнер вернулся с верхней палубы.
– Анна, их там еще больше. Все прикованы, как собаки.
Женщина пошла наверх и увидела десятки немощных людей, прикованных друг к другу. Этим рабочим доверяли. Это была «элита» среди всех заключенных.
В трюмах корабля находились остальные узники, корчившиеся здесь, как в аду. Зловоние было невыносимым, но женщины, Том и еще несколько человек спустились вниз с факелами. Здесь находились убийцы, насильники, грабители, сводники и проститутки, жалкие воришки. Мужчины и женщины, молодые и старые, были прикованы друг к другу, как звери, и дрожали от страха. У некоторых на лбу было клеймо «У» – уголовник. Все были очень слабы, они лежали и смотрели, как Анна и Мэри спускаются по лестнице.
– Божья матерь! – прошептала Мэри. – Посмотри туда, – она указала в самый темный угол. Два трупа, наполовину сгнившие, наполовину съеденные паразитами, лежали там.
Анна поднималась по лестнице, ее шок сменился ненавистью, ее трясло от злости.
– Мы должны привести их наверх, ребята, – сказала она, – тот, кто может идти, пусть идет, тех, кто не может – нужно перенести.
На удивление никто не перечил. Через некоторое время заключенные лежали на палубе – свободные от оков, они подставляли лица солнцу. Когда команда пиратов увидела этот ужас на королевском корабле, она стала взывать к справедливости.
– Вздернуть капитана, – кричал Фезерстон, – а потом бросить его акулам на съедение!
– Да! – одобрительно отозвались остальные, – и офицеров тоже!
Анна посмотрела на команду корабля, стоящую у планширов и робко смотревшую на нее. Они не сделали попытки ни помочь, ни помешать спасению этих несчастных. Но она знала, что капитан не мог сделать все это в одиночку.
– Нет! – удержала она своих людей, – пусть заключенные сами с ними расправятся. Это будет справедливо.
Большинство узников было ослеплено светом, но они сразу же ожили, как только пираты дали им воды и похлебки. Некоторые были без сознания. Один бессвязно бредил.
– Это корабельный хирург, – прошептал Бойд Анне, – он был за нас, но капитан его тоже пытал. Он пробовал организовать мятеж, но его подавили.
Хирург стонал и катался по палубе, и Анна видела свежие рубцы на его спине: его недавно жестоко пороли. Несмотря на пытки, он выживет, так как выглядит намного лучше остальных.
– Как его зовут? – спросила она Бойда.
– Доктор Майкл Рэдклифф, мадам. Мы взяли его в Бристоле. Надеюсь, он выживет.
Анна мрачно ответила:
– Выживет, Бойд.
Через несколько часов заключенные поняли, что они, наконец, свободны. Анна не успела им дать команду, и они бросились на связанного капитана, как бешеные волки, разрывая его на части голыми руками. Кто-то взял пику, кто-то кнут, через несколько минут тело капитана превратилось в кровавое месиво, его форма была разорвана в клочья, глаза вылезли из орбит от страха.
Когда заключенные подошли к офицерам, жажда мести уже немного поутихла. Некоторые из команды предпочли броситься в воду, нежели вынести пытки, подобные тем, что они только что видели.
Анна знала, что не сможет противостоять насилию, так как ее команда жаждала того же. Она распорядилась, чтобы «Джуэл» снабдили провизией и отправили своей дорогой. Они с Мэри взяли к себе хирурга, который едва ковылял и покинули корабль.
Когда они оказались на палубе «Куин», Анна оглянулась и увидела, что капитана корабля Его Величества выпороли до бессознательного состояния и посадили на корточки перед стволом пушки. Она видела, как заключенные зарядили пушку, и удар снес капитану голову, как тыкву, разбрызгивая по палубе кровь, разбрасывая кости.
Анна посмотрела на Мэри, которая не в силах была оторвать глаз от этой сцены.
– Когда крысам нечего есть, они набрасываются друг на друга, – пробормотала Анна. Мэри сморщилась, и они повели хирурга вниз.
Женщины привели врача в кормовую часть судна, к Фезерстону, и уложили в постель. Он попытался вскочить, бросился к Анне и заколотил кулаками по ее спине. Его безумные темные глаза были открыты, он так же внезапно упал на койку и успокоился.
Анна стояла и смотрела на него. «Даже, если он смотрит в лицо смерти, он не сдается, – подумала она, – он воин».
***
Той ночью женщина бродила по палубе, мысли ее были далеко отсюда. Она ощущала беспросветное одиночество. Ей было не с кем поделиться своим беспокойством. Мэри, ее названная сестра, отдала свое сердце Тому.
