355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Остин Марс » Кровь в круге (СИ) » Текст книги (страница 4)
Кровь в круге (СИ)
  • Текст добавлен: 4 января 2021, 11:00

Текст книги "Кровь в круге (СИ)"


Автор книги: Остин Марс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

6.38.11 Экскурсия в индустриальный зал

Она взяла и встала, он повел ее к выходу, потом в анфиладу залов, в которых она еще не была, там гуляли пары и компании, рассматривая целые выставки скульптур и картин. Половина компании каким-то образом увязалась за ними, Вера слушала их разговоры, вроде бы ни о чем, и постепенно понимала, что всю эту толпу интересует не она, а министр, причем интересует в качестве инвестора. Каждый из мужчин ненавязчиво рекламировал свой бизнес, маскируя эту рекламу под забавные истории о случаях на производстве, друзья подпевали друг другу, конкуренты ироничными уточнениями вставляли палки в колеса, министр слушал с беззаботным видом, аж пока они не дошли до последнего зала в крыле, из которого выход был только обратно или на улицу.

Там висел огромный тканый гобелен, изображающий постройку фабрики на фоне сутулых рабочих с кирками и тачками, внизу рамки была стилизованная лента с надписью на карнском, Вера посмотрела на нее, в который раз ощутив себя неграмотным дикарем, министр каким-то образом заметил, нежно положил ладонь ей на плечо и сказал почти на ухо:

– Это девиз правления Георга 12го, "Прогресс на службе народа", – она благодарно улыбнулась, он повернулся к толпе просителей и сказал громче: – Он был мудрым правителем, и умел зарабатывать так, чтобы в прибыли были все. И это причина, по которой ты, ты, ты и ты можете быть свободны. – Вера удивленно обернулась, увидела как четыре сутулые спины покидают зал, оставшиеся двое напряглись и переглянулись. Министр достал из кармана картонный прямоугольник, с улыбкой посмотрел на Веру: – Госпожа Вероника, ну что, стальной прокат или огнеупорный кирпич?

Вера скорчила рожицу и передразнила его тон:

– Чай или тортик?

Он фыркнул и улыбнулся, двинул пальцами, раскрывая картонный прямоугольник на два одинаковых, протянул парням:

– Присылайте оба.

Они расцвели, схватили визитки, обменялись ошарашенно-счастливыми взглядами. Министр посмотрел на Веру и с наигранным удивлением возмутился:

– Как вы угадали?

– Если я отвечу, то выйду из образа тупой подставки для ювелирки, – широко улыбнулась она, один из парней понизил голос и осторожно сказал Вере:

– Чем вы занимались в своем мире? Я заметил, как вы поморщились, когда я случайно…

«Дзынь.»

– …ошибся. Я не исправился, потому что не думал, что кто-то здесь в этом разбирается…

«Дзынь.»

– …в этом же никто не может разбираться, это мое изобретение… Да?

Вера загадочно улыбнулась и посмотрела на министра Шена, он наклонился к парню и шепнул:

– Лишняя информация как лишний алкоголь – не всем на пользу. Понимаешь?

– Я понял, – парень кивнул и быстро нашел себе срочное дело, они с другом вышли, Вера с министром остались одни.

Она продолжила изучать гобелен, министр погладил кончиками пальцев ее плечо, снизу вверх, потом сверху вниз. Усмехнулся и осмотрелся:

– Самый скучный зал в галерее восточного крыла, "индустриальный", сюда никто не доходит. Ближайший к танцевальному – "военный", дальше него половина мужчин не ходит. Потом идет "охотничий", там отсеивается еще четверть, дальше романтика, потом пейзажи и архитектура, в предыдущем науки и открытия, и здесь уже самое дно. Эпоха Георга 12го называлась паровым веком, мы за десять лет стали самой богатой страной на континенте, и по ВВП, и по доходу на душу населения, хотя кочевники из пустыни здорово портят нам статистику. Мы были впереди всех, потом продали технологии сначала в Ридию, туда сманили множество технических специалистов, потом в империю, чуть позже, во времена императора-солнца Ву, он тоже наших инженеров и учителей вниманием обласкивал, потому что на Ридию посмотрел и понял, как выгодно дружить с Карном. А сейчас что ни сделаем – а у ридийцев или северцев это уже есть, лучше и дешевле. Подбешивает.

Вера посмотрела на министра и виновато шепнула:

– У него была не одна ошибка. Половина того, что он рассказывал – наивный бред, и сольется еще на стадии проекта.

