Текст книги "Кровь в круге (СИ)"
Автор книги: Остин Марс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Я попросила пять минут. Пять гребаных минут, неужели это так феерически сложно, просто закрыть рот? Просто подойти и посмотреть, чем я так занята, это сложно? Нет, что вы! В мире нет ничего, важнее того, что волнует господина министра! Какие, нахрен, шифровки из другого мира, какая война? Тут Вера перчатку сняла, что может быть важнее?! Зовите летописцев, приглашайте репортеров! Я уже вижу заголовки: "Шок! Вера Зорина сняла перчатку! Продолжение на девятой странице".
Ненависть в его глазах опять стала разгораться ярче, он спросил:
– Что за шифровка из другого мира?
– Я ее забыла! Спасибо вам за то, что дали мне сосредоточиться и записать ее сразу.
Он сжал челюсти, глядя в сторону и пытаясь успокоиться, ровно сказал:
– Вы были призваны для инженерных работ, ваша память должна…
– Никому! Ничего! Не должна моя память! – Вера злобно швырнула на пол блокнот и отобрала у министра перчатку, стала надевать дрожащими пальцами. – Я не инженер! Я не агент, мать ее, разведки! Я воплощенная мечта долбанутого извращенца, который хотел пафосно сдохнуть от руки женщины, я вижу, у цыньянцев это модно.
Он молчал и смотрел на нее с откровенно читающимся в глазах желанием ударить, она об этом почти мечтала, чтобы он дал ей повод все-таки возненавидеть его и свалить в другую страну, в любую. Надела перчатку и показала министру:
– Довольны? Все, я выполнила свою миссию в этом мире? Могу спать спокойно? Можете расслабиться, я вам обещаю, если меня опять похитят, буду подыхать в перчатках, бесславно, зато офигеть как прилично.
Он молчал, она наклонилась за блокнотом, открыла страницу с шифровкой – там не хватало процентов тридцать символов, стало так дико обидно, что по лицу опять покатились слезы, она посмотрела на министра, сказала гораздо тише:
– Вы думаете, что что-то важное может происходить только в вашей голове, а все остальные люди в мире – просто декорации, которые можно в любой момент подвинуть.
– Я так не думаю, – тихо прошипел он.
– А, не все люди? Только я? Ну тогда ладно, это все меняет.
– Чего вы хотите?
– Чтобы вы имели уважение к чужим тараканам в голове, они такие же свободные животные, как ваши!
– Хорошо. Все?
– Все, – с сарказмом кивнула Вера, – можем пойти выпить чаю и миленько обсудить мое очередное похищение у вас из-под носа.
Он опять на секунду сжал зубы, напрягая желваки на скулах, протянул Вере кольцо и мрачно сказал:
– Обсудим. Скажите главное – кто вас телепортировал?
– Он сам.
– Он не маг.
– Ну нихрена себе, какие новости! – всплеснула руками Вера, – это же самый первый случай на моей памяти, когда не-маг берет, и телепортируется.
«Дзынь.»
Она надела кольцо, министр протянул ей платок, безнадежно прошипел:
– Я бы лучший нож отдал за возможность узнать, как он телепортировался без мага. Вы видели хоть что-нибудь, хоть какие-то зацепки?
Вера вытерла лицо, усмехнулась и кивнула министру:
– Кое-что. И не только видела.
Повисла такая тишина, как будто все дышать перестали, министр жадно смотрел на Веру, она улыбнулась ядовитой улыбкой кобры, у которой яда только на один укус, но она уже точно решила, кому его подарит. Медленно выровнялась, выпячивая грудь и вдыхая поглубже, начала еще медленнее погружать пальцы в декольте, глядя министру в глаза, он выдержал пару секунд, и опустил взгляд к ее пальцам. Она достала золотой шарик и показала, он потянулся за ним, она резко убрала руку и покачала указательным пальцем с ехидной улыбочкой:
– Не так быстро, плата вперед.
Он нахмурился с легким раздражением, она протянула пустую ладонь и кивнула на его талию:
– Нож, господин министр, будьте добры.
Он нахмурился с легким раздражением, она протянула пустую ладонь и кивнула на его талию:
– Нож, господин министр, будьте добры.
За спиной фыркнули и рассмеялись несколько парней, кто-то зашикал на них, стало тихо. Министр с досадой улыбнулся и шепнул:
– Хватит страдать ерундой, это важно.
– Так и не страдайте ерундой, платите и идите заниматься своими важными делами.