Ее мысли были подобны быстрому ветру, носившемуся над бесплодной землей. Она не могла выбросить из головы мысли о Джеке. Почему в их любви пропало доверие и уважение? Им было трудно оставаться друзьями. Кто знает, чья рука первой отвесила пощечину, когда они начали ссорится? Размышления Анны были прерваны шепотом и бормотанием. Так ведут себя заговорщики. Она знала людей, которые собирались под мачтой, чтобы пожаловаться друг другу, но не подошла к ним, а специально ушла подальше на корму.
Ее опасения оправдались, утром произошла стычка. Гуннер Харвуд-вышел вперед, неся перед собой черный шар, как предупреждение о смерти. Он показал его всем, а потом протянул Анне. Ее охватила волна негодования. Он передал его ей, а не Джеку. Анна взглянула на капитана, тот смотрел вперед, положив руки на штурвал. Только играющие желваки выдавали его. Женщина распечатала письмо дрожащими руками и прочитала: «Мы обвиняем Калико-Джека в пьянстве и в том, что он уклоняется от захвата судов и трофеев. Мы берем корабль в свои руки, и нечего женщинам управлять нами. Запасы кончаются. Трюм пуст».
Анна в смятении покачала головой, не в силах ничего произнести. Джек оставил штурвал и взял письмо из ее рук. Насколько она могла судить, он был абсолютно трезв. Джек быстро прочитал петицию, выбросил ее и повернулся спиной к Анне.
Теперь он стоял лицом к команде, Анна видела его плечи, чувствовала, что его воля взметнулась, как флаг. Ей тут же захотелось подбежать и обнять его как раньше, – в тот момент это был ее Джек. Он холодно на нее посмотрел.
– Парни, вы думаете, я не знаю, чего вы хотите? – спросил он с хмурым видом. – Мы шли хорошо, к тому же с большой добычей. Не поворачиваясь к Анне, он смотрел на пиратов, стоявших вокруг, – и вы считаете, что я не знаю, как все это удалось?
Послышалось чье-то ворчание, и Джек взвился, готовый принять бой:
– Эй, ты, говори! Капитан слушает!
Карти мрачно пробормотал:
– Ты же знаешь, Джек, женщины приносят кораблю несчастье. Их не берут даже на медицинские суда.
– Эй, – крикнул кто-то смело, – или веди нас, или оставь, Калико. И забирай ее с собой!
Джек усмехнулся, как старый добрый дядюшка. У Анны отчаянно забилось сердце, но она ничего не сказала.
– Эй, парни, – усмехнулся Джек, – я все это знаю. Я позволил даме и рому проявить себя и взял передышку. А кто не грешен? – Он хлопнул соседа по плечу. – Корнер! Я знаю, что в свое время ты тоже этим увлекался! И ты, Эрл, и ты, Фезерстон! – он неприятно засмеялся. – И кто меня за это обвинит? – он посмотрел на Анну с вожделением, приглашая взглядом остальных сделать то же самое.
Анна была шокирована и унижена. «Они сейчас все заодно, – думала она, – и он выберется из этой заварухи на моем горбу».
Джек продолжал:
– Но я еще могу доказать оружием, чего стою. В самом деле, – он вдруг взбесился, – вам придется отобрать у меня корабль. Я закрою женщину в трюме, если должен это сделать, но не сдамся!
– Уже поздно, Джек, – твердо сказал Корнер, – ребята не хотят, чтобы ты был капитаном.
– И ты тоже, Корнер? – взвился Джек. – Ты хочешь вести «Куин» вместо меня? – он злобно ухмыльнулся, – у вас не хватит сил, ребята! Кишка тонка!
Корнер спокойно ответил:
– Я принимаю твой вызов, Джек. Как сделали бы это все остальные.
Джек посмотрел на него, но Анна ничего не могла понять по его глазам.
– Ладно, я буду драться с каждым из вас, согласно уставу. А пока, кто из нас двоих – ты или я!
Теперь, когда все было решено, наступила тишина: каждый понимал, что произошло. Джек повернулся к Анне, прищурил глаза:
– А ты, сука, иди вниз. После того, как я покажу этой своре, кто капитан «Куина», я займусь и тобой.
Анна сдержалась, понимая, что сейчас Джек ей не уступит. Она пристально смотрела на него и изо всех сил старалась не расплакаться. Затем, резко повернулась и пошла вниз. Мэри, негодуя, последовала за ней.