– Вы разбираетесь? – повернулся к ней министр, Вера пожала плечами:

– Это мое первое образование. Я это проходила ознакомительно, но даже моих скромных познаний хватает, чтобы понять, что его проект не взлетит. Для этого нужны производственные мощности совершенно другого уровня, там такие температуры, которые без очень качественного угля не получишь, а он про уголь ни слова не сказал, значит еще не думал об этом. Стоимость угля – чуть ли не фундамент ценообразования тут у вас, мне три из трех механиков жаловались на цены на металл, потому что подорожал уголь. Он начнет считать, увидит рентабельность, охренеет и откажется.

6.38.12 Знакомство с Филиппом

Министр собрался что-то ответить, но его перебил появившийся в дверях симпатичный карнец, с порога спросивший:

– Все нормально?

– Порядок, – улыбнулся министр, – а что?

– Да я смотрю, все отсюда бегут, думаю – надо проверить, вдруг пожар. А тут ты. Шалишь?

– Немного, – министр улыбнулся, кивнул Вере на новоприбывшего: – Господин Филип, замминистра по чрезвычайным ситуациям. Госпожа Вероника, моя Призванная.

– Очень приятно, – кивнула Вера, пожимая его руку. Филип был первым, кто не изобразил выпадающие глаза после этих слов, она решила, что министр с ним уже говорил о ней. Он Вере сразу понравился, то ли добрыми карими глазами, то ли неожиданно темными для карнца каштановыми волосами, то ли типично Георговской улыбкой королей.

– А мне как приятно. Давно у нас не было Призванных при дворе, такое везение. У вас остались свободные танцы?

Вера улыбнулась и потянулась за книжкой, министр не дал ей открыть рот:

– Ты с полей?

– Да буквально из комбинезона в костюм, даже поужинать не успел, – шутливо насупился Филип, посмотрел на часы: – До рассвета побуду и обратно, там завал.

– Шахты опять топит?

– Топит, – Филип перестал улыбаться, за секунду как будто прибавив десяток лет, кивнул: – Странно это, осень в этом году поздняя, а там уже веселье, хотя должно бы через пару недель только начаться. Мягкие породы поразмывало так, как будто месяц уже полоскает, твердые начали обваливаться, два нижних горизонта уже все, выше мы сейчас аврально крепим своды, и людей эвакуируем, там город рядом, все трещины в рваных лентах, просадки такие, как будто должно было рухнуть еще вчера. Полный завал, короче. Хорошо хоть на той стороне король распорядился графской службе заняться, не знаю, правда, как они справляются, мне их начальник службы не нравится.

– Дай им пару дней и пошли инспекцию, я подпишу.

Филип улыбнулся и поднял брови, как будто его приглашали пошалить:

– Прямо подпишешь?

– Все подпишу. И если плохо справятся, подвинем начальника.

Филип перестал улыбаться.

– Он не уйдет, это в графстве Рубена, там все блатные.

– Не уйдет – по статье уволим, с расследованием и взысканием, еще и нарушений накопаем столько, что он из кресла пересядет сразу на нары.

– Шен… все нормально? – улыбка к Филипу потихоньку возвращалась, Вера смотрела в его глаза, и ощущала на коже горячие восходящие потоки, зовущие летать. Министр достал блокнот и что-то размашисто написал, захлопнул и посмотрел на Филипа.

– Нихрена не нормально. Сели в кресло по блату – пусть хоть работают хорошо, а то попривыкали. Георг наплодил трутней. "Не уйдет", да конечно. Графские службы МЧС только жалование получают от графа, а подотчетны они тебе, так что пусть отчитываются. Расслабились.

Филип смотрел на министра Шена так, как будто сейчас обнимет до хруста костей, но пока еще боится, что над ним просто шутят. Посмотрел на Веру, на министра, улыбнулся с загадочным видом:

– Ну ты, это… не напрягайся, на балу хотя бы отдохни. Или ты тоже как бы на работе?

– Я всегда на работе, – он спрятал блокнот, коротко посмотрел в глаза Филипу, тот озаренно раскрыл рот:

– Слушай… Так это не король распорядился графской службе решать?

– Печать королевская? – с улыбочкой спросил Министр, Филип кивнул. – Значит, король. Работай, Фил.

Филип так радостно рассмеялся, как будто его не работать послали, а веселиться на полную катушку, хитро прищурился и шепнул, грозя пальцем:

– Ай, демон! Хорош, да, можешь-умеешь… У меня есть пара просьбочек, личных.

– Присылай.