Он поморщился и посмотрел на нее с укоризной, как на глупого ребенка, заставляющего родителя краснеть. Вера перестала улыбаться и сказала почти грубо:
– Вы это сами сказали, вас никто за язык не тянул. Вы хотели амулет – вуаля, мечты сбываются! А вы оказываетесь к этому почему-то не готовы. В чем проблема? Не хотите платить – я себе оставлю. Он мне нравится, – она с издевательским умилением посмотрела на амулет, увидела, что он разъемный, и провернула нижнюю часть, на секунду проваливаясь во дворец Кан, и тут же возникая у окна рядом с министром. Увидела его охреневший взгляд и улыбнулась широкой психованной улыбкой: – Ух нифига себе, как круто! Работает. Аж руки чешутся показать его милашке Андерсу. Я найду, в общем, куда его пристроить. Не парьтесь по поводу ножа. Я пойду.
– Вера.
– Что? – она сделала невинные глаза, он достал нож и стал вертеть в руках. С неуверенной миленькой улыбкой заглянул Вере в глаза, сказал:
– Давайте я куплю вам любой нож, какой захотите?
– Я хочу тот, который вы обещали, ваш лучший нож, это ваши слова.
– Вера… ножи парные. Отдать один – это ходить с пустыми ножнами.
– Ваша проблема. Вы это сказали – отвечайте за свои слова.
– Это было сказано в порыве, как фигура речи.
Она перестала улыбаться, развернулась к окну и щелкнула задвижкой, он поймал ее за руку:
– Вера, хватит.
Она посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
– В гробу я видала ваши порывы, ваши фигуры речи, и все ваши гребаные слова. Как я могу доверять свою жизнь человеку, чье слово даже ножа не стоит? Наслаждайтесь, – разжала руку, дав шарику упасть и скатиться по юбке на пол, освободила руку и пошла к выходу. Он поймал ее за локоть и протянул нож, с таким зверским лицом, как будто мечтает о ее медленной и мучительной смерти. Она пожала плечами и взяла, сделала движение уйти, но остановилась и обернулась, спросила: – Кайрис здесь?
– Нет.
– Как появится, пришлите ко мне, – развернулась и пошла. В спину донеслось ироничное:
– Так точно, госпожа Вероника.
Она подняла руку и помахала его ножом, не оборачиваясь, как до этого красавчик из империи.
6.38.33 Знакомство с северцами
Она понятия не имела, куда идет, даже вид из окна не спасал, сплошные деревья. И понятия не имела, куда девать нож, не ходить же с ним в руках, а на бедре не было для него ножен. Злость понемногу отпускала, кто-то умный внутри педантично перечислял ее косяки, списком, сначала по степени глупости принятых решений, потом хронологически, начиная с того момента, когда она пошла к Дженис, сказав министру за ней не идти, и заканчивая моментом, когда отдавала министру распоряжение, как будто она на работе, а не на балу.
«Он меня довел, сам виноват.»
«Дзынь.»
Она понимала, что надо было действовать по-другому, и говорить по-другому, и вообще изначально вести себя умнее, но, как обычно – идеальная стратегия вырисовывается тогда, когда уже все известно, а когда стоишь перед свалившимся на голову шоком…
«Может быть, он тоже вцепился в эту проклятую перчатку просто от нервов, чтобы делать хоть что-нибудь, а не стоять столбом. Для него это очередной прокол, большой стресс.»
Внутри тут же поднялся вой разъяренных демонов феминистического ада, уверяющих, что как бы он ни разнервничался, а проигнорировать три раза повторенную просьбу – это приговор.
«Был бы на моем месте мужчина – он бы прислушался? Попытался бы понять, заглянул бы в его записи, дал бы ему минуту?»
Демоны вопили, что конечно, да. Сухая логика вздыхала, что пол тут ни при чем – он наплевал бы на любого человека, он считает себя центром вселенной, которому можно все по праву рождения.
«Такие мажоры водят пьяными и безнаказанно сбивают людей.»
Она остановилась и схватилась за голову, уговаривая себя не развивать мысль, и так уже забралась в такие дебри, которые не имели к нему отношения.
«Тебе просто хочется ненавидеть его, Вера, и ты сочиняешь поводы.»
Поводов копилось все больше, ненависть росла, а любовь никуда не девалась.
«Видимо, это не взаимоисключающие вещи. Удивительная штука.»