***
Они бросили якорь в близлежащей бухточке. К берегу Джек и Корнер поплыли в разных лодках, каждый в сопровождении своих друзей, громко их подбадривающих. В последний момент, игнорируя приказ Джека оставаться на борту, Анна прыгнула в лодку. Она вспомнила слова, которые они с Джеком сказали друг другу накануне ночью:
– Как ты посмел перед командой обвинить меня в своей собственной слабости?! – бранилась она. – Я ведь не рассказывала им о твоих дурацких привычках. Ты даже хуже, чем они думают, от тебя нет толку ни на корабле, ни в постели, и все из-за этой проклятой травки и грога!
Джек спокойно повернулся к ней, совершенно не сердясь:
– А что я должен был сказать? Если я сдамся без борьбы, они сбросят и тебя тоже. Оставят нас в какой-нибудь дыре, а то и того хуже… Теперь, когда я одержу победу над Корнером, я возьму верх и над тобой, и ты сможешь оставаться на своем месте. Да ты и сама это знаешь.
Она вылетела из его каюты и пошла проведать хирурга. К нему возвратилось сознание, но он не разговаривал и не узнавал ничего вокруг. Она думала о том, что случится с ним, если ее и Джека выгонят с корабля.
Мужчины сошли на берег. Все расступились, чтобы не мешать сражению, которое должно было завершиться чьей-либо смертью.
Джек зарядил свой пистолет. Корнер потер глаза. Гарвуд отметил двадцать шагов, и дуэлянты стали расходиться. Затем они повернулись и выстрелили… из пальмовых зарослей раздался испуганный щебет птиц.
Дым рассеялся, и Анна увидела, что оба стоят целые и невредимые. Оба промахнулись. Женщина вдруг вспомнила с каким-то удивлением, что Мэри сражалась на дуэли и убила человека из-за своего мужчины, а она стоит и смотрит, как Джек, ее бывший любовник, сражается с этим хламом.
Гарвуд дал второй сигнал, они обнажили сабли и стали сходиться, Они уворачивались друг от друга, сабли ударялись со звоном, лезвия блестели на солнце. Анна слушала звон сабель, пытаясь сосредоточиться, но перед глазами все затуманилось, и по лбу струилась тоненькая нитка пота. Корнер живо уворачивался от смертоносной сабли Джека. Женщина видела, что выпады Джека стали более точными, – он наносил короткие удары.
Она закрыла глаза. Был полдень, и невыносимо палило солнце. Анна не могла больше смотреть на это. У обоих были легкие ранения, но они, казалось, не обращали внимания на собственную кровь, только думали о крови противника. Она не могла пошевелиться, чтобы не отвлечь внимание Джека.
Анна видела, что Корнер тоже устал. Он споткнулся раз, другой, и через секунду Джек повалил его и приставил к груди саблю. Команда взревела от восторга, забыв на мгновение о преданности: все жаждали крови.
Джек что-то прошептал Корнеру, но этого никто не слышал. Оставив Корнера лежать, капитан повернулся и пошел к команде. Один раз он взглянул на Анну, но она не поняла его взгляда. Женщина все еще была слишком напряжена и не чувствовала никакого облегчения. Команда вздохнула и начала перешептываться. Колени Анны дрожали, ей хотелось упасть на песок, но она стояла твердо. Джек, уперев руки в бока, повернулся к команде:
– Бери свое оружие, Фезерстон. Посмотрим, лучше ли ты, чем Корнер!
Фезерстон пропустил эту насмешку мимо ушей и обратился к команде:
– Хватит ребята, я не буду капитаном, даже если одержу над ним победу.
Пираты опять стали перешептываться, и кто-то крикнул:
– Одного сражения мало, чтобы быть капитаном!
Фезерстон прорычал:
– Иди и сражайся, если ты такой умный. Никто не пошевелился. Из толпы вышел Харпер.
– Я буду. И когда я сделаю это, на «Куине» не будет баб! – он повернулся к команде, ожидая одобрительных возгласов, но толпа молчала.
Джек внимательно посмотрел на Харпера. Это был человек маленького роста, которого никогда не признавали. Джек отошел от него и повернулся спиной. Харпер сделал то же самое и усмехнулся, держа палец на курке.
Гарвуд дал еще один сигнал, мужчины повернулись и выстрелили. Анна вздрогнула, увидев скривившееся лицо Харпера. Он увидел свою смерть и поднял руку, как бы стараясь не подпустить ее к себе. В его глазах застыл ужас. Он умирал скуля, руки отчаянно хватались за грудь, пытаясь остановить кровотечение.