– Мне сегодня надо, до отъезда.

– Пришли курьером сюда.

– Хорошо. Я убежал. Не перетруждайся тут, – Филип загадочно стрельнул глазами на Веру, опять на министра, он фыркнул:

– Не могу обещать.

Филип махнул на него рукой, наклонился к Вере:

– Госпожа, по поводу танца…

– Как там твой проект? – перестал улыбаться министр, Филип увял:

– Проект… в порядке.

– Это хорошо.

– Я понял, – он опять изучил Веру с ног до головы, чуть менее доброжелательным взглядом, иронично улыбнулся министру: – Ты сам-то танцевать не начал?

– Нет.

– Самураи не танцуют? – Филип поиграл бровями, министр сделал вид, что собирается его пнуть, но тот отпрыгнул и рассмеялся, министр тоже улыбнулся и шепнул:

– Иди в шахту.

– Все, ушел-ушел, – Филип невинно показал ладони, помахал ручкой Вере и откланялся. Министр проводил его взглядом до двери, скосил на Веру шутливо-злой взгляд:

– Еще одна язва.

6.38.13 Почему министр не танцует

Вера сделала невинные глаза и спросила:

– А почему вы не танцуете?

– В империи нет парных танцев.

«Дзынь.»

Он стал внимательно рассматривать гобелен, Вера тоже развернулась к строящейся фабрике.

– Вы не умеете?

– Мне не было необходимости учиться, я не планировал терять время на балах.

«Дзынь.»

– Вы не умеете.

Министр начал раздражаться:

– Я умею, я брал уроки, но они мне ни разу в жизни не пригодились. Мне нет смысла танцевать с карнками, я для них – пустое место, тратить на меня танцы бесперспективно и бессмысленно, а цыньянки на таких мероприятиях либо не бывают, либо не танцуют. Ридийки сюда приезжают только с мужьями, им я тем более не интересен – все, женщины кончились.

«Дзынь.»

– Вы ни разу в жизни не танцевали на балу?

– Да.

– Вам отказывали?

– Я никого не приглашал.

– То есть, вам не отказывали, вы просто сами так решили, и не стали даже пробовать?

– Я не люблю, когда мне отказывают, поэтому не предлагаю, если есть сомнения.

– А они есть всегда?

– В этом случае – да.

– Пипец, – с тяжким вздохом констатировала Вера, разворачиваясь к следующему гобелену, с плотиной. – А какие танцы в империи?

– Там танцуют только женщины, продажные женщины, у них много разных танцев. Мужчины танцуют только с оружием, на праздниках в честь богов и духов.

– А там вы танцуете? – она скосила на него глаза, он поморщился:

– Нет, я не верю, что они существуют. А даже если они есть, то я не вижу смысла ублажать их таким глупым способом, вряд ли им это нравится.

– Откуда вам знать, что нравится богам и духам?

Он посмотрел на нее с большим желанием взять за горло и немножко придавить, Вера улыбнулась, в открытую дверь постучал и вошел парень в ливрее слуги, поклонился министру и протянул конверт.

Министр отпустил его жестом, выдвинул себе откровенно музейного вида стул, сел и разложил бумаги на столе с замысловатой мозаикой из разных видов древесины, отодвинув на край какую-то пафосную табличку. Быстро просмотрел, усмехнулся и стал читать вслух:

– Крепежный брус, военные аптечки, два дополнительных мага-стихийщика, архит… И он всерьез считает, что это личные просьбы. Умел бы бездарей увольнять – цены б ему не было, а то он как по молодости ходил на практику с дежурными бригадами, так до сих пор думает, что это большее, что он может сделать, – подписал, достал печать и стал проштамповывать листы. – А отец его уже сдает, пора бы пост принимать, а он не готов. Дайте боги здоровья его отцу, может, лет десять протянет и что-то изменится.

Вера смотрела на бумаги, потом на гобелен, опять на бумаги. Что-то в этом было волшебное, такое сильное, как грохот воды на плотине, где была ленивая равнинная речка, а потом кто-то подписал чертеж и смету, и вода превратилась в ревущую мощь, меняющую тысячи жизней.

В кончиках пальцев появилось пульсирующее желание к нему прикоснуться, хоть на секунду, поправить волосы, ощутить шероховатость ткани воротника, тепло кожи…

«Не смей. Отвернись, Вера, хватит.»

На гобелене худые рабочие долбили кирками гранит, один грузил камни в тачку, второй стоял, разминая спину, и смотрел на двоих хорошо одетых господ с папками и карандашами, разговаривающих с мужчиной в комбинезоне, который указывал на недостроенную галерею фабрики, и активно что-то объяснял.