Свернув за очередной угол, она увидела картинную галерею и гуляющих людей, развернулась и пошла обратно, остановилась под светильником, достала зеркало, поправила макияж, мысленно поблагодарив Дженис за помаду.
«Размазала. Видимо, когда слезы вытирала. У министра на платке теперь моя помада.»
Убрала зеркало, попыталась нащупать место для ножа, и поняла, что кобура для револьвера пустая.
Замерев от шока, стала лихорадочно вспоминать, где она его доставала, где снимала сбрую, на фоне безумные демоны вразнобой вопили об утере табельного и пятне на личном деле, и вспомнив о военных, она тут же вспомнила и тот момент, когда падал на ковер ее револьвер, а она плавилась в руках Эрика.
«Надеюсь, он до сих пор там лежит. Надо найти повод туда сходить.»
Воспоминания об Эрике чудесным образом вернули ей бодрость и уверенность, она вышла в галерею, небрежно помахивая ножом, как будто просто идет себе по делам, да, с ножом, такие у нее дела, никого не касается.
Навстречу шла компания мужчин, аккуратно обласкавших ее восхищенными взглядами, но без пошлости, Вера улыбнулась им, одного узнала, хотя он сбрил бороду, и удивленно остановилась, разводя руками:
– Где бы мы еще встретились, надо же, вот это совпадение.
– Мы знакомы? – он подошел ближе и протянул ей руку, она переложила нож в левую и пожала его правую, сразу же отпуская, чтобы он не вздумал ее целовать.
– Мы виделись на рынке, говорили про лошадей. Не помните?
Мужчина рассмеялся и качнул головой:
– Это Нежа был, не я. Мы близнецы, я Ждан, он – Неждан.
Вера с восхищением распахнула глаза:
– Обалденные имена!
Компания рассмеялась, закивала, Ждан шутливо махнул рукой:
– Отож. Называется, мамка с юмором, батя без фантазии. А ты, выходит, Вероника? Нежа говорил про тебя, он запомнил. Не знал только, что Призванную умудрился на рынке встретить. Вот это повезло. Он здесь, кстати, внизу, можем сходить поздороваться.
– Пойдем, – радостно кивнула Вера, пристраиваясь к их компании. Ей представили всех, она поняла, что это и есть те самые северцы, хотя внешне не смогла бы их отличить от карнцев, они и костюмы носили такие же, и выглядели так же русо и голубоглазо, с незначительными вариациями оттенков. Ждан с Нежданом были рыжеватыми, не такими ядреными, как Дженис, но мужчин рыжее их двоих она во дворце не видела.
Они спустились в танцевальный зал, где Вера сразу поймала взгляд министра Шена, Артура и еще десятка специальных мальчиков, убедилась, что все на нее смотрят, и стала беззастенчиво флиртовать с Нежданом, жестикулируя ножом, ее никто ни разу не спросил, зачем она его с собой носит.
Неждан пригласил ее на танец, но она сказала, что дико устала и хочет присесть – она боялась, что подойдет Рональд, и не хотела создавать конфликтную ситуацию. Все северцы без раздумий согласились, что присесть – отличная идея, пошли с ней на веранду, переставили половину деревьев и диванов, и удобно расселись полукругом. Под конец строительных работ пришел министр Шен со своим креслом, красиво вписал его в композицию, и сам себя пригласил на посиделки, его все были рады видеть, особенно Ждан.
Они начали обсуждать какие-то торговые дела, Вера особо не слушала, наслаждаясь тем, что наконец-то сидит удобно и дышит свежим воздухом, северцы ей страшно понравились, своей решительностью и легкостью на подъем, своими очень свойскими манерами, ну и внешне тоже – все были крупными и крепкими, светились здоровьем, на них было приятно просто смотреть, хотя и не так, как на ридийцев. Ридийцы очаровывали, увлекали и завлекали, а северцы просто создавали атмосферу надежности и уверенности, как будто ничего плохого произойти не может, а даже если что-то попробует произойти, то они справятся с этим с шуточками-прибауточками, быстро и без потерь.