Джек ухмыльнулся и опять подошел к команде:
– Кто следующий? – спокойно спросил он.
– Хватит, – ответил Фезерстон, – капитан и есть капитан.
Анна знала, что они снова начнут перешептываться, но мятеж был подавлен. Пока…
Когда она вернулась на корабль, они с Мэри обнялись. Анна чувствовала облегчение: Джек спас себя и ее тоже. Женщина была удивлена и рада тому, что увидела его прежним, но все же она не испытывала к нему той благодарности, которую, ей казалось, могла бы испытать.
Анна не могла забыть, что он бросил ее, спасая себя, чтобы он там ни говорил. Она спрашивала себя, поможет ли эта победа ему отказаться от дурного пристрастия? Сколько времени пройдет, прежде, чем он предаст ее снова? У нее было мало времени на размышление. Она слышала, как доктор Рэдклифф вышел в коридор.
***
Майкл Рэдклифф отслужил четыре года в Британской армии и, получив звание капитана, все-таки решил остаться врачом. Он был квалифицированным специалистом, хотя и необычным. Он предпочел клинику в Уайтчепел, в одном из беднейших районов Лондона, тем, кто мог лучше оплатить его счета. Высокий и красивый, он восхищал аристократок, которые потворствовали ему, но женился на своей ассистентке Барбаре Тизли. Рэдклифф испытывал муки совести. С одной стороны, он хотел лечить людей. С другой, его оскорбляла нищета и отчаяние, которые он видел вокруг. И это привело его к борьбе с теми элементами общества, которые могли бы помочь ему в финансовом отношении. Он'часто обижал богатых дам, которые приходили к нему за помощью. Своим презрением к их легким недомоганиям он отталкивал их.
Итак, в душе Рэдклифф не мог обрести покоя, как ни пытался он подавить свой внутренний конфликт. Он понял, что хочет лечить тех, кто действительно нуждается в нем, и понимал, что гордыня – это грех, от которого он страдает. Жена в конечном итоге, убедила его, что ему стоит иметь дело с теми клиентами, к которым он относился с пренебрежением, если он хочет обеспечить себе нормальное существование в будущем.
Но прежде, чем он занялся новой практикой, по Уайтчепелу пронеслась эпидемия, унося тысячи жизней. Чума, разносимая блохами, как туман окутала город, не различая ни богатых, ни бедных. Вскоре умерла его жена; Рэдклифф пытался спасти своего любимого маленького сына, но и ребенок умер у него на руках. Измученный и больной, Майкл поджег собственный дом и долго провалялся на больничной койке, не думая о том, выживет ли он.
Каким-то чудом он выжил. Рэдклифф продал все, что имел, вложил деньги в акции на Ямайке и, не в силах оставаться в Лондоне, решил отправиться в Вест-Индию.
Единственным кораблем, который брал пассажиров из порта, зараженного чумой, был «Джуэл», на котором требовался хирург. Майкл нанялся на работу.
После того, как корабль покинул порт, доктор Рэдклифф механически выполнял свои обязанности, не думая о том, кто его окружает. Однако, постепенно ужасы, происходящие на корабле, переплелись с его собственным горем. К нему стала возвращаться его прежняя злость, и он высказал капитану Скаретту недовольство по поводу нечеловеческих условий, в которых содержатся заключенные в трюме.
Капитан кисло улыбнулся:
– Мне очень жаль, доктор, что вы находите наши методы неприемлемыми. Но позвольте вам напомнить, однако, что мы имеем дело с обычными преступниками. Если мы и обращаемся с ними, как с животными, это только потому, что они расстались со своим правом называться людьми.
– Только Господь Бог может отнять у людей это право, – набросился на него врач.
– На этом корабле, – холодно ответил Скаретт, – Я – Бог.
Словно в подтверждение этого он вытащил на палубу нескольких самых шумных уголовников. Так как они были закованы в кандалы и держали их два офицера, Скаретт собственноручно выжег каленым железом букву «F» [7]7
«F» – felon, уголовный преступник, (англ.)
[Закрыть] на их лбах. Запах паленого человечьего мяса окончательно вернул Рэдклиффа к реальности и напомнил эпидемию чумы в Лондоне. Взбешенный, он сильным ударом свалил Скаретта на палубу, вырвал у него из рук металлический прут и стал сечь им двух офицеров. Трое закованных в цепи рабочих попытались присоединиться к его импровизированному мятежу, но силы были слишком неравны. Как отчаянно они ни сражались их мятеж быстро подавили, и виновных жестоко высекли.