«Кто-то катит мир, а кто-то бежит рядом и орет: "Куда катится мир?!"

С кем я?»

Министр закончил с подписями, убрал все в папку, сказал:

– Порядок. Теперь письмо начальнику графской службы МЧС Рубена. Иду на вы, с инспекцией, через два дня. Подпись, печать.

Вера улыбнулась:

– Решили предупредить?

– А что делать? Моя цель не человека уволить, а чтобы все работало как положено. Уволить – много ума не надо, а попробуй на его место найди нового, чтобы и компетентный, и опытный, и честный, и согласился. Если человек плохо работает, это еще не значит, что он бездарь, может, у него стимула нет. Если лентяй после пинка резко начинает хорошо работать, то пусть сидит на своем месте, его просто надо чаще пинать. А вот если он даже после пинка хорошо работать не начал, значит надо менять его. Лентяев полно, ну так это опытные лентяи, если вместо них набрать инициативных дураков, ничего хорошего не выйдет.

Вера вздохнула и кивнула:

– Мой мир это проходил. Я вам не рассказывала про китайский геноцид воробьев и повальный белый чугун?

– Нет. Чем провинились воробьи?

– Ели много.

– Я их понимаю, – он улыбнулся и встал, вернул на место табличку и стул, протянул Вере руку, – пойдемте и мы тоже что-нибудь съедим, и вы все расскажете.

6.38.14 Дворцовый храмовый комплекс

Они поднялись на третий этаж, перекусили под исторический экскурс в волюнтаризм, потом министр посмотрел на часы и сказал, что пора идти за платьем. Но у портнихи как раз одевалась Лайнис, а фигуры у них с Верой оказались разные, о чем портниху никто не предупредил. Их попросили погулять еще двадцать минут, Вера перекинулась парой слов с Лайнис, убеждаясь, что она действительно не пострадала, пожелала ей удачи, и вышла в коридор. Министр предложил потратить эти двадцать минут на дворцовый храмовый комплекс, потому что он ближе всего, взял у портнихи теплую накидку для Веры, и через минуту они уже шли по внешнему саду.

Здесь была настоящая осень, влажная и холодная, фонари вдоль дорожки горели через один, луна за облаками намекала о себе тусклым пятном, деревья наклонялись над ними, мрачно перешептывались редеющими кронами. В центре площади впереди молчал фонтан, по бокам застыли неразличимые в полумраке скульптуры. Вера остановилась и обернулась – сверкающий праздник внутри дворца казался отсюда таким бесконечно чужим и далеким, как будто она опять стояла на ступеньках дворца Кан, маленькая и беззвучная, у ног циничных каменных драконов.

– Вера? – министр подошел ближе, запахнул на ней накидку поплотнее, – вы в порядке? Если хотите, можем уйти в любой момент. Без телепорта, просто останетесь спать у меня на третьем этаже.

– Не надо, я в порядке. Так где храмы?

– Прямо здесь, – министр обернулся и очертил широким жестом темноту за следующей аллеей, – центральный – Патерус, за ним – Вариус, слева мужская анфилада, справа – женская, дальний – храм Мориуса, бога смерти, и усыпальница под землей. Все закрыто, Георг приказал их не отапливать и не освещать, он давно сюда не ходит.

– Почему?

– Не верит в богов, это самая распространенная версия, – он взял ее за руку и повел вокруг фонтана, она пыталась рассмотреть крыши храмов в ломаной линии между черным небом и черными деревьями. – В детстве он ходил туда, но потом что-то случилось, и перестал. По дворцу ходит байка, что он молился Патерусу среди ночи, и что-то увидел, от чего бежал с воплями до самой своей комнаты, то ли бог ему явился, то ли почудилось что-то, никто не знает. Но байка есть, а очевидцев нет, а у него я не спрашивал. Если хотите, спросите вы, он к вам как-то резко проникся, может и рассказать. Вы и в своем мире так на людей влияли? – он посмотрел на нее, она улыбнулась и пожала плечами, задумчиво сказала:

– Если предположить, что в моем мире все такие, как я, то было бы логично, если бы все обладали какой-то природной защитой от этого. А раз в вашем мире таких нет, то и защиты, видимо, нет, поэтому все так легко расслабляются.

– Хм, надо подкинуть эту идею Кайрис.

– Зря вы на нее вызверились.