Через время она выловила некоторые особенности, отличающие северцев от карнцев – более широкая кость, более массивная и воинственная форма черепа, волосы и брови погуще, цвет глаз ближе к синему и зеленому, двое оказались кареглазыми, когда она присмотрелась внимательнее. Здесь обнаружились трое из десяти мужчин, портреты которых ей показывал Ричард, она начала прислушиваться к тому, о чем они говорили с министром. Один из северцев поймал ее взгляд и плавно сменил тему, закончив ее шуточкой об удаче, которая на кое-кого нежданно-негаданно свалилась в неприличных количествах, министр сделал шутливо-независимое лицо и сообщил, что все это – поклеп и происки конкурентов, а его удача в делах настолько же закономерна и естественна, как радуга после дождя. Это вызвало лавину веселья, Неждан, который сразу сел рядом с Верой, положил руку ей на колено, привлекая внимание, и спросил:
– "Вероника" – это же через цыньянский "северное сияние" получается?
– Нет, "радуга", – суховато поправил министр, глядя на его руку, Неждан проследил за его взглядом, смутился и убрал, спросил:
– Почему? "Ви" – "холодный" же, а "ра" – "играющий на солнце"?
– Потому что "вэй", а не "ви", – терпеливо объяснил министр, – Вэй-ра.
– Вера?! – пораженно улыбнулся Неждан, опять хлопая ее по колену, – так это же еще лучше! Имечко-то наше, северское. А по батюшке?
– Владимировна, – улыбнулась Вера, северцы весело зашумели, министр слегка поскучнел, Неждан улыбнулся шире:
– Точно северянка, вот зуб даю! И стать северная, и голос ручьем звенит, и коса до пояса! Верка, а Верка? У тебя дома север есть? Такое красотющее снежное раздолье, где мужчины как лоси, а женщины как лебеди? Где поют так, что небо звенит, и пьют так, что на утро чертям в аду тошно?
Компания веселилась, Вера игриво шепнула:
– У нас хорошая водка, после нее на утро не плохо.
Все заржали как кони, кто-то пнул Неждана и потребовал взять свои слова обратно, потому что у них тоже водка отличная, а если кому-то на утро и плохо, то только чертям, потому что они не северцы, а северцам на утро хорошо.
– Ты должна к нам приехать, – ее уже держали за плечи и руки со всех сторон, каждый хотел что-то сказать, все перебивали друг друга, она пыталась слушать Неждана. – Ты должна приехать, обязательно, тебе так понравится, что ты навсегда остаться захочешь. Ты снег видела когда-нибудь?
– Каждый год вижу.
– А сияние?
– Пока нет.
– Посмотришь, приезжай, я тебя на тройке покатаю, с ветерком, у меня такие лошади, Верка! Вот такие вот копыта, ноги мохнатые, глаза хитрые, точно как у тебя!
Она не могла перестать смеяться, северцы говорили все одновременно, пинали друг друга, перекрикивали и хохотали, их компания создавала столько шума, что приличные карнцы сбежали с веранды уже давно, а неприличные смотрели на них, как на представление в цирке.
6.38.34 Приглашение от аль-Пателя
Потом Вера заметила, что все зрители развернулись в сторону центрального входа, там появился король со свитой, ридийская делегация, еще множество придворных, в сумме человек сорок. Они все подошли к их импровизированному павильону, северцы замолчали, с ожиданием глядя на короля, он мило улыбнулся Ждану, потом Вере, сказал:
– Наши гости из Ридии нас покидают, им уже пора трудиться, на востоке давно взошло солнце. Хотели попрощаться с госпожой Вероникой, и пригласить ее в гости на фестиваль красок. И дом аль-Патель хотел принести свои извинения за белое игристое, официальный представитель дома обещает принять все необходимые меры, чтобы их вино дарило госпоже только положительные эмоции.
Северцы заухмылялись, Вере провалиться хотелось со стыда, Санджай улыбался, глядя ей в глаза своими завораживающе-черными безднами. Жестом привлек внимание короля, как бы прося слово, Георг кивнул, Санджай улыбнулся Вере:
– Дом аль-Патель был бы бесконечно счастлив, если бы вы почтили нас личным визитом. От своего имени обещаю, что в моих запасах обязательно найдется вино, которое вам понравится.
Министр Шен как-то подозрительно злорадно усмехнулся при этих словах, все сделали вид, что не заметили, но Санджай не стал, а обратился к нему персонально:
– Шеннон, друг мой, ты знаешь что-то, что может помочь мне принять госпожу Веронику у себя с большим успехом?
– Кое-что, – самодовольно кивнул министр, обратив на себя все внимание в зале, полюбовался рубином на пальце, накаляя паузу, и посмотрел на Санджая: – Есть одно вино, которое понравилось госпоже. И даже, могу тебя обрадовать, на нем клеймо дома аль-Патель.
Стало тихо, Санджай изобразил мягкий приглашающий жест, министр кивнул:
– Ей понравился пур-наджар, тот самый, который отец попробовал в год моего рождения, и так восхитился, что купил всю партию, и подарил ее остатки мне на совершеннолетие. Насколько я знаю, это был последний год, когда его производили, потом виноградник засох подчистую, и ничего подобного дом аль-Патель больше не выпускает.
– Не совсем верно, – улыбнулся Санджай, посмотрел на Веру многообещающим взглядом: – Моя семья сохранила этот сорт, и пур-наджар все еще производит. Не продает, правда – объемы уже не те, но для госпожи Вероники я легко раздобуду пару бутылок. Хотя, уверен, я смогу предложить госпоже и что-то более интересное, мой дом богат талантами, и непрерывно совершенствует вкус и технологию. Очень жду вас в гости, я пришлю приглашение в ближайшее время.
Его глаза ее гипнотизировали, она улыбалась ему одному, настолько завороженная, что совершенно не думала о том, какое у нее лицо и что кто о ней подумает.
Король пригласил всех в танцевальный зал, отослал свиту и подошел к Вере, обращаясь к ней уже без официоза:
– Вера, а королю ты хоть один танец сегодня подаришь?
Она смущенно поджала губы:
– Я уже обещала его, надо было раньше подходить. Хочешь, оставлю тебе второй на Малом Осеннем?
– Конечно, хочу! – заулыбался Георг, – у тебя, я вижу, книжка будет заполнена еще до бала. Приходи в большой зал пораньше, многие уже уходят, хотят с тобой попрощаться перед танцем.
– Хорошо, сейчас приду.
Король немного подождал, потом понял, что "сейчас" не значит "прямо сейчас", и ушел сам, пожелав всем прекрасного завершения вечера.
Северцы начали подниматься, Вера тоже собралась встать, но в одной руке у нее был нож, а во второй – рука Неждана, он ее так и не отпустил. Она посмотрела на него, он полушутливо надулся и шепнул:
– Ну вот, даже не потанцевали.
– Сейчас потанцуем, – так же секретно шепнула она, он удивленно выпрямился:
– Ты же сказала, что уже обещала этот танец?
– Так тебе и обещала, – захихикала Вера, указала на свои ноги и пошевелила пальцами: – Я уже отдохнула.
Он рассмеялся, сказал еще тише:
– Я думал, ты отказалась так вежливо.
Она поморщилась и качнула головой:
– Я не люблю эти все заморочки, если я говорю, что у меня болят ноги, значит у меня просто болят ноги, и все.
Неждан довольно рассмеялся, встал, поднял Веру за руку, кивнул на ее нож во второй руке:
– А зачем ты ковыряльник с собой таскаешь?
– Не знаю, куда деть, – развела руками Вера, северцы так весело расхохотались, что раздраженный министр выглядел еще мрачнее на их фоне.
– Давайте мне свой "ковыряльник", госпожа Вероника, я найду ему место, – он протянул руку, она с сомнением на нее посмотрела, шутливо нахмурилась, но протянула нож:
– После танца вернете.
– Буду ждать вас в павильоне Винара, – ехидно кивнул он, Неждан от этих слов перестал улыбаться, Вера не поняла, почему. Министр ушел, северцы быстро растащили диваны, но в процессе поняли, что забыли, как они стояли раньше, и поэтому построили их ровными рядами, напротив друг друга. Их это слегка смутило, но они дружно сделали вид, что так стало даже лучше.
В большом зале к Вере подходили прощаться все новые и новые семьи, она получила еще десяток приглашений в гости, на скачки, в театр, в музей, на открытие фабрики и просто на чай, после третьего она перестала пытаться запоминать, и просто кивала и улыбалась, наблюдая за потоками людей, которые расходятся на компании по интересам – мужчины в возрасте собирались у одного бара, юные барышни – у другого, дамы с расписными декольте грудились вокруг графини де’Гало, она и Вере приглашающе помахала, Вера указала за свою руку в руке Неждана, графиня кивнула и все равно пригласила подходить потом. Ридийцы топтались у трона, общаясь с королем, цыньянцев нигде не было.
Объявили последний танец, Вера с Нежданом закружились почти в центре зала, музыка играла громко, но Неждан вопил громче, расхваливая ей свои сани, бани, терем, снег и морозы, аппетитно расхваливал, ей прямо захотелось.