Он молчал, под ногами влажно сминались листья, Вера уже жалела, что сказала это. Он медленно глубоко вдохнул и очень сдержанно сказал:

– Пусть знает свое место. Мы с ней не друзья, она на меня работает, потому что подходит для этой работы, я ей плачу, она выполняет приказы – все просто, без самодеятельности. Да, мы вместе учились, и хорошо сработались во время практики, она там была единственной женщиной, но держалась очень достойно – я не отрицаю ее квалификации, я даже позволяю ей обращаться ко мне на "ты", потому что мы знакомы полжизни, но это не дает ей никаких привилегий, пусть держит свое чувство юмора при себе, и свои советы пусть засунет себе… обратно. У нее большие проблемы с мужчинами, детская травма, связанная с насилием, ей лично ничего не сделали, но она видела такие вещи, которые для ребенка оказались… сложными. Она сама об этом знает, и сама решила посещать специалиста, прошла курс лечения, ее официально допустили к любой работе, у нее не было никаких проблем никогда, я считал, что это не влияет на ее объективность. А тут вылез сюрприз.

– А почему вы думаете, что она необъективна?

Влажный звук шагов, шорох ветра, медленное размеренное дыхание, такое четкое, как по секундомеру. Вера молчала, сама себе пытаясь ответить на свой вопрос.

Аллея уперлась в массивные двери в глубоком проеме, петли и ручки поблескивали влагой, министр толкнул дверь ногой и вошел первым, зажег свет, Вера прищурилась от яркости и застыла с запрокинутой головой – роскошно расписанный потолок изгибался множеством ярусов, небольшие круглые, треугольные и длинные картины из жизни святых складывались в единую мозаику, как будто приветствуя и приглашая идти дальше.

Вера проследила по потолку за взглядами и жестами всех изображенных людей, нашла того, на кого они все смотрели и к кому звали.

«На Зевса похож, молодого, или на взрослого Геркулеса.»

Мускулистый бородатый мужчина сидел на каменном троне, укрытом львиной шкурой, и смотрел на входящих с суровым вопросом. Его лицо, поза и внимательный умный взгляд как будто предназначались генералам, вернувшимся из похода – победили или нет? Сколько потеряли войск, сколько захватили земель? Нужна ли помощь, приказать ли нести награды, или закатить пир, или рассудить, кто виноват? Он был готов ко всему и немедленно, возлагал большие надежды, но и требовал больших результатов.

«Король.»

Опустив взгляд дальше, она рассмотрела картины с ним же, но в гораздо более добродушном настроении – он награждал воинов, поднимал кубок за столом, обнимал женщину, разговаривал с ребенком, купал коня, гладил леопарда.

Еще ниже, на месте алтаря, стоял под углом огромный камень с высеченной надписью, грубой, как будто ее топором тесали, под каждым словом было краской написано еще одно, помельче.

«Перевод с дневнекарнского на современный?»

Что-то ей показалось странным, легкое дежавю, как будто она уже стояла здесь, и слышала эту тишину, и ноги, как чужие, несли ее вперед, а она смотрела как будто со стороны, но сейчас ее ноги не двигались, она одновременно шла туда и не шла, как будто в этой точке расходились реальности, и она пока не решила, какую выберет.

Медленно опустила взгляд дальше, по дорожке от алтаря до собственных ног, ее серебристые босоножки ужасно неуместно выглядели на этой мраморной мозаике из крохотных камешков, похожих на…

– Это "маяки"?

Она повернулась к министру, успев на секунду увидеть смертельную тоску во взгляде, направленном на алтарный камень, но он мгновенно взял себя в руки и сделал невозмутимо-скучающее лицо:

– Да, это портальный зал, весь дворец защищен от телепортации, кроме этого храма. Те, кому король дарит особое приглашение во дворец, получают половину "маяка", а вторую закрепляют здесь. У них есть номера, на обратной стороне, король может потребовать "маяк" обратно, при желании. Мой номер – один, – он иронично улыбнулся и коснулся груди, где носил амулеты, – Георг требовал сдать, я его послал. Пусть отберет, если сможет.

Она молчала, он стал рассматривать колонну, как будто сам уже решил, что сказал лишнее, попытался сделать вид, что ничего не произошло, улыбнулся:

– Чей храм хотите посмотреть?

– Вариуса, – она тоже сделала вид, что ничего не заметила, он улыбнулся так, как будто именно этого и ждал, жестом пригласил ее вперед, она взяла его за руку и пошла, заметив, как мир из раздвоенного стал цельным.

«Выбор сделан. Что это было? На что это повлияет?»

Этот странный мир задавал ей вопросы, не ожидая ответов, а когда она задавала вопросы ему, то в ответ получала еще больше вопросов, поэтому решила в этот раз не настаивать. В храме было красиво и торжественно, рука министра Шена согревала ее руку, ноги несли ее вперед легко и уверенно, как будто король на троне ждал ее очень давно, и она давно его искала, хотя и не помнила уже, почему.

Они подошли вплотную, огромная мозаика ушла вверх и потеряла смысл, разбившись на цветные узоры, министр свернул вправо, толкнул неприметную дверь, и они оказались на улице.

Вера осмотрелась – большой прямоугольный двор, утоптанная земля под ногами, которая даже после дождя не утратила твердости, впереди какие-то столбики, бревна, лестницы…

– Это спортзал? – пораженно усмехнулась она, министр рассмеялся и кивнул:

– Отец Маркус сказал, что Вариус не любит излишней пышности и бесполезных ритуалов, хочешь почтить Вариуса – построй вместо храма тренировочную площадку, хочешь порадовать Вариуса – тренируйся.

– А почему под открытым небом? – она запрокинула голову, глядя на спутанные облака, как минуту назад на потолок с росписью.

– Потому что это война, Вера, там случается плохая погода.

Она посмотрела на министра, пытаясь понять, шутит он или нет, но ничего не увидела в темноте, он рассмеялся, она уточнила:

– Здесь тренируются круглый год?

– Да. Если идет дождь, тренируются под дождем, если выпал снег – что ж, оденемся соответственно, и будем тренироваться в снегу, заодно изучим особенности экипировки для разных сезонов.

– Жестко, – пораженно выдохнула Вера, министр усмехнулся:

– А как иначе? Здесь воспитывают королей. И иногда меня.

Вера осмотрелась, нашла камень для крепления снарядов, совсем рядом, подняла глаза на министра:

– Это здесь вы подарили Георгу комплекс неполноценности?

– Да, здесь, – он усмехнулся с теплой ностальгией, – камни заменили. Вот этот я сломал, – он указал на ближайший, обернулся, – я вышел из портала, прибежал сюда, отец вон там стоял, спиной, я Георга сразу не заметил, думал, он сам тренируется. Позвал его, и… – он шагнул к камню и положил ладонь на край, усмехнулся: – Так легко было. После храма Золотого всегда поначалу такое ощущение, что горы свернуть можешь, но это быстро проходит. Мне уже давно пора туда съездить. – Он помрачнел, посмотрел на часы, но ничего не увидел, вытер руку о штаны и протянул Вере: – Пойдемте, двадцать минут давно прошли.

– А что делают в храме Золотого?

– Медитируют, тренируются, общаются с учителями. Туда ездят раз-два в год, старики реже, только когда хотят подумать и что-нибудь переосмыслить. Я там десять лет не был, а надо, перед войной точно надо, хотя бы раз, там очень сильные предсказатели, могут помочь. Но если приду, меня минимум накажут, максимум вообще не пустят. Я после вашего Призыва общался с одним жрецом, не в храме, просто так… Он говорил, я получу за такое долгое отсутствие. Надо выбрать время и сходить получить.

Вера бросила на него вопросительный взгляд, он усмехнулся и отвернулся, с ненатуральным весельем сказал:

– Каждый раз, как я уезжаю из Оденса больше, чем на день, тут случается какой-нибудь дикий беспредел. Но надо, все равно придется. Пойдемте.

Они вышли обратно через ту же дверь, и теперь нарисованные святые протягивали руки к ним, и улыбались им, как будто благословляя перед дорогой.

Министр выключил свет, толкнул дверь, на них дохнула промозглым ветром осенняя ночь, далеко впереди засверкал роскошный дворец, силуэты в высоких окнах мельтешили гирляндами. Они подходили ближе, стало слышно музыку и смех, Вера ощутила острый укол желания схватить министра за руку, остановить, обнять и сказать: "Давайте не пойдем".

«Ага, сбежим, как подростки со взрослой вечеринки со старой музыкой, смешными танцами и разговорами о работе. Прошмыгнем через задний ход, поднимемся на третий этаж не включая свет, заберемся под одеяло, радуясь собственной ловкости и бросая одежду на пол у кровати. Обнимемся и будем лежать тихо, слушая музыку и топот внизу, и радоваться, что мы не там.

Осень будит во мне интроверта, как не вовремя. Спи, малыш, твое время прошло.»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю